Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Обзор литературы 16
1.1. Общая характеристика митохондриальных наследственных оптических нейропатий 16
1.2. Молекулярно-генетическая характеристика митохондриальных наследственных оптических нейропатий 17
1.3. Патогенетические механизмы наследственных оптических нейропатий 19
1.3.1. Дисфункция дыхательных комплексов 20
1.3.2. Продукция активных форм кислорода 21
1.3.3. Нарушение подвижности митохондриальной сети 22
1.3.4. Нарушение митофагии 23
1.3.5. Повышенный биогенез 25
1.4. Фибробласты кожи – модель митохондриальных заболеваний 26
1.5. Лечение наследственных оптических нейропатий 28
1.5.1. Медикаментозное лечение 28
1.5.2. Генотерапия 41
1.6. Оценка динамики зрительных функций в клинических исследованиях при наследственных оптических нейропатиях 42
1.7. Спонтанное восстановление зрения при наследственных оптических нейропатиях 43
1.8. Заключение по обзору литературы 45
Глава 2. Материалы и методы 47
2.1 Клинические исследования 47
2.1.1. Характеристика выборки пациентов 47
Критерии включения больных в исследование: 47
2.1.2. Офтальмологические методы обследования пациентов 51
2.2 Молекулярно-генетические исследования 54
2.2.1 Материал для исследования 55
2.2.2 Методы молекулярно-генетического исследования 55
2.3. Клеточные исследования 59
2.3.1. Материал для клеточных исследований 60
2.3.2. Методы клеточного исследования 60
2.4 Методы информационной обработки данных 65
Глава 3. Результаты генетических и цитологических исследований 66
3.1. Результаты генетических исследований 66
3.2. Результаты цитологических исследований 72
3.2.1. Данные респирометрии 72
3.2.2. Данные устойчивости культуры клеток к токсическому действию параквата75
3.2.3. Данные антиоксидантного действия ПДТФ в культуре клеток пациентов 77
Глава 4. Результаты клинических исследований 80
4.1. Характеристика пациентов, получавших митохондриально-адресованный антиоксидант ПДТФ 80
4.2. Динамика показателей зрительных функций у пациентов, получавших митохондриально-адресованный антиоксидант ПДТФ 81
4.2.1. Показатели визометрии 82
4.2.1.1. Динамика ОЗ относительно базовых показателей 82
4.2.1.2. Динамика ОЗ в зависимости от генетического дефекта 85
4.2.1.3. Динамика ОЗ в зависимости от прогноза восстановления зрения 89
4.2.1.4. Динамика ОЗ в зависимости от длительности заболевания 91
4.2.1.5. Сравнение динамики ОЗ у пациентов, получавших ПДТФ, с контрольной группой 92
4.2.1.6. Сравнение динамики ОЗ у пациентов, получавших ПДТФ, с данными литературы 93
4.2.2. Показатели цветового зрения 95
4.2.2.1. Динамика цветового зрения относительно базовых показателей 95
4.2.2.2. Динамика цветового зрения в зависимости от генетического дефекта 97
4.2.2.3. Динамика цветового зрения в зависимости от прогноза восстановления зрения 98
4.2.2.4. Динамика цветового зрения в зависимости от длительности заболевания 98
4.2.3. Показатели компьютерной периметрии 100
4.2.3.1. Динамика показателей компьютерной периметрии относительно базовых значений 100
4.2.3.2. Динамика показателей компьютерной периметрии в зависимости от генетического дефекта 103
4.2.3.3. Динамика показателей компьютерной периметрии в зависимости от прогноза восстановления зрения 104
4.2.3.4. Динамика показателей компьютерной периметрии в зависимости от длительности заболевания 105
4.2.3.5. Сравнение динамики показателей компьютерной периметрии у пациентов, получавших ПДТФ, с контрольной группой 106
4.2.4. Структурные изменения сетчатки и зрительного нерва по данным спектральной оптической когерентной томографии 106
4.2.4.1. Динамика показателей ОКТ относительно базовых значений 106
4.2.4.2. Динамика показателей ОКТ в зависимости от генетического дефекта 109
4.2.4.3. Динамика показателей ОКТ в зависимости от прогноза восстановления зрения 111
4.2.4.4. Динамика показателей ОКТ в зависимости от длительности заболевания 112
4.2.4.5. Динамика показателей ОКТ в зависимости от степени восстановления зрительных функций 113
4.2.4.6. Сравнение динамики показателей ОКТ у пациентов, получавших ПДТФ, с контрольной группой 115
4.2.5. Электрофизиологические показатели 115
Глава 5. Клинические примеры 118
Глава 6. Заключение 122
Выводы 130
Практические рекомендации 132
Список литературы 133
- Медикаментозное лечение
- Результаты генетических исследований
- Динамика ОЗ в зависимости от генетического дефекта
- Электрофизиологические показатели
Медикаментозное лечение
На данный момент не разработано препаратов, которые бы приводили к излечению от митохондриальных заболеваний, в том числе не существует лекарственных средств, которые бы имели однозначную доказанную эффективность в отношении сохранения зрения или восстановления утраченных зрительных функций при НОН [84, 113, 220].
