Содержание к диссертации
Введение
Глава 1 Обзор литературы 11
1.1 Микробиота толстой кишки и ее значение в поддержании гомеостаза 11
1.2 Взаимосвязь между функциональным состоянием микробиоты и функциями нервной системы 18
1.3 Влияние стресса на состав микробиоты 25
1.4 Эффекты тафтцина-пгп 29
Глава 2 Материалы и методы исследования 36
2.1 Экспериментальные животные 36
2.2 Препарат 37
2.3 Моделирование хронического иммобилизационного стресса 37
2.4 Исследования функционального состояния нервной системы крыс 38
2.4.1 Методика изучения поведенческих реакций в тесте «открытое поле» 38
2.4.2 Методика оценки состояния тревожности в тесте «приподнятый крестообразный лабиринт» 39
2.4.3 Методика оценки болевой чувствительности в тесте «отдергивания хвоста» («Tail flick») 39
2.4.4 Методика оценки координации и выносливости в тесте «Rotarod» 40
2.5 Выведение животных из эксперимента и забор биологического материала 40
2.6 Исследование состояния мукозной микробиоты 41
2.7 Морфологическое исследование толстой кишки 42
2.8 Определение уровня кортикостерона в сыворотке крови крыс 43
2.9 Статистическая обработка данных 43
Глава 3 Влияние хронического иммобилизационного стресса на состояние микробиоценоза толстой кишки крыс 44
Глава 4 Состояние микробиоценоза толстой кишки крыс в условиях ХИС и применения тафтцина-пгп 53
4.1 Состояние микробиоты толстой кишки крыс в условиях ХИС и применения тафтцина-пгп 53
4.2 Изменения морфофункционального состояния толстой кишки в условиях ХИС и применения тафтцина-пгп 61
Глава 5 Функциональное состояние нервной системы у крыс в условиях ХИС и применения тафтцина пгп 67
5.1 Влияние хронического иммобилизационного стресса и применения тафтцина-пгп на поведение крыс в открытом поле 67
5.2 Изменение поведенческих показателей крыс в приподнятом крестообразном лабиринте после введения тафтцина-пгп в условиях хронического иммобилизационного стресса 72
5.3 Изменение моторной координации и выносливости крыс после введения тафтцина-пгп в условиях хронического иммобилизационного стресса 75
5.4 Болевая чувствительность крыс после введения тафтцина-пгп в условиях хронического иммобилизационного стресса 77
Глава 6 Содержание кортикостерона в сыворотке крови крыс в условиях ХИС и применения тафтцина пгп 79
Глава 7 Корреляционная взаимосвязь между составом микробиоты, морфометрическими показателями толстой кишки и состоянием функций нервной системы крыс в условиях ХИС и применения тафтцина-ПГП 83
Заключение 94
Выводы 110
Практические рекомендации 112
Список сокращений 113
Список литературы 114
Приложение 1 136
- Взаимосвязь между функциональным состоянием микробиоты и функциями нервной системы
- Влияние хронического иммобилизационного стресса на состояние микробиоценоза толстой кишки крыс
- Влияние хронического иммобилизационного стресса и применения тафтцина-пгп на поведение крыс в открытом поле
- Корреляционная взаимосвязь между составом микробиоты, морфометрическими показателями толстой кишки и состоянием функций нервной системы крыс в условиях ХИС и применения тафтцина-ПГП
Взаимосвязь между функциональным состоянием микробиоты и функциями нервной системы
Общепризнанными функциями нормальной микрофлоры являются метаболический обмен, сохранение гомеостаза внутренней среды макроорганизма, и иммуномодулирующая функция [95, 159].
Традиционно функции микробиоты рассматриваются в контексте ее роли в гастроэнтерологии, так как микробиотический фактор желудочно-кишечного тракта является наиболее изученным. Однако в настоящее время актуальным является вопрос исследования связей между функционированием нервной системы и состоянием микробиоценоза, а также изучением клеточного уровня нейроиммунных соотношений, прежде всего, в желудочно-кишечном тракте [108, 152].
