Содержание к диссертации
Введение
Теоретико-методологические проблемы молодёжной политики 24
1.1.Молодёжная политика как объект дискурса 24
1.2. Процесс и проблемы институциализации молодёжной политики (МП) в России
1.3.Эффективность государственной молодёжной политики 61
Молодёжная политика в контексте глобальных процессов 87
2.1.Среда и условия реализации молодёжной политики 87
2.2. Национальные модели молодёжной политики – опыт реализации 112
2.3.Процесс институциализации МП на уровне международных отношений
Молодёжная политика и социализация молодёжи в новых условиях 154
3.1.Проблема релятивности молодёжи 154
3.2. Моделирование молодёжной политики и социализации молодёжи 178
3.3.Молодёжная политика как модель социализации молодёжи 200
Субъектность молодёжи в молодёжной политике 225
248
4.1.Понятие и типология политического участия молодёжи 225
4.2. Молодёжные политические движения и организации как акторы молодёжной политики
4.3.Особенности и формы политического участия молодёжи РФ 271
Радикализм в молодёжной политике 307
5.1.Понятие и характеристики молодёжного радикализма 307
5.2.Причины и формы молодёжного радикализма 320
5.3.Субъекты молодёжного радикализма 346
Заключение 365
Библиографический список
- Процесс и проблемы институциализации молодёжной политики (МП) в России
- Национальные модели молодёжной политики – опыт реализации
- Моделирование молодёжной политики и социализации молодёжи
- Молодёжные политические движения и организации как акторы молодёжной политики
Введение к работе
Актуальность работы
Как это ни парадоксально, но методы космической геодезии нашли широкое применение в практической деятельности человека задолго до запуска в космос первого искусственного спутника Земли (ИСЗ). Еще древние мореходы, научившись по солнцу и звездам определять местоположение судов, впервые решили задачу передачи координат через большие водные преграды. В конце XIX столетия с целью определения координат пунктов в Центральной Африке английские астрономы проводили наблюдения покрытий звезд Луной. В 1939 г. финский геодезист Куккамэки для определения азимута хорды, соединяющей пункты на земной поверхности, впервые опробовал метод синхронных наблюдений разрывов зенитных снарядов на фоне звезд, используя их как высотные визирные цели.
После запуска в 1957 г. в СССР первого ИСЗ методы космической геодезии стали основным средством высокоточной передачи координат на большие расстояния. Применявшиеся вначале угломерные наблюдения ИСЗ (фотографирование ИСЗ на фоне звезд) к настоящему времени уступили место радио-дальномерным и лазернодальномерным методам. Погрешность этих методов при относительных определениях координат пунктов примерно одинакова и оценивается величиной менее 1 см. Однако лазернодальномерные методы имеют значительно более высокую точность при абсолютных определениях. В частности, с их помощью успешно решаются такие актуальные задачи космической геодезии, геодинамики и космонавтики как:
-
создание общеземной системы координат (проект «ГЕО-ИК» (Россия));
-
уточнение структуры гравитационного поля Земли (проекты «ГЕО-ИК» (Россия), «Lageos» (США), «ЕРС» (Германия), «Starlett» (Франция) и др.);
-
определение формы геоида по измерениям высоты полета ИСЗ над уровнем мирового океана (проект «Топикс-Посейдон» (США));
-
мониторинг параметров вращения Земли - всемирного времени и координат полюса (проекты «Lageos» (США), «Эталон» (Россия));
-
метрологическое обеспечение радиоконтроля орбит ИСЗ (проекты «ГЛОНАСС» (Россия), «GPS» (США)).
Такое распространение лазернодальномерных методов приводит к необходимости увеличения количества соответствующих высокоточных средств измерений. Между тем, начиная с восьмидесятых годов, в нашей стране наметилось некоторое отставание уровня развития этих средств по сравнению с мировым. Большинство действующих станций лазерной сети России (всего около 10) до сих пор оснащены дальномерами первого и второго поколений точности (Сажень-1, Сажень-2). Средняя квадратическая погрешность (СКП) единичного измерения дальности этими инструментами составляет от 20 см (Сажень-2) до 0,5 м (Сажень-1). Такая погрешность измерений не допускает использование подобного класса инструментов на станциях мировой лазерной сети. В то же время для выполнения программы по производству и запуску новых лазерных спутниковых дальномеров (ЛСД) третьего поколения (СКП не более 5 см) в достаточном количестве (от 10 до 20 штук) необходимы значительные капиталовложения, что в условиях ограниченного финансирования этой программы приводит к замедлению темпов ее практической реализации. Предлагаемые автором способы модернизации ЛСД могут способствовать решению проблемы обеспечения станций Российской лазерной сети необходимыми средствами измерений в короткие сроки при незначительных финансовых затратах и поэтому носят актуальный характер.
