Институт президентства на постсоветском пространстве: генезис и трансформация моделей Борисов Николай Александрович

Содержание к диссертации

Введение

Глава 1. Теоретико-методологические основания изучения института президентства 32

1.1. Понятие президенциализма и его изучение в контексте трансформации политических режимов 32

1.2. Основные подходы к исследованию президентских и полупрезидентских форм правления 39

1.3. Основные подходы к исследованию политической институционализации 58

1.4. Основные направления исследования института президентства в постсоветских государствах 66

Глава 2. Генезис института президентства в постсоветских государствах 88

2.1. Модель А: победа инкумбента 94

2.2. Модель В: поражение инкумбента 144

2.3. Модель С: отложенное решение 209

2.4. Модели генезиса института президентства в постсоветских государствах: сравнительный анализ 216

Глава 3. Трансформация моделей института президентства в постсоветских государствах 227

3.1. Трансформация моделей института президентства в постсоветских государствах европейского пространства (Россия, Украина, Беларусь, Молдова) 228

3.2. Трансформация моделей института президентства в постсоветских государствах Закавказья (Грузия, Армения, Азербайджан) 257

3.3. Трансформация моделей института президентства в постсоветских государствах Центральной Азии (Казахстан, Узбекистан, Кыргызстан, Таджикистан, Туркменистан) 275

3.4. Тенденции трансформации моделей института президентства в постсоветских государствах: сравнительный анализ 312

Глава 4. Трансляция президентской власти в постсоветских государствах: диапазон возможностей 321

4.1. Передача власти инкумбенту без нарушения или изменения формальных правил 323

4.2. Передача власти инкумбенту с нарушением или изменением формальных правил 330

4.3. Передача власти не инкумбенту без нарушения или изменения формальных правил 366

4.4. Передача власти не инкумбенту с нарушением или изменением формальных правил 376

Заключение 393

Список использованных источников и литературы 406

Приложения 553

• Основные подходы к исследованию президентских и полупрезидентских форм правления
• Модель В: поражение инкумбента
• Трансформация моделей института президентства в постсоветских государствах Закавказья (Грузия, Армения, Азербайджан)
• Передача власти не инкумбенту с нарушением или изменением формальных правил

Введение к работе

Актуальность темы исследования. Обозначившийся в последнее десятилетие «распад» постсоветского пространства и дальнейшая дивергенция постсоветских политических режимов (даже в пределах групп географически близких государств), а также ряд произошедших государственных переворотов актуализировали проблему объяснения разных политических векторов постсоветского «мира».

Представляется, что анализ постсоветских политических трансформаций как успешной или безуспешной «демократизации» является непродуктивным и приводит к неверным исследовательским выводам. В связи с этим формируется понимание «нелинейности» трансформационных процессов на постсоветском пространстве и концепция «режимных циклов»¹. Справедливо и то, что конкуренция в постсоветских государствах определяется не столько степенью развития гражданского общества и демократических институтов, сколько возможностью инкумбентов контролировать выборы, средства массовой информации и применять силовые стратегии по отношению к оппозиции.

В связи с этим появляется задача исследовать и классифицировать происходящие на постсоветском пространстве процессы не с точки зрения «демократизации» или «авторитаризации», а с позиций институционализации (аинституционализации), конкурентности (неконкурентности) и стабилизации (дестабилизации). Для этого необходимо исследовать проектирование основных политических институтов и влияние их констелляций на ход и результаты политических процессов на постсоветском пространстве. Основным вопросом при этом является проблема возможностей и пределов ограничения политической конкуренции в различных политических условиях, ее причины и результаты.

Проявление политико-структурных контекстов, в которых действуют системы правления, во многих случаях зависит от институциональных рамок (таких как тип избирательной системы, синхронизация избирательных циклов, законы о политических партиях), а один из самых важных вопросов при изучении любой системы правления – это то, «как институты воздействуют на

¹ См.: Hale H. Regime cycles: democracy, autocracy, and revolution in post-soviet Eurasia // World Politics. 2005. Vol. 58. № 1. Р. 133–165.

структуру стимулов, побуждающих людей действовать»².

Одним из важнейших факторов политических процессов на постсоветском пространстве является институт президентства. Институт президентства являлся как продуктом, так и фактором институциональных трансформаций. Его функционирование тесно связано с институтом выборов и партийной системой. Именно способы и уровень институционализации института президентства определяли уровень политической конкурентности, степень и способы консолидации того или иного режима, а также его политическую стабильность.

За время существования на постсоветском пространстве независимых государств в них в силу разных причин сложились разные модели института президентства. При этом, несмотря на ряд государственных переворотов, смену власти и обновление политических элит, ряд моделей оказался чрезвычайно устойчивым и демонстрирует тенденции к воспроизводству.

Если на первый взгляд может показаться, что введение поста президента в союзных республиках было лишь подражанием союзному центру, то более внимательный анализ обстоятельств обнаруживает в каждом случае свою специфику, особую конституционную формулу и разные пути развития института президентства. Соответственно, в каждом случае формирование и развитие института президентства определялось не только общими, но и особенными факторами, которые и привели к последующей дивергенции этого института еще в период существования СССР, а затем и в условиях новых независимых государств. Необходимость комплексного анализа этих факторов на материале постсоветских государств и определяет актуальность настоящего исследования.

Степень научной разработанности проблемы. В зарубежной политической науке существует давняя традиция исследования президентских форм правления. Известная статья Х. Линца «Опасности президенциализма» (1990) положила начало интенсивным дискуссиям о влиянии президентской формы правления на демократизацию, включающим влияние президенциализма на политические партии и выборы.

Литературу, посвященную собственно институту президентства, можно разделить на несколько блоков:

² Остром В. Смысл американского федерализма: что такое самоуправляющееся общество. М., 1993. С. 26–27.

исследования, в который институт президентства рассматривается в более широком контексте (прежде всего в контексте трансформации политических режимов);

работы, посвященные рассмотрению теории института президентства, классификации форм правления и особенностям президенциализма как формы правления;

работы, посвященные влиянию президенциализма на иные политические институты (в частности, политические партии и выборы);

работы, посвященные рассмотрению президенциализма в отдельных государствах.

К первому блоку относятся работы С. Хантингтона³, Х. Линца и А. Степана⁴, Ш. Эйзенштадта⁵, Ч. Тилли⁶, а также ряд современных работ С. Левицкого и Л. Вэя⁷, В. Банс и Ш. Волчика⁸, И.Н. Тарасова⁹, А.Ю. Мельвиля, М.Г. Миронюка и Д.К. Стукала¹⁰, Е.Ю. Мелешкиной¹¹.

³ Хантингтон С. Политический порядок в меняющихся обществах. М., 2004; Он же. Третья
волна : Демократизация в конце XX века. М., 2003.

⁴ Linz J., Stepan A. Problems of Democratic Transition and Consolidation: Southern Europe, South
America, and Post-Communist Europe. Baltimore; L., 1996; The Breakdown of Democratic
Regimes Hardcover / ed. by J. Linz, A. Stepan. Baltimore, 1978.

⁵ Eisenstadt S. Revolution and the Transformation of Societies: A Comparative Study of
Civilizations. N.Y.; L., 1978.

⁶ Тилли Ч. Демократия. М., 2007.

⁷ Levitsky S., Way L. Competitive Authoritarianism: Hybrid Regimes after the Cold War.
Cambridge, 2010.

