Содержание к диссертации
Введение
Раздел 1. Особенности развития ситуации в регионе Ближнего и Среднего Востока в начале XXI века 16
1.1. Тенденции развития ситуации на Ближнем и Среднем Востоке 16
1.2. «Арабская весна» и начало структурных изменений ситуации в регионе Ближнего и Среднего Востока .30
1.3. «Исламский фактор» во внутренней и внешней политике стран Ближнего и Среднего Востока .40
1.4. Проблема субъектности исламского мира в международных отношениях 46
Раздел 2. Трансформация суннито-шиитских взаимоотношений: история и современность 58
2.1. Основные этапы развития суннито-шиитских взаимоотношений .58
2.2. Политизация и интернационализация суннито-шиитского противостояния 77
Раздел 3. Конкуренция суннитских и шиитских моделей развития исламского мира .83
3.1. Саудовская модель 83
3.2. Исламистские суннитские модели .87
3.3. Исламская Республика Иран – шиитская альтернатива развития исламского мира 94
Раздел 4. Суннито-шиитские взаимоотношения в ближневосточной региональной подсистеме .106
4.1. Усиление конфликтности в суннито-шиитских взаимоотношениях в начале XXI века .106
4.1.1. Иракский сценарий 106
4.1.2. Гражданская война в Сирии 116
4.1.3. Йеменский кризис 121
4.2. Суннито-шиитский антагонизм как фактор дальнейшей дестабилизации политической ситуации на Ближнем и Среднем Востоке 128
Заключение 147
Список источников и литературы
- «Арабская весна» и начало структурных изменений ситуации в регионе Ближнего и Среднего Востока
- «Исламский фактор» во внутренней и внешней политике стран Ближнего и Среднего Востока
- Политизация и интернационализация суннито-шиитского противостояния
- Гражданская война в Сирии
Введение к работе
Актуальность темы исследования. Изучение суннито-шиитских взаимоотношений на современном этапе представляется чрезвычайно актуальным, поскольку они отражают геополитическое и геостратегическое соперничество в регионе Ближнего и Среднего Востока и, как следствие, влияют на конфигурацию межгосударственных альянсов.
После событий «арабской весны» в регионе возникло сразу несколько конфликтов, в частности, в Ираке, Сирии, Йемене. Одной из причин данных конфликтов является противостояние между суннитами и шиитами. Причем назревает еще несколько горячих точек, в которых столкнутся представители двух таких крупнейших течений внутри ислама, как суннизм и шиизм – Ливан, Саудовская Аравия, Бахрейн. С целью поиска путей урегулирования этих конфликтов необходимо глубокое изучение истоков, сущности и особенностей развития суннито-шиитских взаимоотношений, что также обусловливает несомненную актуальность темы данного исследования.
Кроме того, отсутствие комплексных исследований, затрагивающих проблемы внутриисламского диалога, диссертация, посвященная суннито-шиитским взаимоотношениям, представляет особый интерес. В настоящее время, когда «исламский фактор» все больше и больше влияет на внутреннюю и внешнюю политику государств исламского мира, выявление главных направлений во взаимоотношениях суннитов с шиитами представляется чрезвычайно актуальным, особенно для Российской Федерации, где проживают представители обоих исламских течений.
Объектом данного исследования выступают суннито-шиитские взаимоотношения.
Предметом исследования выступают особенности взаимоотношений между суннитами и шиитами в историческом и страновом контексте в условиях начавшейся в 2000-е годы трансформации региона Ближнего и Среднего Востока.
Целью данного исследования является выявление характера и
сущности суннито-шиитских взаимоотношений в международных
отношениях на Ближнем и Среднем Востоке в условиях структурных преобразований региона.
Предмет и цель исследования предопределили решение следующих задач:
выявить и изучить причины и последствия происходящих в регионе
Ближнего и Среднего Востока структурных преобразований; исследовать влияние «арабской весны» на международные отношения в
регионе; изучить роль «исламского фактора» во внутренней и внешней политике
стран Ближнего и Среднего Востока; выяснить субъектность исламского мира в современной мировой
политике; определить этапы развития взаимоотношений между суннитами и
шиитами; исследовать суннитские и шиитские модели развития исламского мира,
определить их позитивные и негативные стороны; показать роль и место суннито-шиитского противостояния в конфликтах
на Ближнем Востоке в Ираке, Сирии и Йемене;
выявить факторы дальнейшего обострения суннито-шиитского
антагонизма и дестабилизации политической ситуации на Ближнем и
Среднем Востоке.
Степень научной разработанности темы. Исламское вероучение
является предметом рассмотрения ученых многих направлений. Проблемы
догматики и религиозной практики достаточно хорошо исследованы и в
отечественной, и в зарубежной историографии. В частности, среди советских
и российских исследователей ислама выделяются труды В.В. Бартольда1,
Бартольд В.В. Ислам: Сборник. М., 2012. 346 с.
Т.К. Ибрагима2, Ю.М. Кобищанова3, З.И. Левина4, А.В. Малашенко5, В.В. Наумкина6, М.Б. Пиотровского7, Л.Р. Полонскую8, С.М. Прозорова, Е.А. Резвана9. В отечественном востоковедении по иранскому шиизму широкую известность получили работы Е.А. Дорошенко10, С.Б. Дружиловского11.
Исключительную ценность при изучении взаимоотношений между суннитами и шиитами представляет книга одного из самых авторитетных российских исламоведов С.М. Прозорова «Ислам как идеологическая система»12. В ней в научный оборот вводится обширный и оригинальный материал по истории ислама, дан всесторонний анализ ключевых произведений по истории развития суннитского и шиитского вероучений, а также охарактеризован процесс формирования суннитской и шиитской доксографических13 традиций. Доксографическая литература позволяет наиболее глубоко изучить систему взглядов суннитов и шиитов в широком историческом контексте, сопоставить конкретные богословские взгляды общества во времени и тем самым понять динамику, направление и перспективы развития этих взглядов.
2 Ибрагим Т.К. Политическая власть согласно Корану и Сунне // Арабские страны Западной Азии и
Северной Африки: Новейшая история, экономика и политика (Сб. статей). М., 2002. С. 277 – 284.
3 Кобищанов Ю.М. Очерки истории распространения исламской цивилизации: В 2 т. М., 2000.
4 Левин З.И. Ислам и проблемы общественного развития арабских стран // Народы Азии и Африки.
