Особенности политического участия неправительственных организаций в современной России Сажнов Александр Николаевич

Содержание к диссертации

Введение

Глава 1. Теоретико-методологические основы изучения неправительственных организаций в современной России .22.

1.1. Основные подходы к исследованию неправительственных организаций в политической науке 22.

1.2. Феномен политического участия в научно-исследовательской литературе: способы толкования и формы .40.

1.3. Проблемы типологизации неправительственных организаций: критерии и принципы дифференциации .57.

Глава 2. Особенности реализации политической субъектности организациями «третьего сектора» в современной России .71.

2.1. Неправительственные организации в процессах институционализации «третьего сектора» и становления институтов взаимодействия государства и гражданского общества .71.

2.2. Западная помощь российским неправительственным организациям: риски институциональных заимствований 91.

2.3. Возможности политического участия неправительственных организаций в современной России: проблемы эффективности и ограничивающие факторы 109.

Заключение 125.

Список использованной литературы 129.

• Феномен политического участия в научно-исследовательской литературе: способы толкования и формы
• Проблемы типологизации неправительственных организаций: критерии и принципы дифференциации
• Западная помощь российским неправительственным организациям: риски институциональных заимствований
• Возможности политического участия неправительственных организаций в современной России: проблемы эффективности и ограничивающие факторы

Введение к работе

Актуальность настоящего диссертационного исследования

обусловлена значительным ростом социальной и политической субъектности
неправительственных организаций (НПО), а также интенсификацией
отношений между государством и институтами гражданского общества в
современной России. Во-первых, неправительственные организации

заключают в себе консолидирующий потенциал и выполняют функцию
кристаллизации разрозненных общественных интересов, выступая в качестве
инструмента внутренней интеграции и структуризации общества. Таким
образом, НПО являются своеобразной мембраной между государством и
обществом, обеспечивая механизмы актуализации гражданских вызовов на
властном уровне. Во-вторых, взаимодействие государства и

неправительственных организаций в современной России осуществляется в контексте субъектно-субъектных отношений. Об этом свидетельствуют, например, такие институты сотрудничества, как Общественная палата РФ, Совет по правам человека, консультационные советы при органах власти и т.д. Обладая необходимыми ресурсами и профессионально значимой информацией, отсутствующей у государственных учреждений, НПО способны развивать и гармонизировать общественные отношения.

Степень научной разработанности проблемы

Особенности политического участия неправительственных

организаций в Российской Федерации рассматриваются исследователями в различных методологических и идеологических ракурсах. Так, в западной научной литературе авторы в большей степени обращаются к проблеме государственного, так называемого «цивилизованного давления» на любые независимые от органов власти общественные объединения. К данной группе исследователей могут быть отнесены такие зарубежные авторы, как Д. Харви¹, М. Экерт², Т. Кольтон³, Ф. Досе⁴, К. ван дер Борг⁵, К. Тервиндт⁶,

¹ Harvey J. Civilized Oppression and Moral Relations. Victims, Fallibility, and the Moral
Community. - Palgrave Macmillan, a division of Nature America Inc. – 2015. – pp. 199.

² Eckert M. The problem of executive power in Russia // Journal of Democracy. – 2000. – 11 (1).
– P. 32-39.

³ Colton T., Hale H. The Putin vote: Presidential electorates in a hybrid regime // Slavic Review.
– 2009. – № 68 (3). - P. 473-503.

Д. Кротти⁷, С.М. Холл⁸, В. Коган⁹, С. Саари¹⁰, Г. Робертсон¹¹, П.А. Джордан¹², С. Фиш¹³, Д.Л. Фельдман¹⁴ и другие. Также состояние «третьего сектора» в России негативно оценивалось в докладах таких международных организаций, как Human Rights Watch (2009¹⁵), International Federation for Human Rights - FIDH (2013¹⁶, 2014¹⁷) и Amnesty International (2013¹⁸, 2015¹⁹). При этом «диагноз» гражданскому обществу в целом, как правило, ставится лишь по одному типу организаций, традиционно и

⁴ Dauca F. The Government and Human Rights Groups in Russia: Civilized Oppression? //
Journal of Civil Society. – 2014. – Volume 10, Issue 3.

⁵ Van der Borgh C. Shrinking operational space of NGOs – a framework of analysis //
Development in Practice. – 2012. - Volume 22, Number 8. – P. 1065-1081.

⁶ Terwindt С. A Review of “The Moral Force of Indigenous Politics. Critical Liberalism and the
Zapatistas” // Nationalism and Ethnic Politics. – 2010. - Volume 16, Issue 3-4. – P. 513-515.

⁷ Crotty J. The Reorganization of Russia's Environmental Bureaucracy: Regional Response to
Federal Changes // Eurasian Geography and Economics. – 2003. - Volume 44, Issue 6. – P. 462-
475; Crotty J. Making a Difference? NGOs and Civil Society Development in Russia // Europe-
Asia Studies. – 2009. – Vol. 61, No. 1. – P. 85–108.

⁸ Hall S.M., Crotty J. Post-Soviet Civil Society Development in the Russian Federation: The
Impact of the NGO Law // Europe-Asia Studies. – 2014. - Vol. 66, No. 8. – P. 1253–1269.

⁹ Kogan V. Protecting Human Rights Defenders in the North Caucasus: Reflections on
Developments from 2009 to the Present // Journal of Human Rights Practice. – 2013. - Vol. 5,
Number 3. P. 500–511.

¹⁰ Saari S. European democracy promotion in Russia before and after the “colour” revolutions //
Democratization. – 2009. - Vol. 16, No. 4. P. 732-755.

¹¹ Robertson G. Managing society: Protest, civil society and regime in Putin’s Russia // Slavic
Review. – 2009. – № 68 (3). – P. 528–547; Robertson G. The Politics of Protest in Hybrid
Regimes: Managing Dissent in Post-Communist Russia. – Cambridge: Cambridge University
Press. – 2011.

¹² Jordan P.A. Russia's Managed Democracy and the Civil G8 in 2006 // Journal of Communist
Studies and Transition Politics. – 2010. - Vol. 26, № 1. – P. 101–125.

¹³ Fish S. The emergence of independent associations and the transformation of Russian political
society // The Journal of Communist Studies. – 1991. – Vol. 7, No. 3. – P. 299-334.

¹⁴ Feldman D.L. Promoting an Environmental Civil Society: Politics, Policy, and Russia’s Post-
1991 Experience // Review of Policy Research. – 2009. – Volume 26, Number 6. – P. 729-759.

¹⁵ March L. Managing opposition in a hybrid regime: Just Russia and parastatal opposition //
Slavic Review. – 2009. – 68 (3). – P. 504-527.

¹⁶ Russia: Crackdown on Russian Civil Society Available [Электронный ресурс] // FIDH
(International Federation for Human Rights): офиц. сайт. – 2013. URL:
(дата обращения 12.12.2015).

¹⁷ Russie: 2012–2013, l’offensive contre les libertes. Federation internationale des droits de
l’homme [Электронный ресурс] // FIDH (International Federation for Human Rights): офиц.
сайт. – 2014. URL: (дата
обращения 12.12.2015).

¹⁸ Russia: New Pressure on Civil Society. Amnesty International Public Statement
[Электронный ресурс] // Amnesty International: офиц. сайт. – 2013. URL:
(дата обращения 13.12.2015).

¹⁹ Russian Federation report. Amnesty International Public Statement [Электронный ресурс] //
Amnesty International: офиц. сайт. – 2015. URL: (дата обращения 13.12.2015).

принципиально оппонирующих руководству страны.

