Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Типы эпистемической рациональности С. 14.
1. Феномен рациональности и ее признаки С. 14.
2. Объясняющая рациональность в науке, мифологии и теологии С. 44.
3. Синергетическая рациональность в современном познании С. 71.
Глава 2. Специфика инструментальной рациональности С. 92.
1. Рациональность как характеристика деятельности в культурно-историческом процессе С. 92.
2. Рациональность в коммуникации С. 108.
Заключение С. 129.
Литература С. 131.
- Феномен рациональности и ее признаки
- Объясняющая рациональность в науке, мифологии и теологии
- Рациональность как характеристика деятельности в культурно-историческом процессе
- Рациональность в коммуникации
Введение к работе
Актуальность проблемы исследования
Существуют такие задачи, которые не могут быть в принципе раз и навсегда решены; вопросы, на которые нельзя дать окончательного ответа; проблемы, которые с течением времени становятся только острее. Именно к такому разряду относится рациональность и все, что с ней связано. Это одна из фундаментальных и вечных философских проблем. В сущности, она связана с выделением особой сверхчувственной реальности, которая носит объективный характер, развивается по объективным законам. Ведь любое высказывание не может быть сведено только к чувствам, в нем обязательно присутствуют общие конструкты, которые влияют на чувственное познание и определяют его, поэтому если рациональность в гносеологическом плане понимать как способность к абстрактному мышлению, то вопрос о том, нужна ли она, можно считать снятым.
Не будет преувеличением сказать, что буквально все философские направления явно или скрыто в той или иной степени решают проблему рациональности. Это не сразу бросается в глаза, так как у данного феномена очень много проявлений: в античности в центре внимания мыслителей находится дилемма «знание-мнение», в Средние века - «разум-вера», в Новое время - «чувственное-рациональное», в Новейшее - «бессознательное/воля-разум».
Но чем вызвано повышение интереса к рациональности на рубеже ХХ-ХХІ веков? Во многом это связано с процессами, которые происходят в науке. Эти процессы, в свою очередь, оказывают влияние на формирование образа науки в общественном сознании. Сегодняшний образ науки противоречив, в нем присутствует как безграничная вера в возможности последней - атавизм эпохи Просвещения, так и антисциентистские идеи, которые активно привносятся в массовое сознание СМИ: наука имеет границы, неэффективна, антигуманистична и даже опасна по сравнению с другими, «альтернативными»
формами познания. Если встал вопрос: насколько оправданно и рационально существование особого института по получению нового знания - науки, которая очень долгое время рассматривалась как образец рациональности, то закономерен и другой вопрос: нужна ли рациональность вообще. А когда некое понятие, процесс или явление ставится под сомнение, усиливается и рефлексия над ним. Поэтому вновь актуально звучат вопросы: в чем критерии рациональности? что есть рациональность как таковая? почему это понятие стало таким «неуловимым»? Ведь зачастую аффективный поступок при последующем анализе оказывается более рациональным, чем тщательно продуманный, соответствующий цели. Одно и то же действие может быть рациональным и перестает быть таковым при изменении точки зрения или цели.
Сегодня эти вопросы имеют не чисто умозрительный философский, а жизненно-практический смысл: споры о рациональности есть споры о границе, до которой дошло человечество в разрушении окружающего мира и себя самого.
Степень разработанности проблемы. Истоки рациональности восходят к древнегреческой философии. Еще Парменид различал знание «по истине» (полученное посредством разума) и знание «по мнению» (полученное в результате чувственного восприятия), а Гераклит ввел в употребление слово «логос», которое Цицероном было переведено на латынь как «рацио». Сами истоки идеи рациональности в философском сознании, начиная с античности, связаны с сознательной постановкой и обсуждением коренной мировоззренческой проблемы «соизмерения человека в бытии», «врастания», «вписанности» человека в окружающий его мир, превращения его человеком в обитаемый для себя мир.
Попытки определить сущность и специфику рациональности предпринимались на всем протяжении существования философии.
Традиционно она рассматривается в двух основных проявлениях: с одной стороны, рациональность в познании, с другой, - в деятельности и культуре. В таких аспектах ее анализировали и описывали многие философы: это, например, И. Кант, В.Н. Карпович, В.В. Кизима.
К исследованиям, посвященным проблемам эпистемической рациональности, относятся работы философов Нового времени Р. Декарта, побудившего человеческий разум «встать на собственные ноги», освободиться и от оков мистики и откровения, и от рассудочной ограниченности схоластики; Б. Спинозы, Г.В. Лейбница; И. Канта, считавшего, что чувственные и рассудочные знания опираются на априорные категориальные формы; Г.В.Ф. Гегеля, верившего в могущество разума и в способность человека постигать объективные законы действительности. Собственно, сформированное ими классическое понимание рациональности, сохраняет свое значение и по сей день. Для этих философов рациональность предстает как высшая ценность.
