Технологические аспекты управления политическим протестом в современной России Касович Александр Андреевич

Содержание к диссертации

Введение

ГЛАВА I. Принципы и инструменты управления политическим протестом 29

1.1 Теоретические основы анализа политического протеста 29

1.2 Основные причины политического протеста и инструменты управления им в современной России 56

1.3 Основы концептуализации процесса управления политическим протестом 87

ГЛАВА II. Практики стимулирования политического протеста 98

2.1 Институциональный дизайн политического протеста 98

2.2 Информационные практики стимулирования политического протеста 127

2.3 Субкультурные практики управления протестами 138

ГЛАВА III. Практики подавления политического протеста 153

3.1 Административные и неформальные практики 153

3.2 Опыт оперативного управления протестами 166

3.3 Практики стратегического манипулирования политическим протестом

Заключение 197

Список литературы

• Основные причины политического протеста и инструменты управления им в современной России
• Основы концептуализации процесса управления политическим протестом
• Информационные практики стимулирования политического протеста
• Практики стратегического манипулирования политическим протестом

Введение к работе

Актуальность темы исследования. Феномен политического протеста, как в отечественной, так и в зарубежной политической науке, начиная с середины XIX века, является объектом пристального внимания исследователей. Но, несмотря на высокую степень изученности различных аспектов протеста, будь то причины революций, или особенности функционирования региональных оппозиционных структур, до сих пор не осмыслено соотношение общих и особенных механизмов организации и управления протестами. Мы не до конца понимаем, как связаны между собой различные факторы, влияющие на протест, какова их роль в генезисе этого явления. А поскольку не ясна динамика протеста, мы не можем дать достоверный прогноз развития конкретной конфликтной ситуации в масштабах региона и страны. Почему одни оппозиционные движения быстро сходят на нет, а другие неожиданно для власти и политологов резко увеличивают численность своих сторонников? И почему в одних случаях практики минимизации последствий протеста дают сбои, а в других случаях власти все же удается снизить градус недовольства масс? Ответы на эти вопросы, на наш взгляд, должны быть взаимосвязаны. Однако, ученые до недавнего времени предпочитали глубоко исследовать отдельные аспекты протеста, не связывая их в общую систему представлений о политическом протесте как динамично развивающемся политическом процессе, имеющем внутреннюю логику и специфическую механику, различную динамику на разных уровнях российского политического процесса. Все это делает актуальным изучение процессов стимулирования политических протестов, управления ими и противодействия им на современном этапе российской политической жизни. Необходимость исследования технологий управления политическим протестом в настоящее время вызвана ростом кризисных явлений в российской общественно-политической жизни. Широкий размах приняли акции протеста против монетизации льгот пенсионеров в 2005 году, а также акции, направленные против результатов выборов депутатов Государственной Думы в 2011 году. Начиная со второй половины 2000-х годов, в России прошел ряд чувствительных для властей выступлений на основе межэтнических и социальных противоречий. Каждый раз массовые протесты приводили к экономическим проблемам или к снижению уровня обеспечения правопорядка.

Изучение организационных начал управления политическим протестом является актуальной прикладной задачей. В соответствующих структурах государственной власти накапливается и анализируется информация о потенциально резонансных конфликтных ситуациях в регионах страны, о практиках организации массовых беспорядков. Работники органов местного самоуправления, государственной власти, сотрудники правоохранительных органов пытаются стабилизировать общественно-политическую ситуацию. Представляется целесообразным дать им возможность опереться в своей организационной и аналитической работе на теоретические оценки и практические рекомендации, обоснованные в настоящей диссертации.

Состояние научной разработанности темы диссертационного исследования Процесс управления политическим протестом как отдельный предмет изучения оказался вне поля зрения большинства ученых. Различные аспекты рассматриваемой темы затрагивали классики зарубежной и отечественной политической и социологической наук. Французский социолог конца XIX века Г. Лебон обнаружил закономерности т.н. «коллективного поведения». Он отметил подверженность толпы внушению со стороны ее лидеров, и тем самым обозначил возможность управления массовым протестом¹. Концепция «коллективного поведения» позволяет нам понять алгоритм действия толпы, чтобы изучить инструменты психологического воздействия на участников акций протеста. При этом Г. Лебон оценивал протест как следствие активности «агрессивной толпы», и не затрагивал при этом возможность планирования и системной организации народных волнений. Роль лидеров в толпе признавалась исследователями важной, однако она рассматривалась как реакция вожаков масс на появление протестной повестки, но вовсе не как определяющая в выработке самой этой повестки.

Значительное развитие концепции политического протеста, в том числе, представления о методах управления им, получили в XX веке. Российский и американский социолог П. А. Сорокин², возможно, первым обозначил в научной литературе принципы урегулирования народного недовольства со стороны правящего режима, в том числе, разделение и противопоставление различных групп недовольных, а также канализацию протеста в безопасное для власти русло. Отталкиваясь от данных принципов, мы изучаем конкретные практики подавления властью массовых протестов на региональном уровне. Э. Хоффер³ основу массовых движений находил в группах населения, не видящих своего будущего при существующем режиме. В контексте взглядов Хоффера нами рассмотрены особенности работы по мобилизации рядовых членов региональной оппозиции. Основатель теории относительной депривации современный американский политолог Т. Гарр объяснял причины революций несоответствием завышенных ожиданий индивида и действительности⁴. Гарр доказал, что социальный взрыв происходит не в результате социально-экономических потрясений, а из-за несбывшихся популистских обещаний властей и мощной пропагандистской работы оппозиции. Этот тезис Гарра мы возьмем за основу при исследовании информационных практик управления политическим протестом.

Большое влияние на изучение процесса управления политическим протестом оказала марксистская теория⁵. К. Маркс одним из первых указал на необходимость создания организационной структуры для результативного

Лебон Г. Психология народов и масс. М, 2011.

Сорокин П. А. Социология революции. М, 2004.

Хоффер Э. Истинноверующий : Мысли о природе массовых движений. Минск, 2001. [Электронный ресурс] // Центр гуманитарных технологий. Режим доступа: . ⁴ Гарр Р.Т. Почему люди бунтуют. СПб., 2005.

Манифест Коммунистической партии // Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. М., 1955. Т. 4. С. 419-459; Государство и революция : Учение марксизма о государстве и задачи пролетариата в революции // Ленин В.И. Полное собр. соч. М., 1974. Т. 33. С. 1-120.

руководства протестом масс. Лидер объявлялся К. Марксом, центральной фигурой в протесте.

Значительный вклад в изучение феномена политического протеста внесли отечественные мыслители. Один из идеологов анархистского, бунтарского направления народничества М.А. Бакунин считал люмпен-пролетариат, беднейшие слои рабочих и крестьян движущей силой революции⁶. Воздействовать на этот протестный потенциал, вовлекая его в борьбу по расшатыванию государства, предполагалось через систему постоянных мелких восстаний и бунтов, аграрных волнений, стачек. Однако речь не шла о необходимости для революционеров непосредственно возглавить протест масс. В отличие от М.А. Бакунина последователь К. Маркса и Ф. Энгельса Г.В. Плеханов не видел особого смысла в крестьянских и городских восстаниях, и ставку делал на создание партии рабочего класса, способной стать организованным отрядом революции⁷. Заметим, что первый русский марксист стал и первым отечественным политиком, оценившим важность самой идеи управления протестом в борьбе за власть.

