Содержание к диссертации
Введение
1. Теоретико-методологические основы исследования политической пропаганды в тоталитарном обществе 16
1.1. Политическая пропаганда: сущность, виды и функции 16
1.2. Структурный анализ политической пропаганды в тоталитарном обществе 41
2. Средства и технологии политической пропаганды в тоталитарном обществе 80
2.1. Устные средства пропаганды: технологии воздействия 81
2.2. Наглядные средства пропаганды как носители политической идеологии 95
2.3. СМИ в политической пропаганде 114
Заключение 130
Библиографический список 1
- Структурный анализ политической пропаганды в тоталитарном обществе
- Устные средства пропаганды: технологии воздействия
- Наглядные средства пропаганды как носители политической идеологии
- СМИ в политической пропаганде
Структурный анализ политической пропаганды в тоталитарном обществе
Всякое государство с любым политическим режимом, будь то авторитарный или демократический, нуждается в пропаганде. По мнению М. Дюверже, «пропаганда существовала всегда. Вторая мировая война и современные тоталитарные режимы служат прекрасной иллюстрацией эффективности пропаганды.»11 В наши дни она получила еще большее развитие, так как достижения общественных наук и психологии позволили лучше понять побудительные причины человеческой деятельности и воздействовать на них. Человечество давно ведет психологические войны и пропагандистские компании.
Пропаганда является подсистемой политической коммуникации. Термин «коммуникация» сравнительно молодой: он появился в научной литературе в начале XX века и сейчас широко используется в различных смыслах. Российский социолог Ф.И. Шарков считает, что им обозначают «общение людей, обмен информацией в обществе, средства сообщений; этот термин применим и к способам распространения и приема информации (средствами коммуникации являются пресса, почта, кино, телефонная сеть, радио и телевизионные системы, интернет).» Согласно наиболее распространенной среди отечественных и зарубежных ученых точке зрения, массовая коммуникация - «систематическое распространение информации с целью утверждения духовных ценностей данного общества и оказания идеологического, политического, экономического или организационного воздействия на оценки, мнения и поведение людей».13 С самого начала массовая коммуникация выступила специфической формой репрезентации политической власти, суть которой заключается в умении транслировать то, что хочет большинство, приспосабливая любые идеи к среднему, общезначимому уровню восприятия.
Психологические процессы и эффекты. СПб., 1996. С.11. Обращает на себя внимание тот факт, что основатель бихевиоризма Джон Б. Уотсон, в основу коммуникации ставил не язык как систему, а сами речевые сигналы, манипулирование которыми дает возможность влиять на человека, что еще раз показывает возможности пропаганды как элемента коммуникационной системы.14
Характерной чертой коммуникации является то, что она «облигаторна»: общество обязывает слушателя принять и усвоить ту информацию, которая передается. Именно на этом принципе обязательности, как указывает Ю. Хабермас, и основана идеологическая функция пропаганды как средства оказания «идеологического, политического или организационного воздействия на массы и мощнейшего орудия манипуляции общественным сознанием.»15 Как известно, к этой точке зрения склонялись ведущие представители Франкфуртской школы -М. Хоркхамейр, Г. Маркузе, Т. Адорно, исследовавшие манипулятивные функции СМИ и их роль в идеологизации общества. По мнению Г. Маркузе, «в индустриальном обществе продукты обладают внушающей и манипулирующей силой; они распространяют ложное сознание, снабженное иммунитетом против собственной ложности. И по мере того, как они становятся доступными для новых социальных классов, то воздействие на сознание, которое они несут с собой, перестает быть просто рекламой; оно становится образом жизни».16 И как следствие, подчеркивает Г. Маркузе, возникает модель «одномерного мышления и поведения», в которой идеи, побуждения и цели либо отторгаются, либо приводятся в соответствие с терминами этого универсума. «Одномерное мышление систематически насаждается изготовителями политики и их наместниками в сфере массовой информатизации». Положения, высказанные Г. Маркузе, еще раз подтверждают тезис о том, что именно в тоталитарном обществе пропаганда достигает своего «расцвета».
