Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Проблемы смысла и смыслоутраты в психологии
1.1. Смыслоутрата как проблема общей психологии 11
1.2. Психологические модели смысловой регуляции и смысла жизни 20
Глава 2. Понятие отчуждения и его психологические аспекты
2.1. Представления об отчуждении в философской и религиозной традиции 66
2.2. Субъективное отчуждение как психологическое понятие 102
Глава 3. Психологическая диагностика отчуждения
3.1. Методы психологической диагностики отчуждения 124
3.2. Разработка опросника субъективного отчуждения 130
3.3. Разработка модификации опросника субъективного отчуждения для учащихся 141
Глава 4. Соотношение субъективного отчуждения с другими переменными
4.1. Использованные методики 147
4.2. Результаты применения опросника субъективного отчуждения 151
Заключение 158
Литература 162
Приложения 181
- Смыслоутрата как проблема общей психологии
- Представления об отчуждении в философской и религиозной традиции
- Методы психологической диагностики отчуждения
Введение к работе
Актуальность исследования следует из современной ситуации, сложившейся в российском обществе. Утрата социально заданных ценностных ориентиров, сообщавших смысл жизни людей вплоть до конца 1980-х годов, поставила каждого человека в ситуацию необходимости поиска и обнаружения уникального смысла собственной жизни. Широкое распространение получил феномен смыслоутраты, в результате которого возросла распространённость различных проявлений дезадаптации, таких как девиантное поведение, депрессии, зависимости от алкоголя, наркотических веществ, азартных игр, интернет-аддикция, различные формы эскапизма. Оказавшись в ситуации свободы, люди часто оказываются неспособными к установлению осмысленных взаимоотношений с миром, реализация которых только и открывает возможность к собственно человеческому существованию. Другим аспектом проблемы является распространённость в современном российском обществе проявлений, традиционно связанных с понятием отчуждения. Согласно социологическим опросам, подавляющее большинство россиян чувствуют себя неспособными влиять на ход собственной жизни. Широко распространены проявления аномии, нигилизма, попытки утверждения антиценностей; невысок по сравнению с другими странами и уровень субъективного благополучия.
Настоящая работа даёт основания для понимания перечисленных феноменов на единой теоретической основе, через взаимосвязь понятий смыслоутраты и отчуждения. Проведение подобной взаимосвязи актуально не только с практической, но и с теоретической точки зрения. Смысл нередко рассматривается как феномен психики изолированного индивида, вне контекста его взаимоотношений с миром. Это не позволяет адекватно понять феномен смыслоутраты, описанный В. Франклом (1990), как отражение неполноты, нарушенности жизненных отношений, реально осуществляемых индивидом в деятельности. В результате феномены осмысленности и утраты
4 смысла уже более 15 лет изучаются в нашей стране недифференцированно, применительно к жизни как к целому. Назрела необходимость разработки новых, более развёрнутых и дифференцированных психометрических инструментов для диагностики смыслоутраты, в дополнение к существующим.
Онтологическое обоснование феномена смыслоутраты способно дать понятие отчуждения, описывающее близкую феноменологию и укорененное в философской традиции (К. Маркс, Э. Фромм). Попытки психологической разработки отчуждения в большинстве своём оказались малопродуктивными и привели к операционализации ряда конструктов (бессилие, аномия, нигилизм и др.), теоретическое обоснование взаимосвязи которых осталось за пределами психологии. Идеи о взаимосвязи отчуждения и смыслоутраты высказывались рядом авторов, однако лишь деятельностно-смысловой подход Д.А. Леонтьева и теоретические представления С. Мадди об отчуждении как об основе экзистенциального невроза открывают возможности для разработки новой психологической модели отчуждения как нарушения в структуре взаимоотношений индивида с миром, проявляющегося в переживании смыслоутраты. Актуальной проблемой является эмпирическое обоснование взаимосвязи различных субъективных проявлений отчуждения на русскоязычных выборках, а также изучение взаимосвязей проявлений отчуждения с другими психологическими переменными.
Целью данной работы является теоретический анализ проблемы смыслоутраты через призму понятия отчуждения, понимаемого как нарушение смысловых связей в структуре жизненного мира личности, а также разработка и валидизация психодиагностической методики для эмпирической оценки степени выраженности у индивида проявлений отчуждения и его структуры.