Целью диссертационной работы является теоретическая и экспериментальная разработка и исследование методов повышения точности измерений спутниковыми лазерно-дальномерными системами первого и второго поколений.
Достижение поставленной цели обеспечивается путем решения следующих задач:
-
разработка и исследование алгоритмов расчета на ЭВМ суммарной погрешности измерений расстояний до ИСЗ методом лазерной дальнометрии;
-
исследование погрешностей методов временной привязки эхо-сигнала в лазерной спутниковой дальнометрии;
-
разработка и исследование способа обработки результатов лазерной локации ИСЗ с учетом веса отдельного измерения;
-
разработка и исследование оптико-электронных устройств опытного образца лазерного излучателя, предназначенного для модернизации лазерных спутниковых дальномеров (ЛСД) типа ЛД-2, Сажень-1 и др.
Объект исследования
-
физико-математическая модель погрешностей ЛСД;
-
оптико-электронные узлы опытного образца лазерного излучателя.
Методика исследования
В диссертационной работе использованы методы метрологического анализа погрешностей, математического моделирования на ЭВМ, статистической обработки данных экспериментов и методы измерения физических величин.
Научная новизна диссертационной работы заключается в разработках и исследованиях методов и средств повышения точности измерений ЛСД, связанных с модернизацией оптико-электронных узлов передающего и приемного каналов дальномера. При этом впервые:
-
выполнен сравнительный анализ погрешностей временной привязки для методов, наиболее распространенных в лазерной спутниковой дальнометрии, и даны рекомендации по их выбору в зависимости от принимаемой энергии эхо-сигнала;
-
разработан и исследован способ приема и обработки неравноточной информации, поступающей во время наблюдения ИСЗ, заключающийся в том,
что для каждого эхо-сигнала в зависимости от его энергии определяется вес результата измерений;
-
разработан алгоритм для расчета на ЭВМ физико-математической модели лазерной локации ИСЗ, позволяющий оценить суммарную-погрешность измерений при заданных параметрах зондирующего импульса и объекта локации;
-
разработан и исследован квантовый генератор на иттрий алюминиевом гранате (HAT:Nd) с пассивной модуляцией добротности при использовании в резонаторе двух фототропных затворов на кристаллах литий фтор (LiF). Получена генерация с улучшенными временными и энергетическими параметрами импульса.
Практическая значимость работы
Проведенные в рамках диссертационной работы исследования и полученные результаты позволили разработать:
-
опытный образец лазерного излучателя, предназначенный для модернизации спутниковых дальномеров первого и второго поколений;
-
усовершенствованную систему регистрации приемного канала дальномера, позволяющую производить регистрацию центра эхо-сигнала и измерять его энергию;
-
новый способ приема эхо-сигнала и обработки неравноточных данных лазерной локации ИСЗ, повышающий точность дальномерных измерений не менее чем в 1,5 раза.
Результаты работы могут быть использованы при геодинамических исследованиях и метрологическом обеспечении траекторных измерений (средства вооружения и военная техника).
Достоверность научных положений, изложенных в диссертации, подтверждена результатами моделирования на ЭВМ и данными натурных экспериментов на изготовленном образце лазерного излучателя.'
Основные положения, выносимые на защиту
-
математическая модель процесса лазерной локации ИСЗ, позволяющая оценить суммарную погрешность измерений при заданных параметрах ЛСД;
-
способ обработки данных локации, учитывающий энергию каждой принятой лазерной посылки;
-
способ получения улучшенных характеристик лазерного излучения в резонаторе с пассивной модуляцией добротности при использовании в его оптической схеме двух фототропных затворов;
-
разработка оптико-электронных узлов и конструкции опытного образца лазерного излучателя для модернизации спутниковых дальномеров первого и второго поколений.