1956. № 1. С. 101 – 109.
5 Малашенко А.В. Исламские ориентиры Северного Кавказа. М., 2001. 178 с.
6 Наумкин В.В. Современный ислам и исламское акторство / Восток – Запад: историко-
литературный альманах. М., 2006. С. 124 – 135; Наумкин В.В. Исламский радикализм в зеркале новых
концепций и подходов. М., 2005. 62 с.
7 Пиотровский М.Б. О природе власти Мухаммада // Государственная власть и общественно-
политические структуры в арабских странах. М., 1984. С. 6 – 11.
//
Полонская Л.Р. Религия и формирование современного политического мышления
Мусульманские страны. Религия и политика (70 – 80-е годы). Сборник статей. М., 1991. С. 5 – 21.
9 Резван Е.А. Коран и его толкования (тексты, переводы, комментарии). С.-Пб., 2000. 200 с.
10 Дорошенко Е.А. Шиитское духовенство в современном Иране. М., 1985. 229 с.
11 Дружиловский С.Б. Уроки «арабской весны» для Исламской Республики Иран // Ислам на
Ближнем и Среднем Востоке. 2014. № 8. С. 468 – 475; Дружиловский С.Б. Внутренние факторы
формирования внешней политики Ирана и Турции // Вестник МГИМО-Университета. 2010. № 1. С. 166 –
176.
12 Прозоров С.М. Ислам как идеологическая система / С.М. Прозоров; Ин-т востоковедения, С.
Петербург. фил. М.., 2004. 471 с.
13 Доксография — раздел исламской историографии, предметом изучения которого является
описание идейных расхождений, существующих между исламскими религиозно-политическими
группировками, правовыми школами и конфессиональными течениями и общинами (Доксография
[Электронный ресурс] // Исламская энциклопедия. – Режим доступа:
Среди зарубежных исследователей ислама особую ценность для темы нашего исследования представляют труды Г.Э. фон Грюнебаума14, М. Ходжсона15, Б. Льюиса16, О. Руа17, Дж. Эспозито18 и др.
«Исламский фактор» в мировой политике исследовали такие отечественные ученые, как В.В. Наумкин19, А.З. Егорин20, А.В. Федорченко21, А.А. Кузнецов22, А.И. Яковлев23, Г.И. Мирский24, А.А. Корнилов25, Е.М. Савичева26, Ю.М. Почта27, Е.Я. Сатановский28 и др. В частности, монография С.А. Модестова «Геополитика ислама» построена на предпосылке об агрессивности ислама, допускающей государственное покровительство
14 Грюнебаум Г.Э. фон. Классический ислам. Очерк истории (600 – 1258). М., 1988. 180 с.
15 Ходжсон М. История ислама: Исламская цивилизация от рождения до наших дней. М., 2013.
1079 с.
Lewis B. Islam in History: Ideas, Men and Events in the Middle East. NY: The Libr. press, 1973. 223 р.
Roy O. Globalized Islam: The Search for a New Ymmah. Columbia University Press, 2006. 211 р.
18 Эспозито Дж. Ислам, почему мусульмане такие? М., 2011. 381 с.; Esposito J.L. The Oxford History
of Islam. Oxford, 1999. 315 р.
19 Наумкин В.В., Кузнецов В.А. Исламский мир и исламские организации в современной
мирополитической системе // Вестник Московского университета. Серия 12: Политические науки. 2013. №
4. С. 30 – 56.
20 Егорин А.З. Страны Востока в современном меняющемся мире // Мировая экономика и
международные отношения. 2011. № 11. С. 105 – 110; Егорин А.З. Арабский Восток в борьбе за обновление
(Ливия, Египет, Сирия). Хроника событий, 2012 – 2013 гг. М.: ИВ РАН, 2014. 350 с.
21 Федорченко А.В. Йеменская Республика – преодолевая сепаратистские тенденции // Вестник
МГИМО-Университета. 2013. № 4 (31). С. 205 – 211; Федорченко А.В. Межконфессиональные противоречия
в Саудовской Аравии: «шиитский вопрос» // Международная жизнь. 2013. №6. С. 65 – 76; Федорченко А.В.
Состояние и перспективы национального диалога в Йемене в контексте обострения политического и
военного противоборства в стране // Ежегодник Института международных исследований МГИМО (У)
МИД России. 2014. № 3 – 4 (9). С. 237 – 250.
22 Кузнецов А.А. О влиянии шиитско-суннитских противоречий на ближневосточную ситуацию //
Вестник МГИМО-Университета. 2014. №3. С. 146 – 155; Кузнецов А.А. Политическая элита Ливана в свете
регионального кризиса на Ближнем Востоке // Ежегодник Института международных исследований
МГИМО (У) МИД России. 2014. № 3 – 4 (9). С. 223 – 236.
23 Яковлев А.И. Модернизация Саудовской Аравии: итоги и перспективы в начале 21 века //
Восточная аналитика. Ежегодник 2011: Экономика и политика стран Востока. М., 2011. С. 48 – 58; Яковлев
А.И. Региональные аспекты мирового кризиса: смена модели развития в странах Арабского Востока //
Вестник Московского университета. Серия 25: Международные отношения и мировая политика. 2013. № 2.
С. 82 – 104.
24 Мирский Г.И. Арабский мир: надоело, не верим, не боимся [Электронный ресурс] //
Международные процессы. Том 9. № 1(25). Январь–апрель 2011. – Режим доступа:
Мирский Г.И. Драма Арабского Востока // Мировая экономика и
международные отношения. 2014. №11. С. 77 – 87; Мирский Г.И. Международные отношения на Ближнем
Востоке // Азия и Африка в современной мировой политике. Сборник статей / Отв. ред. – д.п.н. Д.Б.
Малышева, к.э.н. А.А. Рогожин. М., 2012. С. 77 – 95.
25 Корнилов А.А., Сулейманов А.В. Политическое лидерство в Турции, Иране и Израиле:
сравнительный анализ // Вестник Бурятского государственного университета. 2011. № 6. С. 183 – 186.
26 Савичева Е.М. Роль и место «Хизбаллы» в ливанском треке ближневосточного урегулирования //
Вестник Челябинского государственного университета. Серия: История. 2010. № 18 (199). С. 133 – 138.
27 Почта Ю.М. Ислам и политика. М., 2008. 135 с.
