Содержание к диссертации
Введение
ЧАСТЬ I. Теоретические и методологические основания системно генетической модели психотерапии семьи ребенка с ПСР 19
ГЛАВА 1.1. Системный подход как методологическое основание построения теоретических концептов психологической помощи 19
1.1.1. Анализ развития идеи системного подхода в философских и психологических трудах 19
1.1.2. Развитие идей системности в психологической науке 26
1.1.3. Сравнительный анализ основных положений системного подхода и теории системной семейной психотерапии 34
1.1.4. Теории развития психосоматических расстройств у детей 46
ГЛАВА 1.2. Основные положения системно-генетической модели психогенеза психосоматических расстройств у детей 55
1.2.1. Понятие функциональных систем отношений ребенка в семье 55
1.2.2. Уровень функциональной диады отношений 63
1.2.3. Феномен привязанности и его осмысление в современной психологии 69
1.2.4. Качество привязанности ребенка к матери как фактор развития психосоматических расстройств 75
1.2.5. Формирование функциональной триады отношений ребенка в семье 80
1.2.6. Процесс идентификации ребенка в семье как механизм формирования триады отношений
1.2.7. Понятие и критерии диагностики идентификационного партнера ребенка в семье 98
1.2.8. Развитие функциональной триады отношений ребенка в семье. Понятие партнера по общению и идентификационного партнера как участников системы отношений в триаде 104
1.2.9. Межпоколенная передача травматического опыта в системе значимых отношений ребенка в семье как фактор развития психосоматического расстройства 109
1.2.10. Системно-генетическая концепция психогенеза психосоматических расстройств у детей 118
ЧАСТЬ II. Эмпирическое исследование системно-генетической модели психогенеза психосоматических расстройств у детей 124
ГЛАВА 2.1. Программа эмпирического исследования функциональных систем отношений в семье у ребенка с ПСР 124
ГЛАВА 2.2. Исследование функциональной системы отношений ребенка с ПСР на уровне диады 133
2.2.1. Исследование феноменологии раннего контакта матери и ребенка 133
2.2.2. Исследование взаимосвязи качества раннего контакта и психосоматического расстройства у детей до года 147
2.2.3. Исследование ранней детской привязанности: феноменология и развитие 154
2.2.4. Исследование ранней детской привязанности во взаимосвязи с адаптационными процессами у детей в возрасте от 2 до 8 лет 160
2.2.4. Исследование роли ранней детской привязанности в развитии психосоматических расстройств у детей 165
ГЛАВА 2.3. Исследование функциональной системы отношений в семье у ребенка с ПСР на уровне триады 171
2.3.1. Взаимосвязь характера супружеских отношений и формирования функциональной триады 171
2.3.2. Исследование супружеских отношений родителей детей с психосоматическими расстройствами 186
2.3.3. Исследование функциональной триады отношений у детей с психосоматическим расстройством дошкольного возраста 202
2.3.4. Исследование функциональной триады отношений у детей с психосоматическими расстройствами младшего школьного возраста
2 2.3.5 Исследование функциональной триады отношений у подростков с ПСР 226
2.3.6 Выводы по результатам исследования функциональных систем отношений в семье у ребенка с ПСР 246
ЧАСТЬ III. Описание системно-генетической модели психотерапии детей с ПСР и изучение ее эффективности 254
3.1 Описание системно-генетической модели психотерапии ребенка с психосоматическим расстройством 254
3.2. Сравнительный анализ системно-генетической модели с другими методами системной семейной психотерапии 272
3.3. Психологическая помощь в развитии контакта матери и младенца 280
3.4. Психотерапия привязанности в детском возрасте 299
3.5. Психотерапия системы отношений ребенка с ПСР на уровне триады 324
Выводы 344
Заключение
- Сравнительный анализ основных положений системного подхода и теории системной семейной психотерапии
- Процесс идентификации ребенка в семье как механизм формирования триады отношений
- Исследование феноменологии раннего контакта матери и ребенка
- Сравнительный анализ системно-генетической модели с другими методами системной семейной психотерапии
Введение к работе
Актуальность исследования. Важными чертами современного общества выступают изменения характера социализации, семейных взаимоотношений, усложнение форм и способов деятельности, повышение уровня нервно-психического напряжения людей, что приводит к увеличению количества психосоматических расстройств, в том числе детей и подростков. По данным Научного центра здоровья детей сегодня не более 2-15% детей (в зависимости от возраста) можно признать здоровыми. Растет доля детей с психосоматическими расстройствами, снижается возраст их манифестации (Исаев Д.Н., 2005). По данным Брязгунова И.П. (2009), число детей с психосоматическими расстройствами достигает 40-68% от общего количества обратившихся к педиатрам.
