Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Современное понимание социально-экономических последствий взаимодействия природы и общества 9
1.1. Теоретические и методические предпосылки исследования жизнеобеспечения населения 9
1.2. Природные условия и природные ресурсы региона как объект хозяйственного освоения 18
Глава 2. Исходные зонально-этнические типы жизнеобеспечения 29
2.1. Бурятский скотоводческий зонально-этнический тип жизнеобеспечения. 29
2.1.1. Численность бурятского населения 31
2.1.2. Хозяйственный коллектив 33
2.1.3. Этноисходные виды деятельности 35
2.1.3.1.Скотоводство и сенокошение 35
2.1.3.2.Рыболовство 42
2.1.3.3 Лотребительский промысел и пушная охота 42.
2.1.3.4. Лесные промыслы 44
2.2. Эвенкийский таежный оленеводческо-промысловый зонально-этнический тип жизнеобеспечения 46
2.2.1. Численность эвенкийского населения 46
2.2.2. Хозяйственный коллектив 49
2.2.3. Этноисходные виды деятельности 51
2.2.3.1. Потребительский промысел и пушная охота 51
2.2.3.2. Рыболовство и собирательство 55
2.2.3.3. Транспортное оленеводство 57
2.3. Общие черты бурятского и эвенкийского алгоритмов жизнеобеспечения 58
Глава 3. Комплексный таежно-сельскохозяйственный тип жизнеобеспечения 60
3.1. Расселение как итог освоения территории и предпосылка организации природопользования 60
3.1.1. Русско-крестьянский земледельческий тип жизнеобеспечения 62
3.1.2. Эволюция этноисходных типов жизнеобеспечения коренного населения. 76
3.2. Земледельческая и промысловая деятельность населения. 93
Глава 4. Социально-экономическая ситуация районов исследования в переходный период и ее влияние на динамику природопользования 101
4.1. Размещение и динамика населения 102
4.2. Демографическая структура населения 109
4.3. Современная социально-экономическая ситуация 117
Заключение 125
Литература 129
Приложение 141
- Теоретические и методические предпосылки исследования жизнеобеспечения населения
- Потребительский промысел и пушная охота
- Эволюция этноисходных типов жизнеобеспечения коренного населения.
- Современная социально-экономическая ситуация
Теоретические и методические предпосылки исследования жизнеобеспечения населения
Существующее объективное усложнение взаимодействия природы и общества, нарастание противоречий в расширении производительных сил, обострение проблем природопользования в числе главных задач географии рассматривались Ю.Г.Саушкиным (1968,1973), В.Б.Сочавой (1978), А.Г.Исаченко (1985), В.С.Преображенским (1978), Ю.К.Ефремовым (1981), Г.СХозиным (1981) и другими.
На современном этапе проблемами регионального природопользования занимаются Б.М.Ишмуратов (1984, 1987), И.Л.Савельева (1988), основы формирования этнического природопользования рассмотрены М.В.Филипповой (1993). Исследование географических аспектов природопользования было основано и развивается Ю.П.Михайловым (1968, 1975, 1980, 1986), вопросам освоения пионерных районов, выявлению форм самодеятельного вклада населения в создание необходимых условий проживания в соответствии с характером природной и социально-экономической среды посвящено исследование С.В.Дуденко (1986). Выявление закономерностей развития экономических административных районов и их типологических черт - основа концепции экономико-географического исследования областей как экономических районов среднего звена А.А.Недешева (1975).
Структура территориального локального хозяйственного комплекса не может не меняться в зависимости от уровня социально-экономического развития страны и интенсивности участия данной территориальной общности в системе общественного разделения труда через торговлю, близость или удаленность поселений и других факторов. В данном исследовании основными являются понятия - природопользование, жизнеобеспечение.
Формулировке термина природопользование уделяли внимание многие авторы (Михайлов, 1987; Думова, 1996; Реймерс, 1990; Вронский, 1996; Советский энциклопедический словарь, 1990, и др.).