В отечественной научной и публицистической литературе имеет место аналогичный взгляд, обусловленный советской традицией правозащиты, которая в большинстве случаев предполагает острую критику власти по различным вопросам. К числу сторонников данного подхода могут быть отнесены такие авторы, как Л.Ф. Шевцова²⁰, Е.В. Белокурова²¹, Б.С. Гладарев²², О. Шварц²³, Е.А. Чебанкова²⁴, а также некоторые российские правозащитники – Л.М. Алексеева²⁵, А.В. Черкасов²⁶, И.А. Каляпин²⁷, А.Ю. Даниэль²⁸ и другие.

Тем не менее, преобладающее большинство российских авторов
фокусируется на механизмах и формах кооперации между государством и
неправительственным сектором. К данной группе исследователей можно
отнести М.Б. Горного²⁹, И.В. Мерсиянову³⁰, А.Ю. Сунгурова³¹,

²⁰ Шевцова Л.Ф. Смена Режима или Системы? // Полис. – 2004. - № 1; Шевцова Л.Ф.
Дилеммы посткоммунистического общества // Полис. – 1996. – № 5. – C. 47-59.

²¹ Белокурова Е.В. Старое и новое в дискурсе гражданского общества и характере
общественных движений // Неприкосновенный запас. – 2012. – Выпуск 84; Белокурова
Е.В. Государство и «третий сектор» в Германии: от неокорпоратизма к смешанной модели
// Общественные науки и современность. - 1999. - № 2. - С. 45-54; Belokurova E. Civil
Society Discourses in Russia: The Influence of the European Union and the Role of EU–Russia
Cooperation // Journal of European Integration. – 2010. – Volume 32, № 5.

²² Gladarev B. Justifying Civic Activism in Russia and Finland // Journal of Civil Society. –
2013. – Vol. 9, № 4. – P. 375-390.

²³ Schwartz O., Mukherjee A., Poznanskaya L., Rosha A. Russia – Strengthening Access to
Justice: a JSDF Grant to Empower Vulnerable Groups // Europe and Central Asia Knowledge
Brief. – 2013. – Volume 62.

²⁴ Чебанкова Е.А. Этнотерриториальные проблемы России: Вопросы // Политическая
наука: Региональное измерение политического процесса. – 2011. – №4. – С. 120-143.

²⁵ Алексеева, Людмила. Председатель Московской Хельсинкской группы [Электронный
ресурс] // Lenta.ru: офиц. сайт. URL: (дата обращения
20.02.2016).

²⁶ Черкасов Александр Владимирович [Электронный ресурс] // Мемориал: офиц. сайт.
URL: (дата обращения 25.02.2016).

²⁷ Каляпин Игорь Александрович [Электронный ресурс] // Совет при Президенте
Российской Федерации по развитию гражданского общества и правам человека: офиц.
сайт. URL: (дата обращения
25.02.2016).

²⁸ А.Ю. Даниэль [Электронный ресурс] // Фонд имени Д.С. Лихачева: офиц. сайт. URL:
(дата обращения
25.02.2016).

²⁹ Горный М.Б. Взаимодействие некоммерческих организаций и органов власти:
сравнительный анализ законодательства [Электронный ресурс] // Журнал исследований
социальной политики: офиц. сайт. URL:
(дата
обращения 06.01.2014)

М.И. Либоракину³², М.Г. Флямера³³, В.Н. Якимца³⁴, Ю.А. Гнусареву³⁵,

М.Н. Концыбовскую³⁶, С.М. Воробьева³⁷, М.В. Евтушенко³⁸, А.А. Уварова³⁹, И.С. Романчука⁴⁰, Г.С. Демидову⁴¹, В.Н. Орлову⁴² и ряд других авторов.

³⁰ Мерсиянова И.В., Корнеева И.Е. «Городское молчание» в Москве: предпосылки и
вовлеченность населения в практики гражданского общества // Мониторинг
общественного мнения: экономические и социальные перемены. - 2015. - № 6. - С. 48-66;
Краснопольская И.И., Мерсиянова И.В. Трансформация управления социальной сферой:
запрос на социальные инновации // Вопросы государственного и муниципального
управления. - 2015. - № 2. - С. 29-52; Мерсиянова И.В., Корнеева И.Е., Иванова Н.В.
Фандрайзинг в российских некоммерческих организациях: детерминанты
результативности и роль в обеспечении устойчивого функционирования // В кн.: XV
Апрельская международная научная конференция по проблемам развития экономики и
общества: в 4-х книгах. Отв. ред.: Е. Г. Ясин. Кн. 2. - М.: Издательский дом НИУ ВШЭ,
2015. - С. 374-385.

³¹ Сунгуров А.Ю. Модели взаимодействия органов государственной власти и структур
гражданского общества: российский опыт [Электронный ресурс] // Научно-
культурологический журнал: офиц. сайт. – 2008. URL:
(дата обращения
17.01.2014).

³² Либоракина М.И. Проблемы и перспективы местного самоуправления: независимая
экспертиза реформы. – М.: Фонд «Либеральная миссия», 2003. – 87 с.; Либоракина М.И.
Третий сектор: концепции и их сравнение [Электронный ресурс]. – URL:
(дата обращения: 20.06.2014).

³³ Флямер М.Г., Либоракина М.И., Якимец В.Н. Социальное партнерство. – М.: Школа
культурной политики, 1996.

³⁴ Якимец В.Н. Механизмы социального взаимодействия. – В кн.: Гражданские
инициативы и будущее России. – М.: Школа культурной политики, 1997. – С. 101–108;
Якимец В.Н. Социальный заказ как механизм взаимодействия государства и общества в
России и за рубежом. – В кн.: Развитие социального заказа как элемента гражданского
общества. – Пермь, 1998. – С. 15–36.

³⁵ Гнусарева Ю.А. Общественная палата России в системе гражданского общества //
Власть. – 2009. - №10. – C. 28-31.

³⁶ Концыбовская М.Н. Особенности политической субъектности региональных
общественных палат (на примере Приволжского федерального округа) // Известия
Саратовского университета. Новая серия. Серия Социология. Политология. – 2014. –
Выпуск 4, том 14. – С. 103; Концыбовская М.Н. Основные модели взаимодействия
институтов гражданского общества и государства в условиях глобализации // Известия
Саратовского университета. Новая серия. Серия Социология. Политология. – 2015. –
Выпуск 2, том 15. – С. 108.

³⁷ Воробьёв С.М. Гражданское общество и модернизация России // Власть. – 2009. - № 5. –
С. 18-21.

³⁸ Евтушенко М.В. Сферы гражданского общества // Общество и право. – 2009. - № 5. – С.
27-35.

³⁹ Уваров А.А. Стратегия развития гражданского общества // Известия Оренбургского
государственного аграрного университета. – 2013. - № 6 (44). – С. 233-235.

⁴⁰ Романчук И.С. Состояние законности при осуществлении публичного
администрирования в условиях российской модернизации // Законность и правопорядок в
современном обществе. – 2011. - № 4. – С. 216-219.

⁴¹ Демидова Г.С. Формирование гражданского общества в России и развитие
гражданского законодательства РФ // Вестник Южно-Уральского государственного
университета. Серия: Право. – 2007. - № 4. – С. 106-109.

Также тема общественно-государственного партнерства затрагивается, например, в ежегодных докладах Общественной палаты РФ⁴³, материалах Института социологии Российской академии наук⁴⁴, группы «Циркон»⁴⁵ и Центра исследований гражданского общества и некоммерческого сектора ВШЭ⁴⁶.

Значительный вклад в знание о социальных движениях и НПО в России внесли М.К. Горшков⁴⁷, О.Н. Яницкий⁴⁸, И.А. Халий⁴⁹, Н.Н. Седова⁵⁰, В.В. Петухов⁵¹, Л.Г. Бызов⁵² и другие. Данные авторы уделяют существенное внимание различным практикам общественного активизма в России, ресурсам гражданского участия и демократического развития общества, соотнесению интересов личности, государства и общества. Кроме того, следует отметить труды Т.И. Заславской, теоретические разработки которой применяются в

⁴² Орлова В.Н., Мельников В.Ю., Матвеев А.Г. Тенденции развития гражданского права. –
М.: Издательский дом «Научное обозрение», 2014. – 150 с.

