Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Теоретико-методологические аспекты исследования проблемы формирования системы безопасности в Центральной Азии .15
1.1 «Безопасность» в концепциях различных европейских теоретических школ 15
1.2. Вопросы безопасности в контексте традиционного и современного исламского дискурса 44
1.3. Предпосылки становления системы безопасности в Центральной Азии 67
Глава II. Особенности современного процесса создания системы безопасности в Центральной Азии в контексте национальных интересов Исламской Республики Иран 87
2. 1. Центральная Азия в столкновении геополитических интересов мировых держав .88
2.2. Интересы национальных государства и глобализация в контексте формирования новой системе безопасности в Центральной Азии 109
2.3. Проблемы и перспективы созданной системы безопасности в Центральной Азии в ХХI веке 127
Заключение .139
Список использованной литературы
- «Безопасность» в концепциях различных европейских теоретических школ
- Предпосылки становления системы безопасности в Центральной Азии
- Интересы национальных государства и глобализация в контексте формирования новой системе безопасности в Центральной Азии
- Проблемы и перспективы созданной системы безопасности в Центральной Азии в ХХI веке
«Безопасность» в концепциях различных европейских теоретических школ
Общеизвестно, что государства не существуют в одиночестве, а функционируют в международном сообществе, состоящее из множества таковых, включающих в себя различные интересы и потенциалы, которые, в свою очередь, не поддаются контролю или мониторингу со стороны единой вышестоящей инстанции. Конфликт интересов и различий в системе властных институтов постоянно создают угрозы национальным интересам стран. В этой связи обеспечение безопасности и ограничение угроз являются постоянной заботой всякого государства и находят отражение в концептуальном обосновании превентивных и неотложных мер безопасности.
Необходимо отметить, что в российском политологическом дискурсе традиционным становится понимание безопасности, предложенное С.О. Алехновичем и поддержанное авторами курса «Национальная и региональная безопасность России»: «Сущность безопасности в самом общем плане означает способность социума сохранять возможность развития в условиях угроз».1
Российский исследователь Логунов А.Б. в учебном пособии «Региональная и национальная безопасность» дает следующее определение понятия «Безопасность субъекта международных отношений»: «безопасность субъекта международных отношений – это такое его состояние, при котором он располагает возможностями удовлетворять свои интересы (выполнять присущие ему как социальной организации функции) в конкретных условиях. Это состояние защищенности его значимых интересов от угроз».2
Даже российские ученые Белов Е.Б., Лось В.П. приходят к обоснованному выводу о том, что «обеспечение национальной безопасности Российской Федерации во многом определяется состоянием информационной безопасности».1 Под самой информационной безопасностью авторы подразумевают «состояние защищенности национальных интересов РФ в информационной сфере, определяющихся совокупностью сбалансированных интересов личности, общества и государства».2
Примечательно, что Барри Буззан3 выделяет три основные причины расширения концепции безопасности. Во-первых, расширение концепции безопасности связано с познанием характера перемен современного мира. Во-вторых, эта концепция уже имела резонанс среди различных общественных и локальных социальных групп, в контексте их сотрудничества с правительством затем, чтобы придать этой проблеме приоритетный характер. В-третьих, расширение концепции безопасности направлено на интеграцию международных отношений, которые имеют свои границы в решении многих региональных вопросов. Национальная, международная и глобальная безопасность отражают концепты, каждый из которых указывает на различные пути и исходные источники, выраженные в различных формах историко-философского контекста, а также объясняет конкретные изменения, которые мы наблюдаем в вопросах безопасности между различными странами. Основной аргумент, на наш взгляд, заключается в том, что каждая из этих концепций имеет свои истоки, которые исходят от различных философских традиций и особых исторических изменений, происходящих в межгосударственных отношениях. В глобальном мировом порядке отсутствует высшая центральная власть, хотя
В то же время стоит обратить внимание и на историю вопроса о концепции безопасности, который даст нам возможность понимания тех процессов в различных философских и политологических школах, которые имели место в рамках проводящихся исследований.
Заметим, что безопасность, как с исторической, так и с теоретической точки зрения имеет свои истоки в древней человеческой истории. В терминах генеологии концепция безопасности имеет более древнюю историю, нежели концепция общины и общества.
