Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Теоретико-методологические основы исследования проблем трансформации партийных систем 20
1.1. Западные и турецкие подходы к анализу партий и партийных систем 20
1.2. Понятие «трансформация партийной системы» в современной политической науке 48
1.3. Факторы трансформации партийных систем: электоральный и институциональный аспекты анализа 64
Глава II. Трансформация партийной системы Турции: современное состояние и векторы развития 80
2.1. Турецкая партийная система после парламентских выборов 2002 г.: фактор электорального сдвига 80
2.2. Институциональные факторы трансформации партийной системы современной Турции 103
2.3. Тенденции развития политических партий в условиях новой конфигурации турецкой партийной системы 121
Заключение 151
Библиографический список использованной литературы 160
Приложения 176
- Западные и турецкие подходы к анализу партий и партийных систем
- Факторы трансформации партийных систем: электоральный и институциональный аспекты анализа
- Турецкая партийная система после парламентских выборов 2002 г.: фактор электорального сдвига
- Тенденции развития политических партий в условиях новой конфигурации турецкой партийной системы
Введение к работе
Актуальность темы диссертационного исследования обусловлена
чрезвычайной интенсивностью трансформационных процессов,
проистекающих в партийных системах современных стран. Качественные
изменения в функциональных, организационных, электоральных,
идеологических характеристиках политических партий в современных политиях требуют теоретического осмысления и последующего уточнения концептуальной базы теории партий и партийных систем.
Несмотря на многолетние пессимистические прогнозы, политические
партии остаются одним из ключевых политических институтов и
неотъемлемым элементом современных демократий. Вопросы взаимосвязи
между политическим режимом и партийной системой, уровнем
институционализации партийной системы и стабильностью/турбулентностью
политического процесса, вопросы влияния институционального дизайна,
социоструктурных характеристик на партийную систему – все эти темы
остаются востребованными исследовательскими направлениями
современной политической науки. Многообразие существующих в
современном мире типов и конфигураций партийных систем, несхожесть
процессов становления и эволюции партийных систем в различных странах
мира, разнородность факторов, определяющих динамику их трансформации,
актуализируют необходимость комплексных исследований партийных
систем конкретных политий с применением современного
политологического инструментария.
В этом контексте особый интерес представляет Турецкая республика, партийная система которой, несмотря на более чем полувековой опыт политической состязательности, по-прежнему характеризуется высокой динамикой и турбулентностью развития. Победа Партии справедливости и развития (ПСР) на выборах 2002 г. открыла новый период в турецкой партийной политике. Процесс трансформации партийной системы Турецкой
республики, запущенный приходом к власти ПСР, по-новому обнажил глубокие разногласия и конфликты в турецком обществе, затронув фундаментальные принципы «кемалистской» политической системы. Выявление закономерностей, факторов и направлений трансформации турецкой партийной системы представляется актуальной исследовательской проблемой.
В соответствии с нормативным представлением, основанным на опыте западных демократий, политические партии, будучи посредниками между обществом и государством, транслируют общественные противоречия в партийную систему и тем самым способствуют разрешению конфликтов. Однако в условиях социокультурной и этнорелигиозной гетерогенности функциональный потенциал партий может существенно разниться с «классическими моделями». В связи с этим анализ партийной системы современной Турции, для которой характерна сложная структура социально-политических размежеваний, сформировавшаяся под влиянием процессов модернизации и нациестроительства, приобретает особую значимость, так как выводит на первый план проблему соотносимости нормативного представления об объекте исследования с реальной политической практикой в незападных политиях.
Степень научной разработанности. Развитие политических партий,
изменения в их функциональных, доктринальных и организационных
характеристиках предопределяли преобладание тех или иных
концептуальных подходов в разные периоды исследования партий и партийных систем.
Всю литературу по проблематике данного исследования можно условно подразделить на два больших блока. Первый блок составляют классические и современные исследования партий и партийных систем. В этих исследованиях разработаны теоретические и методологические подходы к анализу партий и партийных систем, прослеживаются эволюция партий в исторической перспективе и изменения партий на современном этапе,
предложены варианты типологий, исследуются проблемы функциональности партий, факторы электорального поведения и другие вопросы, связанные с деятельностью партий и функционированием партийных систем.
У истоков становления партологии как самостоятельной научной дисциплины стояли исследования М. Вебера, Р. Михельса, М. Острогорского. В дальнейшем фундаментальный вклад в развитие теории партий внесли Г. Алмонд, М. Вейнер, Э. Даунс, М. Дюверже, О. Киршхаймер, Дж. Лапаломбара, З. Нойман, Й. Шумпетер.
Теоретические и методологические основы анализа партийных систем были разработаны такими исследователями, как Ж. Блондель, Р. Инглхарт, М. Лааксо, А. Лейпхарт, С. Липсет, М. Педерсен, Д. Рае, С. Роккан, Дж. Сартори, Р.Таагепера, С. Хантингтон.
Современные трансформации партий и партийных систем нашли отражение в исследованиях таких специалистов, как К. фон Бойме, С. Волынец, Р. Гюнтер, Л. Даймонд, Р. Далтон, К. Джанда, Р. Кац, Дж. Кэри, Я.-Э Лэйн, К. Лоусон, С. Мэйнваринг, П. Мэир, А. Панебьянко, П. Пеннингс, Р. Хармел, М. Шугарт, С. Эрссон.
В российской политической науке партийная проблематика
представлена в работах таких исследователей, как А.С. Ахременко, Г.В. Голосов, В.Я. Гельман, Н.В. Гришин, Б.А. Исаев, Ю.Г. Коргунюк, А.Н. Кулик, А.В. Кынев, А.В. Лихтенштейн, Б.И. Макаренко, Е.Ю. Мелешкина, Л.В. Сморгунов, Р.Х. Усманов, О.Ф. Шабров и др.
Различные аспекты функционирования российской партийной системы на национальном и региональном уровнях, а также проблемы взаимодействия власти, гражданского общества и политических партий нашли отражение в исследованиях Н.В. Анохиной, М.А. Аствацатуровой, А.В. Баранова, А.А. Вартумяна, Ю.О. Гайворонского, Е.В. Галкиной, Л.Х. Дзаховой, Г.В. Косова, М.С. Турченко, Я.Ю. Шашковой, Н.Б. Яргомской и др.
Второй блок литературы составляют работы, посвященные
исследованию становления и развития турецкой партийной системы в разные исторические периоды. Данный блок может быть подразделен на три группы.