⁸ Bunce V., Wolchik Sh. Defeating Authoritarian Leaders in Postcommunist Countries. Cambridge,
2011.

⁹ Тарасов И.Н. Выбор формы правления как институциональная проблема посткоммунизма:
опыт стран Центрально-Восточной Европы // Политэкс. 2010. № 1. С. 83-94.; Он же.
Институциональное развитие посткоммунистических политических систем стран
Центрально-Восточной Европы: сравнительный анализ: дис. ... д-ра полит. наук. Саратов,
2009.

¹⁰ Мельвиль А.Ю. Задержавшиеся и/или несостоявшиеся демократизации: почему и как? //
Полис. 2010. № 4. С. 73-76; Стукал Д.К., Мельвиль А.Ю. Условия демократии и пределы
демократизации: факторы режимных изменений в посткоммунистических странах: опыт
сравнительного и многомерного статистического анализа // Полис. 2011. № 3. С. 164-183
Мельвиль А.Ю., Стукал Д.К., Миронюк М.Г. Государственная состоятельность, демократия и
демократизация (на примере посткоммунистических стран) // Политическая наука. 2012. №
4. С. 83-104; Мельвиль А.Ю., Стукал Д.К., Миронюк М.Г. «Царь горы», или почему в
посткоммунистических автократиях плохие институты // Полис. 2013. № 2. С. 125-142;
Макаренко Б.И., Мельвиль А.Ю. Как и почему «зависают» демократические транзиты?
Посткоммунистические уроки // Политическая наука. 2014. № 3. С. 9-39.

¹¹ Мелешкина Е.Ю. Государственное строительство и институциональная трансплантация в
посткоммунистических странах // Политическая наука. 2016. № 4. С. 186-213.

Ко второму блоку исследований относятся важнейшие работы М. Дюверже¹², А. Лейпхарта¹³, С. Липсета¹⁴, М. Шугарта и Дж. Кэри¹⁵, Дж. Макрегора¹⁶, О.И. Зазнаева¹⁷, посвященные классификации форм правления.

Основными российскими монографиями, рассматривающими институт президентства, являются работы Н.А. Сахарова, С.Г. Паречиной, Д.М. Рыковского¹⁸, однако в них правовой анализ преобладает над политологическим.

К третьему блоку относятся важнейшие работы С. Мейнваринга, Х. Чейбуба, А. Пшеворского, Дж. Ишиямы¹⁹ и др.

Влияние президенциализма на партийную систему рассматривали А.В. Лихтенштейн, Н.В. Анохина, Е.Ю. Мелешкина²⁰; проблему соотношения институциональных и личностных факторов постсоветского президенциализма изучала О.Г. Харитонова²¹; П.В. Панов и К.А. Сулимов рассматривают модели

¹² Duverger M. A new political system model: semi-presidential government // European journal of
political research. 1980. Vol. 8. P. 165–187.

¹³ Lijphart A. Patterns of democracy: government forms and performance in thirty-six countries.
2nd ed. New Haven; L., 2012.

¹⁴ Lipset S.M. The centrality of political culture // Journal of democracy. 1990. Vol. 1. № 4. P. 80–
83.

¹⁵ Shugart M., Carey J. Executive decree authority. New York, 1998; Shugart M.S., Carey J.M.
Presidents and Assemblies: Constitutional Design and Electoral Dynamics. Cambridge, 1992.

¹⁶ McGregor J. The Presidency in East Central Europe // RFR/RL Research Report. 1994. Vol. 3.
№ 2. P. 12-16.

¹⁷ Зазнаев О.И. Полупрезидентская система: теоретические и прикладные аспекты. Казань,
2006.

¹⁸ Сахаров Н.А. Институт президентства в современном мире. М., 1994.; Рыковский Д.М.
Институт президентства в современном мире. М., 2010; Паречина С.Г. Институт
президентства: история и современность. Минск, 2003.

¹⁹ Presidentialism And Democracy In Latin America / еd. by Mainwaring S., Shugart M.S.
Cambridge, 1999; Cheibub J.A. Presidentialism, Parliamentarism, and Democracy. Cambridge,
2006; Cheibub J., Limongi F. Democratic Institutions and Regime Survival: Parliamentary and
Presidential Democracies Reconsidered // Annual review of political science. 2002. № 5. P. 151-
179; Ishiyama J., Velten М. Presidential Power and Democratic Development in Post-Communist
Politics // Communist and Post-Communist Studies.1998. № 3. Р. 217-234.

²⁰ Лихтенштейн А.В. Политические партии и российский президенциализм: границы
применения теорий // Политическая наука. 2003. № 1. С. 13-32; Анохина Н.В., Мелешкина
Е.Ю. Пропорциональная избирательная система и опасности президенциализма: российский
случай // Полис. 2007. № 5. С. 8-24.

²¹ Харитонова О.Г. Постсоветские конституции: только ли институты имеют значение? //
Политическая наука. 2014. № 1. С. 69-93.

передачи президентской власти в условиях постсоветского президенциализма²².

К четвертому блоку относятся многочисленные работы, посвященные

изучению института президентства в отдельном государстве или

сравнительному анализу нескольких случаев. Это работы как российских

авторов, так и ряд монографий, диссертаций и статей исследователей из

государств постсоветского пространства. Научную значимость, в частности,

представляют работы С.Н. Шкеля, посвященные постсоветскому авторитаризму²³.

Ряд зарубежных работ также посвящен изучению политического развития в отдельных государствах²⁴. При этом наиболее изученными государствами остаются Россия, Украина и Грузия.

В американской политической науке изучалось прежде всего влияние института президентства на политические режимы, в частности, на партийную систему, и на возможности демократизации. Хорошо изучены случаи латиноамериканского и азиатского президенциализма.

Работ по институционализации российских политических институтов, в том числе в сравнительном аспекте, крайне мало. Среди немногих российских работ можно выделить исследования А.В. Жаброва, А.В. Кынева, Р.И. Хисамова, И.В. Нестеровой²⁵.

²² Панов П.В., Сулимов К.А. Смена лидера и пределы персоналистского президенциализма:
перспективы варианта «преемник» в странах Закавказья и Центральной Азии //
Политическая наука. 2014. № 1. С. 134-158.

²³ Шкель С.Н. Авторитаризм в постсоветских государствах Центральной Азии и Кавказа:
факторы устойчивости и режимной динамики : дис. ... д-ра полит. наук. Уфа, 2015; Он же.
Неопатримониальные практики и устойчивость авторитарных режимов Евразии // Полития.
2016. № 4. С. 94-107 и др.

²⁴ Huskey E. Presidential Power in Russia. Armonk; N.Y., 1999; Nichols T. The Russian
Presidency: Society and Politics in the Second Russian Republic; Nixey J. Instability in Kyrgyzstan:
Power Vacuum // The World Today. 2010. Vol. 66. № 7. P. 15-16; Schatz E. The Soft Authoritarian
Tool Kit: Agenda-Setting Power in Kazakhstan and Kyrgyzstan // Comparative Politics. 2009. Vol.
41. № 2. P. 203-222; Ishiyama J., Kennedy R. Superpresidentialism and Political Party
Development in Russia, Ukraine, Armenia and Kyrgyzstan // Europe-Asia Studies. 2001. Vol. 53.
№ 8. P. 1177-1191; Manaev O., Manayeva N., Yuran D. More state than nation: Lukashenko’s
Belarus // Journal of International Affairs. 2011. Vol. 65. № 1. P. 93-113; Way L. Authoritarian
State Building and the Sources of Regime Competitiveness in the Fourth Wave: The Cases of
Belarus, Moldova, Russia, and Ukraine // World Politics. 2005. Vol. 57. № 2. P. 231-261; Ilkhamov
A. Controllable Democracy in Uzbekistan // Middle East Report. 2002. № 222. P. 8-10; Dadabaev
T. Trajectories of Political Development and Public Choices in Turkmenistan // Asian Affairs. 2007.
Vol. 34. №. 3. P. 131-150; Olcott M.B. Kazakhstan: unfulfilled promise. Washington, 2002.