Проблема охраны здоровья подрастающего поколения, разработки
эффективных средств психологической помощи семьям с детьми,
страдающими психосоматическими расстройствами, является одной из
ключевых в современной медицинской психологии, поскольку именно
психологические факторы и механизмы, прежде всего характер
взаимодействия в родительской семье, играют ведущую роль в формировании паттернов адаптации/дезадаптации у ребенка. Одной из важных задач психологической помощи является профилактика развития психосоматических расстройств (далее ПСР) у детей на донозологических стадиях. Роль стресса в генезе ПСР признается практически всеми авторами. В то же время для ребенка именно семья и характер взаимоотношений в ней может выступать и как основной фактор защиты и как основной источник стресса.
Психотерапевтическая помощь ребенку, в том числе и ребенку с ПСР,
невозможна без вовлечения в процесс психотерапии значимых людей из
социального окружения ребенка, прежде всего членов его семьи.
Многочисленные современные исследования (Стерн Д., 2006;
Эйдемиллер Э.Г., 2007, 2008; Крюкова Т.Л., Куфтяк Е.В., Сапоровская В.М., 2005; Холмогорова А.Б., 2004; Zimprich Vera, 2004) убедительно показывают, что факторы, влияющие на здоровье и развитие ребенка, лежат не столько в его интрапсихическом, внутриличностном пространстве, сколько в системе его значимых социальных связей, в характере межличностных отношений. Нейробиологические исследования последних лет убеждают, что наиболее высокий уровень стресса и наиболее выраженные его последствия для здоровья ребенка связаны с нарушениями значимых отношений ребенка (Бауэр И., 2009; Иванова Т.А., 2005; Герхард С., 2012 и др.). А значимым в совладении со стрессом является не столько его природа, сколько доступность людей, которые могли бы помочь в его урегулировании.
Современные исследования психологических феноменов,
взаимосвязанных с психосоматическими расстройствами у детей,
центрируются вокруг нескольких фокусов. Один из них касается индивидных
и личностных особенностей ребенка с ПСР, которые в некоторых
исследованиях сопряжены с типом ПСР (Исаева Е.Р., 2009; Авдеева Н.Н.,
2005, 2006). Второй фокус относится к нарушениям детско-родительских
отношений (Умарова З.С., 1992; Даирова Р.А., 2001, Билецкая М.П., 2010 и
др.). Отдельно выделяются исследования, обосновывающие влияние
нарушенных взаимоотношений с матерью на возникновение и течение ПСР у
ребенка (Аммон Г., 2000; Эйдемиллер Э.Г., Юстицкис В.В., 2008;
Листопад Т.И., Левин А.Н., 1990). Среди достаточно разработанных моделей, описывающих причины возникновения и приемы психотерапевтической помощи ребенку с ПСР и его семье, необходимо отметить интенсивно развивающуюся системную семейную психотерапию (Варга А.Я., 2005; Никольская И.М., 2014; Эйдемиллер Э.Г., Юстицкий В., 2008). Таким образом, различные теоретические и практические исследования в современной психологии обосновывают влияние значимых социальных связей, прежде всего в семье, на возникновение и течение ПСР у ребенка.
Однако эти модели помощи ориентированы прежде всего на работу со всей семьей или отношения с родителями. В то время как практический опыт помощи ребенку и его семье показывает, что в силу различных причин в круг наиболее значимых и влияющих на благополучие ребенка людей входят различные члены семьи. Ребенок как субъект, обладающий различными потребностями и психологическими особенностями, взаимодействуя и адаптируясь к семье, создает свою систему отношений внутри семейной системы. Адаптируясь к семье, ребенок выстраивает функциональные системы наиболее значимых отношений, системообразующим фактором которых выступают актуальные потребности ребенка. Опираясь на теоретический концепт функциональных систем, разработанный в трудах Анохина П.К. (1978), мы вводим понятие функциональных систем отношений ребенка в семье. В предлагаемой нами концепции процесс формирования психики анализируется как процесс адаптации ребёнка к семье посредством выстраивания функциональных систем отношений. Нарушение процесса адаптации, появление дисфункций в этих системах отношений формирует высокий стрессогенный фон жизни ребенка, являясь психогенным фактором в патогенезе психосоматических расстройств.
