Бытие как становление в современной онтологии: теоретико-методологический анализ Магда Андрей Владимирович

Содержание к диссертации

Введение

Глава 1. Становление как сущностное основание бытия .18

1. Категория становления в онтологии 18

2. Становление сущности: онтологический историзм и нигилизм 49

Глава 2. Становление как инструмент децентрации дискурса онтологии 78

1. Становление и герменевтика децентрации .78

2. Онтология становления: единство и множественность .108

Заключение .142

Список литературы 1

• Категория становления в онтологии
• Становление сущности: онтологический историзм и нигилизм
• Становление и герменевтика децентрации
• Онтология становления: единство и множественность

Введение к работе

Актуальность темы исследования. Онтология и теория познания традиционно относятся к ряду наиболее значимых разделов философского знания, что предполагает важность непрекращающейся исследовательской работы – это касается как разработки методологических оснований, так и теоретического анализа существующих онтологических проблем и соотношения между ведущими понятиями в современной философской науке.

Содержание основных онтологических понятий с течением времени и в ходе развития новых концептуальных подходов в философии не только значительно расширилось, но и существенным образом изменилось. Отметим, что, безусловно, трансформация онтологического содержания понятий бытия и становления присутствовала в рамках классической философии, но не была столь значительной, как в философии современной. Оговоримся, что в работе под «современной онтологией» будет пониматься онтология, хронологическое и концептуальное начало которой совпадает с работами Ф. Ницше.

В классической философии от Парменида и Платона до гегелевского абсолютного идеализма соотношение бытия и становления понималось в русле приоритета бытия над становлением, которое противопоставлялось бытию или же считалось его важной структурной характеристикой. Становление представлялось как промежуток между бытием и небытием, движение и шаг к бытию. Становление и бытие связывались тем, что любой феномен становления не возникал без причины, находящейся в его собственном бытии.

В рамках развития современного онтологического дискурса снимается противоположность между этими двумя важнейшими категориями: бытие воспринимается именно как становление. Например, становление сущего в ницшеанском вечном возвращении, темпоральность бытия в фундаментальной онтологии Хайдеггера или становление бытия смысла в герменевтике и деконструкции. Онто-исторический способ мышления усиливает связь бытия и становления и выводит на первый план проблему онтологического нигилизма в отношении смысла бытия как утрачивающего свой телеологический характер.

Современная онтология анализирует проблему соотношения бытия и становления в контексте децентрации субъекта, что приводит к деконструкции традиционного способа мышления. Система знания предстает лишь фрагментарным множеством локальных культурных и теоретических контекстов, что и делает современное знание открытым для новых интерпретаций, отыскивающим постоянно становящийся и обновляющийся смысл. Более того, вся естественнонаучная парадигма современности сдвигается от бытия к становлению. Вместо детерминированного пути говорится о вероятности и «необратимости», где одна и та же причина не всегда приводит к такому же следствию на макро или на микроуровне. Становление есть не просто выражение нестабильности во Вселенной, оно является изначальным онтологическим фактором, конституирующим ее бытие,

что позволяет создать реальность бытия-становления, объединяющую онтологические исследования современной физики и современной философии.

Понятия, которые анализируются в данной работе, конечно, обладают в первую очередь онтологическим статусом, но могут использоваться философией не только в онтологическом контексте. Философия языка, культуры, науки, сознания, жизни: все эти разделы философии оперируют онтологическими категориями и понятиями, наделяя их своим собственным смыслом.

Несмотря на основополагающее значение анализируемых понятий для онтологии, исследования, которые подробно прорабатывали бы соотношение между бытием и становлением в современной философии практически отсутствуют. Необходимость проведения теоретико-методологического анализа понятий бытия и становления в современной онтологии, выявление характера внутренней связи между ними, а так же детальное рассмотрение процесса изменения понимания этих онтологических категорий от раздельности в сторону их единства обуславливают актуальность темы и проблем данного диссертационного исследования.

Степень научной разработанности проблемы. Начиная с античности, понятия бытия и становления занимают важнейшее место в онтологии. Само понятие бытия как неизменного истинного сущего, противоположного любой изменчивости, было введено в философию Парменидом. Противопоставление становления бытию как устойчивости и неизменности берет свое начало в философии Гераклита. Гераклит растворял бытие в становлении и представлял мир как становящееся, текучее, вечно изменчивое целое. Классическую для античной онтологии трактовку соотношения бытия и становления мы видим у Платона и Аристотеля, а позже, в синтетической форме в неоплатонизме Плотина, Ямвлиха, Прокла.

У Платона становление выступает как единство бытия и небытия, уже и еще не бытие, но движение от небытия к бытию. В основе платоновского подхода лежит различение идеального неизменного сущего и сущего становящегося. В свою очередь Аристотель сближает понятия бытия и становления, утверждая, что то, что становится, не может быть не-сущим, т.е. становление тоже относится к бытию и может рассматриваться как разновидность бытия. Аристотель дифференцирует становление через конкретизацию трех его аспектов: становления в возможности (эссенциальный аспект), становления в действительности (энергийный аспект) и становления как реализации цели, энтелехии (телеологический аспект). Неоплатонизм сочетает платоновское противопоставление бытия и становления с аристотелевским подходом к становлению, через положение о том, что само становление должно рассматриваться как моменты движения и изменения внутри бытийного целого.

