Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА 1. РОССИЙСКИЙ ПРОВИНЦИАЛИЗМ В КОНТЕКСТЕ ЭВОЛЮЦИИ НАЦИОНАЛЬНЫХ ПРАВОВЫХ И ПОЛИТИЧЕСКИХ ИНСТИТУТОВ (ТЕОРЕТИКО-МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЙ АНАЛИЗ) 13
1. Понятие российского провинциализма: структурно-институциональный анализ 13
2. Провинциальная институционализация публичной власти в условиях трансформации российской политико-правовой традиции 38
3. Правовые институты национальной политики в российской провинции 61
ГЛАВА 2. ПОЛИТИКО-ПРАВОВЫЕ ФОРМЫ СОВРЕМЕННОГО РОССИЙСКОГО ПРОВИНЦИАЛИЗМА: КОНФЛИКТОЛОГИ ЧЕСКИЙ АНАЛИЗ 79
1. Институциональный конфликт политико-правового и социально- экономического развития Российского государства в период его либерально-демократического реформирования 79
2. Новые формы государственной власти и провинциальное обыденное правосознание: консенсусная стратегия институционализации 99
3. Провинциальная легитимация социальной правовой политики: единство общественных и личных интересов 118
ЗАКЛЮЧЕНИЕ 139
ЛИТЕРАТУРА 148
- Понятие российского провинциализма: структурно-институциональный анализ
- Правовые институты национальной политики в российской провинции
- Институциональный конфликт политико-правового и социально- экономического развития Российского государства в период его либерально-демократического реформирования
Введение к работе
Актуальность темы диссертационного исследования. Затянувшийся системный кризис, вызвавший серьезные потрясения в постсоветской государственности, стимулирует обращение исследователей к ее различным сферам, в том числе к региональным аспектам институционализации демократических политико-правовых принципов и гражданского общества в современной России.
Провинциальный вопрос в контексте отечественной геополитической и национальной специфики является сквозным в плане понимания имеющих место в стране политических процессов и институционально-правовых трансформаций, т.к. является многомерным и далеко не однозначным в структурном отношении, весьма противоречивым в своих решениях. В частности, в его рамках обнаруживаются такие важнейшие с точки зрения современного государственного и муниципального строительства проблемы, как формирование адекватного национальным интересам проекта местного самоуправления и федерализации государственной власти, оптимальное соотношение централизаторских и децентрализаторских тенденций в переходный период развития российской политической и правовой систем, создание эффективной социальной правовой политики, эволюция политико-правового режима национальных отношений, поиск политико-правовых технологий разрешения межэтнических конфликтов и т.д. В общем, в российском политико-правовом пространстве трудно найти проблему, которая так или иначе не коррелировала бы с процессами регионализации публичной власти и гражданского общества.
В этом плане институционально-правовой анализ современного российского провинциализма приобретает особую значимость. Концептуализация основных элементов провинциальной правовой и политической жизни, социально-экономических отношений и, прежде всего, института муници-
палыюй собственности, обращение к региональному праву и законодательству, а также соответствующему правокультурному типу и другим аспектам данной темы, несомненно, повысит эффективность усилий властных структур на всех уровнях, позволит в значительной мере скорректировать существующий с начала 90-х гг. XX в. курс либерально-демократического реформирования.
Степень научной разработанности проблемы. Особенности структуры и функционирования политико-правовых институтов в условиях переходного периода, эволюции российского государственного режима и неустойчивого развития всех сфер жизни общества требуют от исследователей использования нового арсенала категорий, методов, научных теорий и иных эвристических средств освоения отечественного политико-правового пространства. В этом плане вполне оправданно, что авторы поднимают новые для правоведения последних десятилетий пласты политико-правовой феноменологии, стремятся преодолеть теоретический монизм и тематическое однообразие и рассмотреть ряд важных, но, очевидно, малоисследованных проблем, к числу которых относится и институционально-правовое измерение современного российского провинциализма.
Этот вопрос в различных его аспектах разрабатывался в разное время многими отечественными и зарубежными правоведами, философами и политологами. В общетеоретическом и социолого-политологическом планах природа и институциональные особенности провинции, генезис и динамика провинциальных элит изучались А.С. Ахиезером, СИ. Барзиловым, А. Батби, Г.Г. Дилигенским, А.Г. Дугиным, В.В. Ильиным, И. Клямкиным, А.В. Лохвицким, А.С. Панариным, Т.А. Рассадиной, А.В. Рачипа, В.М. Розиным, А. Токвилем, Л. Штейном, А.Г. Чернышевым и др.
