Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Теоретико-методологические основы исследования виртуальной реальности
1.1. Виртуальная реальность как понятие и как онтологическая проблема 23
1.2. Виртуальная реальность: критический обзор концепций и дефиниций 43
1.2.1. Техническое направление исследований виртуальной реальности 44
1.2.2. Психологическое направление исследований виртуальной реальности 52
1.2.3. Социокультурное направление исследований виртуальной реальности 64
1.2.4. Онтологическое направление исследований виртуальной реальности 77
1.3. Парадигмальные установки в определении онтологического содержания виртуальной реальности 91
Глава 2. Онтологические основания виртуальной реальности
2.1. Специфика философского подхода к онтологии виртуальной реальности 137
2.2. Проблема реальности в философском дискурсе 154
2.3. Природа и сущность виртуальной реальности 177
Глава 3. Онтологические характеристики виртуальной реальности
3.1. Пространственно-временные характеристики виртуальной реальности 211
3.1.1. Время виртуальной реальности 219
3.1.2. Пространство виртуальной реальности 231
3.2. Визуальная репрезентация виртуального в искусстве 252
3.3. Подлинная и неподлинная экзистенции в виртуальной реальности 278
Заключение 301
- Техническое направление исследований виртуальной реальности
- Онтологическое направление исследований виртуальной реальности
- Проблема реальности в философском дискурсе
- Пространство виртуальной реальности
Введение к работе
Актуальность исследования определяется изменениями, которые происходят в области научного познания, а также в социокультурной действительности. Благодаря научно-технологическим достижениям второй половины двадцатого и начала двадцать первого веков, неразрывно связанным с изменениями во всей системе культуры, формируется новый образ реальности и открывается сфера явлений, которая обозначается термином «виртуальное». Стремительное развитие информационно-коммуникативных технологий инициировало широкую экспансию термина «виртуальная реальность», его популярность и повсеместное употребление, в особенности, в научном дискурсе, а также его смысловую полифонию. Реальность, обозначаемая этим термином, стала важным фактором развития культуры, частью бытия человека, особой средой, с которой оказываются прямо или косвенно связанными все сферы человеческой жизнедеятельности.
Виртуальная реальность опосредует общение и социализацию человека, оказывая влияние на горизонт его повседневного опыта и на поведение в действительном мире. Технологии, продуцирующие виртуальную реальность, погружают сознание пользователя в искусственный мир, который он начинает воспринимать как подлинный. Общественный резонанс современных процессов компьютеризации и информатизации побуждает активизировать исследования природы виртуальной реальности.
Современное понятие виртуальности обновляет традиционное рассмотрение проблем науки. Однако еще более важно то, что с его распространением постижение людьми объективного мира переходит на качественно иной уровень, открывающий необозримые онтологические перспективы. Подобные кардинальные изменения, как правило, сопровождаются терминологическими и методологическими трудностями. Имеются они и в данной области исследований: под виртуальной реальностью понимают процессы взаимодействия, всецело не принадлежащие ни сфере субъекта, ни сфере объекта, и вместе с тем, подразумевающие и то, и другое, устойчиво функционирующие, но не поддающиеся концептуальной репрезентации. Понятие «виртуальная реальность» пока еще не получило должной теоретической разработки, что повлекло за собой появление множества вариантов его толкования. К методологическим проблемам исследований сущности и содержания виртуальной реальности можно отнести их излишний психологизм, не позволяющий дать ее адекватное описание. Возникает необходимость в работах, сосредоточенных на философском осмыслении виртуальной реальности, на определении онтологического статуса виртуальной реальности и его философско-методологическом обосновании. В русло именно такой направленности хорошо вписывается проблематика диссертации, выделяющая в виртуальной реальности ее онтологическое содержание.
Приходится констатировать, что на сегодняшний день еще нет целостного и комплексного философского исследования виртуальной реальности. Такое состояние исследований, когда сосуществуют разнообразные и достаточно противоречивые точки зрения на ее природу и сущность, никак нельзя считать удовлетворительным. Проблема определения онтологического содержания виртуальной реальности является весьма актуальной, поскольку именно в онтологии устанавливается бытийный статус сущего, в данном случае виртуальной реальности, в его соотнесенности с сущим иной статусной принадлежности. Онтология производит объяснение, систематизацию того, что существует, прогнозирует его дальнейшее развитие, а также разрабатывает наиболее общие регулятивы деятельности человека. Подчеркнем, что в диссертации под онтологией подразумевается учение о бытии. С такой точки зрения, реальность виртуальности может трактоваться как форма проявленности в конкретном сущем, называемом виртуальным миром, именно бытия, принимаемого за всеобщую объективность.
Потребность в диссертационном исследовании также обусловлена выявленными концептуальными противоречиями в понимании виртуальной реальности, что создает ситуацию неопределенности, затрудняющую изучение данного сущего. В частности, до сих пор мало внимания уделялось содержанию виртуальной реальности, рассматриваемому сквозь призму таких важных бытийных категорий, как пространство и время. Однако известно, что без привлечения пространственных и временных характеристик невозможно формирование базовых онтологических структур, определяющих, в конечном счете, рассуждения человека об окружающей его действительности и способ его жизнедеятельности. Многообразие интерпретаций виртуальной реальности, фрагментарность и отсутствие целостности ее осмысления приводят к необходимости интегрального философского исследования, восходящего к онтологическим основаниям виртуального.
Степень разработанности проблемы.
Первые попытки осмысления виртуальной реальности наблюдаются вне рамок философского дискурса в работах М. Крюгера, И. Сазерленда, С. Фишера, М. Хейлига, Ф. Хэмита, посвященных техническим устройствам создания достоверной иллюзии реального мира. Популяризация термина «virtual reality» (виртуальная реальность) неразрывно связана с деятельностью Джарона Ланьера по разработке и продвижению технологий будущего.
Зарубежные авторы осуществляют и философский анализ виртуальной реальности, сосредоточиваясь на изменениях в человеке и обществе, происходящих под ее влиянием (Ф. Жай, Э. Рейд, Г. Рейнгольд, Дж. Сулер, М. Хейм и др.).
В отечественных философских исследованиях виртуальная реальность изучается в нескольких направлениях. Прежде всего, ученые рассматривают виртуальную реальность как результат концептуализации современного уровня развития информационной техники и технологий (В.С. Бабенко, А.А. Брылевская, А.И. Воронов, Е.В. Ковалевская, Н.А. Коротков, М.М. Кузнецов, Е.В. Малкова, А.А. Малышко, В.М. Розин, А.Ш. Садриев, В.О. Саяпин, П.Е. Солопов, В.И. Фалько, Е.Э. Чеботарева, Д.И. Шапиро, А.В. Юхвид и др.). Труды А.А. Зенкина, признанного специалиста в области когнитивной компьютерной графики, непосредственно связаны с технологиями виртуальной реальности.