Кроме того, в попытке раскрыть феномен и специфику рациональности большое значение имели работы следующих философов: Аристотеля, Дж. Бруно, Н.Кузанского, Платона; среди современных отечественных и зарубежных авторов следует отметить: Н.А. Автономову, И.С. Алексеева, А.С. Богомолова, Б.С. Грязнова, Л.В. Денисову, С.Ф. Денисова, Г.Б. Жданова, В.В. Ильина, И.Т. Касавина, В.В. Кизиму, П.В. Копнина, Г. Ленка, Н.И. Мартишину, Л.А. Микешину, А.Л. Никифорова, Т.И. Ойзермана, В.Н. Поруса, Б.И. Пружинина, Н.Решера, З.А. Сокулер, В.Г. Федотову, К. Хюбнера, B.C. Швырева. Поскольку особую роль в познании рациональности всегда играла наука, то отдельно следует выделить постпозитивистов Т. Куна, И. Лакатоса, К. Поппера, С. Тулмина, П. Фейерабенда, оказавших решающее влияние на современное определение научной рациональности. Они стремились четко отграничить научное знание от ненаучного, нивелируя тем самым все виды познания, не относящиеся к науке. Постпозитивисты определили рациональность как совокупность норм, на которые ориентируется ученый в
научной деятельности, критерии оценки теории. Данная точка зрения стала исходным пунктом, от которого мы отталкивались в своей работе. В то же время, вне поля зрения этих философов осталась проблема инструментальной рациональности.
Основоположником концепции инструментальной рациональности можно считать М. Вебера, который определяет рациональность как точный расчет адекватных средств для достижения цели. Он выделил четыре типа социального действия, два из которых являются рациональными. Концепция Вебера явилась исходным пунктом для разработки теории инструментальной рациональности в целом и для коммуникативной рациональности, в частности.
В отечественной философии и философии науки проблемам инструментальной рациональности в различных ее аспектах посвящены работы следующих авторов, на основании исследований которых осуществлен анализ: П.П. Гайденко, Ю.Н. Давыдова, В.В. Кизимы, B.C. Швырева (рассмотрение рациональности в историко-философском контексте и в культуре); П.Ф. Йолона, В.Н. Карповича, СБ. Крымского, Б.А. Парахонского, Н.С. Розова (рациональность в двух аспектах - в науке и в культуре); Н.С. Мудрагей (рациональное и иррациональное в истории философии); А.В. Кураєва и В.И. Кураєва (соотношение веры и рациональности); И.Т. Касавина и З.А. Сокулер (рациональность в социальном контексте); Т.И. Ойзермана, А.П. Трубицына (рациональность в деятельности, практике). При этом понимание специфики инструментальной рациональности основывалось на деятельностном подходе. Здесь оказались чрезвычайно ценными исследования М.С. Кагана, В.А. Лекторского, Г.Л. Тульчинского, B.C. Швырева, Э.Г. Юдина. В то же время, у всех этих философов инструментальная и эпистемическая рациональности оказываются разделенными.
Типологиям рациональности посвящено значительное количество монографий, статей, диссертаций. Для нашего исследования оказались полезными: концепция B.C. Степина, в которой он формулирует признаки
классического, неклассического и постнеклассического типов рациональности, имевших место на разных этапах развития науки, М.А. Мамоновой, которая исследует понятие типа рациональности и на основе этого - типы рациональности мышления, исходя из особенностей культуры (восточный и западный типы рациональности). Близки к вышеназванному по предмету исследования диссертации С.Э. Валдавиной об исторических типах рациональности и Е.Ю. Леонтьевой - о рациональности, идущей от «греческой», «онтологической» линии и от «латинской», «гносеологической» линии. Существуют также работы, где основанием деления являются виды познания: считается, что каждому из них присуща своя особая рациональность. Так о рациональности магии писали Дж. Агасси, Д. Блур, Б. Исли, Т. Роззак, П. Росси, П. Фейерабенд, Дж. Фрезер; о логике мифа: А.Я. Голосовкер, П.С. Гуревич, К. Леви-Стросс, А.Ф. Лосев, К. Хюбнер, B.C. Черняк; о рациональности религии и теологии - М. Вебер, Г.Д. Левин, Н. Лобковиц, Л.А. Маркова, Д.М. Угринович.
Однако все перечисленные типологии описывают либо эпистемические типы рациональности, либо инструментальные. Для описания объясняющей рациональности и выяснения ее сущности в диссертации был исследован сам механизм объяснения. Здесь особо значимыми оказались исследования Г.Х. Вригта, К.Г. Гемпеля, С.Ф. Денисова, Е.П. Никитина.