Актуальность темы исследования определяется противоречием между
высокой значимостью проблемы влияния семьи на развитие и течение ПСР у
детей и недостаточной разработанностью в клинической психологии
исследования системы значимых отношений, их показателей
функциональности-дисфункциональности с точки зрения актуальных
потребностей ребенка, а также генезиса этих систем отношений ребенка на
различных возрастных этапах; противоречием между необходимостью
привлечения семьи ребенка в психотерапевтический процесс и
недостаточной разработанностью моделей психотерапии семьи ребенка,
позволяющими определить круг членов семьи и фокусы в их терапии, взаимосвязанные с ПСР у детей, противоречием вежду высокой значимостью ранних отношений в диаде мать - дитя, их влиянием на психосоматическое здоровье детей и недостаточной изученностью эффективных моделей психологической помощи в младенческом и раннем возрасте. Таким образом, представляется актуальным изучение функциональных систем отношений ребенка в семье, определения характеристик функциональности-дисфункциональности таких систем и разработки на основании этой модели основных задач, направлений работы и технологий психотерапевтической помощи семье и ребенку с ПСР.
Цель исследования: теоретико-экспериментальное обоснование концепции психогенеза психосоматического расстройства у ребенка как основы для создания системно-генетической модели психотерапии и изучение её эффективности.
Задачи исследования:
-
Выделить теоретико-методологические основания психотерапии ребенка с ПСР на основе системного анализа его значимых отношений.
-
Опираясь на модель генезиса функциональных систем отношений ребенка в семье и характеристики их функциональности-дисфункциональности, разработать системно-генетическую концепцию психогенеза психосоматических расстройств у детей.
-
Изучить значение функциональной диады отношений в психогенезе соматического расстройства у ребенка.
-
Изучить показатели дисфункциональности триады отношений и их взаимосвязь с психосоматическим расстройством у детей.
-
На основании проведенных клинико-психологических исследований разработать системно-генетическую модель психотерапии ребенка с психосоматическим расстройством.
-
В рамках системно-генетической модели:
разработать программу психологической помощи матери и младенцу в развитии качества их контакта и изучить её эффективность;
описать основные задачи и приемы психотерапии привязанности в детском возрасте, изучить её эффективность в клинической практике;
разработать модель психотерапевтической помощи ребенку с ПСР на уровне его функциональной триады, оценить её эффективность на примере клинических случаев.
Объект исследования: функциональные системы отношений ребенка в семье. Исследование охватило младенческий возраст (от 1 месяца до 1 года), раннее детство (1-3 года), дошкольный возраст (3-6 лет) и младший школьный возраст (7-10 лет), подростки (11-16 лет).
Предмет исследования: системно-генетическая психотерапия функциональных систем отношений ребенка с ПСР.
Центральные гипотезы исследования:
Психогенез ПСР у детей взаимосвязан с процессом нарушения функциональных систем отношений ребенка в семье на уровне диады и триады.
Системно-генетическая психотерапия ребенка позволяет осуществлять профилактику и лечение психосоматических расстройств у детей посредством повышения функциональности систем его отношений в семье.