Объектом исследования является смыслоутрата, понимаемая как субъективное переживание отсутствия в жизни смысла, проявляющаяся в нарушении регуляции жизнедеятельности. Предметом исследования выступает смысловое отчуждение как нарушение смысловых связей в структуре жизненного мира личности, лежащее в основе смыслоутраты.
Основные задачи исследования:
Обобщение основных представлений о смысле жизни и смыслоутрате, анализ теоретических объяснительных моделей.
Обзор и систематизация представлений об отчуждении в философии, социологии и психологии.
Разработка объяснительной модели смыслоутраты как субъективного переживания отчуждения.
Разработка и валидизация русскоязычной психодиагностической методики для измерения индивидуальной выраженности и структуры субъективного отчуждения, а также её модификация для старших школьников и студентов.
Гипотезы исследования:
Психологическим механизмом смыслоутраты выступает отчуждение, понимаемое как целостное устойчивое состояние нарушенности смысловых связей в структуре жизненного мира.
Степень субъективного отчуждения представляет собой относительно устойчивую индивидуальную характеристику, охватывающую различные сферы жизни и деятельности индивида.
Субъективное отчуждение отрицательно связано с показателями субъективного благополучия, аутотеличностью, жизнестойкостью, смысложизненными ориентациями, интернальностью.
Методологическая база исследования. Идеи экзистенциальной психологии (Э. Фромм, В. Франкл, С. Мадди), деятельностно-смысловои подход (А.Н. Леонтьев, Б.С. Братусь, Д.А. Леонтьев).
Методы, использованные в исследовании: анализ литературы; построение теоретической модели; разработка, адаптация и валидизация психодиагностической методики; статистический анализ данных (описательная статистика, корреляционный анализ, альфа-коэффициент Кронбаха, конфирматорный факторный анализ).
Эмпирической базой исследования являются результаты ряда обследований, проведённых в 2004-2007 годах. Выборка включает посетителей форумов психологической тематики в сети Интернет (N=160), студентов 2-3 курсов гуманитарных факультетов ВУЗов г. Москвы (N=263), студентов психологических факультетов ВУЗов г. Москвы, Ташкента и Петропавловска-Камчатского (N=139), учеников старших классов средней школы (N=49) а также группу добровольцев (N=99). Общий объём выборки составляет 710 чел.
Научная новизна исследования:
Проведён анализ различных вариантов понимания отчуждения в философской традиции и психологической литературе.
Проведён теоретический анализ соотношения понятий отчуждения и смыслоутраты с опорой на положения экзистенциальной психологии и деятельностного подхода.
Введено понятие смыслового отчуждения, позволяющее очертить границы применимости понятия отчуждения в контексте анализа смыслоутраты.
Разработана и валидизирована русскоязычная психодиагностическая методика для измерения индивидуальной выраженности смыслового отчуждения, а также её модификация для учащихся.
Теоретическая значимость результатов состоит в обосновании взаимосвязи между философской категорией отчуждения и психологическим понятием смыслоутраты, что обеспечивает единую теоретическую основу, связывающую разрозненные эмпирические конструкты, фиксирующие
7 отдельные стороны отчуждения. Смыслоутрата ранее изучалась преимущественно как изолированный субъективный феномен; полученная взаимосвязь даёт теоретические основания для исследования коррелятов и препосылок смыслоутраты, имеющих деятельностную природу. Возможности эмпирического исследования смыслоутраты расширяются благодаря разработанной методике, позволяющей количественно измерять выраженность переживания отчуждения в различных сферах жизни. Субъективное отчуждение обнаруживает значимые отрицательные взаимосвязи с рядом психологических переменных (смысложизненные ориентации, жизнестойкость, показатели субъективного благополучия, личностный динамизм, интернальность, личностная автономия и др.), что как свидетельствует в пользу конструктной валидности методики, так и даёт обоснование полученной взаимосвязи отчуждения с утратой смысла.
Практическая значимость результатов. Эмпирические исследования отчуждения, ставшие возможными благодаря разработке психометрического средства, в перспективе позволят не только выявить факторы, способствующие и препятствующие смыслоутрате, но и разработать интервенции, направленные на преодоление смыслоутраты. Опросник субъективного отчуждения позволяет производить дифференцированную диагностику индивидуальной выраженности смыслоутраты в различных сферах жизни и может быть использован в практике консультирования или для выявления лиц, относящихся к группе риска по нарушениям, связанным со смыслоутратой (девиантное поведение, алкогольная и наркотическая зависимости и др.).