Идею управления протестом В.И. Ленин и его ближайшие сподвижники впервые в отечественной истории широко применили на практике. По мере развития протестных выступлений во время Первой русской революции в 1905 году сторонники Ленина способствовали соединению разрозненных стачек - во всеобщую. После 3-го съезда РСДРП, где В.И. Ленин убедил од-нопартийцев взять курс на вооруженное восстание против режима, были созданы и боевые рабочие дружины для сопротивления властям⁸. По указанию В.И. Ленина была развернута кампания дискредитации в глазах рабочего класса либерально-буржуазных партий, не желавших насильственного свержения царизма. На эту информационную практику работали и листовки, и статьи в легальной и нелегальной прессе. Изучение методов управления протестами со стороны большевиков-ленинцев позволяет оценить значимость их теоретического и практического вклада в историю политической науки, а также проследить трансформацию самих методов, или технологий, которые еще век назад столь результативно начали применять революционеры.

Как правило, в поле зрения ученых попадала деятельность лидеров протеста. Лица, или организации, оказывающие спонсорскую помощь оппозиции, оставались в тени. Деятельность спонсоров по поддержке революционного движения в России первыми начали изучать зарубежные ученые. Сначала в фокусе внимания исследователей оказались факты оказания финансовой помощи большевикам со стороны правительства Германии⁹. Позднее вектор внимания научного сообщества сместился в сторону выяснения подробностей сотрудничества революционеров с иностранными финанси-

⁶ Государственность и анархия // Бакунин М.А. Философия. Социология. Политика. М, 1989. С. 525.

Наши разногласия // Плеханов Г.В. Избранные философские произведения в пяти томах. М., 1956. Т. I. С. 365.

⁸ «Смелее составляйте новые и новые дружины, посылайте их в бой, вербуйте больше рабочей молоде
жи...» // Ленин В.И. Полное собрание сочинений. М, 1960. Т. 9. С. 303.

⁹ Шуб Д.Н. Политические деятели России (1850-1920 гг.). Нью-Йорк, 1969. С. 181-187.

стами. В частности, эти факты анализировал американский ученый Э. Сат-тон¹⁰. О германских и американских средствах, которые предназначались РСДРП(б) и другим политическим силам, заинтересованным в свержении царизма, упоминает и отечественный историк И. Я. Фроянов¹¹.

Теоретиком управления протестами можно считать индийского политического деятеля и мыслителя М. К. Ганди. Он обосновал теорию ненасильственного сопротивления английским колонизаторам, - «сатьяграху», - которая включала в себя бойкот британских товаров и учреждений, уход из армии, полиции, отказ от участия в выборах и уплаты налогов, вообще от любого сотрудничества с англичанами¹².

Американский историк и политолог Д. Шарп творчески переработал наследие Ганди, и в своей книге «От диктатуры к демократии» подробнейшим образом описал технологии ненасильственного протеста¹³. Это две сотни конкретных методов сплочения протестной массы и расшатывания правящего режима для подготовки смены власти в той или иной стране. Они сгруппированы по степени сложности и масштабности влияния на власти. Анализ применения российской оппозицией указанных методов сопротивления дает возможность оценить, насколько серьезны амбиции федеральных и региональных лидеров протеста в борьбе с властями.

По мнению саратовского ученого М.В. Данилова, механизмы противодействия внешнему влиянию стали образовываться в нашей стране только в двухтысячные годы, и в настоящее время они могут базироваться на двух стратегиях. Во-первых, на стратегии деполитизации, призванной ограничить доступ для иностранных организаций или связанных с ними субъектов к конструированию политической повестки дня. Во-вторых, на стратегии контрполитизации, которая основана на формировании выгодной властям повестки дня. Эта стратегия подразумевает также внедрение в массовое сознание убеждения о враждебном характере «внешнего» участия в отечественной политике и о маргинальное любых российских политических сил, апеллирующих к зарубежной поддержке¹⁴. Эти положения представляются актуальными в плане детерминации формата действий власти по контруправлению протестами.

Анализируя природу масштабных политических катаклизмов, отечественные ученые А.В. Кинсбурский и М.Н. Топалов на основе результатов социологических опросов предположили, что революции происходят не из-за социально-экономических потрясений, а по причине раскола в элитах, в том

¹⁰ Саттон Э. Уолл-стрит и большевистская революция. М, 1998. С. 19-98; Земан 3., Шарлау В. Парвус - ку
пец революции. Нью-Йорк, 1991. С. 190-191.

¹¹ Фроянов И. Я. Октябрь семнадцатого : (Глядя из настоящего). СПб., 1997. С. 178-232.

¹² Ганди М.К. Моя жизнь. СПб., 2011; Апресян Р.Г. Гражданское неповиновение - в политической теории и
социальной практике (Джон Ролз и Мохандас Ганди) // Насилие и ненасилие: философия, политика, этика /
под ред. Р.Г. Апресяна. М, 2003. С. 54-70.

¹³ Шарп Д. От диктатуры к демократии. Концептуальные основы освобождения. М., 2012. С. 29-56, 64-70.

¹⁴ Данилов М.В. Институты, механизмы и технологии политизации общества в постсоветской России (1990-
е-2000-е гг.) : автореф. дис. ... д-ра полигач, наук. Саратов, 2015. С. 34.

числе, в случае появления влиятельной оппозиции¹⁵. Эту идею представляется возможным использовать при исследовании регионального опыта про-тестных действий. Возросшее влияние оппозиции в основном может быть связано с появлением серьезного спонсора и харизматичного лидера регионального протеста, способных изменить политический баланс сил на отдельной территории.

Широкомасштабные акции протеста против результатов выборов депутатов Государственной Думы РФ в 2011 году вызвали большой интерес у российских ученых. Исследователи ВЦИОМа Д. Волков, Л.В. Римский, О.А. Мирясова и Л.Г. Вызов проанализировали социологические опросы участников массовых митингов в декабре 2011 - марте 2012 гг. в Москве¹⁶. Авторам удалось сделать выводы о составе и мотивации участников современных протестов. Однако их работы были посвящены анализу оппозиционных акций в столице, в то время, как провинциальные митинги остались малоизученными. Немногочисленные исследования региональных аспектов политического протеста в России выполнены учеными из Ростова-на-Дону, Вологды, Барнаула и Сочи¹⁷. Исследователи из провинции сосредоточились на измерении протестного потенциала жителей небольших городов, сами акции протеста и механизмы их организации политологи не освещали. Исключение здесь - публикация сотрудников Южного научного центра РАН Д.Д.Челпановой и Л.В. Батиева¹⁸. Работа ученых содержит анализ наиболее резонансных акций протеста на Северном Кавказе.

В российской политической науке культура протеста, как правило, рассматривается в качестве «политического искусства», а не механизма политической мобилизации. При этом внимание отечественных исследователей сосредоточено, главным образом, на анализе оппозиционных граффити¹⁹, их значении, местах расположения и др. В зарубежной историографии данное научное направление также включает в себя изучение музыкальной состав-

Кинсбурский А.В., Топалов М.Н. Два условия роста массовой протестной активности // Россия реформирующаяся. М, 2002. С. 272-279.

