Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Методологические и теоретические проблемы исследования прогнозирования 12
1.1. Исследование прогнозирования в психологии 12
1.2. Прогнозирование в онтологическом аспекте 32
1.3. Индивидуальные особенности личности и прогнозирование 50
Глава II. Эмпирическое исследование личностной обусловленности прогнозирования 74
2.1. Организация и методы исследования 74
2.2. Проявления свойств личности в прогнозировании 94
2.3. Взаимосвязь ценностно-смысловых составляющих образа мира с особенностями прогнозирования 115
2.4. Взаимосвязь самоактуализации человека с особенностями прогнозирования 128
2.5. Направления коррекционно-консультационной работы при высокой выраженности отрицательного прогноза в общении и деятельности 142
Заключение 155
Список использованной литературы 159
Приложения 182
- Исследование прогнозирования в психологии
- Прогнозирование в онтологическом аспекте
- Организация и методы исследования
Введение к работе
Актуальность проблемы. Анализ индивидуального своеобразия поведения и внутреннего мира человека приобретает в настоящее время в отечественной психологии особую актуальность. Это вызвано развитием в нашей стране службы практических психологов, непосредственно сталкивающихся в своей повседневной деятельности с необходимостью понимания и объяснения индивидуальности человека, обратившегося за психологической помощью. В попытках понять и объяснить реальное поведение и деятельность психолог вынужден учитывать, что активность человека всегда направлена на достижение будущего результата и, вне зависимости от того достигнута поставленная цель или нет, любые его поступки обязательно меняют нечто в человеке и его мире.
Предвосхищение результатов и последствий собственного поведения в значительной мере определяет, какие решения будут приняты человеком, что именно и каким образом он будет предпринимать в той или иной ситуации. Без понимания того, что ожидает человек невозможно объяснить, почему он действует и поступает так, а не иначе. Это означает, что одним из важных рубежей на пути к исследованию индивидуального своеобразия поведения и деятельности выступает анализ особенностей прогнозирования человеком будущих событий. Необходимость объяснения природы таких распространенных в психологическом консультировании проблем как тревожность, застенчивость, пессимизм, тесно связанных с антиципационными феноменами, заставляет обратиться к исследованию прогнозирования в его эмоционально-личностных аспектах.
Вместе с тем, актуальность исследования прогнозирования в его личностной обусловленности определяется не только запросами психологической практики, но и необходимостью переосмысления проблемы в контексте современных теоретико-методологических позиций. В условиях
онтологизации психологического знания, сопровождающейся возрастанием влияния идей системности и самоорганизации, возникла возможность перехода от внутренне противоречивых гносеологических представлений о прогнозировании как «опережающем отражении» к более соответствующему современным тенденциям развития психологии пониманию данного феномена как порождения образа будущего в психологических системах. Современные системные представления о личности не только позволяют преодолеть разрыв когнитивных и личностных аспектов в исследовании антиципации, но и делают возможной саму постановку проблемы личностной обусловленности прогнозирования, методологически обоснованное решение которой необходимо для развития теоретического знания в этой области.
Степень разработанности проблемы. Основополагающими для исследования прогнозирования являются идеи физиологической кибернетики и физиологии активности, представленные в работах отечественных и зарубежных ученых ПК. Анохина, Н.А. Бернштейна, Н. Винера, К. Прибрама, А. Розенблюта, Г. Уолтера и др. Общим в исследованиях этих учёных выступает признание важнейшей роли прогнозирования в регуляции активности человека. Вместе с тем, мы понимаем, что закономерности прогностической активности субъекта, существующие на физиологическом уровне, будут иметь иное содержание на уровне психологическом, оставаясь функционально идентичными.
Одним из направлений, непосредственно основанных на кибернетическом подходе, было исследование вероятностного прогнозирования (А.Ю. Акопов, М.И. Бобнева, В.А. Иванников, О.А. Конопкин, Д.Н. Меницкий, А.К. Осницкий, А.В. Родионов, В.М. Русалов, В.В. Трубачев, И.М. Фейгенберг и др.). Результаты, достигнутые в рамках данного подхода, убедительно говорят о том, что прогнозирование не является простым отражением вероятностной структуры среды и зависит как от индивидуально-психологических особенностей человека, так и его субъективных состояний. Со стороны
представителей деятельностного подхода, в свою очередь, была показана зависимость результатов прогнозирования от потребностей, установок, целей и смыслов человека (В.Г. Асеев, А.Г. Асмолов, Е.П. Кринчик и др.). К сожалению, это важное положение не получило соответствующей разработки в последующих исследованиях.