Положения, выносимые на защиту:
1. Осмысленность и смыслоутрату правомерно рассматривать как субъективное отражение состояния взаимоотношений индивида с жизненным миром.
В основе синдрома смыслоутраты лежит механизм, описанный в философской литературе как отчуждение.
Разработанный русскоязычный опросник субъективного отчуждения и его модификация для учащихся является психодиагностической методикой, обладающей хорошими психометрическими показателями (факторной структурой, консистентностью шкал, конструктной валидностью, одномоментной и ретестовой надёжностью) и может использоваться как инструмент для диагностических и исследовательских целей.
Субъективное переживание отчуждения значимо отрицательно связано с показателями осмысленности жизни, жизнестойкости, личностной автономии, субъективного благополучия, личностного динамизма, самоэффективности, интернальности, чувства связности.
Достоверность результатов обеспечивается достаточным объёмом выборок и применением при обработке данных эксплораторного факторного анализа, коэффициентов корреляции Пирсона и Спирмена, t-критерия Стьюдента, непараметрических критериев Манна-Уитни и Уилкоксона, показателя одномоментной надёжности альфа Кронбаха, конфирматорного факторного анализа (пакеты программ SPSS 15.0, StatSoft STATISTICA 7.1).
Апробация работы. Основные результаты были представлены на Международной конференции «Проблема смысла в науках о человеке» (Москва, 2005), Международной конференции «Общение-2006: на пути к энциклопедическому знанию» (Москва, 2006), Международной конференции студентов и аспирантов по фундаментальным наукам «Ломоносов» (Москва, 2007), Третьей Всероссийской научно-практической конференции по экзистенциальной психологии (Москва, 2007). По материалам диссертации имеется 9 публикаций:
1. Эмпирическая типология смыслов жизни в США и России // Смысл
жизни и акме: 10 лет поиска: в 2 ч. / под ред. А.А. Бодалева, Г.А.
9 Вайзер, Н.А. Карповой, В.Э. Чудновского. Ч. 1. М.: Смысл, 2004. С. 72-81. (Совм. с Д.А. Леонтьевым).
Отчуждение и утрата смысла: к вопросу о соотношении понятий // Проблема смысла в науках о человеке (к 100-летию Виктора Франкла). Материалы международной конференции (Москва, 19-21 мая 2005 г.). М.: Смысл, 2005. С. 174-176.
Общество, отчуждение и смысл жизни // Психологические проблемы смысла жизни и акме. Материалы XI симпозиума / под ред. Г.А. Вайзер, Е.Е. Вахромова. М.: 2006. С. 26-27. ( 1 .
Два аспекта одиночества: эмпирический анализ // Общение-2006: на пути к энциклопедическому знанию. Материалы международной конференции 19-21 октября 2006, Психологический институт РАО. -М.: Академия имиджелогии, 2006. - 564 с. С. 550-555. (Совм. с А.Ж. Салиховой, Д.А. Леонтьевым).
Отчуждение как психологическое понятие // Третья Всероссийская научно-практическая конференция по экзистенциальной психологии: материалы сообщений / Под ред. Д.А. Леонтьева. - М.: Смысл, 2007. -С. 97-100.
Смысл, адаптация и самодетерминация у подростков // Вопросы психологии, 2007, № 2. С. 68-79. (Совм. с Е.Р. Калитеевской, Д.А. Леонтьевым, И.И. Бородкиной).
Смысловое отчуждение в сфере образования: перспективы исследования // Материалы научно-практических конгрессов III Всероссийского форума «Здоровье нации - основа процветания России», Т. 3, Ч. 2, раздел «Психология в междисциплинарном поле наук» (Материалы XIV Международной конференции студентов, аспирантов и молодых учёных «Ломоносов-2007». Секция «Психология». - М.: МГУ, 2007. - 688 с. С. 317-319.
Смыслоутрата и отчуждение // Культурно-историческая психология, 2007, в печати. 1,3 а.л. (Совм. с Д.А. Леонтьевым).