Реализация результатов работы
Разработка опытного образца лазерного излучателя использована в 1991-1995 гг. на одном из наблюдательных измерительных пунктов Министерства Обороны РФ и затем в пуско-наладочных работах по вводу в действие лазерного спутникового дальномера третьего поколения «Грань». В настоящее время этот излучатель работает в составе модернизированного лазерного дальномера ' ЛД-2, на котором проводятся экспериментальные наблюдения.
Апробация работы
Основные положения и результаты диссертационной работы докладывались и обсуждались на:
-
Международной научно-технической конференции «Современные проблемы геодезии и оптики», посвященной 65-летию СГГА-НИИГАиК, 23-27 ноября 1998 г.;
-
Научно-технической конференции преподавателей СГГА «Современные проблемы геодезии и оптики», 24-27 апреля 2000 г.;
-
регулярных научно-технических семинарах «Методы и средства лазерной спутниковой дальнометрии» СНЙИМ, Новосибирск, 1998-2000 гг.
Публикации
По результатам исследований, выполненных в диссертационной работе, опубликовано 4 печатные работы, депонированы в ВИНИТИ 2 рукописи, 1 зарегистрированный отчет по НИР, в котором автор был ответственным исполнителем. Кроме того, 4 работы находятся в печати.
Структура и объем диссертации
Диссертация состоит из введения, трех разделов и заключения, изложена на 155 страницах машинописного текста, содержит 35 рисунков 22 таблицы и библиографию из 96 наименований.
Процесс и проблемы институциализации молодёжной политики (МП) в России
В современной науке сложилось несколько подходов к пониманию социальной политики, которые можно ранжировать в зависимости от объема рассматриваемого понятия, приоритетности тех или иных направлений, интерпретации исследователями и практиками её принципов. В широком смысле государственная социальная политика представляет собой деятельность государства по регулированию развития социальной сферы (в отличие от таких однопорядковых понятий, как экономическая, военная, внешняя, научно-техническая политика), включающей в себя здравоохранение, образование, культуру, социальную защиту, пенсионное обеспечение населения и т. д. Объектом такой политики является все население страны. В этом случае молодежная политика, как отмечает А. В. Шаронов, представляет собой часть социальной политики.83 Аналогичной точки зрения придерживается и И. А. Король, утверждая, что молодежная политика представляет собой «…сегмент социальной политики государства …».84
А. А. Зеленин критиковал в своей диссертации указанную точку зрения, говоря, что последняя «…cужает понятие молодежной политики, определяя ее только как часть социальной политики государства».85
С. П. Иваненков, Б. А. Кулмантаев, А. Ж. Кусжанова рассматривают государственную молодежную политику (ГМП) лишь как «…одно из средств социализации молодежи».86
И. М. Ильинский также обращает внимание и на социальный аспект молодежной политики. Государственная молодежная политика, пишет он, в широком смысле – это внутренняя политика государства, с точки зрения интересов всего общества и самой молодежи; это та часть социальной политики в ее человеческом, гуманитарном измерении, которая ближе всего и, прежде всего, замыкается на молодежи.87 В то же время И. М. Ильинский пишет, что распространённое в современной России понимание молодежной политики, как одного из направлений политики социальной, является не совсем верным, поскольку он видит в этом «экспортный вариант молодежной политики», заимствованный на Западе.88
По мнению И. Н. Родионова, «действенный подход к осуществлению государственной молодежной политики состоит, прежде всего, в признании ее частью общей социальной политики государства».89 Профессор А. М. Новожилов также утверждает, что ГМП является одним из направлений социальной политики государства.90
Аналогичной точки зрения придерживается и М. Г. Антонов 91. Представитель Казанской школы И. Л. Савельев называет две основные цели молодежной политики. Первая – компенсация недостатков социального статуса молодежи по отношению к взрослым гражданам. Вторая цель заключается в создании условий для инновационной деятельности молодого поколения.92
Существует мнение, что, реализуя молодежную политику, «государство и общество не просто создают возможности для удовлетворения специфических интересов и защиты прав молодых граждан как определенного социально-демографического слоя, но, прежде всего, представляют гарантии для их равноправного со всем населением участия в общеполитических и общесоциальных процессах»93.
