Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Соотношение международного права и национального права Финляндии 21
1. Финская доктрина о соотношении международного и национального права 21
2. Механизм имплементации в Финляндии норм международного права 38
3. Роль Конституционной комиссии Эдускунты в имплементации норм международного права 62
4. Имплементация в Финляндии Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод 71
5. Институт приграничного сотрудничества: использование Российской Федерацией опыта Финляндии 81
Глава 2. Особенности имплементации права ЕС в правовую систему Финляндии 98
1. Оформление членства Финляндии в Европейском Союзе: международно-правовые и внутригосударственные аспекты 98
2. Соотношение права ЕС и права Финляндии: доктрина и практика 115
3. Институционный механизм имплементации в Финляндии права ЕС .127
4. Особенности юридического механизма имплементации права ЕС 152
Заключение 181
Приложения 190
Список использованных источников 196
- Механизм имплементации в Финляндии норм международного права
- Имплементация в Финляндии Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод
- Соотношение права ЕС и права Финляндии: доктрина и практика
- Особенности юридического механизма имплементации права ЕС
Введение к работе
Актуальность темы исследования. Дискуссия относительно
взаимодействия международного права, права ЕС и национального права в
настоящее время активно ведется как в зарубежной, так и отечественной науке.
Особый интерес при изучении данной проблемы представляет Финляндия. Это
государство имеет с Россией общую историю, границу, тесные экономические,
гуманитарные связи . В Финляндии сложилась уникальная модель
взаимодействия международного и национального права, а также
сбалансированная схема международного сотрудничества как с Европейским Союзом, так и с третьими государствами, включая Российскую Федерацию.
Велика и договорно-правовая база двустороннего сотрудничества России и Финляндии, которая составляет в настоящее время около 100 межгосударственных и межправительственных документов и продолжает активно развиваться. Данные нормы оказывают прямое взаимное влияние на совершенствование внутригосударственного права обоих государств.
В объеме торгового оборота между ЕС и РФ Финляндия по итогам 2016 г. заняла шестое место по импорту (6,1 млрд. евро) и девятое место по экспорту из России (3 млрд. евро) среди государств-членов ЕС. Общий объем накопленных прямых финских инвестиций в экономике России составил 6,4 млрд. евро; российские прямые инвестиции в Финляндию составляли 2,4 млрд. евро. По сведениям Торгового представительства РФ в Финляндии, в стране насчитывается около 3 тыс. компаний с российским участием. Они подчиняются и финскому праву, и праву ЕС. Знание вышеуказанных норм важно и для эффективной деятельности нескольких тысяч российских компаний, осуществляющих торговые операции финскими контрагентами, и для многочисленных транзитеров.
Финляндия занимает первое место среди стран дальнего зарубежья по количеству принятых российских туристов. Ежегодно Финляндию посещает около 3 млн. россиян. Кроме того, по данным Госстата Финляндии, в 2016 г. в отношении 2639 российских граждан велось производство по уголовным делам;
2354 – привлекались к административной ответственности. Очевидно, что знание норм финского и международного права относительно статуса иностранцев имеет первостепенное значение для всех россиян, пребывающих в Финляндии.
Следует также отметить и тот факт, что российские правоохранительные органы и суды давно и успешно сотрудничают с финскими коллегами. Проводятся совместные оперативные мероприятия и следственные действия, осуществляется обмен информацией, по запросам предоставляются документы, которые затем используются в административном, уголовном, гражданском и арбитражном процессах в качестве доказательств. Активно применяется экстрадиция. Так, в 2016 году в Россию был выдан гражданин К. Соловьев, который в составе организованной группы совершил хищение средств из федерального бюджета на общую сумму более 947 млн. рублей. Представляет интерес и финский опыт имплементации норм Второго дополнительного протокола к Европейской конвенции о взаимной помощи по уголовным делам, который Россия подписала 1 декабря 2017 г . и будет ратифицировать в ближайшее время, внося при этом изменения в законодательство.
Ярким примером взаимодействия между Россией и Финляндией является развитие приграничного сотрудничества (далее ПС) и, как следствие, взаимное совершенствование законодательства в данной области. Так, в 1992 г . было подписано межправительственное соглашение о сотрудничестве в Мурманской области, Республике Карелия, Санкт-Петербурге и Ленинградской области. В 2012 г. его заменило новое Соглашение о содействии приграничному сотрудничеству. Кроме того, имеются и многосторонние документы с участием указанных государств. Так, 28 декабря 2016 г ода Россией был ратифицирован Протокол № 3 к Европейской рамочной конвенции о приграничном сотрудничестве территориальных сообществ и властей, касающийся европейских региональных объединений сотрудничества (ЕвРОС). С целью совершенствования законодательства в этой области 26.07.2017 был принят Федеральный закон № 179-ФЗ «Об основах приграничного сотрудничества». Он
воспринял многие удачные положения Соглашения, определил основные принципы, задачи и направления ПС, а также полномочия субъектов РФ в этой обрасти.
Следует также учитывать, что в свое время Финляндия приложила
большие усилия для адаптации своей правовой системы и государственного
механизма к имплементации норм международного и права Е С. Были
использованы своеобразные приемы и механизмы, м ногие из которых
представляют интерес и для российской юриспруденции в свете членства страны
в ЕАЭС. Очевидно, что без понимания механизмов имплементации в
Финляндии норм международного и европейского права, правил
функционирования финского государственного аппарата сложно эффективно
совершенствовать правовую базу сотрудничества между нашими государствами,
реализовывать взаимодействие правоохранительных органов и судов,
осуществлять ПС, совершенствовать российское законодательство.
Вместе с тем, отечественная наука практически не исследует вопросов соотношения норм международного, европейского и финского права. Между тем, изучение указанных проблем приобретает особую актуальность. Оно важно для совершенствования как международно-правового сотрудничества двух государств, так и развития российского законодательства, имплементации норм международного права, деятельности органов законодательной и исполнительной власти Российской Федерации и ее субъектов.
Степень научной разработанности темы.
Характеризуя степень научной разработанности проблематики диссертации, отметим, что указанные вопросы в зарубежной и отечественной науке изучены не в одинаковой степени.
Зарубежная наука широко освещает данную проблематику как в широком смысле, так и в конкретных вопросах взаимодействия правовых систем. Однако существенные изменения в модели соотношения финского и международного права произошли с принятием Конституции Финляндии в 1999 г. (вступила в силу с 2000 г.), в связи с чем все исследования можно разделить на два периода – до и после принятия новой Конституции. Наиболее актуальными
представляются работы «второго периода» (после 2000 года). В частности, Т. Раунио, М. Вибберг, К.М. Йохансон обращали свой взор на адаптацию финского Парламента в процессе интеграции государства в ЕС; организация деятельности Эдускунты (Парламента) в аспекте членства в ЕС рассматривалась Й. Нусиайненом, Р. Лампиненом и И. Рэсэненом.