²⁵ Жабров А.В. Институционализация российского президентализма как фактор повышения
легитимности политической власти: дис. ... канд. полит. наук. Тула, 2013; Кынев А.В.

Зарубежные работы по проблемам институционализации посвящены главным образом процессам институционализации политических партий, партийных и избирательных систем.

Процессы институционализации института президентства, его генезиса и трансформаций в сравнительном контексте на материале постсоветских государств представляются недостаточно изученными.

Объектом исследования является институт президентства в контексте трансформационных процессов в двенадцати постсоветских государствах.

Предметом исследования являются генезис и трансформация моделей института президентства в двенадцати постсоветских государствах с конца 1980-х гг. по настоящее время.

Целью исследования является выявление моделей института президентства на постсоветском пространстве и процессов их генезиса и трансформации на основе сравнительного метода.

Достижение цели исследования предполагает решение следующих задач:

выявить содержание понятий «институт президентства» и
«президенциализм», их основных трактовок и разновидностей в научной
литературе («патронажный президенциализм», «персоналистский

президенциализм», «суперпрезиденциализм»);

разработать комплексную методику исследования постсоветского института президентства на основе индекса институционализации института президентства и индекса конкурентности института президентства;

установить факторы генезиса института президентства в постсоветских государствах;

выявить тенденции эволюции конституционных полномочий президента в контексте политических процессов в постсоветских государствах;

определить влияние президенциализма на избирательные и партийные системы, а также на практики передачи президентской власти;

построить модели взаимодействия президента и парламента в постсоветских государствах;

Институт президента в странах Центральной и Восточной Европы: сравнительный анализ: дис. ... канд. полит. наук. М., 2002; Хисамов Р.И. Институционализация парламентаризма в странах Арабского Востока: дис. ... канд. полит. наук. Казань, 2013; Нестерова И.В. Институционализация патерналистского авторитаризма в республиках Центральной Азии: дис. ... канд. полит. наук. Саратов, 2010.

выделить модели передачи президентской власти, трансформации и воспроизводства моделей института президентства после смены президентской власти в постсоветских государствах.

Научная новизна исследования заключается в следующем:

разработана комплексная методика анализа постсоветского президентства, основанная на изучении формальных и неформальных практик функционирования института президентства;

разработаны индексы конкурентности и индекс институционализации института президентства для государств постсоветского пространства;

выявлены факторы генезиса и трансформации моделей института президентства на постсоветском пространстве;

каждое постсоветское государство отнесено к той или иной модели института президентства в контексте прогнозирования перспектив стабильности политических режимов;

на основе анализа всех изменений конституционных положений, связанных с полномочиями президента, установлены тенденции эволюции конституционных полномочий президента в постсоветских государствах;

на основе анализа моделей взаимодействия президента и парламента выявлено влияние президенциализма на эволюцию партийных и избирательных систем в постсоветских государствах в период с 1991 г. по 2017 г.;

выявлены модели трансляции (передачи) президентской власти в постсоветских государствах;

выявлены корреляции между уровнем президенциализма и типом партийной системы, а также между уровнем президенциализма и моделями передачи президентской власти;

применен подход к моделям института президентства как к устойчивым и воспроизводящимся паттернам;

в научный оборот введено значительное количество источников, в том числе нормативно-правовых актов.

Теоретическая значимость работы заключается в следующем:

разработана комплексная методика анализа постсоветского президенциализма, основанная на изучении формальных и неформальных практик функционирования института президентства, позволяющая исследовать модели института президентства в динамике;

разработаны индексы конкурентности и индекс институционализации

института президентства для государств постсоветского пространства, которые позволяют анализировать и сравнивать все случаи по единым критериям;

выявленные модели президентства имеют существенный прогностический потенциал и позволяют дать оценку относительно дальнейшей эволюции моделей, стабилизации или дестабилизации политической ситуации в государствах постсоветского пространства.

Практическая значимость работы. Основные положения и выводы работы могут быть использованы органами государственной власти Российской Федерации при разработке стратегии государственной политики в отношении государств постсоветского пространства, при разработке прогнозов развития политической ситуации в государствах постсоветского пространства. Прогнозирование перспектив трансформации моделей института президентства и разработка на их основе практических рекомендаций необходимы для принятия внешнеполитических решений и разработки стратегии взаимоотношений Российской Федерации с государствами – участниками СНГ, развитие двустороннего и многостороннего сотрудничества с которыми является приоритетным направлением внешней политики России.

Материалы исследования могут быть использованы в учебном процессе в образовательных организациях высшего образования для разработки образовательных программ бакалавриата, магистратуры и аспирантуры по укрупненной группе направлений подготовки 41.00.00 – Политические науки и регионоведение.

Теоретические основания исследования. Теоретическими основаниями исследования являются теории трансформации политических режимов, теория политической институционализации, разработанная М. Вебером, С. Хантингтоном, Д. Нортом, Дж. Асемоглу, Б. Питерсом, Г. Хелмке и С. Левитски, Дж. Марчем и М. Олсоном, В. Меркелем и А. Круассан, К. Оффе, Э. Остром, А. Шедлером и др.; классификация политических режимов Х. Линца; классификация форм правления О.И. Зазнаева на основе работ А. Кроувела; воронка причинности, разработанная А. Кемпбеллом и примененная к анализу российской трансформации А.Ю. Мельвилем; концепция «патронажного президенциализма» Г. Хейла, концепция вето-игроков Дж. Цебелиса; концепция неопатримониализма.

Процессы трансформации позднесоветских политических режимов, учреждение и дальнейшее развитие института президентства необходимо

рассматривать в контексте как структурных (государство- и нациеобразующих, социально-экономических, культурно-ценностных), так и процедурных факторов.

В качестве методологии исследования применяется синтез положений макросоциологических (системных, структуралистских, культуралистских) и микросоциологических (теории акторов) подходов к трансформациям политических систем, неоинституционального подхода в его историческом варианте и сравнительного метода. Преимущество исторического неоинституционализма заключается в его эклектичности: не имея собственной теории институтов, он использует в одних случаях «культурный» (социологический) подход (предполагает, что институты существуют независимо от воли индивида), в других – подход рационального выбора («calculus» подход), предполагающий, что институты представляют собой «правила игры», которые создают рациональные индивиды, чтобы облегчить взаимодействие друг с другом, при этом акцентируя внимание не только на формальных, но и на неформальных институтах. Как отмечает Д. Норт, институты как бы «заталкивают» общество в определенную колею, из которой потом трудно выбраться²⁶. Институты структурируют политический процесс, определяя доступ к участию в нем и очерчивая рамки активности политических акторов.