В случае, когда имеется только симптоматическое лечение или какое либо лечение отсутствует, рекомендовано применять препараты, обладающие потенциальным воздействием на митохондрии [53]. Широкое распространение получила патогенетическая терапия. Ее основными направлениями являются восстановление функционирования ДЦМ и защита клеточных структур от повышенной продукции свободных радикалов [2]. К патогенетическим средствам относят витамины и кофакторы (коэнзим Q10, фолиевую кислоту, витамин В12, тиамин, рибофлавин, L- карнитин, L аргинин и креатин), акцепторы электронов (витамин С, менадиол), утилизаторы свободных радикалов (коэнзим Q10, идебенон, альфа- липоевая кислота, миноциклин, циклоспорин А, глутатион, витамин Е), ингибиторы токсических метаболитов (дихлорацетат) [144, 150], широко применяемые и в российской офтальмологической практике [2, 4, 10, 13]. В последнее время внимание исследователей направлено также на модификацию митодинамики и изменение уровня гетероплазмии в сторону снижения количества мутантных мтДНК [72], поддержание митохондриального биогенеза.
Рост продукции АФК – неотъемлемая часть патогенеза НОН, поэтому их дезактивация является одним из основных методов борьбы с недостаточностью клеточного дыхания. Некоторые витамины и кофакторы способны повышать антиоксидантный потенциал клетки, участвовать в удалении АФК и улучшать продукцию АТФ. Начало заболевания у носителей мутаций, характерных для НОНЛ, может быть связано с дефицитом витамина В12, поэтому им следует поддерживать адекватный уровень витамина в организме [163], комбинированный прием идебенона и витаминов В12 и С способен ускорить восстановление зрения [130]. Куркумин – полифенол, полученный из куркумы, специи известной своими антиоксидантными свойствами. Его эффективность оценивали в ходе рандомизированного двойного слепого клинического исследования III фазы [99]. Было включено 70 пациентов с НОНЛ с мутацией m.11778G A, которые получали куркумин в дозе 250 мг 2 р/сут или плацебо в течение 1 года. В опубликованной статье содержится информация только об уровне маркеров окислительного стресса у 32 из 70 включенных пациентов. Авторы говорят о том, что в крови пациентов с НОНЛ не отмечено повышенных уровней маркеров и выявлено снижение активности глутатион пероксидазы у пациентов в группе куркумина через 3 и 6 месяцев на 24,1% и 12,6% соответственно.
В ходе изучения гибридных клеток, содержащих генотип пациентов с НОНЛ, выяснили, что антиоксиданты (витамин Е, N-ацетилцистеин, производные хинона, в т.ч. MitoQ10, проникающий в митохондрии) снижают клеточную гибель, вызванную трет-бутилгидропероксидом или ротеноном [77]. Определенные положительные результаты в ходе клинических исследований были получены при использовании идебенона и EPI-743, короткоцепочечных аналогов убихинона, обуславливающего перенос электронов с I и II комплексов на III комплекс ДЦМ и участвующего в элиминации свободных радикалов [108, 172].
Далее будут рассмотрено действие препаратов, часто применяемых при НОН и/или наиболее перспективных и потенциально эффективных (основываясь на механизме действия) при митохондриальной патологии.