Вместе с тем, в модели соотношения финского права и права ЕС кардинальные изменения произошли со вступлением в силу Лиссабонского договора. Правительственные документы по имплементации норм ЕС были изданы в 2012-13 гг. Многие их аспекты не были в полной мере отражены в финской юриспруденции, не говоря уже о зарубежной.
В отечественной правовой науке вообще отсутствует всестороннее исследование имплементации норм международного права в Финляндии, обеспечения членства Финляндии в ЕС, адаптации финских органов власти к европейскому правопорядку. Можно отметить лишь отдельные работы по проблемам имплементации права ЕС в Финляндии. К.В. Чеглаков косвенно затрагивает проблемы взаимоотношения Финляндии с ЕС, а сведения в главе про судебную власть на сегодняшний день устарели. В трудах по конституционному праву дается лишь самое общее (да и то неполное) описание основ государственного строя, формы правления, структуры органов высших органов государственной власти Финляндии. Ряд российских ученых (П.Н. Бирюков, О.Г. Большакова, Н.А. Джобаева, Е.А. Игракова) касаются отдельных отраслей финского права, не затрагивая вопросов институциональных отношений Финляндии и ЕС. Кроме того, в связи с последними изменениями Конституции (поправки 1112/2012), а также проведенными реформами госаппарата Финляндии и ее правовой системы актуальность большинства отечественных работ значительно упала.
Таким образом, проблематика диссертации в российской литературе должным образом не освещена. В то же время тщательное исследование данной сферы отношений представляется необходимым и своевременным.
Объектом исследования являются общественные отношения, сложившиеся в системе взаимодействия международного, права ЕС и национального права Финляндии, механизма функционирования правовой системы в условиях членства страны в Европейском Союзе, основные тенденции и закономерности развития правоотношений в указанных областях, а также
взаимодействие норм международного права, права ЕС и национального права Финляндии и РФ.
Предмет исследования образуют: модель соотношения международного и внутригосударственного права Финляндии, особенности имплементации норм международного права и права ЕС в финскую правовую систему, связанное с ними регулирование деятельности финских органов власти; теоретические и практические аспекты участия Финляндии в европейской интеграции; взаимодействие норм международного и внутригосударственного права Финляндии и РФ на примере ПС и в некоторых других областях.
Цель исследования состоит в определении современных теоретических и практических проблем, связанных со взаимодействием международного права, права ЕС и права Финляндии, сопоставлении финской и российской доктрин по данной проблематике, выяснении возможности учета, восприятия опыта Финляндии органами власти Российской Федерации и ее субъектов.
Для достижения этой цели были поставлены следующие задачи:
изучить модель соотношения международного и внутригосударственного права в финской юридической доктрине;
исследовать специфику юридического механизма имплементации норм международного права;
выявить специфику институционного механизма имплементации норм права Европейского Союза;
охарактеризовать специфику юридического механизма имплементации в Финляндии права Европейского Союза;
отметить частные аспекты имплементации международного права (в области основных прав и свобод человека) и специфические проблемы имплементации как первичного, так и вторичного права ЕС (на примере автономии Аландские острова);
рассмотреть международно-правовые и внутригосударственные аспекты обеспечения участия Финляндии в ЕС;
определить взаимодействие норм международного и внутригосударственного права Финляндии и РФ на примере регулирования приграничного сотрудничества данных двух сопредельных государств.
Нормативной основой работы являются: международные договоры, включая учредительные договоры ЕС; документы институтов, органов и
агентств ЕС; законодательство Финляндии; практика финских судов; право Российской Федерации.
Методологическую базу исследования составляют общенаучный системный подход, а также связанные с ним специальные методы анализа и синтеза, метод сравнительного правоведения, формально-юридический, развития предмета исследования, исторической конкретности и другие, применение которых позволяет исследовать современные проблемы взаимодействия международного права, права ЕС, финского и российского права.
Теоретической основой диссертации являются исследования, проведенные представителями:
международного и европейского права (А.И. Абдуллин, К.А. Бекяшев, М.М. Бирюков, П.Н. Бирюков, Р.М. Валеев, А.Н. Вылегжанин, Г.В. Игнатенко, А.С. Исполинов, А.Я. Капустин, Г.И. Курдюков, П.А. Калиниченко, С.Ю. Кашкин, А.В. Клёмин, Л.А. Лазутин, С.Ю. Марочкин, А.А. Моисеев, А.А. Наку, Г.П. Толстопятенко, Н.Б. Топорнин, Н.Е. Тюрина, И.З. Фархутдинов, А.О. Четвериков, В.М. Шумилов, Л.М. Энтин, М.Л. Энтин, Ю.М. Юмашев и др.);
теории права (В.К. Бабаев, Н.И. Матузов, А.В. Малько, В.М. Карельский, В.В. Лазарев, В.Д. Перевалов, Ю.А. Тихомиров, М.Н. Марченко, и др.);
конституционного права зарубежных стран (М.В. Баглай, Л.В. Бойцова, В.В. Еремян, А.А. Жданов, А.И. Ковлер, А.Е. Козлов, О.Е. Кутафин, А.А.Мишин, М.А. Моргунова, Ф.М. Решетников, Б.А. Страшун, Т.Я. Хабриева, В.Е.Чиркин, Ю.А. Юдин и др.);
финской юридической науки (К. Нуотио, О. Мяянпяя, Ю. Райтио, М. Коскенниеми, Я. Клабберс, А. Росас, М. Шейнин, А. Юрэнки, М. Хиден, И. Саравиита, К. Ютсамо, П. Халлберг, М. Яймя, П. Трэскман, Я. Хуса, А. Вэлиме, Х. Каннинен и др.).
Эмпирическая база исследования. В ходе исследования была использована практика: а) институтов и агентств ЕС; б) государственных органов Финляндии (Эдускунты, Правительства, министерств, высших и региональных судов); в ) российских органов (МИД РФ, Торговое представительство РФ в Финляндии и др.).
В процессе написания диссертации были использованы материалы, предоставленные автору в Европейском институте публичного управления
(Люксембург), Университете Хельсинки (Финляндия), Торговом представительстве РФ в Финляндии, а также Интернет-ресурсы.
Научная новизна диссертационного исследования заключается в том, что оно представляет собой первое в отечественной науке международного права монографическое исследование современных проблем взаимодействия международного права, права ЕС и национального права Финляндии. Особое внимание уделяется функционированию государственного механизма в свете членства страны в ЕС и имплементации права ЕС.
Научная новизна работы состоит в системном исследовании современных проблем и особенностей взаимодействия международного права и права Финляндии. Впервые в отечественной науке: выявлена специфика имплементации норм международного права и права ЕС в финский правопорядок; установлены особенности осуществления в Финляндии положений Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод; охарактеризован международно-правовой аспект финского института предварительного конституционного контроля; определены основные параметры институционного механизма имплементации права ЕС в Финляндии; исследован финский механизм разрешения конфликта юрисдикций центральной власти и властей региона (на примере Аландской автономии).
