Политическая активность молодежи как канал социальной мобильности в современном российском обществе Барсегян Вардан Меружанович

Содержание к диссертации

Введение

ГЛАВА I Политическая активность молодежи и социальная мобильность: теоретические и методологические основы исследования

1.1 Теоретические основы изучения политической активности молодежи 15

1.2 Социальная мобильность молодежи: теория и эмпирические исследования 29

1.3 Политическая активность и социальная мобильность: связь теорий и 46

эмпирических исследований

1.4 Методология и эмпирическая база исследования 50

Выводы к главе i 61

ГЛАВА II Степень вовлеченности и мотивы политического участия молодежи

2.1 Молодежные форумы как институционализированные формы политической 63

активности и способы нивелирования социального неравенства

2.2 Политические активисты: методология классификации 69

2.3 Мотивы политического участия молодежи 73

2.4 Способы входа молодежи в политику 76

Выводы к главе II 77

ГЛАВА III Молодые политические активисты: обеспеченность различными видами капитала

3.1 Культурный капитал 79

3.2 Сетевой капитал 81

3.3 Экономический капитал 85

3.4 Структурный капитал 87

3.5 Личностный капитал 92

3.6 Социальный капитал 94

Выводы к главе III 99

ГЛАВА IV Уровень политической активности, социальный статус и социальная мобильность молодежи

4.1 Основные характеристики вертикальной социальной мобильности 100

4.2 Основные характеристики горизонтальной социальной мобильности 112

4.3 Факторы и ожидания социальной мобильности 118

4.4 Траектории социальной мобильности и политические взгляды: спустя два года 124

после «Селигера» (результаты панельного исследования 2013–2015 гг.)

Выводы к главе IV 136

Заключение 138

Список источников и литературы

• Социальная мобильность молодежи: теория и эмпирические исследования
• Политические активисты: методология классификации
• Экономический капитал
• Факторы и ожидания социальной мобильности

Введение к работе

Актуальность.

Политическая активность молодежи представляет проблему для политических систем разного рода, прежде всего, в силу типичного для молодых людей нонконформизма. Это подтверждается рядом событий, произошедших в разных странах мира, в частности, в странах Северной Африки и Ближнего Востока («Арабская весна»), на Украине («Оранжевая революция», «Евромайдан»), в Грузии («Революция роз»). В этом ряду «цветные» революции в странах СНГ и «бархатные» – в Восточной Европе, протестные акции в Москве (на Манежной и Болотной площадях, проспекте Сахарова), в которых активно участвовали молодые люди.

Работа с политически активными молодыми людьми в сложившейся политической системе важна как для поддержания стабильности политического процесса в стране, так и для его модернизации. Среди различных технологий стимулирования активности молодых людей одними из важнейших являются политическое обучение и привлечение молодежи к участию в таких мероприятиях, как Всероссийский молодежный форум «Селигер».

Среди декларируемых целей молодежных форумов вообще и «Селигера», в частности, важное место занимает поддержка социальной мобильности молодых людей, их продвижения по карьерной лестнице¹. Осуществимость этой цели поддерживается официальной пропагандой и тиражированием примеров успешных молодых людей, прошедших путь от рядового активиста до известного политика, журналиста, предпринимателя и т.д.²

Селигер для избранных. На форум-2009 пригласят авторов лучших проектов в десяти областях [Электронный ресурс] // Взгляд. Деловая газета. 5 марта 2009.– URL:

Лучшие по списку. Глава Росмолодежи передал премьеру реестр талантливой молодежи страны и рассказал о практической пользе форума на Селигере [Электронный ресурс] // Взгляд. Деловая газета. 26 июня 2010. – URL: Якеменко: на форуме "Селигер-2011" появились две новые смены [Электронный ресурс] // Вести.ру. 29 июня 2011. – URL: Пока не загорятся здания. Интервью с главой Росмолодежи Василием Якеменко [Электронный ресурс] // Лента.ру. 17 января 2012. – URL:

Однако на сегодняшний день тема политического участия молодых

людей в контексте социальной мобильности остается слабоизученной, что обусловливает актуальность темы диссертационного исследования.

Степень научной разработанности проблемы.

В настоящей диссертации политическая активность³ рассматривается как «набор типичных, легитимных практик, которые воспроизводятся в определенных типичных, повторяющихся ситуациях – аренах взаимодействия, которые могут обладать разной степенью институционализации»⁴.

Политические активисты представляются автору как рациональные
субъекты, участвующие в политике, в том числе, для реализации собственных
карьерных устремлений. Такой взгляд вытекает из концепций авторов,
оказавших значительное влияние на разработку теории рационального выбора в
рамках политической теории, – Э. Даунса, М. Олсон, И. Элстера, М. Лавера.
Так как политическая активность молодых людей рассматривается в контексте
социальной мобильности, то мы опираемся на концепции классиков – П.
Сорокина, Т. Парсонса, Д. Гласса, Р. Мертона, Р. Дарендорфа, Л. Козера,
Ч. Тилли. Эмпирические исследования также подтверждают связь

политического участия и социальной мобильности⁵. Политические взгляды и ориентации в контексте социальной мобильности рассмотрены в работах Б. Диксона, М. Черныша и др.

Авторское исследование социального положения молодых людей, вовлеченных в политическую деятельность, проводилось в рамках изучения их

³ В диссертационной работе термины «политическое участие» и «политическая активность» рассматриваются
как синонимы.

⁴ Завадская, М.А. Арены участия: Россия в европейском контексте // Гражданские и политические практики в
современной России: воспроизводство и трансформация институционального порядка. М: РАПН; РОССПЭН.
– 2011. – С. 201.