Волков Д. Протестное движение в России в конце 2011-2012 гг.: истоки, динамика, результаты. М., 2012; Римский В.Л. Причины и мотивы протестных акций в России 2011-2012 гг. // Мониторинг обществен, мнения: экономии, и социальные перемены. 2012. № 3 (109). С. 110-113; Вызов Л.Г. Политические цвета новорусского протеста // Там же. № 1 (107). С. 27-32; Мирясова О. А. Российская глубинка и мегаполисы: ценностные основания протестных выступлений // Там же. № 4 (110). С. 50-56 и др.

¹⁷ Гулин К.А., Дементьева И.Н. Протестные настроения населения региона в условиях кризиса // Экономии, и социальные перемены: факты, тенденции, прогноз. 2011. № 3 (15). С. 53-65; Нагайцев В.В., Ноянзина О.Е., Гончарова Н.П. Потенциал протеста населения современного российского региона // Изв. Алтайского государств, ун-та. 2011. № 2 (70). С. 233-236; Климов И.А. Структурные факторы социального протеста (на примере Олимпийской стройки в г. Сочи) // Россия реформирующаяся : Ежегодник. М., 2009. Вып. 8. С. 360-377; Челпанова Д. Д. Протестный потенциал студенческой молодежи Юга России // Социально-политическая напряженность в полиэтническом регионе. Ростов-на-Дону, 2014. С. 71-88.

Челпанова Д.Д., Батиев Л.В. Массовые и резонансные акции протеста в СКФО // Социально-политическая напряженность в полиэтническом регионе. Ростов-на-Дону, 2014. с. 120-136.

¹⁹ Абрамов Р.Н. Политические граффити в России 1990-х гг.: опыт ретроспективного анализа // Вестн. Удмуртского ун-та. Сер.: Философия. Социология. Психология. Педагогика. 2013. Вып. 4. С. 25-33; Бочарова О., Щукин Я. Политические граффити Москвы // Вестн. Евразии. 1996. № 1. С. 18-32; Руденко В.Н. Политическое граффити // Социолог, исследования. 1997. № 10. С. 50-55.

ляющей протеста и особенностей проведения публичных акций . Субкультура, создаваемая оппозиционными движениями, признается иностранными авторами одним из важнейших элементов организации протеста²¹. Немало научных трудов посвящено роли Интернета в организации политического протеста²².

Российскими политологами хорошо изучены т.н. манипулятивные практики воздействия в политической сфере. Хотя большинство научных работ посвящены особенностям избирательных кампаний²³, они также включают в себя анализ общих принципов манипулирования общественным мнением, и будут востребованы при рассмотрении практик управления протестом.

Значительный импульс к исследованию практик управления политическим протестом дала оппозиционная протестная кампания на Украине в 2004-2005 гг. - так называемая «Оранжевая революция». Эти события обстоятельно анализируются в диссертационных исследованиях Д.Н. Смирнова, М.А. Бочанова и научно-популярных работах А.Э. Гапича, Д.А. Лушникова, Я. Здоровца и др.²⁴ Значительную аналитическую базу по исследованию так называемых «цветных революций» создал профессор факультета политологии МГУ имени М.В. Ломоносова А.В. Манойло²⁵.

Если научных монографий и статей, раскрывающих механизмы стимулирования политического протеста не так много, то работ, в которых анализируются техники подавления оппозиционной активности, и вовсе единицы.

²⁰ Chaffee L. Political Protest and Street Art: Popular Tools for Democratization in Hispanic Countries (Contributions to the Study of Mass Media and Communications). London, 1993.

Джоунс Д. Драконы и транспаранты. М., 2008; Reed T.V. The Art of Protest: Culture and Activism from the Civil Rights Movement to the Streets of Seattle. University Of Minnesota Press, 2005; Bildt J. Revolutionary Graffiti in Egypt : Resistance and Commemoration [Электронный ресурс] II Telaviv notes, 2013. vol. 7, № 24. Режим доступа: ; NevaerL. Protest graffiti. Oaxaca, 2009.

²² Бараш Р.Э. Интернет как средство самоактуализации и революционной самоорганизации // Мониторинг
обществен, мнения: экономии, и социальные перемены. 2012. №3 (109). С. 100-109; КсенофонтоваИ.В.
Роль Интернета в развитии протестного движения // Там же. С. 114-116; Лурье Д.А. Интернет и его роль в
процессах демократизации российского общества и государства // Вестн. ПАГС. 2009. № 2 (19). С. 60-65;
Киселев А.А. Политическое участие в интернете : автореф. дис. ... канд. полит, наук. Краснодар, 2007 и др.

²³ Грачев Г.В., Мельник И.К. Приемы и техника манипулятивного воздействия в массовых информационных
процессах // Проблемы информационно-психологич. безопасности. М., 1996. С. 68-75; Лиханова А.Б. К со
циологическому анализу явления политического манипулирования // Новые формы государственности и
госслужба. М., 1996. С. 172-175; Гронская Н.Э. Политический процесс и лингвистические технологии мани
пулирования : автореф. дис. ... д-ра полит, наук. Нижний Новгород, 2005; Андросова И.Г. Особенности по
литико-психологического манипулирования в современной России : автореф. дис. ... канд. полит, наук. М.,
2008 и др.

²⁴ Галич А.Э., Лушников Д.А. Технологии «цветных революций». М., 2010; Здоровец Я. Кадровые резервы
«цветных» революций в Центральной Азии: персоны и структуры. М., 2006; «Оранжевая революция».
Украинская версия. М., 2006; Смирнов Д.Н. Манипулятивные технологии и их применение в условиях сме
ны политического режима: опыт оранжевой революции на Украине: автореф. дис. ... канд. полит, наук.
Нижний Новгород, 2009; Бочанов М.А. «Цветные революции» как фактор трансформации внешнеполитиче
ских стратегий государств на постсоветском пространстве : автореф. дис. ... канд. полит, наук. Орел, 2011 и

ДР-

²⁵ Манойло А.В. Цветная революция в Венесуэле // NB: Международные отношения, 2015. № 1. С. 176-179;
Манойло А.В. Сирийский тупик "Арабской Весны" Вестник Московского университета. Серия 12. Полити
ческие науки. 2013. № 6. С. 49-56; Манойло А.В. Революции Арабской Весны: современные концепции, мо
дели, технологии управления международными конфликтами. Международные отношения. 2012. № 1. С.
72-87.

Акцент в этих исследованиях сделан на аспектах юридических, как у В.И. Ерыгиной,²⁶ и психологических, как у А.П. Назаретяна²⁷. Последний, продолжая традицию Г. Лебона, предложил конкретные методики воздействия на агрессивную толпу. Наработки Назаретяна мы используем в исследовании региональных практик управления протестами.

Неразработанность в отечественной историографии темы организации политического протеста на региональном уровне и отсутствие работ, касающихся реакции власти на массовое публичное выражение недовольства, побудили нас заняться данным исследованием.

Объектом диссертационного исследования является характер взаимодействия акторов политического протеста, технология организации про-тестных акций, практика противодействия ей в современной России на региональном уровне на примере Саратовской области.

Предметом исследования является процесс управления политическим протестом, закономерности взаимодействия акторов протеста, приемы и способы, применяемые оппозицией в ходе этого взаимодействия для стимулирования политических протестов, а также методики институтов власти для управления этими протестами и их подавлением.

Цель диссертации заключается в анализе организационных основ и технологий управления политическим протестом в современной России на региональном уровне.