Ряд авторов (В.М. Быченков, В.А. Емелин, Д.В. Иванов, Ю.Л. Неделин, Б.С. Сивиринов) выделяют социально-философские аспекты виртуализации общества, основываясь на постмодернистской парадигме, и вовлекают в поле исследования концептуальный аппарат постнеклассической философии. Т.А. Бондаренко, А.А. Кириллова, О.А. Питько, Е.Е. Таратута, А.Ю. Фимин исследуют социальные последствия влияния виртуальной реальности на человека и общество. Е.В. Грязнова, П.А. Степаненко анализируют виртуальную реальность с целью определения ее места и роли в системе отношений человека и мира. Процессы виртуализации общественного и личного сознания исследуют А.В. Захряпин, Н.Ю. Кликушина, С.А. Коробицын, И.Г. Корсунцев.
Весьма разнонаправленными являются попытки концептуального оформления виртуальной реальности в психологии. Определенный интерес представляют работы Н.А. Носова, который явился основоположником полионтичного подхода, наиболее популярного методологического приема исследования виртуальной реальности, уже вполне оформившегося как в теоретическом, так и в прикладном отношении. В настоящее время практическим приложением полионтичного подхода в психологии занимается исследовательская группа «Виртуалистика» Института философии РАН (М.А. Пронин, О.А. Скоркин, Я.В. Чеснов, Г.П. Юрьев). Работы С.Х. Асадуллиной, О.И. Генисаретского, А.Н. Михайлова, Ю.Т. Яценко посвящены различным аспектам виртуальных состояний сознания человека. Анализ конкретных исторических событий и исторического процесса в целом, применяя идеи полионтичности, осуществляет Э.Ф. Асадуллин. Со своей стороны отметим, что в настоящее время психологическое направление исследований виртуальной реальности является одним из самых разработанных.
М.С. Кунафин, считая виртуальную реальность артефактом культуры, выделяет ее четыре измерения: целеполагание, обоснование, ирреальность, иллюзорность. Л.Д. Александрова, Ф.И. Гиренок, Ю.А. Петренко стремятся вписать виртуальную реальность в общекультурологический контекст. В работах О.С. Анисимова, И.Е. Гутмана, O.A. Степанцевой с философских и культурно-антропологических позиций рассматриваются игровые аспекты виртуальной реальности.
Э.А. Бирюкова, Е.Ю. Малькова осуществляют синтез философской этики и виртуалистики. Е.А. Бебнева вводит в научный оборот понятие «религиозная виртуальная реальность» и обосновывает теоретическую значимость его применения в исследовании религиозного сознания и опыта. И.С. Данченко, В.В. Кравченко анализируют мистические аспекты виртуальной реальности, подчеркивая важную роль мистических доктрин в становлении учения о виртуальном.
Понятие «виртуальная реальность» используется также в искусствоведении и эстетике, причем довольно активно, так как оно дает возможность по-новому осмыслить процессы, которые протекают в искусстве (А.В. Алексеева, В.В. Бычков, В.Ф. Жданов, Ю.Г. Клименко, Н.Б. Маньковская, И.И. Силантьева, Т.В. Смирнова).
А.А. Бодров рассматривает виртуальную реальность как специфический когнитивный и социокультурный феномен. А.Д. Королев помещает ее в контекст свернутых, латентных форм бытия. Метафизическое исследование виртуальной реальности осуществляет С.А. Борчиков. Представление о виртуальном как информационном уровне небытия в бытии содержится в трудах Р.А. Нуруллина. Теоретическое основание его исследований заложено работами Н.М. Солодухо, автора концепции «небытие как изнанка бытия».
С.И. Орехов, изучая онтологические и коммуникационные основы виртуальной реальности, трактует ее как «превращенную форму». Н.С. Рыбаков полагает, что основание для анализа виртуальной реальности заложено в категории «становление». М.Ю. Опенков определяет онтологический статус виртуальной реальности, осуществляя ее онто-диалогическое толкование. С.С. Хоружий, описывая виртуальную реальность в рамках энергийного (глагольного) дискурса, трактует ее как «недород бытия».
Многообразие существующих определений виртуальной реальности не отменяет попыток выработать единую дефиницию исследуемого понятия, а, напротив, только стимулирует деятельность такого рода. В настоящее время уже недостаточно констатировать, что различия трактовок виртуальной реальности объясняются ее многослойной сущностью. Исключительная значимость виртуальной реальности актуализирует ее философское обоснование, в частности, осмысление ее онтологической природы.
Методологические и теоретические основы исследования.
Необходимость целостного и комплексного философского изучения виртуальной реальности определила многоуровневый, многоаспектный анализ объекта исследования в сочетании с синтезом полярных парадигм и концепций.
В своем исследовании диссертант использует хайдеггеровский принцип изучения реальности с позиций экзистенциальной аналитики присутствия, рассматривающий человека как временно расположенное в бытии сущее.
Тем не менее, более широкую методологическую базу диссертации составил онтологический метод, изложенный в работах А.Ф. Кудряшева и В.Н. Сагатовского. Эти авторы учитывают возможность включения в онтологические построения трансцендентной реальности в качестве их составного звена. Из множества идей феноменологической школы (Э. Гуссерль) основаниями исследования онтологии виртуальной реальности стали: анализ предметности сознания и отношение человека к объективному миру.
В диссертации были использованы принципы диалектической методологии: взаимодополнительности и синтеза противоположностей, восхождения от абстрактного к конкретному, всесторонности рассмотрения изучаемого объекта, а также системно-структурный, сравнительно-исторический подходы и общенаучные методы познания: абстрагирование, типологизация, структурно-генетический анализ и синтез и др.
В познании пространственно-временных отношений виртуальной реальности диссертант опирался на работы В.И. Свидерского, А.М. Мостепаненко, Ю.А. Урманцева, В.Н. Финогентова, М. Хайдеггера, С.С. Хоружего, Р.Я. Штейнмана. Теоретической основой исследования пространства виртуальной реальности выступили работы М. Маклюэна, посвященные пространствам восприятия.
Представления синергетической парадигмы о нелинейности, неустойчивости реальности, разработанные в исследованиях В.И. Аршинова, Е.Н. Князевой, С.П. Курдюмова, И. Пригожина, Я.И. Свирского, определили рассмотрение объекта исследования как динамичной системы, сформированной на основе гибких концептуальных структур в диалектике смысловых полей объекта и субъекта. Экстраполяция фрактальной логики (В.В. Тарасенко, В.Э. Войцехович) на сферу виртуального позволила обнаружить общие закономерности в динамически подвижном дискурсивном поле виртуальной реальности.
Постнеклассические ориентации в философии, содержащиеся в концепциях Ж. Бодрийяра, Ж. Делеза, Ж. Дерриды, М. Фуко, позволили раскрыть антропо-онтологические и социальные основания виртуальной реальности.
Большую теоретическую и методологическую значимость в философском осмыслении виртуальной реальности для диссертанта имели труды Н. Гартмана, Дж. Гибсона, Д. Дойча, Э. Кассирера, А.Ф. Лосева.