⁵ Bian, Y. Chinese Social Stratification and Social Mobility / Y. Bian // Annual Review of Sociology. – 2002. - Volume
28. – P. 91-116; Cormier, J.J. Blocked Mobility and the Rise of Cultural Nationalism: A Reassessment //
International Journal of Politics, Culture, and Society. – June 2003. – Volume 16. – Issue 4. – P. 525-549; Highton, B.
Residential Mobility, Community Mobility, and Electoral Participation // Political Behavior. – June 2000. – Volume
22. – Issue 2. – P. 109-120; Pynnnen, K. Do mobility, cognitive functioning, and depressive symptoms mediate the
association between social activity and mortality risk among older men and women? / K. Pynnnen, T. Trmkangas,
T. Rantanen, T.-M. Lyyra // European Journal of Ageing. – June 2014. – Volume 11. – Issue 2. – P. 121-130; Kapur,
D. Political Effects of International Migration // Annual Review of Political Science. – May 2014. – Volume 17. – P.
479-502.

обеспеченности различными видами капитала. Значительный вклад в разработку теории и метода данного подхода внесли П. Бурдье, Дж. Коулман, Р. Патнэм, Д. Груски, О. Шкаратан, В. Радаев, Н. Тихонова.

Проблемам операционализации понятий «политическое поведение», «политическое участие» и «политическая активность» посвящены работы Д. Гончарова, Э. Клюенко, Е. Мелешкиной, С. Пфетцера, М. Холмской, Е. Шестопал, методологии анализа политического участия – Г. Пушкаревой. Вопросы политического и гражданского участия в контексте демократических режимов освещены в работах классиков политической науки Г. Алмонда и С. Вербы, К. Пейтмана, Р. Даля, Д. Истона, Г. Лассуэлла.

Значительный вклад в классификацию форм политической активности внесли американские ученые Л. Милбрэйт, С. Хантингтон, С. Верба и Н. Най, С. Барнс и М. Каазе. Дифференциация форм политической активности молодых людей в современных обществах представлена в работах Л. Барбозы, Б. Цани и др. Наряду с традиционными формами политического участия, исследуемыми

A. Андреенковой, М. Завадской, П. Козыревой, В. Луковым, Л. Пастуховой,

B. Петуховым, Л. Поляковым, Н. Смакотиной, А. Смирновым, Л. Тимофеевой и
другими учеными, сегодня все большее распространение получают новые
формы, такие как онлайн–активность: ведение блогов (в т.ч. видеоблогинг),
активность в политически-ориентированных онлайн-форумах, подписание
онлайн-петиций и т.д.⁶

Однако на политическую активность влияют не только внешние, но и внутренние, психологические, факторы. Доказано, что молодые люди проявляют большую активность в политике, если у них внутренний тип локуса

David, C.C. ICTs in political engagement among youth in the Philippines // International Communication Gazette. –
2013. – Volume 75. – Issue 3. – P. 322-337; Lim J.B.Y. Video blogging and youth activism in Malaysia //
International Communication Gazette. – 2013. – Volume 75. – Issue 3. – P. 300-321; Middaugh, E., Kahne J. New
media as a tool for civic learning // Comunicar. – 2013. – Volume 20. – Issue 40. – P. 99-107; Bosch, T. Youth,
Facebook and politics in South Africa // Journal of African Media Studies. – June 2013. – Volume 5. – Issue 2. – P.
119-130; Ilavarasan, P. Community work and limited online activism among India youth // International

Communication Gazette. – 2013. – Volume 75. – Issue 3. – P. 284-299.

контроля⁷, а также те, кто «открыт опыту» и считает, что субъектом социальных трансформаций является личность⁸. Представлены в литературе также исследования мотивов политического участия молодежи⁹.

Молодым людям зачастую свойственна протестная политическая
активность. Среди важных факторов протестной политической активности
ученые называют уровень доступности образования¹⁰, социальное

неблагополучие¹¹, уровень развития культуры публичных дискуссий¹². Хотя, на наш взгляд, культура публичных дискуссий – это следствие развития политической культуры, а не наоборот. Протестная активность молодежи также является предметом исследований отечественных ученых О. Гранина, Ю. Зубок, И. Климова, Е. Омельченко, В. Чупрова, Е. Шлыковой и др. Вместе с этим, некоторые исследователи отстаивают право молодых людей не участвовать в политике¹³.

Активное участие молодых людей в политике в некоторых обществах приводит с одной стороны к институционализации участия, что показано в работах Г. Казначеевой, К. Катушевой, Т. Ростовской, М. Яницкого, с другой – к созданию специальных квазиобщественных структур, поддерживаемых государством для направления активности молодежи в лояльное к режиму

⁷ Condon, M., Holleque M. Entering politics: General self-efficacy and voting behavior among young people //
Political Psychology. – April 2013. – Volume 34. – Issue 2. – P. 167-181.

⁸ Curtin, N., Stewart A., Duncan L. What Makes the Political Personal? Openness, Personal Political Salience, and
Activism // Journal of Personality. – June 2010. – Volume 78. – Issue 3. – P. 943-968.

⁹ Desrues, T., Kirhlani S. Activism under authoritarianism: Young political militants in Meknes // Journal of North
African Studies. – 2013. – Volume 18. – Issue 5. – P. 753-767.

¹⁰ Sloam, J. «The outraged young»: Young Europeans, civic engagement and the new media in a time of crisis //
Information Communication and Society. – February 2014. – Volume 17. – Issue 2. – P. 217-231.

Negron-Gonzales, G. Navigating «illegality»: Undocumented youth & oppositional consciousness // Children and Youth Services Review. – August 2013. – Volume 35. – Issue 8. – P. 1284-1290.

Cabrera, N., Meza E., Romero A., Rodrguez C.R. «If There is No Struggle, There is No Progress»: Transformative Youth Activism and the School of Ethnic Studies // Urban Review. – 2013. – Volume 45. – Issue 1. –P. 7-22. ¹³ Cammaerts, B., Bruter M., Banaji S., Harrison S., Anstead N. The Myth of Youth Apathy: Young Europeans' Critical Attitudes Toward Democratic Life // American Behavioral Scientist. – May 2014. – Volume 58. – Issue 5. – P. 645-664.

русло (например, молодежные советы¹⁴), что скорее способствует отдалению молодежи от реальной политики, чем реальному политическому участию¹⁵.

Новейшим направлением исследований сферы политического участия является изучение влияния на нее биологических¹⁶ и генетических факторов¹⁷.