Достичь поставленной цели возможно посредством решения следующих задач:

выделить круг основных теоретических проблем, позволяющих структурировать предметное поле исследования политических протестов в современной России, как на федеральном, так и на региональном уровнях;

систематизировать инструменты стимулирования политического протеста в современной России;

классифицировать административно-правовые, неформальные, и манипуля-тивные инструменты управления, применяемые для подавления политического протеста в Российской Федерации на федеральном и региональном уровнях;

исследовать факторы, определяющие результативность управления политическим протестом в современной России, как на региональном уровне, так и на федеральном;

проанализировать основные причины, условия, факторы повышенной управляемости политического протеста в некоторых современных российских регионах

выявить характеристики институционального дизайна политического протеста в российском регионе

Источниковая база.

Ерыгина В.И. Ограничения экстремизма в деятельности политических партий для защиты парламентской демократии // Изв. вузов. Правоведение. 2011. № 1. С. 44-59. ²⁷ Назаретян А.П. Психология стихийного массового поведения. М., 2001.

1. Федеральные и региональные законы, указы и иные нормативно-правовые акты, регулирующие деятельность акторов политического протеста и вводящие санкции за нарушение установленных порядков на территории Саратовской области. Изучение совокупности этих документов позволяет полнее представить сложившуюся концептуально-правовую парадигму, в контексте которой развивается протест;

2. Биографии наиболее активных лидеров оппозиционных структур в Саратовской области. Они помогают определить каузальные и мировоззренческие факторы, повлиявшие на поведение оппонентов власти;

3. Сведения о деятельности акторов политического протеста, размещенные на официальных Интернет-сайтах Генеральной прокуратуры Российской Федерации, Министерства юстиции Российской Федерации, Роскомнадзора, Уполномоченного по правам человека в Российской Федерации, полномочного представителя Президента России в Приволжском федеральном округе, Правительства Саратовской области, Избирательной комиссии Саратовской области, ГУ МВД России по Саратовской области, Сара-товстата, а также партий КПРФ и ЛДПР. Приведенный массив информации дает возможность компаративно оценить методы и средства, которые используют оппозиционеры для руководства протестом и его усиления, а также власти для минимизации размаха действий своих оппонентов;

4. Страницы московских и саратовских оппозиционеров, неформальных объединений граждан и зарегистрированных региональных отделений политических партий, размещенные в социальных Интернет-сетях «ВКон-такте» и «Facebook». Они необходимы для дискурсивного анализа про-тестной деятельности;

5. Публикации с 2006 по 2014 гг. в печатных и электронных СМИ, содержащие сведения о деятельности оппозиционных политических партий, общественных структур и их лидеров и возможных спонсоров: интернет-газеты «Четвертая власть», «RBC daily», сетевого издания «Общественное мнение», информационного агентства «Газета.ру», «РИА Новости», «Версия-Саратов», «Свободные новости - Волга», «Взгляд-инфо - новости Саратова», «Life News», «Saratovnews», , «REGNUM», издательского дома «Коммерсант», изданий «Российская газета», «Аргументы и Факты», «Московский комсомолец», журнала «Forbes». Эти материалы позволяют проследить генезис и трансформацию протестных явлений в регионе, выявить арсеналы конкурирующих парадигм (официальной и оппозиционной), а также агрегируют факты для изучения технологий управления и манипулирования протестами. Анализ публикаций даёт возможность проанализировать и действия лидеров протеста в интересах своих спонсоров, а кроме того, и эффективность ответной реакции власти;

6) Эмпирическим источником для настоящей работы послужили
наблюдения автора за проведением различных оппозиционных акций на тер
ритории Саратовской области. В частности, автор, будучи сотрудником
управления внутренней политики и общественного мониторинга Правитель
ства Саратовской области, посетил с ноября 2012 г. по март 2014 г. свыше

150 публичных мероприятий в Саратове, Энгельсе и Пугачеве, организованных представителями оппозиционных партий и общественных движений. В работе использованы также материалы интервью, взятых автором в августе

2013 года у жителей Пугачевского и Красноармейского муниципальных рай
онов Саратовской области. Личные наблюдения позволили составить мнение
о поливариантности использования оппонентами власти протестной атрибу
тики в ходе оппозиционных мероприятий, и обогатили представления автора
о разнообразии форм проведения самих протестных акций.

Хронологические рамки исследования определены с 2005-го по начало

2014 г. На наш взгляд, данный отрезок времени характеризуется в истории
России резким ростом протестной активности после относительно стабиль
ного в общественно-политическом плане десятилетия. При этом массовые
протесты в 2005 и 2008 гг. быстро пошли на спад. В то время, как акции оп
позиции в конце 2011 - середине 2012 гг. получили широкий размах и побу
дили власти к проведению реформ и выбору более совершенных методов
воздействия на недовольных.

Методология диссертационного исследования. В основу исследования положены принципы системного подхода, позволяющие проанализировать характер взаимосвязей основных акторов политического протеста.

Структурно-функциональный подход позволил проанализировать механизмы и принципы управления политическим протестом, выявить связи между акторами протеста и их функции.

В связи с тем, что политический протест в современной России представляет собой чрезвычайно сложное общественное явление, при его изучении был использован междисциплинарный подход.

Деятельностный метод позволил структурировать мотивы действий власти и оппозиции, направленные на достижение политических целей, а также выявить манипулятивные практики управления политическим протестом.

Бихевиористский и психологический методы помогли нам изучить мотивацию участия рядовых граждан в оппозиционных акциях. Психологический метод также стал подспорьем в раскрытии внутренней организации практик, чаще всего применяемых при оперативном управлении протестами.

Неоинституциональный метод был использован при раскрытии условий и порядка взаимодействия акторов политического протеста, а также при определении их фактического места в протестной институционализации.

Компаративистский подход оказался востребован при изучении практик управления протестом на федеральном и региональном уровнях.

Важное значение для изучения динамики протестной активности в Саратовской области имеет статистический метод. Он дает возможность определить наиболее активных участников политического протеста, а также его интенсивность, спектр затронутых тематик и количественный уровень их поддержки со стороны населения.

Дискурс-анализ протестной деятельности применялся в ходе работы по исследованию оппозиционной активности в социальных Интернет-сетях.

Для изучения мотивационной части практик управления политическим протестом использовался контент-анализ публикаций в прессе. Интент-анализ нормативно-правовой базы был актуален для изучения правовых рамок, в которых возможен протест в современной России.

Рабочая гипотеза исследования. Исходя из проведенного анализа научных публикаций, можно предположить, что в отечественной политологической литературе, по нашему мнению, существуют два противоположных видения организационных основ политического протеста. Революции, государственные перевороты, крупные мятежи ряд исследователей считают либо продуктом внешних подрывных практик, либо результатом внутриэлитной борьбы. В то же время региональные протесты и локальные волнения, как правило, видятся неизбежным результатом социально-экономических и этнорелигиозных противоречий. Между тем, по нашему мнению, в региональном политическом пространстве весьма существенны роль оппозиционных структур и влияние технологических аспектов управления протестом. В рамках региональной протестной парадигмы должны действовать такие основные акторы, как власть, рядовые участники акций протеста, их лидеры и, наконец, спонсоры. Мы предполагаем, что технологии управления протестом, которые применяют как оппозиционеры, так и власть для того, чтобы добиваться своих политических целей, должны быть имманентно логичны и обоснованы. Будь то технология управления-стимулирования или управления-подавления протеста. Каждой технологии соответствует свой алгоритм введения в действие.