28 Сатановский Е.Я. Современное состояние дел на Ближнем и Среднем Востоке [Электронный
ресурс] // Институт Ближнего Востока, 24 января 2014 г. – Режим доступа:
военно-политической активности исламских экстремистских группировок. Автор негативно высказывается относительно арабо-мусульманских стран, называя их «тоталитарными обществами»29. Как нам представляется, подобный подход обусловлен тем, что во время написания данной работы – начало 2000-х годов – обострилась ситуация в Чечне, а также был совершен теракт 11 сентября 2001 года в Нью-Йорке.
Среди зарубежных авторов, исследующих проблематику
политизированного ислама и отдельные аспекты взаимоотношений между суннитами и шиитами, необходимо выделить А.И. Ахрама30, П. Кокберна31, Ж. Кепеля32.
Отдельно необходимо назвать доклады и материалы отечественных и зарубежных аналитических центров, таких, как Российский институт стратегических исследований, Совет по внешней и оборонной политике (Россия), Chatam House (Великобритания), International Crisis Group (США), Исследовательский центр Залива (Саудовская Аравия), Институт Ближнего Востока (США), Quilliam Foundation (Великобритания), Центр исследований Аафак (Саудовская Аравия)33 и др. В них на большом фактологическом материале частично исследуются и некоторые аспекты, затронутые в нашей работе.
29 Модестов С.А. Геополитика ислама. М., 2003. С. 180.
30 Ахрам А.И. Кризис авторитаризма и перспективы краха государственности в странах Арабского
Востока // Вестник Московского университета. Серия 25: Международные отношения и мировая политика.
2012. № 1. С. 4 – 24.
31 Cockburn P. Bahrain. From a New Awakening to a Divided Nation [Электронный ресурс] // The
Independent. August 3, 2011. – Режим доступа: Cockburn P. The Shia Are in
Power in Iraq But Not in Control [Электронный ресурс] // The Independent, 06 March 2013. – Режим доступа:
32 Кепель Ж. Джихад. Экспансия и закат исламизма. М., 2004. 466 с.
33 Turkey’s Role as a Regional Power: Its Scope, Challenges and Future // Quilliam Foundation Report. 22
July, 2013. 14 p.; Popular Protests in North Africa and the Middle East (III): the Bahrain Revolt [Электронный
ресурс] // International Crisis Group. MENA Report No 105. April 6, 2011. – Режим доступа:
Бамья М. Барханат ас-саурат аль-арабийя аля анна кабилийя музам фиш-шууб
аль-арабийя ли-т-тааюш маа аль-анзима аль-истибдадийя алляти закат минха аль-амрейн кад нафидат ау
инха фи тарикиха ли-н-нифад [Арабские революции продемонстрировали, что способность арабских
народов сосуществовать с авторитарными режимами после двух попыток полностью исчерпала себя]
[Электронный ресурс] // Центр исследований Аафак, 25.11.2011. – Режим доступа:
Таким образом, к настоящему времени разработаны только отдельные
проблемы суннито-шиитских взаимоотношений, комплексных же
исследований, посвященных противостоянию суннитов и шиитов в контексте политических процессов на Ближнем и Средним Востоке, пока нет.
Источниковая база исследования включает в себя широкий круг источников на русском, английском и арабском языках. В соответствии с видовым принципом классификации источники можно разделить на несколько групп. В первую группу включены нормативно-законодательные источники: основные законы (конституции) таких стран, как Саудовская Аравия34, Исламская Республика Иран35, Республика Ирак36, Государство Бахрейн37; нормативно-правовые акты, доктринальные документы, которые легли в основу внешней политики отдельных стран38.
Ко второй группе относятся делопроизводственные источники: документы внутренней политики: партийные документы, меморандумы о национальном диалоге39; документы международных организаций, в частности, резолюции Генеральной Ассамблеи ООН40, а также документы
34 Основной Низам (Положение) Королевства Саудовская Аравия. Принят в 1992 г. [Электронный
ресурс]. – Режим доступа:
35 Конституция Исламской Республики Иран [Электронный ресурс]. – Режим доступа:
36 Конституция Республики Ирак от 15 октября 2005 года [Электронный ресурс]. – Режим доступа:
37 Конституция Государства Бахрейн. Принята 14 февраля 2002 г. [Электронный ресурс]. – Режим
доступа:
38 Концепция внешней политики Российской Федерации. Утверждена Президентом Российской
Федерации В.В.Путиным 12 февраля 2013 г. [Электронный ресурс]. – Режим доступа:
39 Manama Document. Bahrain’s road to freedom and democracy. A joint document by opposition political
societies. October 13, 2011. [Электронный ресурс]. – Режим доступа:
40 Резолюция Генеральной Ассамблеи ООН A/RES/66/176 «Ситуация с правами человека в
Сирийской Арабской Республике». 19.12.2011 [Электронный ресурс]. – Режим доступа: Резолюция Генеральной Ассамблеи
ООН A/RES/66/253А «Ситуация в Сирийской Арабской Республике». 16.02.2012 [Электронный ресурс]. –
Режим доступа: Резолюция Генеральной Ассамблеи ООН A/RES/66/253В «Ситуация в Сирийской Арабской Республике».
03.08.2012 [Электронный ресурс]. – Режим доступа: Резолюция Генеральной Ассамблеи
ООН A/RES/67/183 «Ситуация с правами человека в Сирийской Арабской Республике». 20.12.2012
[Электронный ресурс]. – Режим доступа: Резолюция Генеральной Ассамблеи
ООН A/RES/67/262 «Ситуация в Сирийской Арабской Республике». 15.05.2013 [Электронный ресурс]. –
Режим доступа:
Организации Исламского сотрудничества (ОИС)41; статистические отчеты и доклады42.
К третьей группе относятся публицистические источники: труды, интервью, заявления, выступления, обращения и речи глав государств, официальных и духовных лиц43. В данную группу также входит Священный Коран44.
Таким образом, представленная источниковая база является
репрезентативной и позволяет исследовать избранную тему всесторонне и глубоко.
Хронологические рамки исследования. Верхней границей
исследования является начало 1980-х годов, период активной политизации ислама и появления «шиитского фактора» в международных отношениях на Ближнем и Среднем Востоке, что стало следствием успеха исламской революции в Иране 1978 – 1979 годов и провозглашения Исламской Республики Иран (ИРИ).
