Введение к работе
Актуальность темы диссертационного исследования. Проблема обретения свободы во все времена имела для человека особую значимость, поскольку сопряжена с поиском самого себя, пониманием собственной сущности. В связи с этим возникает вопрос о том, следует ли бесконечно размышлять над вопросами, которые в принципе не могут иметь однозначного решения, есть ли смысл увеличивать количество теоретических конструкций, стремящихся определить пути достижения свободы.
Каждая историческая эпоха вырабатывала собственное понимание свободы человека, однако в настоящее время он вынужден формулировать качественно иное ее понимание, отличающееся от учений предшествующих исторических эпох, а порой и отрицающее их. Это необходимо потому, что в мире появляются новые тотальные формы зависимости, возникающие как следствие … внешне успешных действий людей. Условием достижения независимости, «свободы от …» выступает совершенствование деятельной активности: точная формулировка целей; создание мощных средств; возможность предвидения побочных результатов. Соответственно и свобода, понимаемая в таком смысле, неизменно предполагает расширение сферы собственных возможностей, на основании совершенствования средств познания и преобразования окружающей действительности. Стремительное развитие познавательных процессов позволило реализовать человеку самые дерзкие идеи и замыслы. Следуя данной логике, можно констатировать, что человек мира компьютерных технологий, владеющий мощными средствами для достижения целей, избавился от различных форм зависимостей и обрел свободу.
Между тем человек оказывается все более вовлеченным в череду бесконечных действий, направленных на достижение тех или иных целей, и становится в такой степени закрепощенным, что даже утрачивает возможность ощущать собственную несвободу. Достигнув беспрецедентных масштабов воздействия на окружающий мир, деятельность людей обрела глобальный характер. Действия человека, выступающие способом его существования, становятся самостоятельной, подчиненной собственной логике силой, противостоящей ему, ведущей к деградации личностного бытия. Именно поэтому в нынешних условиях особенно актуальным становится исследование соотношения цели и свободы. Взаимосвязь данных «непарных» категорий обретает в настоящий момент особую значимость и выражается в том, что успешная целереализация предполагает отказ от обретения свободы. На феноменальном уровне зависимость, возникающая в процессе стремлений человека к достижению целей, проявляется в том, что исключается сама возможность свободного целеполагания.
Противоречивость современного концепта свободы состоит в том, что научно-технический и социально-экономический прогресс, ведущий человека к «свободе от…», не предполагает развитие отдельной личности. Вооружившись мощными, совершенными средствами, увеличив свое воздействие на природный и социальный миры, человек не стремится к увеличению собственной ответственности. Диспропорциональность уровня развития цивилизации и личности обретает в наши дни такие размеры, что ставит под угрозу существование всего человечества!
В этой связи проблема свободы, рассматриваемая в аспекте противопоставления ее цели, становится особо значимой, поскольку оказывается тесно связанной с решением вопроса о том, быть или не быть человечеству. Свобода должна рассматриваться как онтологическая проблема, решение которой возможно в процессе обретения человеком подлинного существования. Человек свободен, если он «осмелился» быть самим собой. Стремление же к свободе предполагает поиск такой «бытийной позиции», пребывание в которой поможет человеку преодолеть господство целерациональности и сделать приоритетными качественно иные формы активности, позволяющие сохранить человека, культуру, природу.
В мире, где деятельность, направленная на бесконечное изменение окружающей действительности, определяет способ и смысл существования человека, свобода, понимаемая как условие обретения личностного бытия, необходима для качественного преобразования самой деятельностной активности. Обретение свободы ведет к тому, что подлинность, бытийность человеческого существования становится необходимым основанием, служит началом действий.
Исследование соотношения цели и свободы имеет в настоящее время особое значение еще и по той причине, что в мире идет бесконечная борьба за обретение различных видов свободы: свободы слова, печати, совести т. д. - тем самым проблема достижения свободы рассматривается как одна из целей. Однако преследование целей (даже таких великих, как свобода) может привести к обезличиванию людей, если их активность направлена на преобразование внешних условий, а не на работу над собой. В борьбе за собственное освобождение человек может «потерять себя», утратить личностную уникальность. Таким образом, свобода рассматривается как необходимое условие сохранения личностного бытия, как основополагающий принцип для подлинной целеполагающей деятельности.