На основе исследования политического участия молодежи, включая форум «Селигер», в России защищены рад докторских и кандидатских диссертаций. В контексте проблем молодежных акций и их влияния на политический процесс, а также участия молодежи в политических организациях написаны работы М. Гендуговой, Д. Громова, К. Котовой, Л. Савиной, И. Фирсаковой. Анализ политического участия молодежи в рамках молодежных форумов проводили Е. Зозуля, Ю. Мастерова, И. Свертков, Е. Слонский. Вместе с тем, в указанных работах недостаточное внимание уделено разработке прикладного инструментария для классификации политических активистов, а также выявления социального неравенства между ними, что восполнено в рамках данной диссертации.

Активность молодых людей на молодежных форумах исследована в контексте развития инновационного и научно-технического потенциала С. Даниловым, А. Петрушиной, И. Царевым, М. Яшиной. В рамках развития образования и человеческого капитала «Селигер» изучали Т. Крылов, Н. Лесконог, Е. Никонова, Е. Пронина. Творческий потенциал молодых людей, принимающих участие в «Селигере», стал предметом исследования Е. Андреенкова, В. Господаревой, Е. Филипповой. Значительное внимание исследователей (И. Бурлакова, А. Васильевой, А. Гайдукова, И. Ниловой, Г. Сунгуровой) уделено изучению технологий социального проектирования.

¹⁴ Taft, J., Gordon H. Youth activists, youth councils, and constrained democracy // Education, Citizenship and Social
Justice. – March 2013. – Volume 8. – Issue 1. – P. 87-100.

¹⁵ Manning, N. Tensions in young people's conceptualisation and practice of politics // Sociological Research Online. –
1 December 2010. – Volume 15. – Issue 4. – P. 1–10.

¹⁶ Peterson S.A., . Somit A.S. Biology and Political: The Cutting Edge / S.A. Peterson, . – Emerald Group Publishing,

2011. – 255 p. ⁷ Blank, R., Hi Society).– London: Routledge, 2001. – 192 P.

¹⁷ Blank, R., Hines J.,, Samuel M.. Biology and Political Science (Routledge Studies in Science, Technology and

Гражданскую активность молодых людей, принимающих участие в форуме «Селигер», и их гражданские позиции анализировали А. Темницкий и Н. Хаустова. Вопрос особенностей организации молодежных форумов на примере «Селигера» поднимался в исследованиях Е. Куркиной, Т. Химиченко. Также предприняты (например, работа Д. Кривонос) исследования отдельных организаций, принимавших участие в форуме.

Вместе с тем, в вышеназванных работах, носящих в основном дескриптивный характер, описываются формальные стороны организации и работы форумов. Применяемые методы в большинстве случаев не выходят за рамки простого анализа частотных распределений, а сложный инструментарий современного статистического анализа практически не используется. Таким образом, вышеназванные работы не проясняют взаимосвязей и роли политической активности как «социального лифта». Несмотря на то, что управленцы в сфере молодежной политики позиционируют, а сами молодые люди, принимающие участие в форуме, воспринимают «Селигер» именно как канал продвижения по социальной иерархии¹⁸.

Таким образом, исследование политической активности молодых людей, принимающих участие в одном из главных молодежных форумах страны, в контексте социальной мобильности – малоизученный вопрос, требующий дополнительно рассмотрения.

Исходя из вышесказанного, целью исследования является выявление связей между политической активностью молодых людей, вовлеченных в институционализированную государством форму, их социальным капиталом и траекториями социальной мобильности.

Для достижения поставленной цели необходимо решить следующие

задачи:

¹⁸ Глава Росмолодежи отметил наиболее важные достижения в 2013 году [Электронный ресурс] // РИА Новости. 25.12.2013. – URL:

1. Осуществить классификацию молодых людей, вовлеченных в политическую деятельность, в соответствии с формами проявляемой ими активности.

2. Определить основные мотивы участия молодых людей в лояльной к власти и институционализированной государством политической деятельности.

3. Выявить связь между политической активностью и обеспеченностью молодых людей, участвующих в политической деятельности, социальным капиталом, включающим: экономический (индивидуальный доход), личностный (уровень образования), структурный (социально-профессиональный статус), сетевой (полезные связи и знакомства) и культурный (уровень образования родителей, условия первичной социализации) капиталы.

4. Определить основные траектории социальной мобильности молодых людей, участвующих в политической деятельности, в 2013–2015 гг.

Объект исследования – молодые люди в возрасте 18–30 лет – участники Всероссийского молодежного форума «Селигер 2013».

Предмет исследования – связь между политической активностью молодых людей, вовлеченных в институционализированную государством деятельность, их социальным капиталом и траекториями социальной мобильности.

Теоретические и методологические основания исследования.

Теоретико–методологической основой диссертационного исследования является теория рационального выбора¹⁹, в рамках которой политические активисты выступают как рациональные субъекты, участвующие в политике, в том числе, для реализации собственных карьерных устремлений.

¹⁹ Downs, A. An Economic Theory of Democracy . – New York: Harper. – 1957. – 310 P.; Олсон, М. Логика коллективных действий: Общественные блага и теория групп: Пер. с англ. М.: Фонд Экономической Инициативы, 1995. – 165 с. (Сер. "Экономика"; Т.1.); Olson, M. The Logic of Collective Action: Public Goods and the Theory of Groups (Revised ed.). London: Harvard University Press, 1971. – 208 p.; Elster J. The Possibility of Rational Politics // Political Theory Today. – Ed. By D. Held. Oxford: Polity Press, 1991. – P. 116–117; Laver, M. Private desires, political action: an invitation to the politics of rational choice. London: Sage Publications, 1997. – 176 p.

Теоретическим обоснованием необходимости оценки социальных характеристик индивида как по объективным, так и по субъективным показателям служат работы П. Данливи, П. Бурдье и Р. Даля²⁰.

Теоретико–методологической основой изучения социальной мобильности служит теория социальной мобильности П. Сорокина²¹.