⁴³ Ежегодные доклады ОПРФ «О состоянии гражданского общества в Российской
Федерации» [Электронный ресурс] // Общественная палата РФ: офиц. сайт. – 2015. URL:
(дата обращения 14.12.2015).

⁴⁴ Институт социологии Российской академии наук: офиц. сайт. – 2015. URL:
(дата обращения 15.12.2015).

⁴⁵ Социология гражданского общества, НКО и местного самоуправления [Электронный
ресурс] // Исследовательская группа ЦИРКОН: офиц. сайт. – 2015. URL:
(дата обращения 15.12.2015).

⁴⁶ Центр исследований гражданского общества и некоммерческого сектора ВШЭ: офиц.
сайт. – 2015. URL: (дата обращения 15.12.2015).

⁴⁷ Горшков М.К., Трофимова И.Н. Образование как фактор и ресурс гражданского
участия и демократического развития общества // Социологическая наука и социальная
практика. - 2016. - № 1. - С. 5-19; Горшков М.К. Научное управление обществом -
императив времени // Гуманитарий Юга России. - 2015. - № 3. - С. 11-18.

⁴⁸ Яницкий О.Н. Экосоциальные исследования: междисциплинарная методология, теория,
практика: [монография] / О.Н. Яницкий; Институт социологии РАН. – М.: Институт
социологии РАН, 2016. – 327 с.; Яницкий О.Н. Общественный активизм в России: вчера и
сегодня // Власть. 2015. № 2. С. 53-60.

⁴⁹ Халий И.А. Власть и общество в регионах России: практики взаимодействия:
[монография] [Электронный ресурс] / отв. ред. И.А. Халий. – Электрон. текст. дан. (объем
2 Мб). – М.: Институт социологии РАН, 2015. – 183 с. илл. 1 CD-ROM.

⁵⁰ Седова Н.Н. Жизненные цели и стратегии россиян: контекст пассионарности //
Социологический журнал. 2016. № 2. С. С. 73-91; Петухов В.В., Бараш Р.Э., Седова Н.Н.,
Петухов Р.В. Гражданский активизм в России: мотивация, ценности и формы участия //
Власть. - 2014. - № 9. - С. 11-19.

⁵¹ Петухов В.В., Петухов Р.В. Демократия участия: институциональный кризис и новые
перспективы // Полис. Политические исследования. - 2015. - № 5, - C. 25-48; Петухов В.В.
Кризисная реальность и возможность политической трансформации российского
общества // Полис. Политические исследования. - 2016. - № 5. - C. 8-24.

⁵² Бызов Л.Г., Петухов В.В. Власть и общество: между консолидацией и недовольством //
Российское общество и вызовы времени. Книга третья / М.К. Горшков [и др.]; под ред.
Горшкова М.К., Тихоновой Н.Е.- М.: Весь Мир, 2016. – С. 109-129.

исследованиях российских социальных движений и неправительственных организаций (деятельно-структурная концепция)⁵³.

При рассмотрении феномена политического участия автор обращался к
работам таких исследователей, как Е.Б. Шестопал⁵⁴, А.П. Цыганков⁵⁵,
С.А. Пфетцер⁵⁶, А.И. Юрьев⁵⁷, А.И. Киричек⁵⁸, Р.Т. Мухаев⁵⁹,

Т.С. Болховитина⁶⁰ и других. В отечественной политической мысли проблема
политического участия нашла отражение в трудах Филофея⁶¹,

И.Т. Посошкова⁶², Н.М. Карамзина⁶³, М.М. Щербатова⁶⁴, Л.Я. Тихомирова⁶⁵, Н.П. Огарева⁶⁶, М.Я. Острогорского⁶⁷, Г.В. Плеханова⁶⁸, В.И. Ленина⁶⁹ и

⁵³ Заславская Т.И. О социальном механизме посткоммунистических преобразований в
России // Социологические исследования. 2002. №8; Заславская Т.И. Социоструктурный
аспект трансформации российского общества // Социологические исследования. 2001. №8.

⁵⁴ Шестопал Е.Б. Психологический профиль российской политики 1990-х. – М.:
РОССПЭН, 2000. – 431 с.

⁵⁵ Цыганков А.П. Современные политические режимы: структура, типология, динамика. –
М., 1995. – С. 41.

⁵⁶ Пфетцер С.А. Теоретико-методологические основания анализа проблемы
политического участия // Вестник Кемеровского государственного университета. – 2013. -
№ 4 (56). – С. 103.

⁵⁷ Юрьев А.И. Введение в политическую психологию. – СПб., 1992. – С. 31.

⁵⁸ Киричек А.И. К вопросу о дифференциации содержания категорий «Политическая
активность», «Политическое поведение» и «Политическое участие» // Общество:
политика, экономика, право. – 2011. - № 3. – С. 36-37.

⁵⁹ Мухаев Р.Т. Теория политики. – М., 2005. – С. 310-311.

⁶⁰ Болховитина Т.С. Дискурсивные аспекты классификации форм политического участия
// Известия Тульского государственного университета. Гуманитарные науки. – 2011. - №3.
– С. 24; Болховитина Т.С. Политика, политическая деятельность, политическое участие:
теоретические интерпретации // Научные ведомости Белгородского государственного
университета. Серия: История. Политология. – 2011. - № 7 (102), том 18. – С. 42-49.

⁶¹ Золотухина Н.М. Политико-публицистическая борьба «нестяжателей» и «иосифлян». –
В кн.: Развитие русской средневековой политико-правовой мысли. - М.: Юрид. лит., 1985.
– С. 80-90.

⁶² Бибаров-Государев А.П., Захаров А.В. Взгляды И.Т. Посошкова на национальное
достояние России // Сборник статей по материалам II Международной научно-
практической конференции «Научное сообщество студентов XXI столетия». – 2012. – С.
145-156.

⁶³ Карамзин Н.М. История государства Российского. Том 7. – М.: «Delibri», 2014.

⁶⁴ Щербатов М.М. Сочинения. Т. 1. – СПб., 1896. – С. 335–354.

⁶⁵ Тихомиров Л.А. Самодержавие и народное представительство [Электронный ресурс] //
Библиотека думающего о России: офиц. сайт. URL:
(дата обращения 25.07.2015).

⁶⁶ Конкин С.С. Николай Огарев. Жизнь, идейно-творческие искания, борьба. – Саранск,
1982.

⁶⁷ Яушев А.В. Социологическая концепция партогенеза М.Я. Острогорского // Ученые
записки Забайкальского государственного университета. Серия: Философия, социология,
культурология, социальная работа. – 2011. - № 4. – С. 206-210.

⁶⁸ Свалов А.Н. Ортодоксальный марксист [Электронный ресурс] // Хронос: офиц. сайт.
URL: (дата обращения 29.07.2015).

многих других отечественных мыслителей и политических деятелей. Кроме того, проблему политического участия рассматривали такие зарубежные исследователи, как Р. Даль⁷⁰, М. Вебер⁷¹, Г. Лассуэл⁷², Г. Аллано⁷³, Л. Милбрайт⁷⁴, Ш. Арнштейн⁷⁵ и другие. Обращение к данным авторам позволило выявить возможные формы политического участия НПО в современной России.

Различные подходы к типологизации неправительственных

организаций были представлены в работах Е.А. Суханова⁷⁶, Ю.Г. Лескова⁷⁷, О.А. Вавилова⁷⁸, М.В. Князева⁷⁹, Ю.С. Поповой⁸⁰, Л.Р. Лариной⁸¹, В.И. Пилипенко⁸² и других.