При рассмотрении отдельных аспектов темы были использованы произведения мыслителей башкирской философской школы: У.С. Вильданова, Б.С. Галимова, Р.Р. Ильясова, А.Ф. Кудряшева, М.С. Кунафина, Р.Х. Лукмановой, А.В. Лукьянова, С.М. Поздяевой, Р.Б. Сабекии, А.И. Столетова, Л.Б. Султановой, Ф.С. Файзуллина, В.Н. Финогентова, И.В. Фроловой, В.С. Хазиева, Н.А. Шергенг, Р.А. Ярцева, а также работы их учеников и последователей.
Объектом диссертационного исследования является сущее, именуемое в современной науке и философии как виртуальная реальность, в его непосредственной данности.
Предмет диссертационного исследования онтологическая составляющая содержания виртуальной реальности.
Целью диссертационного исследования выступает интегральная концептуализация онтологического содержания виртуальной реальности.
Достижение указанной цели предполагает постановку и решение основных задач:
- выделить и проанализировать существующие концептуальные представления о виртуальной реальности;
- осуществить синтез ранее выделенных концептуальных представлений о виртуальной реальности;
- выявить общность в многообразии концептуальных представлений о виртуальной реальности;
- рассмотреть существующие подходы и выделить основные направления исследований виртуальной реальности;
- определить теоретико-методологические основы познания сущности виртуальной реальности;
- раскрыть онтологическое содержание виртуальной реальности и определить способы его описания;
- эксплицировать существенные свойства и характеристики виртуальной реальности;
- охарактеризовать рациональную составляющую виртуальной реальности;
- произвести разграничение виртуальной реальности и онтологически сходных с ней образований;
- осуществить анализ визуальной репрезентации виртуального в искусстве;
- исследовать бытие человека в виртуальной реальности, порожденной коммуникативными процессами сетевого Интернет-взаимодействия;
- обозначить перспективы дальнейших исследований онтологии виртуального.
Научная новизна исследования заключается, прежде всего, в построении онтологической концепции, которая явилась основой интегрального направления исследования виртуальной реальности, и конкретизируется в следующих результатах исследования:
- выделены и проанализированы основные направления исследования виртуальной реальности: онтологическое, техническое, психологическое, социокультурное. Основой анализа онтологического и социокультурного направлений явилось предварительное сопоставление следующих интерпретаций виртуальной реальности: как «недорода бытия», как результата превращения, как бытия в небытии, как уровня небытия в бытии, как подмены одного типа бытия другим, как реальности диалога (онтологическое направление), эстетической, социальной (социокультурное направление);
- осуществлен междисциплинарный синтез философских, технических, социокультурных, психологических представлений о виртуальной реальности;
- на характерных примерах выявлено, что для функционирования виртуальной реальности свойственно погружение субъекта в некоторый искусственно созданный мир, с которым он имеет возможность взаимодействия. Выделены существенные свойства виртуальной реальности: «погруженность» и «интерактивность», на базе которых произведено разграничение виртуальной реальности и онтологически сходных с ней образований;
- введено понятие «индекс виртуальности», обозначающее глубину вовлеченности пользователя в виртуальную среду, в результате чего выделяются виртуальные реальности с низким и высоким индексом виртуальности;
- доказано, что сознание человека, как необходимое условие существования виртуальной реальности, соединяет воедино объективное и субъективное и обеспечивает онтологическую континуальность виртуальной реальности;
- выяснено, что мерой рациональности виртуальной реальности для субъекта является степень сомнения, фиксирующего неопределенность альтернативности и осознание необходимости выбора межу «Я» и множеством виртуальных «не-Я»;
- определено своеобразие времени и пространства виртуальной реальности на основе их сопоставления с физическим, концептуальным и перцептуальным временем и пространством;
- обнаружены существенные свойства времени виртуальной реальности, а именно: разнонаправленность, многомерность, обратимость и дискретность;
- установлено, что пространство виртуальной реальности обладает свойствами полисенсорного пространства (пространства восприятия): симультанностью, гетерогенностью, динамичностью, структурой потока образов, в котором фигура и фон постоянно соприкасаются и трансформируют друг друга;
- раскрыты подлинный и неподлинный модусы экзистенции человека в виртуальной реальности. Подлинная экзистенция в виртуальной реальности характеризуется переживанием целостности и полноты бытия, возникающим в результате соотнесенности существования человека с окружающим миром в его открытости трансцендентному. Неподлинная экзистенция в виртуальной реальности означает отчуждение человека от целостности мира и от самого себя, утрату стремления к полноте переживания бытия.
Научная новизна исследования также раскрывается в основных положениях, выносимых на защиту:
- понятие «виртуальная реальность» определяется как создаваемое впечатление человека о пребывании в искусственно созданном мире. Виртуальная реальность продуцируется взаимодействием субъекта с искусственно созданной внешней средой. Виртуализация, т.е. возникновение и существование виртуальной реальности, представляет собой процесс замещения реальности ее симуляционным образом, смоделированным современными техническими средствами;
- время и пространство в виртуальной реальности полагаются как сопряженные онтологические характеристики, формы виртуального бытия, определяющие его хронотоп. Пространство виртуальной реальности базируется на перцептуальном типе пространства, которое является его предпосылкой и важнейшим условием. Пространство виртуальной реальности обладает мифологическими чертами, наполняющими данную категорию конкретным содержанием;
- сопоставление характеристик мифа и виртуальной реальности обнаруживает их подобие и гомоморфизм. Миф, как способ восприятия мира, является наиболее органичным для человека, находящегося в пространстве виртуальной реальности;
- виртуальная реальность предстает как единство объективного, субъективного и трансцендентного. Наличие в виртуальной реальности субъективных составляющих, неподдающихся объективации, объясняет присутствие в научном дискурсе множества ее интерпретаций, элементов неопределенности в ее описании. Наиболее репрезентативной формой познания этой стороны виртуальной реальности становится искусство, которое делает универсальные принципы бытия соразмерными и понятными человеку, воплощая их в конкретные формы. Трансцендентные основания виртуальной реальности недоступны эмпирическому наблюдению, придают ей полноту, духовное наполнение и требуют метафизического постижения;
- подлинная экзистенция в виртуальной реальности характеризуется осознанием человеком своей смертности, конечности, временности, причем потеря этой способности переводит человека на уровень существования вещей или живых существ, неспособных к осознанию своей принадлежности к бытию. В неподлинной экзистенции в виртуальной реальности наблюдается нарушение диалектического единства жизни и смерти. Смерть обретает иной онтологический статус, перестает быть экзистенциальным основанием жизни человека, пределом, придающим очертания бытию, и становится всего лишь способом описания реальности;
- степень сомнения выступает мерой рациональности виртуальной реальности. Сохранение ненулевых объемов рациональных составляющих, ответственных за сомнение и рассудок, обеспечивает возвращение пользователя из виртуального мира в мир своего «Я»;
- подлинная экзистенция возможна лишь в виртуальной среде, где воплощены принципы высшего миропорядка, позволяющие пребывающему в ней человеку приобщиться к духовным идеалам и ценностям. Виртуальная реальность, созданная в соответствии с законами гармонии, ориентированная на свободную игру творческих экзистенциальных сил и открытость человека трансцендентному, оказывается направленной не на разрушение бытия человека, а на его совершенствование в контексте целого, открывает для него новые бытийные возможности.