Природопользование, как главное звено в системе факторов жизнеобеспечения, к которому приспосабливаются другие, мы видим в его исконном, начальном понимании - кормления землей, заимствования у окружающей природы всего необходимого и посильного содействия сохранению и восстановлению ее сил. Такое природопользование, на наш взгляд, в наибольшей мере обеспечивает плодотворное сочетание природопреобразова-тельных и приспособительных к ней форм пользования ее богатствами. Наиболее полным выражением природопользования, на наш взгляд, выступает сложившаяся система хозяйственных угодий и получаемая от их использования продукция, способствующая удовлетворению основных потребностей населения в продовольствии, топливе и энергии, идущая на изготовление одежды и обуви, домашней утвари. Разделение природной среды на хозяйственные угодья и их функциональное использование служит для нас методологической основой типизации форм природопользования.
Жизнеобеспечение - совокупность хозяйственных и иных материально-технических действий, направленных на достижение стабильного воспроизводства данной территориальной общности людей (Ишмуратов, 1997). Вопросами изучения территориальной общности людей занимались З.И.Шипунова (1973), Н.Б.Култашев (1975), С.А.Ковалев (1980), Э.М.Цыпина (1977), Б.С.Хорев (1975), М.Н.Межевич (1978), А.А.Долинин (1975), Ю.Г.Саушкин, А.М.Смирнов (1968), Л.Десев (1979), А.А.Ткаченко (1972), Л.Н.Гумилев (1993), А.В.Петров (1983), Я.Щепаньский (1967).
Территориальная общность - исторически сложившиеся и находящиеся в непрерывном развитии устойчивые социально-организованные совокупности людей, объединенные проживанием на одной территории и системой связей, отражающей весь сложнейший комплекс процессов общественного развития, протекающих в рамках этих территорий (Шипунова, 1973). Понятие «жизнеобеспечение» трудно использовать в конкретных исследованиях, поскольку оно имеет множество несводимых друг к другу смыслов - например, в медицине, анализе чрезвычайных ситуаций, оно может относиться и к отдельному человеку, и к объединениям людей. В исследовании понятие используется в мезомасштабе - применительно к населению отдельных поселений, их групп. Препятствием к содержательному использованию понятия жизнеобеспечения является отсутствие показателей его объема, без чего невозможно проведение каких-либо сравнений и измерений. Отсутствует единая статистика таких показателей, как прожиточный минимум, минимальная потребительская корзина, статистика семейных бюджетов. Основными факторами жизнеобеспечения выступают производства и/или сбор продуктов потребления в рамках существующих, ставших традиционными алгоритмов (стереотипов) использования доступных природных предметов труда и естественных урочищ. Говорить о возможности полной автаркии от предметов личного и бытового потребления промышленного происхождения, покупаемых за счет доходов от своего труда или обмениваемых на продукты местного происхождения, в настоящее время было бы неверно. Но существование своего локального комплекса алгоритмов жизнеобеспечения очевидно.
Алгоритм жизнеобеспечения - совокупность устойчиво повторяющихся действий, обеспечивающих оптимальное жизнеобеспечение в конкретной ландшафтной обстановке.
Нами предложены социально-исторические (этноисходные) типы обживания и использования ресурсов территории, поскольку "Изменение способа производства, методов добывания средств удовлетворения потребностей, численности населения и его плотности меняют также и отношение к земле и географическому пространству, внутреннюю организацию общности и ее размещение в пространстве. Под влиянием этого взаимодействия при родных сил, действующих в географической среде, техники производства, используемой для добывания на этой территории средств удовлетворения потребностей, типов культуры, вырабатываемых людьми, проживающими на этой территории, создаются разные типы организации территориальных общностей..." (Щепаньский, 1967, с.172-173).
Нами предложена типология роли природопользования как средства жизнеобеспечения (по признакам состава отраслей хозяйства, "весу" природных предметов труда, особенностям технологии ресурсопользования): . скотоводческий (модифицированный различным удельным весом скотоводства, растениеводства, охоты - бурятский в исходных формах); , таежный эвенкийский (модифицированный); . комплексный таежно-сельскохозяйственный (современное выражение крестьянского русского земледельческого); . индивидуальный (маргинальный - самообеспечение пенсионеров, одиноких семей в обезлюдивших деревнях, не имеющих, кроме пенсий, личного подворья, других источников доходов).
Схематично мы отобразили понятия «региональный комплекс жизнеобеспечения» (РКЖ) (рис. 1 и 2) и «региональный стереотип природопользования» (РСП) (рис.3).