Если средневековая схоластика руководствовалась аристотелевским пониманием соотношения бытия и становления, то в эпоху Возрождения

становление трактуется в неоплатоническом ключе в работах Н. Кузанского, М. Фичино, Дж. Бруно.

В Новое время значительный вклад в онтологический анализ становления внесли Я. Беме, Б. Спиноза, Г.В. Лейбниц, Д. Вико.

Основу современных взглядов на проблему соотношения бытия и становления в онтологии заложили Г.В.Ф. Гегель и Ф. Ницше. Категория становления в философии Гегеля тесно связана с диалектическим воззрением на мир: в основании находится взгляд на любую вещь или явление как на единство противоположностей — бытия и небытия, что говорит о несовместимости с метафизическим представлением о возникновении и развитии как о всего лишь количественном изменении. Гегель раскрыл диалектическое содержание категории становления как первую истину, составляющую стихию всего последующего развития логических определений. Становление есть единство бытия и ничто, выражение возникновения, создания вещей и явлений. Воззрения Гегеля оказали определяющее влияние на трактовку соотношения бытия и становления в марксистском диалектическом материализме и в неогегельянстве Кроче, Джентиле, Мак-Таггарта. С именем последнего связывают начало обсуждения проблем онтологического становления в современной англоязычной философии.

Мак-Таггарт поставил проблему соотношения понятия становления с понятием времени в контексте вопроса о том, какие отношения («раньше (позже), чем» или «прошлое-настоящее-будущее») более цельно выражают характеристики времени. В определении времени как отношения «раньше (позже), чем», становление представляется несуществующим в силу статичности времени, а в определении времени через отношение «прошлое-настоящее-будущее», само время оказывается чем-то противоречивым. Мак-Таггарт в конце концов приходит к выводу, что время вообще не существует, а временное становление есть иллюзия. Противоречивые идеи Мак-Таггарта не могли не вызвать двойственную реакцию. Например, одни авторы (Ч. Броуд, Дж. Уитроу) предпринимали попытки разрешить проблему, рассматривая становление как первичное и неанализируемое явление действительности, т.е. элементарный факт. Другой подход (А. Грюнбаум, Дж. Смарт) заключался в несогласии с утверждением о нереальности времени, но временное становление признавалось субъективным феноменом, подобным чувственным качествам, а сам феномен временного становления не должен приниматься во внимание при научном анализе.

Онтологическое учение Фридриха Ницше может выражаться такими рубриками-концептами как: «вечное возвращение», «воля к власти» и «нигилизм», «переоценка ценностей» и «сверхчеловек». Все эти концепты тесно связаны с понятием становления. Становление укореняется в бытии, а вечное возвращение есть утверждение бытия в становлении. Отвергается идея прогресса, заменяясь волей к власти, как методологическим принципом

См.: Cave P.G. The Dialectic of Becoming in Hegel's Logic. The Owl of Minerva 16, n. 2, 1985, P. 93-102.

трактовки процессов становления бытия. Для последующей рецепции ницшеанского учения о становлении в современной онтологии весьма важным оказалось то, что вечное возвращение у Ницше выступает не как представление тождества, а наоборот, как различие, как принцип, по которому повторяется различающееся. Воззрения Ницше оказали существенное влияние на трактовку бытия как становления в философии постмодернизма, особенно у Ж. Делеза и его последователей.

В Новейшее время значительный вклад в изучение проблемы становления внесли: А. Бергсон, А. Уайтхед, М. Хайдеггер, а в последние десятилетия - Ж. Делез, Р. И. Пригожин, Ж. Деррида.

В концепции творческой эволюции Анри Бергсона становление выступает как основная характеристика жизни, которая постигается через интуитивное восприятие длительности времени в потоке нашего сознания в противовес ставшему как неорганической материальности бытия, подлежащей объективирующему анализу со стороны интеллекта.

Британский философ Альфред Уайтхед создал картину Вселенной, состоящей из сущностей, находящихся в процессе становления, где становление объектов связано с реализацией все новых возможностей. Для Уайтхеда, становление – это главная онтологическая идея философии, обхватывающая всю тотальность бытия.

Мартин Хайдеггер, оказавший определяющее влияние на все развитие современной онтологии, связывает бытие со становлением через введение понятия особого сущего Dasein, вот-бытия, которое характеризовалось экзистенциальной темпоральностью. В поздней хайдеггеровской онтологии высшей точкой западноевропейской метафизики и воли к власти выступает стремление впечатать в становление черты бытия. Воля к власти обеспечивает свое присутствие как бытие становления. Становление у позднего Хайдеггера рассматривается в контексте судьбы бытия и онтологической событийности.

Жиль Делез ставит понятие становления в основание всей современной онтологии. Он противопоставляет гегелевской диалектической триаде процесс дизъюнктивного синтеза – акт одновременного интуитивного понимания сущего как полагаемого и отрицаемого, представления и самого бытия. Подобный метод позволяет перейти от сущности к бытию, а затем, наоборот, от бытия к сущности, и помыслить различие самого бытия. Для Гегеля бытие есть понятие, для Делеза бытие есть конкретное различие. Французский философ отвергает понятие негативности, поскольку не отождествляет различие с негативностью. Различие, по Делезу, имеет утвердительный характер, заключающийся в становлении конкретных сущих, а само становление и есть процесс их различения друг от друга, но не в сущности, а в самом своем бытии. Отказываясь от диалектики, Делез создает собственную онтологию, основывающуюся на утвердительном различии, освобождающим конкретные сингулярности от власти любой объединительной тотальности, погружая их в игру случайных сил, разветвляющихся потоков становления.