Апробация работы.
Основные положения диссертации представлялись на IV Российском философском конгрессе «Философия и будущее цивилизации» (май 2005г., Москва), V Российском философском конгрессе «Наука. Философия. Общество» (август 2009г., Новосибирск), III Российском культурологическом конгрессе с международным участием «Креативность в пространстве традиции и инновации» (октябрь 2010г., Санкт-Петербург).
Выводы и результаты диссертационного исследования докладывались и обсуждались на 11-ти Международных конференциях: «Философская и социологическая мысль на рубеже тысячелетий» (апрель 2003г., Уфа), «Фихте, Платон, Макиавелли и идея правового общества» (май 2004г., Уфа), «III Садыковские чтения» (июнь 2006г., Уфа), «Философия XXI века: онтология, творчество и гуманизм» (ноябрь 2006г., Уфа), «Этносоциальное взаимодействие воспитательных систем: история и современность» (апрель 2007г., Стерлитамак), «Преемственность поколений – основа нравственного воспитания молодежи» (апрель 2007г., Стерлитамак), «Искусственный интеллект: философия методология, инновации» (ноябрь 2007г., Санкт-Петербург), «Онтология творчества в развитии реальных, виртуальных и искусственных систем» (февраль 2008г., Уфа), «IV Садыковские чтения» (июнь 2008г., Уфа), «М.А. Шолохов в современном мире» (апрель 2009г., Москва), «Роль классических университетов в формировании инновационной среды регионов» (декабрь 2009г., Уфа).
Различные аспекты работы представлялись на 13-ти Всероссийских конференциях: «Бытие, творчество, диалектика бытия: актуальные проблемы онтологии и гносеологии» (декабрь 2004г., Уфа), «III Шолоховские чтения» (декабрь 2007г., Стерлитамак), «Искусственный интеллект, искусственная жизнь, информационные технологии» (октябрь 2007г., Пермь), «IV Шолоховские чтения» (декабрь 2008г., Стерлитамак), II Чудиновские чтения «Человек и мир» (октябрь 2009г., Уфа-Бирск), «V Шолоховские чтения» (декабрь 2009г., Стерлитамак), «Антропологическая соразмерность» (март 2010г., Казань), «Философия о знании и познании: актуальные проблемы» (июнь 2010г., Ульяновск), III Чудиновские чтения «Человек и мир» (октябрь 2010 г., Уфа-Бирск), «Диалектико-материалистическая и современная онтология», посвященная 100-летию со дня рождения В.И. Свидерского (апрель 2010г., Уфа), «Роль вуза в формировании социокультурного пространства» (ноябрь 2010г., Стерлитамак), «Проблема российского самосознания: народ, интеллигенция, власть» (июнь 2011г., Уфа), «Философия и методология науки» (июнь 2011г., Ульяновск).
Материалы диссертационного исследования проходили апробацию на конференциях и семинарах регионального уровня: «Научное и методическое обеспечение подготовки специалистов аэрокосмического комплекса: история, проблемы, перспективы» (февраль 2003г., Уфа), «Проблема преемственности нравственного воспитания в образовательных учреждениях», посвященная 100-летию со дня рождения М.А. Шолохова (май 2005г., Стерлитамак), Вторая зимняя школа-семинар аспирантов и молодых ученых «Актуальные проблемы в науке и технике» (февраль 2007г., Уфа), «Башкортостан: исторические и социальные парадигмы развития» (июнь 2008г., Уфа), «Диалог культур народов Башкортостана: политико-правовые, исторические и социокультурные аспекты» (май 2009г., Уфа), а также на межвузовских конференциях: «Совершенствование учебного процесса», посвященная памяти Р.Б. Измайлова (октябрь 2002г., Салават), «Россия и общества Востока: динамика социального развития, политические отношения, межкультурная коммуникация» (январь 2005г., Стерлитамак), «М.А. Шолохов в современном мире» (март-апрель 2006г., Железноводск) и др.
Доклады автора диссертации обсуждались на постоянно действующем методологическом семинаре профессора А.Ф. Кудряшева «Проблема обоснования знания» при кафедре философии и методологии науки Башкирского государственного университета (26 июня 2004г., 26 января 2008г., 25 июня 2011г., Уфа). Основные положения диссертации были изложены на заседании Башкирского отделения НС МИИ РАН (24 января 2011г., Уфа). Диссертация обсуждалась и была рекомендована к защите на заседании кафедры философии и методологии науки Башкирского государственного университета 01 апреля 2011г.
Основные результаты исследования отражены в 65 публикациях автора, общим объемом 62,4 п.л. (из них статьи в журналах, входящих в перечень ВАК: 12, монографии: 2, главы в коллективных монографиях: 4, другие публикации: 47).
Теоретическая и практическая значимость исследования.
Теоретическая значимость работы заключается в концептуализации онтологического содержания виртуальной реальности, способствующей формированию и развитию общеметодологического основания ее научной рефлексии, позволяющей максимально элиминировать элементы неопределенности ее описания. Концептуализированный бытийный статус виртуальной реальности, в его соотнесенности с сущим иной статусной принадлежности, делает возможным построение философско-научной картины мира, элементом которой является виртуальность. Произведенное разграничение виртуальной реальности и онтологически сходных с ней образований позволяет обозначить горизонт тематизации виртуального, минимизировать количество противоречий как методологического, так и концептуального характера в научном дискурсе.
Разработанная концепция природы, сущности, специфики виртуальной реальности позволяет ее идентификацию, выводит на новый качественный уровень всю ее проблематику, создает методологические возможности для выхода из состояния кризиса во многих направлениях виртуалистики.
Проведенное диссертационное исследование расширяет научное поле виртуальной проблематики, актуализирует ее новый проблемный уровень, обозначаемый как онтологическая этика и эстетика виртуального. Обозначенное в диссертации интегральное направление оказывается неразрывно связанным со сферой духовных ориентаций человека, находящегося под воздействием виртуальных технологий, поиском и утверждением фундаментальных принципов преобразования виртуальной среды в русле нивелирования деструктивных процессов, гармонизации и совершенствования человеческого бытия.
Практическая значимость исследования состоит в том, что основные положения и результаты диссертационной работы могут быть использованы при дальнейшем изучении виртуальной реальности и служить основой исследования широкого диапазона философских проблем, выходящих на виртуализацию реальности.