Первый философский и политический дискурс был связан с вопросами безопасности, в особенности, в учениях Платона и Аристотеля,1 подчеркивается проблема справедливости как самое фундаментальное понятие в вопросах механизмов управления и установления безопасности. Другими словами, безопасность является одной из целей государства, которая является причиной для существования самого государства. Несколько веков спустя теоретики эпохи Просвещения, такие как Гобсс, Локк, Руссо и Монтескье расширили содержания этого понятия.
Например, Гоббс рассматривал «естественные условия» в качестве индикатора, отражающего параметры небезопасного государства, в то время
В свою очередь, Монтескье полагает, что безопасность является результатом мира, и именно мир является первым законом природы (естественного права)3. Безопасность является самым наивысшим принципом государства, и она не означает только лишь выживание, но обеспечивает условия для свободы. Ж.Ж. Руссо также рассматривает проблему безопасности, где главенствующую роль играет «доверие». Концепция безопасности как теоретически, так и практически постепенно развивалась во второй половине 20 века и получила новые измерения. В настоящее время проблема безопасности стала основой в вопросах прогресса человечества, помимо вопросов, касающихся чисто военной безопасности. В то же время для анализа проблем безопасности можно использовать концепции, взятые из экономики, психологии, социологии, политологии и антропологии. Следовательно, основа многих теорий, связанных с вопросами безопасности, имеет прямую связь с экономическими, психологическими, социологическими и юридическими аспектами.4
Предпосылки становления системы безопасности в Центральной Азии
Как известно, безопасность является проблемой, которая ассоциируется с социальной и личностной формой жизнедеятельности людей, и, в тоже время, она ориентирована на обеспечение реализации базовых человеческих потребностей. Надежда на жизнь, развитие и прогресс во многих сферах культуры, экономики, включая достижение в сфере индустрии и технологии, являются возможными только в случае обеспечения их безопасности. Другими словами, если уровень жизни является высоким в стране, то люди и граждане ее могут жить в мире, взаимопонимании, комфорте и спокойствии. Это создает условия для того, чтобы люди начинали делать все лучшее во, благо развития и процветания своего общества.
В начале ХХI века проблемы глобальной региональной, а также безопасности, включая Центральную Азию, стали неразрывно связываться с рассмотрением понятия и роли политического ислама, вопросами борьбы с «исламским» фундаментализмом и терроризмом. Сразу необходимо оговориться, что огульное обвинение ислама, как величайшего явления культуры человечества в экстремизме, радикализме и терроризме, не имеет под собой никаких оснований, а непродуманные практические меры, исходящие из этой ложной посылки, не только не приводят к усилению безопасности в той или иной стране или регионе, а, наоборот, вызывают оправданное недовольство исламского населения и распространение убежденности в низком профессионализме представителей соответствующих государственных учреждений. Несомненно, для подобной оценки есть определенные основания. Лишь совсем недавно политический ислам и радикальные направления в его структуре стали объектами политологического анализа. Например, специально этому вопросу посвящено диссертационное исследование Ворониной Е.Ю., в котором автор приходит к выводу о том, что «Радикализм, требующий комплексного, полипарадигмального подхода к его изучению как научной категории, в качестве феномена политической жизни отражает существенные социально-политические трансформации, особенности исторического развития той или иной страны, специфику функционирования политической системы, менталитета, формирования ценностных ориентаций, культурной оснащенности акторов политической жизни»1.
В настоящее время безопасность все больше занимает важную роль в обществе, которая выражена в самых разнообразных своих формах. Эффективность безопасности в сфере политики, культуры, экономики и общества, включая ее влияние на многие индикаторы человеческого развития, поднимают проблему безопасности до фундаментального и ключевого параметра в системе общественного, государственного устройства и межгосударственного взаимодействия.
При этом заметим, что некоторые современные исламские философы рассматривают проблему безопасности в контексте проблемы справедливости, полагая, что безопасность является одним из важных требований для достижения справедливости2. Апелляция к справедливости во всех человеческих отношениях на всех уровнях в мире является одной из основ исламского восприятия миропорядка3. Интеллектуалы и ученые, которые затрагивали проблемы богатства, также считают, что безопасность является важным фактором для достижения комфортной жизни. Та же самая
В этой связи стоит отметить также и то, что изначально концепция безопасности в различных измерениях серьезно обсуждается в священном Коране и хадисах, а все дальнейшие рассуждения являются производными от них.