Близкая к взглядам Делеза трактовка проблемы онтологического становления содержится в синергетической концепции лауреата Нобелевской премии И.Р. Пригожина. Согласно Пригожину, вся естественнонаучная парадигма современности сдвигается от бытия к становлению. В отличие от классической и квантовой механики, связанных с понятием бытия, процессы становления связываются Пригожиным с термодинамикой. Этот сдвиг помогает осознать динамическое единство физической, химической и биологической картин мира. Ученый дает новую формулировку идее законов природы. Вместо детерминированного пути говорится о вероятности и «необратимости». Каждое движение создает новый момент. Одна и та же причина не всегда приводит к такому же следствию на макро или на микроуровне. Становление есть выражение нестабильности во Вселенной, есть изначальный элемент. Становление, по Пригожину, невозможно без бытия, как свет без темноты или музыка без беззвучия.

Один из наиболее влиятельных философов современности Жак Деррида пишет о становлении в контексте различения как о внутреннем порядке становления истины, различение есть бесконечная «игра отсутствия», игра, в которой знаки не останавливают свое движение от отсутствия к отсутствию. Присутствие в своей полноте оказывается недостижимым, хотя человек стремится к нему на протяжении всей истории, поскольку история может продолжаться только при встрече того, что есть (наличного бытия) с тем, чего еще нет (будущим, отсутствием). Различение выступает ключевым понятием в описании этой игры присутствующего и отсутствующего, в которой активно участвуют знаки. Сама связь истины и недостижимого присутствия, истины и становления не позволяет существовать истине в какой-либо фиксированной единственной привилегированной перспективе.

Отечественная традиция изучения проблемы соотношения бытия и становления представлена именами В.В. Соловьева, Н.О. Лосского, Н.А. Бердяева, Э.В. Ильенкова, Т. И. Ойзермана, П.П. Гайденко, А.Ф. Лосева, М.К. Мамардашвили, Я.Ф. Аскина, В.В. Бибихина и ряда других. Работы отечественных исследователей сочетают в себе как исследования различных аспектов этой проблемы, так и разработку собственных оригинальных концепций. Например, А.Ф. Лосев полагал, что становление есть граница и есть синтез бытия, уходящего в небытие, и небытия, уходящего в бытие. Становление в этом смысле является сплошным, непрерывным и неразличимым, не имеет ни начала, ни конца, ни любой различимой точки внутри себя. Оно вообще не состоит из точек, хотя и движется от одной точки к другой.

Представители современной отечественной философии также рассматривали, затрагиваемые в данном исследовании различные аспекты проблемы бытия и становления. Особо отметим работы О.Д. Агапова, В.В.

² См.: Пригожин И.Р. От существующего к возникающему: время и сложность в физических науках. М., УРСС, 2002. C. 235-256.

Афанасьевой, М.А. Богатова, М.П. Бузского, Д.В. Гарбузова, В.Н. Гасилина С.В. Димитровой, Ю.М. Дуплинской, П.М. Колычева, В.А. Конева, О.В. Костиной, В.Г. Косыхина, А.Ф. Кудряшова, Е.Ю. Леонтьевой, С.М. Малкиной, С.Ф. Мартыновича, В.А. Мейдера, А.В. Михайловского, Б.И. Мокина, Б.А. Навроцкого, А.Б. Паткуля, С.П. Поздневой, В.Н. Поруса, Н.М. Солодухо, А.Л. Стризое, В.Б. Устьянцева.

Объектом исследования являются соотношение и взаимосвязь понятий бытия и становления в западноевропейской онтологии.

Предмет исследования - изменение соотношения между понятиями бытия и становления в современной онтологии по сравнению с онтологией классической.

Цель диссертационного исследования – провести теоретико-методологический анализ бытия как становления в современной онтологии.

В соответствии с поставленной целью диссертант ставит перед собой следующие задачи исследования:

1. Проанализировать понятие становления в соотношении с понятием бытия в онтологии, выявить структуру соотношения между этими понятиями в классической и современной онтологии.

2. Изучить связь бытия и становления в рамках онто-исторического способа мышления, рассмотреть становление сущего с точки зрения современной герменевтически ориентированной онтологической мысли.

3. Провести анализ проблемы становления в современной онтологии в
контексте децентрации субъекта как инстанции, осуществляющей понимание
бытия.

4. Рассмотреть бытие как становление в современной онтологии в качестве
принципиально открытой системы, которая содержит возможности новых
интерпретаций, нацеленных на непрерывное выявление постоянно
появляющихся смысловых различий внутри становящегося бытия.

Методологические и теоретические основания исследования

В диссертационном исследовании применяется комплекс общенаучных методов (анализ, синтез, индукция, дедукция, сравнение, исторический и логический методы) и специально-философских: структурно-функциональный анализ (определение структурных компонентов изучаемых явлений и их функций) и компаративистский анализ (выявление специфики объектов исследования путем их сопоставления).

Также автором используются элементы методов герменевтики и деконструкции, применяемых в современных онтологических исследованиях.

В теоретическую основу исследования входят работы российских и зарубежных философов.