Основанием для выделения типа коммуникативной рациональности стали идеи К.-О. Апеля и его ученика Ю. Хабермаса. Последний сконцентрировал свои усилия на «коммуникативном действии», результатом которого становится достижение консенсуса, исследования по концепции Ю. Хабермаса современных отечественных философов Н.А. Бусовой, Б.В. Маркова, И.П. Фармана, В.И. Фурса. Так как основной разновидностью данного типа рациональности является социально-гуманитарное познание, то были изучены работы В. Дильтея, Г. Риккерта, Ф. Шлейермахера - философов, находившихся у истоков герменевтики. Также для анализа процедуры понимания в
противоположность объяснению использовались идеи, высказанные М.М. Бахтиным, В. Виндельбандом, Г.-Г. Гадамером, С.Ф. Денисовым, В. Дильтеем, Г. Зиммелем, А.А. Михайловым, М.В. Поповичем, Г. Риккертом, Г.И. Рузавиным, Ст. Тулмином.
Таким образом, несмотря на то, что, казалось бы, по рациональности уже написано огромное число работ, проблемы остаются. Недостаточно прояснен вопрос относительно определения понятия «рациональность» и, что закономерно вытекает из данного факта, понятия «тип рациональности». Все авторы, описывавшие рациональность различных видов познания, в основном исходили из понимания рациональности как систематичности, структурированности, связности, что, безусловно, присуще и мифу, и религии и др. При этом ни в одной работе по исследованию данного вопроса не производится попыток решить проблему объединения различных видов познания на основе одного типа рациональности. Также недостаточно прояснен вопрос о специфике современного представления о рациональности в познании и культуре, а также о влиянии синергетики на понимание рациональности.
Проблема исследования обусловлена нерешенностью и недостаточной проясненностью вышеназванных аспектов, связанных с рациональностью и ее типами и может быть сформулирована в вопросах: что такое рациональность и тип рациональности, как изменялся тип рациональности в культурно-историческом процессе, под воздействием каких факторов происходит смена типов рациональности, что собой представляет тип рациональности в современном познании.
Цель исследования: выявить сущность и раскрыть специфику рациональности в познании и деятельности. Для достижения поставленной цели предполагается решение следующих задач:
- раскрыть содержание понятия рациональность и построить объединенную
типологию рациональности;
исследовать феномен рациональности в отношении к познавательной деятельности;
выявить сущность объясняющей рациональности и проследить, в каких видах познания она находит отражение;
- исследовать типы рациональности в деятельности, описать и
проанализировать рациональность в коммуникации;
- исследовать специфику рациональности в современном познании и
прояснить особенности синергетической рациональности.
Теоретическая база и методология исследования
Теоретической основой исследования являются идеи отечественных и зарубежных авторов, в частности идеи B.C. Степина о трансформации научной рациональности в процессе исторического развития науки. Основополагающим методом является диалектика, так как рациональность, наука и другие виды познания описываются в своем развитии. При этом используется диалектический принцип единства исторического и логического, поскольку смена типов рациональности исследуется в процессе развития сознания человека и культуры в целом, а также материалистический принцип единства деятельности и культуры: это позволяет нам рассматривать деятельность как основу культуры. При раскрытии содержания всех типов рациональности применяется сравнительный метод: виды познания рассматриваются в отношении к представленным в них типам рациональности. Кроме вышеназванных, используется также метод структурно-функционального анализа, предполагающий рассмотрение рациональности как некой целостности, имеющей сложную структуру и выполняющей определенные функции.
Научная новизна диссертации:
Установлено, что рациональность представляет собой витальную ориентацию на некоторые принятые тем или иным сообществом людей правила, нормы и стандарты и соотнесение с ними деятельности разума как теоретического, так и практического. Определено, что рациональность относительна и представлена двумя базовыми типами: в виде эпистемической и инструментальной рациональности.
Выявлено, что основой эпистемической рациональности выступает объясняющая рациональность, которая характерна для мифологического мировоззрения и теологии, а в наиболее целостном виде представлена в науке. В основе этого типа лежит схема объяснения, представляющая собой модель условно-категорического силлогизма modus ponens, где явно или латентно осуществляется опора на общие положения. В науке роль таких общих положений выполняют законы, потому научное объяснение названо номологическим. Объяснение в мифологии и теологии определено как квазиномологическое, так как, несмотря на то, что оно строится по той же схеме, тем не менее, оно не опирается на закон.
- Обнаружено появление новой разновидности эпистемической
рациональности - синергетической рациональности, признаками которой
являются открытость, поливариативность в дискурсе и целях науки,
множественность интерпретаций, отказ от монологизма.
- Инструментальная рациональность рассмотрена с точки зрения
«фундаментального противоречия» между рациональностью процесса и
целевой рациональностью или результативностью. Определено, что
рациональность выступает свойством не только деятельности, но и поведения,
причем не только человека, но и животных. В этом смысле рациональность есть
механизм ориентировочного поведения.
- Показано, что коммуникативная рациональность есть разновидность
инструментальной. Особенность данного типа состоит в том, что способ
поведения, деятельности или концепция не являются сами по себе рациональными - рациональность удостоверяется только в процессе взаимодействия, цель которого - достижение взаимопонимания.
