Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Исторические аспекты возникновения народных песен литературного происхождения в традиционном музыкальном искусстве Пензенского края 12
1.1. История собирания и изучения музыкального фольклора Пензенской области и народных песен литературного происхождения 12
1.2. Специфика возникновения народных песен литературного происхождения 22
1.3. Пути проникновения литературных источников в традиционный фольклор 28
Глава II. Типологические особенности литературных песен в ракурсе анализа вербального текста 51
2.1. Поэтическая классификация песен 52
2.2. Влияние песен литературного типа на обрядовый и детский фольклор Пензенской области 85
Глава III. Музыкальная типология литературных песен 95
3.1. Типология напевов в соотношении с тематикой сюжета 96
3.2. Музыкальная стилистика литературных песен в процессе фольклоризации 152
Заключение 173
Библиографический список
- Специфика возникновения народных песен литературного происхождения
- Пути проникновения литературных источников в традиционный фольклор
- Влияние песен литературного типа на обрядовый и детский фольклор Пензенской области
- Музыкальная стилистика литературных песен в процессе фольклоризации
Специфика возникновения народных песен литературного происхождения
Большое количество песенных текстов Малосердобинского района содержится в рукописном сборнике М.Е. Соколова [281]. В дальнейшем собирательская деятельность возобновилась только в послевоенное время. В 1948 г. и 1953 г. печатаются книги А.П. Анисимовой [8; 9], где наряду с авторскими произведениями, помещены и фольклорные песенные тексты; выходит сборник частушек под редакцией В.К. Застрожного [91], сборник пословиц и поговорок, составленный П.П. Кузьминым [120]. Под руководством О.П. Мартыненко в 1970-75 гг. в фольклорных экспедициях были обследованы 15 районов Пензенской области. Результатом экспедиций стал сборник «Фольклор Пензенской области» [150].
Несмотря на то, что собирательская деятельность на территории края ведётся свыше 150 лет, исследовательские публикации и издания сборников различного рода, редки и немногочисленны. Вплоть до последних десятилетий XX в. нотографические сборники исчислялись единицами - известен только сборник П.П. Лондонова и Е.А. Прохорова [139], в основе которого около ста песен с напевами Лунинского и Бессоновского районов. В 1970-80-е года большую исследовательскую работу по изучению музыкального фольклора Пензенской области вели Т.М. Ананичева [2; 3; 4], Н.Н. Гилярова. На протяжении многих лет Н.Н. Гилярова являлась организатором фольклорных экспедиций в различные районы и стала автором ряда исследований и сборников, посвященных фольклору Пензенской области [33; 34; 35; 36; 37].
Неоценимый вклад в развитие пензенской фольклористики внёс заслуженный работник культуры РФ А.Г. Тархов. Благодаря Александру Георгиевичу, в 1979 г. в Пензенском музыкальном училище было организовано отделение «Руководитель народного хора» (сейчас училище стало колледжем искусств, а отделение называется «Сольное и народное хоровое пение»). С этого момента началась целенаправленная масштабная собирательская и научная работа преподавателей и студентов отделения, был накоплен значительный и разнообразный музыкально-этнографический материал. Под редакцией А.Г. Тархова вышли два песенных сборника [220; 255]. Осознавая важность проблемы сохранения и фиксации народных традиций, Александр Георгиевич стал инициатором создания на базе училища в 1992 г. творческой лаборатории музыкального фольклора, цели и задачи которой - систематическое изучение, возрождение, развитие и пропаганда народного музыкального творчества Пензенской области. Заведующий лабораторией Н.С. Мальков - один из ведущих фольклористов нашего края на протяжении нескольких десятков лет ведёт исследовательскую и экспедиционную работу, по результатам которой, в соавторстве с кандидатом исторических наук А. А. Тарховой был подготовлен сборник «Село моё, село моё родное. Песни села Канаевка» [148]. Преподаватель отделения И.А. Редкина ведёт большую экспедиционную и исследовательскую деятельность - опубликовано ряд статей [250; 251; 252; 253]; при участии Н.С. Малькова, выпущены в свет два сборника песен Лунинского района [167; 241]. В 2013 г. И.А. Редкина защитила диссертацию по теме «Традиционная музыкальная культура среднесурских районов Пензенской области (к проблеме выявления регионального субстрата в песенном стиле)» [254]. Важный вклад в изучение фольклорной традиции Пензенской области внесли два диссертационных исследования: Д.М. Жаткин «Паремическое творчество мордвы Пензенской области: уровни общности и специфика» [78]; А.А. Тархова «Традиционная культура русской деревни середины ХІХ-ХХ вв. на материале Пензенской области» (рассматривалось музыкально-поэтическое творчество крестьян Пензенской губернии) [297].