Нижней границей исследования является 2015 год. К этому времени гражданская война в Ираке приобрела характер суннито-шиитского противостояния, в сирийском конфликте также важное место занимает борьба между двумя течениями ислама. Конфликт в Йемене также вышел за государственные границы после начала операции стран Персидского залива во главе с Саудовской Аравией против шиитских повстанцев – хуситов.
Резолюция Генеральной Ассамблеи ООН A/RES/68/182 «Ситуация с правами человека в Сирийской Арабской Республике». 18.12.2013 [Электронный ресурс]. – Режим доступа:
41 Charter of the Organization of Islamic Cooperation. March 14, 2008 [Электронный ресурс]. – Режим
доступа:
42 The World’s Muslims: Unity and Diversity. August 9, 2012. The Pew Research Center. Forum on
Religion and Public Life. 164 р. [Электронный ресурс].– Режим доступа:
43 Хомейни Р.М. Исламское правление. – Алматы: Атамура, 1993. – 139 с.; Хомейни Р.М. Завещание
[Электронный ресурс]. – Режим доступа: Обращение президента Барака Обамы к Генеральной Ассамблее ООН, г. Нью-Йорк, 21 сентября 2011 г.
[Электронный ресурс]. – Режим доступа:
Statement of the OIC Secretary General at the First Session of the Global Summit on Countering Violent
Extremism, Washington DC, USA. February 19, 2015 [Электронный ресурс]. – Режим доступа:
44 Коран / Пер. и коммент. И.Ю. Крачковского. Изд. 2-е. М., 1986. 727 с.
Автор оставляет за собой право расширить хронологические рамки исследования с целью наиболее полного изучения истории трансформации суннито-шиитских взаимоотношений от внутригосударственного – в рамках Арабского Халифата – до международного противостояния.
Теоретико-методологическая основа исследования определяется спецификой предмета исследования и эффективностью научного поиска. Ее составляют принципы системного и структурного, сравнительного, проблемного и других общенаучных подходов.
Автор рассматривает суннито-шиитское противостояние как
незавершенный процесс. Для сравнения религиозно-политических доктрин суннизма и шиизма целесообразно использовать методы, направленные на оперирование имеющимся научным знанием, такие, как аналитический метод, метод дедукции.
Использование проблемно-хронологического метода исторического исследования позволило автору составить периодизацию суннито-шиитских взаимоотношений, а также выделить этапы развития противостояния между суннитами и шиитами на современном этапе.
В исследовании использовались эмпирические данные и теоретические
наработки, представленные в рамках таких научных дисциплин, как история,
религиоведение, политическая психология, политология. Именно
междисциплинарный подход позволил всесторонне рассмотреть все аспекты суннито-шиитских взаимоотношений.
Представленная методология изучения суннито-шиитских
взаимоотношений основана на принципах историзма, научной объективности и достоверности.
Научная новизна определяется рядом факторов: во-первых, впервые в отечественной историографии комплексно рассматривается проблема суннито-шиитских взаимоотношений, в частности, в контексте протекающих в регионе Ближнего и Среднего Востока процессов трансформации и региональной архитектуры безопасности; во-вторых, предложена авторская
периодизация истории суннито-шиитских взаимоотношений со времени смерти Пророка, когда возникли первые разногласия относительно кандидатуры преемника Мухаммада, до исламской революции в Иране 1978 – 1979 годов и вплоть до настоящего времени; в-третьих, автором систематизированы существующие суннитские и шиитские модели развития для стран исламского мира, а также оценена реальность воплощения указанных моделей в жизнь в различных станах Ближнего и Среднего Востока; в-четвертых, автор ввел в научный оборот ряд новых источников, в которых отражены особенности суннито-шиитских взаимоотношений на разных исторических этапах.
Теоретическая значимость исследования состоит в систематизации и
анализе большого объема конкретно-исторического материала, разработке
периодизации развития суннито-шиитских взаимоотношений, что,
безусловно, является значительным вкладом в фундаментальную
историческую науку.
Основные положения и выводы, изложенные в диссертации, могут быть расширены и конкретизированы в ходе дальнейшей научно-исследовательской работы.
Практическая значимость данного исследования обусловлена
актуальностью проблематики межконфессиональных отношений, особенно
внутри ислама как самой молодой и активной в настоящее время религией,
обладающей большим потенциалом и запасом «пассионарной энергии». С
учетом того, что в России проживают представители как суннитского, так и
шиитского течений в исламе, а также того, что Российская Федерация со
своей независимой и прагматичной внешней политикой становится одним из
самых влиятельных игроков на мировой и ближневосточной региональной
арене, российскому руководству жизненно необходимо учитывать специфику
внутриисламских отношений для выстраивания эффективного
сотрудничества со странами исламского мира и российскими мусульманами.
Фактологический и аналитический материал, содержащийся в
диссертации, может быть использован при подготовке учебных курсов по
истории Востока, истории ислама, внешней политике Ближнего и Среднего
Востока, мировой политике, а также программы изучения
этноконфессиональных процессов на Ближнем и Среднем Востоке.
Степень достоверности и апробация исследования. Основные положения данного исследования прошли апробацию в ходе научно-практических конференций студентов, аспирантов и молодых ученых, проходивших на базе Российского университета дружбы народов, в ситуационном анализе по проблемам Ближнего Востока, а также на различных семинарах и круглых столах.
Материалы диссертации вошли в статьи автора, опубликованные в научных журналах, входящих в перечень ВАК, а также в различные сборники научных работ.
Диссертация была обсуждена на заседании кафедры теории и истории международных отношений Российского университета дружбы народов, была одобрена и рекомендована к защите.
Достоверность результатов исследования и обоснованность
выводов обеспечивается использованием ретроспективной и
репрезентативной источниковой базы и верифицируемой информации,
методов исследования, апробированных в отечественной и зарубежной
исторической науке, тщательной проверкой фактов, получаемых из
источников, а также содержательным анализом выявленных
закономерностей и причинно-следственных связей.
В результате сравнения данных автора и данных, полученных ранее по рассматриваемой проблематике, установлено, что авторские выводы о характере и содержании суннито-шиитских взаимоотношений на Ближнем и Среднем Востоке совпадают с информацией независимых источников по данной тематике.