Нормативно-правовой аспект молодёжной политики является достаточно исследованным, разработанным в научных трудах, но, одновременно, и противоречивым, незавершенным, вследствие незавершённости формирования нормативно-правовой базы ГМП.
Активное использование понятия «молодежная политика» в нашей стране связано с принятием Верховным Советом СССР 16 апреля 1991 года закона «Об общих началах государственной молодежной политики в СССР». В нем молодежная политика определялась как «важнейшее направление деятельности Союза
ССР и республик, осуществляемой их органами и имеющей целью создание социально-экономических, организационных, правовых условий и гарантий для социального становления и развития молодых граждан, их наиболее полной самореализации в интересах всего общества».94
В «Основных направлениях молодёжной политики в РФ» молодежную политику определяют как деятельность государства, направленную на создание правовых, экономических и организационных условий и гарантий для самореализации личности молодого человека и развития молодежных объединений, движений, инициатив.95
Согласно Концепции государственной молодёжной политики в РФ 2001 г., «Государственная молодежная политика — это внутренняя политика государства по регулированию отношений молодежи и государства…».96 Государственная молодежная политика рассматривалась в Доктрине государственной молодёжной политики как «целостная система мер правового, организационно-управленческого, финансово-экономического, научного, информационного, кадрового характера: направленных на создание необходимых условий и гарантий для самореализации личности молодого человека, системы государственного влияния на процесс социализации молодого поколения, на развитие и поддержку молодежных и детских общественных объединений, движений и инициатив».97
Целью ГМП в «Стратегии молодёжной политики» называется «развитие потенциала молодежи в интересах России». Однако, вследствие «ограниченности ресурсов», эффективная молодежная политика, как и вся социальная политика XXI века, должна стать политикой приоритетов. А приоритетными авторы «Стратегии» называют такие направления, работа по которым «…обеспечит молодежи возможности для самостоятельного решения возникающих проблем».
В последнем документе «Основы ГМП РФ до 2025 г». ГМП определяется как «направление деятельности РФ, представляющее собой систему мер норма тивно-правового, финансово-экономического, организационно-управленческого, информационно-аналитического, кадрового и научного характера, реализуемых на основе взаимодействия с институтами гражданского общества и гражданами, активного межведомственного взаимодействия, направленных на гражданско-патриотическое и духовно-нравственное воспитание молодежи, расширение возможностей для эффективной самореализации молодежи и повышение уровня ее потенциала в целях достижения устойчивого общественно-экономического развития, глобальной конкурентоспособности, национальной безопасности страны, а также упрочения ее лидерских позиций на мировой арене»99.
Внимание к разным интерпретациям молодежной политики, дифференцированным в зависимости от объема рассматриваемого понятия, фокусировалось в учебнике «Социология молодежи», изданном под редакцией В. Т. Лисовского.
Так, по мнению авторов названной работы, в настоящее время (1996 г.) термином «молодежная политика» обозначают ряд государственных и социальных функций, осуществляемых в отношении молодого поколения.
Во-первых, это очень широкая, многофункциональная политика, включающая большой перечень мер, которые затрагивают прямо или косвенно молодое поколение с момента рождения и до 29 лет.
Во-вторых, под «молодежной политикой» подразумевается деятельность специализированных центральных правительственных и муниципальных (местных) учреждений, комитетов, комиссий по делам молодежи.
Национальные модели молодёжной политики – опыт реализации
С другой стороны, вследствие нерентабельности высоких транзакционных издержек государство вынуждено целенаправленно сокращать количество исполняемых функций, двигаясь по пути их приватизации, перевода на аутсорсинг и активизацию взаимодействия с внешними контрагентами в целях сокращения государственных затрат.281
Распространение сетевых структур в постсовременных обществах значительно сужает сферу административного давления на стратегии контрагентов. Постмодернистский формат реализуемых взаимодействий между институционально автономными субъектами молодёжных политик демонстрирует результативность: опосредованного, мотивационного управления деятельностью акторов сетевых структур; роль эффективных коммуникаций, осуществляемых на практически любом расстоянии; значение ключевых ценностных характеристик, определяющих смысловое пространство взаимодействия (управленческая репутация, политический имидж).