В политико-правовом и историческом контекстах специфику российских регионов исследовали И.С Аксаков, А.Д. Градовский, И.А. Ильин, К.Д. Кавелин, А.И. Куприянов, В.Я. Любашиц, П.А. Оль, К.П. Победоносцев,
Л.Н. Пушкарев, Р.А. Ромашов, С.Л. Сергевнин, И.Л. Солоневич, Л.А. Тихомиров, А.С. Хомяков и др.
К правокультурным и духовно-нравственным аспектам изучаемой проблемы обращались такие авторы, как П.П. Баранов, Т.В. Беспалова, A.M. Величко, В.Ю. Верещагин, А.Г. Дугин, И.А. Иванников, Г.В. Мальцев, А.Ю. Мордовцев, А.И. Овчинников, В. Оксамытный, М.И. Пискотин, О.И. Цыбулевская и др. У этих же исследователей обозначены различные эт-нонациональные и этноправовые особенности современной российской провинции.
Однако анализ современной научной литературы показывает, что, несмотря на относительную разработанность отдельных аспектов российского провинциализма, отсутствуют работы, имеющие комплексный, системный характер, в которых были бы представлены особенности и перспективы политико-правовой трансформации провинциальных институтов и форм публичной власти, развития регионального права, специфика и конфликтогенный характер сложившегося в ряде субъектов Российской Федерации политико-правового режима национальных отношений и т.д.
Объектом диссертационного исследования является региональное политико-правовое пространство в период либерально-демократического реформирования российской государственности.
Предметом исследования выступают генезис и трансформация провинциальных политико-правовых институтов в единстве их духовно-нравственных и этнонациональных измерений.
Цель и задачи исследования. Целью диссертационного исследования является институционально-правовой анализ современного российского провинциализма в условиях поиска стратегии устойчивого развития федеративного многонационального государства.
Реализация поставленной цели осуществляется решением следующих конкретных задач:
в теоретико-методологическом плане исследовать сущность и особенности структурирования провинции как важнейшего элемента институционально-правового и политического пространства государства;
провести институциональный анализ эволюции публичной власти в российской провинции в рамках отечественной политико-правовой традиции;
определить особенности и приоритеты институционализации политико-правового режима национальных отношений в постсоветский период в условиях неустойчивого развития российских регионов и с учетом специфики отечественного проекта федерализации;
дать политико-правовую характеристику сложившимся в современной России тенденциям трансформации институтов государственной власти и местного самоуправления в контексте провинциального обыденного правосознания;
опираясь на имеющиеся эмпирические данные, выявить основные формы регионализации социальной правовой политики Российского государства и критически оценить уровень легитимации ее институтов.
Теоретико-методологическая основа исследования существенным образом опирается на разработки в области теории государства и права, политологии, конституционного и муниципального права, принадлежащие отечественным и зарубежным специалистам.
Предмет, цель и задачи исследования определили ее методологическую основу, которая обеспечивается сочетанием всеобщих, общенаучных (диалектического, логического и системно-структурного анализа, социологического, институционального измерения и др.), а также специальных методов исследования (сравнительно-правового, историко-правового и др.), использовались методы политико-правового моделирования.
Нормативно-правовая основа диссертации. Диссертационное исследование базируется на обширном нормативно-правовом материале, а именно: Конституции РФ, федеральных законах и иных нормативно-правовых актах
Российской Федерации (конституциях субъектов Федерации и др.). Кроме того, в работе анализировались конституции некоторых зарубежных стран.
Эмпирическую основу диссертации составили различные социолого-правовые и политологические исследования отечественных ученых, демонстрирующие специфику развития региональной правовой и политической культуры (на примере малых и средних городов России, а также сельских поселений), отношение российских граждан к действующим в стране сейчас и ранее правовым и политическим институтам.
Научная новизна диссертационного исследования заключается в следующем:
1. Проведен институционально-правовой анализ политической струк
туризации российской провинции и выявлены перспективы развития основ
ных элементов регионального политико-правового пространства.