Вопросы веры и духовной безопасности в этих священных текстах уже рассматриваются как источники, ориентированные на все аспекты социальной, культурной и религиозной безопасности, включая и механизмы их реализации. В этом контексте стоит отметить, что существует достаточно глубокая связь и сбалансированность между данными измерениями и любая сила, слабость или отсутствие безопасности в одном измерении может воздействовать на другие сферы.
Как уже выше было отмечено, этимологическое значение корня безопасности исходит от таких дериватов как «отсрочка» (временная передышка) и "вера". Это слово определяется в значениях уверенности и спокойствия перед лицом страха или опасности, которые тесно связаны с реальностью и включают два аспекта: отрицательную и утвердительную; уверенность и ментально-духовный мир, с одной стороны, и отсутствие страха, опасности, подавления и беспокойства - с другой стороны. Естественно, безопасность имеет объективное и субъективное измерения. Субъективная форма, безопасности или так называемая «скрытая безопасность» по сравнению с другими формами безопасности проявляется меньше.
Безопасность в целом определяется тем параметром бытия, который не несет в себе угрозы, будучи обусловленным, причинно-следственной связью объективных факторов возможности присутствия или отсутствия конкретных угроз, что отражает в какой-то мере ее объективный характер. С другой стороны, мы ощущаем безопасность тогда, когда не существует угроз. Это
С другой стороны, субъективная форма безопасности, ее подвижность и дискурсивная природа усиливают неопределенность. Безопасность и подвижность концепции безопасности сама зависит от многих факторов, например, таких, как восприятие элиты относительно проблем безопасности, типов угроз, соотношения национальных интересов и выгод, безопасности окружающей среды и достаточно сложного и неопределенного понятия, связанного с темами инсайдеров и аутсайдеров, званиями и репутацией (доверия), срочности и приоритета. Конечно же, в эту категорию стоит включить также и параметры, связанные с угрозами в отношении ценностей, интересов и т.д.1
Интересы национальных государства и глобализация в контексте формирования новой системе безопасности в Центральной Азии
Заметим, что Бухарско-Российские отношения были ухудшены в 1595 году, что не было случайным явлением. В ходе переговоров с Ираном российское правительство подписало соглашение между двумя странами. Этот союз был, безусловно, направлен против Бухарского хана. В течение 1596-1598гг. случилось несколько инцидентов, которые сыграли решающую роль в снижении авторитета Абдуллах хана. В ходе 1590-1596 гг. шах Аббас, опираясь на мирный договор с Оттоманской империей, имел возможность пресечь внутренние разногласия у себя и продвинуться дальше на Восток. В 1956 году шах Аббас послал принцев Хорезма, живших в Туркменской пустыне, чтобы заявить о наследнике Абдуллаха относительно Хивинского Хорезма. Эта попытка закончилась неудачей, так как в годы Абдуллаха Хорезм вновь был завоеван, что показало внутреннюю слабость Бухары. Последующие события подтвердили это. В 1579 году начался диспут между Абдуллахом и Абдулмумином. В этой ситуации бывший хан решил вновь возобновить перемирие с Ираном. Соглашения были подписаны. В этом же году российское Правительство усилило город Тарск против возможного нападения Кучума и Абдуллаха. Во многом это было связано с попыткой ослабления отношений Кучума с Бухарой1. Вскоре в 1598 году казахские принцы захватили Ташкент, который был охвачен восстанием, и уничтожили солдат, которых Абдуллах послал, чтобы остановить их. Абдулмумин попытался закрепить свою власть посредством узбекских феодалов, но его попытка была прервана, что привело к падению правления Абдуллаха и отсечения его от Оттоманского султана, который был единственным союзником Бухары.
Император Индии – Акбар, союзник Ирана угрожал ханству с южных рубежей Бухары. Шах Абасс I, используя хаос в качестве предлога, поддержал политические группы, которые приводили в качестве основания военное вторжение в Среднюю Азию с тем, чтобы в течение трех-четырех лет занять все завоеванные земли Хорасана у Бухары. В это время Хан Кучум был убит в степях Казахстана в битве с русскими и с союзной Бухарой в 1598г.