Перечисленное выше не означает, что государство как ключевой актор молодёжной политики модерна утрачивает своё влияние, опираясь в управлении МП на сетевые структуры и используя ресурсный потенциал третьего сектора. На самом деле государство всего лишь адаптируется к средовым условиям постмодерна, предпринимая попытку оптимизировать риски, вызванные возрастающей неопределенностью, и совершенствовать качественные параметры реализации функций, находя наиболее оптимальную, тактически оправданную логику взаимодействия. Такая логика обуславливается двойственным статусом государства, связанным, с одной стороны, с обширными ресурсными возможностями, а с другой – ограничительными опциями. 282
У государства есть выбор и оно в случае необходимости может использовать «сетецентричность»283 и отдалить на значительное расстояние своих партнеров, и даже переформатировать правила сетевого взаимодействия.
Поэтому можно сделать вывод, что потребность в целенаправленном проектировании молодёжных сетевых структур с непосредственным участием общественных акторов – это явление постсовременности, вызванное потребностью в оптимизации ГМП в условиях рассредоточения ресурсов политической власти между многими действующими акторами, объединение которых возможно в ситуации постмодерна уже не столько на принудительной, но в первую очередь на партнерской основе.
Идентификация сетей, сетевой анализ позволяет нам исследовать и анализировать отношения между актуальными акторами и прочими участниками по-литческого процесса, раскрывая теневые: непубличные, неформальные, серые и нелегальные контакты, объясняющие выбор стратегии их поведения, выбор ими существующих альтернатив решения, а также их реальный статус в пространстве многосекторной молодёжной политики.
Подход к исследованию государственной и муниципальной молодёжной политики посредством адресной идентификации и сравнительного анализа сетевых коалиций поможет нам скорректировать шаблон безоговорочного доминирования государства даст возможность уточнить его статус в качестве одного из эффективных взаимозависимых акторов МП, оказывающих решающее влияние на политический процесс.
Некоторое время назад сетевой подход интегрировал преимущественно антигосударственные намерения, занимаясь поиском альтернатив действующей политической иерархии и государственному администрированию.284 В этом аспекте управление на «сетевой основе» рассматривалось как в ряде случаев легитимная замена государственному управлению, как эффективная технология решения слабоструктурированных проблем и апробация политических инноваций.
В ситуации постмодерна всё пространство молодёжной политики уже не может целиком контролироваться государством, но это совсем не означает, что государство потерпело окончательное поражение, утратив стратегические высоты, а характерные для него модели и технологии управления сегодня совершенно неэффективны. Напротив, сегодня все внимание должно быть сосредоточено на использовании потенциала сетей, направленного на повышение результативности функционирования государственных институтов и апробацию актуальных управленческих технологий, при помощи которых можно не только оптимизировать гибкие горизонтальные связи между акторами молодёжной политики, но и оказывать на них эффективное управляющее воздействие. Иначе говоря, стремление государственных структур внедряться в сетевые альянсы субъектов МП, а также их целенаправленно моделировать, означает в определенной мере отказ от инструментов жесткого принуждения в пользу мягкой силы согласительных процедур смены иерархии на гетерархию.
В ситуации постмодерна политические системы многих стран мира активно внедряют в повседневную практику ГМП элементы сетевой модели молодёжной политики, повышая этим адаптивность ГМП и её устойчивость перед угрозами как внутреннего, так и внешнего характера.
Формируемые государством молодёжные сети, как правило, включают значительное количество субъектов МП, взаимодействующих на основе частично неформализованных договоренностей. Однако расширение круга акторов, решая проблему достаточной гибкости и легитимности процесса принятия политического решения, одновременно может и усложнять политический процесс в целом, так как сетевые структуры способны повысить эффективность и качество реализации функционала лишь при условии соблюдения основных принципов сетеобразова-ния. То есть субъекты формируют действующую сеть, лишь понимая реальные выгоды от совместных действий, а значит принудить их к объединению властными директивами и распоряжениями в ситуации постмодерна оказывается попросту невозможно.