Первую группу составляют исследования турецких политологов: предметные области этих исследований охватывают самые разные аспекты функционирования турецких партий, вопросы становления и развития турецкой партийной системы, особенности современной трансформации, проблемы институционализации партий и развития демократии, факторы электорального поведения турецких избирателей и т.д. Это такие исследователи, как Дж. Аслан-Акман, М. Бардакчи, З. Баран, Дж. Динч, Э. Калайджиоглу, К. Карпат, Ф. Кейман, А. Кумбараджибаши, Ш. Мардин, М. Мюфтюлер-Бач, Э. Озбудун, А. Озкан, З. Ониш, С. Сайары, А. Сарыбай, Ю. Ташкын, Т. Тосун, Т. Тунайя, И. Туран, Г. Тезджюр, М. Хепер, А. Чаркоглу, Э. Шекерджиоглу, М. Шен, У. Эргюдер, Н. Эрдер, Й. Эсмер, Х. Явуз.
Вторую группу составляют международные туркологические
исследования (Turkish studies), в основном англоязычные. Здесь следует отметить исследования таких специалистов, как М. Вульрих, Дж. Джонгерден, Б. Ломбарди, Д. Растоу, Б. Рубин, Ф. Тахау, Я. Хазама, В. Хэйл, Э.-Я. Цюрхер.
Третья группа исследований – это труды российских туркологов. Отечественная туркология имеет богатые традиции, являясь частью российской востоковедческой школы. Изучением турецких партий и партийной системы занимались А.А. Гурьев, В.И. Данилов, Д.Е. Еремеев, Г.М. Зиганшина, Н.Г. Киреев, Н.З. Мосаки, Б.М. Поцхверия, И.Г. Саетов, Н.Ю. Ульченко, И.Л. Фадеева В.И. Шлыков, П.В. Шлыков.
Динамике политического процесса в современной Турции, в том числе проблемам взаимовлияния внутренней и внешней политики республики, посвящены исследования В.А. Аваткова, С.Б. Дружиловского, И.И. Ивановой, Б.Г. Койбаева, А.А. Колесникова, К.Н. Лобанова, В.А. Надеин-Раевского, С.Ф.
Орешковой, В.Н. Панина, А.А. Сотниченко, И.И. Стародубцева, А.В. Сулейманова, В.В. Цибенко.
Различные аспекты развития турецкой политической системы и внутриполитического процесса нашли отражение в диссертационных исследованиях М.Э. Бостанова, О.Г. Гусейнова, Г.М. Даниялова, А.А. Разливаева.
Вместе с тем, несмотря на наличие большого количества работ по схожей проблематике, необходимо отметить, что большинство изысканий проводилось в рамках политической регионалистики с фокусированием на отдельных аспектах функционирования турецкой партийной системы и внутриполитического процесса. По мнению диссертанта, комплексный анализ турецкой партийной системы с применением современного политологического инструментария будет способствовать более глубокому теоретическому осмыслению проблематики трансформации партийных систем современных незападных политий.
Таким образом, проблема исследования определяется
необходимостью дальнейшего изучения развития партийных систем
современных незападных политий, характеризующихся гибридными
политическими режимами, а также социокультурной и этнорелигиозной
гетерогенностью. Репрезентативность турецкого кейса определяется, с одной
стороны, 68-летним опытом состязательной партийной политики
республики, с другой, значительной трансформацией современной турецкой партийной системы, запущенной приходом к власти Партии справедливости и развития.
Исследовательский вопрос заключается в следующем: каковы специфика, основные направления и движущие факторы процесса трансформации современной турецкой партийной системы.
Объект диссертационного исследования – партийная система современной Турции.
Предмет диссертационного исследования - процесс трансформации современной турецкой партийной системы.
Цель исследования - выявить наиболее влиятельные факторы и ключевые векторы трансформации турецкой партийной системы на современном этапе.
Для достижения этой цели необходимо решить следующие задачи:
выявить общее и особенное в теоретико-методологических подходах к исследованию партий и партийных систем в западной и турецкой политической науке;
раскрыть содержание понятия «трансформация партийной системы»;
выявить основные факторы трансформации современных партийных систем;
раскрыть механику воздействия электорального сдвига на процесс трансформации современной турецкой партийной системы;
выявить наиболее влиятельные институциональные факторы трансформации турецкой партийной системы;
определить основные тенденции развития турецких политических партий в условиях трансформации партийной системы современной Турции.
Гипотеза исследования. Трансформация партийной системы современной Турции вызвана, в первую очередь, электоральными и институциональными факторами. Формирование новой конфигурации партийной системы вынуждает турецкие партии вносить изменения в партийные доктрины и стратегии электоральной борьбы, корректировать модели политической кооперации.
Хронологические рамки исследования охватывают период с 2002 г., когда состоялись так называемые «опрокидывающие выборы», запустившие процесс трансформации турецкой партийной системы, по начало 2018 г. При этом в связи с тем, что в настоящей работе произошедшая трансформация
рассматривается в неразрывной связи с предшествовавшим историческим
контекстом, автор обращался также к более ранним периодам развития
турецкой партийной политики. Это позволило выявить общие
закономерности развития турецкой партийной системы.
Теоретико-методологическая основа исследования. Данное
диссертационное исследование опирается на ряд теоретических и
методологических разработок, получивших широкое признание в
современной политической науке. Прежде всего, необходимо отметить теоретические разработки П. Мэира, Я.-Э. Лэйна и С. Эрссона в области теории изменения партийных систем. Анализ влияния институциональных факторов на трансформацию партийной системы основан на исследованиях М. Дюверже, Р. Таагеперы, М. Шугарта, А. Лейпхарта. Анализ электоральных факторов основан на особенностях приложения теории социальных размежеваний С. Липсета и С. Роккана применительно к турецкому кейсу. Выявление тенденций развития конкретных партий в условиях трансформации партийной системы основано на теоретических разработках К. Джанды, Р. Хармела, А. Панебьянко в области теории партийных изменений.
Ключевое значение на различных стадиях исследования имели исторический подход, количественные методы анализа партийных систем (индексы эффективного числа партий, электоральной волатильности, диспропорциональности, фракционализации), метод сопоставительного анализа, вторичный анализ данных социологических исследований, анализ нормативно-правовых и программных документов.