Основные положения, выносимые на защиту
1. В рамках объясняющей рациональности бинарные оппозиции
мифологического мышления (противоположности правого и левого, чета и
нечета, света и тьмы, мужского и женского) есть первичная форма
рациональности, а главная научная дихотомия «истина-ложь» тоже есть, по
сути, бинарная оппозиция, базирующаяся на мифологическом мышлении.
Синергетическая рациональность представляет собой феномен эпистемической
рациональности, качественно отличный от объясняющей. Она воплощает
основные тенденции современного познания и культуры: нацеленность на
результат и активность, переоценка роли науки, а также человека в мире, его
свободы и ответственности.
Инструментальная рациональность выступает как оценка человеческой деятельности, оценка результатов действия на соответствие целям и рефлексия над ними. В структуре деятельности инструментальная рациональность характеризует звено, связующее познающего с объектом познания - активность субъекта. В отношении процесса деятельности и ее результатов она определяет блок управления деятельностью.
В результате анализа рациональности и нравственности как свойств поступка определено, что рациональность не всегда согласуется с моральными нормами и даже противоречит им. На основе этого установлено, что существуют западная и восточная модели рациональности. Первая базируется на овладении миром и его перекраивании, вторая - на принципе Увэй: невмешательстве в естественный порядок вещей, ненарушении гармонии и следовании космическому пути. Таким образом, если результатом восточной традиции является экологичное отношение к миру, то установка западного
человека на господство ведет к безответственности и безнравственности в отношении к миру.
4. Инструментальная рациональность есть атрибутивное свойство
западноевропейской цивилизации. При этом, хотя представленные в работе
типы рациональности характеризуют по-преимуществу западное мышление,
познание и культуру, однако в некоторых аспектах и Восток тоже можно
рассматривать с данных позиций. Восточное понимание науки, в котором,
чтобы получить истинный результат, объект нужно изучать только в его
естественном бытии, с полным правом можно отнести к коммуникативной
рациональности в широком смысле.
5. Коммуникативная рациональность выросла на почве объясняющей. Эти
два типа можно сравнивать на основе их ключевых процедур: понимания и
объяснения. Данные процедуры традиционно противопоставляются, на чем
строится разграничение и противопоставление естественнонаучного и
гуманитарного знания. На базе современной синергетической рациональности,
на формирование которой оказали решающее влияние синергетика,
постнеклассическая наука и взгляды постмодернизма, возможно
взаимодополнение объяснения и понимания, как результат стирания границ
между науками естественными и гуманитарными, как взаимосвязь логического
и психологического. Также некоторые виды объяснения близко примыкают к
герменевтике. К таковым относятся телеологическое (интенциональное) и
рациональное объяснения («чтобы объяснить, нужно понять цели, мотивы,
интенции...»).
Теоретическая и практическая значимость работы. Основные материалы и выводы диссертационного исследования могут быть использованы для теоретического осмысления проблем, связанных с понятием рациональности, а значит, в дальнейших исследованиях по онтологии, гносеологии и особенно по истории и философии науки.
Материалы диссертации могут быть использованы в процессе преподавания основных разделов дисциплин «Философия», «История и философия науки», «Философская антропология», «Этика». Также содержание диссертационного исследования может быть представлено и как самостоятельный спецкурс.
Апробация диссертационного исследования. Основные положения диссертации были изложены в публикациях и выступлениях автора на конференциях: XLIV, XLV Международная научная студенческая конференция «Студент и научно-технический прогресс» (ИГУ, Новосибирск, 2006, 2007); IV, V, VI Региональная конференция молодых ученых Сибири в области гуманитарных и социальных наук «Актуальные проблемы гуманитарных и социальных исследований» (ИФ СО РАН, Новосибирск, 2006, 2007, 2008); Всероссийская научно-практическая конференция «Власть, общество, личность» (Пенза, 2006); VI Межвузовская научная студенческая конференция «Тенденции развития общества в XXI веке» (ОмГТУ, Омск, 2008). Диссертация обсуждалась на заседаниях кафедры истории и регионального развития ОмГАУ.
Структура работы. Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения и списка литературы. Работа изложена на 152 страницах. Список литературы содержит 257 наименований.
Феномен рациональности и ее признаки
Понятие рациональность - абстрактное (в нем мыслится свойство, предикация), размытое понятие (не обладает резкостью объема и ясностью содержания), поэтому его определений существует множество и зачастую философы идут по пути замены определения этого понятия сравнением с каким-то другим, либо перечисления признаков, которые являются, по их мнению, существенными или указывают на синонимы этого понятия: такие, как логичность, соразмерность, адекватность, последовательность, каузальность (такая рациональность названа эпистемической), целесообразность, эффективность, достижение результата при наименьших затратах сил, средств (инструментальная рациональность) .