Степень разработанности проблемы. Рассмотрение проблемы определения сущности свободы сквозь призму целеполагания основывается на изучении достаточно большого массива трудов, в которых исследуются как способы достижения цели, так и пути обретения свободы. Возникновение и становление категории «цель» происходило в процессе столкновения и взаимной борьбы противоположных тенденций. В связи с этим в работе выявлены и представлены альтернативные точки зрения на целеобразующие стратегии.
В древнем мире сформировалось два противоположных подхода к определению сущности и способам достижения цели.
Согласно восточным традициям, человек должен избирать «серединный путь» развития, стратегию «уклонения», а цели действий человека направлены на сохранение универсальных законов. Даосизм призывает к «победоносному бездействию».
В античной Греции формировался «прямой путь» достижения целей, усилия человека направлялись на открытое состязание, борьбу, спор, требуя бесконечного совершенствования «средств». Между тем философские школы Древней Греции представили различные аспекты учения о цели. В теориях атомистов (Левкипп; Демокрит) сформирована детерминистская позиция, а категория цели четко не отделяется от причины. В философии Сократа цели существуют в самом человеке, его разуме, у Платона они обладают трансцендентным бытием; согласно учению Аристотеля, цели находятся в самих вещах. Античная философия послужила основанием для формирования телеологии и детерминизма как двух различных тенденций. В рамках телеологической и детерминистской парадигм понятия «цель» и «свобода» наполняются особым содержанием, что порождает различия в объяснениях способов их взаимодействия.
Наиболее последовательно трансцендентная телеология представлена в учениях средневековых мыслителей, для которых абсолютная цель развития – это бытие Бога. Взаимодействие свободы и цели исследуется в контексте вопроса о свободе воли, который тесно связан с проблемами теодицеи (Фома Аквинский). В современной философии роль учений, согласно которым мировые процессы направлены на достижение конечной цели, вновь обретают значимость. В работе дан анализ различий понимания телеологии, ее значимости и форм взаимодействия с другими принципами развития (А.Ю. Севальников, А.В. Панкратов, Е.А. Мамчур, В.И. Карагодин ).
Новое время установило господство механистического детерминизма, при котором любые проявления субъективности рассматривались как источник ошибок. Постепенно цели, обладающие излишней антропоморфностью, были исключены из процессов познания (Ф. Бэкон; Р. Декарт; Т. Гоббс). В этот период формировалось представление о том, что обретение свободы возможно лишь в процессе познания объективных законов (Б. Спиноза; Ж.Ж. Руссо).
В учениях классиков немецкой философии И. Канта и Г.В.Ф. Гегеля «снимается» абстрактное противопоставление детерминизма и телеологии, описывается логика действий, направленных на достижение цели и осуществляемых в силу определенных причин. Между тем определение содержания, значимости категории «цель» и стратегии ее достижения у философов различны.
При анализе различных форм взаимодействия цели и свободы особое внимание уделено иррациональной философии, представители которой яростно полемизируют с детерминистами и телеологами. В философских системах А. Шопенгауэра и Ф. Ницше мир представляется как «постоянно изменяющийся поток», который невозможно описать посредством инвариантных законов. Цель позволяет выработать человеку способы ориентации в мире, возникая на этапе объяснения того, что уже произошло, уже сделано. Свобода у А. Шопенгауэра – это отказ от желаний, у Ф. Ницше – это «воля к власти». Экзистенциальная философия А. Камю, Ж.П. Сартра рассматривает свободу как возможность человека стремиться к тому, что недостижимо (А. Камю), утверждая при этом необходимость прожить свою собственную жизнь (Ж.П. Сартр). Бесцельность представляется основанием для обретения свободы.