Потребительский промысел и пушная охота
Нестабильность такого источника жизнеобеспечения, как охота, несомненна: зависимость от неконтролируемых и часто непредсказуемых природных процессов; ситуация "конкуренции" с русскими и бурятскими промысловиками в пределах одной осваиваемой территории - все это в отдельные периоды ставило эвенкийскую группу на грань выживания. Ритмика использования охотугодий способствовала сохранению ресурсного потенциала. В летнее время у таежных групп охота носила эпизодический характер, с середины сентября до середины октября начиналась заготовка мяса впрок, на время пушной охоты, с ноября до конца февраля объем промысла снижался и резко возрастал в марте - начале апреля, что было вызвано необходимостью заготовок мяса на время летнего кочевья. Отстрел в большинстве случаев не превышал экологически допустимых норм, поскольку был тесно связан с возможностями переработки мяса.
Добыча боровой и водоплавающей дичи практиковалась со второй половины июня до конца сентября, когда в мясной охоте наступал перерыв. Существовавший у эвенков запрет на линную и сидящую на гнездах птицу был обусловлен заботой о сохранении и воспроизводстве популяций.
В отличии от стабильной видовой структуры потребительской охоты приоритеты пушного промысла изменялись во времени. До 70-х годов XVII века исключительное место занимала добыча соболя, но уже к концу столетия в связи с перепромыслом и лесными пожарами ее показатели снизились: так, в Илимском уезде только в одном 1650г. поступило в ясак с эвенков 2405 соболей, в 1685 - 1600 (Кириков, 1966); в XVIII веке также наблюдалось снижение показателя добычи соболя: в 1721 г. - 1092, в 1728 г. - 881 соболь (Шерстобоев, 1957). В 1838-1850 годах эвенки уплачивали ясак исключительно белками (ГАИО, ф.24, оп.7, д.429, л.52-53). О размерах действитель-ной заготовки ПУШНИНЫ в 1729 ГОЛУ говорит таблица 13 (Шерстобоев, 1957).
В видовой структуре пушной охоты доминирующее место занимала белка. Также,как и буряты, эвенки охотились на белку плашками, которые один зверолов ставил до 600 штук, добывая за лето до 100 белок. В 1926 году доля белки в видовой структуре промысла оседлых эвенков Качугского района составляла 91,7%. Помимо соболя, высоко ценились лисы, выдры, рос-сомахи, рыси.
Колебания размеров доходов от продажи белки и прочих пушных животных при относительно стабильном их соотношении в видовой структуре промысла обусловлены непостоянством цен на пушнину, которые складывались не только с учетом местной конъюнктуры, но и "по слабому или сильному требованию ... на Нижнегородской и Ирбитской ярмарках" (Кларк, 1863, с.93). При этом цены на основные необходимые эвенкам товары - муку и боеприпасы также не были стабильны. Если в 1830 г. за 1 пуд муки нужно было уплатить 4-5 белок, в 1835 - вдвое больше, то в 1865 - уже втрое, т.е. 12-15 шкурок (ГАИО, ф.461, оп.2, д.7, л.7-8). Ориентация пушного промысла на рынок стимулировала охотников к увеличению размеров добычи, однако документы инородных управ, фиксировавшие продажу пушнины на ярмарках, свидетельствуют о ее небольших объемах (Филиппова, 1993).
Занижение показателя промысла было вызвано широким распространением "покруты" - обменных связей между эвенкийским и русским старожильческим населением. Официальная статистика не могла учесть продукцию, попадавшую к "покрутчикам" за ссуженные ранее боеприпасы и продовольствие. Предположительно, ее доля на несколько порядков превышала легально продававшуюся пушнину. Особенно устойчив был характер этих связей в зонах чересполосного проживания эвенков и русских - в верховьях Лены. Прочные личные связи крестьян-покрутчиков и эвенкийских охотников служили своеобразной страховкой для последних на случай голодовок и бедствий: выйдя к русским, эвенки могли рассчитывать на получение продовольствия, пусть даже в счет будущего промысла. Сказанное позволяет рассматривать покруту в качестве мощного фактора аккультурации, создававшего предпосылки восприятия и усвоения эвенками старожильческой земле-дельческо-скотоводческо-промысловой хозяйственной модели русского и бурятского крестьянства.