Если, начиная с эпохи Просвещения и вплоть до второй половины XX века, понятие рациональности отождествлялось с научностью, то для многих современных философов характерна противоположная установка на снятие этого отождествления, что связано с признанием равноправия различных видов познания. Получается, что «рациональность есть конструкт, не имеющий универсально-объективного референта»1, следовательно, она трактуется в духе плюрализма. Многие современные исследователи осуществляют собирание и перечисление всех возможных основных значений понятия «рациональность». При этом инвариантность норм и правил разума они стремятся сохранить. Этим путем пошел, например, К. Хюбнер. Он выделил 5 видов рациональности, или интерсубъективности, то есть общезначимости, обеспечивающей продуктивную интеллектуальную коммуникацию: 1) семантическая интерсубъективность (ясность и общая приемлемость понятий и построенных из них суждений), 2) эмпирическая интерсубъективность (обоснованность чьих-либо высказываний эмпирическими фактами, бесспорными для всех участников дискуссии), 3) логическая интерсубъективность (обоснованность высказываний логическими выводами), 4) операциональная интерсубъективность (ясность, воспроизводимость и общеприемлемость определенных образцов деятельности), 5) нормативная интерсубъективность (ясность, понятность и общее согласие относительно правил поведения) . С позиции интерсубъективности рационально то, что обеспечивает продуктивную интеллектуальную и практическую коммуникацию. В рамках данной (конвенциональной) трактовки проблемы миф не менее рационален, чем наука, что и показывает в своих исследованиях К. Хюбнер. Г. Ленк называет до 20 значений исследуемого понятия3. Здесь приведем некоторые из них: 1. Рациональность как логическое следование аргумента из принятых посылок а) логически-синтаксическая; б) истинно-семантическая; в) диалогически-семантическая выводимость. 2. Рациональность как формально-научная доказуемость. 3. Синтетически-интегративная рациональность в смысле кантовской архитектоники разума как разумная координация и комбинация отдельных знаний в некую систематическую общую связь. 4. Содержательно-научная рациональность как теоретически научное структурирование, которое может возрастать благодаря приросту знания. 5. Рациональность как развитие рациональной импликации понятий. 6. Целерациональность - рациональность «цель - средство» или инструментальная в смысле минимизации затрат или оптимизации результатов при данных, не подлежащих обсуждению целях. 7. Рациональнв теории принятия решений и стратегическая рациональность и т. д. Г. Ленк сознательно уклоняется от единства определений. Эта тенденция -попытка преодолеть «диктат рацио», «тоталитаризм науки» (П. Фейерабенд).
Что касается понятия «тип рациональности», то, например, В.Г. Федотова определяет «тип» как подвид и стадию одного и того же явления, в данном случае рациональности. «...Все они [типы] являются способами выжить, жить, разворачивать потенциалы соответствующих обществ и свидетельствуют о способности человека как разумного существа и человеческих сообществ найти различные, соответствующие степени развитости, формы организации социальной, культурной и личной жизни»4. Это форма существования рациональности . При этом, считает В.Г. Федотова, понятие типа рациональности зачастую используется всего лишь как эвфемизм, когда требуется «признать рациональность почти всех форм человеческого отношения к миру - мистических, эмоциональных, аффективных и так далее, так как всюду действует наделенный разумом человек...Чтобы защитить нерациональное и иррациональное, пытались сказать: "Это тоже по-своему рационально, здесь другой тип рациональности"»
Объясняющая рациональность в науке, мифологии и теологии
Постановка проблемы, связанной с выделением разнообразных типов рациональности, характерна для XX столетия. До этого, начиная с Нового времени: с Ф. Бэкона - оформления эмпиризма и представления о специфическом методе познания - науке, господствовало прочное убеждение, что последняя воплощает в себе рациональность в завершенном виде. Но, как известно, отношение к науке сильно изменилось за последнее столетие. С одной стороны, ее статус стал еще выше, о чем свидетельствует появление особой дисциплины, изучающей ее - науковедение. Науку стали понимать не только как знание особого рода, полученное особым путем {методом) в процессе особой деятельности, но и как социальный институт. С другой стороны, господствовавшая вера в науку сильно пошатнулась: в своей претензии на покорение и преобразование мира под нужды человека наука не только не решила всех стоявших перед человечеством проблем, но создала еще больше новых, решить которые она оказалась бессильна. Таким образом, наука сначала вытеснила веру в Бога и заняла сама ее место (по словам Г. Рейхенбаха), а после дискредитировала себя и сама подверглась всем тем нападкам, которым до того не раз подвергала религию, мифологию, магию и т.д. Поль Фейерабенд называет науку прибежищем догматизма и авторитаризма, обвиняет ее в «империалистическом шовинизме» и резюмирует, что она не имеет никаких преимуществ перед донаучными и вненаучными формами сознания. Наука теперь - это наиболее агрессивный и наиболее догматический религиозный институт. Отсюда - возросший интерес к различным видам познания и поиск в них рационального зерна.