Научная новизна диссертации определяется авторским подходом к постановке проблемы, обоснованием предмета анализа, задачами исследования и способами их решения, что концептуально находит свое отражение в следующем:

3. Описана структура соотношения между основными онтологическими категориями бытия и становления в классической и современной онтологиях. Продемонстрирована трансформация онтологического дискурса от приоритета бытия над становлением в классической онтологии до рассмотрения бытия как становления в онтологии современной.

4. Проанализирована в контексте онто-исторического способа мышления связь между бытием и становлением и главенствующая в нем проблема онтологического нигилизма в отношении смысла бытия. Исследовано становление сущего с точки зрения современной герменевтически ориентированной онтологической мысли.

5. Осуществлено освещение проблемы становления в современной онтологии в контексте децентрации субъекта как инстанции, которая понимает бытие. В связи с рассматриваемой магистральной проблемой диссертации демонстрируется деконструкция традиционного способа онтологического мышления через трансформацию области значений основных онтологических категорий.

6. Раскрыта тема бытия как становления в современной онтологии в качестве принципиально открытой системы, содержащей возможности новых интерпретаций, нацеленных на непрерывное выявление постоянно появляющихся смысловых различий внутри становящегося бытия.

Положения, выносимые на защиту:

7. Понятие становления в онтологии непосредственно соотносится с понятием бытия. Это соотнесение осуществляется в классической онтологии в рамках приоритета бытия над становлением, которое либо противопоставляется бытию, либо считается его структурной характеристикой. Современная онтология рассматривает бытие именно как становление, будь то становление сущего в ницшеанском вечном возвращении, темпоральность бытия в фундаментальной онтологии или становление смысла в герменевтике и деконструкции.

8. Диалектическая онтология рассматривает любое становление как движение от максимально абстрактного к максимально конкретному и понимает сущность бытия как исторически становящуюся. Связь бытия и становления уточняется в онто-историческом способе мышления, для которого на первый план выходит проблема онтологического нигилизма в отношении смысла бытия как утрачивающего свой телеологический характер. Мировое становление сущего в целом не имеет установленной над ним метафизической цели, что, как следствие, выражается в критике телеологической перспективы дискурса онтологии в современной герменевтически ориентированной онтологической мысли.

9. В современной онтологии проблема становления рассматривается в контексте децентрации субъекта как инстанции, осуществляющей понимание бытия. Трактовка субъекта не как априорно данного, но как постоянно становящегося предполагает деконструкцию традиционного способа онтологического мышления через трансформацию области значений основных

онтологических категорий, рассмотрение их из перспективы смыслового становления. Таким образом, в категориях онтологии отражается становящееся бытие, что приводит к выводам о невозможности существования неизменной, устойчивой и единой истины и обусловливает современную критику логоцентрических форм познания в классической онтологии, ориентированных на ставшее бытие, а не на бытие, находящееся в процессе становления. 4. Бытие как становление предстает в качестве принципиально открытой системы, содержащей возможности новых интерпретаций, нацеленных на непрерывное выявление постоянно появляющихся смысловых различий внутри становящегося бытия. Такая открытая система никогда не принимает форму данности с фиксированным набором значений, характерных для систем классической онтологии. Процесс философского означивания становящегося бытия предполагает отсутствие статичного трансцендентального означаемого, что создает предпосылку для динамической интерпретации бытийных смыслов с точки зрения их постоянного становления. Бытие как становление лишено иерархичности, оно не может мыслиться в терминах прогресса или регресса.

Теоретическая и практическая значимость исследования

Теоретическая значимость диссертационного исследования определяется необходимостью переосмысления соотношения между основными онтологическими понятиями, ориентируясь на достижения современной онтологии.

Показанное в рамках диссертационного исследования представление бытия как становления может стать частью фундамента для конструирования разнообразных философских концепций и, следовательно, дальнейшего развития философии.

Материалы и выводы диссертации могут быть использованы при разработке научно-исследовательских программ, составлении авторских программ курсов и спецкурсов по философии и ее разделам.

Апробация результатов исследования. Основные положения, результаты и выводы диссертационного исследования были изложены в докладах и выступлениях на научных конференциях:

Праздник и риск: творчество жизни. Дни философии, Санкт-Петербург, 2013; III Международной научной конференции «Современное общество: человек, власть, экономика», Саратов, 2014; Международной очной научно-практической конференции «Морально-этические аспекты и тепорально-экологические императивы инвенционного процесса генерации новых научно-технических знаний», Ставрополь, 2014; I Всероссийской научно-практической конференции «Философия и искусство в XXI веке: аспекты взаимодействия», Саратов, 2015; Всероссийской научно-практической конференции «Революции: цивилизационный разлом или переворот», Саратов, 2015; VII Международная научно-практическая конференция «Фундаментальные и прикладные научные исследования», Екатеринбург, 2015; Всероссийской научно-практической конференции «Проблемы этики: историко-философский и профессиональный контекст», Саратов, 2015; Международной научно-практической заочной

конференции «Современные тенденции в науке, технике, образовании», Смоленск, 2016; Международной научно-практической конференции «Тенденции и перспективы развития науки XXI века», Сызрань, 2016.

Основные результаты диссертационного исследования отражены в восьми научных публикациях общим объемом 2,8 п.л., из них три опубликованы в изданиях, включенных в Перечень российских рецензируемых научных журналов, в которых должны быть опубликованы основные научные результаты диссертаций на соискание ученых степеней доктора и кандидата наук.