Развитие телеологических взглядов находит свое продолжение в учениях об интенциональности. Э. Гуссерль развивает «имманентную телеологию», которая возникает как реакция на господство в философии объективизма, приведшего к нивелированию, исключению возможности проявления подлинной реальности. Текучесть и изменчивость «жизненного мира» не исчерпывается рассудочными схемами и целерациональной логикой, а призыв феноменологии «назад к самим вещам» указывает на необходимость раскрытия имманентных свойств самой действительности, понимаемой как «совокупность феноменов».
Отказавшись от суждений о внешнем мире, человек получит возможность иметь дело с чистым субъектом, а подлинностью будут обладать цели, отражающие трансцендентальные сущности. Стремясь расширить гуссерлианское понятие интенциональности, М. Мерло-Понти рассматривает последнюю не только как сознательное стремление к чему-то, но и как бессознательные элементы, способы измерения, формирующие глубинное отношение индивида к действительности.
Немаловажный аспект взаимодействия цели и свободы представлен в учениях Ж. Липовецкого, С. Жижека, П. Козловски. Открытие глубинных (бессознательных) мотивов коренным образом изменило логику целеформирования и целереализации и сделало проблематичной идею существования субъекта, который действует, основываясь только на знании об объективных закономерностях. Под сомнение указанные авторы поставили саму возможность взаимодействия с иным, представленным как: Единое, Бог, Реальность. Торжество индивидуальной свободы привело к возникновению «эры пустоты», «эпохи нарциссизма», господству «потребительской культуры». Человек (и особенно его тело) стал объектом и субъектом, целью и результатом собственных стремлений и желаний.
Переосмысление роли деятельностной активности в современном мире сопряжено с необходимостью анализа структурных компонентов действия: цель – средство - результат (Н.Н. Трубников; М.Г. Макаров; А.Г. Спиркин; А.Н. Леонтьев; А.И. Яценко; Н.И. Ропаков; Э.Г. Юдин).
В особую группу следует выделить работы, посвященные проблеме несовпадения цели и результата, определению роли непреднамеренных и побочных продуктов деятельности, отражению диалектики свободы и «покинутости» (В.П. Кохановский; Т.Г. Лешкевич; Г.Д. Левин).
П. Бурдье и Т. Гидденс стремятся к снятию антиномичности планируемой цели и побочного результата действия посредством разработки таких понятий, как «габитус», «структурация».
Анализ логики целеполагания и целереализации позволил выявить две противоположные стратегии, направленные на обретение свободы.
Первая предполагает совершенствование и развитие деятельной активности. Точность формулирования целей и средств их реализации определяет рациональность действия, рассматривая целерациональность как главный ресурс для достижения свободы (М. Вебер; У. Джеймс; Д. Дьюи).
Вместе с тем принцип рациональности (и целерациональность как высшее его проявление), согласно учению М. Вебера, не является субстанциальным, развитие рациональности поддерживается, развивается благодаря иным социокультурным факторам. Если рациональности придается самостоятельный, независимый статус, то это оборачивается господством иррациональных тенденций (Г. Маркузе). Подчеркивается, что при успешном осуществлении целерациональных действий, возникают ситуации, при которых результаты действий «превосходят по своему содержанию цели», навязывая человеку направленность дальнейших действий (М. Бубер; Н.А. Бердяев).
Таким образом, формируется вторая стратегия, утверждающая, что абсолютизация инструментального типа рациональности ведет к тому, что человек утрачивает способность самостоятельно формулировать цели и подчиняет свои действия средствам. Такого рода активность выступает основанием для возникновения «одномерного» (Г. Маркузе); «среднего» человека (Х. Ортега-и-Гассет), стремящегося «бежать от свободы» (Э. Фромм).
Обоснование необходимости перехода к иным формам рациональности, позволяющим преодолеть ограниченность, утилитарную направленность действий, представлено не только в трудах теоретиков Франкфуртской школы, но и в учении Н.А. Бердяева, считавшего, что только главенство сверхрационального позволит преодолеть отчуждение и утвердить абсолютную ценность личностного бытия.
Ю. Хабермас, рассматривая коммуникативное действие как основание свободы и прогресса, подчеркивает, что формироваться оно (действие) должно на таком типе познания, при котором главенствует отношение людей не к природе, а друг к другу.