Выявлены и представлены основные концептуально-правовые подходы к институционализации провинциальной (публичной) власти.
Показана специфика становления и функционирования правовых и политических институтов режима национальных отношений в условиях содержащего конфликтогенныый потенциал проекта современной отечественной федерализации.
Определены сущностные характеристики, нормативная и институциональная основа устойчивого развития российской провинции в постсоветский период.
Представлена консенсусная стратегия либерально-правовой трансформации институтов государственной власти в контексте провинциального обыденного правосознания и духовно-нравственных ценностей.
Дана критическая оценка легитимации институтов социальной правовой политики, сформировавшихся в ходе постсоветского реформирования, выделены факторы, обусловившие конфликтогенный характер развития государственно-правового регулирования социальных отношений.
Основные положения, выносимые на защиту:
В силу специфики исторического и политического развития российской государственности ее особенности определяют два политико-правовых пространства: столица - провинция. В этой связи политико-правовая структуризация российского провинциализма является важнейшим элементом трансформации отечественных государственно-правовых институтов периода постсоветского реформирования и представляет собой результат наложения нормативной и институциональной основ либерального режима на сложившиеся в ходе длительной эволюции консервативно-патриархальные, па-терналистические установки и стереотипы населения регионов. В ходе современной институционализации провинциальных правовых и политических отношений в региональной политико-правовой жизни воспроизводятся как позитивные, так и негативные с точки зрения допустимого уровня конфлик-тогенности тенденции в формировании российского политико-правового порядка.
Особенности процесса модернизации провинциальных правовых и политических институтов существенным образом сказываются на отношениях между различными структурами политического центра и регионами, однако в рамках институционально-правовой политики, проводимой федеральной государственной властью в отношении российских регионов, не учитывается тот факт, что законодательная база постсоветского реформирования часто оказывается неадекватной содержанию и направленности политико-правовых изменений в провинции и явно опережает реальные процессы, что стимулирует возникновение различных конфликтов и, как следствие, социальной напряженности в средних и малых городах России, а особенно, в сельской местности.
Политико-правовое пространство (структура) российской провинции складывается из следующих основных элементов: а) различных форм
политической организации (организованности) населения регионов и их законодательной основы (институты местного самоуправления, местные отделения политических партий и движений, организации национально-культурного характера, различные группы лоббирования и др.); б) институтов «прямого» воздействия власти на население субъектов РФ и муниципальных образований (региональные министерства, комитеты и управления, органы местного самоуправления, финансируемые из региональных или местных бюджетов СМИ и др.); в) институтов опосредованного взаимодействия власти и населения (различные двух-трехсторонние комиссии, консультативные встречи, «круглые столы» представителей администрации, профсоюзов; работодателей, общественных и религиозных организаций и др.); г) институтов регионального законодательства и местных нормативных актов (включая уставы муниципальных образований), регулирующих определенный круг общественных отношений в провинциях в рамках закрепленного в Конституции РФ разграничения предметов ведения и полномочий между Российской Федерацией и субъектами, учитывая их совместное ведение (ст. 71, 72, 73), а также Федерального закона РФ от 6 октября 2003 г. «Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации; д) институтов местной правовой и политической культуры, устанавливающих значимость конкретных структур и форм публичной власти, а также результатов проводимой ими правовой политики для большинства представителей провинциального социума, механизм их аксиологической легитимации на уровне правового сознания.
4. Специфика политико-правовой трансформации провинциальных институтов определяет их системный анализ, включающий исследование и такого «сквозного» компонента регионального государственно-юридического пространства, как местная правовая (и политическая) культура. В силу сложившейся в ходе либерально-правового реформирования практики институционального импорта в правовой, политической, социально-
экономической и других сферах общественной жизни, ориентации отечественных властных элит на идеи и ценности, принадлежащие иной модерниза-ционной стратегии (национальный прагматизм, экономический эгоизм, гра-жданско-этатистское понимание природы нации, направленность на разрыв политико-правовой преемственности и др.), целостность российской правовой культуры не может сложиться в столицах. Однако имеющие место в региональном праве (законодательстве) институциональные формы представляют собой не всегда удачное копирование федеральных схем, структур и институтов, не отражают существа происходящих на местах изменений. Отказ от такого опыта, несомненно, приведет к принципиальной смене стратегии национального политико-правового развития: именно местная правовая (и политическая) культура должна задавать вектор всех постсоветских преобразований.