Эмпирическую базу исследования составляют:
-
электоральная статистика, представленная на сайте ЦИК Турции (сведения о результатах выборов и распределении мест в национальном меджлисе, начиная с первых конкурентных выборов в 1950 г.);
-
комплекс нормативно-правовых актов Турецкой республики, регулирующих деятельность партий и электоральный процесс;
-
официальные документы и предвыборные программы ведущих турецких партий, тексты официальных выступлений и интервью лидеров партий;
-
материалы ведущих турецких периодических изданий (Resmi Gazete, Cumhuriyet, Hrriyet, Milliyet, Turkish Daily News);
-
аналитические материалы и социологические опросы научно-аналитических центров Турции (KONDA, TESEV, SETA);
-
материалы, собранные диссертантом в ходе исследовательских стажировок в Турции (Анкара, 2014 г.; Измир, 2015 г.; Стамбул, 2016 г.).
Научная новизна диссертационного исследования заключается в следующем:
- выявлено, что методология турецкой партологии, пройдя через
этапы доминирования западной теории модернизации и «центр-
периферийного» подхода, эволюционирует к системному анализу, в
рамках которого на первый план выходят не отдельные партии, а
партийная система в целом с акцентом на количественные методы
исследования;
- предложено авторское понимание понятия «трансформация
партийной системы» и обосновано, что вектор изменений, происходящих
на электоральном, парламентском и правительственном уровнях
межпартийной конкуренции, определяется актором и механизмом
трансформации партийной системы;
- обосновано, что в условиях демократического политического
режима основными факторами трансформации партийной системы по
электоральному типу являются электоральный сдвиг и институциональные
изменения;
- раскрыто влияние фактора электорального сдвига на
трансформацию турецкой партийной системы и обосновано, что
перегруппировка электората была вызвана изменением партийных
идентификаций при сохранении прежней структуры социально-
политических размежеваний;
- выявлено, что на трансформацию турецкой партийной системы
оказали влияние институциональные изменения, связанные с
избирательной системой, политической субъектностью кемалистской
элиты, конституционной реформой 2017 г.;
- выявлены тенденции развития турецких политических партий в
современных условиях и доказано, что формирование новой конфигурации
партийной системы оказывает влияние на динамику партийных идеологий,
электоральных стратегий и моделей политической кооперации.
Основные положения, выносимые на защиту.
1. Турецкая партология прошла путь от некритического
копирования западных теорий к их критическому переосмыслению и
попыткам выстроить оригинальные исследовательские подходы,
учитывающие специфику национальной партийной политики. Различия в
современных западных и турецких партологических подходах
обусловлены несоответствием трендов развития партий на Западе и в
самой Турции. В отличие от западной партологии, где исследовательский
фокус сместился на измерения «новой политики» и эволюцию
организационных форм партий, в турецкой партологической мысли по-
прежнему доминируют объяснительные модели, основанные на
классических размежеваниях «старой политики». При этом повсеместная в
западных исследованиях проблематика «постматериалистической
повестки» и вопросы внутренней организации партий практически не
представлены в турецкой партологии.
2. В основу бинарной типологии трансформации партийных систем
положены два основных варианта возможных корреляций таких уровней
межпартийной конкуренции, как электоральный, парламентский и
правительственный. Первый вариант корреляции этих уровней предполагает,
что импульс к изменению партийной системы идет в направлении от
электорального уровня к парламентскому и далее к правительственному. Данный вариант соответствует электоральному типу трансформации партийной системы, так как происходит в результате волеизъявления граждан через механизм выборов. Второй вариант корреляции уровней межпартийной конкуренции предполагает изменения в партийной системе в обратном направлении – от правительственного к парламентскому и от парламентского к электоральному. Он соответствует неэлекторальному типу трансформации партийной системы, так как осуществляется элитами без прямого участия избирателей посредством смещения правительства, государственного переворота, демонтажа политического режима и т.п.
-
Стартовые условия трансформации партийной системы по электоральному типу в ситуации демократического режима связаны с такими факторами, как электоральный сдвиг, при котором подавляющая часть избирателей меняет свои электоральные предпочтения от одних партий в пользу других; значимые изменения в институциональном дизайне, которые, затрагивая правила электоральной борьбы, оказывают влияние как на перевод голосов в мандаты, так и на значимость этих мандатов с точки зрения формирования правительства.
-
Трансформация турецкой партийной системы, запущенная выборами 2002 г., выразилась в совокупности электоральных, парламентских и правительственных изменений, ознаменовавших переход от крайне фрагментированной системы с высокими показателями электоральной волатильности к системе с доминирующей партией, в роли которой выступает Партия справедливости и развития (ПСР). Основным фактором трансформации послужил электоральный сдвиг, в результате которого произошло критическое обновление партийного спектра. Консолидация электората вокруг Партии справедливости и развития, Народно-республиканской партии, Партии националистического действия, Демократической партии народов имеет очевидные социокультурные, этнорелигиозные и региональные контуры, что свидетельствует об
устойчивости социально-политических размежеваний и их решающем значении для формирования электоральных ориентаций.
-
Среди институциональных факторов наиболее сильное влияние на трансформацию турецкой партийной системы оказали следующие: особенности избирательной системы (10 %-й заградительный барьер и метод распределения мандатов д’ Ондта), обусловливающие высокий уровень диспропорциональности результатов, способствовали на начальном этапе концентрации исполнительной власти в руках одного центра; эрозия и последующая ликвидация политической субъектности кемалистской элиты (реорганизация Совета национальной безопасности, судебная реформа, уголовное преследование прокемалистской бюрократии) позволили ПСР закрепить статус доминирующей партии; конституционная реформа 2017 г., ознаменовавшая переход от парламентской формы правления к президентской, закладывает институциональные основы для удержания ПСР роли ведущей политической силы.
-
Формирование новой конфигурации партийной системы в современной Турции обусловило изменения партийных идеологических платформ, электоральных стратегий партий и моделей межпартийной кооперации. Ведущие турецкие партии, во-первых, отходят от традиционной идеологоцентричной риторики в сторону большей прагматизации политической повестки; во-вторых, в методах электоральной борьбы преобладает стратегия «всеохватной партии»; в-третьих, усиливаются роль партийных лидеров и значение стратегии «служебной партии» («hizmet partisi»), суть которой – в адресной материальной поддержке избирателей. Во взаимоотношениях между турецкими партиями по-прежнему преобладает острая конфронтация. В условиях, когда крайний антагонизм присущ не только отношениям между доминирующей партией и основными оппозиционными силами, но и межоппозиционному взаимодействию, пространство для политической кооперации крайне ограничено, что
объясняет провал переговоров о коалиционном правительстве в 2015 г. и разнородность позиций в отношении конституционной реформы 2017 г.