Теоретико-методологическая основа исследования:
Системный подход как методологический принцип современной
психологической науки и практики, базирующийся на целостном видении
сложного объекта (Анохин П.К., 1978; Ломов Б.Ф., 1984; Ананьев Б.Г., 2001;
Барабанщиков В.А., 2003). Субъектный подход в психологии (Ананьев Б.Г.,
2001; Рубинштейн С.Л., 2008; Альбухано-Славская К.А., 2000;
Брушлинский А.В., 2002; Коржова Е.Ю., 1994). Биопсихосоциальный подход
к психосоматическому единству (Энгель Дж., 1967; Бауман У., Пере М.,
2003; Карвасарский Б.Д., 1985; Алехин А.Н., 2008; Кулаков С.А., 2007;
Соловьева С.Л.,2005; Исаева Е.Р., 2009). Положения о социокультурной
детерминированности развития психических процессов и личности
(Выготский Л.С., 2006; Леонтьев А.Н., 1983; Рубинштейн С.Л., 2008;
Лисина М.И., 1986; Мамайчук И.И., 2001); структурно-генетический подход
(Ананьев Б.Г., 2001; Божович Л.И., 1996; Выготский Л.С., 2006;
Леонтьев А.Н., 1983; Эльконин Д.Б., 1989); понятие семьи как системы
(Сатир В., 2000; Минухин С., 1998; Эйдемиллер Э.Г., 2008;
Холмогорова А.Б., 2011); теория привязанности и её современное развитие,
положение о младенце как активном участнике построения отношений
(Боулби Дж., 2003, 2004; Эйнсворт М., 1979; Мухамедрахимов Р.Ж., 2006;
Стерн Д., 2000, 2006; Бриш К.Х., 2012); положение об идентификационном
процессе как механизме развитии личности (Фрейд А., 2001; Шпиц Р., 2006;
Кляйн М., 2001; Мухина В.С., 2009; Zimprich V., 2004); теория
межпоколенной передачи травматического опыта (Боуэн М., 2005; Шутценберг А., 2001; Рупперт Ф., 2010; Richter H., 1970).
Положения, выносимые на защиту:
1. Теоретико-методологической основой системно-генетической модели
психотерапии ребенка с ПСР выступает системный анализ функциональных систем отношений ребенка в семье, дисфункции которых являются факторами развития ПСР. Функциональными системами отношений ребенка в семье выступают динамические системы отношений, системообразующими факторами которых являются актуальные потребности ребенка. Создание таких функциональных систем отношений является способом адаптации ребенка к семье с целью наилучшего удовлетворения потребности в безопасности и развитии.
-
Потребность в безопасности лежит в основе формирования первичной диады. Механизмом формирования такой системы отношений выступает привязанность к матери или другим значимым взрослым, обеспечивающим ответ на эту потребность ребенка. Качество привязанности выступает показателем функциональности первичной диады, влияет на уровень стрессоустойчивости, алекситимии и способность к социальной адаптации и является фактором сохранения психосоматического здоровья у детей.
-
Потребность в автономии и индивидуации лежит в основе формирования триады отношений. Механизмом формирования триады отношений является процесс идентификации ребенка с авторитетным для него и находящимся в близких отношениях с матерью (или другим объектом привязанности) членом семьи. Партнер по общению и идентификационный партнер ребенка составляют функциональную триаду отношений. У детей с ПСР наблюдаются следующие дисфункции в системе триады отношений: защитные формы идентификации, формальный характер коммуникации с партнером по общению, нарушение отношений между партнером по общению и идентификационным партнером ребенка, межпоколенная передача травматического или другого опыта с высоким уровнем стрессогенности.
-
Системно-генетическая модель психотерапии, центрированная на функциональных системах отношений ребенка в семье, интегрирует в своей работе четыре основных фокуса работы: внутрипсихическое пространство ребенка; внутриличностное пространство его значимых взрослых, включенных в систему его функциональных отношений в семье; межличностные отношения в функциональных системах отношений; системную работу с семьей. Процесс описываемой модели психотерапии включает диагностический, мотивационный, психотерапевтический и завершающий этапы и специфицируется в связи с возрастом ребенка.
-
Программа психологической помощи матери и младенцу отражает три основные цели работы: повышение дифференциации чувств и потребностей матери; развитие способности матери к распознаванию сигналов ребенка, формирование навыков социального взаимодействия с ним и является эффективной в развитии контакта мать-младенец.
6. «Психотерапия привязанности» интегрирует в своей работе фокусы
интрапсихического пространства матери, ребенка и их взаимодействия,
включает работу над негативными «рабочими моделями взаимоотношений»
ребенка, актуализирует детский опыт матери (или лица, замещающего её),
блокирующий контакт с ребенком, обеспечивает корригирующий
эмоциональный опыт в психотерапии взрослых, ребенка и их отношений и
является эффективной в сохранении психосоматического здоровья детей.