Коэнзим Q10. Природный убихинон, локализованный в клеточных мембранах всех клеток организма, преимущественно синтезируется в печени. Он относится к классу бензохинонов, отличающихся между собой по длине боковой цепи и, соответственно, растворимости. Коэнзим Q10 встречается в большом количестве во внутренней мембране митохондрий, являясь неотъемлемой частью ДЦМ. Его вклад в синтез АТФ находится в прямой зависимости от его концентрации. Восстанавливаясь, коэнзим Q10 способен нейтрализовать свободные радикалы [50, 156]. В настоящее время коэнзим Q10 назначают при многих офтальмологических и общих заболеваниях, однако, доказательств его эффективности, полученных в надлежащим образом контролируемых клинических исследованиях, не существует. Хотя прием коэнзима Q10 внутрь повышает его уровень в плазме крови [84], остается неизвестным проникает ли он в задний отрезок глаза. В 2014 году были опубликованы результаты контролируемого рандомизированного клинического исследования на пациентах с открытоугольной глаукомой. Две сравниваемые группы были сопоставимы по возрасту, базовому уровню внутриглазного давления и электрофизиологическим показателям. В течение 12 месяцев основная группа получала не только монотерапию -блокаторами, но и инстилляции глазных капель с коэнзимом Q10 и витамином Е. Показатели паттерн-электроретинографии и ЗВП достоверно повышались в основной группе, что косвенно указывает на возможность данных веществ проникать в сетчатку и зрительный нерв [157].
Cинтетические аналоги коэнзима Q10 с укороченной боковой цепью, улучшенной растворимостью, биодоступностью и фармококинетическими характеристиками выглядят более привлекательными в качестве патогенетической терапии митохондриальных заболеваний. Идебенон. Короткоцепочечный синтетический аналог коэнзима Q10, участвует в передаче электронов по ДЦМ в обход поврежденного I комплекса к III комплексу, может частично восстанавливать активность I комплекса [80, 85, 88], а также обладает антиоксидантными свойствами [138]. Благодаря укороченной формуле и более высокой растворимости идебенон является частью окислительно-восстановительных реакций не только внутри митохондрии, но и за ее пределами [88].
Исследование на мышиных моделях НОНЛ, имеющих дефект в работе I комплекса, вызванный ротеноном, показало, что идебенон препятствует потере ГКС и способствует восстановлению зрительных функций [92].
Идебенон активен в качестве переносчика электронов при поврежденном I комплексе, в отличие от высоколипофильного коэнзима Q10 [69, 80, 84, 88]. Он способен стимулировать активность II комплекса, до тех пор, пока в высоких концентрациях не становится конкурентным ингибитором I комплекса [84]. Идебенон поддерживает пути метаболизма независимые от I комплекса, обеспечивая электронным эквивалентом ДЦМ [98, 165]. Благодаря переносу электронов в обход поврежденного I комплекса, антиоксидантной активности и быстрому проникновению в глаза [92] идебенон может применяться в качестве патогенетической терапии.
В литературе представлены противоречивые данные об эффективности идебенона. Потребление идебенона крысами per os в течение 3 дней приводило к стимуляции митохондриального дыхания, связанного с I и II комплексами ДЦМ [190], в других исследованиях идебенон был признан слабым субстратом для активации I комплекса [70, 118]. В исследовании 2011 года, проведенного на культурах фибробластов кожи 9 пациентов с НОНЛ, были получены неоднозначные результаты. У всех пациентов было зафиксировано повышение энзимной активности I комплекса на 42% по сравнению с группой контроля, в трех культурах наблюдали 16% увеличение дыхательной активности, связанной с I комплексом, и 42% снижение в других трех культурах. По мнению авторов, такая вариабельность может быть связана с генетической неоднородностью пациентов по гаплогруппе, мутации и содержанию мутантных мтДНК [23]. В другом исследовании, проведенном на фибробластах кожи 4 неродственных пациентов с НОНЛ с мутацией m.11778G A, идебенон приводил к улучшению передачи электронов и продукции АТФ, снижению количества АФК. Эти изменения происходили в культурах фибробластов лишь некоторых пациентов и не приводили к полной компенсации нарушенных функций. Авторы не исключили возможность индивидуальных побочных эффектов [218].
Различие в клеточном ответе на терапию идебеноном объясняет неоднозначные данные клинических исследований. Первое описание применения идебенона при НОНЛ было дано в 1992 году [129], с тех пор он стал назначаться пациентам off-label [45]. Первоначальная дозировка в 270 мг/сут [34, 43, 60] была увеличена до 540–675 мг/сут [103, 169] и 900 мг/сут [108]. Во всех исследованиях идебенон продемонстрировал безопасность и хорошую переносимость [34, 43, 60, 129, 130]. В 1992 году Y. Mashima описал пациента с НОНЛ с мутацией m.11778G A с улучшением зрения на обоих глазах, получавшего идебенон в течение 7 месяцев [129]. V. Carelli опубликовал случай восстановления зрения у пациента с мутацией m.14484T С спустя 6 месяцев от начала заболевания и 3 месяца от начала терапии идебеноном [43]. У пациента с НОНЛ и экстраокулярной неврологической симптоматикой ее проявления уменьшились при приеме идебенона и вернулись после отмены препарата [60].