Следует подчеркнуть, что в последние годы приоритетным направлением исследования микробиоты человека является изучение двусторонних коммуникаций между центральной нервной системой и кишечником, которые нашли отражение в признании оси «микробиота – кишечник – мозг» («The Brain – Gut – Microbiota Axis»). Такая связь была впервые установлена при изучении периферической регуляции эмоций Уильямом Джеймсом и Карлом Ланге (William James and Carl Lange) в 1880 г., в дальнейшем эта идея получила развитие в работах Уолтера Кэннона (Walter Cannon), который отмечал ключевую роль мозга в регуляции функционирования желудочно-кишечного тракта [154].
Ось микробиота-кишечник-мозг (ОМКМ) охватывает центральную нервную систему (ЦНС), симпатическую и парасимпатическую составляющие вегетативной нервной системы, энтеральную нервную систему (ЭНС), нейроиммунную и нейроэндокринную системы, представляя собой сложную сеть коммуникаций [109, 134, 154, 181]. Постоянная связь между кишечной микробиотой, самим кишечником и мозгом осуществляется за счет хемосенсоров просветного эпителия, через блуждающий нерв, соединяющий различные отделы кишечника с мозгом, и ЭНС. Кишечная микробиота влияет на многие фундаментальные аспекты центральной нервной системы через систему симбиотических сигнализаций, регулируя нейротрансмиссию, пластичность нейронов, экспрессию рецепторов [163, 193].
Вагус способен воспринимать и передавать в ЦНС сигналы от периферических органов и микробиоты. Интегрируя полученную информацию, нервная система генерирует адаптивный или дезадаптивный ответ. Последний, в свою очередь, имеет существенное значение в развитии нейродегенеративных заболеваний, патологических состояний ЖКТ, дисбиоза.
Необходимо отметить, что афферентные волокна вагуса, распределенные по всей толще стенки кишечника, при этом отсутствуют в эпителии и не находятся в прямом контакте с кишечной микробиотой. Взаимодействие между микроорганизмами и вагусом осуществляется посредством диффузии бактериальных метаболитов и благодаря кишечным эндокринным клеткам (EECs). EEC взаимодействуют с блуждающим нервом непосредственно через высвобождение серотонина (5-гидрокситриптамин, 5-HT), активирующего 5-HT3 рецепторы, расположенные на вагусных афферентных волокнах, а также с помощью таких гормонов кишечника, как холецистокинин (CCK), глюкагон-подобный пептид-1, пептид YY [198]. Кроме того, EECs воспринимают сигналы от микробиоты через toll-подобные рецепторы (TLR), которые распознают бактериальные липополисахариды и другие продукты жизнедеятельности микроорганизмов [88, 123].
Активация вагусных афферентных волокон микроорганизмами была исследована в ряде экспериментов. Так, группой американских ученых при картировании мозговых путей мышей с использованием c-Fos в качестве маркера активации нейронов, стимулированных пероральным введением Campylobacter jejuni, была установлена активация мозга в области ядра одиночного пути, которое является местом входа чувствительных волокон нервов от внутренних органов и выступает в качестве реле афферентных функций блуждающего нерва в ЦНС [88, 100, 169].
Кишечный эпителий является барьером для предотвращения транслокации бактерий. Экспериментально доказано значение вагуса в регуляции его проницаемости [151]. Данные, полученные Yuan and Tach, демонстрируют, что вагус способен ингибировать провоспалительные макрофаги M1, и этот противовоспалительный эффект может изменить проницаемость кишечника и/или состояние микробиоты кишечника [101].
В другом исследовании было показано, что тяжелые ожоговые травмы, поражающие 35% площади поверхности тела крыс, приводят к ишемии кишечника и нарушению его барьерной функции. При этом стимуляция вагуса электрическим током играет защитную роль за счет снижения проницаемости кишечника [197]. Кроме того, электростимуляция блуждающего нерва увеличивает экспрессию и правильную локализацию белков плотного соединения, в частности, окклюдина, что также приводит к снижению проницаемости кишечного эпителия [157].