7. Психотерапия функциональной триады отношений ребенка
осуществляется посредством работы над защитными формами
идентификации, нарушением коммуникации с партнером по общению,
межпоколенной передачей травматического опыта ребенку в семье, стабилизации функциональных систем отношений ребенка и эффективна в профилактике и лечении ПСР у детей.
8. Установлена эффективность системно-генетической модели
психотерапии детей с ПСР с помощью оценки следующих параметров: достижение надежного качества контакта в диаде мать-младенец, надежной привязанности в диаде мать-дитя; таких показателей функциональности триады отношений, как наличие идентификации на основе положительной эмоциональной связи, доверительных отношений с партнером по общению, благоприятных отношений между идентификационным партнером и партнером по общению у ребенка.
Научная новизна исследования:
-
Впервые предложен диахронический анализ семейной системы с точки зрения процесса адаптации ребенка в семье и выстраивания функциональных систем отношений.
-
Разработано понятие функциональной системы отношений ребенка в семье. Актуальные потребности ребенка в семье рассматриваются как системообразующие факторы функциональных систем отношений ребенка на уровне диады и триады. Описаны признаки их функциональности-дисфункциональности.
-
Дифференцированно вводятся понятия партнера по общению и идентификационного партнера ребенка в семье, формирующих триаду отношений ребенка. Описаны процессы смены таких партнеров ребенка в семье и клинико-психологические способы их диагностики. Рассматриваются процессы идентификации ребенка в семье как основа формирования триады отношений.
-
Разработана системно-генетическая концепция психогенеза психосоматических расстройств у детей, в которой такие дисфункции, как нарушение привязанности в первичной диаде, нарушение процессов идентификации с идентификационным партнером, коммуникации с партнером по общению, вовлеченность ребенка в их отношения, межпоколенная передача травматического опыта в функциональных системах отношения ребенка в семье рассматриваются как факторы психогенеза психосоматических расстройств у детей и подростков
-
Разработана модель психологической помощи в диаде мать–младенец и установлена её эффективность. Описана модель психотерапии привязанности в детском возрасте и обоснована её эффективность на примере клинических случаев.
-
Описана модель психотерапии функциональной триады отношений ребенка, обосновывается процесс межпоколенной передачи травматического опыта посредством партнера по общению и идентификационного партнера ребенка в семье как фактор развития психосоматических расстройств у детей.
7. Описана системно-генетическая модель психотерапии ребенка с
психосоматическим расстройством. Установлены её основные фокусы, цели
и приемы работы на диагностическом мотивационном,
психотерапевтическом и завершающих этапах психотерапии. Доказана её эффективность в профилактике и лечении психосоматических расстройств.
Теоретическая значимость заключается в разработке нового научного направления в клинической психологии, системно-генетического анализа семьи ребенка с психосоматическим расстройством и релевантной данному направлению модели психотерапии. Обосновано понятие функциональных систем отношений ребенка в семье, описаны системообразующие факторы и функциональность таких систем. Впервые описана функциональная триада отношений ребенка в семье, в состав которой входит партнер ребенка по общению и идентификационный партнер. Даны определения таких партнеров ребенка в семье, клинические способы их диагностики, описаны закономерности их смены в связи с различными изменениями в семейной системе. Результаты исследования раскрывают механизмы взаимосвязи качества привязанности ребенка к матери или человеку, замещающему её в первичной диаде отношений и наличия у ребенка ПСР, через влияние надежности привязанности на уровень стрессоустойчивости, алекситимии и способности к социальной адаптации у детей. Описаны типы контакта матери и младенца 2-4 месяцев, установлены характеристики контакта, взаимосвязанные с сомато-вегетативными реакциями младенцев в виде ПСР, прежде всего системы пищеварения. Впервые описана взаимосвязь процессов идентификации ребенка в семье и нарушения этих процессов у детей с ПСР. Описаны механизмы межпоколенной передачи травматического опыта ребенку в семье и взаимосвязь этих процессов с наличием ПСР у ребенка. Разработана системная модель психотерапии семьи ребенка с ПСР на уровне диады и триады функциональных систем отношений в семье.