5. В постсоветский период обозначились тенденции и приоритеты ин-ституционализации политико-правового режима национальных отношений в российской провинции, обусловившие конфликтогенный потенциал принятого в начале 90-х годов XX в. проекта решения национального вопроса в России: а) интересы титульного этноса через механизм их политико-правовой институционализации как на федеральном, так и на региональном уровне, как правило, ставятся выше интересов проживающих в национальных субъектах представителей иных этносов (в том числе и русского), хотя анализ процентного соотношения численности лиц титульной национальности и лиц, проживающих на данной территории, показывает, что только в шести республиках численность лиц титульной национальности является большинством их населения; б) опасная для единства и политико-правовой целостности России идея этногосударственности получила свою политико-правовую институционализацию; в) отрицательную в плане укрепления российской государственности в условиях системного кризиса роль сыграла и практика заключения договоров между Российской Федерацией и ее субъек-
тами, в рамках которых некоторые российские провинции заявили о своей международной правосубъектности и, по сути, в государстве было зафиксировано «удвоение государственного суверенитета», что стало институционально-нормативной основой сепаратизма.
6. Провинциальная легитимация социальной правовой политики и ин-ституционализация либерально-рыночных структур в российских регионах должны опираться на принцип опережающего развития, предполагающий приоритетность в создании условий над созданием систем, т.е. сначала необходимо сформировать соответствующую институциональную среду и, прежде всего, закрепить на законодательном уровне надежные социальные гарантии, которые обеспечат легитимацию новых экономических и политических институтов, будут способствовать преодолению антиномичности постсоветских реформаторских стратегий, нейтрализуют тенденции, препятствующие постсоветским преобразованиям.
Научно-теоретическая и практическая значимость исследования. Материалы, результаты и выводы диссертационной работы раскрывают перспективы дальнейшего научного исследования институционально-правовой природы российского провинциализма в контексте провозглашенного в стране курса либерально-демократического реформирования российской государственности и представляют интерес для органов региональной государственной власти и местного самоуправления, а также для представителей политических организаций (партий, движений и др.).
Содержание диссертационного исследования, многие его положения найдут применение при чтении учебных курсов по муниципальному праву, регионоведению, теории государства и права, политологии и др.
Апробация результатов исследования. Основные идеи, результаты, выводы и рекомендации диссертации отражены в 3-х публикациях автора общим объемом 1,0 п.л., в том числе одной публикации в издании, рекомен-
дованном ВАК Минобрнауки России, были представлены в докладах на всероссийских, региональных и межвузовских конференциях:
Диссертация обсуждена и рекомендована к защите на кафедре государственно-правовых и политико-философских дисциплин Ростовского юридического института МВД России.
Структура диссертации обусловлена ее предметом, целью и поставленными в исследовании задачами и включает в себя введение, две главы, состоящие из шести параграфов, заключение и список литературы.
Понятие российского провинциализма: структурно-институциональный анализ
Классик отечественного правоведения А.Д. Градовский в работе «Государство и провинция» обозначил важность исследования политико-правовой специфики регионов не только в России, но и в ряде государств Западной Европы (Англии, Франции, Пруссии). «В политической литературе не много можно назвать вопросов, порождающих такие противоречивые мнения, как вопрос о провинции... До настоящего времени спор этот не введен в должные границы. Под видом спора о провинции в настоящее время ведутся прения об автономии и единстве, о самоуправлении и централизации, децентрализации, индивидуализме, гувернаментализме, чуть не о сепаратизме, федерации, свободе, деспотизме и других подобных предметах...»1. Далее он отмечает, что по мере развития национальной государственности «провинциальный вопрос сделается интегральной частью государственного права, частью, без которой система учреждений будет являться чем-то неполным, односторонне или не вполне развившимся»2.