Научная новизна диссертационного исследования основана на результатах анализа финских конституционных норм, правоприменительной практики, финской доктрины международного и европейского права, российских и иностранных научных исследований по данной проблематике и состоит в следующих основных положениях, выносимых на защиту, являющихся новыми или обладающими элементами новизны:
1. После объявления независимости в 1919 г. в Финляндии нормативно была закреплена дуалистическая концепция соотношения международного и национального права. Однако правоприменительная практика свидетельствовала о существовании фактически монистической модели с приматом международного права. Судами и другими органами власти непосредственно применялись нормы даже нератифицированных Финляндией международных договоров (доктрина «самоисполнимости международных обязательств»). После принятия Конституции 1999 г. и поправок к ней финская доктрина характеризует модель соотношения как «модифицированный дуализм». Аргументирован вывод о том, что правоприменительная практика и финская
наука постепенно сформировали модель «нестрогого дуализма».
В отношении права ЕС первые годы с момента вступления Финляндии в ЕС действовала общая для всех норм международного права модель соотношения. Однако вследствие практики ВС и ВАС Финляндии, а также после конституционных поправок 2011 г., документов финского МИДа и МЮ, данная модель в доктрине стала характеризоваться как «фактически монистическая с приоритетом права ЕС», а в процедурном аспекте – «модифицированный дуализм со специфичными процедурами имплементации международно-правовых обязательств».
2. Специфика юридического механизма имплементации международных
норм в финской правовой системе выражается в следующем.
A) В отношении международных норм, затрагивающих Конституцию или
территорию Финляндии либо же значительную, с точки зрения суверенитета,
передачу полномочий Европейскому Союзу, международной организации или
международному органу (как, например, при имплементации ряда первичных
договоров ЕС) и иные вопросы, затрагивающие суверенитет государства,
предусмотрен институт т.н. «актов ограниченного исключения» - т.е.
конституционных законов, принимаемых в рамках специальной процедуры.
Б) Преимущественным методом имплементации норм международных договоров в финскую правовую систему является формальная (бланкетная) инкорпорация, при которой нормы договоров не воспроизводятся в нормативных актах; санкционируется лишь их прямое действие.
B) Публикация международного договора в «Собрании нормативно-
правовых актов Финляндии» обеспечивает его применимость судами и другими
органами власти.
Автором предложена классификация финских нормативных актов по способу придания юридической силы международным обязательствам. Выделяются: а) бланкетные; б) смешанные; и в) материальные нормативные акты.
3. С момента ратификации Европейской конвенции о защите прав
человека и основных свобод в 1990 г. положения Конвенции непосредственно
действовали в национальном правопорядке. Со вступлением в силу в 2000 г.
новой Конституции акцент сместился на использование практики ЕСПЧ как
руководства по толкованию Конвенции. Финские суды используют решения
ЕСПЧ в качестве «вспомогательного средства» и «стандартного толкования»
национальных норм в свете положений ЕКПЧ.
-
Установлено, что Конституционная комиссия Эдускунты издает доклады о качестве законодательства в свете международно-правовых обязательств государства, дает разъяснения по осуществлению права ЕС, а также применению в Финляндии Конвенции 1950 г. и решений ЕСПЧ. Комиссия является элементом институционного механизма имплементации норм международного права, определяя их совместимость с национальным правом. В этом отношении она выполняет функцию Конституционного Суда, отсутствующего в Финляндии.
-
Выявлены следующие особенности взаимодействия Финляндии и России в сфере приграничного сотрудничества: а) международно-правовое регулирование ПС было изначально закреплено на основе двухсторонних договоров, заключенных до вхождения Финляндии в ЕС; б) в настоящее время регулирование ПС Финляндии и России базируется на международно-правовых нормах, созданных как в рамках Совета Европы и Евросоюза, так и двухсторонних договоров; в) динамичное развитие международной основы ПС стимулирует совершенствование национального законодательства Финляндии и РФ; г) ратификация Россией Протокола № 3 к Европейской рамочной конвенции обозначила перспективы развития инструментов ПС; в этом плане важно эффективно использовать финский опыт имплементации указанных норм.
Автором разработаны и предложены:
а) поправки в ФЗ «Об основах приграничного сотрудничества» от
26.07.2017 г. № 179-ФЗ и ФЗ «Об общих принципах организации местного
самоуправления в Российской Федерации» от 06.10.2003 № 131-ФЗ;
б) поправки в Концепцию приграничного сотрудничества в РФ 2011 г.;
в) основные положения проекта Инструкции Минэкономразвития РФ «О
типовых и рамочных соглашениях, уставах и договорах о приграничном
сотрудничестве»;
г) поправки в Закон Воронежской области от 27.10.2017 № 135-ОЗ «О
регулировании отдельных отношений в сфере приграничного сотрудничества
Воронежской области».
6. Конституционные поправки 2011 года отражают стремление
законодателя на конституционном уровне закрепить статус Европейского Союза
как международной организации sui generis. Показано, что Финляндия
проявляет большую толерантность к ограничениям суверенитета, вытекающим
из членства в ЕС, чем к ограничениям, связанным с другими международными обязательствами.
Поправки 2011 г. детализировали механизм взаимодействия Финляндии и Евросоюза. Право ЕС включается в финский правопорядок в соответствии с формой и уровнем в иерархии (конституционные законы, законы, постановления правительства и министерств и т.д.). При этом документы ЕС продолжают существовать параллельно с «первоначально» национальными актами и «актами, имплементирующими международные обязательства, непроизводные от права ЕС». В соответствующих нормативных актах помечается, что они «вытекают из дел ЕС», «регулируют ЕС-вопросы» и др. При этом юридический механизм имплементации норм ЕС такой же, что и у «обычных» международно-правовых обязательств.
7. Парламент Финляндии в настоящий момент является г лавным
проводником права ЕС в финский правопорядок. Все комиссии парламента в той
или иной мере участвуют в механизме имплементации права ЕС. Важнейшими
из них являются: Большая комиссия, Комиссия по делам ЕС и Конституционная
комиссия. Премьер-министр, его Администрация и Секретариат по делам ЕС
играют ключевую роль в процессе взаимодействия с институтами, органами и
агентствами ЕС, координации «европейских» дел. Отдельные министерства
издают постановления, инструкции и приказы, имплементирующие право ЕС.
В результате анализа практики Конституционной комиссии, Верховного Суда и Высшего административного суда доказано признание Финляндией принципов верховенства и прямого действия норм права ЕС, а также прецедентной практики Суда ЕС. Финские суды активно используют возможность запроса в адрес Суда ЕС относительно вынесения предварительного решения в преюдициальном порядке, гармонизируя свои правовые позиции с практикой ЕС.
Установлено, что имплементация норм первичного и вторичного права ЕС производится не только по правилам, которые используются при принятии международных обязательств общего характера (т.е. «не ЕС»), но и с рядом особенностей, обусловленных спецификой права ЕС.