Структура работы обусловлена задачами исследования. Диссертационная работа состоит из введения, двух глав (четырех параграфов), заключения и списка литературы.

Категория становления в онтологии

Представление становления как онтологической категории, играющей важнейшую роль в познании бытия, имеет глубокие корни в истории философской мысли. Достаточно упомянуть такие имена как: Гераклит, Платон, Аристотель, Николай Кузанский, Фридрих Гегель, Фридрих Ницше, Анри Бергсон, Жиль Делез. Каждый из вышеперечисленных мыслителей внес огромный вклад в формирование тех концептуальных границ и оснований, в которых сегодня осмысляется категория становления. И совершенно очевидно, что без анализа их мысли картина соотношения бытия и становления в современной онтологии была бы неполной. Следует также отметить, что невозможно в реконструкции истории понимания становления в онтологии ограничиваться лишь абстрактным смыслом этого понятия, без рассмотрения роли и значения становления в конкретном контексте философского учения того или иного мыслителя.

Исторически первой фигурой европейской философии, в чьем творчестве становление впервые становится неотъемлемой характеристикой всего сущего в целом, был Гераклит Эфесский. Хотя Гераклит в своих ярких и запоминающихся афоризмах много пишет о противоположностях, гармония которых образует основание мироздания, тем не менее, у исследователей творчества Гераклита были достаточные основания для причисления воззрений Гераклита и к натурфилософии огня, и к учению о логосе или к диалектике становления. Каждое понятие у Гераклита не замкнуто в себе, а находится в соотношении с другими понятиями. Этот стиль мышления Гераклита придает оригинальный характер его онтологическому учению, в котором говорится о стихиях, их вечном становлении и устойчивых моментах в становлении природы. Описать древнюю стилистику мышления в терминах новоевропейской философии удается лишь частично, рискуя потерять при этом всю уникальность гераклитовского взгляда на непрерывность становления бытия. Давайте предпримем попытку представить себе вещь, которая является в одно и то же время чем-то мифическим, физическим и отвлеченным. Если это удастся, то мы сможем проникнуть в глубину мысли Гераклита, в его огонь и логос, лук и стрелу, струны и смычок. Однако, стоит отметить, что трудности интерпретации фрагментов связаны не только с плохой сохранностью, но и влиянием доксографической традиции, особенно в ее стоической интерпретации, где она внедряется иногда даже в сам гераклитовский фрагмент или в его непосредственный контекст. Диалектический склад ума, находящий во всяком явлении самоотрицание, усложняет реконструкцию онтологических воззрений Гераклита.

Исходной точкой его учения о космосе можно считать фрагмент, в котором говорится о том, что космос, один и тот же для всего сущего, всегда был, есть и будет вечно живым огнем, не созданным никем42. Как можно заметить, здесь природа бытия постоянно изменяется, переходит в различные формы. В учении Гераклита отчетливо проглядывает и идея мирового круговорота. Бесконечный процесс становления мира делится на периоды, мир погибает в огне и возрождается снова.

«Логос» у Гераклита отражает внутреннюю закономерность этого мирового процесса и все происходит согласно «Логосу». Однако, «Логос» Гераклита может обозначать речь, рассказ, учение, соотношение и т.д., что приводит к разночтениям при переводе на русский язык. Остановимся, пожалуй, на значении «закон» - общая смысловая связь сущего или закон бытия. Важным является соотношение огня и «Логоса», показывающее сходство разных сторон сущего, где огонь – качественная и изменчивая сторона всего сущего, а «Логос» - сторона структурная и устойчивая. Говоря иначе: в чем смысл проведения параллели между «Логосом» и огнем? Огонь символизирует вечное становление, огонь вечно движется и меняется. Причем огонь появляется и исчезает не случайным образом, в хаосе, а согласно своей меры, которая остается одной и той же, т.е. Сам «Логос», похоже, существует принципиально иначе, чем все остальные вещи, он сохраняется во всемирном потоке становления.

Философ совершил попытку объяснения присущего всему динамизма, где миры, как и все сущее, постоянно рождаются и гибнут. Он полагал, что неотъемлемое свойство сущего — движение, т.к. ничто (кроме «Логоса») не пребывает неизменным. Нет ничего постоянного, осуществляется принцип всеобщей изменчивости. Приведем в качестве примера такие афоризмы Гераклита как: «На входящих в тe же реки притекают в один раз одни, в другой раз другие воды»43, «Нельзя войти дважды в одну и ту же реку и нельзя застать дважды нечто смертное в том же состоянии, ибо по причине стремительности и скорости изменений все распадается и собирается, приходит и уходит»44. Может показаться, что такая река одна и та же, но ведь на самом деле ее воды изменяются, уже иная вода омывает входящих в реку, да и мы сами, входя во второй раз в ту же реку, уже изменились. Даже до самого погружения в воду и после мы не остаемся теми же самыми. Отсюда можно сделать вывод: в перспективе становления мы есть, и нас нет. Этот вывод лишь внешне выглядит парадоксальным, ведь разве чтобы быть сейчас, в этот момент, не должны мы перестать быть в предшествующий? Таким образом, не быть больше тем, чем был в каждый из предыдущих моментов, есть неотъемлемое свойство всей реальности.