В качестве методики классификации форм политической активности принят подход, используемый в рамках Многолетнего сравнительного исследования изменения установок, взглядов, ценностей и поведения населения Европы (ESS)²². Данная методика релевантна цели и задачам диссертационного исследования и позволяет применять современные методы статистического анализа к полученным данным.

Теоретическая рамка понимания и оценки обеспеченности молодых людей, участвующих в политической деятельности, различными видами капиталов, от личностного до социального, была выработана в развитие идей П. Бурдье, Дж. Коулмана и Р. Патнэма.

Эмпирическая база исследования.

5. Авторский анкетный онлайн–опрос участников политической смены Всероссийского молодежного форума «Селигер 2013» («Гражданский форум»), сентябрь 2013 г. (N=434).

6. В 2014 и 2015 годах проведены вторая и третья волны онлайн– анкетирования. В результате сформирована панельная выборка, позволяющая зафиксировать изменения в жизни молодых политиков, которые произошли за период 2013–2015 гг.; сентябрь 2014 г. (N=162), сентябрь 2015 г. (N=52).

²⁰ Данливи, П. Политическое поведение: институциональный и эмпирический подходы // Политическая наука:
новые направления / Под ред. Р. Гудина и X.-Д. Клингеманна. – М.: Вече, 1999. – с. 281–296; Бурдье, П.
Социальное пространство и символическая власть / пер. Н.А. Шматко / Социология социального
пространства. – М.: Институт экспериментальной социологии; СПб.: Алетейя, 2007. – С. 64-86.; Даль, Р.А.
Убеждения политических активистов // Полиархия: участие и оппозиция. Пер. с англ. С. Деникиной, В.
Баранова. – М.: Изд. Дом Гос. ун-та – Высшей школы экономики, 2010. – 288 с.

²¹ Сорокин, П.А. Человек. Цивилизация. Общество / Общ. ред., сост. и предисл. А.Ю. Союмонов: Пер. с англ.

С.А. Сидоренко. – М.: Политиздат, 1992. – 543 с.

The ESS – Европейское Социальное Исследование. Официальный сайт. – URL: The European Social Survey (ESS). – URL:

3. Полуформализованное интервью с молодыми политическими активистами в рамках Съезда Ассоциации молодежных правительств Российской Федерации. Москва, апрель 2013 г. (N=20).

4. Вторичный анализ данных исследования²³, проведенного по общероссийской репрезентативной выборке Институтом социологии РАН в

2013 г. (N=1600)²⁴. Сравнение проводилось с респондентами возрастной группы
18–30 лет (N=453).

5. Включенное наблюдение, осуществленное в период с 2011 по

2014 гг. в качестве участника и организатора Всероссийского молодежного
форума «Селигер».

Методы анализа данных.

В ходе осуществления анализа данных, полученных по итогам анкетирования участников «Селигера 2013» и исследования ИС РАН, использовались методы описательной статистики, критерий хи-квадрат, корреляционный анализ (коэффициенты корреляции Пирсона и Спирмена). В целях выявления групп политических активистов проводился иерархический кластерный анализ и кластеризация к–средними. Статистически значимые различия (по доходам, образованию респондентов и т.д.) между группами молодых людей, вовлеченных в политику, выявлялись путем дисперсионного анализа. Для проверки распределения переменных на нормальность использовался одновыборочный тест по методу Колмогорова–Смирнова. В целях выявления основных мотивов участия молодых людей в политике был проведен факторный анализ методом главных компонент (метод вращения: «Варимакс» с нормализацией Кайзера). Во всех случаях значимость принималась на уровне 5%. Для анализа применялся пакет программного обеспечения IBM SPSS v. 19.

²³ Бедность и бедные в современной России / Под ред. М.К. Горшкова, Н.Е. Тихоновой. – М.: Весь мир, 2014. –
304 с.

²⁴ Выражаю глубокую признательность заместителю директора ИС РАН, профессору-исследователю НИУ
ВШЭ, доктору социологических наук Н.Е. Тихоновой за любезно предоставленный инструментарий
исследования и базу данных исследования ИС РАН.

Научная новизна диссертации.

1. Авторский анализ политической активности участников Всероссийского молодежного форума «Селигер 2013» методом кластеризации позволил выделить среди них три группы: «политические активисты», «политические лидеры» и «общественные активисты».

2. На основе факторного анализа предложена авторская классификация мотивов политического участия: «стратегические», «эгоистические» и «практические».

3. Предложена авторская концепция социального капитала, который является интегральным потенциалом индивида, характеризующим занимаемые им структурные позиции; и включает в себя сетевой, экономический, структурный, личностный и культурный капиталы.

4. Анализ самооценок позволил выявить основные траектории социальной мобильности молодых людей, вовлеченных в институционализированную государством политическую деятельность, в 2013– 2015 гг.

Основные положения, выносимые на защиту.

5. Участники форума «Селигер 2013» могут быть разделены на три группы по преобладающим в них проявляемым формам политического участия: «политические активисты», участвующие в политических акциях и мероприятиях в качестве рядовых участников; «политические лидеры», выступающие инициаторами и организаторами мероприятий и выполняющие представительские функции; и «общественные активисты», участвующие в деятельности общественно-политических объединений.

6. «Стратегические» мотивы, включающие мотивы решения задач общегосударственного масштаба, наиболее свойственны в первую очередь «политическим лидерам», затем – «общественным активистам». В то время как значимых различий в распределении «эгоистических» мотивов, включающих мотивы полезных знакомств, повышения своего социального статуса, и

«практических» мотивов, направленных на решение конкретных проблем локального масштаба, среди молодых людей, вовлеченных в политическую деятельность, не выявлено. Таким образом, молодым деятелям свойственны как узко-инструментальные мотивы политического участия, например, для удовлетворения собственных интересов, так и собственно политические – для решения проблем государства или локального сообщества.

3. Социальный капитал молодых политиков превышает социальный капитал молодежи в среднем по России. Среди молодых политиков наибольшим социальным капиталом обладают «политические лидеры», далее – «политические активисты» и «общественные активисты». Наибольший вклад в дифференциацию социального капитала среди молодых политиков внесли значимые различия в обеспеченности личностным, экономическим и структурным капиталом. Культурный и сетевой капитал значимо не отличается во всех трех группах. Таким образом, культурно молодые политики практически однородны и обладают схожими социальными связями, окружены идентичным социальным пространством. Единственный вид капитала, которым молодежь в целом по России обладает в большей степени, – это экономический капитал.