Теоретическая значимость диссертационного исследования.
Разработанная в рамках диссертационного исследования система понятий способствует совершенствованию категориального аппарата политической науки. Определенный вклад настоящая работа вносит в систему знаний о факторах трансформации современных партийных систем. Кроме того, исследование трансформации турецкой партийной системы с применением инструментария современной политической науки способствует развитию методологических оснований отечественной туркологии.
Практическая значимость диссертационного исследования.
Положения и выводы, содержащиеся в диссертационном исследовании,
могут быть использованы при анализе динамики партийных систем
современных незападных политий. Результаты исследования могут быть
использованы органами государственной власти федерального и
регионального уровня при краткосрочном и среднесрочном прогнозировании политических процессов в Турецкой Республике, подготовке и реализации политических решений, связанных с взаимодействием с турецкими партнерами. Результаты исследования также могут быть использованы в учебном процессе в рамках общих и специальных курсов по политологии, политической истории Турции, регионоведению и партологии.
Область исследования. Содержание диссертационного исследования соответствует пунктам Паспорта специальности ВАК Министерства образования и науки РФ – 23.00.02 – Политические институты, процессы и технологии: «4. Типы политических организаций. Место и роль партий в политических отношениях современности. Партии и государство. Партии и другие формы артикуляции интересов (корпоративизм, группы давления и пр.). Партии и избирательные системы. Идеологии политических партий. Партийные системы. Механизмы взаимодействия партий в рамках партийных систем».
Апробация исследования. Основные положения диссертации
изложены в докладах, сделанных в рамках Международной научно-
практической конференции «V Северо-Кавказские социологические чтения»
(Ставрополь, СКФУ, 2017), Научно-практической конференции с
международным участием «VI Столыпинские чтения» (г. Краснодар, КубГУ. 2016), Международного Харакского научного форума (Севастополь, КФУ, 2016), Международного форума «Кавказ в начале 21 века: народы, общество и государство» (Пятигорск, СКФУ, 2016), Международной научно-практической конференции «Северный Кавказ как пространство для диалога культур» (Пятигорск, 2015), Всероссийской конференции студентов, аспирантов и молодых ученых «Путь в науку» (Ростов-на-Дону, ЮФУ, 2016), Ежегодной молодежной научной конференции «Молодая наука-2014» (Пятигорск, ПГЛУ, 2014).
Основные результаты были изложены в рамках работы «круглых» столов и дискуссионных площадок в Северо-Кавказском федеральном университете (г. Ставрополь), Анкарском университете (г. Анкара), Эгейском университете (г. Измир).
Основные положения и выводы диссертационного исследования были
отражены в 12 публикациях, общим объемом 3,7 п.л. в т.ч. 3 статьях в
ведущих рецензируемых журналах, рекомендованных ВАК для
опубликования итогов диссертационных исследований.
Диссертация обсуждена на кафедре зарубежной истории, политологии и международных отношений ФГАОУ ВО «Северо-Кавказский федеральный университет» и рекомендована к защите по специальности 23.00.02 – Политические институты, процессы и технологии.
Структура работы. Диссертация состоит из введения, двух глав, включающих 6 параграфов, заключения, списка литературы и приложений. Общий объем работы – 181 страниц машинописного текста.
Западные и турецкие подходы к анализу партий и партийных систем
Политические партии – один из ключевых политических институтов и неотъемлемый элемент демократического устройства современного государства. Более того, партии – это определенный маркер развития демократии в обществе, отображающий уровень политического плюрализма. Будучи по своей природе консервативными организациями, тем не менее, партии обладают высокой адаптивностью к изменяющимся условиям.1 Подобное качество позволяет им реагировать на изменения в политическом пространстве и существовать в условиях самых разных политических режимов.
В современной политической науке принято выделять четыре основных подхода к определению понятия «партия»: функциональный (Дж. Шлезингер, Л. Эпстейн), структурный (М. Дюверже, М. Острогорский), структурно-функциональный (Э. Даунс, У. Чамберс), идеологический (Э. Бёрк, К. фон Бойме)2.
Представители функционального подхода делают акцент на функционально-ролевом предназначении партии: «политическая партия – это группа, организованная для того, чтобы получить контроль над правительством путем победы на выборах»3.
Представители структурного подхода видят сущность партии в специфике ее организационного устройства: особенностях структуры и внутренней иерархии, длительности существования, принципах функционирования и т.д. «Партия есть общность на базе определенной специфической структуры»1.
В рамках структурно-функционального подхода партия рассматривается как посреднический инструмент, обеспечивающий коммуникацию между обществом и государством путем упорядочивания избирательных процедур: «партия – это уставная организация политических агентов общества, которые связаны с контролем правительственной власти и которые соревнуются за народную поддержку с другой группой или группами»2.
Представители идеологического подхода делают акцент на общности программных и мировоззренческих взглядов: «партия – это группа единомышленников, которые действуют сообща для достижения общих политических целей»3.
Сложность и многоплановость понятия «политическая партия» требуют от исследователя вместить в дефиницию не один, а целый ряд признаков объекта определения. Некоторые исследователи, решая эту задачу, попытались сформулировать универсальное определение на основе выделения конституирующих признаков. В частности, американские исследователи Дж. Лапаломбара и М. Вейнер выделили четыре подобных признака: 1) продолжительное существование; 2) функционирование на национальном и региональном уровнях с выстраиванием регулярной коммуникации между ними; 3) стремление к завоеванию и осуществлению власти единолично или в коалиции; 4) нацеленность на обретение народной поддержки посредством активного членства, выборов и иными средствами.4
Разнородность существующих определений свидетельствует о многообразии типов политических партий, их функций, моделей развития и т.п.
Современные политические партии, пришедшие на смену аристократическим свитам и локальным политическим клубам (в терминологии М. Вебера), возникнув в западных странах во второй половине XIX века, прошли долгий эволюционный путь. Эволюция партий определялась социальными и политическими трансформациями, происходившими в политиях, повсеместным распространением демократических институтов, развитием информационных технологий и т.д. По замечанию российского специалиста Б.И. Макаренко, универсальный характер развития партий в современном мире определяет отсутствие единых критериев оценки их деятельности и эффективности.1
Будучи продуктом общественного развития западной цивилизации, политические партии стали одними из главных «экспортных товаров» в ряду демократических институтов. Очевидно, что функционирование партий в незападных обществах определяется не «западными моделями», но логикой политического развития каждого конкретного общества, особенностями политической культуры, приоритетом тех или иных социокультурных и этноконфессиональных тем, определяющих структуру социально-политических размежеваний2.