До настоящего времени наиболее распространёнными являются работы, в которых прогнозирование рассматривается в его когнитивной функции (Дж. Брунер, А.В. Брушлинский, Л.М. Веккер, Э. Кестер, Ю.Н. Кулюткин, Й. Лингардт, У. Найссер,'Л.И. Переслени, Ж. Пиаже, Л.А. Регуш, Е.А. Сергиенко, Н.Л. Сомова и др.). Вместе с тем, можно отметить возрастающий интерес к проблемам проявлений прогнозирования на личностном уровне, а также индивидуально-психологических особенностей прогнозирования, их взаимосвязи с личностными свойствами и эмоциональными состояниями. Эти вопросы затрагиваются в работах Т.В. Алексеевой, А. Бандуры, Р. Бернса, С.Г. Геллерштейна, В.П. Герасимова, Э.Э. Линчевского, Т.А. Немчина, П.В. Симонова, Т. Шибутани и др. Хотя факт существования индивидуально-психологических особенностей прогнозирования доказан достаточно убедительно, явно недостаточным является анализ их места в структуре индивидуальности.
Вопрос об истоках индивидуально-психологических особенностей прогнозирования рассматривался преимущественно в психофизиологическом аспекте в работах Т.Ф. Базылевич, А.Р. Лурии, Д.Н. Меницкого, B.C. Клягина, А.И. Крупнова, Л.И. Переслени, В.М. Русалова, Г. Уолтера, В.В. Фадеева, Д.А. Ширяева и др. Хотя в работах А.Н. Леонтьева и С.Д. Смирнова заложены теоретические основы для исследования прогнозирования в контексте проблемы образа мира человека, по-прежнему остаётся неизученным вопрос о связи индивидуально-психологических особенностей прогнозирования и образа мира.
Несмотря на весьма широкий спектр работ, посвященных исследованию прогностической активности субъекта, недостаточным, по нашему мнению, является анализ проблемы личностной обусловленности прогнозирования, взаимосвязи содержательных характеристик ожиданий с индивидуальными особенностями личности и образом мира человека. В этой связи можно говорить о противоречии между значимостью прогнозирования в жизнедеятельности человека и недостаточной изученностью взаимосвязи прогнозирования с индивидуальными особенностями личности. С учетом этого противоречия был сделан выбор темы исследования, проблема которого заключается в раскрытии личностной обусловленности прогнозирования, понимаемого нами как порождение образа будущего в психологических системах.
Целью нашей работы является исследование личностной обусловленности прогнозирования.
Объект исследования: прогнозирование, присущее человеку как открытой самоорганизующейся психологической системе.
Предметом исследования является личностная обусловленность прогнозирования, выступающего как порождение образа будущего в психологических системах.
Гипотеза исследования: отрицательная модальность прогнозирования обусловлена индивидуальными особенностями личности, характеризующими меру открытости человека как психологической системы. К числу таких особенностей личности относятся характеристики ценностно-смысловых составляющих образа мира, пессимизм, тревожность, застенчивость, мотивация избегания неудачи. Личностная обусловленность прогнозирования проявляется в сочетании отрицательного прогноза с особенностями личности, затрудняющими самоактуализацию человека.
Для проверки выдвинутой гипотезы и достижения цели исследования были поставлены следующие задачи:
Теоретически обосновать представление о том, что прогнозирование существует как порождение образа будущего в психологических системах.
Установить индивидуальные различия в выраженности отрицательного прогноза и разработать соответствующую диагностическую методику.
Исследовать проявления в прогнозировании индивидуальных особенностей личности, характеризующих меру и характер открытости человека как психологической системы.
Проанализировать взаимосвязь индивидуально-психологических особенностей прогнозирования с ценностно-смысловыми составляющими образа мира.
Выявить уровень и особенности самоактуализации, характерные для людей с высокой выраженностью отрицательного прогноза.