Содержащийся в данном исследовании материал может применяться при чтении учебных курсов: «Онтология», «Философия», «Социология», «Культурология», «Этика», «Эстетика», а также использоваться в качестве информационного ресурса для отдельных спецкурсов: «Онтология виртуальной реальности», «Философия виртуальной реальности», «Виртуалистика», «Виртуалистика и синергетика, «Эпистемологические аспекты виртуальной реальности», «Экзистенциальные аспекты виртуалистики», «Компьютерные технологии виртуальной реальности», «Психологические аспекты виртуальной реальности», «Виртуальная этика», «Культура, искусство и виртуальная реальность» и др.
Структура работы и объем исследования.
Диссертация состоит из введения, трех глав, включающих по три раздела, заключения, списка литературы. Диссертация содержит 330 страниц компьютерной верстки. Список литературы насчитывает 370 наименований, из них 60 на иностранных языках.
Техническое направление исследований виртуальной реальности
В рамках технического направления развивается компьютерно-техническая трактовка виртуальной реальности. Следует подчеркнуть, что западные исследователи значительно раньше, чем российские, подошли к изучению виртуальной реальности. Так, авторство термина «virtual reality» (виртуальная реальность) принадлежит американскому исследователю Дж. Ланьеру, именно им данный термин был введен в обращение в середине восьмидесятых годов прошлого века. Под виртуальной реальностью полагается погружение и навигация субъекта в искусственно созданной при помощи компьютеров трехмерной среде, а также манипулирование ее объектами (обратим внимание, что трехмерность здесь понимается в смысле «минимально возможной размерности», какой является размерность физического мира). Акцент делается на новых средствах человеко-машинного взаимодействия, позволяющих людям учиться действовать в условиях, качественно отличных от условий той реальности, в которой они живут.
Однако значительная часть исследователей считает, что история виртуалистики начинается гораздо раньше: первым шагом к технологиям виртуальной реальности стало создание кино, соединившего в себе двухмерное движущееся изображение и звук. Уже тогда имеющимися техническими устройствами создается иллюзия реального мира. Так, на первых киносеансах зрители в ужасе бегут от поезда, который, как им кажется, едет с экрана прямо на них. К первым технологиям виртуальной реальности причисляют летные тренажеры, позволяющий имитировать полет, запатентованные в первой половине двадцатого века американскими учеными149. Курсанты получали первоначальные навыки по управлению самолетом в виртуальном пространстве. Инженерные технологии изолировали человека от окружающего мира: для зрительных образов служил монитор, для слуха - звуковые датчики. Происходила тактильная обработка оператора, он испытывал возможные вибрации и перегрузки. Несмотря на то, что виртуальные образы в виду несовершенства технических устройств были очень простыми, но оператор-курсант уже тогда испытывал переживания пилотирования самолета.
К отцам виртуальной реальности традиционно причисляют: М. Хэйлинга, И. Сазерленда, М. Крюгера. М. Хэйлинг проводит работы по созданию трехмерного изображения, он мечтает создать кинотеатр будущего, где воспроизведение трехмерного изображения возможно без применения очков и других специальных устройств. Однако этот проект так и не был осуществлен, зато была построена и запатентована «Сенсорама», в основе которой находилась стереоскопическая кинокамера, позволяющая передавать трехмерные изображения. Дальнейшее развитие идей М. Хэйлинга осуществляет И. Сазерленд. Он формулирует проблему так: «экран - это окно, глядя в которое мы должны заставить искусственный мир выглядеть, действовать, звучать реально». М. Крюгер исследует взаимодействие «человек - компьютер», он опережает время и знает, как сделать так, чтобы искусственный мир воспроизводился более реально, но несовершенство существующих технологий приводит его в отчаяние, он даже высказывается: «Правда в том, что виртуальная реальность является не триумфом американской технологии, а ее трагедией. Мне было позволено реализовать лишь один процент того, что я мог бы сделать»150. М. Крюгера также интересуют и философские аспекты проблемы, он является автором книги «Искусственная реальность». Термином «искусственная реальность» (artificial reality) он обозначает видео-пространство графического мира, куда пользователи могут войти с разных точек, манипулировать графическими творениями и взаимодействовать друг с другом. Созданный мир не ограничен физическими законами, в нем правила создаются самим человеком и им же изменяются. М. Крюгер также отмечает, что современный человек в большей степени является продуктом искусственного опыта, полученного посредством романов, телевидения, фильмов, театральных представлений и др. Созданная реальность дает возможность получить искусственный опыт. Исследователь считает, что главным культурным событием, способным наложить на сознание человека настолько сильный отпечаток, как все происходившее до сих пор, -это появление возможности интерактивного опыта в виртуальной реальности. В связи с этим перед человеком открываются прекрасные возможности для новых исследований, в том числе и самих себя151.
Для Д. Дойча термин «виртуальная реальность» можно отнести к любой ситуации, когда «искусственно создается ощущение пребывания человека в определенной среде»152. Так, например, летный тренажер дает пользователю широкий диапазон ощущений полета на самолете. Д. Дойч считает, что поскольку виртуальная реальность включает в себя создание искусственных ощущений, то в данном случае нужно говорить о технологиях управления сенсорным ощущением человека. Развитие таких технологий состоит в изобретении все более и более разнообразных способов стимуляции органов чувств. Главной установкой при этом является то, что не существует ощущения, присущего человеку, которое невозможно было бы симулировать с помощью технических средств. Действительно, инженерные достижения в области виртуальной реальности - это технологии конструирования желаемых ощущений. В результате у пользователя создается достоверная иллюзия нахождения внутри реальности, генерируемой соответствующим устройством. Среди чувств человека наиболее информативными являются зрение и слух, они считаются максимально когнитивными. Для иллюзии нахождения в виртуальном пространстве нужна, как минимум, картинка предметного мира со звуковым сопровождением. В настоящее время виртуальная реальность в большей степени аудиовизуальная и предстает как трехмерное, объемное изображение, сопровождаемое звуком. Такой аудиовизуальный минимум технических средств уже создает у пользователя эффект присутствия в виртуальном мире, именно такой аудиовизуальный мир доступен основной массе пользователей. Более продвинутые системы, снабжены трехмерным звуком, который отличается от обычного «стерео» тем, что обретает такую характеристику, как глубина. Трехмерный звук гораздо сильнее воздействует на человека. Пользователь не только слышит звук, но и определяет в виртуальном пространстве положение его источника. Технологии виртуальной реальности, в первую очередь, воздействуют на зрение и слух человека, а затем уже на остальные органы чувств. Разработчики технических систем настаивают, что в полной мере ощутить иллюзию виртуальной реальности можно только при наличии детекторов перемещения, позволяющих контролировать положение тела пользователя и соответственно с этим изменять изображение на экране монитора. Данные технологии были разработаны достаточно давно, но не нашли повсеместного употребления из-за дороговизны. Уже в настоящее время существуют системы виртуальной реальности, дополненные периферийными устройствами, создающими иллюзию касания объектов, расположенных в виртуальном пространстве. До недавнего времени стоимость таких систем была запредельной, но в результате постоянного снижения цен на компьютерное оборудование они уже становятся все более доступными. Следующим этапом развития технологий виртуальной реальности будет создание устройств, воздействующих на контактные вкусовые ощущения. Разработки в данном направлении производятся и уже предлагаются технологии симуляции вкуса и запаха. Технологии виртуальной реальности постоянно развиваются и расширяют сферу своего воздействия, целью их разработчиков является создание систем виртуальной реальности, способных «воссоздавать сны при пробуждении», способных управлять ощущениями человека, создавая совершенную иллюзию мира, в который может попасть каждый, кто только этого захочет.