В работе используется методика индексного анализа форм правления, институционализации института президентства и конкурентности института президентства, на основе которых выявляются модели института президентства. Основным методом является сравнительный. Сравнительный анализ проводится по 12 случаям президентства во всех государствах, которые были союзными республиками в составе СССР (за исключением Латвии, Литвы и Эстонии). Сравнительный анализ проводится по следующим критериям:

учреждение института президентства: индекс формы правления и конкурентности в первом электоральном цикле;

конституционные модели института президентства: индексы формы правления во втором и последующем электоральных циклах;

взаимоотношения президента, парламента и политических партий: роль президента в партийной системе, его партийность, тип взаимоотношений с

²⁶ Норт Д. Институты, институциональные изменения и функционирование экономики. М., 1997. С. 45.

парламентом;

трансляция президентской власти: степень конкурентности, победа/поражение инкумбента, передача власти с использованием преимущественно формальных/неформальных правил.

Каждый критерий операционализируется с помощью количественных значений.

Эмпирическая база исследования представлена значительным количеством источников, которые можно разделить на несколько больших групп. К первой группе относятся статистические данные: во вторую группу входят мемуары, выступления, интервью политических деятелей, записанные как в период рассматриваемых событий, так и постфактум; к третьей группе относятся нормативно-правовые акты СССР, союзных республик и постсоветских государств; к четвертой группе относятся информационные сообщения, размещенные на крупнейших и наиболее авторитетных информационных интернет-порталах постсоветских государств; к пятой группе следует отнести документы политических партий, парламентов и избирательных комиссий.

Положения, выносимые на защиту.

1. Институт президентства в союзных республиках СССР в
позднесоветский период стал одной из форм расширения оснований
легитимности республиканских политических элит в условиях общесоюзной
либерализации и внесения изменений в шестую и седьмую статьи Конституции
СССР и конституций союзных республик.

2. По сценарию получения власти первыми постсоветскими президентами
выделено три модели:

модель А: президентом становится инкумбент;

модель В: президентом становится один из лидеров оппозиции: либо внутриэлитной, либо представитель национально-демократического движения;

модель С: отсутствие института президента как наименее неприемлемый результат конфликта национально-демократической оппозиции и партийной элиты, с одной стороны, и конфликта правительства и парламента, с другой стороны.

3. На основании анализа индекса формы правления на момент
учреждения института президентства и индекса конкурентности первых
выборов президента выделено пять моделей президентства:

конкурентная парламентаризированная (Украина);

конкурентная президенциализированная (Армения, Россия, Таджикистан, Беларусь);

неконкурентная парламентаризированная (Молдова);

неконкурентная президенциализированная (Казахстан, Узбекистан, Туркменистан, Грузия);

неконкурентная сбалансированная (Азербайджан, Кыргызстан).

1. Наиболее существенными факторами становления определенных моделей президентства на постсоветском пространстве являлись позднесоветские внутриэлитные расколы, которые, в свою очередь, были следствием структурных расколов (государствообразующих и социально-экономических); обстоятельства выборов в Верховные Советы в 1989-1990 гг. и составы Верховных Советов республик; личность первого президента. При этом выбор высокопрезиденциализированной формы правления коррелировал с низкой конкурентностью на первых президентских выборах, выбор низкопрезиденциализированной формы правления – с высокой конкурентностью.

2. За исследуемый период отмечались значительные трансформации института президентства. Они были связаны с необходимостью (1) сохранить власть действующего президента после истечения разрешенных конституцией сроков либо обеспечить передачу власти преемнику или (2) явились результатом внутриэлитной конкуренции, завершившейся переворотами, и способом разрешения политических конфликтов. Во втором случае состоялась парламентаризация форм правления. При этом президенциализация формы правления всегда вела к уменьшению конкурентности, а парламентаризация могла как вести, так и не вести к росту конкурентности.

3. На основании анализа партийных и избирательных систем и полномочий президента в отношении парламента выявлены три модели взаимодействия президентов и парламентов в постсоветских государствах.

Модель 1: партийная система без доминирующей партии, отношения конфликта либо сотрудничества (Кыргызстан, Молдова, Грузия, Украина). Отношения президента с парламентом основаны на создании коалиции партий, которая может как поддерживать президента, так и конкурировать с ним.

Модель 2: беспартийный президент, партийная система без доминирующей партии, подконтрольный парламент (Беларусь, Туркменистан,

Узбекистан). Случай Беларуси относится к апартийности (2а), а случаи Узбекистана и Туркменистана – к имитационной партийной системе (2b).

Модель 3: партийная система с доминирующей партией и подконтрольный парламент (Казахстан, Азербайджан, Таджикистан, Россия, Армения). В этих государствах сформирована доминирующая административная партия, главой которой является действующий президент, подконтрольность парламента президенту обеспечивается с помощью доминирования партии в парламенте.

7. Президенциализм в постсоветских государствах оказал значительное
влияние на формирование типа партийной системы. Форма правления, при
которой формирование исполнительной власти не зависит от партийного
большинства в парламенте, обуславливает две стратегии развития партийной
системы, инициированные инкумбентами: создание партийной системы с
доминирующей партией или создание и поддержка апартийной (имитационной)
партийной системы. В ситуациях, когда создание доминирующей партии или
имитационной партийной системы невозможно или партия утрачивает
доминирование после одного избирательного цикла, происходит отказ от
системы президенциализма, что демонстрирует невозможность сочетания на
постсоветском пространстве президенциализма и конкурентной партийной
системы.

8. Устойчивые модели воспроизводства президентской власти,
сформировавшиеся на постсоветском пространстве:

конкурентная неформальная: президент получает власть в результате конкурентных выборов, однако при этом преобладает использование неформальных институтов;

конкурентная формальная: президент получает власть в результате конкурентных выборов, при этом преобладает использование формальных институтов;

неконкурентная формальная: президент получает власть в результате неконкурентных выборов, но с преобладанием формальных институтов;

неконкурентная неформальная: президент получает власть в результате неконкурентных выборов с использованием преимущественно неформальных институтов.

При этом установлено, что высокий уровень президенциализации формы правления ведет к формированию неконкурентных неформальных моделей

передачи власти. Напротив, снижение уровня президенциализации ведет к формированию конкурентных формальных моделей передачи власти. В некоторых случаях президенциализм задает устойчивые практики передачи президентской власти в виде преемничества.

9. Для концептуализации и интеграции проанализированных выше
составляющих моделей института президентства продуктивно применять
индекс институционализации института президентства (ИИИП). На основании
соотношения индекса институционализации института президентства и индекса
конкурентности института президентства (ИК) в постсоветских государствах
выявлены следующие модели:

государства с низким ИИИП и высоким ИК; государства с высоким ИИИП и высоким ИК; государства с низким ИИИП и низким ИК; государства с высоким ИИИП и низким ИК.

10. Наиболее устойчивыми моделями института президентства на
постсоветском пространстве являются (1) модель, основанная на высокой
степени институционализации института президента, включающая широкую
сферу формальных полномочий президента, низкую конкурентность института
выборов президента, партийность президента, создание доминирующей партии
во главе с президентом или под его контролем, подконтрольный парламент,
обеспечение институтов передачи власти преемнику или института Лидера
нации; (2) модель, основанная на высокой степени институционализации
института президента, включающая относительно узкую сферу формальных
полномочий президента, высокую многопартийную конкурентность института
выборов президента, отсутствие доминирующей партии и института
преемничества, конфликтные или сотруднические взаимоотношения
президента и парламента.