Теоретико-методологической основой исследования является системно-синергетический подход (Г. Хакен, И. Пригожий, Е.Н. Князева, СП. Курдюмов, И.Н. Трофимова, А.П. Назаретян); теория психологических систем (O.K. Тихомиров, В.Е. Клочко); идеи физиологии активности (Н.А. Бернштейн, П.К. Анохин, И.М. Фейгенберг); принципы системного подхода к исследованию индивидуальности (Б.Г. Ананьев, B.C. Мерлин); положения онтологического подхода к изучению психики, выдвинутые С.Л. Рубинштейном и развитые А.В. Брушлинским.
Для решения поставленных задач использовался комплекс общенаучных и психологических методов: анализ психологической литературы по избранной проблеме и метод тестирования. В частности, для диагностики особенностей прогнозирования был разработан специальный опросник, проверенный на надежность и валидность. При изучении взаимосвязи прогнозирования с индивидуальными особенностями личности для их диагностики использовались методики FPI, шкала самооценки тревожности Спилбергера-Ханина, опросник мотивации достижения А.А. Реана, методика «Тест на оптимизм» Л.М. Рудиной. Диагностика ценностно-смысловых составляющих образа мира осуществлялась с помощью методик Е.Б. Фанталовой «Уровень соотношения
ценности и доступности в различных жизненных сферах» и Д.А. Леонтьева «Тест смысложизненных ориентации». Исследование особенностей самоактуализации производилось с помощью самоактуализационного теста «CAT».
При обработке полученных данных использовались методы математической статистики, в частности, корреляционный и факторный анализ. Обработка данных производилась с помощью программ Microsoft Excel и Statistica.
База и этапы исследования. Исследование проводилось на базе психологического факультета БПГУ им. В.М. Шукшина и Алтайского политехнического колледжа в течение 1999-2005 годов. В исследовании на разных его этапах приняли участие 180 испытуемых в возрасте от 18 до 22 лет. Выбор данной возрастной группы обусловлен тем, что по данным Л.А. Регуш, к 18 годам прогнозирование достигает итогового уровня развития и приобретает большое значение в саморазвитии личности.
Исследование проводилось в несколько этапов.
Первый этап (1999-2001 гг.) - поисково-теоретический, предусматривал анализ литературы по теме исследования, подбор методов и методик-исследования, разработку методики, направленной на диагностику особенностей прогнозирования.
Второй этап (2001-2003 гг.) - эмпирический, на котором были изучены проявления свойств личности в прогнозировании, влияние особенностей ценностно-смысловых составляющих образа мира на модальность прогноза, взаимосвязь прогнозирования с особенностями самоактуализации.
Третий этап исследования (2003-2008 гг.) - обобщающий. На этом этапе проводился количественный и качественный анализ результатов эмпирического исследования, осуществлялось обобщение и интерпретация полученных данных.
Научная новизна исследования:
обосновано представление о прогнозировании как порождении образа будущего в психологических системах;
разработана и апробирована методика диагностики выраженности отрицательного прогноза в общении и деятельности;
установлена личностная обусловленность отрицательного прогноза такими индивидуальными особенностями личности как пессимизм, тревожность, застенчивость, мотивация избегания неудачи, характеристики ценностно-смысловых составляющих образа мира;
выявлены особенности самоактуализации личности, харктерные для людей с высокой выраженностью отрицательного прогноза.
Теоретическая значимость исследования определяется тем, что с точки зрения системно-синергетического подхода обосновано представление о прогнозировании как порождении образа будущего в психологических системах; расширены представления об эмоциональных составляющих прогностической активности и описаны индивидуальные различия в выраженности отрицательного прогноза в общении и деятельности; предложено новое понимание личностной обусловленности прогнозирования, основанное на. представлении об избирательной открытости человека как психологической системы, позволяющее объяснить связь отрицательного прогноза с индивидуальными особенностями личности.
Практическая значимость исследования заключается в разработке методики диагностики выраженности отрицательного прогноза в общении и деятельности, которая может быть использована в психопрофилактической, консультационно-коррекционной и профориентационной деятельности психолога. Полученные в нашем исследовании результаты позволяют предвидеть психологические трудности на пути самоактуализации человека, связанные с высокой выраженностью отрицательного прогноза в общении и
деятельности, и организовать необходимую психопрофилактическую и консультационно-коррекционную работу.