Вместе с тем, эмпирические исследования свидетельствуют о наличии более сложных закономерностей взаимодействия средств массовой коммуникации и аудитории. Применение опросов и контент-анализа прессы, например, для изучения пропаганды предвыборных компаний 1936, 1940, 1948 гг., в США позволило П. Лазарсфельду, Б. Берельсону, X. Годэ, Э. Катцу и их коллегам установить, что «люди в большинстве своем склонны воспринимать лишь ту информацию, которая соответствует их уже сложившимся убеждениям. Значительно слабее другие эффекты, такие как: активация колеблющихся в том или ином направлении, нейтрализация тех, кто был уверен в своих предпочтениях и начал колебаться и, наконец, эффект «обращения», то есть смены убеждений, затрагивающей не более 5-10% аудитории». С этим утверждением согласуется и точка зрения профессора Нью-Йоркского университета Дж. Клэппера: «Человек приемлет в первую очередь то содержание, которое согласуется с его установками, приобретенными ранее. Поэтому, информационное, пропагандистское сообщение чаще выступает как элемент, усиливающий установки, чем как элемент, изменяющий их»19. По мнению Дж. Клэппера эта тенденция зависит от особенностей человека - избирательности внимания, восприятия и запоминания.
Устные средства пропаганды: технологии воздействия
Основным объектом пропаганды в тоталитарном обществе становятся массы. По мнению X. Арендт, «завоевать массы можно только с помощью пропаганды»109. Везде, где тоталитаризм обладает абсолютной властью, он заменяет пропаганду идеологической обработкой и использует насилие не столько для запугивания людей, сколько для постоянного воплощения своих идеологических доктрин.
Обращает на себя внимание то, что пропаганда в тоталитарном государстве может направляться на ту часть собственного населения, чье поведение не подвергается в достаточной мере идеологической обработке. Так, X. Арендт считает, что «В этом отношении речи Гитлера во время войны, обращенные к своим генералам, представляют собой блестящую модель такой пропаганды. Главным образом она характеризуется ужасающей ложью, которой фюрер удивлял своих гостей, пытаясь повлиять на них".110
Существует взаимосвязь между пропагандой и идеологической доктриной. Она зависит с одной стороны от размеров тоталитарного движения и от внешнего давления - с другой. Чем меньше размах движения, тем больше усилий оно тратит на простую пропаганду. Чем больше давление на тоталитарные режимы со стороны внешнего мира - тем более активно будет тоталитарный диктатор использовать пропаганду. Существенный момент состоит в том, что необходимость в пропаганде всегда диктуется внешним миром, и что само движение использует не пропаганду, а идеологическую обработку.
Как известно, пропаганда - единственный, наиболее важный инструмент тоталитаризма при общении с не тоталитарным миром. Поэтому более специфическим в тоталитарной пропаганде является использование скрытого, завуалированного и опасного оружия против тех, кто не подчиняется ее учению, и позже массовое убийство как "виновных", так и «невиновных».
Итак, как, например, А. Гитлер описывает массу: «... У массы свои органы критики. Только они функционируют не так, как у отдельного индивидуума. Масса, как животное, подчиняется своим инстинктам. Для нее логика и рассуждения не имеют значения. Я могу руководить массой, только когда она находится в состоянии фанатизма. Когда я обращаюсь к массе с разумными аргументами, она не понимает меня, стоит только затронуть ее чувства - она сразу начинает воспринимать лозунги, которые я выдвигаю.»111 Он показал себя прекрасным знатоком психологии толпы: «На массовом собрании нет места мысли. А так как мне нужна именно такая среда, ибо только на нее мои речи имеют прочное воздействие, я собираю как можно больше разных слушателей и заставляю их, хотят они того или не хотят, смешиваться в единую массу. 112 Естественно превращать народ в аморфную, некритичную, недумающую массу и толпу позволяли Гитлеру не его ораторские способности, а сама суть тоталитарного государства. Это оно, по мнению Ж. Желева, превращает народ в толпу, так как «лишает его возможности иметь политические партии и организации, оппозиционную прессу, лишает его гласности, общественного мнения, свободных выборов, заставляет его вступать в официальные организации, полностью подвластные фашистскому режиму, превращает его в толпу, унифицируя мышление, вкусы и идеалы». На это и направлена вся пропагандистская деятельность.