Неустойчивыми моделями являются (1) модель, основанная на низкой степени институционализации института президента (личной власти лидера), включающая широкую или узкую сферу формальных полномочий президента, отсутствие конкурентности на выборах, беспартийность президента, отсутствие доминирующей партии и институционализированной партийной системы, неинституционализированные механизмы передачи власти и (2) модель, основанная на низкой степени институционализации института президента, включающая широкую или узкую сферу формальных полномочий президента,

относительно высокую степень конкурентности выборов, беспартийность президента, отсутствие доминирующей партии в условиях неконсолидированной партийной системы, отсутствие как формальных, так и неформальных механизмов передачи власти.

Степень достоверности и апробация работы. Высокая степень достоверности полученных автором результатов определяется привлечением значительного объема эмпирического материала, включающего статистические данные, данные о результатах выборов, мемуары, выступления, интервью политических деятелей, нормативно-правовые акты, документы политических партий, парламентов и избирательных комиссий (общий перечень источников включает 805 наименований) и их критический анализ, а также применением авторской методики, основанной на верифицируемых критериях сравнительного анализа.

Основные положения диссертации обсуждались на международных и всероссийских научных конференциях, в том числе на IV–VII Всероссийских конгрессах политологов, ежегодных научных конференциях Российской ассоциации политической науки, на научных форумах в Беларуси, Казахстане, Кыргызстане, Узбекистане, Украине. Диссертация обсуждалась на заседаниях кафедры теоретической и прикладной политологии факультета истории, политологии и права Российского государственного гуманитарного университета и заседаниях кафедры политологии Казанского (Приволжского) федерального университета.

По теме диссертации автором опубликовано 75 научных работ общим объемом 143,8 печатных листа, в том числе 2 индивидуальных научных монографии, и 23 научных статьи в научных изданиях, включенных в Перечень рецензируемых научных изданий, в которых должны быть опубликованы основные научные результаты диссертаций на соискание ученой степени кандидата наук, на соискание ученой степени доктора наук.

Структура работы. Диссертация общим объемом 593 страницы состоит из введения, четырех глав, заключения, списка использованных источников и литературы (1120 названий), 29 приложений.

Основные подходы к исследованию президентских и полупрезидентских форм правления

Проблемы изучения президентских и полупрезидентских форм правления в политической науке можно разделить на несколько блоков:

- исследование президентства (полупрезидентства) в качестве разновидностей форм правления, «встроенных» в различные типологии;

- исследование влияния президентских и полупрезидентских форм правления на стабильность демократического режима, процессы трансформации политического режима, на избирательные и партийные системы;

- формирование концептов в изучении президенциализма («патронажный президенциализм», «суперпрезиденциализм», «неопатримониализм» и др.).

Место президентских и полупрезидентских форм в типологиях форм правления. В исследование форм (систем) правления большой вклад внесли работы М. Дюверже, М. Шугарта и Дж. Кэри, А. Лейпхарта, Дж. Макгрегора, А. Кроувела и др.

Типология форм правления М. Шугарта и Дж. Кэри67 основана на двух измерениях: власть президента над правительством; раздельное выживание парламента и правительства (насколько независимы друг от друга правительство и парламент: процедура роспуска парламента, вотум недоверия). На основании этих критериев авторы выделили четыре системы правления: президентскую, парламентско-президентскую, премьер-президентскую, парламентскую. Для оценки полномочий президента они предложили две шкалы: законодательные полномочия и незаконодательные полномочия. На основании анализа президентских систем они пришли к выводам о том, что режимы с сильными законодательными полномочиями президента являются проблемными и те, в которых правомочия в отношении кабинета разделены между законодательным собранием и президентом. Наделение значительными законодательными полномочиями самого «мажоритарного» компонента режима (президентской власти), является потенциально опасным решением. М. Шугарт и Дж. Кэри пришли к выводу о том, что демократии, в которых президенты обладают большими законодательными полномочиями, могут со значительной вероятностью потерпеть крах, особенно если они не уравновешиваются сильными незаконодательными полномочиями. Сильное президентство приводит к конфликтам между президентами и парламентами и ставит под угрозу выживание демократии.

В основе типологии А. Лейпхарта68 лежат три критерия. Первым критерием является парламентское доверие правительству; второй критерий – способ замещения должности главы исполнительной власти; третий критерий – единоличный или коллегиальный характер исполнительной власти. На основе этих критериев выделяются восемь форм (президентская, парламентская и шесть смешанных.

Дж. Макрегор69 выделяет три группы полномочий президента: церемониальные, полномочия по назначению и политические полномочия (всего 43 полномочия). Каждая группа полномочий имеет разный «вес» и оценивается разным количеством баллов, затем баллы суммируются и рассчитывается институциональная «сила» президента.

Дж. Фортин70 подчеркивает, что в измерении индекса президентских полномочий нужно учитывать лишь несколько значимых полномочий: полное вето, частично вето, эксклюзивное право законодательной инициативы, смещение кабинета, формирование кабинета, вотум недоверия. Автор исходит из того, что президент является сильным не вследствие большого числа прописанных в конституции полномочий, а потому, что в своих руках он концентрирует несколько ключевых полномочий, которые делают его сильными.

Большой вклад в изучение и разработку классификации форм правления внес российский исследователь О.И. Зазнаев, предложивший на основе методики А. Кроувела усовершенствованную методику индексного анализа форм правления71 и исследовавший отдельные случаи форм правления на постсоветском пространстве72. Для измерения президентской власти О.И. Зазнаев предлагает десять критериев (выборы президента, носитель исполнительной власти, назначение премьер-министра, назначение других членов правительства, формирование нового кабинета после президентских/парламентских выборов, вотум недоверия, законодательная инициатива президента, вето президента, право роспуска парламента, совместимость депутатского мандата с правительственной должностью), каждый из которых оценивается по президентской и парламентской шкале значениями «1», «0,5» или «0». Путем вычитания парламентского индекса из президентского индекса получается индекс формы правления (ИФП). Положительные значения ИФП указывают на тяготение системы к президентской форме (президенциализированные системы), а отрицательные – к парламентской форме (парламентаризированные системы), нулевое значение означает сбалансированную систему правления73. Чем больше числовое значение индекса, тем больше система имеет президентских или парламентских элементов (приложение 1, таблица 1).

Президенциализм как фактор политического процесса.

Существенным импульсом исследования президенциализма стала известная статья Х. Линца «Опасности президенциализма»74 (1990), которая положила начало интенсивным дискуссиям о влиянии президентской формы правления на демократизацию, включающим влияние президенциализма на политические партии и избирательные системы. Х. Линц сформулировал ряд «опасностей», которые угрожали стабильному функционированию демократии в условиях президенциализма:

- сочетание символических и реальных полномочий в одном лице президента;

- фиксированный срок полномочий президента без возможности переизбрания на третий (второй) срок, ограничивающий горизонты стратегического планирования;

- исключительно высокие ставки в борьбе за пост президента, поскольку выигравший кандидат получает всю полноту власти, а проигравший – ничего («игра с нулевой суммой»), что может вести к расколу политической элиты и общества;

- возможное взаимоблокирование решений президентом и парламентом, если в парламенте доминируют партия, оппозиционная президенту, что может вести к крушению всей политической системы;

- двоякая роль президента как главы партии и главы государства может приводить к доминированию узкопартийных интересов над общегосударственными, в результате чего президент не может выступать в роли политического арбитра.