8. Финский механизм имплементации первичного права ЕС обусловлен
использованием конституционно закрепленного института актов ограниченного
исключения (конституционных законов). Благодаря ему учредительные
договоры ЕС и принимаемые к ним поправки по своей силе находятся выше
норм финского права. В Финляндии используется разовая имплементация каждого нового учредительного договора ЕС. Юридико-технической формой включения первичного права в национальный правопорядок, как правило, выступает формальная (бланкетная) инкорпорация.
Вторичное право ЕС осуществляется путем принятия нормативных актов имплементационного характера. Они издаются в том же порядке и на том же иерархическом уровне, что и нормы по соответствующим вопросам внутригосударственной компетенции. Для транспозиции положений директив в Финляндии принимаются нормативные акты, которые максимально соответствуют цели и содержанию конкретной директивы. Отсылки в этих целях используются редко, поскольку они определяют документы ЕС в качестве «динамического источника», заранее одобряя возможные изменения в регулировании данных отношений со стороны ЕС.
Таким образом, в правоприменении речь идет о примате права ЕС над национальным. Однако в финской науке концепция соотношения по-прежнему считается дуалистической, что порождает определенные трудности.
9. Установлено, что в отношении Аландской автономии в первичном праве ЕС были закреплены отступления от четырех свобод ЕС и сделано исключение в отношении гармонизации косвенного налогообложения на территории Союза. В рамках своей компетенции власти Аланд отвечают за осуществление права ЕС на территории автономии. Порядок имплементации в автономии норм вторичного права ЕС, ее участия в делах ЕС был конкретизирован финскими подзаконными актами.
Рассмотрен механизм разрешения конфликта юрисдикций центральной власти и властей автономии, выявлены его преимущества и недостатки, возможности применения финского опыта, который может быть учтен государствами Евразийского экономического союза в процессе адаптации права ЕАЭС для отдельных регионов государств-членов, включая Российскую Федерацию.
Теоретическая и практическая значимость. Теоретическое значение диссертации обусловлено комплексным анализом современных проблем взаимодействия международного и национального права Финляндии.
Положения работы могут быть использованы:
а) российскими органами власти в процессе совершенствования отечественного законодательства и реализации своих полномочий;
б) таможенными органами РФ в практической деятельности, в
информационном взаимодействии с компетентными органами приграничных
территорий сопредельных государств;
в) юридическими лицами и гражданами, пребывающими в Финляндии,
осуществляющими взаимодействие с финскими контрагентами,
непосредственно участвующими в программах ПС.
Основные положения диссертации могут применяться в процессе преподавания учебных курсов «Международное право», «Европейское право», «Европейское конституционное и институционное право», «Конституционное право зарубежных стран». Кроме того, полученные результаты могут быть использованы при подготовке учебных и методических материалов по указанным дисциплинам.
Апробация результатов исследования. Результаты диссертационного исследования прошли научную апробацию на кафедре международного и европейского права Воронежского госуниверситета и применяются в учебном процессе при преподавании курсов «Международное право», «Европейское право», «Европейское конституционное и и нституционное право», «Внешнеэкономическая деятельность».
Отдельные положения диссертации, аргументы и выводы излагались автором на юридическом факультете Университета Хельсинки (г. Хельсинки, Финляндия, январь 2012 г.), Межвузовской научно-практической конференции «Международные правоотношения: публичные, частные и интеграционные аспекты» (г. Москва, МГЮА им. О.Е. Кутафина, март 2013 г.), Летней школе по европейскому праву в Европейском институте публичного управления (г. Люксембург, июнь 2013 г.), Третьей международной конференция «Правовая реформа и расширение ЕС — обмен опытом: стратегии цифрового рынка — правовые, экономические и образовательные перспективы» (г. Загреб, Хорватия, март 2016 г.), Международной конференции «Правовое реформирование и расширение ЕС — обмен опытом» (г. Марибор, Словения, июль 2016 г.), Научно-практических конференциях Воронежского госуниверситета (2014-17 гг.), на заседаниях круглых столов «Актуальные вопросы государства и права» в Воронежском госуниверситете (2014-17 гг.), IV Летней школе молодых ученых – 2017: «Развитие российского права: влияние иностранного и международного права» (г. Москва, МГЮА им . О.Е. Кутафина, июнь-июль 2017 г.),
Международной научно-практической конференции «Современные проблемы международного и европейского правосудия» (г. Воронеж, ВГУ, октябрь 2017 г.).
Механизм имплементации в Финляндии норм международного права
Российская доктрина широко освещает проблему соотношения международного и национального права государств-членов ЕС62. Вместе с тем в отечественной науке до сих пор не было проведено комплексного исследования проблем взаимодействия норм международного и финского права, имплементации международных норм в финскую правовую систему. Отдельными учеными затрагивались лишь частные вопросы переноса норм международного права в отдельные отрасли финского законодательства63.
Дуалистическая концепция, признанная в большинстве трудов финских авторов64, обуславливает вопрос о юридическом механизме имплементации норм международного права. Под ним понимается совокупность национально-правовых средств, обеспечивающих фактическую реализацию международно-правовых норм в национальной правовой системе65.
К данным средствам в Финляндии относятся:
1. Нормы материального права, регулирующие порядок вступления в силу норм, содержащихся в международных договорах, а также порядок их утверждения и опубликования. Эти нормы закреплены в Конституции 1999 г ., Законе № 188/2000 «О публикации законодательных актов» 2000 г., документах министерств (Руководствах и инструкциях) – Минюста «О подготовке национальных законодательных актов» 2013 г., Минюста «О подготовке и принятии международных договоров и соглашений в рамках ЕС» 2012 г., МИД «О подготовке и принятии международных договоров и соглашений в рамках ЕС» 2012 г. и др.).
2. Технико-юридические средства согласования норм международного права и национального права (используемые формы трансформации, инкорпорации, отсылки и пр .), а также способы включения данных международно-правовых норм в финскую правовую систему.
3. Юридические меры обеспечения исполнения международных обязательств (издание административных актов о принятии мер по выполнению международного договора).
Конституция 1999 г. (с поправками 2011 г.) составляет основу финского права. Она закрепляет важнейшие принципы: верховенства закона (п. 3 ст. 2), принцип разделения властей (ст. 3) и иные положения, относящиеся к структуре высших органов государственной власти, их компетенции, к сфере закрепленных фундаментальных прав и свобод человека и гражданина (Глава 2). Конституция закрепляет о сновы для юридического механизма имплементации норм международного права.
Верховенство норм Конституции прямо закреплено в ст. 106: «В случае, если при рассмотрении дела судом применение предписания закона было бы в явном противоречии с Конституцией, суд обязан отдать преимущество Конституции». Статья 107 Конституции гласит, что «в случае, если норма постановления либо иного подзаконного акта находится в противоречии с Конституцией или иным законом, ее применение судом или иным органом власти не допускается».
Таким образом, Конституция лишь косвенно очерчивает систему источников финской правовой системы, указывая на свое верховенство над всеми прочими нормативными актами (законами, указами, постановлениями и делегированным законодательством). Однако в Конституции прямо не закрепляется их иерархия, а также и место международного права в финском правопорядке.