Достоверность результатов и выводов исследования достигалась методологической обоснованностью исходных положений, определяющих характер исследования; обеспечивалась использованием методов, соответствующих целям и задачам исследования, применением методов математической обработки экспериментального материала, содержательным анализом выявленных фактов и отношений; выводы базировались на репрезентативных выборках.
Основные положения, выносимые на защиту:
Прогнозирование будущего человеком можно рассматривать не как опережающее отражение действительности, а как порождение образа будущего в психологических системах.
Ряд особенностей личности, указывающих на меру и характер открытости человека как психологической системы, таких, как пессимизм, тревожность, застенчивость, выраженная мотивация избегания неудачи, проявляются в особенностях прогнозирования, определяя отрицательную модальность ожиданий.
Результативно-содержательные особенности прогнозирования в значительной мере определяются особенностями ценностно-смысловых составляющих образа мира человека. Высокая выраженность отрицательного прогноза сопряжена с конфликтностью ценностно-смысловой сферы, низким уровнем осмысленности жизни и негативным образом «Я».
Высокая выраженность отрицательного прогноза в общении и деятельности сочетается с индивидуальными особенностями личности, затрудняющими процесс самоактуализации: слабой компетентностью во времени, высокой степенью зависимости, низкой гибкостью в поведении, слабой спонтанностью и контактностью, сниженным уровнем самоуважения и самопринятия личности, невысокой креативностью. Тенденция к
отрицательному прогнозу в общении и деятельности сочетается с относительно невысоким уровнем самоактуализации в целом.
Апробация результатов исследования. Материалы исследования докладывались и обсуждались на Всероссийской научно-практической конференции «Становление личности на современном этапе» (г. Бийск, 2000); международных психологических чтениях «Инновации в психологии» (г. Бийск, 2001, 2003); международной научно-практической конференции аспирантов и студентов «Наука и образование: проблемы и перспективы» (г. Бийск, 2002, 2004); Всероссийской научно-практической конференции «Дифференциальная психология: проблемы и перспективы» (г. Бийск, 2002); межвузовской научно-практической конференции «Мотивация в психологии управления» (г. Самара, 2003); межрегиональной научной конференции «Интеллект-2004» (Красноярск, 2004); Всероссийской научно-практической* конференции «Самореализация личности в современных социокультурных условиях» (Тольятти, 2007); региональной научно-практической конференции «Специальное образование и социальная помощь в регионе: проблемы и перспективы» (г. Бийск, 2007); на заседаниях региональной школы молодых ученых (г. Бийск, 2002, 2008, 2009).
Структура диссертации: диссертация состоит из введения, двух глав, заключения, списка литературы, включающего 236 источников, и 6 приложений. Диссертация содержит 10 таблиц, 4 рисунка. Общий объем работы составляет 196 страниц.
Исследование прогнозирования в психологии
Для описания психических процессов и явлений, связанных с прогнозированием будущего, чаще всего используются термины «антиципация» (Б.Ф. Ломов, Е.Н. Сурков, С.Г. Геллерштейн, Э. Кестер, Е.А. Сергиенко), «опережающее отражение действительности» (П.К. Анохин), «вероятностное прогнозирование» (И.М. Фейгенберг, В.А. Иванников, В.М. Русалов, Л.И. Переслени, O.K. Осницкий, О.А. Конопкин, Г.А. Стрюков), «экстраполяция» (Л.В. Крушинский, И.М. Фейгенберг, В.А. Иванников), «прогностическая способность» или просто «прогнозирование» (Л.А. Регуш), «ожидание» (И.М. Фейгенберг, В.А. Иванников, Т.В. Алексеева, Ж. Нюттен), «прогностическая деятельность» и «антиципационные способности» (Н.П. Ничипоренко, В. Д. Менделевич). Хотя анализ и определение всех перечисленных терминов не входит в задачи нашего исследования, чтобы избежать терминологической путаницы, сразу оговорим наиболее важные в контексте нашего исследования понятия.