Однако Д. Горовиц, например, полагает, что в странах Африки наиболее неустойчивы именно парламентские системы, которые могут привести к дезинтеграции страны, особенно в условиях полиэтничности75. Другие авторы обращали внимание на связь стабильности или нестабильности форм правления с типами избирательных систем в старых и новых демократиях. Так, С. Мейнваринг связывал неустойчивость президентских демократий в странах Латинской Америки и Азии с наличием многопартийных систем (в отличие от двухпартийной в США)76, а А. Лейпхарт увязывал тип избирательной системы с конституционной формой правления (отдавая предпочтение пропорциональной системе, он предостерегал против ее комбинирования с президентской формой правления)77.

В западной политологической литературе (Х. Линц, А. Лейпхарт, Ф. Риггс, С. Мейнваринг, М. Уоллерстайн и др.) сложилось довольно аргументированное мнение о том, что сочетание президентской формы правления с многопартийностью крайне неблагоприятно для стабильности демократии. Такой вывод был сделан на основании того факта, что стабильных демократий с президентскими системами насчитывается крайне мало, а с президентскими многопартийными – еще меньше (Коста-Рика, Колумбия, Венесуэла). Причины такой ситуации видятся в следующем.

Модель В: поражение инкумбента

Молдова. Молдавия в советских границах не имела какого-либо опыта досоветской государственности и испытывала значительные проблемы «дефицита государственности» после прекращения существования СССР. Молдавская АССР была создана в 1924 г. как средство давления на Румынию с последующей целью включить в состав СССР всю Бессарабию, хотя молдаване там составляли не более одной трети населения. Как отмечал И. Сталин, «когда Бессарабия в пропагандистском плане будет подготовлена для соединения с Автономной Советской Социалистической Республикой Молдавией и приложит к этому необходимые усилия, тогда Красная Армия быстро осуществит аннексию этой провинции»302.

После образования в 1940 г. Молдавской ССР ряд районов бывшей Молдавской АССР был передан Украине (южная Бессарабия и Буджак), а территория Приднестровья (левый берег Днестра) была включена в Молдавскую ССР.

Советский опыт развития Молдавии представлял собой попытку сконструировать новый народ – молдаван и новый язык – молдавский, который был переведен на кириллическую письменность. В 1989 г. молдаване составляли 64,5% населения республики, украинцы – 13,8%, русские – 13%, гагаузы – 3,5%303. При этом ни в одном крупном городе молдаване не составляли большинства населения (даже в «молдавских» Кишиневе и Бельцах проживало 49,2% и 40,6% молдаван соответственно)304.

В связи с этим в позднесоветской Молдавии основным расколом был раскол не между коммунистами и демократическим движением, а между сторонниками присоединения к Румынии и сторонниками независимости Молдавии. С другой стороны, дискуссии о независимости Молдавии от СССР либо ее вхождение в Румынию неизбежно обостряли другой раскол – между населением собственно Молдовы и населением Приднестровья (преимущественно русским и украинским), которое никогда не было частью Румынии. Кроме того, в Приднестровье была сосредоточена основная часть экономического потенциала Молдавской ССР (промышленность и электроэнергетика), в то время как основная часть Молдавии была преимущественно аграрной.

В 1989 г. в Молдавии на основе Демократического движения в поддержку перестройки, существовавшего с 1988 г., был образован Народный фронт, выступавший за демократические преобразования. Чуть позже, в конце 1988 – начале 1989 г. сформировалось Интердвижение «Единство», которое видело будущее Молдовы в качестве суверенного государства в составе обновленного СССР и опиралось в основном на представителей русскоязычного населения, гагаузов и украинцев.

Сторонники Народного фронта совершили попытку сорвать военный парад в Кишиневе 7 ноября 1989 г., а после задержания участников столкновений, 10 ноября, организовали митинг с требованиями отставки руководства ЦК Компартии республики и пошли на штурм здания МВД Молдавии. Взять здание им не удалось, однако с обеих сторон были раненые305. В результате 16 ноября состоялся пленум ЦК Компартии, на котором 1-й секретарь ЦК Компартии Молдавии С. Гроссу был освобожден от обязанностей «в связи с переходом на другую работу». 1-м секретарем ЦК был избран П. Лучинский, работавший до этого 2-м секретарем ЦК Компартии Таджикистана. По некоторым данным, с просьбой о рекомендации П. Лучинского на эту должность в ЦК КПСС обратились представители молдавской интеллигенции.

Несколько ранее, в июле 1989 г., Председателем Президиума Верховного Совета Молдавской ССР вместо А. Мокану, избранного заместителем Председателя Совета Союза Верховного Совета СССР, на безальтернативной основе единогласно был избран секретарь ЦК Компартии Молдавии М. Снегур306. В результате с ноября 1989 г., после ухода С. Гроссу, в республике стали формироваться два центра власти: ЦК Компартии и Верховный Совет во главе соответственно с П. Лучинским и М. Снегуром.

В результате выборов в Верховный Совет весной 1990 г. 97 мест из 380 получили сторонники Народного фронта, но с учетом поддержки аграриев и части коммунистов в парламенте они набирали поддержку до 200 голосов. На основе Интердвижения была образована фракция «Советская Молдавия» (около 60 человек)307. На первом заседании Верховного Совета нового созыва перешел в публичную плоскость внутриэлитный конфликт М. Снегура и П. Лучинского: между ними развернулась борьба за должность Председателя Верховного Совета. П. Лучинского поддерживала фракция «Советская Молдавия». 27 апреля 1990 г. с небольшим перевесом голосов (196 за М. Снегура и 160 за П. Лучинского) Председателем был избран М. Снегур308.

Победа М. Снегура была обусловлена тем, что он опирался на уже имеющийся с 1989 г. ресурс Председателя Президиума Верховного Совета, а также на поддержку Народного фронта. Состоялся своеобразный пакт между частью партийной элиты и руководством Народного фронта: председателем Верховного Совета был избран прежний руководитель парламента, сторонник суверенитета Молдавии в составе обновленного Союза, а Председателем Совета Министров стал лидер Народного фронта М. Друк. Результатом внутриэлитного конфликта партийных и государственных органов стала победа М. Снегура и последовательное снижение роли ЦК Компартии как центра принятия важнейших решений. Это предопределило введение института президентства не по инициативе ЦК Компартии, а по решению Верховного Совета для легитимации М. Снегура.

Примечательно, что в апреле 1990 г. и П. Лучинский, и М. Снегур выступали против введения поста президента. П. Лучинский отмечал, что «учреждение поста президента у нас в республике сейчас было бы преждевременным»309, а М. Снегур полагал, что суть «не в названии поста руководителя государства, а в том, чем он будет руководить. Этот вопрос будет рассмотрен только после утверждения нового статуса Молдавской ССР в составе обновленной федерации»310.

В мае 1990 г. из Конституции Молдовы было исключено упоминание Коммунистической партии. В статье 6 равные права на участие в выработке политики республики гарантировались всем партиям311.

Декларация о суверенитете, предложенная Народным фронтом, была принята 23 июня 1990 г. абсолютным большинством голосов депутатов312. Тогда же название республики было изменено на ССР Молдова.

Исключительно важно, что ЦК Компартии Молдовы де-факто поддержал Верховный Совет и руководство Народного фронта в вопросах государственной символики, статуса молдавского языка и позиции в отношении Приднестровья313. Руководящие органы ЦК почти полностью состояли из молдаван, поэтому Интердвижение не могло опереться на руководство Компартии.