Попытка использовать методы и технологии модерна приведёт лишь к тому, что государство будет формировать симулякры сетевых структуры, что сегодня часто наблюдается в реальной практике гибридных политических режимов.285
В ситуации постмодерна огромное количество сетевых альянсов складывается зачастую помимо и даже вопреки воле государства, но это не означает отсутствия внимания к ним со стороны государственных органов, ведь сети могут создавать значительные трудности для государства в осуществлении собственной молодёжной политики. С этим связана проблема политической идентификации сетей в управленческом пространстве государства с последующим поиском эффективных механизмов воздействия на сеть, в целях ее оптимизации, трансформации, а в исключительных ситуациях – ликвидации.286
Необходимо согласиться с тем, что без участия в сетевом взаимодействии представителей государства сложно достичь представительства различных заинтересованных групп, противодействовать изоляции и закрытости сетей и, наконец, гарантировать соблюдение законности. Именно уровень мета-управления позволяет государственным структурам реализовать свои управленческие полномочия в горизонтальной среде, где реальные ресурсы власти распределены между участниками контемпорарных политических сетей.287
Специфика мета-управления заключена в необходимости не просто выбора эффективных управленческих технологий, но в разрешении ключевых аксеологи-ческих дилемм, предполагающих поиск ответов на вопросы о способах достижения приемлемой легитимности политических сетей, дозирования регулятивного вмешательства в сеть и поиска приемлемых пропорций между эффективностью и самостоятельностью сети.
Моделирование молодёжной политики и социализации молодёжи
Релевантное понимание молодежи опосредовано пониманием её особых характеристик, обусловленных как спецификой биологической системы, так и кон-темпоральным характером общественно-исторических отношений. Интерес политических акторов к молодежи объясняется, в перую очередь, тем, что именно от неё зависит будущее нашего общества. Таким образом, молодежь оказывается воплощением времени. Такое понимание молодежи можно интерпретировать с позиций реляционной концепции времени, где время воспримается как трансформация качественных состояний изменяющегося объекта. При этом, связывая время с молодежью, получается, что будущее государства, политической системы можно спрогнозировать, наблюдая то новое поколение, которое уже актуально существует в настоящем времени в молодежном сообществе.
Таким образом, специфика молодёжи заключается в том, что, во-первых, через молодежь будущее проявляется в настоящем, а во-вторых, настоящее потенциально проецируется в будущее.
В. А. Луков выделяет три основные модели теоретического осмысления категории «молодежь». В рамках первой модели, характеризующей молодежь как носителя психофизических свойств молодости, рассматривает концепции Г. Стэнли Холла, К. Гроса, Ш. Бюлер, З. Фрейда, А. Фрейд, Г. Юнга, А. Адлера, В. Райха.
Вторая группа теорий описывает молодежь как культурный феномен. К ним он относит концепции Э. Шрангера, А. Р. Брауна, Б. К. Малиновского, Ф.Бенедикта, М. Мид, Ш. Н. Эйзенштадта, Ф. Тенбрука, Т.Розака, Ч. Рейча.
В рамках третьей группы теорий молодежь выступает участником процесса преемственности поколений, это работы Л. С. Выготского, И. С. Кона, С. Н. Иконниковой, В. Фридриха, П. Э. Митева., К. Мангейма, Г. Шельски, Л. Розен-майра, Х. Ортега-и-Гассета, И. М. Ильинского.567
Молодежь имеет двойственную природу, т.е. выступает одновременно как явление биологическое и социальное, что определяет взаимосвязь ее психофизического и социально-политического статуса.
От того, сможет ли молодое поколение творчески овладеть навыками политического поведения, выработанными и устоявшимися в данной системе, зависит, способен ли конкретный социум обеспечить свое самосохранение через стабильность и приемственность.
Конечно, молодость, как определенная хронологическая фаза, этап биологического цикла, универсальна, но границы молодёжного возраста, связанные с ней статусы и характеристики, зависят от конкретных особенностей общества, культуры, моделей социализации и молодёжной политики.
В нашей стране одно из первых определений понятия «молодежь» было дано в 1968 г. В. Т. Лисовским, который определял её как особое поколение: «Молодежь – это поколение людей, проходящих стадию социализации, усваивающих, а в более зрелом возрасте уже усвоивших, образовательные, профессиональные, культурные и другие социальные функции; в зависимости от конкретных исторических условий возрастные критерии молодежи могут колебаться от 16 до 30 лет».