Практическая значимость. Разработана системная модель
психологической помощи ребенку с ПСР и его семье. Описаны
психологические особенности контакта матери и младенца с ПСР и основные
мишени психологической помощи в развитии контакта. Описаны критерии
процессуальной диагностики нарушения привязанности, а также основные
задачи и технологии психотерапии привязанности в детском возрасте.
Разработаны клинические приемы диагностики партнера по общению и
идентификационного партнера ребенка в семье, что позволяет уточнить круг
значимых людей в семье ребенка, привлечение которых в
психотерапевтический процесс повышает эффективность и снижает
временные затраты психологической помощи семье ребенка с
психосоматическим расстройством. Описаны приемы работы, связанные с защитной формой идентификации и сменой идентификационного партнера в системе значимых отношений ребенка, технологии процессуальной диагностики и психотерапии травматического опыта идентификационного
партнера или партнера по общению ребенка, который посредством межпоколенной передачи является интериоризированным опытом ребенка и взаимосвязан с психосоматическим расстройством. Результаты исследования могут быть использованы в психотерапевтической, консультационной, просветительской деятельности, а также в педагогическом процессе как для студентов, обучающихся по специальности «Клиническая психология», так и для медицинских психологов, психотерапевтов и врачей в рамках повышения квалификации.
Материалом исследования послужили данные клинико- и
экспериментально-психологического исследования 1818 детей и их
родителей. Среди них 340 младенцев, детей и подростков с
психосоматическим расстройством (желудочно-кишечного тракта и
дыхательной системы) и 460 условно здоровых детей аналогичных возрастных групп. Более подробные характеристики выборки представлены в описании программы психологического исследования.
Методическое обеспечение исследования. Для решения
поставленных исследовательских задач нами были использованы следующие
группы методов: теоретические методы (сравнительный, систематизации
научных идей, моделирование); методы констатирующего и формирующего
экспериментов; метод параллельных срезов и лонгитюдный метод; анализ
клинических случаев, методы обработки и интерпретации результатов
(параметрические и непараметрические статистические методы).
Методическое обеспечение констатирующего и формирующего
экспериментов включает в себя: структурированное интервью, архивные методы, психодиагностические и проективные методы диагностики, представленные в описании главы 2.1. Для статистического анализа были использованы методы описательной статистики (анализ средних тенденций – моды, медианы и среднее, изменчивость признака - размах, стандартное отклонение); сравнительной статистики (непараметрические критерии U Манна-Уитни, Н. Крускалла-Уолиса, Т Вилкоксона, х2 Пирсона и f* Фишера); корреляционный анализ RСпирмена. Все расчеты проводились с использованием статистического пакета фирмы StatSoft STATISTIСA 6.0. для Windows.
Апробация и внедрение полученных результатов.
Основные положения диссертации представлены в публикациях автора и на расширенных заседаниях кафедры клинической психологии и психологической помощи РГПУ им. А.И. Герцена (2012, 2015), кафедры общей и клинической психологии КГМУ (2013, 2014), международная научно-практическая конференция «Клиническая психология: Теория, практика, обучение» (РГПУ им. А.И. Герцена 2010) на конференциях «Ананьевские чтения» (СПбГУ 2013), «Актуальные проблемы теоретической и прикладной психологии: традиции и перспективы» (Ярославль: ЯрГУ, 2011, 2014), международном конгрессе «Психосоматическая медицина»
(СПб. 2013, 2014), международных конгрессах ППЛ (Москва, 2011, 2013,
2015) «Человек в сложной жизненной ситуации: клиноко-психологические
аспекты» (Курск – Вена, КГМУ, 2012), международных конференциях
психология детства» (СПбГПМУ, 2015). Работа поддержана грандом РГНФ, проект № 14-06-00085 (2014, 2015). На основании проведенного исследования были разработаны авторские курсы для студентов, обучающихся на факультете «Клиническая психология» КГМУ. Результаты проведенного исследования внедрены в практику работы психологических центров и работу клинических психологов медицинских учреждений г. Курска.
Структура и объем диссертации. Основной текст диссертации изложен на 502 страницах, состоит из введения, 3 частей, 10 глав, заключения, выводов, списка литературы из 447 наименований (в том числе из 106 на иностранных языках). Работа содержит 55 таблиц, 75 диаграмм, иллюстрирована 13 рисунками. В работе представлено 9 приложений.