Проблема политико-правовой структуризации российской провинции является одной из ключевых в исследовании и понимании многих взаимосвязанных между собой процессов, происходящих в настоящее время в регионах и несущих на себе черты переходной государственности и системного кризиса эпохи 90-х годов. Особенности процессов дифференциации и интеграции провинциального социума, политической жизни и правовой реальности на местах существенным образом сказываются на отношениях между различными институтами политического центра Российской Федерации и регионами, обусловливают часто неоднозначные последствия и проявления. Тем более это нужно учитывать в условиях, когда законодательная база реформирования российской государственности оказывается неадекватной политико-правовым изменениям в провинции и явно опережает политико-экономические процессы в средних и малых городах России и особенно в сельской местности, порождая тем самым конфликтогенную ситуацию и, как следствие, социальную напряженность. Реформаторам не следует недооценивать и складывающийся веками консервативный потенциал российской провинции, ее политическую и правовую инертность.
Политический и правовой консерватизм как научное течение и ориентир национального развития в постсоветском реформировании получил весьма негативную оценку и чаще всего представлялся в качестве «антиреформистского» фактора, угрозы «возврата к прежнему» и др. Однако в этом плане стоит вспомнить хорошо известные суждения Л.А. Тихомирова: «Самое существо "нации" как коллективного целого, живущего преемственно от поколения к поколению, предопределяет некоторую "традицию"в ходе ее жизни, сохранение некоторых основ ее жизни. Отсюда в политике является идея консерватизма. Но необходимое изменение условий жизни нации, имеющее или характер действительного улучшения, или, по крайней мере, хоть кажущегося (ибо, вводя его, люди имеют намерение улучшить прежнее положение), создает идею прогресса. В своих крайних проявлениях эти две идеи порождают идею реакции, с одной стороны, идею революции - с другой»3.
С другой стороны, в последнее время в общественном мнении, в средствах массовой информации, в научной литературе наблюдается некоторая идеализация и «очарование» провинцией, чему в немалой степени способствует рост политического влияния региональных лидеров, разграничение полномочий между Центром и субъектами Федерации.
Некоторые современные авторы считают, что за протокольной, процедурно-правовой стороной не всегда обнаруживают себя глубинные негативные моменты, которые называют тоталитарным потенциалом российской провинции. Так, И. Клямкин и Т. Кутковец отмечали, что «российская провинция... может подпитывать лишь имперскую традицию, традицию верховенства государства над частным лицом»4. Авторитаризм, по мнению ряда либерально-ориентированных исследователей, питается не только «свирепостью» государственной власти, неограниченными полномочиями политического центра, но и «податливостью населения», что особенно наглядно в провинции.
Знание политической ситуации в регионах позволяет по-иному взглянуть и на ситуацию в Москве, в частности, на специфику формирования и функционирования институтов исполнительной и представительной власти, где значительная часть чиновников и депутатов представлена выходцами из провинции. Поэтому не секрет, что многие политико-правовые коллизии в Центре проистекают из столкновения личных, групповых амбиций политиков из провинции и выходцев из столичного интеллектуального истеблишмента. Имеет место также множество спекуляций на нуждах сельского хозяйства, малых городов, неперспективных деревень и др. Все это впитывается в сознание и воспринимается обществом в качестве поиска своей институционально-политической и государственной идентичности, где амбиции «провинциалов» сочетаются с осознанием его национальной и культурной неполноценности.
Не следует забывать, что в советский период провинциальные города и деревня были в определенном смысле унижены властью, их политико-правовые институты были крайне слабы и не отражали насущные потребности населения, и сейчас, когда она начинает обретать чувство собственного достоинства, это чревато существенными крайностями.
Правовые институты национальной политики в российской провинции
Вся сложная система компонентов современного развития отечественной провинции опирается на нормативную и институциональную основу, являющуюся важнейшим способом целенаправленного воздействия на поведение и деятельность ее жителей, соответствующего, в конечном счете, сохранению устойчивости и равновесия. Исследование российского провинциализма в условиях многонационального государства неизбежно ставит проблему политико-правовой регламентации жизнедеятельности различных этносов, проживающих в регионах. «Провинциальный вопрос, как и сама провинция, есть произведение новых европейских государств и находится в тесной связи с понятиями о национальности... Пока существуют в государстве племенные оттенки, местные различия настолько сильные, что они могут внести рознь в общегосударственную жизнь, развитие его (государства. -С. Т.) нельзя считать оконченным. Оно не достигло коренного условия своего существования - национального единства»45.