При рассмотрении проблемы институциональных заимствований автор обращался к работам И.И. Кузнецова⁸³, С.Ю. Шенина⁸⁴, Я.И. Кузьминова⁸⁵,

⁶⁹ Ленин В.И. Полное собрание сочинений [Электронный ресурс] // Ленин: революционер,
мыслитель, человек: офиц. сайт. URL: (дата обращения
29.07.2015).

⁷⁰ Даль Р. Полиархия, плюрализм и пространство [Электронный ресурс] // Библиотека
Гумер – Политология: офиц. сайт. URL:
(дата обращения 12.07.2015).

⁷¹ Вебер М. Национальное государство и народнохозяйственная политика. В кн.:
Политические работы. – М., 2003; Вебер М. Парламент и правительство в новой
Германии. В кн.: Политические работы. - М., 2003.

⁷² Короткова Н.В. Гарольд Дуайт Лассуэлл: методология исследования проблем политики
// Политическая наука на рубеже веков: сборник статей. – 2000. – С. 155-178.

⁷³ Алмонд Г., Пауэлл Дж., Стром К., Далтон Р. Сравнительная политология сегодня.

Мировой обзор. – М., 2002. – С. 18-20.

⁷⁴ Milbrath L.W. Envisioning: A Sustainable Society : Learning Our Way Out. – State University
of New York Press, 1989.

⁷⁵ Arnstein S.R. A Ladder of Citizen Participation // JAIP. – 1969. – Vol. 35, № 4. – P. 216-224.

⁷⁶ Суханов Е.А. Проблемы развития законодательства о коммерческих организациях //
Хозяйство и право. – 2002. – № 5.

⁷⁷ Лесков Ю.Г. Некоторые проблемы определения положения учреждений в системе
юридических лиц // Юрист. – 2005. – № 11.

⁷⁸ Вавилова О.А. Некоммерческие организации: современная классификация //
Некоммерческие организации в России. - 2012. С. 12-14.

⁷⁹ Князева М.В. Тенденции развития некоммерческих организаций в РФ // Инновационная
экономика в России: проблемы и перспективы: сб. науч. тр. Всерос. конф. студентов,
аспирантов и молодых ученых. – Томск, 2008. – С. 59-60.

⁸⁰ Попова Ю.С., Пряхин Г.Н. Современная классификация некоммерческих организаций //
Вестник Челябинского государственного университета. – 2014. - № 21. – С. 148.

⁸¹ Ларина Л.Р. Источники финансирования некоммерческих организаций и управление
ими // Некоммерческие организации. – Уральск, 2010. – С. 34.

⁸² Пилипенко В.И. Какие некоммерческие организации полезны обществу // Тезисы
выступления на гражданских слушаниях. – 2007. – С. 38-54.

⁸³ Кузнецов И.И. Институциональные заимствования в политике: современные подходы //
Известия Саратовского университета. Новая серия. Серия Социология. Политология. –

В.М. Полтеровича⁸⁶, Г. Минасяна⁸⁷, Л. Сандстром⁸⁸, Д. Хеммета⁸⁹, Д. Шмидта⁹⁰ и других. Материалы, представленные в трудах данных авторов, позволили рассмотреть неправительственные организации в качестве агентов, актуализирующих «трансплантацию» институтов, и оказывающих влияние на воспроизводство ценностей в российском обществе.

Анализ изученной литературы дает основания утверждать, что
проблема политического участия неправительственных организаций
достаточно глубоко изучена отечественными и зарубежными

исследователями. Тем не менее, неполно освещены организационные, идеологические, мобилизационные и правовые основания участия НПО в политическом процессе. Кроме того, в большинстве случаев авторы говорят лишь о самой возможности НПО влиять на политический процесс, но не пытаются объяснить механизмы такого воздействия. Вышесказанное делает написание диссертационной работы на указанную тему востребованной и актуальной.

Объектом исследования являются неправительственные

(негосударственные) некоммерческие организации.

Предметом исследования выступают механизмы и формы

политического участия НПО в современной России.

Целью исследования является выявление особенностей

политического участия неправительственных организаций в контексте трансформации политической системы России.

2010. - № 3, том 10. – С. 77; Кузнецов И.И. Политические механизмы разделения властей в современной России. – Саратов: Изд-во Сарат. ун-та. – 2010.

⁸⁴ Шенин С.Ю. Возвращение в Россию: стратегия и политика американской помощи
(1990-е годы). – СПб.: Филологический факультет СПбГУ, 2008. – 382 с.

⁸⁵ Кузьминов Я.И., Радаев В.В., Яковлев А.А., Ясин Е.Г. Институты: от заимствования к
выращиванию (опыт российских реформ и возможности культивирования
институциональных изменений) // Вопросы экономики. – 2005. - № 5.

⁸⁶ Полтерович В.М. Стратегии институциональных реформ. Перспективные траектории //
Экономика и математические методы. – 2006. – т. 42, № 1. – С. 3-18.

⁸⁷ Минасян Г., Восканян А. Зарубежные НПО - механизм влияния на внутреннюю
политику в СНГ // Журнал «Обозреватель». – 2013. – № 3.

⁸⁸ Sundstrom L. Foreign Assistance, International Norms, and NGO Development: Lessons from
the Russian Campaign // International Organization. – 2005. – Volume 59, Issue 2. – P. 435.

⁸⁹ Hemment J. The Riddle of the Third Sector: Civil Society, International Aid, and NGOs in
Russia // Anthropological Quarterly. – 2004. – Volume 77, № 2. – P. 219.

⁹⁰ Шмидт Д. Какое гражданское общество существует в России? // Pro et Contra. – 2006. –
№ 1. С. 11-16.

В соответствии с этим были поставлены следующие задачи:

- систематизировать накопленный методологический опыт
исследований по проблематике неправительственных организаций в
современной России;

концептуализировать понятие «политическое участие» и выявить его формы применительно к неправительственным организациям;

разработать классификацию российских НПО исходя из совокупности организационных атрибутов, дающих основания для политического участия;

проанализировать закономерности институционального развития НПО в современной России;

рассмотреть роль западной помощи российскому «третьему сектору»;

- выявить возможности и ограничения политического участия НПО в
современной России.

Теоретико-методологические основы исследования

К основным подходам, использованным в данной диссертационной работе, относятся:

- Институциональный и неоинституциональный подходы. Позволили
проанализировать закономерности институционализации «третьего сектора»
в современной России, источники возникновения различных типов НПО, как
института общественного и политического участия, а также соотнести логику
их развития с политико-правовым контекстом того или иного периода. Кроме
того, неоинституциональный подход позволил теоретически осмыслить НПО
в качестве агентов институциональных заимствований.

Организационный подход. Использовался для выявления и анализа тех организационных характеристик НПО, которые позволяют им выступать в качестве субъектов политического процесса. Для этого были последовательно рассмотрены возможные уровни организации НПО (их профессионализации), способы работы с целевой аудиторией и идеологические предпосылки их политического участия.

Нормативно-ценностный подход. Дал основания для анализа и оценки эффективности политического участия неправительственных организаций исходя из соответствия продвигаемых ими ценностей конкретному политико-историческому контексту, нормам и ценностям российского общества.

Также в данной работе был применен комплекс теоретических и практических методов исследования:

Функциональный анализ. Позволил выделить ключевые функции НПО в пределах российской политической системы, что, во-первых, способствует ее саморегулированию и, во-вторых, определяет политическую субъектность организаций «третьего сектора». Таким образом, устойчивость общественных объединений является важным фактором стабильности политической системы в целом.

Ситуационный анализ. Позволил рассмотреть разнообразные условия и обстоятельства политической жизни, которые в совокупности представляют собой относительно завершенный фрагмент политического процесса, который обладает как пространственными, так и временными фреймами (границами).