Полученные данные о влиянии вагуса на проницаемость кишечника и местный иммунитет позволяют предположить его значение в изменении состава кишечного микробиоценоза, состояние которого зависит от этих двух факторов [100, 171, 173]. Широкое исследование проблемы кишечно-мозговой оси привело к формированию новой междисциплинарной отрасли – «нейрогастроэнтерологии», в рамках которой были описаны динамические циклы изменений энтеральной нервной системы, установлены некоторые соотношения ЭНС и нейрогастроэнтерологии [127, 177].
По некоторым данным, пробиотические штаммы бактерий способны модулировать электрофизиологические пороги нейронов ЭНС. На фоне ингибирования Са++-зависимых К+-каналов главные сенсорные нейроны толстой кишки проявляют повышенную возбудимость в среде, содержащей L. rhamnosus [146]. Тогда как миэнтеральные нейроны, помещенные в среду, содержащую Bifidobacterium longum NCC3001, уменьшают продолжительность и амплитуду потенциалов действия в ответ на стимуляцию электрическим током [184]. Установлено, что нейроны из ганглия заднего корешка спинного мозга, находящиеся в среде с L. rhamnosus, в толстой кишке не отвечают на чрезмерную стимуляцию сверхвозбудимостью [110]. Имеются данные о том, что стерильные мыши имеют увеличенное количество миэнтеральных нитрергических нейронов, уменьшенное число нейронов, приходящихся на один ганглий, и сниженную плотность нервной сети [140].
Перспективной областью науки является микробная эндокринология, которая изучает секреторные продукты кишечной микробиоты, механизмы их транспорта через кровеносную и лимфатическую системы, взаимосвязь с ЦНС [150].
К числу нейроактивных микробных метаболитов относятся короткоцепочечные жирные кислоты (КЖК): пропионовая, масляная, уксусная и другие, которые также называют «молекулами микробной сигнализации». Нарушение барьерной функции эпителия кишечника приводит к транслокации микробиоты, что способствует попаданию КЖК в кровоток. Эти молекулы ингибируют ряд ферментов гипоталамо-гипофизарно-надпочечниковой оси, в частности, деацетилазы; активируют рецепторы, связанные с G-белком головного мозга; влияют на экспрессию нейротрофического фактора мозга в гиппокампе; индуцируют продукцию серотонина в энтерохромаффинных клетках [153].
Существующий объем данных указывает на способность ряда микроорганизмов продуцировать нейромедиаторы. Такие бактерии, как Escherichia coli, Lactobacillus plantarum, Staphylococcus aureus продуцируют основной нейротрансмиттер парасимпатической нервной системы ацетилхолин [118, 178].
Способность микроорганизмов продуцировать серотонин, который является ключевым нейромедиатором психоэмоциональных функций человека, была впервые обнаружена у микробиоты паразитических нематод Су и его коллегами в 1986 г., а позже выявлена у S. aureus, E. coli K-12, K. pneumoniae, M. morganii, Lactococcus lactis, L. plantarum, L. helveticus и других бактерий [106, 126].
Норадреналин и дофамин участвуют во многих когнитивных процессах, в регуляции эндокринных функций, в формировании памяти и эмоций [145]. Предполагается, что способность комменсальных микроорганизмов продуцировать эти нейротрансмиттеры позволяет им осуществлять коммуникацию с макроорганизмом и между собой. Секреция предшественника дофамина – ДОФА была выявлена у B. сereus, E. coli K-12, L. casei, L. helveticus, L. delbrueckii subsp. bulgaricus. У ряда культур Bacillus subtilis, B. cereus, B. mycoides, S. aureus, E. coli, Proteus vulgaris, L. helveticus, L. delbrueckii subsp. bulgaricus было исследовано количественное содержание катехоламинов с помощью высокоэффективной жидкостной хроматографии [93, 99, 106].
Влияние хронического иммобилизационного стресса на состояние микробиоценоза толстой кишки крыс
Толстокишечный микробиоценоз пребывает в состоянии динамического равновесия, включая в себя разнообразные микробные ассоциации и продукты их физиологической активности. Относительное постоянство качественного и количественного состава этого микроэкологического сообщества обеспечивается тропизмом бактерий к рецеторам эпителиальных клеток, которые расположены в гликокаликсе апикальной плазмолеммы эпителиоцитов. В связи с чем функциональная и физиологическая целостность слизистой оболочки толстой кишки является важнейшим аспектом кооперации микробиоты и клеток мукозного барьера [44].