Современные отечественные мыслители также заявляют об утверждении нового типа рациональности, где особую значимость приобретает возможность установления смысловой целостности не только человеческих действий, но и явлений природы, а также необходимость преодоления деятельностного антропоцентризма (П.П. Гайденко; В.А. Лекторский).
В философии представлено множество подходов к определению значимости деятельной активности вплоть до абсолютизации роли практики в марксистско-ленинской философии и к обоснованию «сдержанности всех деятельностных сил», которая делает возможным «глубинное, онтологическое» взаимодействие с различными ипостасями реальности (Г.С. Батищев).
Вместе с тем господство деятельной формы активности было необходимо, поскольку позволило человеку достичь независимости, однако возможность добиваться поставленных целей не является достаточным условием для обретения свободы. Абсолютизация целерациональной активности явилась основанием для возникновения обособленной системы деятельности, которая развивается согласно собственным, имманентно присущим ей законам. В условиях существования и господства глобальной деятельности задача переосмысления роли деятельностной активности, во многом повлекшей кризис человеческого существования, становится жизненно-важной (В.А. Лекторский; Л.Н. Коган; В.С. Швырев; М.С. Каган; А.Л. Никифоров).
В этой связи особую значимость приобретают учения, открывающие возможности для экзистенциально-онтологического понимания сущности поступка. Свершение поступка актуализирует личностное бытие, это акт творения, при котором задается новая система координат, вводится иная шкала ценностей, обретается свобода. В дальнейшем развитие идет уже по установленным законам, стремясь к целям, обусловленным воцарившейся системой ценностей (М.М. Бахтин; М.К. Мамардашвили; Иоанн Павел II).
Поступок предполагает полифонию смыслов, сосуществование и взаимную трансформацию (трансдукцию) всех исторически сложившихся типов рациональности, обеспечивая равную значимость различных ценностных установок. Тем самым «вызовы XX века», «антиномичность познающего разума», экзистенциально значимые проблемы, с которыми сталкивается человек XXI века, обусловливают необходимость перехода к таким формам активности, при которых будет реализовываться полнота жизненного бытия отдельной личности (В.С. Библер).
В поступках преодолевается субъектно-объектный раскол, присущий действию (основанному на процессах познания). Сознательность не исчерпывается познавательными значениями, в поступках раскрывается бытие познающего субъекта (Иоанн Павел II; Ж.П. Сартр).
Возможность поступка рассматривается и как определенный этап эволюции человечества (А.К. Белов), и как определенное соотношение ценностей и целей (А.А. Гусейнов).
Для современного человека проблема личностного роста обрела экзистенциальную значимость, поскольку мощные средства угрожают не только свободе человека, но и его существованию. В этой связи актуализируются идеи, согласно которым развитие отдельной личности не должно быть ограничено ни познавательными, ни социальными, ни какими другими, противостоящими человеку, ценностями (Н.А. Бердяев, Н.О. Лосский, С.А. Левицкий).
Необходимость создания персонологической теории ценностей обосновывается в учениях Г.Л. Тульчинского, С.В. Поросенкова, которые утверждают, что высокий уровень развития технологичности действий должен стать основанием для расширения сферы ответственности, то есть свободы.
В условиях глобализации мира меняется понимание свободы. Свобода рассматривается как сущностная характеристика человека, она проявляется в вечном стремлении индивида стать иным, в бесконечном поиске сущности, предполагающем преодоление любых форм существования (В.Д. Губин).
Размышления о свободе как необходимом условии для трансцендирования человека к подлинно бытийным сущностям были всесторонне представлены в трудах М. Хайдеггера и К. Ясперса. Трансцендирование, понимаемое не как расширение сферы и повышение успешности человеческих действий, а как возможность осуществления перехода от феноменального бытия к ноуменальному описывается в работах М.К. Мамардашвили, С.С. Хоружего.
Таким образом, проблема обретения свободы всегда находилась в фокусе философского анализа, а многообразие аспектов ее рассмотрения действительно велико. В последнее время стало очевидно, что высокий уровень результативности действий человека стал «навязывать» даже само стремление к свободе. В данной работе в качестве варианта решения этой проблемы предлагает преодолеть ограниченность свободы целью.