На защиту выносятся следующие основные положения:
1. В диссертации доказывается, что в середине 2010-х годов в регионе
Ближнего и Среднего Востока начались глубинные структурные
преобразования, проявившиеся в продолжающемся росте конфликтного
потенциала, деэтатизации региона, а также в эрозии казалось бы устойчивых
военно-политических альянсов, например, между Вашингтоном и Эр-
Риядом, и формировании ad hoc коалиций, целями которых является
реализация сиюминутных интересов или краткосрочных региональных
целей.
2. В ближневосточной региональной подсистеме международных
отношений все более значимую роль стали играть неарабские страны – Иран,
Турция и Израиль. Основой растущей значимости этих государств стало
устойчивое экономическое развитие.
3. Процессы, протекающие в регионе Ближнего и Среднего Востока,
связаны с событиями «арабской весны», которая стала катализатором
структурных преобразований региона и перевела давно назревающие
конфликты в активную фазу.
-
В силу единства в исламе духовного и светского, религии и политики любое противостояние между течениями всегда приобретало не только религиозно-богословский, но и политический характер.
-
Отсутствие единства внутри исламского мира обусловлено многими факторами, однако наиболее значимым из них является именно ислам и его особенности как религии, которые накладывают серьезный отпечаток на менталитет мусульман. Именно бессубъектностью исламского мировоззрения можно объяснить бессубъектность исламского мира, его разобщенность, в особенности между суннитами и шиитами, и его высокий конфликтный потенциал.
6. Суннито-шиитские взаимоотношения прошли в своем развитии
шесть этапов, на каждом из которых формировались основные различия
между течениями. Постепенно противоречия между суннизмом и шиизмом
перешли с внутригосударственного на межгосударственный, а затем и на глобальный уровень.
7. В настоящее время между суннитами и шиитами происходит борьба за реализацию моделей развития исламского мира. Эти модели носят глобальный характер, они направлены на объединение исламского мира. Однако в их основе лежит абсолютно разное видение конфигурации этого мира, в частности, региона Ближнего и Среднего Востока.
Структура работы. Диссертация состоит из введения, четырех разделов, заключения, списка источников и литературы и приложений.
«Арабская весна» и начало структурных изменений ситуации в регионе Ближнего и Среднего Востока
Изменение конфигурации альянсов. Произошло охлаждение в американо-саудовских отношениях, которое вызвано снижением роли Эр-Рияда как союзника Вашингтона в регионе и как поставщика дешевой нефти. США начинают добывать все больше и больше сланцевой нефти, снижая свою зависимость от углеводородов с Аравийского полуострова.
Эр-Рияд серьезно обеспокоен начавшимся потеплением в американо иранских отношениях, кульминацией которого стало подписание 14 июля 2015 г.
Всеобъемлющего соглашения по иранской ядерной программе, предусматривающее постепенное снятие санкций с Ирана в обмен на отказ от военной ядерной программы. Эр-Рияд, как и Тель-Авив, осудил данный документ, правда, у Саудовской Аравии и Израиля разные мотивы для осуждения. Королевство опасается того, что после отмены международных санкций в отношении Ирана и его полного возвращения на мировой рынок объем продаж нефти увеличится примерно на один миллион баррелей в день45. Это станет вторым после американской «сланцевой революции» ударом по саудовской экономике, основанной на экспорте нефти. Стремясь предотвратить третий удар, который может нанести Йемен, закрыв Баб-эль-Мандебский пролив, Саудовская Аравия вмешалась в конфликт между центральным правительством и повстанцами – хуситами. Баб-эль-Мандебский пролив – это южные ворота Красного моря и стратегический маршрут транспортировки ближневосточной нефти в Европу. Пролив в самом узком месте шириной всего 18 миль (чуть меньше 29 км), причем для судоходства доступны лишь два коридора по две мили (3,2 км) каждый: один – для прохода из Красного моря в Аденский залив и один – в обратном направлении. Закрытие пролива приведет к остановке движения нефтеналивных танкеров из Персидского залива к Суэцкому каналу и нефтепроводу SUMED в Египте. Весь грузопоток придется перенаправить к Доброй Надежды и дальше вокруг Африки. Ежедневно через пролив транспортируется 3,8 млн баррелей нефти в Европу и Северную Америку. Изменение маршрута на южноафриканский значительно удорожает транспортную компоненту цены нефти46.
Кроме того, возвращение Ирана на рынок углеводородов серьезно укрепит позиции Тегерана в борьбе за региональное лидерство. По мнению российского аналитика С.М. Иванова, в Эр-Рияде, как и в других государствах региона, возглавляемых суннитскими династиями (Иордания, Катар), не верят в мирный характер иранской ядерной программы и опасаются, что после снятия ограничительных санкций с Тегерана ИРИ превратится в мощную региональную державу и получит возможность более активно поддерживать шиитские общины региона. «В частности, ожидается усиление позиций Тегерана в Ираке, где уже сегодня у власти находится правительство шиитского большинства, получат большую поддержку алавитский (шиитский) клан Башара Асада в Сирии, военно-политическая группировка «Хизбалла» в Ливане, хуситы в Йемене, шиитское большинство на Бахрейне, Восточная провинция в Саудовской Аравии, где также компактно проживают арабы-шииты. Еще больше укрепятся отношения ИРИ с Султанатом Оман, где население исповедует ибадизм. Это течение в исламе равноудалено от суннитов и шиитов, султан Омана Кабус проводит независимую от Эр-Рияда политику, и Оман, являясь членом Совета сотрудничества арабских государств Персидского залива (ССАГПЗ), одновременно поддерживает традиционно дружественные отношения с иранским руководством»47.
Говоря о нефтедобывающих монархиях Персидского залива, нельзя забывать, что практически в каждой из них (Объединенные Арабские Эмираты, Бахрейн, Катар, Кувейт) проживают шиитские общины, духовные лидеры которых нередко выезжают в Иран для совершенствования своих знаний по восточное обозрение. 16.08.2015. – Режим доступа: http://ru.journal-neo.org/2015/08/16/sdelka-po-iranu-vryad-li razvyazhet-blizhnevostochny-j-uzel/ исламским наукам. Таким образом, Тегеран устанавливает связи с шиитскими общинами в разных странах и может оказывать на них влияние.