В завершение же указанной нами выше работы А.Д. Градовский приходит к конкретному выводу. Так, он утверждает, что «если местные организмы должны удовлетворять требованиям государственного единства, то в большей еще степени они должны быть произведением национального единства. Для того, чтобы местные организмы являлись установлением столь же однообразным, как само государство, чтоб они являлись продолжением той же единой мысли, которой высшим выражением служит государство, необходимо, чтобы самые классы общества являлись произведением одной и той же культуры, развитием однородных элементов. В местностях, не представляющих такого единства, самоуправление не способно дать удовлетворительных результатов... Самоуправление в этих областях означало бы освящение сепаративных, антигосударственных, антинациональных и даже противообщественных стремлений, которые привели бы к подавлению здоровых общественных сил и торжеству враждебной для нас политики»46.
Именно в этом плане, учитывая российскую многонациональную и геополитическую специфику, а также сложные обстоятельства постсоветского периода, необходимо рассмотреть особенности институционализации политико-правового режима национальных отношений в провинции.
Вообще, в современной политико-правовой науке категория «нация» не является простой и однозначной в своем понимании, она употребляется в самых различных аспектах и характеризуется самыми различными признаками. При этом проблема определения категориального статуса нации отнюдь не является простой, как это может показаться на первый взгляд. В связи с этим продолжает оставаться актуальной фраза В. Бэйджгота (точнее, его перефразирование известной мысли Аврелия Августина о времени): «До тех пор, пока нас о ней (нации) не спрашивают, мы понимаем, что это такое, но тотчас же это объяснить или определить мы не в состоянии» . Вместе с тем, несмотря на все многообразие точек зрения и размытость определений, в юридической науке можно выделить четыре принципиально различные теоретические модели нации. Эти модели, по сути, отражают эволюцию данной категории, понимание институциональной структуры нации в истории политических и правовых учений.
Первая модель характеризует нацию в качестве мнимой или фактической общности происхождения (расово-антропологическая модель). Ее корни уходят к античному понятию нации как племени (natio).
Вторая модель основана на отождествлении нации с гражданской общностью, представленной прежде всего государством (этатистская модель).
Она основана на идеях политико-правовой мысли эпохи Французской революции.
Третья модель заключается в рассмотрении нации как культурно-исторической общности (этнокультурная модель). В ее основе заложены идеи немецкой классической философии об общем национальном характере и духовном единстве народа.
И наконец, четвертая модель является своего рода симбиозом вышеперечисленных направлений. Согласно ей, нация представляет собой «многосвязное» явление, неразделимую совокупность антропологического, политического, этнокультурного начал или различные их комбинации. Такую теоретико-правовую модель условно можно назвать этносоциальной.
Исследование специфики генезиса и трансформации правовых институтов национальной политики в российской политике постсоветского периода, на наш взгляд, должно ориентироваться (в силу многих факторов, обусловленных национально-территориальными и историческими особенностями российской государственности) именно на последний вариант понимания природы нации.
Ф. Фукуяма пишет: «Демократия также не слишком хорошо умеет разрешать диспуты между этническими или национальными группами... Американская демократия на удивление хорошо справляется с этническим разнообразием, но это разнообразие удерживается в определенных границах: ни одна из этнических групп в Америке не образует историческую общность, живущую издавна на своей земле и говорящую на собственном языке, помнящую прежнюю суверенную государственность»48. В условиях же российской государственности, политико-правовой, исторической и геополитической специфики отечественного национального мира, тех сложных и противоречивых по своему содержанию и результатам процессов, которые в ходе многовековой эволюции общества сформировали современную российскую нацию, институционализация политико-правового режима национальных отношений имеет принципиально иной характер.
Институциональный конфликт политико-правового и социально- экономического развития Российского государства в период его либерально-демократического реформирования
Проблема устойчивого развития в последние годы привлекает к себе все более пристальное внимание международного сообщества, государств, различных объединений, отдельных людей. И это понятно, поскольку она связана с глобальными факторами современного мирового развития, которые воздействуют на условия существования каждого человека и человечества в целом, а, в конечном счете, выходит на вопросы о способах самосохранения и выживания человеческого рода.