Как замечают П. Тимонен66 и Х. Толонен67, финская доктрина частично базируется на законодательстве, а также, в значительной степени, - на взглядах, присутствующих в юридической доктрине68. Тем не менее, все юридически значимые нормы в Финляндии выражены в форме писаного закона; нормативный акт – есть основной источник финского права.
Конституционный принцип верховенства закона находит свое продолжение в положениях Главы 24 Судебно-процессуального кодекса69 (далее СПК) и Главы 11 Уголовно-процессуального кодекса70 (далее УПК). Основное положение по применению закона закреплено в Секции 11 Раздела 1 СПК: «Судья должен внимательно изучить истинные цели и основы права и решить дело в соответствии с ним [законом], а не вопреки ему, но таким образом, как он сочтет необходимым. Установившиеся обычаи, если только не являются необоснованными, должны быть также использованы судьей при принятии решения, если имеющееся, вступившее в силу законодательство не может быть использовано в данном конкретном случае».
Профессор Я. Хуса подчеркивает, что финская доктрина источников права всё же основывается, главным образом, на действующем законодательстве, а также юридической догматике (oikeusdogmatiikka). «Формальные законы принимаются компетентным законодателем (Парламентом), в том числе Конституция – иерархически высший источник писаного права». В то же время «суды издают ежегодные сборники прецедентов, с которыми сталкивалась судебная практика, которые также дополняют существующее право»71.
Дальнейшую характеристику механизма имплементации связана с системой источников финского права. Их наиболее актуальная и полная классификация представлена профессором Ю. Райтио72 (см. Приложение № 6).
Введение в силу конституционной нормы, ее изменение или отмена регулируется ст. 73 Конституции. Надзор за конституционностью законопроектов и иных вопросов, поступающих на его рассмотрение, а также проверка законопроектов в о тношении к международным конвенциям о правах человека осуществляется Конституционной комиссией Парламента в соответствии со ст. 74 Конституции (более подробно ее роль в механизме имплементации рассмотрена ниже, в 3 настоящей главы).
Согласно 1 ст. 94 К онституции, Эдускунта принимает международные договоры и иные международные обязательства , входящие в сферу законодательства или имеющие важное значение либо требующие согласно Конституции по иной причине принятия Парламентом. Денонсация таких обязательств соответственно требует акта Парламента.
Парламент Финляндии – Эдускунта73 – является однопалатным и состоит из 200 депутатов, избираемых каждые четыре года по пропорциональной системе. Срок полномочий Парламента начинается с утверждения итогов парламентских выборов и длится до проведения следующих парламентских выборов, в соответствии со ст. 24 Конституции. М.А. Могунова отмечала: «в Финляндии парламентаризм приобретает такие черты, что его можно определить как дуалистический парламентаризм, т.е. такую его разновидность, для которой характерен баланс между законодательной и исполнительной властями, но все-таки в сторону более высокого статуса Эдускунты»74.
Основы деятельности, структура и функции Парламента закреплены в Главе 4 Конституции, а также Регламенте Эдускунты75.
Общий порядок проведения парламентских выборов указан в ст. 25 Конституции, а детально регламентирован Законом «О выборах» 1998 г . Депутаты избираются с соблюдением системы прямых и пропорциональных выборов при тайном голосовании. Провинция Аландские острова составляет свой избирательный округ для избрания одного депутата.
В организационной структуре Парламента в качестве органов по делам ЕС выделяются: а) Большая комиссия; б ) Комиссия по международным делам; в ) Специальные (секторальные) комитеты.
В настоящее время в Парламенте насчитывается 15 постоянных специальных комиссий (Приложение № 3). В каждую входит 17 членов и 9 заместителей. Исключением являются комиссия по финансам, в которой 21 член и 19 их заместителей, ревизионная комиссия с 11 членами и 6 заместителями. Места в комиссиях распределяются в соответствии с расстановкой сил парламентских фракций.
Наиболее важные из них следующие.
Комиссия по международным делам имеет право по своему запросу, а также по мере необходимости без такового на получение от Государственного Совета объяснения по вопросам внешней политики и политики безопасности, согласно ст . 97 (1) Конституции Финляндии. Комиссия по иностранным делам также подготавливает решения, касающиеся изменений международных договоров Финляндии.
Большая комиссия (25 членов и 13 заместителей) обеспечивает качество законодательного процесса посредством участия ключевых парламентариев. Даже в периоды правительств «стабильного большинства», премьер-министры и министры предпочитали проводить консультации с председателем Большой комиссии в случаях внезапных встреч на высшем уровне и Евросовете. Й. Нусиайнен определяет Большую комиссию «в качестве второй палаты Парламента в однопалатном финском парламенте»76.
Имплементация в Финляндии Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод
В отношении норм об основных правах и свободах человека финская модель соотношения имеет определенную специфику. В Конституцию 1999 г. не было внесено новых положений в сфере защиты основных прав человека. Объяснением этому служит проведенная незадолго до ее принятия реформа фундаментальных прав, которая была завершена в 1995 г. путем принятия новой редакции Главы 2 Конституционного акта 1919 г . Данный массив конституционных норм устранил все несоответствия с Пактом о гражданских и политических правах, Пактом о социальных, экономических и культурных правах, Европейской конвенцией о правах человека и Хартией ЕС об основных правах. В свою очередь, новая Конституция переняла в свою Главу 2 «достижения» Конституционного акта 1919 г.
При подготовке Конституции Комиссия во Мнении 2/1990 указала, что по делам, связанным с соблюдением основных прав человека , суды должны выбирать такие варианты толкования международно-правовых норм, которые наилучшим образом реализуют их смысл.
Согласно ст . 22 Конституции, «органы публичной власти обязаны обеспечить реализацию основных прав и прав человека». В финской доктрине часто встречается расширительное толкование данной нормы в том смысле, что она предоставляет нормативный базис для так называемой доктрины «дружественного международным правам человека толкования».
Согласно ей, все госорганы Финляндии обязаны в своей деятельности гарантировать соблюдение фундаментальных прав, закрепленных в самой Конституции, включая весь массив международных норм о правах и свободах человека140. Это также означает и то, что в Республике используется позитивный подход в отношении норм международной защиты прав человека.
В тех случаях , когда разные текстуально, но действительные по толкованию решения находятся на рас смотрении суда и иных государственных органов, включая законодателя, они должны выбрать то решение, которое является наиболее конформным в отношении фундаментальных прав141. Этот подход также был отражен и в решении по делу Wachauf 1989 г. Европейский суд с праведливости постановил, что «в случаях, когда государства-члены ЕС имплементируют нормы права Сообществ, требования по защите фундаментальных прав и свобод человека и гражданина, установленные правом ЕС, должны учитываться максимально возможным образом» (п. 19 Решения142).
В частности, доктрина «дружественного толкования», которую отметил Л. Лехтимайя143, предоставила первоначальные средства судебной гармонизации в отношении Европейской конвенции о правах человека.