Количество добытой белки по территориальным группам было обусловлено как естественными, так и антропогенными факторами, зависело от возможности самих хозяйств: их обеспеченности оленями, оружием и самоловами. По природно-географическим условиям наилучшими местообитаниями белки являются участки темнохвойной тайги (Копылов, 1948). Верхо-ленье относится к такому участку. М.В. Филипповой (1993) приведены данные добычи соболя и белки в 1926-1927 годах (табл.14).
В добыче пушнины кочевые эвенки превосходили оседлых.
Пушная охота делилась на два периода: осенне-зимний с начала - середины октября до выпадения глубокого снега в середине декабря, когда кочевые группы старались опромышлить с ружьем и собакой максимально удаленные от зимних стойбищ угодья. Второй - зимне-весенний период начинался с середины февраля и продолжался до апреля. В это время охотились в основном без собак. Пушной промысел в бюджете времени эвенков занимал 4-5 месяцев.
Порядок землепользования у безоленных и малооленных эвенков определялся установкой ловушек на пушного зверя в пределах общинных и семейных территорий. У эвенков-оленеводов разграничения угодий внутри общины не отмечено, однако отдельные семьи и их группы кочевали в пределах обустроенного предками "привычного" хозяйственного ареала на протяжении многих лет (Филиппова, 1993).
Рыболовство и собирательство Хозяйственный ареал эвенков Качугского района располагался в бас сейне реки Лены с ее притоками, поэтому рыболовство занимало важную роль в жизнеобеспечении эвенков. Объемы рыбного промысла можно установить по данным 20-30 годов XX в., более ранние документы содержат сведения, в основном, по видовому составу "упромышленной" рыбы. По данным М.В.Филипповой (1993), самую высокую долю в видовом составе рыбного промысла эвенков Качугского района занимали хариус (24,4%), шука (29,2%), налим (19,7%) (табл. 15).
Эволюция этноисходных типов жизнеобеспечения коренного населения.
Во второй период формирования системы расселения в Верхоленье происходит обогащение исходных типов жизнеобеспечения коренного населения. В XIX в. буряты стали обзаводиться русскими избами и домами. Русские дома встречались здесь преимущественно на так называемых "зимниках", т.е. местах зимнего жительства бурят. На "летниках" буряты жили преимущественно в юртах, которые строили обычно в виде деревянных 4-х или 6-ти угольных срубов. В зимнее время юрты служили местом хранения продуктов, поэтому во многих бурятских хозяйствах амбаров не было (их заменяли юрты). Вообще у бурят меньше нежилых построек, чем у русских; скот бурятский, в особенности лошади почти всю зиму стоял во дворе, слегка огороженном жердями и имеющем какой-нибудь навес; молодых животных и рогатый скот на ночь загоняли в старую юрту или стайку (Материалы по исследованию..., 1890).
Нежилых построек в летниках было немного; двор состоял из одной юрты, иногда с пристройкой для скота. Постройки сосредоточивались преимущественно в зимниках.
Обеспеченность бурятских хозяйств Верхоленского уезда постройками в зимниках характеризуются следующими данными таблицы 27 (Серебренников, 1925).
На одно жилье в среднем приходилось следующее число душ: на один дом - 3-4 чел.; на один дом с юртами в зимниках - 1,7 чел.; на 1 дом с юртами в зимниках и летниках -1,1 чел.
Таким образом, кочевые "инородцы" были богаты постройками, находились в хороших жилищных условиях и обладали сравнительно большим жилищным простором.
Не однообразен конфессиональный состав бурят. В 1897 г. среди иркутских (прибайкальских - Н.Б.) бурят 47,7% всего их числа официально исповедовали шаманизм, 41,7% - православную веру и только 10,6% - буддизм (в форме ламаизма). В Верхоленском уезде 85,7% бурят исповедовали шаманизм.
К приходу в край русских буряты были только скотоводами и охотниками, земледелие у них существовало лишь в самой зачаточной форме. В течение последующих столетий бурятское хозяйство переживало сложную хозяйственную эволюцию, которая вела бурят от скотоводства к земледелию и вместе с тем постепенно рушила их кочевой быт, упрочивая оседлость.