Воздействие стрессорных факторов нарушает многоуровневые системные механизмы гомеостаза. Опосредованная нейроиммунными и нейрогуморальными механизмами стресс-реакция вовлекает все системы и органы, в том числе толстую кишку. С другой стороны, предполагается роль комменсальных микроорганизмов в программировании и формировании системы стрессорного реагирования [22, 43].
Первым этапом нашего исследования явилось изучение влияния ХИС на состав кишечной микробиоты крыс по сравнению с интактными животными.
Качественный и количественный состав мукозной микробиоты интактных животных характеризовался преобладанием типичных облигатных представителей данного биотопа - лактобактерий и бифидобактерий, число которых под воздействием ХИС сократилось с 14,48±0,31 и 14,31±0,395 до 10,17±0,34 и 9,97±0,60 соответственно (таблица 1). В несколько меньшем количестве определялись эшерихии с нормальной ферментативной активностью, число которых на фоне стресса уменьшилось в 1,3 раза и достигло 4,49±0,12 против 5,93±0,31 в контроле. При этом отмечалось увеличение числа кишечных палочек со сниженной ферментативной активностью в 3,4 раза.
Изменение численности факультативных представителей толстокишечного микробиоценоза под влиянием ХИС характеризовалось повышением значений определяемого показателя в отношении клебсиелл в 6,3 раза, коагулазоотрицательных стафилококков - в 2,7 раза, грибов рода Candida - в 2,3 раза. Кроме того, в группе стрессированных животных были зарегистрированы отсутствовавшие в группе контроля бактерии, принадлежащие родам Enterobacter (lg 2,13±0,68), Citrobacter (lg 1,16±0,51), Proteus (lg 3,05±0,61), Acinetobacter (lg 1,56±0,54), а также Staphylococcus aureus в количестве lgl,43±0,52.
Достоверных различий между значениями определяемого показателя для морганелл и энтерококков не установлено.
Анализ частоты встречаемости облигатных представителей мукозной микробиоты интактных и стрессированных животных не выявил различий между значениями определяемого показателя в отношении лактобацилл, бифидобактерий и эшерихий с нормальной ферментативной активностью (таблица 2). Однако кишечная палочка со сниженной ферментативной активностью в условиях ХИС регистрировалась на 46% чаще, чем в контрольной группе.
Воздействие иммобилизационного стресса существенно отразилось на частоте встречаемости факультативных представителей микробиоценоза. Так, в условиях ХИС бактерии рода Klebsiella встречались на 70% чаще, а грибы рода Candida на 31% чаще, чем в контроле. При этом значение определяемого показателя в отношении коагулазоотрицательных стафилококков в группе иммобилизированных животных увеличилось на 54% и достигло уровня облигатных микроорганизмов (100±0%). Кроме того, ряд условно-патогенных бактерий, к числу которых относятся энтеробактер, протей, цитробактер, ацинетобактер и золотистый стафилококк, обнаружены только у стрессированных животных.
Характер распределения микроорганизмов в исследуемых популяциях был изучен с помощью относительного среднего для каждого идентифицированного рода представителей мукозной микробиоты толстой кишки (рисунок 1).
Ведущую долю исследуемой популяции в группе интактных животных составили типичные симбионты толстой кишки – лактобациллы, бифидобактерии и кишечная палочка с нормальной ферментативной активностью. В условиях ХИС доля Lactobacillus spp. и Bifidobacterium spp. значительно сократилась, однако они сохранили доминирующее положение. При этом E. coli со сниженной ферментативной активностью уступили ведущее положение коагулазоотрицательным стафилококкам. Формирование ХИС способствовало колонизации слизистой толстой кишки и другими условно патогенными микроорганизмами, что выражалось в увеличении относительного среднего клебсиелл, морганелл, грибов рода Candida, а также в появлении у стрессированных животных в структуре популяции энтеробактера, цитробактера, протея, ацинетобактера и золотистого стафилококка, которые не идентифировались в контроле.