Безусловно, образ реки - удачная находка Гераклита для иллюстрации становления, поскольку в этом образе соединяются текучесть и становление бытия. Кратил, Платон, Аристотель, Диоген Лаэрций, Секст Эмпирик и многие другие античные философы упоминают образ реки в контексте учения о всеобщем движении. Река и другие яркие символы Гераклита станут «очень удобными тезисами для философских построений, равно как и прекрасной мишенью для диалектических ниспровержений»45

Становление сущности: онтологический историзм и нигилизм

В работе «Веселая Наука» мы можем найти следующий отрывок: «Хочешь ли ты проживать то, что проживал - вечно, еще раз и еще раз?»89. Подобная мысль – тяжелейшая мысль, приходящая, когда вот-бытие сосредотачивается в сущем в его целом. Сущее в целом достойно вопрошания. Мыслитель, мыслящий тяжелейшую мысль, - это Заратустра. Для того чтобы вынести тяжелейшую мысль недостаточно быть просто человеком или последним человеком, только сверхчеловек, преодолевая последнего человека, способен вынести вечное возвращение маленького и ничтожного.

Хайдеггер пишет: «Воля к власти» утверждает о том, что есть сущее согласно своей «сущности» (состоянию). «Вечное возвращение того же самого» утверждает о том, как должно быть сущее такой сущности в целом»90. Он уверен в смысловом первенстве вечного возвращения над волей к власти. Но откуда возникло вечное возвращение? Фридрих Ницше наградил его первостепенным значением, в этом самая близкая причина. Более глубокая причина скрывается в привычке к мыслительной работе, сопровождаемой размышлением о самом себе. В девятнадцать лет в рассказе о собственной жизни Ницше пишет: «Как растение я родился неподалеку от погоста, как человек — в доме священника… И так вырастает человек из всего, что его некогда окружало; ему не надо разрывать оковы, ибо неожиданно, когда велит Бог, они падают; и где то кольцо, которое его еще объемлет? Быть может, это мир? Или Бог?»91. Как мы видим, Ницше задавался вопросом о кольце с самого начала и дал его в виде вращающегося кольца, объемлющего все сущее. Но чем является это кольцо? Миром? Богом? Чем-то другим? Или тем, что объединяет и то, и другое в их первоначальном единстве? Ответ на эти вопросы есть толкование вечного возвращения, набросок картины сущего так, каким образом это сущее есть то, что оно есть.

Философские системы о вечном возвращении и воле к власти имеют свое сущностное единство, которое есть решающий фактор, поэтому нужно представить разъяснение. Хайдеггер говорит: «Оборот «воля к власти» характеризует главную особенность сущего; всякое сущее, которое есть, есть, поскольку оно есть, воля к власти»92. Именно так говорится о характере сущего как сущего. Цикличное возвращение и непрекращающийся уход сущего, которое утверждается в вечном возвращении показывают себя в воле к власти. Используя «что» (т.е. волю к власти), мы можем идентифицировать «как» (т.е. вечное возвращение) бытия сущего. Вечное возвращение заранее отмечает, что каждое сущее способно и с необходимостью в каждый миг определяет свое «что» из указанного «как». Непрекращающееся возвращение есть опостоянивание, т.е. приведение к постоянству. Хайдеггер говорит, что вечное возращение – это самое главное постоянное опостоянивание того, что лишено постоянства.

Соединение вечного возвращение и воли к власти есть ответ на последний предвопрос философии, но никак не есть ответ на первый (т.е. настоящий) вопрос философии, обозначенный немецким философом. Хайдеггер убежден, что для тех, кто присутствует во время завершения философии в качестве метафизики, настоящий вопрос звучит не о том, чем является сущее, а что есть само бытие этого сущего. Так как проявляется воля к власти, что она есть? Это вечное возвращение того же самого. Фридрих Ницше назвал вечное возвращение тяжелейшей мыслью. Действительно, вопрос о бытии – тяжелейшая мысль во всей западноевропейской философии, перед этой мыслью философия одновременно открыта и удалена от нее. Ницше не останавливается на том, что воля к власти - это главнейшая и важнейшая особенность сущего, он говорит о том, что воля к власти – воление и становление, что существенно для нашего исследования. Ницше ясно отмечает: «Рекапитуляция: впечатать в становление черты бытия — вот в чем высшая воля к власти … Что все возвращается, это есть предельная степень приближения мира становления к миру бытия»93. В вечном возвращении мыслится то, что пронизывает всю западноевропейскую философию. Вечное возвращение говорит об области, где вопрошается о том, что есть сущее. Доказывается ли взаимосвязь интересующих нас учений и становления? Из всеобщего характера власти проистекает замкнутость мира и его становления. В связи с подобной конечностью становления события не могут последовательно уходить в бесконечное. Мировое становление обязано идти вспять. Если мировое становление конечно и совершается в бесконечном времени, то имелись бы возможности достичь точки равновесия, которые уже бы были достигнуты, т.к. конечные возможности сущего в бесконечном времени уже исчерпались. Таким образом, мы приходим к выводу, что, если точка равновесия не достигнута, то ее вообще нет. Следовательно, «мировое становление как конечное и в то же время оборачивающееся вспять есть становление непрестанное, то есть вечное. Однако, поскольку это становление как становление конечное постоянно совершается в бесконечном времени и поскольку его конечные возможности никогда не исчерпываются, оно с какого-то момента уже повторяется, причем повторяется бесконечно и, будучи становлением постоянным, в будущем также будет повторяться»94. Мировое целое, взятое в перспективе становления, является конечным, но бесконечно повторяющимся. Но, с точки зрения человека, оно неизмеримо, поскольку изменения внутри этого целого постоянно новы.