Результаты генетических исследований
На момент обследования из 59 пациентов с диагнозом НОН у 27 была обнаружена мутация мтДНК или яДНК. Дальнейший генетический анализ проводили 27 мужчинам и 5 женщинам с НОН в возрасте от 18 до 64 лет, а также 3 родственникам пациентов без клинических признаков заболевания.
В результате молекулярно-генетического исследования на наиболее часто встречающиеся мутации мтДНК были выявлены мутации m.11778G A у 6 пациентов, у всех в состоянии гомоплазмии, m.3460 G A у 4 пациентов, у двух из них в состоянии гетероплазмии (уровень 50% и 72%) и m.14484 T C у 1 пациента. 6 пациентам, у которых поиск трех основных мутаций не дал результатов, было проведено полное секвенирование мтДНК, благодаря которому у двух пациентов была обнаружена мутация m.3635G A в гомоплазмическом состоянии, у одного пациента и его полнокровной клинически здоровой сестры – мутация m.3472T C в гомоплазмическом состоянии, у одного пациента – мутация m.13379A G в состоянии гетероплазмии (уровень 47%). Две последние мутации на момент обнаружения не были признаны первичными при НОНЛ.
Замена тимина на цитозин в позиции 3472 мтДНК обуславливает замену фенилаланина на лейцин в позиции 56 в 1-й субъединице I комплекса ДЦМ (MT-ND1). Данный участок является высоко консервативным, т.е. изменения в нем сказываются на функции белка. На момент обнаружения замена m.3472T C не числилась в международной базе Mitomap в качестве первичной или кандидатной мутации при НОНЛ [225]. Был проведен подробный биоинформатический анализ. В программе по предсказанию функционального эффекта PolyPhen-2 замена m.3472T C получила высокое значение (0,897), по материалам базы GeneBank частота ее считается очень низкой (0,01%), что позволяет расценивать замену как вероятно патогенную.
С целью обнаружения функциональных нарушений были выполнены цитологические исследования на фибробластах кожи пациента, 19 лет, и его клинически здоровой сестры, 27 лет. В результате выявлено нарушение работы I комплекса ДЦМ и снижение мембранного потенциала митохондрий, характерные для НОНЛ (подробнее в клиническом примере). В литературе был описан случай замены m.3472T C у испанского пациента с НОНЛ. Авторами были проведены цитологические исследования, подтвердившие митохондриальную дисфункцию [128]. Основываясь на данных литературы и выполненном обследовании можно заключить, что обнаруженная нами замена является патогенной мутацией при НОНЛ. Позднее были опубликованы статьи о 3 пациентах с НОНЛ из Китая с мутацией m.3472T C в состоянии гомоплазмии, при этом у одного из них в сочетании с первичной мутацией m.11778G A [101], и об одном случае НОНЛ у пациента из Кореи с этой же мутацией и уровнем гетероплазмии 78,7% [179].
Нуклеотидная замена m.13379A G приводит к замене аминокислотного остатка гистидина на аргинин в положении 348 полипептидной цепи 5-ой субъединицы I комплекса ДЦМ (MT-ND5), данный регион признан высоко консервативным. Найденная замена не внесена в международную базу Mitomap в качестве первичной или кандидатной мутации, однако в этой же позиции описана замена m.13379A C, которая была обнаружена в гомоплазмическом состоянии у пациента с клинической картиной НОНЛ [18]. Устойчивость культуры фибробластов пациента к токсическому действию параквата была повышена, что указывает на дисфункцию I комплекса ДЦМ и патогенность замены.
Таким образом среди выявленных мутаций мтДНК процентное соотношение было следующим: m.11778G A (42,9%), m.3460G A (21,5%), m.14484T C (7,1%), m.3635G A (14,3%), m.3472T C (7,1%), m.13379A G (7,1%). У 3 (21,4%) из 14 пациентов мутация мтДНК была в состоянии гетероплазмии (Табл.3, Рис.3).
14 пациентам, которым ранее проводили поиск 12 первичных мутаций мтДНК (m.11778G A, m.3460 G A, m.14484 T C, m.3733G A, m.4171C A, m.10663T C, m.14459G A, m.14482C G, m.14482C A, m.14495A G, m.14502T C, m.14568C T) или полное секвенирование мтДНК, не включавшее поиск крупных перестроек, а также поиск мутаций в «горячих» участках гена OPA1 (экзонах 8, 14, 15, 16, 18, 27, 28), и 2 пациентам с аутосомно-доминантным типом наследования, одному из которых ранее проводили поиск мутаций в «горячих» участках яДНК, было проведено полногеномное секвенирование экзома яДНК.