При морфологическом исследовании биопсийного материала, полученного от интактных животных, выявлено, что толстая кишка имеет нормальное 4-х слойное строение (рисунок 2). Слизистая оболочка покрыта однослойным призматическим эпителием. Столбчатые эпителиоциты высокие, большое количество бокаловидных и недифференцированных клеток в поле зрения. Собственная пластинка слизистой оболочки представлена тонкими соединительно-тканными прослойками между криптами. Крипты глубокие, имеют слегка расширенную апикальную часть, что является вариантом нормы. Бокаловидные клетки со слабооксифильной цитоплазмой в большом количестве на стандартную площадь (таблица 3). Среди тучноклеточной популяции преобладают клетки 2 и 3 типов. В поле зрения встречаются немногочисленные лимфоциты и макрофаги. Мышечная пластинка слизистой имеет 2-х слойное строение: наружный слой продольный, мышечные клетки расположены более рыхло, чем во внутреннем - циркулярном. В подслизистом слое клеточный состав представлен в основном клетками рыхлой волокнистой соединительной ткани, единичными жировыми и тучными клетками. Мышечная оболочка без особенностей. Наружный слой продольный, собран в виде трех лент, между которыми обнаруживается небольшое количество пучков гладких миоцитов, и внутренний - циркулярный. Между ними рыхлая волокнистая соединительная ткань с кровеносными и единичными лимфатическими сосудами и нервным мышечно-кишечным сплетением. Серозная оболочка без изменений.
Влияние хронического иммобилизационного стресса и применения тафтцина-пгп на поведение крыс в открытом поле
Во время эксперимента животное помещали в левый угол установки и в течение 5 мин с помощью видеосъемки регистрировали следующие показатели поведения: общую пройденную дистанцию, общее число вставаний, пройденную дистанцию и время нахождения в центральных и периферических квадратах, число пересеченных центральных и периферических квадратов, количество вставаний, продолжительность груминга, а также количество уринаций и фекальных болюсов.
Как видно из таблиц 7 и 9, до начала эксперимента исходные уровни поведенческих реакций у крыс в подопытных группах существенно не различались, что свидетельствует о равных исходных условиях.
Хронический иммобилизационный стресс (таблицы 8 и 9) в контрольной группе по сравнению с нестрессированными животными вызывал достоверное увеличение только числа пересеченных периферических квадратов. При этом в центральной части экспериментальной установки достоверно значимых сдвигов исследованных показателей не происходило, однако имела место тенденция к увеличению числа пересеченных центральных квадратов, пройденной дистанции и времени нахождения в них
Общие показатели пройденной дистанции и количества вставаний (таблица 8) повышались, однако данные изменения не имели достоверных различий с контрольной группой. Характер выявленных изменений показателей поведения после воздействия хронического иммобилизационного стресса позволяет предполагать у животных только тенденцию к повышению горизонтальной двигательной активности на фоне усиления эмоциональности и активации груминга.
Введение тафтцина-пгп во всех использованных дозах оказывало влияние на поведение животных (таблица 8). В группе крыс, получавших пептид в дозе 80 мкг/кг, наблюдалось значительное повышение поведенческой активности в центральных квадратах. При этом увеличение числа пересеченных квадратов, времени нахождения в них и пройденной дистанции достигало достоверных различий в сравнении с показателями контрольной группы.
В периферических отделах экспериментальной установки (таблицы 8 и 9) достоверных различий с контрольной группой достигали только значения времени пребывания в них в виде уменьшения. Однако при этом проявилась выраженная тенденция к увеличению числа пересеченных квадратов, пройденной дистанции и количества вставаний. Подобная направленность отмечалась и в увеличении общей пройденной дистанции и общего количества вставаний. Продолжительность груминга при этом в данной группе существенно не изменялась, однако показатели эмоциональности имели тенденцию к снижению в виде недостоверного уменьшения количество уринаций и болюсов. В группе животных, получавших тафтцин-пгп в дозе 250 мкг/кг, двигательная активность в центральных квадратах существенно не отличалась от контрольных значений стрессированных крыс. Однако время пребывания в них достоверно увеличилось. В периферических отделах установки время пребывания животных, напротив, достоверно уменьшилось, вероятно, за счет его увеличения в центральных квадратах. При этом достоверно уменьшалась пройденная дистанция и число вставаний, что является следствием ослабления тревожного компонента поведения в стрессорных условиях вследствие анксиолитического действия пептида. Отмеченное снижение числа пересеченных квадратов достоверных различий с контрольной группой не достигало. Общая пройденная дистанция и общее число вставаний при этом достоверно уменьшились. Также в данной группе необходимо отметить значительное достоверное снижение продолжительности груминга на фоне тенденции к повышению эмоциональности в виде увеличения количества болюсов без достижения достоверного уровня.