Стоит отметить, что партии сами по себе не являются отличительными признаками сугубо электоральных демократий, и появление партий в политической системе вовсе необязательно ведет к ее демократизации3. С одной стороны, по-прежнему справедливо утверждение о том, что современная демократия – это партийная демократия4. С другой стороны, партии с тем или иным функциональным потенциалом существуют в рамках авторитарных и гибридных политических режимов, придавая им определенную легитимность и политическую устойчивость.
В связи с этим, как замечает американский специалист К. Лоусон, невозможно понять отношение между политическими партиями и демократией вне исторического, социально-экономического и институционального контекста в каждой отдельной политии1.
По замечанию других американских исследователей Г. Алмонда и Дж. Пауэлла, существует принципиальное различие между состязательными партийными системами, которые пытаются, прежде всего, выстроить электоральную поддержку, и неконкурентными авторитарными партийными системами, которые стремятся управлять обществом. Данное различие зависит от способности политических партий свободно образовываться и конкурировать в борьбе за поддержку граждан, а также от того, является ли получение такой поддержки необходимым условием контроля над правительством2.
На основе вышесказанного можно заключить, что функциональный потенциал партий в конкретной политии будет определяться типом политического режима, уровнем политической конкуренции и форматом коммуникации партий с избирателями. В контексте нашего исследования представляется возможным подразделить множество партийных функций на три основные составляющие: коммуникативную, электоральную, политико-субъектную.
Коммуникативная функция связана с обеспечением партиями посреднических связей между государством и гражданским обществом. Агрегация и артикуляция общественных интересов – основа коммуникативной функции политических партий. Партии аккумулируют и организовывают общественные интересы и мнения, после чего выражают их в виде конкретных политических программ, лозунгов и требований. В отличие от социальных движений, создаваемых вокруг одной конкретной проблематики, партии благодаря своей «всеохватности» структурируют множество проблемных вопросов, делая их понятными для избирателя.
Электоральная функция связана с участием партий в выборах. Американский исследователь Л. Эпстейн обозначил эту функцию как структурирование голоса. «Без партий процесс голосования представлял бы собой хаотичный выбор между соперничающими за депутатское кресло кандидатами».1 По замечанию отечественного специалиста К.Г. Холодковского, значение партий для функционирования представительной демократии заключается в том, что «партии расставляют на политическом поле те вешки, которые помогают ориентироваться избирателям; тем самым они регулируют и структурируют электоральный процесс и деятельность представительных органов»2.
Политико-субъектная функция партий заключается в отправлении власти. Степень участия партий в управлении государством зависит от особенностей политической системы, политического режима и уровня политической состязательности. Несмотря на то, что исполнительная власть в любой системе достаточно автономна от законодательной, тем не менее, наиболее значимые политические решения, планируемые для реализации исполнительной властью, требуют поддержки парламентских партий. А в условиях парламентской республики значимость функции по реализации государственной политики для партий значительно повышается.
Факторы трансформации партийных систем: электоральный и институциональный аспекты анализа
Большое значение в исследовании трансформации партийной системы имеет вопрос о ее движущих факторах. М. Дюверже писал, что «системы партий – это результат взаимодействия многочисленных и комплексных факторов; иные из них специфически присущи отдельной стране, другие носят общий характер»1.
М. Дюверже полагал, что наиболее «естественной» формой партийной системы является двухпартийность в силу того, что политические решения, как правило, предстают в дуалистической форме. По мнению французского ученого, фундаментальная тенденция к двухпартийности может быть разрушена двумя факторами: «внутренним расщеплением воззрений» (речь идет о расколах между радикалами и умеренными, реформистами и революционерами и т.п.) и «наложением дуализмов», когда различные политические противоположности существуют относительно независимо друг от друга2.
Я.-Э. Лэйн и С. Эрссон в числе факторов, которые могут детерминировать трансформацию партийной системы, выделяют экономическую ситуацию, смену партийного лидера, изменение в избирательной системе, падение политического режима, критические выборы, меняющуюся международную обстановку3.
Отечественный специалист И.Г. Чередов, рассматривая факторы, которые оказывают влияние на партийную систему, подразделяет их на четыре группы: институциональные, внешние, внутрисистемные, электоральные. К институциональным факторам И.Г. Чередов относит формы государственного правления и территориального устройства, особенности избирательных систем, партийное законодательство. Среди внешних факторов ученый выделяет динамику экономического, политического, социального и культурного развития страны. К внутрисистемным факторам он относит особенности внутренней организации партий, интенсивность внутрипартийных конфликтов, идеологическую направленность, методы ведения избирательной кампании. Наконец, к электоральным факторам он относит как электоральные ориентации, так и технологии политического маркетинга.1
Более продуктивным с точки зрения анализа факторов трансформации партийной системы представляется позиция П. Мэира, который считал релевантными два главных фактора – институциональный и электоральный2. В конечном счете, в условиях электоральной демократии выборы являются единственным механизмом, который запускает процесс трансформации партийной системы. Итоги выборов, в свою очередь, определяются двумя главными факторами – правилами электоральной борьбы или в широком смысле институциональным дизайном и партийными предпочтениями избирателей.
Основной и наиболее легко манипулируемой составляющей институционального фактора трансформации партийной системы является избирательная система. В литературе принято выделять четыре основных измерения избирательной системы: электоральная формула, величина округа, структура избирательного бюллетеня, заградительный барьер3. А. Лейпхарт доказал, что из этих четырех измерений избирательной системы наиболее сильное влияние на партийную систему оказывают электоральная формула и величина округа4.
Электоральная формула, по сути, есть способ определения победителя на выборах. Выделяют три основных типа электоральных формул: плюральная, мажоритарная и пропорциональная.
При плюральной системе победителем становится тот, кто получил простое большинство голосов. При мажоритарной системе победителем становится та партия (или кандидат), которая набрала абсолютное большинство голосов (50 % + 1). При этом в случае если первый тур не выявил победителя, устраивается второй тур. Пропорциональная система характеризуется тем, что распределение властных позиций (мандатов) осуществляется в соответствии с долями голосов, полученными кандидатами.