В результате у 2 пациентов (12,5%) были выявлены мутации в гене OPA1: c.266G A в гетерозиготном состоянии во 2 экзоне у женщины и c.1577T C в гетерозиготном состоянии в 16 экзоне у мужчины, которому анализ яДНК ранее не проводился. Мутации не зарегистрированы в контрольных выборках "1000 геномов", ESP6500 и ExAC. Мутация c.266G A однозначно является патогенной, превращая триплет яДНК в стоп-кодон, она приводит к остановке трансляции полипептидной цепи и ее укорочению.
Алгоритмы предсказания патогенности расценивают мутацию c.1577T C как вероятно патогенную: SIFT: 0,001, Polyphen2_HDIV: 1,000, Polyphen2_HVAR: 0,982, Mutation Taster: 1,000, PROVEAN: -6,240, LRT: D. Анализ по Сэнгеру яДНК матери, имеющей клинические проявления НОН, и яДНК клинически здоровой полнокровной сестры пациентки с мутацией c.266G A, подтвердил наличие мутации у матери и отсутствие мутации у сестры, что говорит о причинно-следственной связи между вновь выявленной мутацией и развитием клинической картины АДОН. Из анамнеза известно, что у деда пациентки по материнской линии была частичная атрофия зрительных нервов. Анализ яДНК, полученной из буккальных клеток дочери пациентки, 7 лет, не имевшей клинических проявлений оптической нейропатии, подтвердил наличие у нее мутации c.266G A.
У остальных 14 пациентов выявлены многочисленные нуклеотидные замены в различных генах яДНК, которые не могут быть однозначно отнесены к мутациям в силу отсутствия информации в базе данных о их связи с развитием атрофии зрительного нерва. Таким образом, из 32 пациентов с клиническим диагнозом НОН, у которых ранее не была выявлена мутация, удалось установить генетический дефект у 18 пациентов (56% случаев), в том числе редкие мутации мтДНК и новые мутации яДНК в 22% случаев (Табл.3, Рис.3). Несмотря на развитие современных методов диагностики, доказать наследственную природу заболевания, основываясь только на данных молекулярно-генетического анализа, не всегда представляется возможным.
Отсутствие положительного результата по итогам генетического обследования не может быть неоспоримым аргументом в пользу иной этиологии заболевания. В выборке обследованных пациентов есть те, у кого прослеживается семейный анамнез оптической нейропатии, при этом секвенирование мтДНК и яДНК не позволило выявить у них мутацию. Для таких пациентов, а также для тех, у кого обнаруженные замены не признаны патогенными, важным этапом диагностики является проведение цитологических исследований с целью подтверждения митохондриальной дисфункции.
Динамика ОЗ в зависимости от генетического дефекта
Для оценки влияния генетического дефекта пациенты были разделены на две группы: 1- пациенты с подтвержденной мутацией мтДНК (25 пациентов, 48 глаз), 2- пациенты с мутацией яДНК, либо с неверифицированным генетическим дефектом при наличии типичной клинической картины НОН (им было проведено секвенирование мтДНК, не давшее результатов, что косвенно указывает на дефект в яДНК) (8 пациентов, 16 глаз). Возраст начала заболевания (больше в группе с мутациями мтДНК), длительность заболевания (меньше в группе с мутациями мтДНК) и показатели LogMAR (хуже в группе с мутациями мтДНК) достоверно отличались (Табл. 12). В обоих группах происходило достоверное улучшение ОЗ (p 0,05) на протяжении всего периода наблюдения, достоверных отличий между группами в динамике ОЗ не выявлено. Только при оценке клинически значимого улучшения ОЗ на 0,3 LogMAR в данных группах были выявлены достоверные отличия на 6 и 12 месяцах наблюдения (Рис. 14).
Было проведено сравнение пациентов с НОНЛ с двумя наиболее распространенными мутациями мтДНК m.11778G A (13 пациентов, 25 глаз) и m.3460G A (8 пациентов, 15 глаз). Возраст на первом визите и возраст начала заболевания достоверно отличались (больше в группе с мутацией m.11778G A), группы были сопоставимы по показателям LogMAR и длительности заболевания к началу инстилляций ПДТФ (Табл. 13).