Кроме того, в традициях исследования указанной проблематики категория «цель» рассматривается в соотношении с категориями «средство» и «результат», а свобода изучается в контексте необходимости, своеволия. В этой связи оказалось эффективным рассмотрение именно таких «непарных» категорий, как «цель» и «свобода».
В условиях глобализации современного мира открытым остается и вопрос о том, какова роль целерациональных действий и каковы формы альтернативных видов активности. В качестве одной из таких форм в работе предлагается рассматривать поступок как способ преодоления ограниченности действия, как условие актуализации личностного бытия, исключающее интенциональную направленность.
Объект исследования – свобода в человеческой деятельности.
Предметом исследования выступает свобода сквозь призму целеполагания: в форме действия, направленного на достижение цели и «якобы свободы» и поступка, ведущего к обретению подлинной свободы.
Цель исследования – обоснование концепции трансцендентальной свободы, выступающей условием для обретения личностного бытия.
Достижение поставленной цели обеспечивается решением следующих задач:
– обосновать необходимость рассмотрения свободы в контексте целеполагания и целереализации.
– сопоставить существующие целеобразовательные стратегии в их соотношении со свободой;
– показать, что в детерминистских и телеологических парадигмах установление значимости цели определяет пути достижения свободы;
– проанализировать характер процесса целереализации и возможность достижения свободы;
– доказать трансцендентальную сущность свободы, фундирующую возможность выхода за рамки целерациональной логики;
– обосновать, что цель (действие) и свобода (поступок) находятся на разных уровнях бытия, а их соотношение имеет экзистенциально-метафизический статус;
– выявить роль онтологических оснований в конституировании поступка;
– рассмотреть трансцендентальную свободу, реализуемую в поступке, как условие проявления истинности бытия.
Методологическую базу исследования составляют фундаментальные онтологические, гносеологические, аксиологические положения классической и современной философии. В процессе выявления логики становления и взаимодействия целеполагания и целереализации использовался метод философского понятийного анализа, а также принципы классификации и системности. Для выявления богатства содержания понятий «свобода» и «поступок» применен комплексный подход, использующий методы таких наук, как история философии, антропология, культурология.
В работе применялись общенаучные методы исследования: анализ и синтез; восхождение от абстрактного к конкретному; компаративный метод, существенно дополненный методологиями культурно-исторической интерпретации.
Научная новизна исследования заключается в следующем:
– предложена концепция трансцендентальной свободы, где последняя представлена как организующий принцип человеческой жизни, придающий ей целостность и смысл;
– рассмотрение свободы представлено в соотношении с «непарной» категорией цели, что позволило выявить ограниченность, обезличенность действий людей в повседневном мире и рассмотреть свободу как необходимое условие для осознания человеком собственной открытости бытию, обретения себя как сущего;
– показано, что исторически оформились целеобразовательные стратегии и пути обретения свободы, отдававшие приоритет либо действиям, основанным на познании объективных законов, либо формам активности, в которых проявляется «сверхчувственная» подлинная сущность человека, неисчерпаемая никаким многообразием целей;
– установлено, что традиционно противопоставляемые детерминистская и телеологическая парадигмы тождественны в понимании соотношения цели и свободы, поскольку полагают, что сама формулировка цели и выработка средств к ее осуществлению, ведет к обретению свободы;
– представлена противоречивость процесса целереализации, проявляющаяся в том, что при недостаточной развитости средств цели оказываются недостижимыми, а при наличии развитых технологий средства начинают «диктовать», к каким целям должен стремиться человек, что в обоих случаях исключает достижение свободы;
– свобода трансцендентальна, она реализует личностную уникальность, укореняя человека в бытии, давая ему возможность творить самого себя;
– выявлено, что целерациональная деятельность осуществляется в феноменальном поле, исключающем личностные экзистенциальные интенции, в то время как свобода предполагает выход на ноуменальный уровень и реализуется (актуализируется) в поступке, устанавливающем то необходимое и неизменное, что находится в основании человеческого бытия;
– поступок, находясь за пределами причинно-следственных связей, меняет способ бытия человека, поскольку позволяет выйти за рамки наличного бытия, обрести бытие подлинное, в котором – истинность проявляется в принятии решений, касающихся человека, в определении смысла и значимости происходящего;
– обосновывается, что устанавливаемая в поступке смысловая целостность отражает ответственное отношение личности к собственному бытию, позволяя упорядочивать и задавать ценности и цели.