Народным массам в тоталитарном обществе, на наш взгляд, представлялась возможность пассивного участия, но не реального влияния на принятие политических решений, а наилучшим инструментом, обеспечивающим такое распределение ролей в политическом процессе, являлась пропаганда. Согласно Е. Брамштедте, при наличии «системы управления умонастроениями подобное «участие в политике» было не более чем одним из способов идеологической обработки».
Особенностью объекта пропаганды при тоталитаризме является то, что аудитория готова всякий раз верить в худшее, неважно, насколько абсурдное, и не возражала особенно против того, чтобы быть обманутой. Тоталитарные вожди масс основывали свою пропаганду на верной психологической предпосылке, что в таких условиях можно заставить людей поверить в самые фантастические утверждения. И если в один день они получат неопровержимое доказательство их обмана, то найдут убежище в цинизме.
Исторически неоспоримый факт заключается в том, что ни одному политическому вождю не удавалось фанатизировать народ в условиях либерального или демократического режимов. И это убедительно доказывает, что без монополизации пропаганды невозможно торжество таких ораторов, как Муссолини, Гитлер, Геббельс, так как оппозиционная партия и средства массовой информации разоблачили бы и высмеяли их немедленно. Да и вожди смогли подчинить себе народ только после того, как было создано тоталитарное государство и сопровождающий его аппарат пропаганды.
Масса, толпа - вот объект пропагандистской деятельности в тоталитарном обществе. Ведь масса, толпа принципиально заинтересована в слушании, так как еще Г. Лебон утверждал, что «как бы ни была нейтральна толпа, она все-таки находится чаще всего в состоянии выжидательного внимания, которое облегчает всякое внушение».115 Разговор с толпой строится по иным законам, чем разговор личностный. Здесь не только расплываются очертания аудитории, связанные с исчезновением индивидуального ее характера. Параллельно возрастает образ фигуры говорящего с ним только в символической плоскости. А символические элементы - маркеры особенно эффективны в условиях массовой аудитории.
В то же время в качестве объекта могут выступать определенные адресные группы в своей стране. Например, в нацистской Германии министр пропаганды И. Геббельс организовал пропагандистскую кампанию по обработке домашних хозяек. Им была поставлена задача возбудить у них три чувства: любовь, ненависть и гордость - любовь к личности «фюрера», ненависть к евреям -конкурентам мужа, гордость своей принадлежности к избранной расе, призванной повелевать миром. Российский исследователь фашизма А. А. Галкин заявляет, что «с начала этой кампании по одному пропагандистскому каналу не проходило ни одного материала, в той или иной степени не работавшего хотя бы на одну из трех поставленных задач». 17 Пропагандистский расчет оказался верным и кампания дала свои результаты.
Наглядные средства пропаганды как носители политической идеологии
В фашистской Италии одной из форм влияния на массу населения стала деятельность организации "Дополаворо" - она сочетала обеспечение культурных интересов трудящихся в часы досуга с целями пропаганды существующего режима.
Зачастую политическая пропаганда в тоталитарном обществе, на наш взгляд, выливалась в широкую кампанию вовлечения трудящихся масс в сферу культуры. Например, нацистская "Сила через радость" при Трудовом фронте, ответственная за организацию досуга рабочих, разного рода "комиссии по народному творчеству" при отделениях Союза советстких художников устраивали бесчисленные вечерние школы, курсы, кружки самодеятельности для начинающих художников. Здесь выходцы из народа под руководством профессионалов учились лепить портреты вождей и иллюстрировать революционные сцены в соответствии с принципами фюрера или социалистического реализма.
Италия в области искусства не достроила до конца типично тоталитарный механизм. В отличие от СССР, на наш взгляд, здесь не удалось создать столь же плотный идеологический контекст существования искусства, при котором даже "нейтральные" к пропаганде жанры и отдельные произведения обретали не свойственное им идеологически насыщенное звучание.