Впервые земледелие у бурят Иркутской губернии было статистически обследовано в 1887-89 годах. К этому времени главенствующую роль в строе земледельческого хозяйства здешних бурят играла двупольная система полеводства, с одной стороны, перекрещивавшаяся с остатками залежной системы, а с другой, - заключавшая в себе условия к развитию более интенсивной системы полеводства - трехполья. Большой процент земли у бурят Верхолен-ского уезда приходился на залежные земли (21,8% к площади пахотной земли), половина площади пахотной земли находилась под паром (51%). В 1887-89 годах площадь запашки верхоленских бурят была равна 36043 десятинам средняя запашка на одно хозяйство из всех хозяйств в целом составляла 8 2 десятины из хозяйств имеющих запашку - 8 8 десятин. Из общего числа хозяйств (5562) запашки не имело 274 хозяйства что составляло 4 9% от обще ГО чМСЛа хозяИСТК VC4JT3
Таким образом, около 5% хозяйств не имели своей пашни. По размерам пашни бурятские хозяйства распределялись в этих годах следующим образом:
Эти цифры указывают на то, что у бурят Верхоленья преобладали хозяйства среднего размера (5-Ю дес), сравнительно высок у них был процент крупных хозяйств, распахивавших до 20 десятин (22,5%). Посевная площадь у бурят Верхоленского уезда в 1887 г. равнялась 17616 десятин. По отдельным хлебам эта посевная площадь распределялась следующим образом: озимая рожь (45,5%), овес (3,4%), ярица (43,6%), пшеница (0,7%)) ячмень (4,9%)) прочие хлеба (1,9%). В уезде преобладали посевы озимой и яровой ржи, посевы пшеницы были незначительны. С течением времени бурятское земледелие интенсифицировалось. За 30-летний промежуток времени (с 1887г. по 1916 г.) относительная площадь залежи в бурятской пашне значительно сократилась - с 21,8% до 5,8%, площадь пара сократилась незначительно - с 51% до 47,1% (Серебренников, 1925).
В этот период наблюдается количественное сокращение многих земледельческих показателей. Относительные размеры пашни на одно наличное хозяйство в 1917 г. были таковы: площадь пашни на 1 хозяйство с залежью 5,6 десятин (в 1887 г. - 8,2 дес). Посевная площадь в 1916 г. составляла 13958 десятин (17616 дес. в 1887г.), т.е. уменьшилась на 21%. Средний посев на одно хозяйство в 1916 году составлял 2,5 десятины, а в 1887 - 3,2 десятины (в расчете на 5562 наличных хозяйств).
Состав посевной площади бурят Верхоленья представлен в таблице 29.
Под "прочими хлебами" имелись ввиду: однолетние травы, гречиха, озимая пщеница, картофель, конопля, просо, лен, табак и огородные овощи.
Итак, по сравнению с 1887 г. уменьшились площади озимой ржи, ячменя, прочих хлебов; увеличились площади яровой ржи (ярицы), пшеницы, овса.
Озимыми хлебами в 1917 г. в Верхоленском уезде было засеяно 5096 десятин (38,7%), яровыми 8075 десятин (61,3%). В общем, яровыми хлебами на территории Верхоленья засевалась площадь в 1,5 раза большая, чем площадь, засеваемая озимыми хлебами, что соответствует структуре посевов русских крестьян района.
В это время на территории районов исследования существовали арендные отношения. Бурятские ведомства в общем больше сдавали земли, чем арендовали, что указывало на то, что часть сдаваемой бурятами земли снималась в аренду крестьянами. О положении к тому времени у бурят Верхоленского уезда аренды и сдачи пахотной земли дает общее представление следующая таблица 30.
Сравнительно небольшую роль в жизни бурят играл извозный промысел, в котором было занято не больше 2% бурят. С проведением в Иркутскую губернию железной дороги (1897г.) значение этого промысла одно время упало, но с течением времени он стал усиливаться на путях, имевших по отношению к сибирской железной дороге подъездное значение. Верхоленские буряты принимали участие в транспортировке грузов, идущих на р.Лену, для сплава затем на прииски и на северо-восток Сибири, в Якутию. Грузы перевозились по Якутскому тракту от г.Иркутска до Ленской пристани в селе Ка-чуг или по Шелашниковскому тракту от станции Тыреть через г.Балаганск до Жигаловской пристани (дер.Жигаловская) на реке Лене.