Попытаемся проанализировать корректность данного определения молодёжи, предложенного в индустриальный период «развитого социализма», для молодёжи общества постмодерна.
Итак, во-первых: «Молодежь – это поколение людей, проходящих стадию социализации…». Само по себе это не вызывает сомнения, однако, если автор видит в этом особенность молодёжи, отличающую её от других социально-демографических групп, то здесь вопросы, конечно, возникают. Ведь разве другие социально-демографические группы не характеризуются тем же, т.е. прохождением определённой стадии социализации? Ведь особенность социализации в кон-темпоральном постсовременном обществе заключается в её перманентности на протяжении всей жизни человека и несводимости лишь к отдельным этапам этой жизни.
Во-вторых, из определения данного В. Т. Лисовским следует, что молодёжь – это те, кто усваивает необходимые им для жизни функции: образовательные, профессиональные, культурные и ещё не готовы, но готовятся к выполнению востребованных обществом социальных ролей. Здесь типичная для индустриального общества (Модерна) картина, поскольку в Модерне молодёжь не рассматривается в качестве полноправного действующего субъекта, но является ли такой подход приемлемым для Постмодерна? Думаю – нет. Те, необходимые когда-то, знания, умения, навыки, компетенции, которыми обладает старшее поколение, утрачивают свою актуальность, причем в условиях постмодерна это происходит очень быстро. Как следствие – образование становится непрерывным,570 продолжаясь в течение фактически всей трудовой карьеры, и здесь старшие поколения, вследствие своих психофизических особенностей, обусловленных возрастными характеристиками, проигрывают молодёжи. Не случайно устроиться на пристижную работу после 40 лет в современном российском обществе для большинства женщин, да и не только для них, без поддержки и связей большая проблема.571 И. М. Ильинский и В. А. Луков, отмечая универсальные свойства молодёжи, писали, что социальный статус молодежи во всех конкретных обществах и во все времена в главном одинаков: молодежь – одновременно объект и субъект социализации.572 Однако разве только молодёжь сегодня является одновременно и объектом и субъектом социализации? Разве не можем мы сказать, что объектом и субъектом социализации являются, к примеру, пожилые люди? Еще одно «классическое» определение молодёжи принадлежит И. С. Кону: «Молодежь – социально-демографическая группа, выделяемая на основе совокупности возрастных характеристик, особенностей социального положения и обусловленных тем и другим социально-психологических свойств».
Молодёжные политические движения и организации как акторы молодёжной политики
Так же для типологизации политического участия молодёжи мы предлагаем использовать такой критерий как уровень политического участия. В соответствии с ним можно выделять: международное политическое участие молодёжи (например, мероприятия молодых анти/альтер-глобалистов); национальное (направленное на решение специфических молодёжных поли тических проблем в масштабе страны); региональное (участие, распространённое лишь в отдельных регионах и не имеющее общенационального значения); местное (ограниченное местной спецификой, часто связанное с уровнем ме стного самоуправления); локальное, т.е. решающее задачи на уровне функционирования отдельных организаций. С точки зрения количества вовлечённых членов, политическое участие молодёжи можно рассматривать как индивидуальное или коллективное.
По отношению к политической системе, общественным ценностям политическое участие молодёжи можно характеризовать как: толерантное; умеренное; интолерантое. По уровню креативности политическое участие молодёжи делим на: распространённое (известное, популярное, тиражируемое); инновационно-креативное (например, многие политические акции групп «Война», «Пуси Райт»). По степени технологизации политическое участие молодёжи подразделяем на: не технологизированное (как правило, речь идет о низкой степени рацио нальности, и здесь уместнее говорить о политическом поведении, чем уча стии), примером могут являться действия, совершаемые не/мало структури рованной толпой; традиционно технологизированное (задействованы преимущественно техно логии, характерные для традиционных типов политического участия); информационно-технологизированное (используется широкий спектр ин формационных и интернет технологий в политическом участии). По временному критерию политическое участие молодёжи можно подразделять на: оперативное, краткосрочное, среднесрочное и дальнесрочное.
Оперативное политическое участие – это участие, рассчитанное на перспективу, на протяжении которой не ожидается существенных изменений в политической ситуации; краткосрочное политическое участие – участие, ориентированное на количественные изменения в политической ситуации; среднесрочное – рассчитанные на перспективу, когда количественные изменения будут преобладать над качественными; дальнесрочные – когда будут достигнуты серьезные качественные изменения. Последний тип чаще всего предполагает учёт динамики геополитических процессов.