В свою очередь, администрация Б. Обамы, на наш взгляд, рассматривает ядерную сделку с Ираном как стратегическую «инвестицию» в ближневосточную безопасность, а также как условие для развития отношений США практически со всеми региональными игроками. Среди американских аналитиков также встречается мнение, что снижение напряженности в отношениях Вашингтона и Тегерана будет одновременно способствовать продвижению демократии на Ближнем Востоке в долгосрочной перспективе48.
Что касается Израиля, то его руководство полагает, что соглашение по иранской ядерной программе будет лишь способствовать росту оборонного потенциала ИРИ и развяжет руки Тегерану в активизации подрывной деятельности в регионе Ближнего и Среднего Востока. По мнению израильского премьер-министра Б. Нетаньяху, Иран не собирается отказываться от своих планов по созданию ядерного оружия, менять крайне враждебную политику в отношении Израиля, прекращать поддержку «Хизбаллы» и радикальной палестинской группировки ХАМАС, и поэтому пока нет никаких оснований снимать санкции с Ирана49.
В связи с таким единодушием Эр-Рияда и Тель-Авива по иранскому вопросу некоторые эксперты не исключают возможности формирования парадоксального саудовско-израильского альянса, нацеленного на разгром Ирана и ликвидацию всех очагов шиитского активизма на Ближнем и Среднем Востоке.
«Исламский фактор» во внутренней и внешней политике стран Ближнего и Среднего Востока
Важно отметить, что внутри ответвлений шиизма - зайдизма и исмаилизма - сформировались собственные принципы толкования норм шариата, учитывающие догматические особенности указанных вероучений.
Третий этап (1258 - 1501 гг.) - это период спада активности в суннито-шиитском противостоянии. Раздробленность и бесконечные междоусобные войны на территории бывшего Арабского Халифата, нашествие монголов на долгие два с половиной столетия отвлекли внимание мусульман от внутренних распрей. Имели место лишь отдельные случаи проявления суннито-шиитского антагонизма.
Важной вехой стало создание в 1299 г. в Малой Азии государства Османов, которое в дальнейшем сыграет решающую роль в усилении противостояния между суннитами и шиитами.
Четвертый этап (1501 - 1925 гг.) - «имперский» период, который ознаменовался выходом суннито-шиитского противостояния на межгосударственную арену.
Создание в 1501 г. на территории Ирана мощного государства Сефевидов, где шиизм стал господствующим вероисповеданием, было крайне негативно воспринято в суннитской Османской империи. В Сефевидском Иране происходили гонения на суннитов, которые часто приводили к восстаниям на окраинах государства и служили поводом для вторжения в пределы страны. Примечательно, что Сефевиды этнически принадлежали к тюркским племенам, пришедшим с территории Центральной Азии на Иранское нагорье.
В 1517 г. титул халифа всех мусульман перешел от последнего представителя династии Аббасидов Мутаваккиля к султану Османской империи Селиму I Явузу, что укрепило позиции суннитов в борьбе против шиитов. На стороне суннитов также выступала империя Великих Моголов, существовавшая в 1526 – 1857 гг. на территории Индостана.
Важно отметить, что противостояние между государством Сефевидов и Османской империей не носило чисто конфессиональный характер. Суннито-шиитский антагонизм лишь нагнетал конфликтность в отношениях между двумя мощными средневековыми империями, боровшимися за господство в Азии.
После свержения власти Сефевидов и борьбы за власть с династией Зендов на территории Ирана установилось правление династии Каджаров (1795 – 1925 гг.). Как и Сефевиды, Каджары соперничали с Османской империей за лидерство на Ближнем и Среднем Востоке и духовное главенство в исламском мире.
Отношения между суннитами и шиитами на четвертом этапе обострились до предела, когда в апреле 1801 г. в г. Кербеле, одном из центров шиизма, произошли события, потрясшие весь шиитский мир. Сторонники проповедника Мухаммада ибн Абд аль-Ваххаба, основоположника ваххабизма, и аравийского правителя Сауда ибн Абд аль-Азиза устроили в Кербеле резню (было убито, по разным оценкам, от 2 до 4 тыс. жителей166) и разгромили святилище имама Хусейна, одного из сыновей халифа Али, мученически погибшего за веру и особо почитаемого шиитами.
Значимой вехой в истории шиитского ислама стал спор между двумя группами улемов – усулитами и ахбаритами, возникший во второй половине XVIII в. по вопросу возможности или невозможности выносить независимое суждение по вопросам шариата в период отсутствия двенадцатого, «сокрытого», имама. Улемы-усулиты (аль-усулийя) придерживались того, что в период отсутствия двенадцатого имама только «муджтахиды» имеют право на суждений принимать решения по насущным для мусульман вопросам («ат-таклид»). В свою очередь, остальные мусульмане должны подчиняться решениям муджтахидов. Самые авторитетные муджтахиды, которые ведут за собой значительные массы мусульман-шиитов, именуются «марджа ат-таклид».
Улемы-ахбариты (аль-ахбарийя) выступали за то, что исламские ученые не имеют права руководствоваться собственными суждениями при принятии решения и осуществлении шариатского правосудия. Улемам следовало лишь обращаться к хадисам из Сунны Пророка и выносить решение по каждому конкретному случаю только после их тщательного изучения.
В этом богословско-юридическом споре возобладала позиция усулитов, и ахбаритская концепция была отброшена167. В результате этого, во-первых, для шиитов открылись «врата иджтихада», закрытые для суннитов; во-вторых, появились улемы, «марджа ат-таклид», влияние и авторитет которых превосходили власть формальных правителей, в практическом смысле «мараджи» являлись воплощением «исламского государства»168. Исходя из этого, можно сделать вывод о том, что, возможно, без победы усулитов в споре с ахбаритами исламская революция 1978 – 1979 гг. в Иране не имела бы место в известном нам виде, так как «врата иджтихада» оставались бы закрытыми, некоторые специфические проблемы шиитской теологии не были бы решены, и Исламская Республика Иран не появилась бы на политической карте мира.