Крупными потребителями продуктов сельского хозяйства в Иркутской губернии являлись города и поселения городского типа, железнодорожное население, винокуренные заводы, тюрьмы и каторги, золотые прииски, каменноугольные копи. В сельских местностях потребителями сельскохозяйственной продукции были группы старожилов, не имевших прочного сельского хозяйства, поселенцы и новоселы, т.к. они в первые годы проживания на новом месте, не успевали обзавестись своим хозяйством, достаточным для удовлетворения главнейших потребностей хозяев. Буряты Верхоленья пользовались для сбыта своих продуктов в г.Иркутске Якутским трактом, соединяющим город с верхоленским краем. Иркутск потреблял значительное количество бурятского хлеба, сена, продуктов скотоводства. Значительное количество хлеба сбывалось на местные винокуренные заводы. Буряты Верхо-ленского уезда сбывали продукты своего хозяйства, главным образом хлеб, также и на Лену для сплава их затем по этой реке на ленские прииски и на северо-восток Сибири. Хлеб в Верхоленье свозился преимущественно к двум ленским пристаням: Качугу и Верхоленску. В Верхоленск поставляли свой хлеб преимущественно куленгские и верхне-кудинские буряты Верхоленско-го уезда. Качуг стягивал к себе хлеб остальных бурятских улусов. Хлеб, скупаемый на ленских пристанях, складывался в амбары и лежал в них до весны, когда грузился в барки, дощаники, баржи и затем сплавлялся по р.Лене. По данным В.В.Покшишевского (1951), еще в 1652 г. из Илимского воеводства вниз по Лене в Якутск было отправлено 13,8 тыс.пудов хлеба, причем из этого количества 8,7 тыс.пудов (или 63% - Н.Б.) прибыло из Енисейска. В первое десятилетие XVIII века из Илимского воеводства вниз по Лене отправлялось 20-25 тыс.пудов, причем целиком за счет самой "Илимской пашни". Часть хлеба из земледельческих бурятских районов Верхоленского уезда сбывалось и на Востоке, для нужд прибайкальского рыбопромышленного населения, а также по зимнему пути и в Забайкалье.
Современная социально-экономическая ситуация
Формирование Верхнеленских районов как лесопромышленной базы области и страны в период послевоенной индустриализации, финансирование районов, государственные дотации, налаживание хозяйственных связей в разных направлениях и с разными регионами бывшего СССР, и, следовательно, формирование рабочих мест способствовали привлечению в эти места работоспособных людей. Спецификой лесной промышленности является недолговечность ее существования на одном месте из-за относительно быстрой исчерпаемости лесосырьевой базы, являющейся основой функционирования предприятий. Лесопункты практически всех населенных пунктов теперь закрыты. Заказы на продукцию лесной промышленности отсутствуют. Например, данные администрации Жигаловского леспромхоза свидетельствуют о том, что в период с 1991 г. по 1995 г. заготовка древесины уменьшилась в 8 раз (табл. 39).
Значительную долю рабочих леспромхоза, выезжающих в тайгу на заготовку леса, составляли рабочие из других краев, областей страны, а до 1991г. (до распада СССР) из союзных республик (в основном с Украины и среднеазиатских республик). В настоящее время заказы на продукцию лесоперерабатывающей промышленности поступают, в основном, от малых частных предприятий, торговых компаний, занимающихся продажей деревянных строительных материалов (различных форм и размеров реек, досок обтесанных или нет, бруса и т.д.). Работники лесопунктов, пилорам, леспромхозов имеют возможность заработать денежные средства путем официальной перепродажи свой продукции. Местному населению эта возможность не приносит большой выгоды. Большое расстояние, плохая транспортная доступность до районных центров и областного центра в несколько раз увеличивает стоимость товара, что вынуждает продавца придерживаться низких цен. Сложившаяся экономическая ситуация, безработица побуждает местное население искать работу за пределами своего района и, следовательно, менять место жительства. В предыдущие (1970-80) годы средства направлялись на финансирование базовых отраслей хозяйства районов - АПК и лесной промышленности. Сфера социальных услуг развивалась недостаточно или не развивалась вообще.
В приложении 5 показано, что школы, дающие неполное и полное среднее образование, есть лишь в населенных пунктах, осуществляющих функции сельских администраций. Деревень, где нет школ с начальным образованием, в Жигаловском районе 15 из 39, то есть 38% населенных пунктов не имеют даже школ с начальным образованием (рис. 12). С другой стороны.