В тоталитарных странах огромную роль в пропагандировании образов вождей государств играло изобразительное искусство, скульптура и архитектура. Так, в 1937 году в СССР монументалист С. Д. Меркулов создал гранитную статую Сталина высотой 3.6 метра. И спустя некоторое время иная разновидность образа вождя была создана тем же Меркуловым для аванпорта канала Москва - Волга: «там были симметрично поставлены две гигантские статуи Ленина и Сталина обе высотой по 16 метров. Каждый из гранитных монументов был выложен из 135 блоков, весивших от 13 до 33 тонн». Статуи Сталина, созданные Меркуловым, в разных размерах и материалах воспроизводились в неисчислимом количестве экземпляров и устанавливались по всей стране. Скульптор получил звание народного художника СССР, не раз награждался. Образ Сталина раскрывался в разнообразных аспектах и видах искусства: живописец Д. А. Налбандян написал портрет вождя в рост, в маршальской форме, в его рабочем кабинете; художественный коллектив Кукрыниксов запечатлел в графике революционное прошлое Сталина; М. Д. Цельман вышила его портрет шелком; "неразрывную дружбу Ленина и Сталина" в слащаво-академической манере воплотил в своих рисунках П. В. Васильев. Излишнего "сгущения" темы, которое могло вызвать нежелательный психологический эффект, не допускалось, все строилось мастерами пропаганды, знавшими свое дело.
Особенностью советского искусства стало широкое распространение монументальной скульптуры, которая была традиционно связана с задачами воздействия на большие массы людей. Используя в своих целях ее специфику, власти не жалели ни крупных затрат, ни дорогостоящих материалов, чтобы воздвигнуть многочисленные монументы вождям партии и государства и гораздо более редкие, но пропагандистски необходимые памятники выдающимся деятелям культуры. Например, скульптор М. Г. Манизер с коллективом своих помощников «заполнил углы арок в подземном зале станции метро «Площадь Революции» двадцатью образами - типами, каждый из которых повторялся четыре раза. Эти фигуры в однообразных скорченных позах, не согласованные по масштабам с архитектурными формами, изображали матроса, солдата, партизана, шахтера, колхозницу, изобретателя, девушку с книжкой и др». профессионально сделанные, хотя и не слишком удачные произведения, претендовали на художественно-воспитательное, а не только пропагандистское значение. Между тем режим в огромном количестве экземпляров тиражировал убогие, безликие, развращавшие вкусы масс поделки, получавшие путевку в жизнь только потому, что их считали пропагандистски полезными. Чуть не во всех скверах, парках культуры, домах отдыха, помимо гипсовых портретов вождей стояли тоже гипсовые пионеры с горнами или физкультурницы с веслом в руке.
Любовь к тематическим выставкам пропагандистского характера отличала нацистов не меньше, чем устроителей выставок в СССР. В Германии показывали выставки "Кровь и почва", "Раса и нация", "Автострады Адольфа Гитлера глазами искусства", "Немецкий крестьянин - немецкая земля", "Величие Германии" и др. Посещение выставок было обязанностью членов нацистской партии - ведь главную из ни, в Мюнхенском Народном доме, ежегодно с 1937 по 1942 открывал сам фюрер.
Политическая пропаганда культа вождя, составлявшая, как и в СССР, одну из центральных задач официального искусства нацистской Германии приобрела особый размах. Например, характерные пропагандистские аспекты «образа фюрера» раскрывал Э. Эрлер (у него А. Гитлер в униформе и начищенные до блеска сапогах представал на фоне гигантской скульптуры меченосца с «германским» орлом на ладони); X. Ланцингер, показавший фюрера в руках со знаменем с изображением свастики; Г. Поппе, избравший повествовательное решение и окруживший фюрера массой народа - сцена посещения франкфуртской корпорации врачей. В частности, картина Г. Поппе могла бы служить наглядным пособием нацизма для пропаганды идеи «один фюрер, один народ, один рейх», так как именно по законам пропаганды, по мнению И. Голомштока, а не искусства, здесь был набран типаж: «приветствующий фюрера рабочий, научные специалисты, дитя, с колен матери вместе с ней тянущее руки к вождю, застывшие позади фюрера как верные стражи солдаты в касках, офицеры в фуражках, штурмовик, белокурый член гитлерюгенда и т. д».165 По сходным рецептам создавались целые тематические блоки нацистских выставок, где каждая из фигур, представленных у Поппе, могла бы стать символической заставкой.