Онтологическое направление исследований виртуальной реальности
В диссертации выделяется онтологическое направление исследований виртуальной реальности, включающее трактовки виртуальной реальности как: недорода бытия, реальности диалога, бытия в небытии, уровня небытия в бытии, результата превращения, наконец, подмены одного типа бытия другим. Виртуальная реальность как недород бытия. Если большинство исследователей превозносят феномен виртуальной реальности, то в концепции С.С. Хоружего виртуальная реальность, на наш взгляд, характеризуется с некоторым уничижительным оттенком. Понятие «виртуальная реальность» у него органично вписывается в концепцию онтологического энергетизма. Виртуальная реальность, по его мнению, недовыступившее, недорожденное бытие и одновременно - бытие, не имеющее рода, не достигшее постановки в род. Одним словом, это недород бытия . Следует отметить, что С.С. Хоружий справедливо полагает, что виртуальная реальность - неаристотелева реальность. И указывает на то, что применительно к виртуальной реальности большинство привычных философских категорий не подходят. Предлагает отказаться от традиционного дискурса сущности и прейти к дискурсу энергии. Именно дискурс энергии необходим для объяснения природы виртуальной реальности. Классический аристотелевый дискурс представлен упорядоченной триадой: Avvajiig — Evepyeia — Тлає є/єш. Термин «Ai3vaii ; обозначает возможность (потенциальность, потенцию). « Evepyeia» фиксирует энергию (действие, осуществление). EvxeAixsi-01 есть энтелехия (законченность, осуществленность). В представленной триаде возможность посредством энергии оформляется в энтелехию. Доминирующим началом в этой триаде является энтелехия, а вместе с нею и сущность, поскольку, как замечает Аристотель: «сущность как форма есть энтелехия», а энтелехия, в свою очередь, есть «сущность, находящаяся в состоянии осуществленное»214. С.С. Хоружий считает, что представленная триада чрезвычайно гибкая онтологическая конструкция. В ней заложена возможность противоположной трактовки, в которой энергия отдаляется от энтелехии и сближается с потенцией.
Ученый отмечает, что хотя в философии такой дискурс энергии практически отсутствовал до сих пор, но его главные принципы, примат энергии и ее деэссенциализованная трактовка уже рассматривались и брались за основу в православном исихазме и в квантовой физике. Энергия, отделенная от энтелехии, имеет исключительно природу действия. Она уже не наличествует «сама по себе», существует лишь в действии и не допускает никакой субстанциализации. Традиционный дискурс сущности определяется именем. Имя бытия указывает на то, какое именно бытие сбывается, свершается. Дискурс энергии принадлежит к «глагольному» типу, имеет природу действия и существует в таковом. Энергия представляет собой не «имя», а «глагол» (высказывание, повествующее о том, каким образом свершается бытие). Таким образом, энергия есть бытие-действие, но еще не сама осуществленность. С.С. Хоружий занимается возрождением традиций исихазма, по его мнению, православный энергетизм может способствовать повороту русской философии от западной рациональности к тому началу, с которым она связана генетически215. В связи с этим виртуальную реальность С.С. Хоружий рассматривает через призму этого учения. Преодоление границ наличного бытия, выход в иное, прорыв посредством интуиции обозначается как «трансцендирование». Трансцендирование, согласно С.С. Хоружему, не может наличествовать, трансцендирование завершается в другом слое бытия, называемом «трансцензусом». Транцензус - завершенность и полнота трансцендирования в отличие от трансцендирования, так как это уже не глагольная категория, а вновь именная. Это имя бытия, где осуществляется трансцендирование как глагол бытия. События трансцендирования Хоружий рассматривает как преодоление наличествования, как своеобразные «события сверх-наличествования», а виртуальные события суть чистое умаление наличествования, или «события недоналичествования». Виртуальная реальность требует для своего (точнее недобытия, как настаивает С.С. Хоружий) носителя, человека: «В бытии-действии виртуальная реальность - только недород бытия, низший горизонт минимальных недообналиченных событий; тогда как человек - Нексус, действующая связь между всеми горизонтами» . С.С. Хоружий приходит к выводу, что виртуальная реальность возможна лишь при присутствии человека, играющего ключевую роль в ее онтологии. Виртуальная реальность характеризуется, по С.С. Хоружему, отсутствием тех или иных черт реальности эмпирической. Для пояснения своей онтологической схемы С.С. Хоружий использует световую метафору: - наличествующее бытие - ровное свечение; - виртуальное событие - мерцание; - событие трансцендирования - сверхинтенсивная вспышка. Подчеркнем, что хотя С.С. Хоружий, на наш взгляд, абсолютно верно указал «философскую технику», адекватную исследованиям в области виртуальной реальности, так называемый «дискурс энергии», но как верно замечает М.Ю. Опенков (и с ним нельзя не согласиться), что у С.С. Хоружего не преодолено «обаяние Аристотеля», т.е. дискурса сущности. В работах С.С. Хоружего имеет место рецидив «вещной онтологии»: за абсолютную шкалу отсчета принимаются наличные события, т.е. реальность «вещей». И виртуальная реальность ввиду отсутствия тех или иных черт обычной эмпирической реальности становится недородом бытия. Однако, на наш взгляд, определение им онтологического статуса виртуальной реальности как недорода бытия несколько умаляет статус и значение виртуальной реальности.
Виртуальная реальность диалога. Представляет значительный интерес концепция М.Ю. Опенкова, который допускает как монологическое, так диалогическое истолкование виртуальной реальности, но в своих работах осуществляет онто-диалогический подход к исследованию виртуальной реальности. М.Ю. Опенков позиционирует идею диалога как некоторый фундамент, базис нового подхода к исследованию виртуальной реальности. Мыслитель опирается на работы М. Бахтина, В. Библера, М. Бубера, И. Лакатоса, А.Ф.Лосева, Ж.П. Сартра, П.А.Флоренского. Для М.Ю. Опенкова «взаимопрорастание» энергий в диалоге и есть виртуальная реальность. Он подчеркивает, что данный тип виртуальной реальности - это «символическая реальность личности, ее максимально возможная явленность (для себя и Другого) в диалоге синергии»217. В отличие от других исследователей, которые насчитывают множество признаков виртуальной реальности и стремятся пополнить этот список, М.Ю. Опенков, напротив, все признаки виртуальной реальности сводит к двум основным: 1. Полное присутствие, динамическая непрерывность настоящего. «Бытие здесь-и-сейчас подразумевает непричастность длительности, когда человек есть там, где он есть, а не впереди и не позади себя». В мгновении «между» присутствует внезапность, спонтанность его возникновения. 2. В виртуальной реальности реальное и воображаемое, прошлое и будущее, жизнь и смерть уже воспринимаются как противоположности, снятие таких противоположностей предстает как виртуальная реальность.