Исторически сложилась традиция определения (понимания) рациональности через отождествление ее с наукой. Последняя долгое время была парадигмой рациональности. Это, в общем-то, и неудивительно, ведь, как отмечает В.Н. Порус, наука - более «ощутимый» объект исследования, чем рациональность.
Следовательно, если мы определимся с критериями научности, то получим и критерии рациональности. В рамках «критериального подхода» можно выделить две крайние позиции: «методологический абсолютизм», или просто абсолютизм, и релятивизм, или скептицизм. Первая абсолютизирует частные модели рациональности, ищет абсолютные критерии, «стремится определить научную рациональность как некое универсальное средство научной деятельности и ее результатов, используя... методы нормативной эпистемологии. С помощью этих методов формируют критерии рациональности. Но как только эти критерии объявляются адекватными выразителями научной рациональности, они становятся ложем Прокруста»7 . К данному направлению можно отнести, к примеру, верификационизм, в рамках которого рациональность понимается как соответствие процедуре проверки. В рамках релятивистской трактовки само понятие рациональности «расплывается», так как отвергается наличие единой концепции: каждая культура устанавливает свои стандарты рациональности, которые «несоизмеримы» между собой. Результат - так называемая «рациональность без берегов». Исследуемая проблема превращается в псевдопроблему, «ненужный привесок к методологии» . «Релятивизм отбрасывает требование универсальности и абсолютности, поворачивается к реалиям науки и ее истории, отказывается от априорных определений рациональности... Но при этом аннулируется само понятие рациональности» . Сюда можно причислить философов — постпозитивистов Т.Куна, П.Фейерабенда, М.Фуко. Таким образом, абсолютизм не в состоянии сладить с фактом исторического движения в сфере рационального. Релятивизм, напротив того, исходя из историчности, придает ей решающее значение. Но за движением ему не удается рассмотреть того, что движется. «И тот, и другой, в конечном счете, утрачивает предмет своих исследований и притязаний»
Тем не менее, релятивизм чрезвычайно распространен в современных исследованиях. Не лишенными рациональности признаны формы духовной деятельности, ранее считавшиеся нерациональными. Читаем у Н.С. Автономовой: «Рациональное в политике и политической идеологии, праве и правосознании, морали и нравственности, религии и мифологии, искусстве и художественном сознании выступает... как проявление систематизированного... и теоретизированного знания во всех формах общественного сознания»80. Дж. Агасси отмечает рациональность магии. Б. Исли рассматривает колдовство как рациональный феномен, а «Молот ведьм» -как «учебник» для будущих ученых-естествоиспытателей, так как представленные в нем «исследования» опираются на определенную эмпирическую базу, имеется предмет, гипотеза ad hoc, доказательства. Дж. Фрезер убедительно показывает, что для первобытных племен обряд вызывания дождя в засуху есть самое рациональное из всего, что они могут сделать в данных условиях81.
Оказывается, что такие формы духовной культуры, как наука, мифология и теология, столь различающиеся по содержанию, методам движения мысли и выводам, несут в себе, несколько различные, конечно, но модификации одного типа рациональности. Этот тип назовем объясняющей рациональностью.
Что же такое объяснение? Как отмечал еще Дж.-Ст. Милль, объяснить значит найти причину, ответить на вопрос «почему произошло данное событие». С этой операцией каждый человек знакомится в дошкольном возрасте, когда родители стараются растолковать и показать ему, что можно и что нельзя, а он все спрашивает: а почему? Далее в течение всей жизни в процессе общения и повседневного познания мира, решая встающие перед нами проблемы, мы постоянно сталкиваемся с предлагаемыми нам объяснениями мира и сами кому-то что-то объясняем и доказываем.
Однако наука с XVII в. начинает выделяться как специфическая привилегированная форма деятельности именно в силу того, что она стремится все проверить, объяснить, доказать, максимально абстрагируясь от личности ученого, эмоций, ценностей, ориентирована на получение объективного знания («гипотез не измышляю» И.Ньютона). Сама реальность подвластна законам логики, состоит из причинно-следственных связей, чужда целям и ценностям. Такое понимание проблемы характерно для классической науки и философии.
Постепенно объяснение становится атрибутом научного знания, идеалом научности, целью рационального исследования.
Исторически сложилось две традиции, установившие каждая свои условия, при которых объяснение можно считать удовлетворяющим требованиям научности: аристотелевская и галилеевская. Для первой объяснение (так называемое телеологическое) есть ответ на вопрос «для чего (с какой целью) нечто произошло». Эта традиция не получила такого распространения, как галилеевская, в период Нового времени, но именно она трансформировалась в особый метод для социально-гуманитарного познания. Галилеевская же традиция вполне современна. Она дала начало пониманию объяснения как поиска причин (так называемое каузальное или механистическое объяснение).