4. Траектории социальной мобильности значимо не отличаются во всех группах молодых людей, вовлеченных в политику. Однако социальная мобильность молодых людей, вовлеченных в политическую деятельность, превышает уровень социальной мобильности молодых россиян в целом.

Теоретическая и практическая значимость исследования.

Теоретический вклад работы заключается в разработке оригинальной концепции и классификации капиталов, в рамках которой социальный капитал выступает интегральным показателем индивидуальных черт и структурных позиций человека и включает: сетевой, экономический, культурный, структурный и личностный капиталы. Уточнены содержания следующих видов капитала: сетевой, включающий полезные связи и знакомства индивида;

структурный, характеризующий структурные позиции человека, в частности,
его социально-профессиональный статус; личностный, включающий

способности и навыки, объективированные через уровень образования. Показано, что политическая деятельность выступает действенным каналом социальной мобильности молодежи.

Практическая значимость работы обусловлена ее межпредметностью, так
как предмет ее исследования находится на пересечении политической теории,
политической социологии и политической психологии, что позволяет
разработать практически применимую классификацию политических

активистов. Выводы исследования применяются Федеральным агентством по делам молодежи для дифференцированного подхода при организации молодежных форумов, реализации проектов и программ Росмолодежи.

Апробация результатов.

Результаты диссертационного исследования были представлены в рамках следующих научных мероприятий:

1. Ежегодная конференция сообщества профессиональных социологов «Социология и естествознание: междисциплинарные подходы к изучению социальной реальности», НИУ ВШЭ, Москва, 12-13 декабря 2014. Доклад: «Механизмы социальной мобильности молодых общественно-политических деятелей».

2. IX Международная научная конференция «Сорокинские чтения», МГУ им. М.В. Ломоносова, Москва, 4-5 декабря, 2014. Доклад: «Социальная мобильность в современном обществе – новые направления теоретических исследований».

3. Международная научно-практическая конференция «Молодёжь в современном обществе: проблемы и перспективы», Российский университет дружбы народов им. П. Лумумбы (РУДН), Москва, 20-21 ноября, 2014. Доклад: «Мотивы участия молодёжи в политической деятельности – факторный анализ».

4. XXI Международная научная конференция студентов, аспирантов и молодых учёных «Ломоносов-2014», МГУ им. М.В. Ломоносова, Москва, 7-11 апреля 2014. Доклад: «Социальный капитал и мотивы молодых политических активистов».

5. VII Конференция памяти Юрия Левады «Современное российское общество и социология», НИУ ВШЭ, Москва, 1 июня 2013. Доклад: «Сравнительная оценка жизненных установок студентов НИУ ВШЭ и МГУ им. М.В. Ломоносова».

6. II Международная научно-практическая конференция «Регион в период модернизации: социальные институты», НИУ ВШЭ – Нижний Новгород, Нижний Новгород, 5 апреля 2013. Доклад: «Институт координаторов как новый формат вовлечения молодежи в общественно-политическую практику на региональном уровне (на примере Ростовской области)».

По теме диссертации опубликовано 9 работ общим объемом 3,77 п.л., из них 4 – в ведущих рецензируемых научных журналах, рекомендованных ВАК РФ, объемом 2,75 п.л. Текст диссертации обсужден на совместном заседании кафедры местного самоуправления, кафедры социально–экономических систем и социальной политики и Аспирантской школы по социологическим наукам НИУ ВШЭ, Москва, 26 февраля 2015 г. Также обсуждение текста прошло на заседании комиссии Департамента политической науки, кафедры местного самоуправления и Аспирантской школы по политическим наукам НИУ ВШЭ, Москва, 29 сентября 2015 г.

Структура диссертационной работы.

Диссертационная работа состоит из введения, основной части, заключения, списка источников и литературы и приложений. Основная часть включает восемнадцать параграфов, сгруппированных в четыре главы, 39 рисунков и 37 таблиц. В качестве приложений включены: линейное распределение респондентов по субъектам Российской Федерации и анкета опроса.

Социальная мобильность молодежи: теория и эмпирические исследования

Исследователи отмечают, что не только факторы социализации (о чем будет сказано далее) влияют на политическое поведение граждан. Такие макроструктурные переменные, как демографическая ситуация, политическая стабильность, тип избирательной системы, культурные практики, макроэкономическое положение страны – являются не менее значимыми [Zani, Barrett, 2012].

Г. Нигрон-Гонсалес показывает на примере мигрантов в Калифорнии (США) каким образом среда может формировать социальные движения и соответствующие формы политического участия. Ученый отмечает, что длительное пребывание в социальных низах в полулегальном статусе может формировать так называемое положение «незаконности», которое означает исключенность из большинства сфер экономической, социальной и политической жизни. Это положение множества людей, мигрантов, не имеющих документы, приводит к формированию соответствующего оппозиционного и протестного движения [Negron-Gonzales 2013, с. 1289]. Таким образом, было показано, как среда может формировать соответствующее политическое движение.

Новые формы политического участия. Наряду с традиционными формами политического участия сегодня все большее распространение получают новые формы, такие как онлайн-активизм, создание исследовательских центров.

Исследования европейского общества по вопросу участия молодежи в политике дали интересные результаты. В частности исследователи констатируют трансформацию форматов участия молодежи в политике за 8 лет (с 2000 по 2008 годы) [Sloam, 2013]. Исследование, проведенное на основе многолетнего сравнительного исследования изменения установок, взглядов, ценностей и поведения населения Европы (ESS) показывает, что активность участия молодежи в таких традиционных формах политической деятельности как голосование снижается, одновременно с этим возрастает роль участия молодежи в нетрадиционных, относительно новых формах участия, таких как подписание петиций, участие в демонстрациях и т.д.