По-видимому, наиболее общей категорией в этом ряду является категория «опережающее отражение действительности», введенная П.К. Анохиным. Он считал опережающее отражение действительности всеобщим свойством живых организмов, которое проявляется в способности опережать во времени и пространстве закономерное течение последовательных событий внешнего мира [8]. По мнению Б.Ф. Ломова, категорию «опережающее отражение» можно разделить на две подкатегории, описывающие психологические проявления данного феномена - это предвидение (или антиципация) и целеполагание [109]. Целеполагание характеризует опережающее отражение, включенное в деятельность субъекта, в содержательном плане выступающее как отражение будущего результата. Предвидение более относится к опережающему отражению объективного хода некоторых событий, взятых как бы безотносительно к субъекту, когда субъект выступает в роли наблюдателя. Б.Ф. Ломов подчеркивал некоторую условность такого разделения, указывая, что эти две формы близки друг к другу и могут превращаться одна в другую. Более того, иногда Б.Ф. Ломов рассматривает целеполагание как одну из форм антиципации [110].
Антиципация, по мнению Б.Ф. Ломова и Е.Н. Суркова, выступает как «способность (в самом широком смысле) действовать и принимать те или иные решения с определенным временно-пространственным упреждением в отношении ожидаемых, будущих событий» [ПО, с. 5]. Из этого определения следует, что антиципация, как некоторая общая способность, проявляется в разнообразных конкретных формах в реальной жизнедеятельности человека. В зависимости от задач, которые обслуживают в деятельности процессы антиципации, было выделено несколько взаимосвязанных и, вместе с тем, относительно самостоятельных ее уровней: субсенсорный, сенсомоторный, перцептивный, предетавленческий и речемыслительный. Все они тесно взаимосвязаны и в реальный поведенческий акт, так или иначе, могут быть вовлечены все уровни, вступающие в иерархические отношения друг с другом.
Этот подход, выступающий как попытка дифференцировать содержание прогноза по уровням сложности его организации, можно назвать системно-уровневым. Такая тенденция проявляется даже на уровне применения различных терминов, обозначающих функционально тождественные, но разные по содержанию характеристики прогностической активности субъекта.
Так, в частности, понятие «прогнозирование» используется, как правило, для описания феноменов речемыслительного уровня антиципации. Понятие «преднастройка» чаще всего связывают с субсенсорным и сенсомоторным уровнями антиципации. Менее жестко и однозначно можно связать понятие «экстраполяция» с перцептивным и представленческим уровнями. Вместе с тем, далеко не все упомянутые феномены могут быть четко распределены по уровням в соответствии с системно-уровневой концепцией антиципации.
Оригинальный подход к определению форм антиципации предложила Л.А. Регуш, которая выделяет несколько основных видов антиципирующей активности, таких как предчувствие, предугадывание, предсказание, предвидение и прогнозирование [161]. Прогнозирование понимается ею как познавательная деятельность, основанная на преобразовании знаний о прошлом и настоящем с целью получения прогноза, то есть вероятностного знания о будущем. Особо хотелось бы подчеркнуть, что для Л.А. Регуш прогнозирование характеризуется осознанностью, как цели, так и способов прогностической деятельности, а также её произвольностью. Если же речь идет о неосознанном и непроизвольном получении знаний о будущем, например, посредством интуиции, то следует использовать другие понятия - предсказание или предвидение.
Особой, не всегда осознаваемой формой антиципации, по мнению Л.А. Регуш, является предчувствие, которое выступает как ожидание появления каких-то пока еще не пережитых чувств, связанных с возможным значимым для субъекта событием. Предчувствие проявляется в определенных эмоциональных переживаниях человека, например: волнении, страхе, тревоге. Интересно, что Л.А. Регуш полностью отрывает предчувствие от познавательной деятельности человека и характеризует его исключительно в терминах эмоций. Иными словами, предчувствие здесь выступает как эмоциональное предвосхищение других будущих эмоций, механизмы которого совершенно не ясны. Одновременно, прогнозирование характеризуется как исключительно познавательная деятельность, оторванная от эмоциональной сферы. Такой подход может быть оправдан при изучении прогнозирования как формы научной деятельности, когда оно направлено на решение социально-значимых целей. Однако, рассматривая прогнозирование как индивидуальную познавательную деятельность, направленную на решение задач, которые ставит перед человеком его реальная жизнедеятельность, мы не можем оторвать процесс прогнозирования от эмоциональной сферы, ввиду того, что его результаты обязательно имеют личностный смысл, так или иначе, презентированный в сознании человека в переживаемых им эмоциях. Невозможно изучать прогнозирование как психологический процесс, разрывая когнитивную и эмоционально-смысловую стороны, «переживание и знание» [171, с. 14].