Важно отметить, что в Сефевидской империи начался длительный процесс слияния шиизма и этнонима «иранец»: шиизм постепенно становился одним из значимых компонентов самоидентификации иранской нации. В XVIII в., с началом правления династии Каджаров, эта «ассимиляция» шиизма и иранской идентичности совершилась окончательно: шиизм институционализировался и приобрел форму иерархизированного духовенства, которое опиралось на Пятый этап (1925 – 1979 г.) – период ослабления внутриисламского противостояния. Это обусловлено началом модернизации Ирана при шахе Реза Пехлеви, которая, естественно, сопровождалась ослаблением позиций ислама в сферах общественно-политической жизни государства. Большой поклонник Мустафы Кемаля Ататюрка, Реза-шах стремился включить Иран в движение за национальную и светскую модернизацию. Шиитское духовенство, чье влияние было поставлено под угрозу, для исправления ситуации воспользовалось негативными социальными последствиями столь жестких реформ шаха. Иранский шиизм поддался влиянию идей тьермондизма170 и стал в авангарде борьбы против установленного порядка. Попытка шаха отстранить духовенство от власти привела только к сближению шиизма с революционными силами, и шиитское духовенство возглавило исламскую революцию 1978 – 1979 гг. против «незаконного правления» династии Пехлеви171.
Говоря о пятом этапе, необходимо напомнить, что в 1932 г. на территории Аравийского полуострова было создано Королевство Саудовская Аравия, глава которого – правитель из династии аль-Сауд – был хранителем двух мусульманских святынь – городов Мекка и Медина. Саудовская Аравия сменила Турцию, ставшую в 1923 г. светской республикой, на «посту» защитника суннитского ислама и главного оппонента шиитского Ирана.
Политизация и интернационализация суннито-шиитского противостояния
Шиитский ислам в Ираке был привнесен в прочную систему арабских племенных ценностей, изменить которые ему оказалось не под силу. Приграничное положение Ирака, возвышение Эн-Неджефа и Кербелы, превращение этих городов в главные центры шиизма в суннитской стране, сравнительно позднее обращение иракских оседлых племен в шиизм – все эти факторы определяют особенности иракского шиизма. Социальное положение иракских шиитов определялось принадлежностью к тому или иному племени с присущими ему характерными чертами, традициями, обычаями, отправлением религиозных обрядов, кодексом моральных и этических ценностей235.
Весной 1991 г. в Ираке произошло самое крупное за время существования республики народное восстание против правящего режима. Важнейшей причиной восстания стало возмущение народа режимом С. Хусейна, приведшим страну к сокрушительному поражению в войне 1990 – 1991 гг., огромным человеческим жертвам и разрухе в экономике. Не последнюю роль в том, что это восстание состоялось, сыграл тогдашний президент США Дж. Буш. В начале 1991 г. он призвал иракцев выступить против ненавистного ему С. Хусейна, пообещав повстанцам помощь. Народ выступил, но помощь так и не последовала. Восстание было жестоко подавлено236. Победе С. Хусейна помогла и позиция невмешательства стран антисаддамовской коалиции, в первую очередь, США, Англии и Франции237. После подавления восстания, которое сопровождалось огромным количеством жертв среди мирного населения, примерно 500 тыс. человек бежали в Иран238. Только вмешательство ООН и вооруженных сил антисаддамовской коалиции спасло восставших шиитов Ирака от истребления. В августе 1992 г. правительства США, Великобритании и Франции, с одобрения Генерального секретаря ООН и Совета Безопасности установили запретную зону для полетов иракской авиации южнее 36 параллели на юге Ирака, что лишило Багдад возможности подвергать шиитов бомбардировкам с воздуха239.
Поражение восстания шиитов в 1991 г. не означало прекращения ими борьбы за свержение правящего режима. На наш взгляд, нельзя считать, что создание движения шиитов Ирака создано только соседним Ираном, хотя влияние Ирана, несомненно, здесь присутствует. Неравноправие шиитской общины в Ираке и жестокие методы, применяемые властями по подавлению массовых выступлений шиитов – главная причина, толкавшая их на активную борьбу против режима С. Хусейна.
Борьба шиитов в последние годы режима С. Хусейна стала частью оппозиционного движения Ирака. Движение шиитов Ирака возглавляет основанный в 1982 г. «Высший совет исламской революции в Ираке» (ВСИРИ) во главе с аятоллой Мухаммадом Бакром аль-Хакимом240.
Шиитская вооруженная оппозиция в течение долгого времени боролась за создание исламского государства в Ираке по иранскому образцу. Опираясь на территорию Ирана, она вела диверсионно-террористическую деятельность в Источник: составлено автором с использованием United Nations Bibliographic Information System (UNBISnet). Крушение режима Саддама Хусейна активизировало политическую деятельность шиитов. Лидеры шиитской оппозиции стали возвращаться в Ирак. Г.И. Мирский отмечает, что чиновникам из Пентагона удалось «за короткий срок восстановить против американцев не только сброшенных ими с вершин власти суннитов, но и шиитов, которым интервенция США впервые в их истории дала шанс занять достойное место в стране»241. Как представляется, обострение конфронтации между суннитами и шиитами было неизбежно, особенно после того, когда в Ирак со всех концов исламского мира начали стекаться исламисты джихадистского толка, оформившиеся в «Аль-Каиду в Месопотамии (Ираке)». Подобно моджахедам и талибам, воевавшим в Афганистане против советских войск, боевики в Ираке прославились своей жестокостью. Объединившись с местными суннитскими партизанскими отрядами, они начали кровавую расправу над шиитами, при этом нанося чувствительные удары по позициям западной коалиции.
Постепенно, когда Соединенным Штатам удалось найти подход к дотоле враждебным вождям племен и кланов в Ираке, произошли существенные изменения внутри иракской суннитской общины. Лидеры суннитского националистического движения и «Аль-Каида» стали бороться за первенство. Сунниты поняли, что шиитские милицейские отряды одолевают их, и стали считать Иран, который оказывал поддержку иракским шиитам, большей угрозой, чем США242.
Таким образом, своими бесчинствами по отношению к иракскому населению «Аль-Каида» довела суннитских боевиков до того, что они решили объединиться с американцами для борьбы против своих единоверцев из числа «Аль-Каиды». Было образовано движение «Ас-Сахва» («Пробуждение»), объединившее десятки тысяч бойцов. Такой неожиданный союз помог американским войскам переломить ход войны и избежать повторения «вьетнамского позора».