Анализируя элементы структуры региональной протестной парадигмы, агрегируя известные нам факты политической жизни субъекта федерации, мы можем определить результативность технологий взаимодействия основных акторов политического процесса.

Научная новизна. Научному сообществу предложена авторская интерпретация организационных основ управления политическим протестом. Взаимоотношения акторов на региональном уровне прежде не становились объектом исследования. Анализ деятельности акторов на современном этапе позволяет выявить некоторые особенности их поведения на провинциальной политической сцене. Фигуры спонсоров оппозиции в протестном политическом дискурсе принято помещать за скобки. Однако за каждой состоявшейся политической структурой в регионе, обычно стоит постоянный спонсор. Лидеры протеста, считавшиеся главными фигурами в оппозиционной активности, в настоящее время все больше играют роль наемных организаторов массовых акций. Стимулирование протестных настроений у населения, и их использование в интересах спонсора таким образом становится видом профессиональной деятельности для многих оппозиционных деятелей.

Наиболее важные элементы научной новизны в содержании данного исследования:

- на основе собранного материала удалось уточнить теоретические представления о динамике регионального протеста, где роль спонсора представляется более существенной, чем на федеральном уровне;

представлена новая иерархизация акторов политического протеста; ставящая под сомнение схему, согласно которой главные фигуры протестной парадигмы это власть и противостоящие ей лидеры недовольных, действующие в интересах рядовых участников оппозиции. Рассмотрена роль спонсора, как доминирующего актора иерархизации, заинтересованного в стимулировании протеста;

обоснованы уровни мотивации, которыми руководствуются акторы политического процесса. Лидеры оппозиции заинтересованы в том, чтобы получив поддержку спонсора, интересы которого они лоббируют, войти в состав какого-либо органа власти. Для спонсора поддержка протеста - это метод давления на власть, для того, чтобы отстаивать свои экономические интересы. Основную массу протестующих можно условно поделить на две категории. На тех, чьи интересы действительно ущемлены, и на лиц, пытающихся самовыразиться через протест. При этом не имеет значение его направленность.

рассмотрены инструменты, используемые оппозицией в Саратовском области для усиления малорезонансных конфликтов и использования их в качестве информационных поводов для критики власти; приведены основные варианты взаимодействия спонсоров и лидеров оппозиции на региональном уровне;

обоснован тезис об оценке результативности деятельности регионального протестного движения (отделения оппозиционной политической партии), исходя из степени реализации интересов его спонсора в том или ином конфликте оппозиции с властью. Данный тезис подразумевает значительный разрыв между декларативными целями оппозиции и прагматичными задачами, выполнения которых хочет добиться спонсор, использующий протестный потенциал оппонентов власти;

изучено влияние федеральных административных и манипулятивных практик для минимизации протеста на региональном уровне.

предложена авторская систематизация по уровням технологичности и длительности воздействия практик федеральных и региональных властей по минимизации протестных движений.

установлена последовательность и содержательность стадий публичной и непубличной работы властей по предотвращению или урегулированию массовых волнений в Российской Федерации на примере конфликтной ситуации в городе Пугачёве Саратовской области в июле 2013 г.

Основные положения диссертации, выносимые на защиту: 1. Политический протест технологичен: как при организации самого оппозиционного действия, так и в случае реакции на него органов власти. Представляется, что можно вести речь о противоборстве власти и оппозиции в сфере использования политтехнологий. Важно отметить, что политтехнологии, взятые на вооружение акторами политического процесса, не работают в отдельности, они могут быть результативными только в комплексе. К примеру, оппозиция стимулирует протестную активность своих сторонников, созывая их на митинги и шествия, обращаясь к ним через симпатизирующие оппонентам

власти газеты, радиостанции и телекомпании, одновременно мобилизуя своих адептов посредством социальных интернет-сетей, и пропаганды элементов протестной субкультуры.

Большинство известных концепций и теорий политического протеста характеризуются двуединым контентом: общественно-значимой проблемой и субъектом, реализующим в публичной сфере народное недовольство. По нашему мнению, в организации протеста связующим звеном является спонсор. В значительной степени именно его интересы и амбиции, а не требования масс, озабоченных социально-экономическими проблемами, определяют специфику и направленность политического протеста. Соответственно, от задач, стоящих перед спонсором, зависит зачастую истинная, а не декларируемая оппозиционным движением или партией цель политического протеста. И во многих случаях оценивать результативность политического протеста необходимо по степени реализации интересов спонсора.

Организующая функция спонсора протеста заключается в том, что он конвертирует свои капиталы в политическое влияние. При этом степень вовлеченности спонсора в управление конкретными акциями оппозиции может быть разной, в зависимости от характера взаимоотношений спонсора и лидера протеста. Их могут объединять и взаимовыгодные партнерские отношения. Иногда роли двух этих акторов может исполнять одна и та же фигура, берущая на себя двойной груз ответственности. Отмечены случаи, когда бизнесмен, имеющий политические амбиции, для защиты своих интересов организует так называемые «группы давления» на власть, рекрутируя экспертов по ведению оппозиционной деятельности, или создавая медиа-активы, ведущие активную деятельность по пропаганде протестных идей. Таким образом, можно вести речь и о стимулирующей функции спонсора протеста. Власть в лице государственных органов зачастую оказывает давление на лидера протеста, а не на спонсора. Разумеется, это особенность правового государства, которое выбирает для диалога юридически ответственных лиц. Однако представляется, что прямые переговоры со спонсорами своих оппонентов могут принести гораздо больше пользы в деле минимизации протестов и даже в решении конкретных социально-экономических проблем, чем очередное привлечение к ответственности лидеров оппозиции. В зависимости от упомянутых отношений в тандеме лидер-спонсор, последний может выступить даже в роли посредника в конфликте между властью и организационными структурами оппозиции. А у власти появляется в этом случае реальный шанс повлиять на динамику развития протестного движения. Отметим, что силовое давление власти на самого спонсора автоматически не приводит к поражению протестного движения. Конфликт может выйти на общенациональный уровень, и центральная власть в этом случае сама способна отправить в отставку региональных управленцев, настроивших против себя местную бизнес-элиту.

Следует отметить, что в общенациональном масштабе возможности финансирования протестов значительно уже, чем в рамках той или иной территории. На федеральном уровне сегодня даже самый влиятельный спонсор

неминуемо потерпит неудачу в борьбе с сильной центральной властью. В то же время, защищая свои интересы на региональном пространстве, авторитетные бизнесмены могут фактически содержать оппозиционные структуры как правого, так и левого, и даже центристского толка. Декларируя свою лояльность центральной власти, влиятельные предприниматели или финансово-промышленные группы используют протест как форму давления на региональные власти и муниципальные органы управления. Этот тренд становится возможным по той причине, что зачастую власть на местах не имеет ни авторитета, ни ресурсов, чтобы противостоять подобному натиску. Что в значительной степени объясняет результативность спонсорства протестов на региональном уровне.