Настало время, когда Средняя Азия была вновь раздроблена на составные части различных ханств. В ХVII веке ханства Средней Азии уже больше не были соперниками Ирана. Роль Индии в реализации Российской политики в Средней Азии во второй половине ХVI столетия имеет короткое упоминание, связанное со знаменитыми Моголами, которые были в союзе с Ираном и выступали против Бухары.
Стоит отметить, что Россия не имела дипломатических отношений с Индией в ХVI столетии, но через Иран и Среднюю Азию она посылала товары в Индию, которая тогда была под руководством известных Моголов с тем, чтобы установить с ними более тесные официальные отношения.
Во второй половине шестнадцатого столетия Иран и Россия, разделив ресурсы вместе со своим союзником, установила тесные дипломатические связи между собою в войне против Османской империи и Бухарского хана. Тесные дипломатические отношения в конце шестнадцатого столетия и
1-Н.И. Вослофески. Влияние дипломатии и торговли на Российско-Иранские отношения в 1890-1898гг. – Москва, Т.1.,1890-1898,- С. 366. начала семнадцатого века создали условия для становления союзнических связей между Россией, Ираном и королевством Грузии в борьбе против Османской империи, Бухары и их союзников, включая Кучум-хана. Этот союз состоял из лидеров Казахстана и Хорезма и был поддержан Моголами. Данная военная операция дала возможность разрушить Османский альянс с Абдуллах-ханом и нанести поражение тюркам.
При этом мотивация России для взятия Средней Азии заключалась в следующем: 1. Первичная мотивация российского продвижения в Среднюю Азию была в первую очередь связана с целью обеспечения торговой безопасности. 2. Статус Российского государства в Средней Азии воспринимался в качестве политического, культурного и цивилизационного и должен был оказывать влияние на застывшие в феодализме цивилизации с преобладанием, в большей мере, племенных и кочевых государственных объединений. В этом случае границы также должны были быть безопасными в целях сохранения деловой и торговой среды между Россией и Средней Азией. Итак, на основе вышеизложенного можно заключить, что Российская политика в Средней Азии обладала некоторыми принципиальными положениями: 1. Государства Средней Азии, вовлеченные во взаимоотношения или конфликт, возникающие между ними и Россией, не могли ссылаться в этом случае на следование своим традиционным практикам, так как их воспринимают как традиции, которые не отвечают требованиям времени. Это во многом переводило разрешение многих спорных юридических вопросов в плоскость российского Арбитражного Суда. 2. Большая часть населения Средней Азии была действительно благодарна российской политике в регионе по той причине, что именно благодаря России была снята проблема грабежей на торговых путях Средней Азии со стороны туркмен. Россия воспринималась как держава, которая обеспечила безопасность, хотя бы на уровне торговых сообщений в регионе. 3. Россияне нанесли поражение туркменам и отменили казни, грабежи и рабство, что только усилило уважение к ним со стороны населения Средней Азии. 4. Относительно религии и религиозных убеждений, россияне использовали лучшие методы по уважению веры и верований страны. Это позволило им усилить пространство для религии и, тем самым, избежать волнений народа на религиозной основе. 5. Кроме того, дополнительный прогресс был связан с успешной дипломатической работой по укреплению связей между казахами и кыргызами, что создало предпосылку для их мирного сосуществования. При всех минусах колониальной политики, Россия сыграла большую роль в интеграции региона, в первую очередь, путем создания сети транспортных коммуникаций. Строительство железнодорожных путей сообщения усилило интеграционные процессы Средней Азии как внутри, так и вне ее границ. Британская политика в Индии была совершенно противоположной. Индия была, скорее, похожа на фермера, нежели на собственника своей земли (территории колоний). Единственное положительное, что внесла Великобритания в систему Индии было связано только с реформой государственного правления.