При введении наибольшей использованной дозы пептида 750 мкг/кг направленность изменения поведения, наблюдавшаяся в предыдущей группе, сохранялась при меньшей выраженности эффектов (таблица 8 и 9). Так, в центральных квадратах наблюдалось достоверное повышение времени пребывания животных на фоне недостоверного уменьшения числа пересеченных квадратов и пройденной дистанции. В периферических отделах число пересеченных квадратов, количество вставаний и пройденная дистанция были ниже контрольных значений, однако в данной группе их значения не достигали достоверного уровня. Как и в обеих предыдущих подопытных группах, время пребывания в центральных квадратах достоверно увеличивалось. Кроме того, снижалась общая дистанция на фоне отсутствия значимых сдвигов общего числа вставаний. Продолжительность груминга также снижалась на фоне отсутствия значимых изменений эмоциональности животных.
Полученные результаты позволяют заключить, что использованная в работе модель хронического иммобилизационного стресса вызывала увеличение горизонтальной двигательной активности в периферических отделах.
Введение тафтцина-пгп в дозе 80 мкг/кг достоверно повышало двигательную активность в центральных отделах при тенденции к активации ориентировочно-исследовательского поведения и снижения эмоциональности в периферических квадратах на фоне отсутствия влияния на продолжительность груминга.
В дозе 250 мкг/кг пептид также оказывал существенное влияние на поведение животных. При этом существенно увеличивалось время пребывания в центральных отделах, однако наиболее выраженные изменения поведенческой активности наблюдалось в периферических квадратах в виде снижения двигательной и ориентировочно-исследовательской активности на фоне значительного ослабления груминга.
При увеличении вводимой дозы тафтцина-пгп до 750 мкг/кг достоверно значимых значений достигало только уменьшение времени нахождения крыс в центральных квадратах установки. Изменения остальных исследованных показателей были менее выраженными и не достигали достоверного уровня различий в сравнении с контрольной группой, что свидетельствует об ослаблении его эффектов в отношении данных поведенческих реакций.
Корреляционная взаимосвязь между составом микробиоты, морфометрическими показателями толстой кишки и состоянием функций нервной системы крыс в условиях ХИС и применения тафтцина-ПГП
Основной целью данного исследования являлось выявление возможных взаимосвязей между составом микробиоты, морфометрическими показателями толстой кишки и состоянием функций нервной системы крыс в условиях иммобилизационного стресса и применения тафтцина-пгп. Поэтому одним из основных этапов выполнения данной работы являлось проведение корреляционного анализа результатов, полученных при выполнении микробиологических, поведенческих, морфометрических и иммуноферментных исследований. Актуальность данного анализа с общеметодологической точки зрения обусловлена прежде всего тем обстоятельством, что, согласно современным представлениям, одной из конечных целей должно являться выявление взаимосвязей между изучаемыми переменными. Исследование корреляций по существу и состоит в измерении таких зависимостей непосредственным образом. Для решения данной задачи традиционно применяют многомерный статистический анализ, который способствует установлению направленности и силы взаимосвязей в массиве полученных данных. Наиболее адекватным методом при этом, учитывая характер статистической выборки, являлся корреляционный анализ с помощью коэффициента ранговой корреляции Спирмена.
Данные о взаимосвязи исследованных показателей в группе нестрессированного контроля отражены на рисунке 11 и в таблицах 1, 2 приложения 1.