Рассматривая характеристики прогнозирования по Л.А. Регуш, хотелось бы обратить внимание на ещё один спорный, с нашей точки зрения, вопрос, который касается осознанности цели и средств прогнозирования. Говорить о полном осознании цели и средств прогнозирования, по всей видимости, можно лишь в том случае, когда мы рассматриваем прогнозирование как форму научной деятельности. Рассматривая прогнозирование как процесс, сопровождающий вообще любую активность человека, вероятно, правильнее говорить об их большей или меньшей осознанности. Поскольку в сознании наиболее полно представлены ведущие регуляторные уровни, то осознанность цели и средств прогнозирования будет существенно зависеть от того, какое место в структуре деятельности занимает прогнозирование. Понятно, что. ведущую роль прогнозирование, как познавательная деятельность, начинает играть только тогда, когда превращается в самостоятельную деятельность, например, научное предвидение. Оставаясь на подчиненных ролях в других случаях, прогнозирование оказывается представлено в сознании, прежде всего, своим результатом и лишь частично — своими способами и средствами.
Прогнозирование в онтологическом аспекте
Одной из тенденций развития современной психологии выступает становление онтологической проблематики, связанной с исследованием бытия человека в мире, его взаимодействия с окружающей действительностью [26; 37; 45; 78; 81]. Признание самостоятельного онтологического статуса за психической реальностью и отказ от свойственного гносеологизму расчленения и противопоставления субъекта и объекта выступает одним из принципиальных, базовых оснований такого подхода.
Одним из основателей такого подхода в психологии, по-видимому, следует считать С.Л. Рубинштейна, который в качестве исходного понятия своей философско-психологической концепции выдвинул категорию «бытие». Данная категория является базовой, исходной для анализа любой сущности, так как «не бытие есть свойство (предикат) какого-нибудь качества, качественной определенности (сущности), а та или иная качественная определенность есть свойство или предикат чего-то сущего, какого-то бытия» [170, с. 298]. Традиционное гносеологическое определение бытия как объекта познания, как внеположенности сознанию не принимается С.Л. Рубинштейном, так как сам познающий субъект выступает как сущее, наделенное сознанием и расположенное внутри бытия, но не перед ним. Положение С.Л. Рубинштейна о том, что человек и его сознание находятся внутри бытия и сами являются частью бытия, означает признание онтологического статуса психической реальности. Исходя иа этой позиции, отношение человека и реальности может быть понято как онтологическое отношение различных сущих, имеющих различные способы существования.
С.Л. Рубинштейн подчеркивает, что отношение субъекта к объективной реальности — это не только идеальное познавательное отношение, но и практическое действие, и, поскольку человек не только воздействует, но и испытывает на себе воздействия, можно говорить о взаимодействии человека и реальности, их взаимопроникновении и даже «общении».
Именно содержательные характеристики такого процесса взаимодействия человека с миром являются центральной проблемой онтологического подхода в психологии. Эту проблему, заключающуюся в объяснении избирательности взаимодействия человека и мира, впервые поставил Л.С. Выготский, отметив, что психика «есть орган отбора, решето, процеживающее мир и изменяющее его так, чтобы можно было действовать» [38, с. 55]. Действительно, взаимодействие человека и мира избирательно, иным оно и не могло бы быть, ибо «глаз, который бы видел всё, именно поэтому не видел бы ничего» [38, с. 55]. Тем не менее, существует необходимость в объяснении содержательных характеристик такой избирательности, в объяснении тех выборов, которые делает человек, взаимодействуя с миром.
По мнению С.Л. Рубинштейна, содержательные характеристики взаимодействия человека и мира, определяются наличием сознания и действия как фундаментальной характеристики человеческого способа существования в мире. В этом контексте, одной из основных задач онтологического подхода выступает анализ взаимодействия человека с миром в его опосредованное способом существования человека. Сам С.Л. Рубинштейн так характеризует онтологический смысл выделенных им характеристик человеческого способа существования: «Общение с другими сущими, взаимодействие с ними осуществляется посредством действий человека и его сознания, в регуляции этих действий посредством сознания, взаимодействие выступает как «опережение», детерминация и т.д.» [170, с. 298].