Проблема реальности в философском дискурсе
Анализируя феномен виртуальной реальности и механизмы ее появления, принципиально важным является обращение к источникам, исследующим реальность, как таковую. Понятие «реальность» в различных философских системах и школах не имеет однозначного толкования. Термин «реальность» был введен в эпоху Средневековья в период схоластики, он конструируется через призму знаменитого спора об универсалиях, происходит от позднелатинского «realis» - вещественный, действительный. Таким образом, ступенькой к категории реальность является категория «вещь». Реальность соответствует такой характеристике бытия, задаваемой сущим, как воплощенность. Бытие наиболее полно представлено в реальности, в которой оно обретает свою осуществленность сущим. Реальность есть полнота бытия, его проявленность в ней в максимальной степени. Конкретная вещь является элементом и частью реальности, которая представляет собой систему вещей, где есть сами вещи и отношения между ними.
Несмотря на то, что категория «вещь» является одной из основных категорий философского знания с древних времен, ее разработка не потеряла своей актуальности и по сей день. Проблема исследования категории «вещь» состоит в том, что данным понятием обозначают различные по природе, сущности и содержанию многие реальные явления, создавая трудности для ее описания и дефиниции. Нельзя не согласиться с А.Ф. Лосевым, который высказывается, что «вещь» является одной из сложнейших категорий из всех, которыми только оперирует философ30 . Безусловно, в самой вещи отражается
все многообразие бытия и в настоящее время наблюдается неимоверная путаница в определении данного понятия. Так, под вещью обычно подразумевают тела материального мира, до которых можно дотронуться, увидеть, т.е. вещь здесь всякий предмет чувственного восприятия. А.Ф. Лосев совершенно обосновано отвергает это одно из самых распространенных воззрений на «вещь» как на то, что воспринимается, называя данную позицию грубой и неверной 10. Другая крайность - простое отождествление вещи и идеи, т.е. вместо излишнего огрубления категории «вещь» ее излишняя идеализация. Мыслитель справедливо замечает, что реальная действительность представляет собой отнюдь не голую материю или голые идеи, а их абсолютно-нерушимое тождество311.
Важно отметить, что оценка вещи сугубо с материалистических позиций приводит к целому ряду серьезных проблем, которые, по сути, сводят на нет ее преимущества. Как уже было ранее замечено, один из наиболее популярных подходов к вещи как к объекту чувственного восприятия. Однако, если «вещь» существует исключительно в меру ее восприятия, то логически следует, что восприятие и есть тот инструмент, который создает ту или иную вещь. Принимая этот тезис, мы автоматически становимся на позиции субъективного идеализма. Сразу вспоминается афористический постулат Дж. Беркли и все вытекающие из него последствия: «Быть, значит быть в восприятии», совершенно очевидно, что данная установка парадоксальна и влечет за собой скачкообразное бытие материальных объектов, их возникновение в процессе восприятия и исчезновение, в момент выпадения из поля восприятия субъектов.
Необходимо также отметить подход, в котором происходит непосредственное отождествление вещи с телами материального мира. Испокон веков материю и вещь рассматривают как очень близкие, даже тождественные понятия. Наглядной иллюстрацией противоречивости такого подхода к вещи является парадокс о корабле Тезея, о котором много дискутировали афинские софисты. Суть парадокса заключается в следующем: греческий царь Тезей отправляется в длительное плавание на корабле, который постепенно дряхлеет, старые доски выходят из строя и их приходится постепенно заменять новыми. В конце концов, наступает такой момент, когда не остается уже ни одной прежней доски. Неизбежно возникает вопрос: какой же корабль вернулся в Грецию, старый или новый? Можно сказать, что корабль остается прежним, но как кусок вещества он, безусловно, отличается от первоначального.
Со своей стороны отметим, что сущность вещей не зависит от того, из какого материала они созданы. Например, стол может быть изготовленным из дерева, железа, пластика, камня, но сущность его при этом не изменяется. Отождествление категории «вещь» с категорией «материя» явно ошибочно, вещь не стоит понимать исключительно как часть материи. Стол, безусловно, материальная вещь, понятие о столе также вещь, но идеальная. Принимая во внимание все выше сказанное, можно сформулировать тезис: «вещь не есть просто материя, вещество». Доказательства данного тезиса можно найти в концепциях Парменида, Платона и Аристотеля. Очевидно, чтобы стать вещью, материя должна оформиться, причем не просто как-либо, а определенным образом, а вещественные предметы, как совершенно верно замечает А.Ф. Лосев, если и различаются то в большей степени, чем-то невещественным: «никакие вообще деревянные вещи ровно никак не различаются между собою именно в смысле самой деревянности. Различаются они чем-то совершенно иным, вовсе не деревянностью и даже вообще чем-то невещественным»312. Действительно, сама вещь не есть материя, из которой она состоит. К примеру, стол и стул состоят из дерева, но дерево ровным счетом ничего не определяет в них, вернее определяет в них то, в чем они тождественны. Если в определении вещи отталкиваться от ее материальности, это значит окончательно потеряться в ее определении.
Попытка определения сущности вещей, при исследовании их как конкретных реальных образований со своими свойствами и отношениями также влечет за собой ряд серьезных трудностей и парадоксов. Есть исследователи, которые рассматривают вещь как совокупность свойств, которыми она обладает, например, Г.Г. Габриэлян высказывается: «Для вещи ее свойства строго необходимы, ибо сама вещь, в конечном счете, есть полное единство этих свойств» . Однако объекты материального мира в процессе своего существования подвержены изменениям, меняют свои свойства в процессе взаимодействия с другими вещами и окружающей средой. Рассматривая любую единичную вещь реального мира, можно заметить, что она, обладая качественной определенностью, вместе с тем, пребывает в непрерывном изменении, в результате чего становится нечто иным, перестает быть тем, чем она есть, претерпевает качественные преобразования.