Положения, выносимые на защиту:
1. Изменения, связанные с совершенствованием деятельностных процессов, повлекли за собой необходимость иного понимания свободы, что и стало основанием для рассмотрения последней в соотношении с «непарной» категорией цели. Исследование свободы сквозь призму достижения целей, показывает, что расширение практических и познавательных возможностей, как следствие реализованных целей, ведет к достижению определенной степени независимости, делая более явным отсутствие свободы.
2. Выявление содержательных моментов соотношения цели и свободы (обезличенность деятеля; превращение его в агента действия и т. д.) позволило представить трансцендентальность свободы и рассматривать ее как необходимое условие для сохранения личностного бытия и преодоления логики целеполагания и целереализации.
3. Традиция определять свободу как «познанную необходимость», редуцировала содержание свободы к независимости. Последовательное развитие и воплощение идеи зависимости свободы от уровня осознанности действий привело к абсолютизации роли рационализма, логики, оттеснив человека на второй план. В этой связи понимание свободы оказывается сопряженным с умением человека, следуя нравственным законам, отказаться от достижения целей, давая возможность проявиться подлинному бытию;
4. Абсолютизация детерминистских и телеологических связей исключает возможность обретения свободы, поскольку не допускает существования и проявления уникальности личностного бытия. Детерминизм требует познать причины и следовать объективным законам. Телеология заставляет рассматривать все существующее как движение к обладающей абсолютным значением цели: трансцендентная телеология рассматривает развитие мира как служение абсолютной цели; трансцендентальная – ограничивает направленность действий человека уже заданным «горизонтом смыслов».
5. Специфика взаимодействия цели и результата заключается в том, что полученный результат неизменно превосходит по своему содержанию цель, появляется побочный продукт, неизбежно ведущий к постановке и реализации новых целей, продиктованных не желаниями человека, а объективным положением дел. Рассмотрение рациональности в качестве главного ресурса для достижения свободы создает ситуации, при которых человек, абсолютизируя стремление «достичь цели», утрачивает саму способность самостоятельно ее сформировать и не осознает эту утрату, так как социум навязывает индивиду потребности уже на уровне их формирования. Даже «борьба за свободу» выступает как навязанная потребность, как результат в цепочке действий зависимого человека.
6. Свобода трансцендентальна: она реализует личностную уникальность, устанавливая сознательную связь человека с целым, давая возможность творить самого себя. Предназначение свободы в том, чтобы актуализировать глубинное, онтологическое взаимодействие, ведущее к «укорененности» человека в бытии. Важнейшим качеством свободы является факт зависимости от самостановления личностного бытия. «Пребывание в свободе» выражается в самодетерминированности, исключающей существование бесконечного количества целей и стратегий поведения.
7. Целерациональная деятельность, предполагающая бесконечные изменения и преобразования, осуществляется в феноменальном поле, исключающем личностные экзистенциальные интенции, в то время как свобода предполагает выход на ноуменальный уровень и реализуется (актуализируется) в поступке. Трансцендентальность свободы проявляется в том, что она выступает условием для самообретения, которое становится возможным в процессе перехода от «феноменального» бытия к «ноуменальному», от целей, обусловленных эмпирической действительностью, к детерминированным личностным бытием поступкам. Вместе с тем обретение бытийной укорененности становится необходимым условием для последовательных, проникнутых единым смыслом действий, при которых человек руководствуется не вариантами выбора, а внутренними личностными установками.