Первые две электоральные формулы возможны только в одномандатных округах, их основной недостаток в том, что они приводят к «сверхпредставленности» победившей партии, т.е. к высокой диспропорциональности результатов распределения мандатов: по сути, диспропорциональность равна 100 %, т.к. победитель получает все. При пропорциональной системе, которая сочетается с многомандатными округами, данный показатель существенно ниже. Если эффективное число парламентских партий ниже, чем эффективное число электоральных партий, это означает, что избирательная система диспропорциональна и благоприятствует большим партиям в ущерб малым.
В предыдущих параграфах рассматривались «законы М. Дюверже», раскрывающие взаимосвязь между партийной и избирательной системами: «1) мажоритарное голосование в два тура ведет к многопартийной системе, партии которой характеризуются «мягкой» структурой, склонностью к альянсам и относительной стабильностью (во всех случаях); 2) плюральная система ведет к двухпартийной системе с чередованием у власти больших независимых партий; 3) режим пропорционального представительства ведет к многопартийной системе с жесткими, независимыми и стабильными партиями (за исключением случаев всякого рода кратковременных, но бурных движений)»1.
Исходя из этих законов, можно вывести ряд умозаключений:
1) изменение электоральной формулы с плюральной на пропорциональную (или мажоритарную) приведет к трансформации партийной системы от двухпартийности к многопартийности;
2) изменение электоральной формулы с пропорциональной (или мажоритарной) на плюральную приведет к переходу от многопартийности к двухпартийности и т.д.
Сочетание плюральной системы с двухпартийностью, в представлении М. Дюверже, обусловлено влиянием двух взаимодействующих факторов – «механического» и «психологического». Влияние «механического» фактора заключается в «занижении представительства третьей (то есть наиболее слабой) партии, так как процент полученных ею мест оказывается ниже процента поданных за нее голосов». Влияние психологического фактора состоит в том, что «избиратели быстро понимают, что их голоса будут попросту потеряны, если они продолжат отдавать их третьей партии: отсюда естественная тенденция передать их не самому худшему из соперников, с тем чтобы предотвратить успех наиболее нежелательного»1.
Однако не всегда «законы М. Дюверже» работают так, как предполагал их создатель. В этом отношении, очень популярным в научной литературе является пример Канады, где, несмотря на многолетнее использование плюральной системы одномандатных округов, партийная система страны не приобрела характер двухпартийной. Исследователи пришли к выводу, что помимо «механического» и «психологического» эффектов большое значение играет региональная специфика: наличие в стране сильных региональных партий, образованных на основе этнорелигиозного признака, способствует увеличению числа партий, релевантных на национальном уровне2.
Данное обстоятельство справедливо также в отношении пропорциональных систем. В качестве объективных ограничений на пути увеличения фрагментации в условиях пропорциональной системы исследователи называют социальную и этническую гомогенность: чем меньше проблемных измерений, тем меньше количество эффективных партий1.
Главный метод манипуляций, характерный для пропорциональных систем, и который отсутствует в системах большинства, – это методы перевода полученных партиями голосов в мандаты. В современных избирательных системах представлено множество подобных методов, но их всех принято подразделять на две основные группы: методы квот и методы делителей.
Сущность метода квот заключается в том, что сначала определяется некая минимальная сумма голосов, необходимая для получения одного мандата; это сумма голосов и есть квота. Затем на эту квоту делится число голосов, полученное каждой допущенной к распределению мандатов партией. Частное от этого деления дает число мандатов, которое партия получает на первом этапе распределения.
Наиболее известной среди методов квот является квота Хэйра, для вычисления которой число голосов, полученных всеми партиями (p), делится на число распределяемых мандатов (m). В виде формулы она может быть обозначена следующим образом: p / m.
Помимо квоты Хэйра существуют еще квота Гогенбаха–Бишофа (p / (m + 1) и квота Друпа (p / (m + 1) + 1).
Основной недостаток методов квот заключается в том, что невозможно сразу распределить все имеющиеся мандаты. В связи с этим оставшиеся после первого этапа распределения мандатов по методу квоты распределяют в дальнейшем на основе неучтенных голосов. Для этой процедуры также существует несколько способов.
Турецкая партийная система после парламентских выборов 2002 г.: фактор электорального сдвига
Парламентские выборы 2002 г. стали определенной точкой разрыва в развитии партийной системы Турецкой республики. Итоги этих выборов коренным образом изменили расстановку политических сил в стране, что ознаменовалось началом формирования новой партийной системы – системы с доминирующей партией, в роли которой выступает Партия справедливости и развития (ПСР).
Анализ факторов и векторов произошедшей трансформации представляется необходимым предварить кратким экскурсом в историю становления и развития турецкой партийной системы на рубеже XX-XXI веков.
Становление состязательной партийной системы Турецкой республики происходило в рамках кемалистской модернизации, в основе которой лежали идеи «всесторонней цивилизационной вестернизации» и создания светского национального государства европейского типа. Внедрение демократических институтов было важнейшей частью этого процесса и наиболее сложно осуществимой. Турция на этом пути прошла этапы ограничения политического плюрализма и гегемонии одной партии, рассматривавшейся в качестве «аванградной, призванной объединить все слои нации в борьбе за успех революции»1. Реальный переход к политической состязательности начался в 1945 г., когда правящая элита разрешила образование других партий, и окончательно завершился в 1950 г., когда состоялись первые открытые демократические выборы в парламент.
Турецкий опыт демократизации общественно-политической жизни сильно отличался от аналогичных процессов, проистекавших в ранних западноевропейских странах. Процесс демократизации в Турции шел не по пути медленной эволюции, как это было в Западной Европе, а по пути резких и радикальных изменений. Избирательное право вводилось сразу и массово без какой-либо организации социального движения за избирательные права. Переход к политическому плюрализму был сознательным решением верхушки однопартийного режима, а не итогом трансляции существующих социально-политических размежеваний в публичное политическое пространство. Другими словами, демократия в Турции внедрялась сверху, без политического участия широких слоев населения1.