Рациональность как характеристика деятельности в культурно-историческом процессе
Типы рациональности, которые были исследованы в первой главе, характеризуют главным образом познание. Но сегодня существуют и другие типы, функционирующие в культуре. Культура понимается нами как все, что не есть «натура», а, следовательно, «результат, способ и условие...деятельности общества» . Такая рациональность соотносится с деятельностью и может быть определена как целесообразность, эффективность, достижение результата при наименьших затратах сил, средств, поэтому она названа инструментальной, то есть представляет второй базовый тип рациональности.
Осознание того, что объективное есть результат человеческой деятельности, пришло в философские и ученые умы более века назад . Мысль, что в науке необходимо учитывать связи между знаниями об объекте и характером средств и операций деятельности, субъект активен и оказывает влияние на объект и результат, проходит красной нитью через науку неклассического этапа развития и современного. Например, Г. Башляр полагал, что «созерцающая» позиция классического рационализма «игнорирует контакт, сохраняет дистанцию по отношению к объекту...» , посему ученый от него (рационализма) и стремился уйти. Деятельностный подход возник «как попытка снять абсолютную дихотомию субъективного и объективного мира»169, утверждает В.А. Лекторский. В рамках деятельностного подхода познание — это тоже особого рода деятельность. В то же время в процессе и результате деятельности как только для человека характерной активности и была создана и продолжает воссоздаваться особая «вторая природа» — культура.
Остановимся подробно на понятии деятельность, тем более что с ней связано и другое понятие, являющееся основным предметом нашего исследования. Рациональность - это оценка деятельности, и сказать, что поступок рационален, значит похвалить, одобрить его. Но, в первую очередь, как уже было сказано, здесь имеет место оценка результатов действия на соответствие целям, рефлексия над действием. Здесь мы сталкиваемся с «фундаментальным противоречием» между рациональностью процесса и целевой
рациональностью или результативностью. Если цель не была в итоге достигнута, это не обязательно свидетельствует о нерациональности действия. Так, например, B.C. Швырев говорит о действии, рациональном «по интенции», направленности - он это называет рациональным «примериванием» к ситуации171. М.А. Мамонова, продолжая Швырева, видит проблему рациональности в «осмыслении... соответствия или противоречия между человеческой деятельностью и ее результатами и теми механизмами, которые эту деятельность обеспечивают» . Таким образом, инструментальная рациональность понимается также как совокупность механизмов, обеспечивающих деятельность или, по-другому, механизмы управления деятельностью, ее программирования.
Исследуем основные элементы структуры деятельности, (на которые опирается М.С. Каган ). Первый элемент - субъект, являющийся таковым в силу того, что он наделен активностью и направляет ее на что-либо: на объект - второй элемент. Новоевропейские философы-сенсуалисты, и в первую очередь Дж. Локк, рассматривавшие познание как состояние, полагали, что возникающие в сознании идеи есть следствие воздействия на чувства человека (которые, получается, лишь пассивно принимают) внешних предметом. Заслуга рационалиста Р.Декарта в том, что он обратил внимание на активность самого субъекта и исходил из этого тезиса. В таком случае познание рассматривается как процесс. В трудах П.У. Бриджмена, основоположника операционализма, субъективизм доведен до предела - познание понимается лишь как совокупность операций, действий субъекта. Мы будем считать активность субъекта как способность «овладевать» объектом или устанавливать взаимодействие (с другим субъектом) третьим элементом структуры деятельности. Таким образом, рациональность в отношении к действию характеризует, в первую очередь, активность субъекта.
Вообще, как отмечает И.Т. Касавин, в классических философских концепциях постулировалось, что разумный человек не может совершить неразумного действия. Разум превозносился столь высоко, что его наличие считалось гарантом рациональности. Еще Сократ полагал, что человек, знающий правильный путь, автоматически поступит правильно, то есть рационально. Однако для античного мыслителя это то же самое, что «нравственно». Но получается зачастую наоборот: например, когда человек очень голоден, отобрать последний кусок хлеба у другого голодного для него вполне рационально, но безнравственно. А моральные действия часто совершенно нерациональны, например, отдать последнюю рубаху неразумно, особенно если живешь в холодном климате. Вышесказанное свидетельствует о том, что рациональность трудно совместима с моральными нормами. При этом аффективные поступки по своим результатам иногда превосходят по рациональности некоторые обдуманные и тщательно взвешенные. Это связано с тем, что, хотя цель сознательного, продуманного действия была достигнута, отдельные возможные его последствия непредсказуемы и отсрочены. Такое часто наблюдается в науке. Итак, мы пришли к выводу, что разум не гарантирует рациональных поступков.