Финляндия ратифицировала Конвенцию 10 мая 1990 г. Она была имплементирована Законом № 439/1990 от 18 мая 1990 г. и Указом Президента144. Оба акта вступили в силу 23 мая 1990 г.
На момент имплементации конвенции Конституцию Финляндии составляли четыре старых конституционных закона. Согласно одному из них (ст. 67 Устава Парламента 1928 г.) в случае, если законопроект касался положений Конституционного акта и подлежал срочному решению, он подлежал принятию Парламентом при поддержке не менее двух третей от общего числа поданных голосов.
Законопроект об и мплементации Конвенции был принят квалифицированным парламентским большинством, что было определено при ратификации конвенции. Методом имплементация была избрана инкорпорация.
Текст Конвенции был воспроизведен в законе, что было необходимо для придания ей силы во внутреннем правопорядке145.
Имплементация конвенции поставила вопрос о ее практическом применении на территории Финляндии, связанным с определением ее статуса в национальном правопорядке.
По общему правилу, иерархический статус договора, имплементированного в финскую правовую систему, определяется статусом акта его инкорпорации.
Согласно ст. 47 (1) Устава Парламента, Комиссия должна выразить свое мнение относительно законопроектов, относящихся к изменению Конституционных актов, а также мнение об их соответствии ратифицированным Финляндией международным соглашениям о правах человека. Так, Комиссия в своем Мнении 1990 г.146 постановила, что Конвенция в национальной правовой системе имеет статус обычного закона.
По мнению М. Пелонпяя, возможный конфликт н орм Конвенции и национального права не мог быть разрешен на основе принципа иерархического верховенства147. Один и тот же статус Конвенции и обычных законов определял то, что финские суды могут проверять соответствие национального права нормам Конвенции в рамках границ допустимого судебного толкования148.
Поскольку нормы Конвенции были инкорпорированы, они стали прямо применимы финскими судами и получили приоритет над нормами национального права на основе общих принципов правового толкования (lex posterior и lex specialis). Конституционная комиссия подчеркнула, что данные принципы могут помочь в разрешении потенциального конфликта между национальным правом и Конвенцией149.
В первые годы финские суды наиболее приемлемым посчитали метод интерпретации законодательства в соответствии с положениями Конвенции. Де-факто это значило «молчаливое верховенство норм Конвенции» и конформизм судебной практики. Де-юре ситуация изменилась, когда в 1993 г. ВС впервые в своем решении о применении ст. 6.3b Конвенции прямо закрепил, что «конвенция является частью национального права Финляндии (voimassa olevan oikeuden osana - фин.)150. Суды должны обеспечивать минимальные права, предусмотренные данным международным договором».
Комиссия определила также, что принцип lex posterior применяется «в двух направлениях». Новые нормы законов, теоретически, могут превалировать над положениями международных договоров об основных правах и свободах. Иными словами, посредством этого п арламент «сохраняет свою конституционную власть» по принятию новых з аконов151. Однако Комиссия подчеркнула, что Финляндия «обязана соблюдать свои международные обязательства, независимо от принятого национального законодательства», тем самым указывая на определенные границы законодателю.
Как указал К . Туори, международные договоры по правам человека , и прежде всего Конвенция 1950 г., не просто дополнили законодательство, но также и предоставили «стимул к его дальнейшему развитию»152.
Поскольку действие Конвенции было неразрывно связано с ЕСПЧ, Комиссия уточнила объем понятия «дружественного к международным правам человека» толкования, включив в него своим решением и прецеденты ЕСПЧ153. Было подчеркнуто, что финские суды не должны просто «пассивно» склоняться к взглядам Комиссии, но также о бязаны «активно» учитывать связанные с рассматриваемыми делами прецеденты ЕСПЧ154.
М. Пелонпяя справедливо заметила, что сформировавшаяся комбинация из применения развитых ЕСПЧ процессуальных принципов и широкой, в материальном смысле, палитры национальных фундаментальных прав, стала гарантировать максимально возможную степень защиты индивидуальных прав в Финляндии155.
Так, в ряде дел, касающихся права на справедливое судебное разбирательство (ст. 6 Конвенции), ВАС рассмотрел критерии необязательности устных слушаний156. Эта оценка была основана на одном из решений ЕСПЧ, в котором тот признал, что отсутствие устных слушаний не всегда является нарушением ст. 6 Конвенции157.
ВАС также опирался на прецедентную практику ЕСПЧ в отношении ст. 6 Конвенции в своем решении, согласно которому ст. 21 Конституции не распространяет свое действие на запрет апелляционного обжалования в случаях, касающихся гражданских служащих158. Помимо этого, Суд рассматривал решения дел о вынесении ордера о принудительном выселении в свете практики ЕСПЧ159.
ВАС также активно использует в своих решениях нормы Конвенции и прецеденты ЕСПЧ. Наиболее часто они были связаны с правом на справедливое судебное разбирательство (ст. 6 Конвенции), правом на уважение частной жизни (ст. 8 Конвенции), а также правом на эффективное средство правовой защиты (ст. 13 Конвенции).
Важно заметить, что финские суды не всегда явно ссылаются на прецеденты ЕСПЧ в своих решениях, даже если их влияние «отчетливо видно»160.
Соотношение права ЕС и права Финляндии: доктрина и практика
В финской доктрине придается большое значение членству Республики в ЕС. По мнению ученых, оно является ключевым элементом в «процессе переориентации Финляндии на международной арене»231. Как пишет профессор Я. Хуса, «европеизация вызвала переосмысление многих фундаментальных принципов финского конституционного права»232. В их числе принцип национального разделения властей и доктрина законодательного и судебного суверенитета, которые существенно трансформировались с начала 1990-ых.
В свою очередь, в отечественной науке исследование механизма имплементации в Финляндии европейского права, проблем функционирования государственного механизма и его адаптации к членству в ЕС слабо развито и в значительной мере устарело233. В литературе по КП ЗС этот вопрос вооб ще не освещен.
Между тем, в настоящее время в связи с поправками к Конституции, реформой госуправления, изменением учредительных договоров ЕС, актуальность исследований в этой сфере значительно выросла.
Как отмечали П. Аальто и А. Росас, Договор о присоединении к ЕС “уходил от конституционных основ государства, размывая их”, поскольку подразумевал существенное ограничение суверенитета, а также передачу определенного круга полномочий в пользу органов ЕС234.
Вхождение в ЕС было закреплено законом «О присоединении Республики Финляндия к Европейскому союзу и принятии определенных правил» от 8 декабря 1994 г . О н принимался по процедуре конституционной поправки квалифицированным большинством голосов , а по форме он представлял конституционный закон (акт ограниченного исключения). Все это указывало на его исключительную значимость, что отразилось в отзыве Комиссии235.
Закон констатировал факт ратификации Договора о присоединении (ст. 1), а также принятия 15 основных актов первичного права ЕС, перечисленных в ст. 2 Закона. Статья 3 устанавливала порядок вступления в законную силу.