В приведенной- цитате необходимо подчеркнуть мысль о том, что «опережение», то есть прогнозирование следует рассматривать в его обусловленности базовыми характеристиками способа существования человека, а именно, наличием действия и сознания. В контексте нашего исследования интерес также представляет и тот факт, что для С.Л.. Рубинштейна прогнозирование выступает не как отражение (пусть даже опережающее отражение, как у П.К. Анохина) или форма познания, а форма взаимодействия или даже «общения» человека с миром. Вместе с тем, с точки зрения психосинергетики, любое взаимодействие сопровождается порождением нового [81]. Сопоставляя это утверждение с позицией Л.С. Рубинштейна/, можно сделать вывод, что прогнозирование выступает как психическое порождение в ходе взаимодействия человека с миром.
Из выделенных нами принципиальных особенностей онтологического подхода к прогнозированию вытекают два существенных вывода. Во-первых, возникает задача изучения онтологической сущности прогнозирования, понятого не как отражение или познание, а, прежде всего, как форма взаимодействия человека с миром, как психическое порождение в процессе такого взаимодействия. Эта задача, по-видимому, может быть решена через раскрытие места процесса прогнозирования в структуре человеческого бытия. Во-вторых, изучение прогнозирования и его индивидуальных особенностей должно учитывать включенность этого процесса в реальные действия и его осознанность. Без учета этих принципиальных положений невозможно решить проблему места и роли процесса прогнозирования в структуре человеческого бытия.
Включенность прогнозирования в деятельность и действие заставляет обратиться к анализу онтологии действия, так как через неё лежит путь к онтологической сущности прогнозирования. Сущность действия человека, согласно С.Л. Рубинштейну, состоит в том, что оно преобразует («взрывает») сложившуюся объективную ситуацию, наличное бытие и порождает новую ситуацию. Человек в своих действиях постоянно выходит за пределы сложившейся ситуации. Вместе с тем, действие, изменяющее наличное бытие, объективную ситуацию, в то же время изменяет что-то в самом человеке, реализует в нем что-то новое. Изменяя ситуацию, в которой находится человек, он выходит за пределы самого себя, отрицая собственную завершенность. Действие, таким образом, одновременно с изменением ситуации есть становление и реализация сущности человека.
Организация и методы исследования
Рассматривая прогнозирование, как порождение образа будущего в психологических системах, мы считаем, что его результативно-содержательные характеристики, проявляющиеся в положительной или отрицательной модальности прогноза, зависят от степени открытости человека как психологической системы. По этой причине можно предполагать, что в особенностях прогнозирования должны проявляться индивидуальные особенности личности, характеризующие меру открытости человека в мир, в частности, особенности ценностно-смысловой сферы и некоторые свойства личности. Поскольку открытость человека как психологической системы существенно определяет возможности самоактуализации и самореализации, можно также предположить, что высокая выраженность отрицательного прогноза как следствие неполной открытости более характерна для лиц, испытывающих затруднения в самоактуализации.
Таким образом, целью нашего исследования стало изучение проявлений индивидуальных особенностей личности в прогнозировании. Для реализации поставленной цели нам необходимо было решить несколько задач:
1. Разработать методики исследования результативно-содержательных особенностей прогнозирования.
2. Исследовать проявления свойств личности, характеризующих степень открытости и избирательность человека, в прогнозировании.
3. Исследовать проявления особенностей ценностно-смысловых составляющих образа мира в прогнозировании.
4. Проанализировать взаимосвязь индивидуальных особенностей прогнозирования с особенностями самоактуализации человека. Исследование проводилось на базе психологического факультета Бийского педагогического государственного университета имени В.М. Шукшина и Алтайского политехнического колледжа в течение 1999-2005 годов. На разных его этапах участие приняли 180 испытуемых в возрасте от 17 до 22 лет. Выбор данной возрастной группы обусловлен тем, что, по данным Л.А. Регуш, к 18 годам прогнозирование достигает итогового уровня развития и в юношеском возрасте приобретает особенно большое значение в саморазвитии личности [164; 165].