- Экспертное интервьюирование. Данный метод позволил выявить
различные интерпретации исследуемых процессов и явлений, связанных с
политическим участием неправительственных организаций в современной
России. Для этого автором была проведена серия формализованных и
полуформализованных интервью, которые включали в себя ряд заранее
подготовленных вопросов, однако в некоторых случаях их порядок и
формулировки менялись в течение беседы, в зависимости от предпочтений
эксперта. В частности, интерес представляли следующие вопросы: каким
образом неправительственные организации взаимодействуют с органами
власти, что они предпринимают для формирования коллективной
солидарности граждан, какие показатели могут быть выделены при оценке
эффективности их деятельности. При анализе полученных данных были
учтены различные характеристики представленных экспертами НПО: сфера
деятельности, территориальная принадлежность, цели и задачи организации.

Положения, выносимые на защиту

1. «Политическое участие» является более широкой исследовательской категорией, чем «политическая деятельность». Политическое участие может являться побочным направлением внешних коммуникаций НПО, в том числе, благотворительных (например, через публичные дискуссии спредставителями власти или обращения в государственные ведомства). Однако политическая деятельность всегда предполагает преследование долгосрочных целей в

вопросах функционирования политической системы. Представляется, что политическое участие может быть определено как форма индивидуального или коллективного политического поведения, осуществляемого стихийно или в рамках институционализированных структур, не ограничивающегося лишь интересом к политическим событиям, но обусловленного деятельным в них участием, которое может носить как автономный, так и мобилизованный характер, регулироваться либо не регулироваться сознательной целью.

1. Государственная политика в отношении «третьего сектора» в России выстраивается в режиме политического аутсорсинга. Государство делегирует часть социальных функций гражданским организациям в сферах общества с низким уровнем его инкорпорированности (например, в вопросах адаптации и социализации мигрантов). НПО, обладая профессионально значимой информацией и необходимыми компетенциями, зачастую способны действовать эффективнее, чем некоторые государственные ведомства.

2. Несмотря на то, что неправительственные организации являются, по своей сути, внепарламентскими структурами, они, тем не менее, перенимают функции ретранслирования общественных интересов у политических партий. Принимая участие в выработке политических решений, и работая с целевой аудиторией, НПО способны, во-первых, агрегировать общественные запросы и, во-вторых, артикулировать их на уровне власти.

3. Неправительственные организации могут выступать в роли агентов институциональных заимствований, актуализируяинициированные внешними акторами (иными странами или международными организациями) изменения на уровне органов власти и в обществе. Подобные заимствования заключают в себе серьезные риски дисфункционализации отдельных системообразующих элементов и дестабилизации политической системы в целом. Однако «импорт» институтов также может принести и положительный эффект, если направлен на достижение оптимальных институциональных конфигураций, отвечающих интересам российского общества. Характерным примером является развитие института омбудсмена в России.

5. Финансирование является вспомогательным, но не определяющим
фактором эффективности неправительственных организаций. Продвигаемые
в рамках программной деятельности ценности НПО должны быть встроены в

социокультурный контекст и коррелировать с общественными ценностями и нормами для достижения сколь бы то ни было значимого эффекта.

Научная новизна

1. В данной диссертационной работе была разработана классификация
НПО исходя из уровня организации (степени профессионализации) и методов
работы с целевой аудиторией. Данная классификация позволила выявить
организационные, идеологические и мобилизационные основания для участия
НПО в политическом процессе современной России.

2. Также было концептуализировано понятие «политическое участие», а
также выявлены его принципиальные особенности в сравнении с рядом таких
исследовательских категорий, как «политическое поведение», «политическая
активность» и «политическая деятельность». Опираясь на сделанные выводы,
были выявлены возможные формы политического участия НПО в
современной России, которые условно можно разделить на четыре группы:
опосредованное участие (например, через реализацию образовательных
проектов, влияющих на социализацию личности); участие через каналы,
инициированные властью (общественные советы, Общественная палата,
Совет по правам человека и так далее); непосредственно политическая
деятельность (митинги, акции протеста, политическая агитация);
неконвенциональные формы политического участия (экстремизм,
терроризм).

3. Кроме того, в соответствии с неоинституциональной теорией, НПО
были рассмотрены в качестве агентов институциональных изменений и
институциональных заимствований (так называемого «импорта» институтов).
Именно неоинституциональный подход смещает исследовательский ракурс с
анализа работы самих институтов на проблему их конструирования, характер
взаимодействия с иными институтами, а также возможности и ограничения
институционального строительства в конкретном политическом контексте. В
данном случае, учитывая мобилизационные и идеологические ресурсы НПО,
негосударственные объединения могут воспроизводить и формировать иные
ценности, способствуя, таким образом, появлению новых институтов.

4. Также были выявлены три блока возможностей политического
участия неправительственных организаций и подробным образом

рассмотрена логика их использования в современной России. Автор выделяет, во-первых, правовые возможности (например, петиционный метод, судебные процедуры, взывание к нормам международного права); во-вторых, мобилизационные возможности (агрегирование общественных интересов, призывы к участию в разного рода акциях); в-третьих, идеологические возможности, которые позволяют НПО навязывать те или иные способы осмысления окружающей действительности, в том числе, политической, – то есть в широком смысле формировать мнение общественности по тем или иным вопросам.

5. Кроме того, для оценки эффективности политического участия НПО, был применен нормативно-ценностный подход, позволивший соотнести ценности и идеалы организаций «третьего сектора», выраженные, например, в официальной миссии, с той политико-правовой реальностью, которая имела место в рассматриваемый нами период. Таким образом, фактический эффект деятельности НПО может быть рассмотрен лишь в исторической перспективе, однако данный подход позволяет сфокусироваться на том, каким образом неправительственные организации должны использовать ценностный ресурс для гармонизации общественных отношений и модернизации политической системы.

Теоретическая и практическая значимость исследования

В результате проведенной работы были проанализированы особенности политического участия неправительственных некоммерческих организаций в современной России. Осмысление теоретических и практических аспектов их деятельности позволит разработать рекомендации по усовершенствованию и рационализации государственной политики в отношении «третьего сектора». В частности, результаты данного исследования могут быть учтены органами государственной власти РФ при разработке стратегии распределения грантов и нормативно-правовых актов, а также неправительственными организациями для оптимизации некоторых аспектов их деятельности. Положения настоящей диссертационной работы также могут быть использованы в учебном процессе при преподавании курсов политологии.

Источниковая база исследования

1. Нормативно-правовые акты⁹¹.

2. Ежегодные доклады ОП РФ с 2008 по 2015 гг.

3. Кандидатские и докторские диссертации по проблематике
гражданского общества в современной России.

4. Материалы международных научных конференций, сборники
научных трудов, научные статьи.

5. Российские и зарубежные материалы средств массовой информации,
посвященные проблемам гражданского общества в современной России.

6. Аналитические доклады международных «мозговых центров».
Хронологические рамки исследования включают период с конца

1980-х годов по 2016 год, так как именно на этот период пришлось бурное развитие «третьего сектора» в России, его институционализация и развитие институтов взаимодействия государства и гражданского общества. Также с конца1980-х годов зарубежными фондами начали реализовываться стратегии

⁹¹ Федеральный закон Российской Федерации от 5 мая 2014 г. N 99-ФЗ «О внесении
изменений в главу 4 части первой Гражданского кодекса Российской Федерации и о
признании утратившими силу отдельных положений законодательных актов Российской
Федерации» [Электронный ресурс] // Российская газета: офиц. сайт. – Москва, 2014. URL:
(дата обращения 23.06.2015); Федеральный закон от
19.05.1995 N 82-ФЗ «Об общественных объединениях» [Электронный ресус] //
КонсультантПлюс: офиц. сайт. URL: (дата обращения 21.10.2015); Федеральный закон от 12.01.1996 № 7-ФЗ «О
некоммерческих организациях» [Электронный ресурс] // КонсультантПлюс: офиц. сайт.
URL: (дата обращения