Ключевой фигурой спонсора делает его способность диктовать свой политический заказ лидеру. Сами лидеры все чаще ведут себя как участники рынка, предлагающие бизнесмену или финансово-промышленной группе услуги своих структур по отстаиванию их интересов при помощи технологии управления протестами. Эта выявленная тенденция заставляет нас пересмотреть устоявшееся в политической науке представление о роли лидеров политического протеста, и подходить к ее оценке более дифференцированно. В большинстве своем лидеры протеста на региональном уровне не являются самостоятельными фигурами, а скорее, предстают как наемные работники, выполняющие работу в интересах спонсора. Как правило все значимые оппозиционные лидеры постоянно находятся в поиске резонансных конфликтов, чтобы затем использовать их в своих политических целях - сделать недовольных жителей «актёрами» в своей игре. По этой причине протест представляется нам не как выражение гражданами своего недовольства, а как результат применения технологии, содержание которой состоит в последовательном применении информационных и субкультурных инструментов. Если суть первых, на наш взгляд, заключается в политизации с помощью медиа-ресурсов (в т.ч. СМИ и блогосферы) потенциально резонансных конфликтов и последующего привлечения новых сторонников оппозиции, то вторые инструменты призваны, скрыто воздействуя на подсознание, укреплять достигнутое единство протестного движения.

Представленная автором конфигурация ролей лидера и спонсора протеста объективно ставит государство перед необходимостью разработать эффективные механизмы внешнего управления общественными процессами, заключающиеся в технологии управления-подавления протеста. Чаще всего для управления протестами власть любого уровня использует административные практики - санкции в отношении оппозиции, основанные на применении различных нормативно-правовых документов. Это наименее затратный и самый примитивный уровень технологии воздействия власти на политический протест. Власть может применять и так называемые «неформальные практики», заключающиеся в публикации материалов, компрометирующих лидеров протеста. В кризисных ситуациях власть прибегает к практикам оперативного управления протестами, выражающихся в чрезвычайных управленческих, правоохранительных и особенно экономических мерах.

Естественно, цена таких практик чрезвычайно высока, и их использование возможно только при участии в урегулировании протеста федеральных властей. Поэтому такие практики мы можем считать вторым уровнем технологии минимизации протеста. Качественно иной уровень управления - это стратегическое манипулирование протестной повесткой. Народное недовольство с помощью высокозатратных общественно-политических проектов направляется на обсуждение резонансных, но второстепенных, часто искусственно созданных информационных поводов. Это самый высокий уровень технологии управления-подавления политического протеста.

Теоретическое и научно-практическое значение.

Результатом исследования является разработка теоретических основ и прикладных принципов управления политическим протестом, опираясь на которые возможно создать аналитическую базу для оценки результативности конкретных практик управленческого воздействия власти на оппозицию. Автором сделан прогноз о том, что в среднесрочной перспективе в региональных центрах и небольших провинциальных городах России следует ожидать усиления протестной активности. Прежде всего потому, что уже сегодня на периферии прослеживается тенденция к росту активности региональных спонсоров протеста. Провинциальные бизнесмены все чаще используют политический протест в качестве весомого аргумента давления на власти в ходе переговоров по поводу решения острых экономических проблем. Причем, чем больше усложняется экономическая ситуация в регионе, тем больше шансов у спонсоров протеста использовать недовольство масс против власти на местах.

Полученные результаты диссертационного исследования могут быть использованы в обучении студентов заведений высшего образования по дисциплинам «Конфликтология», «Государственное и муниципальное управление» и «Политология». Основные положения работы могут быть востребованы органами местного самоуправления и государственной власти при взаимодействии с оппозиционными структурами.

Апробация результатов исследования. Диссертация была обсуждена и рекомендована к защите на заседании кафедры политических наук ФГБОУ ВПО «Саратовский государственный университет имени Н.Г. Чернышевского» 1 октября 2014 г.

Основные положения и выводы диссертационного исследования были представлены в виде докладов и сообщений на научных конференциях, в том числе всероссийского и международного уровня: на III Всероссийской научной конференции «Россия 2030 глазами молодых ученых (Москва, ИНИОН РАН / Центр проблемного анализа и государственно-управленческого проектирования, 2012), на V Международной научно-практической конференции «Эволюция общественных отношений в процессе российской модернизации: социетальный и региональный аспекты» (Пенза, 2012г.), на Всероссийской научно-практической конференции с международным участием «Национально-этнические процессы в региональном политическом пространстве» (Саратов, 2013), на XXI Международной заочной научно-практической конферен-

ции «Научная дискуссия: вопросы социологии, политологии, философии, истории» (Москва, 2013), на III Международной научной конференции «Современное общество: человек, власть, экономика» (Саратов, 2014), на XXIII Международной конференции, посвященной проблемам общественных наук (Москва, 2014).

По теме диссертационного исследования опубликовано 8 научных работ, в том числе, 3 статьи в журналах, входящих в список ВАК.

Структура диссертации.

Диссертация состоит из введения, трех глав, включающих 7 параграфов, заключения и списка литературы.

Основные причины политического протеста и инструменты управления им в современной России

Для того чтобы приступить к изучению механизмов (методов) управления политическим протестом, необходимо рассмотреть содержание протеста и вывести общие тезисы, которые позволят нам определить возможность подобного управления. Зарубежная историография предлагает рассматривать природу протеста в рамках теорий социальных движений, коллективного действия, политической мобилизации, классовой борьбы, теорий революции и многих других самостоятельных и промежуточных концепций. Для удобства объединим эти теоретические построения в две довольно широкие группы: социально-психологические теории и теории революции и трансформации.

Первая условная группа - это социально-психологические концепции и теории. Для этой теоретической модели характерно отождествление протестных акций и несознательного действия толпы или индивида, а также утверждение об относительности действия экономических факторов на протестное поведение.

Среди наиболее известных авторов, принявших участие в формировании концепции коллективного поведения можно выделить основателя социальной психологии, французского социолога и историка Г. Лебона. В своем труде «Психология народов и масс»38 Г. Лебон предлагает рассматривать протест в рамках так называемой «теории заражения». Ученый утверждает, что одновременное собрание народных масс не означает создание толпы. Должны возникнуть соответствующие идеи или чувства, которые растворят индивида в несознательном (или полусознательном) состоянии толпы. В этом случае сознание человека, его интеллектуальный уровень оказываются усредненными по отношению к уровню остальных зо участников толпы. Действия человека, оказавшегося под влиянием толпы, подчинены иной логике, чем та, которой он руководствовался до встречи с этой самой толпой. Человек становится способен на самые неожиданные и жестокие поступки, о которых он не мог бы и помыслить в другой ситуации. В толпе исчезает чувство ответственности, которое в обычное время сдерживает человека от необдуманных и противоправных действий. Причину такого поведения Г. Лебон видит в «заразительности» толпы, противостоять которой могут лишь немногие.

По мнению Г. Лебона, людей самого разного уровня образования и достатка, могут объединять в толпе бессознательные чувства, касающиеся нравственности, религии и политики. Импульсивность, нетерпимость, односторонность чувств и радикализм толпы дополняются еще одним её свойством - податливостью к внушению. Этим качеством толпы пользуются её «вожаки», которые различными способами на неё воздействуют: утверждением, повторением одного тезиса или «заражением»40 воздействием, подобным гипнотическому.

В своей работе Г. Лебон рассматривает акции протеста, прежде всего, как опасные для внутриполитической стабильности, непредсказуемые и жестокие действия толпы. Каждый раз, когда он рассматривает негативные стороны акций протеста, речь идет о Великой Французской революции. Французский социолог даже посвящает этим событиям целую главу под названием «Преступная толпа»41. Революции для Лебона - это крайнее выражение активности «преступной» толпы.