С целью изучения результативно-содержательных особенностей прогнозирования, проявляющихся в положительной или отрицательной модальности прогноза, нами был сконструирован опросник, направленный на выявление выраженности отрицательного прогноза в общении и деятельности. Выделяя две сферы реализации отрицательного прогноза, мы исходили из общепринятого положения о том, что «деятельность и общение составляют две стороны социального бытия человека, его способа жизни» [185, с. 137].
Предложенная методика «Выраженность отрицательного прогноза в общении и деятельности» содержит 46 утверждений, которые достаточно широко отражают различные ситуации, связанные с удовлетворением базовых социальных потребностей личности (в частности, потребности в положительных, социально одобряемых результатах деятельности и потребности в популярности, в уважении), причем, данные ситуации допускают возможность прогноза отрицательного исхода. Составляя утверждения, мы исходили из предположения о том, что отрицательный прогноз может проявляться как в переживании некоторого эмоционального состояния, отражающего отрицательную оценку ожидаемого исхода и осознаваемого как неловкость, беспокойство или тревога, так и в выборе защитных способов поведения, позволяющих избежать ситуаций, где есть риск негативного исхода.
В предложенном нами опроснике 25 утверждений касаются отрицательного прогноза в общении {«Шкала отрицательного прогноза в общении») и 21 утверждение - отрицательного прогноза в деятельности {«Шкала отрицательного прогноза е деятельности»). «Шкала отрицательного прогноза в общении» включает утверждения, описывающие состояния или способы поведения, в которых проявляется ожидание неуспеха в ситуации общения. К ней относятся такие высказывания как: «Я чувствую себя неловко, когда мне приходится общаться с незнакомыми людьми», «Я боюсь завести разговор с незнакомым человеком», «Я боюсь переспрашивать, если мне что-то непонятно, так как не хочу показаться некомпетентным», «Обычно я не участвую в обсуждении проблем, так как мое мнение вряд ли что-нибудь изменит» и т.п.
«Шкала отрицательного прогноза в деятельности» включает утверждения, описывающие состояния или способы поведения, которые связаны с ожиданием негативных результатов собственной деятельности. Сюда относятся, например, такие утверждения: «Бывает, меня останавливает мысль о том, что у меня все равно ничего не получится», «Выполняя новое или ответственное дело, я постоянно думаю о том, как бы не допустить какую-нибудь ошибку», «Когда мне предстоит сложное дело, я сомневаюсь в том, справлюсь ли я», «Я избегаю ответственных дел, так как боюсь не справиться» и т.п.
Отвечать на пункты опросника испытуемые должны были одним из двух вариантов ответа: «Да (Согласен)», либо «Нет (Не согласен)». С тем, чтобы сбалансировать методику относительно установки испытуемых на утвердительный или отрицательный ответ, наряду с прямыми заданиями были сформулированы обратные утверждения, ключевым ответом на которые является ответ «Нет (Не согласен)».
За каждый ответ, совпавший с «ключом», начисляется 1 балл. Полученные баллы, по каждой из шкал суммируются и сравниваются с нормативными данными, полученными при стандартизации опросника. Проверка надежности, валидности опросника, а также его стандартизация производилась на выборке студентов психологического факультета Бийского педагогического государственного университета имени В.М. Шукшина и учащихся Алтайского политехнического колледжа, общий объем которой составил 180 испытуемых. Большую часть выборки составляли девушки (124 испытуемых).
Прежде всего, мы стремились показать внутреннюю валидность предложенной методики, так как именно этот критерий характеризует качество новой методики со стороны её внутренней структуры и, поэтому, с него рекомендуется начинать оценку качества новых тестов [75]. В этой связи следует отметить, что внутренняя валидность предложенной методики обеспечивается специальной процедурой анализа и отбора заданий, которая позволила из первоначального списка, включающего 72 утверждения выбрать 46 наиболее согласованных. Далее, исходя из представления о тенденции к отрицательному прогнозу как едином свойстве индивидуальности, нами был рассчитан коэффициент внутренней валидности Кьюдера-Ричардсона для опросника в целом, который составил 0,92, что свидетельствует о высокой внутренней валидности методики.