Как видно из рисунка 14, содержание кортикостерона сильно обратно коррелировало с количеством лактобацилл, бифидобактерий, эшерихий с нормальной ферментативной активностью, при этом связь с числом эшерихий со сниженной ферментативной активностью носила прямой и умеренный характер. Кроме того, сильные положительные связи обнаружены между концентрацией кортикостерона и временем нахождения в закрытых рукавах ПКЛ и продолжительностью груминга.
Среди показателей состояния толстокишечного микробиоценоза выявлена прямая сильная корреляция между количеством лактобацилл и бифидобактерий, а также обратная умеренная взаимосвязь между содержанием E. coli со сниженной ферментативной активностью и E. coli с нормальной ферментативной активностью и бифидобактерий. Необходимо отметить, что время нахождения в закрытых рукавах ПКЛ коррелировало обратно сильно с числом бифидобактерий и обратно умеренно – с числом лактобацилл. Продолжительность груминга имела умеренную связь с количеством эшерихий, причем прямую – с E. coli со сниженной ферментативной активностью и обратную – с E. coli с нормальной ферментативной активностью. Кроме того, реакция груминга умеренно обратно коррелировала со временем нахождения в открытых рукавах ПКЛ.
Выявленные взаимосвязи между данными морфометрии толстой кишки и другими исследованными показателями были умеренной силы и носили прямой характер в следующих случаях: глубина крипт и число эшерихий с нормальной ферментативной активностью, число бокаловидных и тучных клеток, количеством последних и дистанция, пройденная в периферических квадратах. При этом количество плазмоцитов умеренно обратно коррелировало с числом пересеченных центральных квадратов и числом пересеченных периферических квадратов.
Между другими исследованными показателями достоверные связи не были установлены. Формирование ХИС приводило к напряжению исследуемых систем, что проявлялось в значительном увеличении корреляционных взаимосвязей между изучаемыми показателями, в связи с чем на рисунках 12-15 представлены только сильные связи, полные данные отражены в таблицах 3-10 в приложении 1.
Взаимосвязи показателей при ХИС представлены на рисунке 12 и отличаются многочисленностью.
Так, содержание кортикостерона прямо коррелировало с рядом морфометрических (тучные клетки IV типа, нейтрофилы, лимфоциты, плазмоциты), микробиологических (E. coli со сниженной ферментативной активностью) и нейрофизиологических (время, проведенное в закрытых рукавах ПКЛ, число пересеченных периферических квадратов, время, проведенное в центральных квадратах) показателей. Вместе с тем была установлена отрицательная взаимосвязь данного показателя с числом бокаловидных клеток, количеством лактобацилл, временем нахождения в открытых рукавах ПКЛ, числом пересеченных центральных квадратов и пройденной в них дистанцией.
Представляют интерес множественные корреляционные связи между показателями функционального состояния нервной системы и состава мукозной микробиоты. В частности, содержание лактобацилл имело прямую взаимосвязь с числом пересеченных центральных квадратов, пройденной в них дистанцией и временем нахождения в открытых рукавах ПКЛ, и обратную – с числом пересеченных периферических квадратов. Количество бифидобактерий обратно коррелировало со временем, проведенном в закрытых рукавах ПКЛ, а число эшерихий с нормальной ферментативной активностью – с продолжительностью груминга. Последняя, в свою очередь, характеризовалась прямой умеренной корреляцией со временем, проведенном в центральных квадратах, и числом пересеченных периферических квадратов, а также обратной умеренной взаимосвязью со временем нахождения в открытых рукавах ПКЛ и дистанцией, пройденной в центральных квадратах. Содержание эшерихий со сниженной ферментативной активностью имело сильную прямую связь с дистанцией, пройденной в центральных квадратах, и числом пересеченных периферических квадратов, но было обратно связано с числом пересеченных центральных квадратов и временем пребывания в открытых рукавах ПКЛ.
Выявленные многочисленные значимые корреляционные взаимосвязи между исследованными показателей у стрессированных животных могут являться отражением активации значительного количества процессов, обуславливающих развитие общего адаптационного синдрома. Применение тафтцина-пгп в дозе 80 мкг/кг в условиях ХИС привело к значительному сокращению числа корреляционных взаимосвязей между исследуемыми показателями по сравнению со стрессированным контролем.