Сравнительный анализ основных положений системного подхода и теории системной семейной психотерапии
Дальнейший ход мысли в данном направлении привел к пониманию изоморфности систем, то есть признанию того, что мир в целом и любые его фрагменты являются системой, что определяет некое тождество бесконечно разнообразных систем. И позволяет определить признаки и свойства любой системы: всеобщий характер, целостность и ограниченность, эмерджентность, состав (элементы и подсистемы), структура, наличие системообразующих связей, связь с внешней средой, упорядоченность и организованность (Аверьянов А.Н. [8]; Блауберг И.В., Садовский В.Н., Юдин Э.Г. [52] и др.). В гносеологическом направлении исследования разрабатывались идеи системности самого процесса познания. Предметом рефлексии становится собственная исследовательская ориентация субъекта, его «желание увидеть» некоторую совокупность отношений в рассматриваемом объекте, усилие, которое надо совершить, чтобы увидеть объект как систему [166].
Еще одним важным выводом гносеологического направления стало признание множественности систем в одном объекте, то есть полисистемность И.В. Блауберг и Б.Г. Юдин писали: «На сложный объект не может быть «наложено» какое-либо единственное представление о целом, исключающее все другие представления. Исследуя такой объект, мы имеем дело не с одним целым или одним уровнем целостности, а с различными «срезами» с этого объекта, каждый из которых представляет определенную картину» [53].
В рамках гносеологического направления разрабатывались и другие понятия системного подхода: связь, структура, системообразующие факторы и другие.
Дальнейший ход мысли гносеологического направления состоял в выделении одной из основных характеристик системы, её целостности. Сама целостность определялась не структурой и составом её частей, а характером и структурой взаимосвязей, создающих целостность системы. Наибольшая смысловая нагрузка в системных исследованиях приходилась на понятие «связь», то есть состояние взаимообусловленности элементов и подсистем в системе [53]. При этом акцент все больше смещался на изучение совокупности, внутренней упорядоченности и структуре связей. Таким образом, системы описывались через характеристику взаимосвязей структуры и функций. Изучая упорядоченность связей в системе, ученые пришли к открытию феномена полиструктурности системы: каждая группа связей порождает свою структуру. Важный вывод для нашего дальнейшего исследования о том, что структура может рассматриваться, по крайней мере, как «по горизонтали», так и «по вертикали», был сделан еще в 1969 году [53].
Феномен полиструктурности системы основывается на том, что один элемент, взаимодействуя с другими элементами, участвует в различных структурах одной системы. Степень их упорядоченности и целостности даже в одной системе может быть различной. Этот вывод приводит нас к пониманию особенностей системного мышления. Изучая движение различных элементов целостной системы их структуру и упорядоченность связей, размышляя о неоднородности и неравноценности связей в системе, о соотношении структуры и организации приходим к необходимости решения вопроса о системообразующих факторов (связей), которые обеспечивают свойство целостности системы [8, 53]. П.К. Анохин определил поиски и формулировку системообразующего фактора как обязательное условие системного подхода [27]. В качестве системообразующего фактора выделяли цель, основную функцию, главное противоречие системы. Таким образом, гносеологическое направление, хотя и не без разночтений, все же выстраивало достаточно эффективную познавательную программу системных исследований. Формировались гносеологические установки, которые не только позволяли констатировать системность изучаемого объекта, но и изучать природу его целостности, системообразующие факторы, связи структуру, функции и др. [27, 53].
Однако в развитии системного подхода к концу 70-х годов наступает этап, естественный для науки, состоящий в пересмотре кажущейся ранее универсальности и математической точности подхода. Посредством этого пересмотра, теоретики системного подхода более четко формулируют его ограничения и возможности. Э.Г. Юдин, указывал, что уже сам термин «подход» позволяет говорить о том, что системный подход не дает непосредственного решения проблемы, а является средством новой постановки проблем, заставляющим осматривать объекты с точки зрения их целостности, комплексности, сложности, структуры и функций, организации, управления и т.д. То есть задающим новую организацию материала, подлежащего исследованию [339].