21.10.2015); Федеральный закон от 03.11.2006 N 174-ФЗ (ред. от 29.12.2015) «Об
автономных учреждениях» [Электронный ресурс] // КонсультантПлюс: офиц. сайт. URL:
(дата обращения 23.02.2016);
Федеральный закон от 11.08.1995 N 135-ФЗ «О благотворительной деятельности и
благотворительных организациях» [Электронный ресурс] // КонсультантПлюс: офиц. сайт.
URL: (дата обращения

21.10.2015); Федеральный закон от 26.09.1997 N 125-ФЗ (ред. от 30.03.2016) «О свободе
совести и о религиозных объединениях» [Электронный ресурс] // КонсультантПлюс:
офиц. сайт. URL: (дата

обращения 02.04.2016); Федеральный закон от 12.01.1996 N 10-ФЗ (ред. от 31.01.2016) «О
профессиональных союзах, их правах и гарантиях деятельности» [Электронный ресурс] //
КонсультантПлюс: офиц. сайт. URL: (дата обращения 02.04.2016); Федеральный закон от 28 июня 1995 г. N 98-ФЗ «О
государственной поддержке молодежных и детских общественных объединений» (с
изменениями и дополнениями) [Электронный ресурс] // Гарант: офиц. сайт. URL:
(дата обращения 02.04.2016); Федеральный закон Российской
Федерации от 20 июля 2012 г. N 121-ФЗ [Электронный ресурс] // Российская газета: офиц.
сайт. Москва, 2012. URL: (дата обращения

14.08.2014).

оказания финансовой, консультационной, правовой, организационной и иной помощи российским неправительственным организациям.

Апробация результатов исследования

Основные идеи и выводы диссертационной работы нашли отражение в публикациях автора, в том числе 3 публикациях в журналах, включенных в перечень ВАК, и были представлены в докладах на конференциях, таких как:

- I Всероссийский съезд Российского общества политологов, секция
«Новые тенденции в международных отношениях и мировой политике
первой половины XXI века: к пониманию современных моделей», Суздаль,
Николаевский Посад, 3 июля 2014 г. (Доклад: «Институциональные аспекты
политического участия неправительственных организаций в контексте
евразийской интеграции»).

- Всероссийская научно-практическая конференция студентов и
аспирантов «Ломоносов 2015», секция «Политическое развитие России в
условиях новых геополитических вызовов», Москва, МГУ имени М.В.
Ломоносова, 13-17 апреля 2015 г. (Доклад: «Кросс-секторальные альянсы
некоммерческих организаций и бизнес-структур в процессе евразийской
интеграции»);

I международный Форум «Контуры Евразии: теория и практика развития региона», Саратов, 2015 г. (Доклад: «Роль неправительственных организаций в процессах институциональных изменений на евразийском пространстве»);

Международная научно-практическая видеоконференция на тему «Евразийский союз: гуманитарное сотрудничество и тенденции восприятия евразийской интеграции общественным мнением стран-участниц», Саратов, 16 октября 2015 г. (Доклад: «Возможности и ограничивающие факторы политического участия неправительственных структур (институциональный аспект)»).

Структура диссертации обусловлена поставленными целями и задачами работы. Диссертация состоит из введения, двух глав, шести параграфов, заключения и списка использованной литературы.

Феномен политического участия в научно-исследовательской литературе: способы толкования и формы

В России институционализм заявил о себе в начале 1990-х годов118. В политической науке его последователями в большей мере являются так называемые «политологи от экономики», взявшие на вооружение и адаптировавшие концептуальный материал институциональной экономической теории. Однако на этапе становления институциональных идей в России их репликация была достаточно слабой, а сообщество сторонников институционализма крайне узким. «Имплантация» западных институтов общественного участия, по сути, не требовала объективного анализа их состояния в российской политической действительности. Тем не менее, со временем стали появляться работы, посвященные рассмотрению институциональных процессов в переходной политической системе России (В.А. Ядов119, Ф.Х. Кауфман, Г.А. Меньшикова120 и другие).

На сегодняшний день значительное количество направлений институциональных исследований дает основания говорить о появлении нового принципа формирования общественных отношений – институционального. Принимая во внимание тезис о том, что общество представляет собой не столько совокупность индивидов, сколько сумму их связей и отношений, можно говорить о том, что управленческое воздействие на ту или иную подсистему общества вызывает определенный системный отклик и формирует новую институциональную реальность. Данный подход, таким образом, преимущественно ориентирован на изучение . фундаментальных социальных структур, общественных связей и институциональных матриц. Кроме того, именно с позиций институционального подхода возможно не только определить сущностные характеристики социальных процессов и явлений, но и выявить механизмы управления ими.

Говоря о неправительственных организациях как институте общественного и политического участия важно определить его место и роль в политической системе. Так, к наиболее распространенным подходам при изучении НПО в России относятся системный и структурно функциональный подходы. С одной стороны, они интегрируют различные атрибуты политической системы в единую и целостную картину. Таким образом, это позволяет взглянуть на различные характеристики системообразующих элементов в их многообразии и единстве. К группе исследователей-функционалистов, внесших значительный вклад в развитие знания об организациях «третьего сектора» в России относятся Л.И. Якобсон121, А.Ф. Чешкова122, И.В. Мерсиянова123, А.Ю. Сунгуров124 и многие другие. Приведенные авторы рассматривали НПО с позиций функциональности и целевого ориентирования осуществляемой ими деятельности.

С другой стороны, эти подходы позволяют анализировать неправительственные организации как системы, которые обладают и системными единицами, каждой из которых присущ ряд конкретных функций, в совокупности обеспечивающих автономность и универсальность системы, ее динамичность и саморазвитие. Институты гражданского общества, таким образом, могут создавать и регулировать свое внутреннее равновесие, при этом сохраняя «внешний» баланс с системным миром политической среды. В данном контексте объектом исследования могут выступать механизмы, обеспечивающие данное равновесие, как в направлении политической системы, так и по направлению к гражданскому обществу.

Также гражданские институты являются по своей сути целенаправленными системами, поскольку выражаются в формах коллективной деятельности людей, предполагающей наличие общих целей и представлений о возможных результатах этой деятельности. Таким образом, функционирование автономных институциональных систем гражданского общества обусловлено не только объективными условиями их существования, на основе которого они возникают, но и целенаправленным действием людей. В данном случае исследовательский интерес представляют структурные единицы системы, которые оказывают прямое либо опосредованное влияние на общественные цели или ориентиры.

Кроме того, неправительственные организации обладают свойством интерактивности. Таким образом, сущность институциональных систем гражданского общества выражают не столько граждане, сколько характер связей между ними, преимущественно горизонтальных. В данном случае подобное взаимодействие представляет собой субъектно-субъектный тип деятельности людей. В исследовательский фокус попадают факторы, которые оказывают влияние на процессы коммуникации между индивидами и характер связей между социальными группами. Кроме того, с позиций настоящего исследования представляется актуальным анализ динамики взаимодействия вертикально ориентированных (иерархических) структур государственной системы и горизонтально ориентированных сетевых структур гражданского общества.

Сетевой подход в политологии развивался в пределах единого для социальных наук тренда: во-первых, постепенно устаревала механистическая картина мира, в рамках которой господствовала идея о линейных причинно-следственных связях; во-вторых, в исследовательский фокус все чаще стали попадать проблемы горизонтального взаимодействия тех или иных акторов внутри полицентричного общества.

Базовым эмпирическим инструментом сетевого подхода, позволяющим формировать различные по уровню и универсальности теоретические конструкции, является сетевой анализ, получивший широкое распространение в гуманитарных науках в 1970-х гг. Развитие нового методологического инструментария происходило в рамках европейской (в основном английской и немецкой) и американской политологических школ. Значительный вклад в становление сетевого подхода внесли такие исследователи, как Д. Ноук127, Д. Куклинский128, Дж. Марч129, Р. Родес130,

Проблемы типологизации неправительственных организаций: критерии и принципы дифференциации

Демократические преобразования второй половины 80-х – начала 90-х годов детерминировали развитие ранее существовавших и развитие новых институтов общественного участия. Наряду с идеологизированными общественно-государственными организациями, работавшими под директивным руководством Коммунистической партии, массово возникали независимые объединения граждан.