Исследования показывают, что онлайн-технологии играют все большую роль в усилении роли молодежи в политике; важнейшую роль играют различные интернет-площадки, блоги, социальные сети [David, 2013; Lim, 2013]. К тому же, если раньше Интернет рассматривался как незначительная часть политического процесса, то теперь, благодаря молодежи, интернет-активизм в политической сфере может рассматриваться в качестве одной из важных форм политической деятельности.

Аналогичной теме посвящено исследование «Новые медиа как средство гражданского образования» [Middaugh, Kahne, 2013], фокус которого направлен на изучение роли новых медиа (социальные сети, блоги и т.д.) в воспитании граждан и регулировании гражданской и политической активности. Описаны возможности и угрозы внедрения новых медиа в сферу образования. В частности, предполагается, что школа ограничивает возможности молодого человека в проявлении своей политической и гражданской позиции. И решить эту проблему возможно с внедрением новых медиа-технологий в сферу образования, чтобы расширить спектр возможностей молодого человека.

Интересны исследования, посвященные трансформации форм политического участия в обществах с относительно слаборазвитой системой гражданского общества и недостаточным вниманием в образовательных учреждениях на воспитание гражданственности. Исследования в Греции показали, что в условиях постматериализма постановка проблемных вопросов в обществе ведет к росту протестной активности, минуя каналы институционального политического решения [Cabrera и др. 2013, с. 216]. Авторы это связывают, прежде всего, с тем, что молодые люди, взрослея, выходят на рынок труда и у них не остается времени для поступательной, последовательной политической деятельности в рамках существующих политических институтов. А в период молодости не имеют возможности принять участие в реальной политике, так как институты гражданского общества слабо развиты. В этих условиях, как показывают авторы, большую роль играет интернет и онлайн-активность [Cabrera и др. 2013, с. 217].

В следующей статье на наш взгляд поднимается очень важный вопрос. Точнее дается ответ на не заданный авторами вопрос: почему социальные сети по-разному влияют на поведение молодежи в разных странах? Например, в статье приводятся примеры использования Twitter и Facebook в популяризации массовых протестов молодежи в странах Северной Африки («Арабская весна») [Bosch 2013]. В США, например, те же социальные сети используются для увеличения явки избирателей. Отсюда возникает вопрос, почему свободное использование одного и того же инструмента (социальные сети) в одних странах приводит к революциям, а в других к активизации участия в институциональных формах политической активности? Дело ли только в политической культуре? Или проблема в культуре общества в целом? Ответы на эти вопросы еще предстоит найти.

О значимости роли высоких технологий в современной политической активности также сообщает исследователь индийского общества П. Лаварасан [Ilavarasan 2013]. Он, выявив высокий уровень политической заинтересованности среди индийской молодежи, удивляется, почему эта заинтересованность не выливается в соответствующую политическую активность? Ответ заключается в том, что заинтересованность трансформируется в гражданскую активность, добровольчество, а не политическую активность [Ilavarasan 2013, c. 297]. Современные технологии здесь выступают как средства координации усилий, а также снижают негативный эффект от слаборазвитой инфраструктуры.

Политические активисты: методология классификации

На сегодняшний день нет единого определения молодежного форума. Внести некоторую ясность могут методические рекомендации, разработанные Федеральным агентством по делам молодежи, в которых основная цель молодежного форума формулируется как «создание площадки, аккумулирующей общественные, государственные ресурсы и ресурсы бизнес-сообщества для поддержки молодежных инициатив, содействия самореализации молодежи, повышения уровня ее компетенций и навыков, преумножения человеческого капитала» [Письмо Росмолодежи …, 2015].

В связи с этим, молодежные форумы часто воспринимаются властью как ресурс наращивания политического влияния среди молодежи. С точки зрения молодого человека, занимающегося политической деятельностью, данные форумы воспринимаются как важные источники социальных связей (сетевого капитала) и каналы социальной мобильности.

На молодежных форумах производится довольно интересный способ социального продвижения: не молодежь восходит по ступенькам социальной иерархии, а субъекты, имеющие соответствующие ресурсы для социального продвижения молодежи, буквально концентрируются на небольшой части пространства в определенное время. Данная концентрация ресурсов и молодежи называется форумом. Это позволяет до минимума сократить социальную дистанцию между молодежью и теми акторами, которые могут предоставить реальные шансы для молодежи. Этапы развития молодежных форумов. Развитие молодежных форумов в России можно разбить на два этапа: первый – хаотичный этап, второй – систематизация форумной кампании. Хаотичный этап. Зарождение массовых молодежных форумов в современной России. Начиная с 2005 года, когда движение «Наши» провело первый массовый молодежный форум на озере Селигер в Тверской области, с привлечением 2500 участников, этот формат приобрел широкую популярность. По своему масштабу, форумы делятся на международные, всероссийские, окружные, региональные, межрегиональные, муниципальные и межмуниципальные.

Всероссийские форумы бывают двух видов: форумы формата палаточного лагеря («Селигер», «Территория смыслов на Клязьме и т. д.)» и другие форматы. Форумы формата палаточного лагеря проводятся во всех федеральных округах России: «Острова» (ДВФО), «iВолга» (ПФО), «Машук» (СКФО) и т.д.

Региональные форумы обычно называются по наименованию региона, в котором проводится форум, либо по находящегося поблизости значимого для региона географического объекта или объекта культурного наследия. Например, региональный форум «Ростов» в Ростовской области или «Волга» в Волгоградской области. Аналогично и на муниципальном уровне: форумы «Курс молодого политика» и «Новошахтинск» в городе Новошахтинске Ростовской области.

Из молодежных форумов других форматов наиболее известными являются «Таврида» (Республика Крым), «Интерра» (Новосибирская область), «Поколение-2020» (Красноярский край) и др.

Окружные форумы также проводятся органами молодежного самоуправления: молодежными правительствами и парламентам, например, форумы молодежных правительств Приволжского федерального округа (ПФО), Северо-Западного федерального округа (СЗФО) и т.д.