Декрет о власти, принятый в июле 1990 г., запретил совмещение руководящих должностей в органах власти и управления с должностями в других организациях, политических партиях и движениях, членство в партиях для судей и всех работников правоохранительных органов, упразднил систему партийного руководства в органах власти, на предприятиях и учреждениях314. Тогда же М. Снегур приостановил членство в Коммунистической партии315.

Трансформация моделей института президентства в постсоветских государствах Закавказья (Грузия, Армения, Азербайджан)

Грузия. В январе 1992 г. Военный Совет Грузии объявил о восстановлении Конституции Грузинской Демократической Республики 1921 г., которая по форме правления представляла собой классическую парламентскую республику533. 6 ноября 1992 г. был принят Закон Грузии «О государственной власти»534. В соответствии с ним устанавливалась должность Главы государства, который одновременно являлся председателем парламента. Глава государства избирался парламентом на срок его полномочий двумя третями общего количества депутатов и получал статус высшего должностного лица Грузии. В то же время он имел полномочия исполнительной власти наряду с Кабинетом Министров, вносил кандидатуру Премьер-министра для назначения парламентом, мог назначать и освобождать заместителей Премьер-министра, членов Кабинета Министров с согласия парламента, вносить предложение в парламент о выражении недоверия Премьер-министру или кому-либо из членов Кабинета Министров.

Глава государства мог вносить в парламент предложение о вотуме недоверия правительству, но решение о недоверии принималось только парламентом. Глава государства наделялся правом законодательной инициативы и подписания законов, мог вернуть закон для повторного рассмотрения парламентом. Вето главы государства преодолевалось простым большинством голосов депутатов.

Важнейшие полномочия по определению государственной политики получал Парламент. Он определял основные направления внутренней и внешней политики, был правомочен принимать к рассмотрению и решать любые вопросы, относящиеся к ведению Республики Грузия (ст. 7), Полномочия парламента могли быть прекращены только по решению самого парламента (ст. 5), глава государства не имел права роспуска парламента. Однако с учетом того, что Глава государства одновременно являлся председателем парламента, эти полномочия фактически принадлежали и ему. Поэтому несмотря на то, что индекс формы правления составил –3, что соответствуют парламентаризированной форме правления, необходимо отметить, что реальным главой государства в этой ситуации являлся не премьер-министр, а председатель парламента, выполнявший ряд функций президента (подписывает и публикует законы, издает указы и распоряжения, представляет Грузию внутри страны и в международных отношениях, является Верховным главнокомандующим, формирует и возглавляет Совет безопасности и др.). Поэтому эту модель следует считать переходной к президенциализированной модели с наличием поста Президента.

Институт президентства Грузии был вновь введен с принятием Конституции 24 августа 1995 г.

В первоначальной редакции Конституции Грузии за основу была взята американская модель президентской республики, для которой характерно четкое разделение властей и наличие системы сдержек и противовесов. Президент являлся главой государства и главой исполнительной власти, но не имел права роспуска парламента. Должность премьер-министра отсутствовала. В то же время президент имел право назначать министров только с согласия парламента, а освобождать их от должности без такого согласия (парламент мог отстранить министров только в порядке импичмента). В свою очередь, парламент не имел права выносить вотум недоверия правительству, а вето Президента преодолевалось 3/5 голосов депутатов535. Основные направления внутренней и внешней политики по Конституции определял парламент Грузии. Индекс формы правления составил +6.

Ряд существенных поправок в Конституцию был внесен после смены власти в 2003 г.536 Функции исполнительной власти возлагались на правительство, а Президент получил статус только главы государства. Администрация Президента была отделена от аппарата правительства, появилась отдельная глава, посвященная полномочиям правительства. Наметилась тенденция перехода к президентско-парламентской республике по модели, характерной на тот момент для большинства государств СНГ: президент – глава государства, премьер-министр – глава правительства, которое несет ответственность перед президентом и крайне ограниченную – перед парламентом. С другой стороны, эти поправки парадоксальным образом привели к дальнейшей президенциализации формы правления: была введена норма о роспуске парламента президентом в ответ на трехкратный отказ в доверии вновь сформированному правительству (ст. 80), а также в ответ на выражение парламентом вотума недоверия правительству (ст. 81); президент получил возможность назначать министров без согласия парламента, а только по представлению премьер-министра (ст. 73). Индекс формы правления вырос с +6 до +7.

В 2010 г. произошла радикальная смена конституционного устройства и формы правления, выразившаяся в переходе к парламентско-президентской республике.

Объективно в поправках в конституцию в направлении парламентаризации формы правления была заинтересована оппозиция, так как она традиционно критиковала президента за сохранение широких полномочий и отмечала конституционный и фактический дисбаланс полномочий президента и парламента. Этим требованием воспользовалась и правящая партия во главе с М. Саакашвили, стремящаяся с помощью внесения поправок сохранить свои позиции. Изменения в Конституцию были инициированы самим М. Саакашвили еще в сентябре 2008 г.537 Он обосновал необходимость внесения изменений задачами по «модернизации» и «демократизации» Грузии, заявив: «Мы переходим на более сложную систему, так как это будет новая система, опирающаяся на несколько центров власти... Принятие такой модели сразу после «революции роз» было бы равносильно катастрофе»538. В то же время М. Саакашвили отметил, что рекомендации [Венецианской комиссии «За демократию через право»] по дальнейшему сокращению полномочий президента неприемлемы539.

По мнению Венецианской комиссии, в новом проекте Конституции был заложен риск того, что возникнет такая обстановка, когда президент может войти в конфликт с другими ветвями власти. Вероятность возникновения такой ситуации усиливается и тем обстоятельством, что президент будет лицом, который избирается прямым путем, что увеличивает его политический вес540. Здесь действительно существует противоречие: слабый с точки зрения полномочий президент получает мандат непосредственно от избирателей и несет перед ними ответственность, а фактический глава государства – премьер-министр – прямого мандата не получает.

Представители парламентского большинства поддержали президентский проект. «Это на самом деле сбалансированная Конституция, – заявил депутат от правящей партии П. Кублашвили, – мы точно провели грань между полномочиями Президента и полномочиями правительства. Парламент является единственным источником формирования правительства. Исходя из этого, думаю, что это очень большой шаг вперед [на пути] к европейской конституции»541.

Наличие конституционного большинства в парламенте, состоящего из депутатов правящей партии «Единое национальное движение», позволило без серьезных проблем в октябре 2010 г. принять президентский вариант изменений в Конституцию542.

В соответствии с принятыми поправками были значительно ослаблены полномочия Президента и усилены полномочия правительства и парламента.

Президент перестал быть главой исполнительной власти, при назначении премьер-министра он обязан учитывать партийный состав парламента и предлагать кандидатуру только от победившей партии или от крупнейшей фракции (ст. 80); полномочия по назначению министров, в том числе силовых, получает премьер-министр (ст. 79).

Правительство становится органом, осуществляющим внутреннюю и внешнюю политику страны (ст. 78). Парламент наделяется исключительным правом формирования правительства, вводится конструктивный вотум недоверия правительству. Если Парламент два раза подряд не может утвердить правительство, Президент представляет законодательному органу кандидатуру в премьер-министры, которую ему предложит 2/5 часть депутатов, распускает Парламент и назначает внеочередные парламентские выборы лишь после того, как и с третьей попытки не удастся выразить доверие правительству (ст. 81, 811). Вето президента на законопроект преодолевается половиной голосов депутатов парламента (а не 3/5, как ранее) (ст. 68). Президент утратил право назначать губернаторов (теперь их назначает правительство) (ст. 813). Большинство актов Президента подлежат обязательной контрасигнации Премьер-министра (ст. 731). Президент лишается права законодательной инициативы (ст. 67).