Нераскрытый полностью тезис «теории заражения» о природе воздействия толпы уточняется теорией конвергенции. Её основоположник Г. Олпорт уверен, что только отдельные, предрасположенные индивиды поддаются влиянию толпы. С этой точки зрения, коллективное поведение в политической сфере определяется скрытыми желаниями индивидов, составляющих толпу - это поведение, на которое индивид не способен в обычных условиях42. В свою очередь, теория возникновения норм Л. Киллиана и Р. Тернера отрицает такое видение коллективного действия. Ральф Тернер, исследуя толпу, пришел к выводу, что в процессе коммуникации внутри нее вырабатываются новые стандарты поведения, соответствующие конкретной ситуации и отличающиеся от общепринятых43. Например, в агрессивно настроенной толпе может появиться внутренняя норма применения насилия к какой-либо другой социальной или этнической группе, или даже норма, позволяющая оказывать сопротивление представителям власти.

Д. Школьник предлагает рассматривать оппозиционные акции как сознательный политический протест против несправедливого, неверного, по мнению протестующих, устройства политической системы44. Протест в данной теории является вынужденной мерой со стороны граждан с активной жизненной позицией. Протестующие таким образом выражают свое недовольство политикой властей из-за отсутствия возможности обозначить его в рамках действующих политических институтов.

Как и Д. Школьник, американский ученый Н. Смелзнер в качестве причины протестного поведения рассматривает народное недовольство, однако в своем исследовании он идет дальше. Теория «прирастающей ценности» Н. Смелзнера предполагает системный подход в изучении коллективного поведения.

Основы концептуализации процесса управления политическим протестом

Одним из важнейших факторов конструирования политического протеста является форма структуры политического протеста. Распределение ролей среди участников протестного движения (спонсор, лидер/инициативная группа, основная масса протестующих) и организация их взаимодействия между собой и властью представляют несомненный интерес для исследователя, так как позволяют рассмотреть политический протест как управляемый процесс.

Политический протест, как и любая неэкономическая деятельность не приносит прямой доход, но требует привлечения определенных ресурсов. Кто же является спонсором политического протеста? Часто бывает так, что в развитии национальных движений протеста заинтересованы иностранные государственные структуры. По материалам из открытых источников известно, что Агентство по международному развитию США (USAID) спонсировало в 2002 году протесты в Венесуэле, в 2004 году на Гаити, а в 2005 году оппозицию в Белоруссии172. Из-за результатов экзитполов, подконтрольных USAID социологических фондов, США и ЕС отказались признавать результаты выборов Президента Украины в 2004 году, что в итоге привело к так называемой «оранжевой революции»173. Как утверждают испанские журналисты из газеты «Rebelion», эта американская структура часто используется ЦРУ для финансирования политических протестов и даже государственных переворотов174. Кроме непосредственного финансирования протестных движений, USAID проводит обучающие семинары для оппозиционных лидеров и журналистов175. В сети Интернет существует информация о деятельности еще одной организации из США, которая поддерживает оппозицию в других странах - «Национальный демократический институт» (NDI)176.

В России был официально зафиксирован только один случай финансирования акций протеста из зарубежных источников. В апреле 2013 года на суде один из лидеров протестного митинга 6 мая 2012 года на Болотной площади в Москве Константин Лебедев признался в том, что брал средства на протестную деятельность у грузинского политика Гиви Таргамадзе. По словам Лебедева, приведенным в интервью изданию «Коммерсант», зарубежное финансирование на организацию протестов и массовых беспорядков в 2011-2012 годах получала организация «Левый фронт». Оппозиционер заметил, что это была вынужденная мера, так как найти финансирование на радикальную оппозиционную политическую деятельность в России практически невозможно. В то же время, обращаясь за финансовой помощью, Лебедев понимал, что целью спонсоров являются не гражданские свободы в России, а ослабление государства. Он заверяет СМИ, что его отношения с грузинским политиком были двойной игрой, и до реального ущерба России дело бы не дошло. Лебедев утверждает, что грузинский политик передавал ему два месяца подряд по 35 тысяч долларов, затем 90 тысяч и 42 тысячи долларов. Из них часть средств шла на заработную плату лидерам «Левого фронта», основные же траты предназначались для организации акций протеста177.

Иногда иностранная поддержка протестных движений осуществляется посредством привлечения зависимых предпринимателей к финансированию оппозиции. Внимательное изучение действующих лиц переворота на

Украине в начале 2014 года, позволяет нам выделить ряд украинских олигархов, поддержавших акции протеста против решения властей отказаться от ассоциации с Европейским союзом. Влиятельное немецкое издание «Jungewelt», проведя собственное исследование, пришло к выводу, что без помощи крупного бизнеса организация длительного уличного противостояния с властью в Киеве была бы крайне затруднительна. Олигархи организовали подвоз медикаментов, строительных материалов для баррикад и питания для протестантов178. По словам экс-главы Службы безопасности Украины Александра Якименко митинги сторонников оппозиции и деятельность так называемого «евромайдана» финансировали украинские олигархи Петр Порошенко, Дмитрий Фирташ, Виктор Пинчук, которые имеют значительные активы в странах Запада179. В конечном счете, именно крупный украинский бизнес является одним из главных бенефициаров победы оппозиции в ходе длительных акций протеста. Отсрочено вступление в силу закона о трансфертном ценообразовании, грозившее большими потерями крупным финансово-промышленным группам180 и устранен доминирующий финансово-промышленный клан экс-Президента Украины Виктора Януковича. В свою очередь, предприниматели, поддержавшие государственный переворот на Украине, получили высокие государственные должности, а уже упомянутый Петр Порошенко стал новым президентом страны.

Информационные практики стимулирования политического протеста

Последний известный случай общественно-политической активности, наиболее близкой к понятию «агрессивная толпа», в Саратовской области зафиксирован в июле 2013 года в ходе конфликтной ситуации в Пугачеве. По сведениям СМИ, после убийства местного жителя Р. Маржанова выходцем из Чеченской Республики, группа пугачевцев численностью не менее 100 человек 8 июля намеревалась разгромить кафе «Халяль»332. Помешали бойцы ОМОНа. Затем примерно 400 человек несколько раз попытались перекрыть 167 федеральную трассу, проходящую в непосредственной близости от города333. Кроме того, с 7 по 11 июля 2013 года на городской площади состоялись 5 митингов общей численностью 1850 человек. Подавить протест силовыми методами не представлялось возможным - одновременно с событиями в Пугачеве в Казани проходила международная Универсиада, куда было направлено для обеспечения безопасности значительное количество сотрудников полиции, в том числе, и из Саратовской области. Дискредитация участников протестов также не могла быть продуктивной - население не верило ни одному слову местных властей или СМИ.

Одним из первых шагов властей по оперативному урегулированию конфликта было создание группы переговорщиков из числа участников протестных митингов334. Таким образом, власти попытались институционализировать протестное поведение жителей Пугачева, чтобы перевести его в управляемое русло. Однако эмоциональное состояние пугачевцев во время конфликта не позволило власти достичь договоренности с протестующими. Накал недовольства некоторых активных участников протеста отчасти мог подпитываться употреблением алкогольных напитков. Как известно, алкоголь снижает способность к адекватному, рациональному мышлению, и повышает роль эмоционального компонента недовольства. Потому значительную эффективность показала мера по введению временного запрета на продажу алкоголя на территории района335 до 19 июля 2013 года. Далее срок запрета был продлен до 26 июля того же года. Однако данная мера была предпринята все же с некоторым опозданием. Первый протестный митинг состоялся 7 июля, тогда как запрет начал действовать только с 15.00 9 июля. Экс-координатор Саратовского объединения 168 избирателей А. Глущенко, который присутствовал в г. Пугачеве во время массовых акций протеста, в личной беседе с автором заявил, что именно введение ограничения на продажу алкоголя повлияло на спад радикальных настроений среди протестантов.