Хочется отметить, что выставки в тоталитарных странах формировались с целенаправленной идеологической установкой, акцентировали в экспозиции работы, наиболее ясно «читаемого» в пропагандистском отношении, пояснялись прессой, радио, кинохроникой в духе становившихся привычными стереотипов. В результате у населения вырабатывался автоматизм восприятия, при котором даже образ матери с ребенком воспринимался не как «красота материнства», а с обязательным формированным оттенком - как образ «Родины - матери», «носительницы жизни нации» и т. п.
В тоталитарном искусстве есть две черты - это «массовость» и «народность». «Массовость» проходит по ведомству пропаганды, «народность» принадлежит к сфере компетенции теории, эстетики, философии. Уже сам советский термин «агитпроп» предполагал две формы воздействия на сознание масс: прямое (агитация) - посредством устного и печатного слова и его лозунгово - плакатных изобразительных эквивалентов, и косвенное, более сложное (пропаганда). Первая форма была направлена на массы, вторая обращалась к более сложной и дифференцированной классово-этнической общности людей, обозначаемой как «народ». И. Геббельс утверждал, что «лучший вид пропаганды не обнаруживает себя; лучшая пропаганда та, что работает невидимо, проникая во все клеточки жизни так, что публика не имеет никакого представления о целях пропагандистов».166 Геббельс говорил это, обращаясь к сотрудникам отдела кино своего министерства, но имел он в виду всю сферу культуры в целом. Тоталитарное искусство, по мнению автора, выполняло эту функцию как часть целого, и не только публика часто не имела никакого представления о целях пропагандистов, но и далеко не каждый художник отдавал себе отчет в том, что он выполняет поставленную перед ним задачу. Они создавали «высокое искусство», но каждый художественный жанр, в зависимости от его места в иерархии, видимо или невидимо включался в общую задачу внедрения в сознание
СМИ в политической пропаганде
Формы и приемы тоталитарной пропаганды использовались в последствии и в тоталитарных странах второй волны (Китай, Албания, КНДР). В этих странах, отчетливо проявилась тенденция о которой настойчиво утверждал М. Дюверже: «тоталитарная структура равным образом обязывает поддерживать известное внутреннее напряжение: нужно, чтобы граждане жили в атмосфере непрерывного энтузиазма - это поддерживает веру, оправдывает ограничение свободы».191
В современных Китае и КНДР активно применяется политическая пропаганда и особенно отчетливо проявляются некоторые ее характерные признаки: тотальность, жесткость, всеохватность, монополизация каналов передачи и т.п. Образы «вождей народов» повсюду окружают людей. Только теперь средства политической пропаганды представлены в основном СМИ (и телевидение играет здесь ведущую роль).
Актуальность концепции тоталитаризма признается преимущественно для государств «третьего мира» и лишь частично для западных демократий. Причем для последних угроза тоталитаризма связывается главным образом с нарастанием социальных требований граждан, реализация которых предполагает рост государственного регулирования и контроля. Как отмечают в своем исследовании В.Ю. Шпак и В.М. Юрченко - «исторический опыт показывает, что наиболее жизнестойкими, позволяющими быстрее преодолевать наиболее крайние формы социального дисбаланса оказываются политические системы, быстро реагирующие на происходящие в обществе перемены, имеющие институты противодействия процессам односторонней узурпации власти и оторванности от народа.