Проблемы и перспективы созданной системы безопасности в Центральной Азии в ХХI веке
На протяжении всей истории политических учений были представлены различные трактовки понятия «безопасность». Тем не менее, в конце ХХ в. и начале XXI в. больше чем когда-либо было обращено внимание различным его аспектам. Как было отмечено в предыдущих разделах, понятие «безопасность» рассматривается на различных уровнях: индивидуальном, коллективном, национальном, региональном и глобальном (общемировом). Также бытуют другие понимания относительно источников угроз безопасности. Речь идет об экономических, политических, военных, социальных вопросов до религиозных и экологических. Значение этого вопроса для многих стран мира настолько возросло, что некоторыми реалистами обеспечение безопасности воспринимается как главная цель внешней политики1. На этой почве относительно вопросов обеспечения безопасности существует определенное соперничество и некоторое противоречие на уровне интерпретаций понятия. Многие страны мира в вопросах обеспечения своей безопасности выбирают коллективный подход. После окончания холодной войны наблюдается постоянный рост информирования относительно необходимости расширения концептуальных рамок безопасности и различения традиционных жестких угроз от нетрадиционных мягких.
Следует отметить, что при определении стратегий относительно противостояния мягким угрозам безопасности, подобные стратегии, несмотря на то, что уступают по своей значимости, тем не менее, воспринимаются как весьма актуальные в современных реалиях. Одна из проблем, которая существует на этом пути, заключается в концептуальном различении мягких и жестких угроз безопасности, что во многом абсолютизируется и является продуктом субъективного подхода.
Сосредоточение внимания на нетрадиционных угрозах безопасности, является положительным процессом. Несмотря на это, допущены определенные небрежности относительно степени сочетаемости и взаимодополняемости традиционных и нетрадиционных угроз безопасности. Нетрадиционные угрозы безопасности, которые, чаще всего, являются трансграничными, в основном имеют распространение в развивающихся и посткоммунистических регионах, особенно в так называемой «Большой Центральной Азии», охватывающей также Афганистан и Синьцзянь-уйгурский автономный округ КНР.
Между тем, во многих регионах контрабанда наркотических веществ привела к серьезнейшим социальным, политическим и экономическим последствиям. Такие последствия наркоторговли, как наркозависимость, преступность и болезни ставят под смертельную угрозу само общество, наносят большой урон и без того слабым государствам, разрушая их политическую и экономическую деятельность. Общеизвестно, что, с военной точки зрения, торговля наркотиками при участии и посредничестве террористических и мятежных групп представляет серьёзную угрозу для региональной и международной безопасности. Таким образом, наркобизнес, имея разлагающее свойство, представляет не только мягкую, но и жесткую угрозу для безопасности обществ и государств.
Можно с уверенностью утверждать, что зловещие последствия мягких угроз безопасности больше, чем где-либо наблюдаются в Центрально-азиатском регионе, где традиционные угрозы сочетаются с транснациональными. Тут налагает свой твердый отпечаток, прежде всего, экономическая неразвитость, которая подготавливает почву для вербовки и набора новых членов террористических групп и способствует расширению незаконной экономической деятельности.
Наличие угроз безопасности, с одной стороны, и слабая, неэффективная политическая и экономическая деятельность властей – с другой, не только приводит к усилению негативных тенденций, но и ставит под угрозу сами основы государства. Многое из угроз и вызовов безопасности, в том числе организованная преступность и терроризм проявляют себя в неустойчивых государствах. В таких странах существующие потенциалы и ресурсы вместо того, чтобы использовать их на обеспечение долгосрочной безопасности государства и населения, направляются (вынуждены направлять) на сохранение действующей власти.
При таком раскладе, главное внимание направляется на всевозможные военные угрозы против государства, тогда как более «мягкие» угрозы, например, экологические, торговые, транснациональная преступность и безопасность человека не всегда рассматривается в качестве потенциальной угрозы для безопасности. Это, прежде всего, объясняется тем, что согласно общепринятому определению, угрозы безопасности исключительно нацелены на государство и только государство является объектом безопасности.
При таком понимании сущности вопроса акценты ставятся на военно-политическую безопасность. Поэтому только те действия или события рассматривались как угроза безопасности, если они представляли опасность для независимости самого государства. Очевидно, что безопасность по-прежнему воспринимается в рамках военных интерпретаций. Также следует учесть, что в интерпретациях военного толка, в отличие от терроризма, транснациональной преступности, экономической и экологической безопасности фигурирует вполне определенный враг, над которым можно одержать победу военными средствами. Такое видение безопасности сохраняется со времен заключения Вестфальского мира (1648 г.).