Авторитета местных властей в г. Пугачеве не хватило, чтобы предпринять какие-либо меры по управлению протестом - Глава администрации Пугачевского муниципального района С. Сидоров был демонстративно облит водой, когда попытался обратиться к участникам митинга336. Протестующие в сложившемся положении винили местную полицию и чиновников. Для урегулирования ситуации 10 июля 2013 года в г. Пугачев прибыл полномочный представитель Президента России в Приволжском федеральном округе Михаил Бабич. Во многом именно его авторитет как высокопоставленного чиновника, личностные качества и взятое на себя оперативное руководство действиями органов власти позволили перевести конфликт в правовое русло337. М. Бабич стал как бы арбитром, третьей стороной в пугачевском противостоянии местных властей с протестующими. На наш взгляд, в современной России именно структуры полномочных представителей Президента в федеральных округах способны эффективно урегулировать самые острые конфликты и массовые протесты в регионах. Обладая широкими полномочиями по координации действий органов исполнительной власти регионов и территориальных органов исполнительной власти, полномочные представители Президента РФ комплексно решают самые сложные проблемы.

С первых же дней участники митинга выдвинули ультиматум о принудительном выселении всех чеченцев из города338. Разумеется, удовлетворение данного эмоционально окрашенного требования в государстве с демократической формой правления абсолютно неприемлемо. Несмотря на то, что обвиняемый в убийстве Руслана Маржанова 16-летний Али Назиров уже был заключен под стражу, а также на то, что местные власти пообещали справедливого суда над ним, недовольные собирались почти неделю на городской площади.

Учитывая сложность ситуации, властям пришлось в рамках действующего законодательства пойти на некоторые уступки митингующим. По итогам проверки сотрудниками УФМС России в Саратовской области паспортного и регистрационного режима в Пугачеве, к административной ответственности были привлечены 43 человека, в том числе, 5 чеченцев. Для того, чтобы убедить население в справедливости власти и ее решений, прокуратура Саратовской области провела ревизию законности прекращения уголовных дел, в которых фигурируют выходцы из Чечни339. Также по сообщению М. В. Бабича чеченская община вывезла из района «плохо управляемую, радикальную часть молодежи»340. Можно спорить о том, было ли санкционировано последнее действие властями, но заявление об этом, несомненно, помогло снизить протестные настроения. Так, власти, уклонившись от исполнения требования толпы о выселении всех чеченцев из района, приняли тем не менее все возможные меры в рамках действующего законодательства.

Практики стратегического манипулирования политическим протестом

Анализируя деятельность лидеров оппозиционных политических структур в регионе, нам, прежде всего, хочется обратить внимание на то, что для руководителей зарегистрированных отделений партий организация протестных акций и участие в них - скорее часть профессиональной деятельности, чем реальная борьба за власть. Протест становится для них обычной работой, которую надо выполнить, к примеру, для защиты интересов авторитетной региональной бизнес-структуры. Лидеры оппозиции находятся в постоянном поиске конфликтных ситуаций, которые они искусственно усиливают и выводят в публичную плоскость. При этом действуют они по определенному стандарту, включающему в себя информационные и субкультурные практики. Заказные публикации в печатных и электронных СМИ, блоги оппозиционеров подают деятельность власти в негативном свете и служат делу мобилизации новых сторонников. Под информационными практиками мы также понимаем организацию акций протеста через социальные Интернет-сети. Тесное взаимодействие спонсоров и лидеров протеста в нашем регионе позволяет говорить о том, что политический протест с каждым годом становится все более коммерциализированным, фактически отражающим интересы крупного бизнеса в субъекте федерации. И тем не менее, ситуация такова, что свое влияние в регионе спонсор может сохранить только выходя в публичное пространство с критикой действий власти, и зачастую оправданной, постоянно апеллируя к местному общественному мнению через структуры оппозиции. А также поддерживая массовость акций оппозиции за счет привлечения к ним граждан, недовольных положением дел на местах, по сути используя в корыстных интересах протестный потенциал общества.

Стимулирование народного недовольства со стороны спонсора оппозиции уравновешивается ответными мерами власти по контруправлению протестами или по их минимизации. Федеральные структуры разрабатывают общие методы подавления протеста для всех регионов страны. Прежде всего, речь идет об административно-правовых практиках. Чтобы не допустить иностранного финансирования отечественных оппозиционных лидеров, российский законодатель предусмотрел особые меры контроля за т.н. «иностранными агентами». Значимую роль в регулировании оппозиционной деятельности занимает антиэкстремистское законодательство. В ведении федеральных органов власти находится надзор за содержанием оппозиционной агитации и символики, а также за коммуникацией недовольных в сети Интернет. Часто вместе с административно-правовыми практиками против лидеров протеста используется и компрометирующая информация. Таким образом, предпринимается попытка расколоть протестное движение, а затем устранить с политического поля потерявших доверие лидеров. Однако использование административно-правовых практик и неформальных, т.е.компромата, могут принести власти только тактический, временный успех, но позже создадут гораздо больше проблем. Силовое подавление или недопущение акций протеста в конечном итоге только радикализуют протестное движение, которое в таком случае окажется вытолкнутым за пределы правового поля. Обезглавив оппозиционное движение, лишив его конкретного спонсора или лидера с уже известной тактикой действий, федеральная власть рискует получить непредсказуемые формы протеста.

Административные практики и попытки дискредитировать лидеров протеста и его спонсоров результативны только в тех случаях, если связи внутри оппозиции слабы и нестабильны. Если же общественное движение имеет устойчивое и сплоченное организационное ядро, компрометация и административное воздействие на главные фигуры оппозиции теряют свою эффективность.

Представляется, что власти на уровне регионов и отдельных населенных пунктов также используют технологии противодействия протесту. Наряду с традиционным административным давлением, которое связано с процедурой согласования места и времени проведения оппозиционных акций, и распространением в региональных СМИ негативных материалов о деятельности лидеров и спонсоров оппозиции, местные власти практикуют и перехват инициативы, когда публично объявляют о начале исполнения какого-либо из требований протестующих, чтобы сбить градус напряженности. С целью расколоть единство оппонентов, власть даже может предложить одному из лидеров протеста какую-либо высокую административную должность, а спонсору - возможное участие в перспективном экономическом проекте. И все же на региональном уровне у власти не так много рычагов давления на своих оппонентов из числа представителей крупного бизнеса, которые, как правило, внешне лояльны по отношению к федеральному правительству и не нарушают законов. Региональная власть, скажем, на территории с нестабильной экономикой не может чувствовать себя уверенно, вступая в жесткую схватку с местной оппозицией. В любой момент центральная власть способна оказаться в позиции «над схваткой», и сменить региональное руководство. Более того, активисты из рядов оппозиции могут быть инкорпорированы в ряды власти: и по причине кадрового голода в регионе, и с целью снизить их популярность среди граждан. Поскольку им предлагаются обычно должности в самом запущенном секторе экономики, где невозможно быстро достичь успешного результата. В общем, на региональной политической сцене у спонсора оппозиции есть и пространство для маневра и потенциал для налаживания отношений с властями.