Начало членства в ЕС ожидаемо повлекло «изменение конституционной матрицы». П оправкой 1994/1551236 от 31 декабря 1994 г . была внесена новая глава (4а) в Устав Парламента 1928 г ., регламентирующая рассмотрение дел в Парламенте, связанных с ЕС (ст. 54a-54g).
Несмотря на существенный объем поправок, Конституция (а точнее, конституционные акты, составлявшие ее в тот момент) прямо не закреп ляла четкой модели соотношения права ЕС и национального права . С о стороны правоприменительной данный вопрос на начало 1995 г. был открыт; с юридико-технической порядок ратификации Договора ставил его положения по юридической силе выше норм обычного национального закона.
Конституция также не определяла модель соотношения финского права и права ЕС. Однако в Конституцию несколько раз вносились изменения. Поправки № 596/2007237, № 802/2007238, № 1112/2011239 были обусловлены необходимостью сближения национального права с европейским. Как подчеркивает Т. Оянен, финское конституционное право представляет «живую» материю, чутко реагирующую на веяния, оказываемые европейским правом240.
Наиболее важной стала поправка 2011 год а. Правительство выступило с предложением по совершенствованию регламентации взаимоотношения с Евросоюзом и другими международными организациями и повышению своей роли в этих процессах. Оно внесло законопроект «О внесении поправок в Конституцию Финляндии» 2011 г., который впоследствии и был одобрен.
Изменения в связи с поправками 1112/2011 были внесены по всему тексту Конституции. В частности, впервые на конституционном уровне было закреплено членство в ЕС ( 3 ст. 1).
Статья 14 Конституции пополнилась положением о праве голосования на выборах в Европарламент: «Каждый гражданин Финляндии и проживающий в стране гр ажданин другого государства Европейского Союза, достигший восемнадцатилетнего возраста, имеет право голосовать на выборах Европейского Парламента в установленном законом порядке».
В 2 ст. 66 поправкой была закреплена компетенция Премьер-министра в отношении ЕС: «Премьер-министр представляет Финляндию в Европейском совете. Премьер-министр представляет Финляндию также и в рамках мероприятий Европейского Союза, требующих присутствия представителей высшего руководства страны, если Государственный Совет не примет другое решение в порядке исключения».
Ключевыми же можно назвать поправки, внесенные в Главу 8 Конституции «Международные отношения».
В соответствии с 2 ст. 94 вопрос о принятии международного обязательства и его денонсации решается большинством голосов. Однако в случае, «если предложение о принятии обязательства касается Конституции или изменения территории государства ли бо же значительной, с точки зрения суверенитета, передачи полномочий Европейскому Союзу, международной организации или международному органу, оно принимается решением, которое поддержало не менее двух третей от общего числа поданных голосов».
Согласно 2 ст. 95, законопроект о введении в действие международного обязательства рассматривается в порядке рассмотрения обыкновенного закона. «Однако в случае, если законопроект касается Конституции или изменения территории гос ударства или же значительной передачи полномочий Европейскому Союзу, международной организации или международному органу, он подлежит принятию решением, которое поддержало не менее двух третей от общего числа поданных голосов без отложения его для дальнейшего голосования». Как видим, нормы закрепили необходимость принятия конституционного закона и соблюдения процедуры в случае в отношениях с ЕС.
Поправка до бавила право гражданской инициативы в ст . 53, которая получила название «Референдум и гражданская инициатива». С 1 марта 2012 года группа граждан, в которую входит не менее 50 тысяч имеющих право голоса финских граждан, вправе вносить в Парламент законодательную инициативу в порядке, предусмотренном Законом «О гражданской инициативе» 2012 г.241 Закон имплементировал положения Регламента Совета ЕС № 211/2011.
Таким образом, с 1 марта 2012 года можно отметить существенные изменения во взаимодействии Финляндии с Евросоюзом.
Обращаясь к финской доктрине, следует констатировать, что она в целом признала приоритет норм права ЕС в случаях конфликта с нормами национального закона242.
Наибольший эффект на сдвиг конституционной доктрины оказала практика Суда ЕС по делам Van Gend en Loos v Nederlanse Administratie der Belastingen243, Costa v ENEL244 и воспринятая идея принципа верховенства европейского права над национальным.
Важную роль в понимании особенностей соотношения европейского и финского права сыграла Конституционная комиссия. На основании ст. 74 Конституции и ст. 47 (1) Устава Эдускунты Комиссия оценивала согласование национального права с европейским. Наибольший объем работы в данной области был произведен в связи с принятием Конституции.
Так, с 2000 года Комиссия в ряде своих решений245 ссылалась на п. 3 ст. 3 Конституции, рассматривая меры ЕС и международные обязательства на предмет их совместимости с суверенитетом государства.
Оценивая ситуацию в целом, заметим, что Финляндия проявляет большую толерантность к ограничениям суверенитета, вытекающим из членства ЕС, чем к тем, которые связаны с другими международными обязательствами. Это отражается во Мнениях Комиссии246. В частности, согласно Мнению № 11/2000, «международные обязательства, которые понимаются нормальными в современном международном сотрудничестве и которые оказывают минимальное воздействие на государственный суверенитет, не понимаются как нарушающие его»247.
В целом все источники права ЕС могут применяться государственными и муниципальными органами, включая Коммюнике и Руководящие принципы Еврокомиссии (в качестве «мягкого права ЕС »), например, в случаях, касающихся государственной поддержки248 или соблюдения экологического законодательства ЕС.
Вопрос соотношения национального права и права ЕС неразрывно связан с деятельностью финских судов (Приложение № 4). Финская судебная система (ст. 98 Конституции) включает в себя: суды общей юрисдикции, административные суды, а также специализированные суды и коллегии, правомочные рассматривать определенные виды дел.
Высшую судебную власть по гражданским и уголовным делам осуществляет Верховный суд и по делам административной юстиции – Высший административный суд ( 1 ст. 99 Конституции).
Примечательно также, что высшие судебные органы осуществляют надзор за судопроизводством по своим юрисдикциям, а также вправе обращаться в правительство с предложением об осуществлении законодательных действий ( 2 ст. 99 Конституции).
Особенности юридического механизма имплементации права ЕС
Имплементация европейского права представляет собой двухуровневую систему организационно-правовых средств обеспечения осуществления европейского права310. Сам механизм имплементации состоит из двух взаимосвязанных уровней: коммунитарного и национального.
Проблемы функционирования коммунитарного механизма, его общая характеристика весьма детально разработаны в российской науке311. На наш взгляд, более важным для отечественной юриспруденции представляется наличие определенного объема работ о механизмах имплементации второго уровня312, то есть обеспечения реализации права европейской интеграции в рамках правовых систем конкретных государств-членов ЕС. О ни совершенствуют отечественное правопонимание и научные идеи о гармонизации313 и аппроксимации314 права ЕС и РФ.
Очевидным различием между двумя механизмами видится многогранность национального. Он может быть охарактеризован только лишь при детальном анализе институционных, организационных и правовых особенностей осуществления права ЕС внутри правопорядка Республики.