Чувство связности как показатель психологического здоровья и его диагностика // Психологическая диагностика, 2007, № 3. С. 22-40. Структура и объём работы. Диссертация состоит из введения,
четырёх глав, заключения, списка литературы, включающего 224 наименования, из них 95 на иностранных языках, и 31 приложений. Текст диссертации изложен на 217 страницах.
Смыслоутрата как проблема общей психологии
Проблема смыслоутраты долгое время является предметом психологии. Одним из первых среди психологов на неё указал Уильям Джеймс, описавший феномен «определенной слепоты человека» к тем ценностям и идеалам, которые делают осмысленной жизнь других людей (James, 1899).
Проблему смыслоутраты как психологическую наиболее ярко и полно ставит В. Франкл. По его мнению, «человек живёт идеалами и ценностями» (1990, с. 285), и стремление к смыслу является первичной движущей силой в жизни человека. Фрустрацию стремления к смыслу В. Франкл называет «экзистенциальной фрустрацией»1: «Экзистенциальная фрустрация сама по себе ни патологична, ни патогенетична. Озабоченность и даже отчаяние человека по поводу ценности своей жизни является духовным страданием, но никоим образом не психическим заболеванием» (с. 249).
Однако экзистенциальная фрустрация, согласно В. Франклу, может приводить к возникновению невротической симптоматики, которая в случае заболевания, имеющего духовную причину, не является первичной. Этот особый вид неврозов Франки называет «ноогенным неврозами» и считает, что они «возникают не из конфликтов между влечениями и сознанием, но, точнее, из конфликтов между различными ценностями; другими словами, из моральных конфликтов» (с. 247). Ноогенный невроз может принимать форму алкоголизма, депресии, навязчивости, преступности, гиперинфляции сексуальности или безрассудства, однако во всех этих симптомах может проявляться блокированная воля к смыслу, кризис бессмысленности (см. Ялом, 2000).
Описывая экзистенциальную фрустрацию как социальный феномен, В. Франкл использует термин «экзистенциальный вакуум» - следствие «упадка универсальных ценностей» (1990, с. 295), в результате которого человек оказывается в ситуации неопределённости, когда «никакие условности, традиции и ценности не говорят, что ему должно делать» (с. 308). Субъективно экзистенциальный вакуум проявляется в скуке и апатии, когда люди сообщают о пустоте и бессмысленности жизни, и лежит в основе таких феноменов как «невроз выходного дня»; по мнению В. Франкла, экзистенциальный вакуум - не проявление, но возможная причина ноогенного невроза (1990, с. 312). Возможна и более сложная ситуация, когда симптоматология обычного невроза «вторгается в экзистенциальный вакуум и продолжает в нём расцветать» (1997, с. 253): в таких случаях, по мнению Франкла, речь идёт не о ноогенном неврозе, однако для его преодоления необходимо также и заполнить экзистенциальный вакуум с помощью логотерапии. Как показали наблюдения В. Франкла и эмпирические исследования его последователей (см. Франки, 1990), феномен экзистенциального вакуума широко распространён в современном обществе. По нашему мнению, в современной России проблема смыслоутраты является особенно актуальной: переход от социалистического общества к демократии и рыночной экономике был ознаменован крушением старых социально заданных ценностей и образованием своего рода «ценностного вакуума». В отсутствие однозначных ценностей, заданных «по умолчанию», ответственность за поиск смысла собственной жизни легла на плечи каждого человека, к чему многие люди, привыкшие к жизни в условиях, когда ценности заданы социально, оказались не готовыми. В основе существенного роста таких проявлений дезадаптации как неврозы, суициды, алкогольная и наркотическая зависимость, может лежать именно феномен утраты смысла (см. напр. Хохлов, Шипов, Горохов, 1997). Неудивительно, что интерес к проблеме смысла среди отечественных исследователей в последние годы существенно возрос (см. напр. Смысл жизни и акме, 2004).