Становление и герменевтика децентрации

Это наводит на ряд вопросов. Как может быть «отсутствие» без своей противоположности в виде «присутствия»? Если различение - «игра отсутствия», тогда мы должны познавать отсутствие постоянно. Как это возможно без оппозиции в виде присутствия? Деррида отвечает на такой вопрос следующим допущением: присутствие и отсутствие должны быть поняты «под знаком стирания». Пребывание «под знаком стирания» (что в некотором смысле является деконструктивистской версией гегелевской негации) делает неправильные с точки зрения формальной логики концепты конструктивными. Деррида утверждает, что нет самих по себе отсутствия или присутствия, а только игра. Присутствие - игра, правила которой подлежат утверждению. Различение есть чистый след, остающийся после того, как понятие рассмотрено «под знаком стирания». Аргументация Деррида продолжается через использование модельного представления о присутствии и отсутствии, т.е. отсутствии, которое мы имеем в наличии, и присутствии, за которое мы боремся, но не достигаем. В определенном смысле знаки движутся от отсутствия к отсутствию (отсюда различение как «игра отсутствия»). Деррида говорит: «Каким образом мыслить «differance» как обходной экономический маневр, который в рамках принципа того же самого всегда стремится найти удовольствие, где присутствие различается расчетом (сознательным или бессознательным), и, с другой стороны, «differance» как отношение к присутствию невозможному, как расходование без остатка, как невозместимую потерю присутствия, необратимое истощение энергии, даже как побуждение к смерти и отношение к совершенно другому, по видимости прерывающее всякую экономию?»167.

Важно отметить, что Деррида призывает использовать обе возможности здесь, хотя они не совместимы. Присутствие, как что-то к чему мы стремимся и чего невозможно достичь. Различение приостанавливает присутствие. Но если присутствие недостижимо, то почему мы к нему стремимся?

Деррида считает, что мы преследуем присутствие для определенных выгод: «История и знание, historia и episteme, всегда и везде — а не только в области этимологии и философии — суть не что иное как обходные маневры: их цель — переприсвоение (reappropriation) наличия»168. Хотя ни история, ни наука не могли никогда переприсвоить присутствие, они всегда основывались на невозможном желании остановить игру различения. Эта невозможность априорна из-за всех знаков, действующих через различение и в силу их первоначального значения. Как такая фундаментальная ошибка может оказывать столь сильное направляющее влияние?

Ответ деконструкции состоит в том, что существуют знаки, ведущие в сторону присутствия все вокруг. Другими словами, историки, метафизики и ученые не только лишь искали что-то абстрактное, которое по их убеждениям стало важным, они решили исследовать именно ту вещь, на которую каждый знак указывал (вспомним, что, по Деррида, знаки повсеместны). Но от философа требуется, на наш взгляд, все же гораздо большая убедительность, чтобы объяснить, почему присутствие, по-видимому, являющееся только техническим термином в его философии знаков, настолько сильно влечет человечество169.

Деррида отвечает на подобное замечание идеей о том, что, преследуя присутствие, мы верим в преследование самих себя. Вновь обратимся к примеру, когда наше внимание не обращено на присутствие ручки. Прежде всего это происходит из-за общей незаинтересованности в присутствии ручки. Если мы скажем «эта ручка» равна ручке напротив, то допускаем ошибку, так как природа знаков не подразумевает равенство. «Эта ручка» отличается от ручки на столе. Отличается она во времени и пространстве, проявляется овременивание, как становление временным. Подобная ситуация становится намного более запутанной, когда мы говорим: «Я в комнате», потому что на первый взгляд разница между тем «Я» и я не так очевидна как между «ручкой» и ручкой. Кажется, что «Я» самотождественно, то «Я», которое осознает себя глубоко внутри нас. Но Деррида в работе «О Грамматологии» отмечает, что представляющий нечто, всегда действует через интерпретирующий знак, становится сам знаком и так до бесконечности. Самоидентичность обозначаемого всегда находится в движении. Таким образом, свойства представляющего заключаются в том, чтобы быть собой и другим, быть представленным в виде системы ссылок, отделяющей его от себя.

Здесь Деррида настаивает на неразличимости «Я» и «ручки». Ни то, ни другое не присутствует. Действие знаков подчинено тому же механизму, они только отличают и отсылают друг друга к «бесконечности». Примером этого может служить то, что «Я» равняется «Андрей Магда», но это имя только знак, и фраза «кто-то был рожден 19 сентября 1991 года в больнице Х» совсем не помогает мне полностью присутствовать. Сама эта фраза так же состоит из знаков, которые получают свои значения от других знаков.

Важно, что игра «Я» и «ручка» схвачена в игре отсутствия. Француз пишет, что игрой отсутствие трансцендентального означаемого, которое указывает на бесконечность игры, о кризисе онтотеологии и метафизики наличия. Деррида считает, что трансцендентальное значение единого «Я» находится в сердце западноевропейской метафизики, истории, науки. Следовательно, эти стремления основаны на желании минимизировать роль знаков в нашей жизни. Единение присутствия и истории/науки происходит через определенный вид письма. «Сама идея науки рождается в определенную эпоху письма»170. Эта эпоха письма, согласно Деррида, отмечена превосходством речи как единственно должным способом коммуникации присутствия. Считалось, что письмо это в своем роде «речь», соединяющая присутствие.