Вместе с тем, как отмечает Г.Д. Левин, за границами человеческой деятельности, рационально все174. Нерациональной структура объективного мира быть не может. (Здесь, конечно, важно не свести все к абсурду, как сделал это Г.Гейне, утверждая, что пробковое дерево создано для того, чтобы человек делал из него пробки для бутылок с вином, деревья зелены, так как зеленый цвет полезен для глаз, а рогатый скот, потому что бульон питателен для организма...) Таким образом, рациональными или нерациональными могут быть только мысли, поступки и их результаты. Это положение еще раз подтверждает: рациональность характеризует активность субъекта.
В обыденном мышлении рациональность часто отождествляется с эффективностью, целесообразностью, полезностью. А это все есть характеристики действия. Данное понятие все чаще употребляется применительно к самым различным исследованиям, связанным с видами деятельности: в экономике (рациональное использование природных ресурсов), психологии, психиатрии, этике, социологии (рациональное поведение), даже в исследованиях, связанных со спортом: название диссертации «Рациональность техники защитных действий борцов греко-римского стиля в безопорной фазе броска».
Рациональность в коммуникации
К XX веку, когда была выявлена ограниченность и относительность классического типа рациональности, чему способствовала революция в естествознании, нарастает скептицизм по поводу веры в возможности разума и объясняющей способности науки. Ярче всего этот скептицизм отразился в «радикальном эмпиризме» Э. Маха, где утверждалось, что единственная функция и идеал науки - описание результатов опыта, а теория есть то же описание, но более низкого порядка, так как подменяет факт. Данную позицию развивали в XX столетии, например, неопозитивисты.
Кризис в научной картине мира оказал прямое влияние на образ рациональности - он трансформировался: формируется представление о конкретно-исторических формах разума. Следовательно, чтобы понять рациональность в определенную культурно-историческую эпоху, нужно в эту эпоху погрузиться. Отсюда берет свое начало так называемый культур-релятивизм. А он в свою очередь есть радикальный вариант неокантианского идеографического метода в науках о культуре.
Согласно позиции культур-релятивизма, не может быть единой формулы, которая помогала бы отделять рациональное от иррационального. То, что считать рациональным, устанавливается каждой культурой различными способами. Различные культуры имеют различные стандарты рациональности. То или иное требование мы можем оценивать только относительно данной культуры. И не всегда есть возможность перевести наши представления о рациональности на язык другой культуры. Культурные "схемы" часто бывают несопоставимыми и несоизмеримыми, как и различные теории в науке.
При всем при том сравнений и сопоставлений избежать никак нельзя. В связи с этим и оформляется новый тип рациональности - коммуникативная рациональность, которая есть разновидность инструментальной. В сущности, она сводится к интерсубъективности, как назвал ее К.Хюбнер. Такая рациональность всецело зависит от принятых конвенций в конкретной культуре. При этом она определяется только в процессе коммуникации. Примерную ее модель можно изобразить так: в процессе коммуникативного действия (дискурса, диалога) с помощью процедуры понимания (интерпретации) стороны коммуникации приходят к консенсусу. То есть рациональными сами по себе способы поведения, деятельности или концепции не являются. Рациональность удостоверяется только в коммуникации. Таким образом, стремление к консенсусу есть цель или инструментальность коммуникативной рациональности. Г.Ч. Синченко образно описал данный процесс так: «..Некий Ты стремился к определенной цели, запечатлел себя в речи, деянии...И то, что дошло до Я... - это ансамбль знаков, послание из одной субъективности в другую...Понимающий встречается со знаковым, символическим уровнем бытия и начинает путешествие от конечного означающего к первичному означаемому...» . Как это происходит, мы обозначили, далее подробно проанализируем все составляющие предложенной выше модели.
В естественнонаучных теориях на первое место, как известно, ставится требование всеобщности и необходимости знаний как закономерное следствие правильного использования мышления. Однако теоретическая ипостась мышления не является единственной - практическое отношение человека к миру тоже не лишено рационального момента. Он соотносится со схемой "цель - средство - результат". Совпадение цели и результата есть признак того, что действие рационально. Такой тип рациональности М.Вебер назвал формальной рациональностью, о чем уже говорилось в предыдущем параграфе. Помимо целеполагания существуют добровольно принимаемые регуляторы поведения -религиозные и моральные ценности и традиции. Применительно к этой сфере человеческого духа используется понятие релятивистской рациональности; она тождественна коммуникации между людьми. По сути, модель рациональности М. Вебера можно назвать коммуникативной.
Существует, однако, и более поздняя модель коммуникативной рациональности, которая взята за основу в данном параграфе. Это концепция коммуникативного действия Ю. Хабермаса. Хотя само понятие принадлежит учителю Хабермаса Карлу-Отто Апелю: именно он первым употребил такое выражение, как «коммуникативное сообщество», а также предложил новую модель рациональности - коммуникативную. Этот философ выступает против тотальной критики разума, точнее, классического рационализма, потому что она саморазрушительна. Апель предлагает дифференцированную критику, то есть выделение типов рациональности, главным из которых является, на его взгляд, коммуникативная рациональность.