На протяжении всей советской эпохи, вплоть до 80-х годов, проблемы, связанные с гражданской самоорганизацией, защитой прав и свобод человека, не были предметом комплексного научного исследования, а методологический аппарат соответствовал характеру советской политико-правовой культуры. Однако, несмотря на то, что интерес к гражданскому обществу в СССР долгое время был «законсервирован» в силу специфического политического режима, советские исследователи оставили значительное наследие в области теории общественных организаций. Так, В.В. Кравченко241, А.И. Щиглик242, О.В. Орлова243, Д.В. Шутько244 и ряд других авторов рассматривали теоретические аспекты функционирования общественных объединений, их место и роль в политической системе развитого социализма. Вместе с тем советская власть допускала существование некоторых специализированных общественных ассоциаций. К примеру, ДОСААФ, различные пионерские и комсомольские организации, а также всевозможные профессиональные союзы выполняли, помимо сугубо прикладных задач, еще и важную социализирующую функцию.

Становление правозащитного движения в СССР также было обусловлено рядом причин. По мнению В.Н. Казьмина, постепенное ослабление веры в идеалы социализма и коммунизма требовало хотя бы частичного заполнения создавшегося вакуума. Кроме того, эти допущения использовались руководством СССР для ограничения диссидентства и удержания правозащитных групп от подпольной работы245. Так, в 1961 году была создана первая в СССР правозащитная организация Международная амнистия (по аналогии с Amnesty International)246. Однако «официальной» датой рождения правозащитного движения в стране принято считать 5 декабря 1965 года. В этот день небольшая группа советской интеллигенции и студентов вышла с открытой демонстрацией на Пушкинскую площадь в Москве с лозунгами о соблюдении советской Конституции и гласности во время судебного процесса над писателями Ю. Даниэлем и А. Синявским247. В партийных кругах подобные акции считались порочными и требующими скорейшего изживания. Так, со стороны властей главным общественным «обличителем» осужденных на XXXIII съезде КПСС выступил известный писатель М.А. Шолохов, выразивший сожаление о слишком мягком приговоре: «Попадись эти молодчики в памятные 20-е годы… ох, не ту бы меру наказания получили бы эти оборотни! А тут, видите ли, еще рассуждают о суровости приговора!»

Массовое возникновение добровольных обществ и неформальных объединений во второй половине 80-х годов было вызвано рядом причин. Происходила постепенная либерализация жизни общества; новым руководством КПСС во главе с М.С. Горбачевым были инициированы принципы гласности и плюрализма, снимавшие многие ограничения на демонстрацию политических взглядов. Кроме того, росту политической активности населения способствовала сложная социально-экономическая ситуация в стране. По причине обострившегося товарного дефицита возникали кризисы снабжения – сахарный, чайный, табачный и т.д. Развертывались забастовки в разных отраслях промышленности249.

Первый этап активизации общественного движения в период перестройки (апрель 1985 г. – середина 1986 г.) был связан с практикой всенародного обсуждения государственных проектов, нацеленных на обновление советского общества. «Неформалы» вели работу в рамках государственной политики и не претендовали на роль серьезной оппозиции. Следует также отметить, что, в отличие от диссидентов, многие из них сотрудничали с органами власти по вопросам, представлявшим взаимный интерес250. Однако, по мнению В. Березовского и Н. Кротова, инициатива «сверху» довольно быстро себя исчерпала, а инициатива «снизу» столкнулась с громоздкостью бюрократического аппарата, тормозившего «воплощение планов и лозунгов перестройки». Это обстоятельство свидетельствовало о неспособности государства использовать социальную активность населения в целях реформирования страны и заложило предпосылки к возникновению оппозиционного Развитию оппозиционного движения способствовало набиравшее обороты сначала в партийно-государственной среде, а затем и во всем советском обществе противодействие курсу проводимых реформ. Одним из источников возникновения неформальных объединений в этот период стало появление внутри Коммунистической партии различных идейных направлений, повлекших за собой организационное оформление сначала Демократической, Марксистской, а затем и Большевистской платформ252. Внутрипартийное размежевание дало толчок к идеологической дифференциации общественных движений. Так, например, члены Демплатформы стояли у истоков таких клубов, как «Перестройка-88», «Демократическая перестройка», «Социалистическая инициатива» и «Народное действие»2общественно-политического движения.

Западная помощь российским неправительственным организациям: риски институциональных заимствований

Также после серии «цветных революций» 2004-2005 гг. на Украине, в Грузии и Кыргызстане российское руководство рассматривало иностранную помощь НПО как вызов для государственного суверенитета. В этот период со стороны государства наблюдалось пристальное внимание к различным правозащитным организациям. Именно этот период многие зарубежные авторы связывают с усилением административных мер так называемого «цивилизованного давления» на НПО, финансировавшиеся из-за рубежа.

Так, в начале 2006 года Федеральная служба безопасности заявила, что МХГ предоставляет шпионские сведения британским дипломатам через загадочный шпионский камень. Этот сюжет активно освещался в СМИ и породил множество подозрений в адрес Л.М. Алексеевой и ее группы330. Тем не менее, данная ситуация не привела к массовым арестам, однако ослабила международные связи МХГ, деятельность которой связывали с внешними врагами России. Шпионский скандал послужил поводом для усиления государственного контроля над международным финансированием НПО, что нашло отражение в Федеральном законе от 30.12.2006 № 275-ФЗ «О порядке формирования и использования целевого капитала некоммерческих организаций»331. Вместе с тем принятие данного закона сопутствовало политике поощрения внутреннего финансирования НПО, а Общественная палата начала распределять государственные гранты.

В дальнейшем официальная российская позиция была крайне критичной относительно использования другими государствами элементов «мягкой силы» в отношении России. Так, В.В. Путин выступил с резкой критикой ее применения некоторыми странами: «Нередко эти методы используются для взращивания и провоцирования экстремизма, сепаратизма, национализма, манипулирования общественным сознанием, прямого вмешательства во внутреннюю политику суверенных государств»332.

Новым витком государственной политики в отношении зарубежного финансирования российских НПО стал Федеральный закон РФ «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в части регулирования деятельности некоммерческих организаций, выполняющих функции иностранного агента», подписанный Президентом РФ в июле 2012 года. Под действие закона попали многие правозащитные организации, работа которых была расценена как политическая деятельность. В октябре того же года по инициативе Кремля свою деятельность в России прекратило Агентство США по международному развитию (USAID), центральный государственный орган Соединенных Штатов Америки в области оказания помощи за рубежом, координирующий свою работу с Государственным Секретарем США. Также Совет Федерации утвердил неофициальный так называемый «патриотический стоп-лист», в который вошли такие организации, как Институт «Открытое общество», Национальный фонд демократии, Международный республиканский институт, Национальный демократический институт по международным вопросам, фонд Макартуров, Freedom House, фонд Чарльза Стюарта Мотта, Фонд образования для демократии, Восточно-европейский демократический центр, Всемирный конгресс украинцев, Украинский всемирный координационный совет и Крымская полевая миссия по правам человека333. В данной диссертационной работе мы попытаемся дать критическую оценку возможным последствиям «Закона об иностранных агентах», а также некоторым вызовам, стоящим перед политической системой после его принятия. На наш взгляд, данный закон отвечает ключевым интересам национальной безопасности, однако обнажает ряд вопросов политического и социокультурного порядка. Во-первых, каналы зарубежного финансирования не исчезают полностью. Видоизменяется лишь его структура путем внедрения иных, по большей части неформальных, механизмов и инструментов передачи денежных средств. Донорская поддержка может осуществляться через коммерческие структуры, в несколько этапов, а также наличными. Во-вторых, резкое сокращение объемов финансирования существенно ослабило те НПО, которые функционировали преимущественно на деньги зарубежных спонсоров. Это обстоятельство может способствовать их деинституционализации, а также смещению деятельности из правового поля в подпольный нелегальный сектор. Однако мы можем наблюдать тенденцию минимизации зарубежного финансирования НПО в пользу национального, особенно в вопросах, связанных с политической деятельностью. На наш взгляд, увеличение доли госфинансирования НПО до 4,7 млрд. в 2015 году было принципиальным с точки зрения стабильности политической системы. При этом совершенствуются и формы контроля за политико ориентированными НПО. Важное место в реализации грантовых программ государства занимает финансирование правозащитных организаций, особенно с 2013 года, после принятия «Закона об иностранных агентах». Так, например, МХГ с разной степенью успеха подавала заявки на участие в конкурсах по распределению президентских грантов, чтобы, во-первых, привлечь финансовые ресурсы и, во-вторых, заработать «очки легитимности» в отношениях с Администрацией Президента. В 2013 году организации удалось получить финансирование для участия в выработке проекта по реформированию МВД, несмотря на то, что Группа пребывала в статусе иностранного агента334.