По уровню субъектности молодёжи в политическом участии можно говорить о: субъектном политическом участии, когда молодёжь, осуществляя политиче ское участие, выступает субъектом МП. объектном, когда молодёжь является объектом МП и реализует интересы не молодёжных субъектов, акторов в собственном политическом участии.
В РФ во второй половине первого десятилетия ХХI в. получила распространение практика административного принуждения отдельных групп молодёжи к участию в мероприятиях партии власти. Отметим, что административное принуждение является не единственным механизмом «объектного» политического участия, так Дж. Беккер утверждает, что мир состоит из максимизирующих выгоду индивидов. Предполагается, что если на какой-то «ресурс» есть «спрос» и ресурс является дефицитным, то он переходит к тем, кто может и хочет заплатить за него наивысшую плату. Поэтому плата за лояльность может иметь как денежное, так и иное выражение.
По цивилизационному критерию: доиндустриальный тип политического участия молодёжи (здесь молодёжь рассматривается как «великий немой»).827 модернистский тип политического участия молодёжи (соответствует пре имущественно т.н. традиционным типам политического участия). постмодернисткий (т.е. формы и технологии участия, которых не было и не могло быть в индустриальном и постиндустриальном обществе. И, в первую оче редь, связанные с развитием информационных и интернет технологий, социаль ных сетей, показавших свою эффективность в «цветных» революциях и арабской весне).
По критерию рациональности: «политическое участие, которое характеризуется наличием коллективных и индивидуальных рациональных поведенческих стратегий и с другой стороны – «политическое поведение» – без рациональной цели и стратегии, связанное с чувственно-эмоциональным восприятием политики.
Политологи подразделяют политическое участие на автономное и мобилизационное.828
Можно сказать, что автономное политическое участие молодёжи – это свободная добровольная деятельность людей, преследующих личные или групповые интересы («автономами» в РФ часто называют себя анархисты). Мобилизационное участие, в отличие от автономного, имеет выраженный принудительный характер. Здесь основным механизмом политической активизации является страх перед возможными административными санкциями и т. п. Мобилизационное участие, как правило, направлено на формирование публичной поддержки политической системы, национального или регионального лидера, и его целью является публичная демонстрация преданности идеологии, режиму, правящей элите. Такую модель политического участия рассматривают в качестве квазиучастия.829
В обществе с доминирующим политическим квазиучастием политическая социализация большинства граждан остановилась на своей первой фазе – фазе политической адаптации. Так формируются региональные особенности молодёжной политики, характеризуемые понятиями: «суверенная (управляемая) демократия», «археомодерн»,830 «клиентела».831
Анализируя процесс функционирования политической системы, мы неизбежно затрагиваем проблематику политической культуры, которая представляет собой элемент духовной культуры с явным акцентом на политические ценности. Несмотря на активное использование этого понятия, в политической науке отсутствует единое понимание политической культуры, её функций и содержания.
Элементами содержания политической культуры являются политические ценности; политические знания; интересы и убеждения; политические идеалы; политическая деятельность; политическое поведение и установки личности; политические нормы, традиции и символы. По мнению О. В. Омеличкина, «политическая культура представляет собой особое пространство политических взаимодействий, которые характеризуются устойчивостью, высокой общественной значимостью, адаптивностью к постоянно изменяющимся условиям, определённой вариативностью и субъективной рациональностью».832
Политическая культура отражает политический опыт предыдущих поколений, их политические убеждения и представления, а также нормы и модели поведения, обеспечивающие преемственность воспроизводства политической жизни.
В 60-х гг. 20 в. Г. Алмонд и С. Верба в своей модели политической культуры выделили типы политического участия: парокиальное (парохиальное) – ограниченное непосредственными, простейшими интересами и взаимодействиями индивидов; подданническое; партиципаторное (партисипаторное) – гражданское.833 Они отметили, что чаще всего политическое поведение не является активистским и рациональным. Граждане в своем большинстве являются индифферентными и апатичными, и только избранное меньшинство является заинтересованным, активным участником политической жизни.