Пытаясь преодолеть трудности, возникающие при определении вещи как совокупности свойств, А.И. Уемов полагает вещь как систему качеств: «Вещь -это система качеств. Различные вещи - это различные системы качеств. Одна и та же вещь - это одна и та же система качеств»314. Изменение отдельных свойств вещи при таком подходе предполагается, оно возможно до тех пор, пока это изменение не разрушает систему качеств и не превращает одну вещь в другую. А.И. Уемов замечает, что при таком понимании вещи не вызывает затруднений парадокс, связанный с кораблем Тезея, ведь корабль как система качеств остается одним и тем же в обоих случаях, просто создается другой экземпляр того же самого корабля. Хотя А.И. Уемову удается разрешить парадокс, но, тем не менее, его подход принципиально не отличается от предыдущего. Определение вещи через ее совокупность свойств (а также через систему ее качеств) не имеет реального основания, так как свойства существуют в действительности как проявление вещи, т. е. свойства вещи являются вторичными по отношению к вещи. Сначала вещь, а затем ее свойства, и если нет вещи, то нет и ее свойств соответственно. Например, свойства тела: цвет, запах, вкус не существуют независимо отдельно сами по себе. А.Ф. Лосев в своей работе «Самое само», анализируя, что такое вещь, и приходит к следующему выводу: «Вещь невозможно определить на основании ее признаков»315. Некоторые мыслители познают вещь, разбирая ее на составные части, т.е. элементы. Но невозможно дать определение понятию «вещь» через ее составляющие элементы, так как составляющими элементами любой вещи являются другие вещи. Так, Гегель совершенно справедливо замечает: «Эти вещества, из которых состоит данная вещь, сами, в свою очередь, суть вещи, которые как таковые могут быть разложены на более абстрактные вещества»316. В данном случае мы попадаем в порочный круг аргументации: вещь определяется посредством другой вещи, что в корне неверно. Стоит отметить, что глубже в проблему вещи проникает не тот, кто стремится разложить ее на составные части, а тот, кто пытается осознать вещь как сущность бытия, принимая во внимание, что бытие конкретной вещи есть частный случай предметной реализации бытия как такового.
Пространство виртуальной реальности
В силу того, что окружающий мир представляет собой сложное иерархическое, многоуровневое образование, в нем можно выделить различные типы пространств, соответствующих этим уровням. При таком многообразии сводить понимание пространства исключительно к его физическому варианту было бы не совсем верным, поскольку человек пребывает не только в физическом мире, но и в мире биологическом, социальном, духовном и т.д. По мнению A.M. Мостепаненко, критерием существования любого специфического типа пространства должно считаться наличие особой геометрии. Исходя из этого, выделяются несколько типов пространств: физическое, перцептуальное, концептуальное. Стоит отметить, что в этой иерархии ведущую, определяющую роль играет физический тип пространства .
Остановимся на перцептуальном пространстве, его элементарной составляющей, началом и исходным пунктом является восприятие человеком окружающего мира. Очевидно, что восприятие человека представляют собой совокупность ощущений, упорядоченных определенным образом, сгруппированных друг относительно друга, связанных и соотнесенных с реальными вещами внешнего мира. Весь комплекс ощущений образует единое пространство, которое называется перцептуальным, другими словами психологическим. В истории философии наблюдается разграничение реального и перцептуального пространства. Такое разграничение можно встретить в трудах Б. Рассела, который в своей работе «Проблемы философии» указывает: «Не только краски, звуки и т. д. отсутствуют в мире научной материи, но также и пространство, которое мы воспринимаем зрением или осязанием. Для науки существенно, что ее материя находится в пространстве, но это пространство не может быть тем же точно пространством, которое мы видим или осязаем ... реальная форма, которой интересуется наука, должна находиться в реальном пространстве, которое должно отличаться от кажущегося пространства каждого отдельного человека»420.
Безусловно, необходимо четко разграничивать перцептуальное пространство, в котором локализованы наши ощущения, и реальное пространство, в котором локализованы физические объекты, но не менее важно учитывать и определенную взаимосвязь между двумя этими видами пространств. Стоит отметить определенный изоморфизм структуры восприятия субъекта и отображаемой реальности, т.е. отношениям восприятий в пространстве перцептуальном соответствует отношения реальных объектов в физическом пространстве. Перцептуальное пространство, отражая реальную пространственную структуру, оказывается связанным с экстенсивным порядком сосуществования ощущений субъекта восприятия, прямо или косвенного вызванных реальными объектами и явлениями внешнего мира. Таким образом, реальное пространство служит своеобразным прототипом пространства перцептуального.
Средством познания и описания реального и перцептуального пространства служит концептуальное пространство. Под концептуальным пространством подразумеваются, как правило, логические модели, которые могут являться средствами научного подхода для изучения других типов пространств . Так, например, к концептуальным пространствам относят: геометрическое трехмерное эвклидово пространство, пространство Лобачевского, четырехмерное эллиптическое пространство Римана, бесконечномерное гильбертово пространство, нехаусдорфово топологическое пространство. Среди указанного множества одни концептуальные пространства являются более близкими к реальному пространству, другие весьма далекими от реальных пространственных отношений. Концептуальное пространство возникает в том случае, когда человек, стремясь познать реальное пространство, абстрагируется от всего личного, несущественного, что изначально присуще перцептуальному пространству. Так, результатом такой мыслительной деятельности явилось создание эвклидовой геометрии, которая отражает реальные пространственные отношения. Ввиду отсутствия других концептуальных пространств геометрическое трехмерное эвклидово пространство в течение долгого периода времени в сознании людей отождествлялось с реальным пространством. Лишь с момента открытия неэвклидовых и многомерных геометрий очевидным становится то факт, что эвклидово пространство является всего лишь абстракцией, а не самой реальностью, хотя и очень близко описывающей ее.
Рассматривая мифологическое пространство, опираясь на работу «Философия символических форм» Э. Кассирера, в своем исследовании мы в качестве исходной точки берем то обстоятельство, что «мифологическое пространство занимает своеобразную среднюю позицию между чувственным пространством восприятия и пространством чистого познания, пространством геометрического созерцания»422. То есть мифологическое пространство располагается между перцептуальным и концептуальным пространствами. Миф, будучи системой описания мира, включает в себя понимание пространства, которое возникнув, не оставалось неизменным и менялось в процессе общественного развития. Так, на ранней стадии развития мифического описания окружающего мира пространство не обладало большой смысловой глубиной и соотносилось с чувственным, а не смысловым восприятием. На последующих стадиях развития мифа формируется внутреннее субъективное пространство, в котором физическое пространство окружающего мира оказывается представленным в виде знаков с их смыслами. То есть единое и нерасчлененное пространство начинает развиваться и распадается на множество элементов и каждому элементу ставится в соответствие знак и смысл, а не только чувственное переживание и эмоциональная реакция. С возникновением смыслового пространства, сопряженного с физическим, восприятие человеком последнего обретает многомерность, а нерасчлененный поток чувственных переживаний заменяется переживанием знаков и их смыслов. Переживание мира как смысловой схемы отличается тем, что миф, передавая пространственные характеристики в виде речевой структуры, уже устанавливает определенные стандарты восприятия мира, делающие его общим для всех, что позволяет человеку приобретать опыт, который был получен другими людьми и сохранен речевой структурой мифа. Действия, однажды совершенные человеком в физическом пространстве, становятся содержанием сознания и приобретают пространственные характеристики, свойственные смысловому пространству. Взаимосвязь между двумя разновидностями пространств осуществляется следующим образом: физическое пространство содержит элементы, воспринимаемые человеком как знаки, а их свойства как смыслы находятся во внутреннем смысловом пространстве; и эти свойства даются человеку в виде речевых структур мифа.