Устранение главного регионального соперника Ирана в лице Саддама Хусейна открыло Тегерану путь на Ближний Восток. «Именно американская интервенция в Ирак создала условия для превращения Ирана в регионального тяжеловеса»243, – отмечает Г.И. Мирский. Американцы, нуждаясь в поддержке влиятельных и авторитетных сил в Ираке и стремясь нейтрализовать угрозу военному присутствию США в Ираке, «решили привлечь на свою сторону большинство иракского населения, наделив властью шиитов этой страны»244. Тем самым Вашингтон перевел антиамериканское сопротивление населения Ирака в плоскость суннито-242 Мирский шиитского противостояния. Однако Вашингтон недооценил возможности шиитских религиозных партий и значение их тесных связей с Ираном. В результате в 2005 г. в Ираке началась гражданская война между суннитами и шиитами, продолжающаяся до сих пор. Как отмечает А.А. Кузнецов, межобщинный конфликт в Ираке привел к радикализации политических партий и вооруженных группировок с обеих сторон. Правительство Н. аль-Малики так и не смогло полноценно интегрировать суннитскую общину в политическую и экономическую жизнь страны, вследствие чего сохраняется глубокий раскол между шиитскими и суннитскими элитами245. По мнению английского политолога П. Кокберна, «шииты в Ираке обрели власть, но не контроль над ситуацией»246. Запрет бывшим членам запрещенной партии Баас занимать какие-либо значимые посты в государстве коснулся, в первую очередь, суннитов. Также они пострадали от решения американских оккупационных властей отказаться от попытки сохранить остатки разбитой армии С. Хусейна и распустить офицерский корпус. Таким образом, многие офицеры иракской армии были вынуждены примкнуть к группировкам суннитских боевиков, а позже вступили в ряды бойцов ИГ.
Ситуация усугубилась с момента активизации деятельности группировки «Исламское государство» на территории Ирака.
ИГ набрало силу и влияние после вторжения США в Ирак в 2003 г. Группировка вела боевые действия против сил антисаддамовской коалиции и ее внутренних союзников. Иракское повстанческое движение возникло после решений временной администрации Ирака о поражении в правах членов партии Баас, которым запрещалось занимать государственные должности, и о расформировании иракской армии и службы безопасности247.
Гражданская война в Сирии
Саудовцы также считают, что наступление шиитов в Бахрейне автоматически обернется стратегическим наступлением Ирана в зоне Залива. Исходя из этого, правительство Саудовской Аравии решило действовать силовыми методами, не только немедленно нейтрализуя любые проявления солидарности своего народа с бахрейнскими шиитами, но также поддерживая военными методами суннитскую правящую династию Бахрейна от имени ССАГПЗ.
Для США маленькое островное государство Бахрейн и его стабильность являются ключом к стратегическому курсу Вашингтона в зоне Залива. На территории Бахрейна расположена база Пятого флота США, на который возложена обязанность проводить различные боевые маневры в этом регионе с повышенным уровнем конфликтности, контролировать энергетический поток в водах Залива и производить постоянный эффект давления и устрашения на Иран. США также имеют доступ к военно-воздушной базе Шейх Иса на юге о. Бахрейн и службам международного аэропорта Манамы. Это объясняет, почему в 2002 г. Бахрейн получил статус «союзника США вне НАТО», и почему в ходе народных протестов Вашингтон избрал тон умеренной критики в адрес своего партнера.
В рассуждениях Вашингтона относительно Бахрейна проявляется очень умеренный тон по сравнению с другими случаями народных выступлении и репрессивных действий в регионе в ходе «арабской весны» 2011 г. Пока госсекретарь США Х. Клинтон призывала бахрейнские власти действовать умеренно, не подавлять мирные протесты и стремиться к конструктивному диалогу со всеми слоями общества для продвижения реформ и удовлетворения нужд народа, вице-президент США Дж. Байден и другие американские политики также критиковали репрессии, заявляя, что насилие не является адекватным ответом, и настаивая на поддержании закона и порядка с целью развития диалога между монархией и оппозицией и реализации политических реформ.
Президент США Б. Обама неоднократно критиковал массовые аресты и грубую силу, применявшуюся с целью подавления манифестаций, и призывал действовать умеренно в контактах с политическими фигурами Бахрейна, заявлял о необходимости расследования фактов нарушения прав человека службами безопасности и проведения политических реформ. Но параллельно американский лидер также выражал поддержку развитию национального диалога и заявлял о твердой приверженности США действующему правительству Бахрейна.
С другой стороны, для многих наблюдателей речь президента Обамы на заседании Генеральной Ассамблеи ООН 21 сентября 2011 г. – выступление, в котором он говорил о текущей ситуации в регионе Ближнего Востока и Северной Африки и в котором он также обратился к примеру Бахрейна, – стала демонстрацией заинтересованности Вашингтона в прекращении давления на маленькую монархию и пересмотре приоритетов своей стратегии в регионе. Обама уже не критиковал репрессивные действия бахрейнских властей, случаи нарушения прав человека, не обращался к несбывшимся надеждам населения Бахрейна о развитии демократии, заявив только: «В Бахрейне были предприняты шаги в направлении реформ и подотчетности, но необходимо сделать еще больше. Америка является близким другом Бахрейна, и мы будем продолжать призывать правительство и главный оппозиционный блок – аль-Вифак – к конструктивному диалогу, ведущему к мирным переменам, которые будут учитывать потребности людей. И мы считаем, что патриотизм, который связывает бахрейнцев, должен быть более мощным, чем силы религиозной вражды, которые стремятся оторвать их друг от друга. Это будет трудно, но это возможно.
Каждая страна должна прокладывать свой собственный курс к реализации чаяний своего народа, и Америка не планирует соглашаться с каждой партией или каждым человеком, выражающим свои политические взгляды. Но мы всегда будем отстаивать универсальные права, утвержденные на данной ассамблее. Эти права зависят от выборов, которые являются свободными и справедливыми; государственного управления, которое является прозрачным и подотчетным; уважения прав женщин и меньшинств; правосудия на основе равенства и справедливости. Этого заслуживают народы наших стран. Это - элементы долговечного мира»309.
По мнению авторитетного российского исследователя Г.И. Мирского, «на Арабском Востоке терпит фиаско концепция государства, способного обеспечить гармоничное сосуществование различных религиозных и этнических общин. В связи с этим во многих публикациях проводится мысль о крахе всей системы межгосударственных отношений, которая была по существу навязана Великобританией и Францией странам региона после Первой мировой войны и распада Османской империи. Слышатся разговоры о том, что, дескать, вот почти сто лет держалась эта искусственно созданная система, теперь же что-то иное должно прийти ей на смену. Но никто не понимает, что именно»310.