Проблемы устойчивого развития были подняты Иоргеном Рандерсом, Донеллой X. Медоуз, Дениелсом Л. Медоуз и У. Беренсом в докладе «Пределы роста», представленном в 1971 г. Римскому клубу. В нем были рассмотрены перспективы роста численности населения и мировой экономики в XXI веке и поднимались следующие вопросы: что произойдет, если рост численности населения будет оставаться бесконтрольным; какими могут быть последствия для окружающей среды, если рост экономики будет продолжаться теми же темпами; что можно сделать, чтобы создать экономику, с одной стороны, обеспечивающую всех, а с другой - не выходящую за пределы фактических возможностей Земли.
За последнее десятилетие учеными проделана огромная работа по определению и вычислению факторов, влияющих на различные сферы окружающей среды, намечены меры по снижению негативных воздействий производственной деятельности на окружающую среду. По мере изучения этой глобальной проблемы возникла необходимость расширения первоначального содержания концепции устойчивого развития, включения в нее не только экологических, производственных, демографических, но и ряда иных факторов, определяющих процесс устойчивости: политических, правовых, социальных, национальных, конфессиональных. Очевидно, что без их учета, без оценки особенностей развития различных стран, их культур и цивилизаций, общественной психологии и сознания на каждом этапе, проходимом человечеством, предлагавшиеся ранее меры воздействия на обеспечение устойчивого воздействия не могут быть эффективными, поскольку они не учитывают неразрывной связи всех компонентов, входящих в понятие «развитие», относимое к мировому прогрессу и судьбам человечества.
Все эти факторы в той или иной мере отражают интересы людей, которые по своей природе, конечно, противоречивы, разнонаправленны, и следовательно, они неизбежно порождают конфликты. Противоречивость внутри каждого из факторов, противоречивость между этими факторами сама по себе выступает антиподом устойчивому развитию. Эта противоречивость определяется различиями, а порой и противостояниями индивидуальных, групповых, классовых, национальных, межгосударственных интересов, которые в истории человечества уже неоднократно выражались в конфликтах и катаклизмах, отбрасывавших его далеко назад (войны - межгосударственные, гражданские, религиозные, революции, борьба за сферы влияния и распределение национальных богатств, стремление сверхдержав стать лидером мирового процесса, подчинить себе менее развитые государства, овладеть природными богатствами, мировыми запасами полезных ископаемых и т.д.)63.
Огромно влияние в системе устойчивого развития этических факторов, нравственности как общества в целом, так и его политических лидеров. «Самые совершенные организационные и правовые меры, технические расчеты бессильны перед все расширяющейся безнравственностью людей, их потребительским отношением к окружающей среде, ее природным богатствам. Индивидуализм в его грубой, примитивной форме, пренебрежение интересами других людей нынешних и грядущих поколений, безудержное стремление к обогащению, безмерность потребностей значительной части общества - источник того сокрушительного ущерба, который наносится экологии, а в конечном счете влияет на социальное расслоение людей»64.
Устойчивое развитие национальной государственности подвергается серьезным испытаниям и со стороны межнациональных факторов. Достаточно вспомнить события в Чечне, Косово, где национальные проблемы пытаются решить военным путем. Такие действия оставляют после себя выжженную землю, наносят непоправимый урон экологии, жизни и здоровью населения.
Все это свидетельствует о сложной системе факторов, влияющих на устойчивое развитие человечества в современном мире. Причем достаточно сбоя в одном из звеньев системы устойчивого развития, чтобы породить дисфункцию всей этой системы, цепную реакцию нарушения ее устойчивости.
При всей значимости различных норм и институтов, действующих в человеческом сообществе, важнейшее место занимают правовая нормативность и институт государственности. Это объясняется рядом причин, однако нам достаточно выделить главную. Любая нормативная система - это неоценимый способ организации целенаправленной деятельности, поведения людей, но политическая, нравственная, экономическая, религиозная и иные системы не имеют опоры на единые нормативы. Политические, нравственные, социальные, религиозные нормативы различны у различных людей, социальных групп, общностей, ассоциаций. Различна направленность институ тов этих структур (политических партий, профсоюзов, религиозных учреждений, экономических структур, социальных организаций и т.д.). И эта противоречивость и разнонаправленность норм и институтов сама по себе может быть источником конфликтов, причиной нарушения устойчивого развития.
В этом плане важно отметить, что только право как система общеобязательных норм является в государственно организованном обществе единой системой, стремящейся скоординировать и упорядочить совокупную деятельность людей, примирить их интересы.