Период с 2006 по 2010 год стал временем бурного развития региональных форумов, к концу 2010 года каждый субъект федерации имел свой форум. По оценкам специалистов, за 8 лет «Селигер» посетили свыше 180000 человек, в региональных форумах приняли участие свыше 150000 человек. Наиболее активная молодежь за год успевает принять участие в нескольких форумах.

В Ростовской области, например, крупнейшим является форум «Ростов», который проводится ежегодно с 2010 года. Он объединяет на пять дней от 1200 до 2000 участников в возрасте от 18 до 30 лет из всех муниципальных образований региона. Наиболее крупные города получают большую квоту для их представителей, малые города и муниципальные районы – меньшую.

Как отмечают эксперты, ближайшие годы станут периодом бурного создания форумов муниципального уровня. Например, в Ростовской области, они уже проходят для молодежи Ростова-на-Дону, Таганрога, Новошахтинска, Шахт, Неклиновского района, Шолоховского района и др. Однако, пока не по всей области.

Для участия в любом форуме любого уровня необходимо пройти процедуру отбора. К участникам форума предъявляются определенные требования, например, в 2015 году из 18 000 поданных заявок на участие во Всероссийском молодежном форуме «Территория смыслов на Клязьме», были отобраны только 6000. А в 2012 году из 3000 поданных заявок на участие в региональном молодежном форуме «Ростов 2010», были одобрены только 1500 заявок. Требованиями для участников форума «Ростов-2012» были: для информационной смены – наличие не менее 500 друзей в социальной сети или не менее 300 читателей собственного блога, для участников смены «Молодежная команда губернатора» требовался опыт реализации не менее 5 проектов регионального или муниципального уровня. Для участия в форуме «Селигер 2013» на площадке молодежных правительств необходимо было досконально знать проблемы своего региона, иметь опыт реализации регионального проекта, или подготовить проект, решающий реальную социально-экономическую проблему региона. Для участия в молодежной площадке «Поколение-2020» IX Красноярского экономического форума, необходимо было предоставить проект по развитию спорта.

Итак, первый этап развития молодежных форумов в стране характеризуется становлением и формированием основных форматов молодежных форумов; фрагментарностью развития, что особо ярко наблюдалось на региональном и муниципальном уровнях; отсутствием единых стандартов проведения.

Экономический капитал

Итак, наибольшим сетевым капиталом обладают «политические лидеры», далее по нисходящей – «политические активисты» и «общественные активисты». Молодежь в целом обладает наименьшим сетевым капиталом. Низкий уровень сетевого капитала снижает потенциальные возможности конвертирования различных видов капитала. Так как именно сетевой капитал опосредует и является важным основанием трансформации капиталов.

Внутри трех групп молодых людей, вовлеченных в политическую деятельность также видны различия, однако являются ли данные различия значимыми? Для ответа на этот вопрос проведена серия тестов на корреляцию каждого из показателей сетевого капитала и групп молодых политиков. Была выявлена невысокая (от 0,094 до 0,131), но значимая корреляция (на уровне 0,01), между группами молодых людей и тем, могут ли они обратиться к своим знакомым для устройства на хорошую работу, продвижения по карьерной лестнице, обращения к хорошим врачам и для того, чтобы одолжить достаточно крупную сумму денег. Однако сравнивая эти данные с молодежью в целом, можно пренебречь таким невысоким уровнем корреляции и принять, что молодые люди в целом имеют схожий уровень сетевого капитала, который выше, чем у молодежи в целом.

Единственный вид сетевого капитала, в котором молодые политики уступают – это возможность взять в долг достаточно крупную сумму денег. Это объясняется с одной стороны, меньшим средним возрастом респондентов – молодых политиков, с другой – тем, что молодые люди в раннем молодежном возрасте (пример «молодых активистов») предпочитают накапливать неэкономические виды капитала, такие как сетевой, личностный и т.д., что в дальнейшем приводит к росту экономического капитала (пример «политических лидеров»). Также смещения по этому вопросу вызывает различное понимание фразы «достаточно большая сумма денег». Как будет показано далее, молодые политики и молодежь в целом сильно отличаются при анализе типа поселений, в которых они живут. В выборке молодежи России, в отличие от авторской выборки, достаточно велика доля сельских жителей, для которых «достаточно большая сумма денег» не совпадает с «достаточно большой суммой денег» по мнению горожанина. В связи с этим проведем анализ типов поселения, где живут молодые люди. Тип поселения. Важным показателем сетевого капитала является тип и культура социального окружения в широком смысле этого слова. Линейное распределение по группам молодежи и типам поселений представлено в таблице 3.3. Типы поселений, в которых проживают молодые политики (по группам) и молодежь в целом, 2013 г. Село,деревня Поселокгородского типа Город снаселением менее100 тыс.чел. Город с населением 100 тыс.–250. тыс. чел. Город снаселением 250тыс.–500тыс. чел. Город снаселением 500тыс.–1млн. чел. Город снаселением более1 млн.чел.

Большинство молодых политиков проживают в больших городах. Доля сельских жителей среди них всего 3,2 %. В то время как в среднем большая часть их сверстников проживают в средних и малых городах, численностью населения менее 100 тыс. человек, а также значительная часть (24,1 %) – в селах.

Примечательно, что минимальный уровень собственно политической активности наблюдается также и в селах – в них проживают по 4,8 % «политических лидеров» и «политических активистов», в то время как общественная активность в селах практически отсутствует – только 0,8 % «общественных активистов» проживают там. Это объясняется тем, что в селах действуют различные органы власти: администрации, советы депутатов и т.д., которые привлекают молодежь к своей деятельности. Поэтому там еще может сохраниться некая политическая активность молодежи. В то же самое время, в отсутствии достаточной бюджетной обеспеченности даже для удовлетворения таких базовых потребностей селян, как приемлемый уровень зарплат и т.д., о финансировании общественных организаций не может идти и речи. Поэтому, как и собственно политическая активность, общественная активность наиболее распространена преимущественно в крупных городах с численностью населения от 250 тыс. человек и выше.

Посредством анализа по трем группам молодых политиков были выявлены значимые различия по доходам. Но так как непараметрический тест для К-независимых выборок не позволяет выявить между какими именно группами есть значимые различия, была проведена серия непараметрических тестов для двух независимых выборок. Результаты представлены в таблице 3.4.