В этих деревнях в школах нет необходимости, так как основным их населением являются люди пенсионного возраста. Это деревни Бочай, Кайдакан, Захарове Балыхта, Чичек, Заплескина, Коркина, Игжиновка, Балахня, Келора, Грехово, Молодежный (бывший крупный поселок), Шаманова, Сурова, Дядина со средним количеством дворов в них 6,3, среднем числе жителей 15,4 человека, тогда как среднее число дворов и жителей в целом по району составляет 157 и 523 соответственно. Более благоприятные условия для обучения детей в Жигаловском районе сохраняют следующие 4 сельские администрации: Рудовская, Дальне-Закорская, Знаменская, Тутурская, то есть те, которые имеют давнюю историю заселения и освоения, расположены недалеко от районного центра, имеют крупные размеры (в среднем 252,5 двора) и население в среднем по всем четырем администрациям 828 человек.
В Качугском районе обстановка с общеобразовательными школами лучше: лишь 15% или 12 деревень не имеют школ с начальным образованием. Это Дурутуй, Загулан, Кузнецы, Гогон, Хинагуй, Шевыкан, Тырка, Тальма, Хутерган, Юшина, Куницына, Хабардина. У них среднее количество дворов 4,4, среднее число жителей в них 8,5 человек при среднем количестве дворов по району 368, среднем числе жителей 1089 человек. Школы, обеспечивающие неполное или полное среднее образование, есть во всех административных населенных пунктах. Год от года снижается число детских дошкольных учреждений и детей в них. В 1993 г. на территории Жигаловского района функционировало 19 дошкольных учреждений, 1994 г. - 18; в 1990 году численность в них детей была 1142 человека, в 1993 - 973 человека, в 1994 -798 детей. Причину снижения количества детских учреждений и числа детей мы видим в неплатежеспособности населения из-за закрытия промышленных предприятий, следствием чего является явная и скрытая безработица, так как нет работы, нет возможности и необходимости отдавать детей в ясли и детские сады.
Одним из социально-экономических показателей качества жизни районов является отсутствие в районах единой энергосистемы. Во многих деревнях нет электричества. Деревни Коношаново, Шаманово, Головское, Шерстянникова, Сурово, Дядина, Келора в Жигаловском, Вершина Тутуры, Тырка, Чинонга в Качугском районе на несколько часов в сутки электроэнергией обеспечивают автономные дизельные электростанции (ДЭС) (рис. 12).
Медицинское обслуживание районов неудовлетворительно. В больницах Качуга и Жигалова не хватает медперсонала, врачей, здесь невозможно полностью пройти медицинское обследование. Население вынуждено постоянно выезжать в областной центр; фельдшерские пункты имеются не во всех деревнях, лишь в административных центрах и некоторых населенных пунктах (в Жигаловском районе - Головновка, Пономарева, Константиновка, Нижняя Слобода, Кузнецовка), то есть поселения, расположенные недалеко от районного центра, являются относительно крупными населенными пунктами со средним числом дворов 53,2, средней людностью 177,4 человека; в Качугском районе, кроме административных центров, это деревни Рыково, Шеметова, Шеина, Щапова, Ремизова, Челпанова, Карлук, Аргун, Большие Голы, Малые Голы, Краснояр, Исеть, Зуево, Полосково, Литвинова, Никилей, Новохарбатова. В основном это крупные населенные пункты, староосвоен-ные, расположенные вдоль реки Лены и ее притоков - транспортных путей; населенные пункты, расположенные на территории более освоенного юга (деревни Магдан, Карлук, Копылово, Аргун), поселения, расположенные вдоль основной транспортной магистрали, ведущей вглубь исследуемых районов, соединяющей областной центр с районными или недалеко от нее (деревни Полосково, Зуево, Литвинова, Исеть, Большие Голы, Малые Голы, Ремизова, Челпанова). Остальные периферийные или небольшие по численности населения и количеству дворов деревни не имеют медицинских пунктов (рис. 12).
В районах телефонизированы все сельские администрации (кроме Вершино-Тутурской в Качугском районе). Телеграфная связь поселений с районными центрами осуществляется через расположенные в административном центре пункты. Телеграфные сообщения из района поступают на узел связи административного центра при помощи почтового сообщения, что во много раз увеличивает время передачи известий, порой до нескольких суток (рис. 12).