Передача власти не инкумбенту с нарушением или изменением формальных правил

После распада СССР обстановка в Азербайджане продолжала оставаться сложной из-за военных действий в Карабахе и борьбы между Президентом А. Муталибовым и Народным фронтом Азербайджана (НФА). НФА обвинял Президента в поддержке «имперских амбиций» России и в деятельности, направленной против независимости Азербайджана. 6 марта 1992 г. оппозицией и протестующими перед парламентом был выдвинут ультиматум А. Муталибову: если он не уйдет в отставку, начнется штурм здания. А. Муталибов в этой ситуации принял решение об отставке. Председателем парламента был избран Я. Мамедов, в соответствии с Конституцией он стал и исполняющим обязанности Президента. Выборы были назначены на 7 июня.

В этот период активисты НФА стали захватывать власть на местах. Дестабилизация обстановки привела к новым поражениям в Карабахе: 8 мая 1992 г. Азербайджан утратил контроль над Шушей, последним крупным азербайджанским населенным пунктом в Карабахе. В этой ситуации большинство парламента приняло решение восстановить А. Муталибова на посту президента при поддержке российских войск (их представителями якобы было дано обещание, что в случае возращения А. Муталибова они помогут вернуть под контроль Шушу). 14 мая 1992 г. парламент проголосовал за отмену решения о принятии отставки А. Муталибова. Поступило также предложение о признании факта принятия отставки А. Муталибова государственным переворотом738. Депутаты приняли решение об отмене президентских выборов и о роспуске Национального совета («малого парламента»). После этого Народный фронт расценил эти события как государственный переворот с целью ввода войск в республику Вооруженных Сил СНГ и вновь предъявил ультиматум А. Муталибову с требованием уйти в отставку. Против возвращения А. Муталибова выступил и лидер Нахичевани Г. Алиев.739 А. Муталибов ушел в отставку и уехал в Москву, исполнять обязанности Президента вновь стал Я. Мамедов.

16 мая комиссия Верховного Совета признала антиконституционными все постановления Верховного Совета от 14 мая740. На пост председателя Верховного Совета были предложена кандидатура Г. Алиева, однако до него «не смогли дозвониться»741. Председателем Верховного Совета был избран один из лидеров народного фронта И. Гамбаров, он же стал исполняющим обязанности Президента. Так НФА де-факто получил власть еще до президентских выборов. 7 июня 1992 г. на президентских выборах уже в первом туре с результатом 59,4% победил председатель НФА А. Алиев (Эльчибей). Индекс конкурентности выборов составил 61,90%.

Формально передача власти реализовалась через должность председателя Верховного Совета и исполняющего обязанности президента, решения о восстановлении А. Муталибова и о роспуске Национального совета с правовой точки зрения были весьма уязвимы, поскольку нарушали конституционные процедуры.

В ноябре 2003 г. обвинения со стороны оппозиции в фальсификации парламентских выборов в Грузии привели к организации марша на Тбилиси во главе с лидером оппозиции (бывшим министром юстиции) М. Саакашвили, захватом парламента и отставке президента Э. Шеварднадзе. При Э. Шеварднадзе внутри правящего блока «Союз граждан Грузии» стала складываться группа политической элиты, в которую вошли молодые члены правительства (бывший министр юстиции М. Саакашвили, председатель парламента З. Жвания, затем Н. Бурджанадзе), составившая внутриэлитную оппозицию Э. Шеварднадзе. На выборах 2003 г. они сумели мобилизовать своих сторонников и привлечь внимание к фальсификациям, которые были и ранее, но только теперь стали ресурсом для массовой протестной мобилизации. По официальным данным две административные партии получили 40,16% голосов избирателей742. Это повлекло за собой акции гражданского неповиновения и сравнительно легкое отстранение Э. Шеварднадзе от должности Президента. 22 ноября 2003 г. было сорвано выступление Э. Шеварднадзе на открытии первого заседания нового парламента, а 23 ноября он добровольно ушел в отставку. На встрече с М. Саакашвили и З. Жвания он сказал: «Не беспокойтесь. Я принял решение об уходе в отставку и не стану его менять. Вам лучше подумать о завтрашнем дне»743. Исполняющей обязанности президента стала председатель парламента Н. Бурджанадзе, которая вместе с З. Жвания отказалась от участия в президентских выборах и поддержала кандидатуру М. Саакашвили.

Выборы Президента Грузии в январе 2004 г. стали неконкурентными и закончились победой М. Саакашвили с результатом 96,27%. Ни один из его соперников не смог набрать более 2% голосов744. Индекс конкурентности составил 33,3% – самый низкий показатель за всю историю президентских выборов в Грузии.

Таким образом, смена президентской власти в Грузии в 2003-2004 гг. носила неправовой характер и привела к неконкурентным выборам. Тем не менее, Э. Шеварднадзе отказался применять силу для подавления выступлений, добровольно ушел в отставку и остался в Грузии, не подвергаясь политическим и уголовным преследованиям.

Время проведения и исход выборов Президента Украины в 2004 г. представлялись неочевидными. В конце второго президентского срока Л. Кучмы ряд признаков свидетельствовал о том, что президент планирует трансформировать формальные правила таким образом, чтобы они позволяли ему баллотироваться на третий срок либо перейти на другую должность, сохранив прежнее влияние в политической системе. Об этом свидетельствует замысел и подготовка конституционной реформы 2003 г., которая анализировалась выше, и решение Конституционного Суда Украины 25 декабря 2003 г., позволявшее Л. Кучме баллотироваться на очередных выборах президента Украины в 2004 г.745 В роли возможного преемника выступал премьер-министр В. Янукович.

По итогам первого тура выборов с незначительным перевесом победил В. Ющенко, во втором туре победил В. Янукович. В условиях электорального раскола страны по регионам и сформированной штабом оппозиционного кандидата задолго до дня голосования установки на то, что единственным справедливым исходом выборов должна быть победа В. Ющенко (независимо от фактических результатов выборов) это вызвало быструю и массовую мобилизацию граждан в поддержку В. Ющенко, которая была использована для давления на Л. Кучму и В. Януковича с целью принуждения их к переговорам. Переговоры с участием посредников закончились так же, как и в других случаях внутриэлитных конфликтов – неформальными «пакетными» соглашениями, которые предусматривали внесение изменений в Конституцию с целью ослабления полномочий вновь избранного президента и проведение «третьего тура» выборов по решению Верховного Суда, что было грубым нарушением действующей конституции и закона о выборах президента. Исход «третьего тура» при этом был известен заранее. Фактически выборы лишь юридически закрепили победу В. Ющенко, уже достигнутую в ходе переворота в ноябре 2004 г. Иск, поданный В. Януковичем в Верховный Суд и оспаривавший результаты «третьего тура», не был даже принят к рассмотрению. Индекс конкурентности составил 86,96%.

Отчасти похожая ситуация повторилась на Украине в 2013-2014 гг., только в этом случае поводом для массовой мобилизации в поддержку оппозиции стали не выборы Президента, а отказ Президента В. Януковича от подписания Соглашения об ассоциации между Украиной и Европейским Союзом в ноябре 2013 г. Мобилизация вновь была использована для давления на Президента с целью заставить его пойти на перераспределение власти.