Мы склонны полагать, что развитие новых методов политического управления в отношении «третьего сектора», к коим может быть отнесен «Закон об иностранных агентах», является мощным инструментом деполитизации гражданского общества. Во-первых, у неправительственных организаций сокращаются возможности политической мобилизации населения. Во-вторых, они вынуждены, как минимум, публично воздерживаться от любой партийной принадлежности, подчеркивая, таким образом, неполитический характер своей деятельности. Тем не менее, как показывает практика, в своих установках российская правозащита все же совпадает с партиями либерального толка, например, ПАРНАС или неформальным Блоком Навального. Фактически они выстраивают единую повестку, пользуются общими информационными и, зачастую, финансовыми ресурсами. О близости российских правозащитников и либеральных политиков свидетельствует, в том числе, прошедший в марте этого года форум «Открытая Россия» в Литве335.

Подводя итоги данного параграфа, трудно согласиться с мнением таких европейских исследователей, как Д. Шмидт и С. Хандерсон, которые убеждены в том, что российское гражданское общество сформировано исключительно за счет западных источников финансирования336. На наш взгляд, несмотря на эпизодические успехи, осуществить качественный прорыв в функционировании иностранных НПО на территории России все-таки не удалось. Данное исследование подтверждает выводы тех авторов, которые полагают, что социокультурные архетипы российской ментальности менее благоприятны для восприятия либеральных идей, чем, например, в странах Центральной Европы.

Помимо особенностей отечественной политической культуры неприятию зарубежных НПО способствовал ряд факторов. Во-первых, их представители зачастую не имеют четкого представления о своих функциях в российском обществе, а формы и методы их работы могут носить неправовой (в том числе дестабилизирующий) характер. Нередко это достаточно закрытые организации, обремененные конкретными политическими установками337. Таким образом, закономерными представляются жесткие рамки законодательного регулирования их деятельности. Во-вторых, многие государственные чиновники усматривают в работе отечественных и зарубежных НПО оппозиционное начало, мешающее спокойному функционированию «бюрократической машины»338. Такая позиция госслужащих особенно рельефно проявляется в регионах. Кроме того, массовый отток зарубежных неправительственных фондов из России во второй половине 2000-х годов был обусловлен и низкой эффективностью их деятельности в сравнении с затрачиваемыми ресурсами.

Возможности политического участия неправительственных организаций в современной России: проблемы эффективности и ограничивающие факторы

Тем не менее, несмотря на обширные возможности политического участия НПО, их эффективность может варьироваться в зависимости от различных факторов. Помимо организационных оснований, финансовых ресурсов и способов работы с целевой аудиторией, фундаментальным фактором, определяющим эффективность программной деятельности НПО, является, на наш взгляд, ее соответствие нормам и ценностям российского общества. В контексте настоящего диссертационного исследования мы принимаем определение норм, как совокупность коллективных ожиданий надлежащего поведения, принятых для данного общества369. Наличие общих точек пересечения позволяет использовать эти ожидания для форсированного воздействия на политических акторов и лоббирования различных инициатив. Если же деятельность НПО не встроена в социокультурный контекст, то эффект от нее будет незначительным, независимо от объемов финансирования или иных факторов.

Эксперт М. Самарский, представитель благотворительного фонда «Живые сердца», отмечает, что для организаций, представляющих интересы инвалидов, весьма проблематично использование методов, базирующихся на защите прав инвалидов в целом. В свою очередь тематический фокус на тяжелые условия жизни детей с различного рода недугами способен резонировать с общественным мнением. Таким образом, успешность гражданской активности напрямую зависит от способности НПО апеллировать к конкретным нормативным паттернам общества. Например, объединения родителей с детьми-инвалидами с большей долей вероятности привлекут внимание государственных органов, так как взывают к универсальной ценности защиты детей.

В пользу данного тезиса также может свидетельствовать история зарубежного финансирования женских организаций и организаций по защите прав военнослужащих в России. Так, в период с 1991 по 2005 годы Союзом комитетов солдатских матерей было получено около 200 тысяч долларов от шведского правительства, Фонда Форда и ряда других международных организаций370. Преследуя глобальные антимилитаристские цели, СКСМ акцентирует внимание общественности на различных правонарушениях среди военнослужащих, в том числе, неуставных отношениях, актах физического насилия, повлекших за собой гибель или тяжелые травмы призывников и т.д. Срочный характер службы делает эти проблемы актуальными для большинства российских семей, что предопределяет успех правозащитных кампаний Союза.

В свою очередь крупнейшая головная организация по защите прав женщин «Консорциум женских неправительственных объединений» за то же время привлекла порядка 600-700 тысяч долларов от Агентства США по международному развитию (USAID), информационной службы США (USIS), Института Сороса «Открытое общество», Фонда Макартуров и международной организация IREX371. В рамках своей программной деятельности Консорциум занимается продвижением идей феминизма, гендерного равенства и эмансипации женщин. Однако эти проекты не нашли широкой общественной поддержки в 90-е годы. С точки зрения женщин, социализировавшихся в СССР, государство уже обеспечивало необходимое юридическое равенство с мужчинами, в том числе на рынке труда.

В данном случае действия НПО оцениваются нами с точки зрения их соответствия конкретным нормам и ценностям общества. Во-первых, это помогает индивидам коллективно и организованно отстаивать свои интересы (мобилизация на основе социальных требований), во-вторых, дает основания для их включения в политический процесс. Поэтому для неправительственных организаций важно правильно аргументировать выделение той или иной проблемы и грамотно определять объекты воздействия. Между тем важно учитывать, что общественные ценности восприимчивы к внешнему конструированию, а знание механизмов их воспроизводства позволяет трансформировать социокультурное пространство с течением времени. С этим связаны и существенные риски институциональных заимствований. Так, например, И.И. Кузнецов приводит работу известного американского политолога, сотрудника Национального фонда за демократию (National Endowment for Democracy) Л. Даймонда, в которой говорится о том, что продвижение демократии в постконфликтных государствах не является изначально провальным делом. Напротив, внимательно учитывая местные социокультурные особенности, этнический и религиозный факторы, а также координируя усилия с неправительственными организациями, можно добиться серьезных результатов в длительной исторической перспективе372. Таким образом, способность НПО к социальной инженерии определяет долгосрочный эффект их деятельности.

Тем не менее, при анализе возможностей политического участия неправительственных организаций также необходимо обратить внимание на определенные барьеры, связанные с реализацией на практике данного подхода. Условно их можно разделить на две группы: административные (исходящие от органов власти) и социальные (связанные с уровнем доверия граждан к НПО).