Представления об отчуждении в философской и религиозной традиции
В отечественной традиции гуманитарных наук термин «отчуждение» связывают, как правило, с марксистской философией (см. Краткий философский словарь, 2004). Другим основным контекстом употребления этого термина является экзистенциальная традиция: в первую очередь, именно благодаря работам экзистенциалистов в середине XX века отчуждение было опознано как культурный феномен, олицетворением которого стали персонажи романов Ф. М. Достоевского, Ж.-П. Сартра, А. Камю, Э. Хэмингуэя, Г. Гессе и других писателей: характерными особенностями этого культурно-исторического типа переживания действительности становятся утрата ценостей, потеря ощущения контроля над собственной жизнью, повышенная чувствительность к болезненным переживаниям, поиск осмысленности и ценности в мире фантазии, за пределами жизни, утрата идентичности (см. Wilson, 1956). Однако анализ истории понятия отчуждения указывает на то, что оно уходит корнями в истоки европейской философской и религиозной традиции. Настоящий раздел посвящен результатам предпринятого нами анализа истории этого понятия в контексте европейской философии; более широкий культурологический анализ представлен в работах ряда авторов (Wilson, 1956; Schmitt, 2003; Shacht, 1994 и др.)
Слово «отчуждение» в современном русском языке имеет несколько значений: передача имущества в пользу другого лица, превращение чего-либо в далёкое и чуждое кому-либо, прекращение близких отношений, внутреннее отдаление (Ожегов, 1990, с. 482). Круг значений термина «alienation» в английском языке сходен: передача собственности, отчуждение человека от человека, а также психическое заболевание (Schacht, 1971). Таким образом, значения этого слова охватывают реальность, которая изучается экономикой и юриспруденцией, социологией, социальной психологией, психологией восприятия, психологией личности и даже клинической психологией. Возникает логичный вопрос об основаниях подобного соединения столь разнородных значений в одном слове. Подобным основанием может служить общность генеза этих различных феноменов.
Как отмечает М. Маркович, термин «отчуждение» встречается ещё у Аристотеля: соответствующие греческие слова означают «исключённый из сообщества» или «передача собственности» (Маркович, 1989, с. 43). Однако более близкой к современному понятию отчуждения является идея Платона (см. Чанышев, 1981; Мамардашвили, 1997) о причастности человеческой души к сверхчувственному миру эйдосов, способному устанавливать в душе гармонию; ограниченность доступности мира эйдосов для человека, находящегося в мире вещей, Платон иллюстрирует знаменитой притчей о пещере (см.: Хайдеггер, 19936).
Широкое распространение представление об отчуждении получило в христианской теологии. Как отмечает Э. Тьювсон (Tuveson, 1974), в иудео-христианской традиции содержится идея о том, что связь человека с Богом подобна близости между двумя людьми, и отчуждение от Бога (как любящего Отца), возникающее в результате грехопадения или безразличия со стороны человека, подобно отчуждению от другого человека и аналогичным образом может быть связано с дезорганизацией «Я», чувством вины, утратой идентичности; Тьювсон показывает, что отношения между человеком и Богом описываются в Ветхом Завете как семейные отношения между непослушным сыном и патриархальным отцом; по его мнению, эта особенность специфична для иудео-христианской традиции.
В неоплатонизме Плотина (см. Чанышев, 1991) ярко звучит идея отчуждения человека от сверхчувственного первоначала бытия - Единого и сотворенных им Мирового Ума и Мировой Души. Явления природы (чувственного, феноменального мира) реальны лишь настолько, насколько они отражают в себе идеи Ума; другим началом природы является небытие -то, что противостоит Единому, результат угасания света (А. Чанышев применяет для обозначения этого негативного начала категорию «материя»). Человек, по Плотину, может оставаться низменным (любя только красивые вещи) или возвышаться, стремясь к Единому (любя прекрасное как таковое, красоту добродетели); ещё более высокой формой такого возвышения является экстаз - внеинтеллектуальная форма пребывания души вне тела, непосредственного слияния с Единым.
Методы психологической диагностики отчуждения
М. Симэн (Seeman, 1991) даёт обзор основных шкал отчуждения. Он рассматривает шкалы бессилия, аномии, утраты смысла, самоотчуждения (отчуждение от работы и отстранённое отношение к себе), социальной изоляции (одиночество), отчуждения от культуры (критическое отношение к культуре и обществу), недоверия к людям, а также опросники общего уровня отчуждения. Следует отметить, что большинство шкал, включённых в обзор М. Симэна, представляют собой чрезвычайно короткие (до 10 пунктов) опросники, валидность которых устанавливается путём корреляции друг с другом и с социально-экономическим статусом испытуемых. Фактически, набор шкал, представленный в обзоре, выглядит операционализацией социологического подхода к отчуждению, не разработанной с психологической стороны. Отдельные исследования показали невысокую конвергентную и дискриминантную валидность набора разнородных шкал отчуждения (Brookings, Dana, Bolton, 1981).