Онтология становления: единство и множественность

Отметим в завершении анализа, что содержательный момент становления находится в симбиозах и альянсах между существами. Такие существа не связаны между собой и принадлежат к разным видам. Французский философ использует пример альянса осы и орхидеи. При таком альянсе (сосуществовании) оса не становится орхидеей, не появляется какое-либо новое образование «осорхидея», но существует блок становления, включающий в себя и осу, и орхидею. Пребывая в становлении, мы не становимся чем-то иным или кем-то иным, а стать животным не значит стать каким-то определенным животным. В рамках становления имена философов (подписи под концептами) сосуществуют и способствуют переходу по различным составляющим концепта. Философия совершенно не может быть сведена к истории, поскольку философия всегда обязана отрываться от истории, чтобы заниматься утверждением концептов, при этом сами концепты уже входят в историю, а не проистекают из нее. Философия представляет собой совместное существование планов, а не всего лишь последовательную череду систем, т.е. философия это становление, а не история. Становление ризоматично, оно не имеет формы классификационного или генеалогического древо. Такая форма обуславливает отсутствие какой-либо иерархии среди концептов на одном уровне. Авторы книги «Что такое философия?», пользуясь пафосом имманентности, вытесняют время и говорят о пространстве. Главные события мысли идут в межвременьях, а не во времени. Кроме того, категория истории заменяется на категорию становления, не имеющую связи с историческими детерминантами. Пространственный принцип одерживает победу.

Но как же соотносятся между собой становление концепта и становление бытия? И не уходим ли мы в вышеприведенных рассуждениях от проблематики нашего исследования? Отклонения от темы исследования современной онтологии (бытие как становление) нет. Нами рассматривалось становление сущего: текста, знака, концепта и философии в целом, образующие бытие как становление для современной постструктуралистской мысли. Полноправно можем сделать вывод, что становление бытия и становление «концепта» связаны между собой таким образом.

Близкая к взглядам Делеза трактовка проблемы онтологического становления содержится в синергетической концепции лауреата Нобелевской премии И.Р. Пригожина, где вся естественнонаучная парадигма современности сдвигается от бытия к становлению. Конечно, мы не будем напрямую переносить и сравнивать, например, термины «молярный», «моляльный» и т.д. из текстов Делеза в работы Пригожина, но целью последующего анализа будет показать связь идей синергетики с современной онтологией в создании единого плана. И эта связь позволяет соткать новую реальность бытия-становления, объединяющую в единое целое онтологические исследования физики и философии. В своей работе «От существующего к возникающему: время и сложность в физических науках», Пригожин отмечает, что «понятие необратимости на промежуточном, макроскопическом уровне приводит к пересмотру основ физики и химии – пересмотру классической и квантовой механики. Необратимость привносит неожиданные свойства. При правильном понимании они дают ключ к переходу от существующего (бытия) к возникающему (становлению)»216. В отличие от классической и квантовой механики, связанных с понятием бытия, процессы становления связываются с термодинамикой, что помогает осознать динамическое единство физической, химической и биологической картин мира. Тем самым, дается новая формулировка идее законов природы. Вместо детерминированного пути говорится о вероятности и «необратимости». Каждое движение создает новый момент. Одна и та же причина не всегда приводит к такому же следствию на макро или на микроуровне. Становление есть выражение нестабильности во Вселенной, есть изначальный элемент.

Впрочем, термин «нестабильность» странно негативно интерпретируется. Словно он выражает что-то такое, что необходимо исключить из подлинного научного описания реальности. На наш взгляд это следствие из проблемы предсказания и детерминизма, возникающих вслед за серьезным рассмотрением феномена нестабильности или изменения. В статье «Философия нестабильности» Пригожин приводит классический пример маятника для иллюстрации различия между детерминистическими законами природы и законами, не являющимися таковыми: «если взять устойчивый маятник и раскачать его, то дальнейший ход событий можно предсказать однозначно: груз вернется к состоянию с минимумом колебаний, т.е. к состоянию покоя. Если же груз находится в верхней точке, то в принципе невозможно предсказать, упадет он вправо или влево»217. Получается, что перед нами недетерминистический объект и в одном случае ситуация предсказуема, а в другом – нет.

Проблема нестабильности приводит нас к более глубокому пониманию сути самой науки. Западная наука до середины XX века обуславливается культурным контекстом XVII века, когда зарождалось естествознание. Этим же контекстом она была и ограничена, т.е. наука – так же и культурный феномен, а в современных условиях невозможно свести науку ни к материализму, ни к детерминизму. Сегодня нестабильность конструктивно включается в картину универсума, порядок и беспорядок сосуществуют и являются аспектами одного целого, расширяя возможное видение мира. Оговоримся, что подобное стало возможным только благодаря сочетанию ряда собственно научных экспериментальных и теоретических открытий. Таким образом, идея нестабильность заставляет менять контуры рациональности. Разрушается дихотомия, разделение на социальные (нарративные) науки и науки, изучающие законы природы. Вся наука в целом становится нарративной.