На фоне инстилляций ПДТФ через 6 (p 0,001), 12 (p 0,01) и 18 (p 0,05) месяцев наблюдали достоверно более выраженную положительную динамику в группе пациентов с мутацией m.11778G A, на более отдаленных сроках достоверных отличий не выявлено из-за уменьшения количества наблюдаемых пациентов (Табл 14, Рис. 15).
У пациентов с мутацией m.11778G A значительно чаще наблюдали клинически значимое улучшение ОЗ в сравнении с пациентами с мутацией m.3460G A, которое было статистически достоверным на визитах через 12 (p 0,01) и 18 (p 0,05) месяцев (Табл. 15).
Наибольшее количество пациентов с улучшением ОЗ на 0,3 LogMAR было в группе пациентов с мутацией m.11778G A. Доля пациентов с мутацией m.11778G A среди всех улучшивших зрение была наиболее высокой не только за счет их большего количества, но и благодаря высокому проценту улучшения зрения у данной категории больных (Рис. 16).
В литературе встречаются противоречивые данные о восстановлении зрительных функций при данных генетических дефектах. Первоначально мутация m.11778G A признавалась наиболее тяжелой, затем были опубликованы работы, в которых мутации приравнивались друг к другу или мутация m.3460G A имела даже худший прогноз [45, 46, 54, 143, 188, 189, 219]. В наблюдаемой выборке у пациентов с мутацией мтДНК m.11778G A происходило достоверно более выраженное восстановление зрительных функций, что говорит об относительно более «мягком» генетическом дефекте в сравнении с мутацией m.3460G A.
Электрофизиологические показатели
Оценку ЗВП на вспышку проводили на основании показателей латентности и амплитуды пика P100, так как он является наиболее устойчивым и регулярнo регистpируемым. Сравнивали динамику между данными, полученными перед началом исследования и через 12 месяцев, отдельно для групп с длительностью заболевания 1,5 лет, 1,5, но 5 лет и лет (Табл. 33).
После 1 года применения ПДТФ достоверное снижение латентности пика Р100 было получено только в группе с длительностью заболевания 1,5 лет (p 0,05), что согласуется с более выраженным улучшением ОЗ, цветового зрения и показателей компьютерной периметрии у пациентов этой группы. Через год группа с длительностью заболевания 1,5 лет достоверно отличалась по латентности пика Р100 ЗВП на вспышку от двух других групп (p 0,01 и p 0,05).
ЗВП на паттерн (паттерны 1,0 и 0,3) не регистрировались у подавляющего большинства пациентов с НОН. Через год после лечения у трех больных (6 глаз) удалось получить ранее нерегистрируемые основные пики пЗВП, у 3 пациентов (3 глаза) отмечено снижение латентности пика Р100 пЗВП. Такая невысокая доля улучшений значений пЗВП связана с тем, что образующегося разряжения в центральной скотоме достаточно для повышения остроты зрения, но все еще недостаточно для того, чтобы получить устойчивые изменения при проведении пЗВП, что согласуется у таких пациентов с низкой положительной динамикой показателей компьютерной периметрии. При анализе динамики показателей ЗВП в зависимости от генетического дефекта каких-либо достоверных отличий до и после лечения ПДТФ не отмечено.
При электрофизиологическом исследовании до лечения в большинстве случаев отмечено резко выраженное снижение ЛЗА, ПЭЧ внутренних слоев сетчатки варьировал от нормальных значений до резкого увеличения. Уровень КЧСМ во всех случаях был резко снижен. При выраженных изменениях функции сетчатки и зрительного нерва пациенту с НОН сложно выделить электрофосфен как зрительное ощущение, поэтому данные ПЭЧ носили вспомогательный характер в оценке состояния зрительного аппарата.
После лечения отмечено статистически недостоверное увеличение КЧСМ (в среднем на 3-4 Гц) и ЛЗА, а также снижение ПЭЧ внутренних слоев сетчатки. Между показателями КЧСМ, ЛЗА и остротой зрения (LogMAR) была выявлена средняя и высокая обратная корреляция только в группе пациентов с наименьшей длительностью заболевания в начале исследования (K=-0,63 и -0,71, p 0,05) и через 1 год после инстилляций ПДТФ (K=-0,79 и -0,75, p 0,05) Средняя прямая корреляция между ОЗ и ПЭЧ была выявлена в группе пациентов с наименьшей длительностью заболевания через 1 год (K=0,62, p 0,05) (Табл. 34).