Итогом резкого перехода к политической состязательности было то, что активное партийное строительство началось в отсутствие четких, усвоенных всеми субъектами правил электоральной борьбы. При этом уровень социальной дифференцированности и классовой поляризации турецкого общества был недостаточным, чтобы говорить о том, что у большинства партий были стабильные электоральные базы поддержки. Это же относится и к возможностям репрезентации партиями интересов тех или иных экономических групп: начало межпартийной конкуренции предшествовало широкомасштабной индустриализации страны. Если в западноевропейских странах голосование избирателей основывалось, прежде всего, на классовой принадлежности, то в турецком случае значение социального класса как мотива электорального поведения было крайне незначительным. В связи с этим, турецкие партии с самого начала имели гетерогенную социальную базу поддержки. Кроме того, турецкий партогенез «перескочил» классический этап массовых партий: организационная база турецких партий имела элитарный характер, а электоральные стратегии были аналогичны тем, что имели «всеохватные партии» на Западе1.
Опыт партийной политики периода доминирования НРП отрицательно сказался также на характере конкурентных и кооперативных взаимоотношений между правящей партией и оппозицией на начальном этапе формирования состязательной партийной системы. Влияние этого фактора выражалось в наличии крайнего антагонизма между правительством и оппозицией, ориентации элит на политический конфликт, невозможности кооперации в реализации той или иной политики.
С момента перехода к политической состязательности турецкая партийная система претерпевала значительные трансформации. С 1950 по 1960 г. партийная система республики характеризовалась наличием классического бипартизма. В роли двух главных партий выступали Демократическая партия (ДП) и Народно-республиканская партия (НРП). Три парламентские выборы 1950, 1954, 1957 гг. закончились победой ДП.
Несмотря на отсутствие серьезных идеологических расхождений, двухпартийная система на турецкой почве не обеспечила стабильного функционирования политической системы. Политическая биполярность в Турции не предусматривала консенсуса даже по фундаментальным принципам демократии и привела к тяжелой конфронтации между правящей партией и оппозицией, что, в конечном счете, подорвало стабильность политического режима. 10-летнее правление ДП закончилось системным кризисом и последовавшим военным переворотом 1960 г., в результате которого правящая ДП была запрещена.
Результаты выборов 1961 г. оформили переход от двухпартийной системы с продолжительным доминированием одной из партий к системе ограниченного плюрализма. Эта трансформация выразилась в росте политической фрагментации. Если в период двухпартийности количество парламентских партий варьировалось от трех до четырех, то в период с 1961 по 1971 г. наблюдался постоянный рост фрагментации парламента: четыре партии в 1961 г., шесть партий в 1965 г. и уже восемь партий в 1969 г.
Вместе с тем, вновь была очевидна тенденция к электоральному доминированию одной партии, в роли которой выступила Партия справедливости (ПС) – главная преемница запрещенной в 1960 г. Демократической партии. ПС сумела выиграть выборы 1965 и 1969 гг. и формировала в этот период однопартийное правительство.
Рост политической фрагментации имел крайне негативные последствия для стабильности партийно-политической системы страны. Радикализация политического процесса на фоне либерализации политической жизни привела к острому политическому кризису и вновь закончилась военным переворотом в 1971 г.
Развитие турецкой партийной системы в 1970-е гг. было отмечено дальнейшим размыванием двухпартийного ядра: на фоне ослабления центристских партий увеличивался относительный размер малых партий. Именно в этот период начинается укрепление электоральных ниш исламистских и националистических партий. Партия национального спасения (ПНС), представлявшая идеологическую платформу политического ислама, набирала на выборах 1973 и 1977 гг. от 12 % до 9 % голосов и являлась ключевой партией-партнером для двух основных партий – ПС и НРП. В это же время в партийной системе Турции окончательно закрепляется ультраправая Партия националистического действия (ПНД).
Растущая поляризация сопровождалась ожесточением политического насилия и терроризма со стороны небольших, но хорошо организованных групп крайне левого и крайне правого толка. Разразившийся кризис в очередной раз закончился военным переворотом в 1980 г.
Начало формирования контуров современной турецкой партийной системы принято относить к 1980-1983 гг., когда в результате военного переворота временный орган – Совет национальной безопасности – предпринял ряд радикальных мер по формированию новой партийно-политической системы, в которой не должно было остаться места политической фрагментации и экстремизму.
Главную вину за политическую нестабильность 1970-х г. генералы возложили на политические партии и их лидеров. Все существовавшие на тот момент политические партии были запрещены. Партийным лидерам ряда ведущих партий было запрещено заниматься политической деятельностью в течение десяти лет. Была принята новая Конституция, нацелившаяся на существенное усиление исполнительной власти над остальными ветвями, ограничение политических свобод, жесткий контроль над партиями.
Выборы 1983 г. оформили новую партийную систему: на смену крайнему плюрализму 1970-х гг. приходит система с доминирующей партией. Партия отечества Т.Озала выигрывает выборы 1983 и 1987 гг. и формирует в этот период однопартийное правительство. Однако уровень электоральной поддержки ПО снижался от выборов к выборам: в 1983 г. ее результат составлял 45,1 %; в 1987 г. он упал до 36,3 %. На выборах 1991 г. ПО окончательно потеряла свое лидирующее положение, ее результат составил 24 %.
Тенденции развития политических партий в условиях новой конфигурации турецкой партийной системы
В условиях формирования новой конфигурации партийной системы турецкие партии столкнулись с множеством проблем, политических вызовов и рисков. Партиям для политического выживания было необходимо быстро и эффективно реагировать на изменения в социально-политическом и электоральном пространстве и адаптировать собственные доктрины, стратегии и установки к новым условиям. В частности, после сенсационной победы на выборах 2002 г. ПСР было необходимо консолидировать свой «ядерный электорат» и наращивать электоральный потенциал за счет тех избирателей, которые все еще находились в процессе формирования новых партийных идентификаций. Оппозиция, наоборот, нуждалась в программной перезагрузке и изменении электоральных стратегий в условиях нарастающей электоральной гегемонии ПСР.
Для того чтобы выявить, какие партийные изменения (party change) и новые тренды в функционировании партий обусловила трансформация турецкой партийной системы, проанализируем динамику идеологических платформ и электоральных стратегий четырех ведущих турецких партий (ПСР, НРП, ПНД, ДПН) в ходе избирательных кампаний на парламентских выборах 2007, 2011 и 2015 гг.
Как известно, партийная идеология является своего рода брендом, который помогает избирателю ориентироваться на политическом рынке. В этом отношении большинство турецких партий всегда отличалось четкостью артикуляции идеологической ориентации, как минимум на программном уровне. Стоит также отметить, что три из четырех ведущих турецких партий опираются на политические традиции, зародившиеся на начальном этапе становления партийной политики в республике: Партия справедливости и развития (ПСР) продолжает правоцентристскую политическую традицию, ведущую свое начало от Демократической партии, Народно-республиканская партия (НРП) – левоцентристскую, Партия националистического действия (ПНД) – турецкий национализм.