8. Фундаментальной сущностью поступка является то, что он находится вне причинно-следственных связей. Свершившийся поступок это обретшее форму бытие, становление которого возможно благодаря «специфическим усилиям», позволяющим человеку выйти за пределы эмпирического существования. Поступок – это «недеятельный акт», в нем осуществляются онтологические изменения, ведущие к проявлению истинности и смысла бытия. Сознательность поступка не исключает существующие значения и смыслы, но и не полагается на них. Бытийная позиция, актуализируемая в поступках, выступает условием для возможности сосуществования, взаимодействия различных смыслов и способов понимания.
9. В поступках заново создаются исходные условия для познавательных, нравственных, эстетических ценностей. Ценности в поступке не являются результатом успешных действий и не возникают в процессе обобщения данных чужого опыта. Человек должен иметь возможность оценивать происходящее, исходя не из установленных ценностей, а находясь в нравственном состоянии – состоянии личной ответственности. С одной стороны, он несет ответственность перед миром за то, что не актуализировал личностные свойства, тем самым лишил мир определенных состояний и свойств. С другой стороны, являясь «виновником», творцом проявления иного, человек принимает законы актуализированного бытия и является ответственным за него.
Теоретическая и практическая значимость диссертационной работы заключается в том, что ее выводы дают новую концептуальную основу для исследования онтологических оснований цели и свободы.
Сопоставление форм активности, направленных на достижение целей и обретение свободы, способствует более глубокому осмыслению поставленных проблем в системе философского знания о человеческой личности, с уяснением ею глубинных оснований и смысла своего бытия. Полученные результаты не только применимы в общемировоззренческом контексте, но и позволяют выработать комплекс методологических принципов, который способствовал бы достижению целостности в описании деятельной активности.
Практическая значимость работы определяется возможностью применения ее результатов в широком диапазоне различных видов деятельности. Они могут быть использованы при разработке новых моделей поведения и форм активности людей, в современных технологичных обществах. Достигнув беспрецедентных масштабов воздействия на окружающий мир, деятельность людей обрела глобальный характер, между тем степень принятия на себя ответственности действующим субъектом остается прежней (в некоторых случаях снижается). В этой связи осознание и необходимость расширенного понимания ответственности обретает жизненно важную ценность.
Осмысление роли успешности действий в современном социуме позволяет прояснить экзистенциальные характеристики человека действующего и человека свободного.
Представление свободы как «бытийной позиции» выявляет возможности для преодоления господства целерациональности и перехода к качественно иным формам активности, позволяющим сохранить человека, культуру, природу.
Положения и выводы проведенного исследования могут быть использованы в преподавании философской онтологии, в социальной философии, этике, социологии, культурологии. Отдельные положения диссертационного исследования могут быть использованы также в преподавании педагогических и психологических дисциплин.
Таким образом, результаты исследования позволяют направить активность людей, стремящихся расширить сферу своих возможностей, в русло гуманизации, развивая культуру личности.
Апробация работы. Основные положения и результаты диссертационного исследования отражены в монографии «Цель и свобода: поиск онтологических оснований» (Волгоград, 2009, 8,8п.л.) и в ряде научных публикаций, в том числе в статьях, рекомендованных ВАК.
Материалы диссертации обсуждались на российских философских конгрессах «Рационализм и культура на пороге третьего тысячелетия» (Ростов-на-Дону, 2002); «Философия и будущее цивилизации» (Москва, 2005); «Наука. Философия. Общество» (Новосибирск, 2009); международном научном конгрессе «Наука, искусство, образование на пороге III тысячелетия» (Волгоград, 2000); международных конференциях «Человек в современных философских концепциях» (Волгоград, 2000, 2004, 2007); «Человек, культура, цивилизация на рубеже II и III тысячелетий» (Волгоград, 2000); юбилейной конференции молодых ученых «Философия и жизнь» (Санкт-Петербург, 2000); научной конференции «Антропологические конфигурации современной философии» (Москва, 2004).
Апробация диссертационного исследования проходила также на всероссийских и региональных конференциях в Волгограде, Саратове, Волжском, Камышине.
Структура диссертации работа состоит из введения, четырех глав, содержащих одиннадцать параграфов, заключения. Список литературы включает 376 наименований. Общий объем работы 293страниц.