Несмотря на усилия фольклористов, исследовавших традиционное искусство, в значительном количестве населённых пунктов, характерные музыкально-поэтические особенности традиционной музыки Пензенского края пока не получили должного системного изучения.
История собирания и изучения народных песен литературного происхождения ведёт свое начало с XVIII столетия. Проблема взаимоотношения русской поэзии и фольклора всегда занимала научное сообщество - и филологов, и музыкантов. Первые образцы текстов и нот песен литературного происхождения (произведения, отличающиеся по поэтике и стилю от традиционного фольклора) мы можем найти у первых собирателей народных песен - Г.Н. Теплова, М.Д. Чулкова, В.Ф. Трутовского, Н.И. Новикова, И.К. Шнора, НА. Львова и И. Прача, И. А. Рупина, Д.Н. Кашина и других. М.Н. Сперанский отмечает, что «значительное большинство песенных сборников, как рукописных, так и печатных, составляет в настоящее время библиографическую редкость. По свидетельству библиофилов, песенные сборники зачитывались в свое время и "запевались" до полного их уничтожения, что косвенно также свидетельствует об их популярности в обиходе, а, следовательно, и о положении самой песни в быту XVIII века» [285, с. 134]. В XIX в. собиратели и исследователи народной песни столкнулись с ситуацией уже более активного проникновения в народную среду песен с новой эстетикой. В 80-90 гг. XIX в. начинается длительная дискуссия о «старых» и «новых» песнях, касающаяся дальнейших судеб народного творчества. Участниками этого растянувшегося на четверть века разговора, замечает М.Л. Лурье, стали ученые -фольклористы, этнографы, историки литературы, специалисты в области славянских древностей, как авторитетные уже в те годы, так и приобретшие известность позже, и многие другие авторы этнографических очерков, журнальных статей и газетных заметок разного объема, качества и степени самостоятельности [144, с. 127-128]. Защитники традиционной песни, считает Т.Н. Якунцева, не допускали возможности создания народом в новое время «истинно художественных произведений», один из главных их аргументов сводился к не эстетичности, «грубости» формы и содержания новых песен [332, с. 103]. Таких взглядов придерживалось большинство участников дискуссии, и, поэтому, чаще всего раздавались призывы к сбору подлинной народной песни, которая «уничтожается городским влиянием».
Пути проникновения литературных источников в традиционный фольклор
Иная система классификации наблюдается в сборнике Э.А. Тамаркиной «Романсовая лирика Удмуртии» [258]. Автор отмечает сложность включения песенных текстов в определенный раздел: постоянная внутри текстовая трансформация вариантов обнаруживает сдвиги в сторону одного или другого жанра, возникли трудности и с хронологией [258, с. 15]. Сборник включает четыре раздела, сформированных, по нашему мнению, не достаточно ясно, с весьма расплывчатыми типологическими жанровыми обоснованиями: народные романсы; народные баллады; баллады, романсы и песни литературного происхождения; лирические песни последней четверти XIX - XX вв. (три раздела формируются по жанровым признакам, четвёртый имеет хронологическую, причём не всегда верную, рубрикацию).
В своём анализе мы опираемся на исследования Т.Н. Ливановой, A.M. Новиковой, Т.В. Поповой, В.Е. Гусева, В.М. Щурова, где наиболее подробно рассмотрен процесс взаимодействия книжной поэзии и народного поэтического творчества. А также на работы Э.В. Померанцевой, А.В. Кулагиной, Я.И. Гудошникова, Т.Н. Якунцевой, Н.П. Зубовой, Н.П. Копанёвой, М.Л. Лурье, исследовавшие поздние лирические песни городской традиции. Классификации подверглись литературные произведения известных и анонимных авторов, получивших распространение в песенной традиции Пензенской области (от начала взаимодействия книжной и народной).