Несмотря на то, что за правящей ПСР с самого ее образования в 2001 г. с подачи международных СМИ закрепился ярлык «умеренных исламистов», сама партия определила свою идеологию как консервативная демократия. Ее основу составляет синтез традиционалистских (семья, религия, патриотизм) и либеральных ценностей (демократия, свободы и права человека и т.д.)1. Последнее в представлении идеологов партии должно было обособить ПСР от исламистской политической традиции.
Идеология НРП базируется на таких столпах кемализма, как модернизационный революционаризм и концепция «6 стрел», а также универсальных принципах социал-демократии. Центральная доктрина партийной идеологии – это концепция «6 стрел», включающая шесть принципов: республиканизм, национал-патриотизм, народность, державность, лаицизм, революционаризм2. НРП позиционирует себя в качестве защитника «светской и демократической Турции» в противовес «исламистской и авторитарной Турции» правящей ПСР.
Идеология ПНД представляет собой синтез турецкого национализма и исламской идентичности. Базовые принципы партийной идеологии были изложены в доктрине создателя партии А. Тюркеша «9 лучей»: это национал-патриотизм, идеализм, коллективизм, аграризм, сциентизм, народность, индустриализм, свобода и прогресс. Партия исповедует идеи пантюркизма, противодействия курдскому сепаратизму, критично настроена в отношении вступления Турции в ЕС, выступает в защиту принципа светскости3.
ДПН, созданная в результате объединения нескольких левых, курдских и «зеленых» партий, определяет свою идеологию как социал-демократия. Анализ партийной программы показывает слабую оформленность партийной идеологии, отсутствие каких-либо доктрин или четких принципов, что заменяется апелляцией к общим идеям свободы, демократии, национального, религиозного и гендерного равенства1.
Вместе с тем, анализ последних избирательных кампаний в Турции выявил отказ ведущих политических партий от традиционной идеологоцентричной риторики в пользу популистских методов привлечения электората. Первичный анализ партийных программ также выявил определенное снижение их идеологических составляющих. Так, раздел «Идеология» из четырех партийных программ содержится только в одной (программа НРП). При этом только программы НРП и ПНД содержат отсылки к определенным доктринам и принципам, составляющим основу партийной идеологии. В программе правящей ПСР отмечается, что партия выстраивает свою политическую деятельность не на основе определенной идеологии, а на основе современных демократических ценностей; как отмечается, основная цель партии – служение обществу. В программе ДПН ни разу не встречается слово «идеология», также отсутствуют отсылки к какой-либо идеологии или доктрине2.
Снижение роли программной идеологии вписывается в общую тенденцию изменения электоральных стратегий партий на каждых последующих выборных циклах, начиная с 2002 г. Триггерами для обновления электоральных стратегий служили как политический контекст избирательной кампании, так и сужение пространства для политической борьбы в силу стабилизации электоральных предпочтений.
Выборы 2007 г. проходили на фоне обострения отношений между ПСР, с одной стороны, и кемалистским истэблишментом, представленным НРП, президентом, военной и судебной бюрократией, с другой. Камнем преткновения стала кандидатура одного из основоположников ПСР А. Гюля на пост президента Турции. Ему вменялось в вину «исламистское прошлое», неосторожные высказывания о принципе лаицизма, а также тот факт, что его супруга носит «тюрбан». В случае избрания А. Гюля президентом Турции правящая партия замыкала на себе всю исполнительную и законодательную власть, что вызывало беспокойство кемалистов. После тяжелых парламентских и судебных тяжб были назначены досрочные парламентские выборы.1
В условиях конфронтации с кемалистской элитой электоральный дискурс ПСР формировался, прежде всего, на обвинительной риторике и апелляции к прошлым успехам. ПСР обвиняла оппозицию в срыве президентских выборов, намеренном углублении поляризации общества, игнорировании воли большинства народа, препятствовании демократизации республики, инициированной правящей партией2. Тиражирование достижений правительства ПСР за пятилетний период правления, в числе которых назывались стабилизация макроэкономических показателей, рост ВВП, строительство социальной инфраструктуры и улучшение качества жизни, должно было убедить избирателя в том, что ПСР в отличие от предшественников способна обеспечить стабильность. Эти аспекты ярко отразились в рекламных слоганах партии: «Мы сделали то, что считалась невозможным сделать» (Yaplamayanlan Yaptk), «Мы не сидели в Анкаре, а бегали от одного открытия на другое» (Ankara da oturmadk, Адйціап адйца kouyoruz, «Мы привели Турцию в лигу мировых держав» (Тйгкіуе yi Dnya Ligine Getirdik) и т.д.
Предвыборная программа ПСР сосредоточилась на трех основных темах: развитие демократии, либерализация экономики и вступление в ЕС. ПСР обещала подготовку новой конституции, налоговую, образовательную и судебную реформы, поддержку малообеспеченным слоям населения, женщинам и молодежи1. ПСР делала особый акцент на «народности» партии, служении обществу, ориентации на единение народа в противовес оппозиции, стремящейся поляризовать общество2. Опора на волю большинства турецких граждан, которые избрали ПСР на демократических выборах, стала важной составляющей стратегии правящей партии в противостоянии оппонентам из кемалистской элиты. Этот посыл к воле народа отражали и предвыборные лозунги партии: «Хватит, решение за народом» (Yeter, karar milletindir). Данный лозунг примечателен тем, что является переиначенным лозунгом Демократической партии на выборах 1950 г., который звучал как «Хватит, слово за народом» (Yeter, sz milletindir). Это было важной отсылкой к прошлому и должно было показать принадлежность ПСР к правоцентристской политической традиции.
Использование ПСР опыта предшественников не ограничилось одними лозунгами. Так, для мобилизации электората правящая партия использовала те же самые механизмы, которые активно применяли исламистские партии в 1990-е гг. В туркологической литературе они обозначаются понятием «служебная партия» (hizmet partisi). Суть данной мобилизационной стратегии заключается в том, чтобы, максимально задействовав местные партийные ячейки, адресно работать с каждым избирателем, оказывать им помощь в решении конкретных вопросов3. Для этого ПСР подготовила многотысячный штаб из членов партии и добровольцев, которые помимо материальной поддержки должны были вести агитацию среди населения, разъяснять позицию партии по различным вопросам.