1. Имплементация в Финляндии норм первичного права ЕС
Как известно, в первичное право ЕС входят ДЕС (в ред. Лиссабонского договора), ДФЕС (в ред. Лиссабонского договора) и Хартия основных прав ЕС 2000 г ., а также многочисленные приложения и протоколы к ним , равно как и договоры о присоединении новых государств-членов к Союзу.
Конституционная процедура, к которой обратились в Финляндии при имплементации первичных договоров ЕС, была связана с принятием так называемых «актов ограниченного исключения» (далее АОИ) парламентским большинством в две трети. Ограниченные исключения из Конституции не привели к необходимости конституционного закрепления делегирования полномочий органам ЕС, поскольку подобные АОИ имплементировали договоры в национальный правопорядок и автоматически получили верховенство в Финляндии над всеми иными национальными нормами, включая, как пишет А. Оппенгеймер, саму Конституцию315.
Юридическое вхождение в ЕС закрепил Конституционный акт «О присоединении Республики Финляндия к Европейскому союзу и принятии определенных правил» 1994 г. Он констатировал факт ратификации Договора о присоединении к ЕС (ст. 1), а также принятия Финляндией 15 основных актов первичного европейского права, перечисленных в ст. 2. С татья 3 закона устанавливала порядок его вступления в силу.
Интересно, что в первый год после вступления в ЕС ВАС вынес Решение от 7 июня 1995 г.316 Согласно ему, после того, как в провинции Аландских островов не была реализована Директива Совета 91/493/ЕЭС о санитарно-гигиенических условиях производства и реализации рыбной продукции . Объяснилось это тем, что «власти не смогли применить данную директиву в ущерб интересам частных лиц», и , как следствие, потребовалась подача заявления на получение частных изъятий (исключений) из данной Директивы для Республики».
В этот период наибольшее влияние оказала идея примата европейского права над финским, отразившаяся в Решении В АС от 31 декабря 1996 г. 317 В Решении впервые было подтвержден приоритет права ЕС перед внутренним. Суд подчеркнул, что «из принципов, выраженных в прецедентном праве Суда Справедливости следует, что ст. 4 Директивы должна применяться для выгоды частных лиц, если национальное законодательство не соответствует требованиям налогового режима, закрепленного Директивой»318. С этого момента финская доктрина признала верховенство норм права ЕС при возникновении их конфликта с нормами национального права (П. Тимонен)319. Примечательно, что в Решении ВАС не затрагивались вопросы относительно принципов верховенства и прямого действия коммунитарного права. Они были признаны в других решениях ВАС.
Так, в Решении ВАС от 20 марта 1996 г. по делу Chiquita Finland320, прямая применимость регламентов была четко определена на основании ст. 189 Договора о ЕС. В данном деле истец оспорил легитимность Регламента, затрагивающего квоты на импорт. Однако Суд определил, что он не обладает компетенцией признать Регламент недействительным и обязан действовать, исходя из его презумпции действительности при отсутствии каких-либо причин, по которым он может предполагаться недействительным.
В последующем деле Udenmann Liitto от 8 июля 1997 г.321 ВАС установил прямое действие Директивы Совета 92/43/EEC и на этом основании аннулировал существовавшее Решение Министерства окружающей среды, утвердив план относительно территории, установленной данной Директивой.
Важной для первых лет членства в ЕС являлась практика сотрудничества с Судом ЕС. Так, например, в Решении Суда провинции Уусимаа от 5 июня 1998 г.322 было указано, что «после предварительных слушаний в Суде ЕС323, следует полагать, что согласно ст. 5 Договора о ЕЭС и соответствующему прецедентному праву Суда ЕС, налоговые органы обязаны применять коммунитарное право, в случае если национальное законодательство не соответствует ему».
Однако наибольшее количество вопросов в первоначальный период членства в ЕС вытекало из административного судопроизводства, среди которых можно отметить ряд дел в низших судебных инстанциях.
В рамках уголовного судопроизводства, например, обвиняемый был оправдан в деле324, поскольку суд учел конфликт национального и коммунитарного права в пользу последнего. В другом случае правило о том, что власти были обязаны информировать общественность о содержании коммунитарного законодательства не ранее, чем через год после его вступления в силу, и только после этого имели право применять его положения, также было учтено в пользу обвиняемого в уголовном процессе по делу в окружном суде325.
Важным для Финляндии, равно как и для других государств ЕАСТ, в первоначальный период членства ЕС являлось Решение Суда ЕС по делу Andersson326, согласно которому государства не несли ответственности за нарушения коммунитарного права, на основании дела Francovich327, в случае если эти факты были изложены в судебном слушании до момента официального присоединения государства к ЕС.
Финляндия подписала Амстердамский договор 2 октября 1997 г. На тот момент в Финляндии действовал еще Конституционный закон - Акт «О форме правления» 1919 г . Статья 33 КЗ предусматривала, что «международные договоры должны быть одобрены Эдускунтой простым большинством голосов, если они содержат положения, связанные с законодательными полномочиями Эдускунты» (п. 1 ст. 33).
Согласно ст. 69 Устава Эдускунты, «большинство голосов в две трети от числа присутствующих необходимо, если международное обязательство требует внесения поправок к Конституции». Конституция предоставляла Правительству контроль за применением необходимой процедуры.
Так, 30 января 1998 г., Правительство предложило законопроект ратификации Договора на основании ст. 69 Устава Эдускунты. 15 июня он был одобрен Парламентом. Статья 22а Акта «О форме правления» предоставляла возможность необязательного проведения референдума. Однако данный Договор не был отправлен на референдум, что говорит о его меньшей значительности для Финляндии.
Подобная вышеуказанной конституционная процедура была проведена и при ратификации Амстердамского договора в июне 1998 г. (см. ниже). В настоящее время данная процедура закреплена в ст. 73 Конституции.
10 июля 1998 г. был принят Конституционный акт «О внесении некоторых поправок в Договоры об учреждении ЕС в связи с принятием Амстердамского договора, а также о принятии определенных правил»328. Согласно с т. 33 Конституционного акта, «Президент несет ответственность за внешнюю политику Финляндии». Процесс ратификации Амстердамского договора формально был завершен, когда он подписал Закон от 10 июля 1998 г.
В целом, данный Закон схож с Законом «О присоединении Республики Финляндия к Европейскому союзу и принятии определенных правил». О н состоит из т рех статей. Статья 1 указывает на то , что Финляндия подписала Амстердамский договор. В ст. 2 содержится заявление Финляндии относительно п. 2 и 3 ст.К.7 Договора о ЕС. Финляндия признала важность преюдициальных решений Суда ЕС для справедливого толкования норм права евроинтеграции и необходимость рассмотрения дел в Суде ЕС до вынесения решений финскими судами. Следовательно, данный Закон не только ратифицировал Амстердамский договор, но и прямо закрепил реализацию норм первичного права. Статья 3 Закона устанавливала порядок его вступления в законную силу. На основании ст. 1 Указа Президента от 22 апреля 1999 г.329 Закон вступил в силу.