Анализируя ЛП Пензенской области, мы принципиально не делаем различия фольклоризированных текстов между литературными источниками известных и неизвестных авторов, позиционируя как равноправные явления. Также, мы учитываем то, что точная дата авторского произведения говорит нам лишь о времени его создания, а не о времени фольклоризации, вхождения в народную традицию . Принципы бытования фольклоризированных произведений в народе «...датировка книжного текста (точная или предположительная) не имеет никакого отношения к датировкам текстов фольклорных. Датировка устной записи всегда относится только к данному изложению-исполнению, она устанавливает факт сохранения "сообщения" коллективной памятью именно на момент этой записи, но ничего не говорит о времени его возникновения и почти ничего - о фазах его эволюции. Соответственно, все научные фиксации устных сообщений, как и их отражения или обработки в книжной одинаковы и для литературных песен прошлого века, и для песен советских композиторов. Нередко, более ранние (по времени создания литературного источника) фольклоризированные тексты исполняются певцами в стилистике городской традиции, а более поздние тексты - распеты в форме лирической, протяжной песни (крестьянской традиции).
Проанализировав ЛП (вербальный текст, исторические истоки зарождения песен литературного происхождения, пути проникновения литературно-музыкальных авторских источников в крестьянскую традицию), в итоге сформировалось две группы вербальных текстов, в которые вошли: произведения кантового происхождения религиозного, светского, пасторального содержания; новые баллады , повествовательные песни, народные романсы, «жестокие романсы».
Произведения кантового происхождения религиозного, светского и пасторального содержания (конец XVII века - XVIII век). Кант, как особая форма бытового вокального ансамблевого музицирования, основанного на освоении популярного репертуара из рукописных сборников, стал распространяться в России с конца XVII века . Гусев В.Е., отмечает «...иногда термин «кант» употребляется и в более широком значении, обнимая собою и псальмы, которые в таком случае рассматриваются как первоначальная разновидность канта» . Іем не менее, он разделяет псальмы и канты, отмечая и другие песенные разновидности. По мере музыкально-исторического развития 66 среди псальмов религиозного содержания появляются «светские» тексты любовного, застольного и приветственного содержания (позднее, тематический ареал становится ещё разнообразней: описание баталий, поздравления с победой, воссоединение Украины с Россией, о пользе учения). В дальнейшем, Гусев называет их «светскими псальмами» [60, с. 3], на основании изучении рукописных песенников он отмечает их небольшую популярность (бытование и распространение особенно заметно в средних слоях городского населения). Активное вытеснение псальм кантами началось в Петровскую эпоху. Гусев даёт такое определение канту «...бытовые песни светского содержания, сначала, как и псальмы, трехголосные, а затем одноголосные, отличавшиеся от псальм четким членением на куплеты, ясностью и отчетливостью ритма, но исполнявшиеся также без музыкального сопровождения» [60,с. 3]. Первоначально широкое распространение получили канты-«виваты» (панегирические патриотические песни воєнно-исторической тематики) -постепенно панегирическая ветвь угаснет, уступив место застольным и любовным кантам. Как отмечает Гусев В.Е., расцвет русского канта приходится на середину XVIII в., к этому времени сложились все его разновидности -псальмические, панегирические, приветственные, заздравные, застольные, любовные, пасторальные, шуточные, пародийные . Как видно из вышеприведенного текста, трактовка «псальмический кант» Гусевым употребляется уже в значении канта религиозного (духовного) характера. Ранние канты характеризуются силлабическим стихосложением (чаще всего не укладываются в рамки квадратности, непропорциональные по масштабам периоды).:
Влияние песен литературного типа на обрядовый и детский фольклор Пензенской области
Исследуя проблему систематизации и классификации песен литературного происхождения, мы выделили жанровую «нераспределенность» данного пласта песен. Отметим тот факт, что в современной фольклористике вопросы классификации чаще обозначаются словосочетанием «проблемы классификации» и имеют несколько подходов, а в отношении песен литературного происхождения работа по жанровой систематизации только начинается. Новизна исследования определяет свой круг сложностей: не хватает научных изданий данной проблематики, в малых количествах присутствует материал для сравнительного анализа. Но все же доступные материалы и исследования подтверждают, что некоторые процессы, происходящие в отношении народных песен литературного типа в Пензенской области, характерны практически для всех регионов, а именно: 1) вытеснение традиционной лирики песнями литературного происхождения; 2) проникновение их в обрядовый фольклор. В отношении первого пункта заявленных процессов фольклористами сказано и написано значительное количество исследований. Факт общепризнанный и, как нам кажется, в контексте нашей работы не имеющий магистрального значения. Поэтому в своей работе мы выделили несколько приоритетных направлений: исследовать и определить комплекс жанровых разновидностей песен литературного происхождения; определить произведения, получившие ту или иную бытовую приуроченность.