Попыткой создать многофакторный опросник отчуждения является не вошедший в обзор М. Симэна опросник отчуждения Дж. Рэя (Ray, 1974), полученный путём факторного анализа 168 утверждений. Опросник включает в себя 6 шкал, каждая из которых включает примерно одинаковое количество прямых и обратных пунктов: отсутствие норм, бессилие, утрата смысла, социальная изоляция, неудовлетворённость, цинизм. Краткая версия опросника (Ray, 1982) включает 20 пунктов; обе версии опросника показывают взаимосвязи с рядом социологических переменных (радикализм, социально-экономический статус и др.). Однако этот опросник также остаётся по существу социологическим: его утверждения касаются отношения к обществу. Кроме того, он содержит большое количество фразеологизмов и иных культурно-зависимых утверждений, перевод которых затруднён.
Несмотря на отсутствие единой теоретической интерпретации, с использованием различных шкал отчуждения был накоплен довольно большой эмпирический материал. Были получены корреляции отчуждения с конформизмом и экстернальностью (Tolor, LeBlanc, 1971), экстернальностью и низкой самооценкой (deMan, Devisse, 1987), тревожностью и низкой самооценкой (Heaven, Bester, 1989), экстраверсией, нейротизмом и отрицательно - с приязнью (agreeableness из Big Five; см. Levenson, Jennings, Aldwin, Shiraishi, 2005), психотизмом (выделенным как субшкала MMPI-2 -см. Harkness, McNulty, Ben-Porath, 1995). Было обнаружено, что у начинающих учителей с высокой жизнестойкостью поддерживающий школьный климат связан со снижением уровня отчуждения, в отличие от учителей с низкой жизнестойкостью (Thomson, Wendt, 1995). Лица с высоким уровнем отчуждения обнаруживали более высокую степень рассогласования между представлениями об идеальном и реальном Я, а также между представлениями о реальном Я и о среднем человеке (Davids, 1955).
Были обнаружены тесные взаимосвязи отчуждения и отдельных его компонентов с алкоголизмом (Calicchia, Barresi, 1975). Вопреки ожиданиям, среди пациентов психиатрических клиник было обнаружено отсутствие взаимосвязи между отчуждением и сроком госпитализации, отражающим тяжесть диагноза (McDowell, Miller, Magaro, 1977). Более высокий уровень социального отчуждения был обнаружен у заключённых (LeBlanc, Tolor, 1972). Было показано, что уровень переживания социальной изоляции ниже у студентов, участвующих в работе студенческих организаций (Lane, Daugherty, 1999).
Следует отметить, что метаанализ перечисленных работ затруднён тем, что различные авторы не только используют различные шкалы отчуждения, но часто разрабатывают собственные, опираясь на более или менее единый набор пунктов. Это говорит о неудовлетворённости большинства исследователей распространёнными инструментами для измерения отчуждения.
Существует также ряд более современных шкал отчуждения. Так, социальное отчуждение является одним из факторов, входящих в состав Миссисипской шкалы военного посттравматического стресса (McFall, Smith, Mackay, Tarver, 1990), а также многомерного опросника личности MPQ (см. Miller, Greif, Smith, 2003). Делались попытки выделить отчуждение как субшкалу шкалы социальной интроверсии MMPI-2 (Ben-Porath, Hostetler, Butcher, Graham, 1989); отчуждение входит как полноценная шкала в версию MMPI для подростков (Arita, Baer, 1998). Отчуждение, понимаемое как утрата смысла, входит в опросник самотрансценденции ASTI (Levenson, Jennings, Aldwin, Shiraishi, 2005). Была разработана шкала социального отчуждения от одноклассников для студентов колледжа, продемонстрировавшая положительные корреляции с показателями депресии, дистресса, неиротизма и психотизма, а также отрицательные - с экстраверсией, оценкой собственной привлекательности, оценкой согласия в семье и социометрическими переменными (Daugherty, Linton, 2000).