В современных демократических государствах так же часто используют приемы и технологии тоталитарной пропаганды. Так, в США, в Великобритании и в других странах часто применяют приемы политической пропаганды, которые активно внедрялись в исследуемых нами тоталитарных странах. Например, по мнению американского политолога Н. Сноу это были следующие приемы:
Привлекательная неопределенность (Splendid generally). Этот прием подразумевает применение таких понятий глобальных ценностей, как: «свобода», «равенство», «общественное мнение», «равноправие», «демократия» и т.д., включающих гуманистическое начало, вызывающих мощную положительную рефлексию.
Подтасовывание карт (Card staging). Приписывание политическому оппоненту поступков и слов, которых он не совершал и не произносил, например, обвинение в коррупции и т.д.
Свидетельство (Testimonial). Публичная поддержка со стороны популярных и авторитетных лиц - естественная или специально организованная.
Ассоциация (Sticking). Прием соотнесения имени политических оппонентов с понятиями, которые уже имеют устойчивое негативное паблисити.
Фургон с оркестром (Band wagon). Метод самопропаганды, отождествление имени политического деятеля с образом победителя.
Наклеивание ярлыков (Name calling). Придание отрицательного имиджа конкурентам с помощью устойчивых негативно эмоционально окрашенных лексем.
Страх (Fear). Прием внедрения правдивой или ложной информации, содержащей угрозу обществу, и исходящую от политического оппонента для возбуждения паники и страха. Пути выхода из опасной ситуации используются оппонентами для повышения эффективности ее воздействия».193
Научно-технический прогресс и прежде всего происходящая в конце нынешнего века информационная революция качественно изменили и резко усилили такую важнейшую черту тоталитаризма, как средство контроля за личностью. По мнению В.П. Пугачева, современные СМИ делают технически возможными не только «систематическую, идеологическую индоктринацию, тотальное «промывание мозгов», но и управление индивидуальным, групповым, массовым сознанием и поведением».194 Кроме того, американский исследователь О. Тоффлер отмечает: «в конце XX века - начале XXI именно знания и информация становятся ключевым ресурсом власти»195
Коммуникативная революция создала возможность формирования глобальных общемировых информационных сетей, распространения нужной информации в любой уголок земного шара, электронного контроля за жизнью, образом мысли, планами и настроениями как отдельных граждан, так и любых общественных организаций. Быстрый доступ к имеющейся обширной информации практически о любом человеке или организации, ее централизованная обработка и обобщение дает властям новое оружие по предотвращению нежелательных действий, косвенному управлению людей, В.П. Пугачев отмечает, что «наличие мощных технических средств и эффективных методов управления индивидуальным и массовым сознанием и поведением людей может быть реализовано в целях утверждения тоталитаризма тогда, когда существует такая важнейшая предпосылка, как наличие в обществе конфликтной ситуации, а также влиятельных общественных групп, заинтересованных в установлении и использовании тоталитарного режима.196
В современном постиндустриальном обществе влияние СМИ на сознание граждан велико. Резкое повышение роли СМИ в политической жизни дало основание для появления целого ряда концепций обосновывающих приоритетную значимость этого института в жизни общества и наступления эпохи «медиакратии».
Таким образом проведенный анализ средств политической пропаганды в тоталитарном обществе доказывает, что они функционируют на основе общих принципов, но культурной традиции и конкретно-исторические особенности тоталитарных стран влияли на коммуникативные технологии.
К средствам политической пропаганды относятся: устные, наглядные и средства массовой информации. Устными средствами политической пропагнды в тоталитарном обществе являются речи, выступления политических лидеров, лекции рядовых ораторов, пропагандистов. Особенностью политического языка тоталитарной пропаганды характерно лишение отдельного человека его индивидуальности. Основными принципами устной политической пропаганды в тоталитарном обществе являются: манипулирование, сочетание монологичности по содержанию с диалогичностью по форме, принцип борьбы.
Наглядными средствами политической пропаганды в тоталитарном обществе являются: относятся: листовка, лозунг, плакат, произведения изобразительного искусства, кинематограф. На основании сравнительного анализа средств пропаганды определяется, что наибольшее распространение в тоталитарном обществе получил плакат.