Литературные песни, получившие обрядовую приуроченность. Календарная обрядность (2 примера). Для всего Пензенского региона характерно отнесение шуточной песни (возможно кантового происхождения) «Было у тёщеньки семеро зятьёв» к масленичному периоду. Причина такой приуроченности, как нам кажется, кроется в сюжетной тематике произведения: отношения тёщи и зятьёв, угощение блинами. Блины, как обязательное угощение на масленицу и собственно её атрибут, хождение молодых супружеских пар в гости, в особенности к тестю и тёще, позволило народным исполнителям приурочить произведение к комплексу масленичных песен.
К весенним гуляньям приурочивалась плясовая песня кантового происхождения «Не прохладен ветер вянет» (с. Канаевка Городищенского района). Троица и проводы весны были обязательными празднествами во многих сёлах Пензенской области.
Свадебная обрядность (3 примера). Частичное включение песен литературного типа в свадебный фольклор отмечено нами в двух сёлах. В с. Канаевка романс «При пиру ли, при беседе» жительницы села исполняли на девичнике невесте-сироте. Любовная тематика этого романса заключает в себе контаминирование двух текстов с двумя сюжетными схемами: «мальчик девушку обнял - она стала плакать - парень пообещал жениться - девушка не поверила, т.к. она бедная, а он богатый». Далее идёт другая схема: «мальчик стал просить позволенья у отца и матери жениться - отец запретил - парень кончает жизнь самоубийством». Вероятно общая любовная направленность первой сюжетной схемы и акцентирование ситуации на словах: «- Если вздумаю жениться - возьму замуж за себя. - Где тому делу случиться, мне женой быть за тобой Ты - богатый, а я - бедна, ты красавчик пердо мной» , стала решающей для исполнения этого произведения на девичнике именно для невесты-сироты, как бы подчёркивая её «социальный» статус. В этом же селе ранее упомянутая песня «Не прохладен ветер вянет» могла исполняться на свадебном пиру под пляску (на лавках и скамейках).
В с. Малая Сер доба Малосердобинского района песню «Там, на горе цыгане стояли» исполняли на свадебном пиру. Исследуя историю данного произведения, были выяснены его «цыганские корни» , в народной фольклоризации текст существенно дополнился и приобрёл социальную окраску: цыган выбирает себе невесту и спрашивает у девушки: «Ты цыганка или молдаванка?», а девушка отвечает: «Из деревни, русская крестьянка!» Сюжетная основа выбора невесты, другие подтексты данного произведения, а также припев: «Ой, сад - виноград, зелёная роща, а кто ж виноват, жена или тёща? Тёща виноватая, тёща виноватая» позволили приурочить песню к свадебному пиру. По словам самих исполнителей, эта песня исполнялась на свадьбе «по тому как - про тёщу!» Возможно, на это произведение возлагалась и своеобразная традиционная «корительная» функция.
Погребальный обряд (4 примера). В с. Алферьевка Пензенского района в 1992 г. от жительницы села нами был записан романс «Вспомни, вздумай, мой размилый». Перед исполнением, певица долго настраивалась и рассказала: «Что вот так должна петь-плакать жена на могиле мужа». Сюжетная схема этого произведения довольно популярна: «разлука, измена - любовные переживания». В тексте не содержится никаких упоминаний о смерти и могиле, но, в заявленном исполнительницей контексте, слова об «измене, клятве» и «женитьбе на другой» в процессе исполнения воспринимались нами уже по другому («изменщица» и «наречённая жена» - смерть):
Музыкальная стилистика литературных песен в процессе фольклоризации
В виду довольно позднего формирования данного пласта песен, такие свойства как полинапевность и полистадиальность, как результат сложного, многоуровневого процесса фольклоризации (растянутом на довольно продолжительном отрезке времени) ярко не проявляются. Наблюдается лишь незначительная ритмо-интонационная вариантность внутри песенного блока, трансформация в иную форму - редкое исключение, связанное со своеобразием местной, локальной традиции.
Мелодическая устойчивость разных сюжетов (около 40 примеров). Этот тип можно условно разделить на две группы: политекстовые позднетрадщионные напевы («типовой» напев преднамеренное создание текста на уже известный напев (как итог - появление песен позднегородской стилистики не связанных по сюжету, с общей вариативной мелодикой и ритмом); напевы-«контаминации» - непреднамеренное слияние музыкального и вербального текста по причине интонационной и метроритмической схожести исходных напевов (чаще всего это происходит в сольном исполнении); напевы-«штампы» - вербальные тексты не связаны по сюжету, но имеют общие мелодические обороты, используют своеобразные «формульные ячейки» городской музыкальной стилистики); политекстовые традиционные напевы - приспособление поэтических текстов различной организации к известным, в одной и той же локальной традиции, напевам, а также к определённым типам композиций.