В группе «политические лидеры» доходы в среднем выше как среди других групп молодых политиков, так и в целом у молодежи по стране. При этом доходы «политических» и «общественных» активистов ниже, чем доходы молодых россиян в целом.

Зная структуру выборки нашего исследования, а также специфику возрастных когорт, можно предположить, что анализ по возрастным категориям может дать более интересные результаты. Проведена серия непараметрических тестов для того, чтобы понять, в каких возрастных группах доходы значимо отличаются. Результаты анализа свидетельствуют о том, что различия в доходах не значимы между возрастными группами 23-27 и 28-30 лет, в двух других парных сравнениях были выявлены значимые различия. То есть только доходы респондентов «младшей» возрастной категории значимо отличаются от «старших». Результаты сравнения средних величин по возрастным группам представлены ниже.

Факторы и ожидания социальной мобильности

Субъективные факторы социальной мобильности. Уровень социальной мобильности – важный показатель, однако не менее важно то, каким образом достигается высокое положение в обществе. В рамках диссертационного исследования были выявлены представления молодых политиков и молодежи в целом о факторах, которые способствуют достижению высокого социального статуса. Распределение ответов см. на рис. 4.14.

Итак, по мнению молодых людей, вовлеченных в политическую деятельность, продвижению вверх по социальной иерархии способствуют упорный труд (95,9 %), хорошее образование (89,4 %), нужные знакомства (86,7 %), честолюбие (70,4 %), образованные родители (64 %) и политические связи (59,9 %). Все остальные факторы более чем половиной опрошенных молодых политиков были оценены как не очень важные и совсем не важные. Молодежь в целом также солидарна с молодыми политиками относительно важности вышеприведенных факторов, однако есть расхождения.

Более 60 % молодежи в целом по России высоко оценивает важность происхождения из богатой семьи для социального продвижения. В то время как среди молодых политиков только 35,3 % оценивают фактор богатства семьи как важный.

Однако наибольшие разногласия по этому вопросу вызвал фактор «давать взятки». В то время как почти 40 % молодежи по стране уверены, что для социального продвижения вверх нужно непременно давать взятки, среди молодых политиков только 14,1 % поддерживают данный тезис. Глубину расхождения в оценках данного фактора можно понять, если рассмотреть более подробно оценки. Фактор взяток как «очень важный» оценивают 14,8 % молодежи и только 3 % молодых политиков.

Далее по уровню различий в оценках важности факторов вертикальной восходящей социальной мобильности идут национальность, высокую важность которой для социального продвижения отмечают 27,8 % молодежи и 15,9 % молодых политиков, и место рождения человека – 33,1 % и 15,2 % соответственно. В целом отметим, что молодежь по стране более склонна оценивать врожденные факторы (пол, национальность, место рождения, богатство семьи и т.д.) как более важные, чем молодые политики. Этот факт, на мой взгляд, является позитивным для общества и политической системы, в которой все более получают распространение принципы эгалитаризма.

Далее рассмотрим группы факторов в целях получения более целостной картины. Для этого проведем факторный анализ (анализ методом главных компонент; метод вращения: «Варимакс» с нормализацией Кайзера). Матрица повернутых компонент представлена ниже (табл. 4.12). Факторный анализ позволил выявить пять групп факторов, которые, по мнению молодых политиков, влияют на восходящую социальную мобильность. В первую группу вошли следующие факторы: национальность, место рождения, политические убеждения, пол и вероисповедание человека. Данные факторы можно условно объединить в группу убеждения и врожденные факторы. Вторую группу составили факторы происхождения из богатой семьи и дачи взятки, при этом, этой группе факторов не свойственны факторы упорного труда и честолюбия. Назовем эту группу экстенсивные факторы социальной мобильности, так как они не предполагают личную активность человека и строятся на снятии пассивной ренты. Третья группа факторов включает политические связи и нужные знакомства, т.е. сетевой капитал. Неразборчивость в средствах, взятки, а также пол и вероисповедание человека составили четвертую группу факторов, которые условно можно назвать коррупционные факторы. Присутствие в данной группе врожденных факторов только подтверждает тот факт, что этой группе свойственны активные достиженческие факторы (образование, честолюбие, упорство), а пассивные или врожденные, трудноизменяемые. В пятую группу выделились факторы образования.

Быть честолюбивым ,612 1 Национальность 0,779 Место, откуда человек родом 0,786 Политические убеждения 0,641 Неразборчивость в средствах, нахальство 0,800 Пол 0,616 Давать взятки 0,802 Вероисповедание человека 0,721 Итак, несмотря на схожесть результатов, только на первый взгляд нет различий с молодыми политиками. Можно выделить общие группы факторов, выделенных молодыми политиками и молодежью – это факторы сетевого капитала и врожденных факторов. Наличие в группе молодых политиков в числе последних политических убеждений говорит о том, что они воспринимают убеждения человека так же серьезно, как и врожденные факторы в качестве детерминант восходящей социальной мобильности.

Второй важный момент – молодежь в целом выделяет личностные факторы в отдельную группу, в то время как компоненты этих факторов размыты по другим при анализе представлений молодых политиков. Более четко молодые россияне выделили также коррупционные факторы. Образование включено в группу факторов семьи, что можно обозначить как фактор семьи и образования или культурного наследия и образования.

Однако важным также является тот факт, что молодые политики четко выделили одну группу, которая явным образом не выделена молодежью в среднем, – экстенсивные факторы. Напомним, что в эту группу включены факторы богатства семьи и взяток, и именно в этой группе наиболее низкие оценки получили личностные факторы: упорно трудиться и быть честолюбивым. Это говорит о том, что, несмотря на то, что молодые политики в целом оценивают личностные факторы как важные для социального продвижения (рис. 4.14), в этой группе есть отдельная категория людей, четко ориентированных на элитарные принципы восходящей социальной мобильности, высоко оценивающая богатство семьи и взятки и считающая крайне низкой важность личностных достижений человека (табл. 4.11).