Политекстовые позднетрадщионные напевы. Эта группа объединяет большой блок песен поздней музыкальной стилистики, когда в процесс создания песен включилось большое количество анонимных авторов - «профессиональных» и «наивных» поэтов. Многие из них создавали свои произведения на оригинальную мелодию, но большинство пользовалось известными песенными «мотивами» или музыкально-лексическим «словарём» городской, поздней музыкальной стилистики . Все три типа напева (типовой, напев-контаминация, напев-штамп) связаны между собой взаимопереходящими, разноуровневыми процессами. На примере данной типологической группы можно представить некоторые скрытые процессы развития позднего фольклорного музыкального пласта.
К характерным примерам «типового» напева, в Пензенской области будут относиться мелодии песен: «На Муромской дорожке стояли три сосны», «Степь, да степь кругом», «Чёрный ворон», «А ночка темна, темна, темна», «Коногон» -«Гудки тревожно загудели», «Скамейка», «Очаровательные глазки», «Коробейники», «Кирпичики», «Как родная меня мать провожала», «У церкви стояла карета», и другие. Пензенская область не имеет единой этнической основы - на протяжении нескольких столетий здесь соседствовали представители русского, мордовского и татарского народов. Естественно, взаимопроникновение этих культур - характерная черта нашего региона. В контексте нашей работы мы отметили бытование в мордовских сёлах текстов на известные мелодии некоторых русских народных песен на мордовском языке: по содержанию они могли быть и разными, но сюжет и тема зачастую имели сходство. И.И. Земцовский определяет такие мелодии как «бродячие, исполняемые у разных народов со своими песенными текстами» . Мелодия военно-бытовой песни «Вечер поздно я стояла у ворот» в с. Старая Яксарка Шемышейского района исполняется на сюжет: жили старик со старухой, у них было четыре дочери, которых отдали замуж, но все умерли от голода (в текстах, которые исполнялись на эстраде, вдова также отдала четырёх дочек замуж). В За всё время отношений книжной и народной традиции явление исполнения «на мотив» прослеживается постоянно: B.C. Копьшова, в примечаниях к сборнику «Избранные русские канты XVIII в.» [112, с. 76], наблюдает исполнение многих кантов на один распространённый мотив. В.Е. Гусев отмечает: «Очень характерной тенденцией для поэзии второй половины XVIII в. является создание стихотворений "на голос", то есть на мелодию уже популярных народных песен или полюбившихся романсов. Сами поэты, не дожидаясь, когда их стихи будут положены на музыку, предлагали читателю петь их, указывая образец» [58, с. 7]. В XIX - XX вв. это явление также широко распространено. Показательна мелодия песни «Кирпичики», на мотив которой исполнялся большой корпус разных текстов (в Пензенской традиции «Как на фабрике жила парочка», «Поздно вечером со спектакля», «Как на кладбище Митрофаньевском»). 2063емцовский И.И. Народная песня см.: Музыкальная энциклопедия. М, 1973-1982, 3 т. с. 880. разных мордовских сёлах нами отмечены мелодии песен «Как родная меня мать провожала», «Из-за лесу из-за рощи», «Пошли девки на работу».
Известная в Пензенской области народная певица с. Невежкино Белинского района Ульяна Сергеевна Ежкова не только исполняла народные песни, но и создавала свои произведения. Одной из любимых песен певицы была «Поздно, поздно вечерочком я коровушку гнала» . На эту же мелодию, с незначительными вариациями, Ульяна Сергеевна сочинила свою, автобиографичную песню «Долго я жила в тиши». Стоит отметить, что исполнительница не осознавала тождество напевов, для неё это были разные произведения [Приложение 23, №1, №2 с. 262]. Одинакова ритмика стиха - силлабо-тоническое хореическое стихосложение, четырёхстиховая основа поэтического текста, ладотональные свойства напевов. В напевах Ульяны Сергеевны можно проследить одни и те же мелодические ячейки -начальный восходящий ход в объёме кварты и последующие нисходящее движение; каденционный ход в объёме септимы, опевающий конечный тон и т.д.