Ряд исследователей отмечали, что системный подход задает только специфический ракурс изучения объектов, его нельзя рассматривать как конкретный инструмент, действующий по некоторому заранее определенному алгоритму [332].
Одной из причин такого пересмотра системного подхода стал активный поиск внутри него универсальных моделей описания и изучения любых объектов реальности, что вело к некоторому упрощению и редукции изучаемой действительности. Таким образом, кажущиеся вначале безграничными возможности системного мировоззрения стали входить в прагматичные рамки представления о важном, но не исключительном месте системного подхода в современной методологии познания.
Современный этап развития системного подхода характеризуется методологической рефлексией оснований подхода, разработкой положений, описывающих сам подход уже как более многомерный, неоднородный, в связи с объектом познания, использующий комплементарные методы познания. Особенно важным стал вывод относительно адаптации идей системности при изучении систем различной природы. Так, например, М.С. Каган считал, что своеобразие познания человека, общества, культуры заключается не в том, что оно обращено к единичным объектам, а не к общим законам, а в том, что изучение объектов совмещается с познанием характера и деятельности людей как субъектов, с познанием событий как произведенных волей субъектов, с познанием произведений искусства как моделей субъектов [152]. А механизмом теоретического познания всего субъективного, духовного должно стать понимание. Если объяснение – это подведение единичного под общее, которое предполагает вскрытие этого общего как закона, то в этом смысле объяснение действительно является функцией науки. Однако гуманитарные науки не могут ограничиваться тем уровнем познания социокультурной реальности, на котором лежат законы, инварианты, структуры, а с необходимостью поднимаются на тот уровень, на котором находится уникальное преломление данных законов, инвариантов и структур как результат свободной воли субъекта, что достигается только через понимание – как осмысленную рациональную обработку переживания, сопереживания, диалога [152]. Причем «диалогически-понимающий», по выражению М.С. Кагана, подход для гуманитарных наук не подразумевает дискредитации объяснения: «понимание и объяснение должны трактоваться как познавательные действия, находящиеся в отношении дополнительности, что означает, что в каждый момент процесса познания познаваемое лицо (его действие или творение) может выступать или как объект, или как субъект, однако полнота его характеристики требует совмещения обоих подходов» [152].
Процесс идентификации ребенка в семье как механизм формирования триады отношений
В данной части нашего исследования мы ставим задачу определить типы привязанности у детей 2-3 лет, описав феноменологию ранней детской привязанности и выделив ее типы. Вторым этапом будет изучение особенностей развития феномена привязанности в течение первых пяти лет жизни ребенка, а также изучение особенностей привязанности у детей 7-8 лет. Таким образом, данное исследование состоит из трех взаимосвязанных блоков – этапов исследования. Изучая факторы развития привязанности, мы рассмотрели с одной стороны взаимосвязь личностных характеристик матери с типом привязанности, а с другой стороны мы проанализировали взаимосвязь типа привязанности и личностных и познавательных особенностей детей, что представлено в двух соответствующих блоках исследования.
Следовательно можно говорить о пяти взаимосвязанных этапах исследования феномена привязанности, раскрывающих его феноменологию, особенности динамики привязанности в развитии, и взаимосвязь ранней детской привязанности с личностными характеристиками матери и самого ребенка.
Характеристики выборки и процедуры исследования
На первом этапе исследования выборка состояла из 64 детей 2-3 лет, не имеющих органических патологий, из полных семей, посещающих МДОУ «Детский сад комбинированного вида № 9», МДОУ «Детский сад № 112» г. Курска и 63 их матерей в возрасте 25-35 лет, состоящих в браке и имеющих единственного ребенка.
На втором этапе выборка состояла из 48 детей 4–5 лет (из них в лонгитюдном исследовании участвовали 16 человек), не имеющих органических патологий, посещающих указанные дошкольные учреждения.
На третьем этапе исследования выборка состояла из 68 не имеющих органических патологий детей 7-8 лет, из полных семей, посещающих МОУ «Средняя общеобразовательная школа № 10» г. Курска.
Для диагностики привязанности у детей 2-3 лет мы взяли за основу методику М. Эйнсворт «Незнакомая ситуация». Мы модифицировали ее и разработали балльную систему единиц наблюдения, в основу которых легли проявления надежности привязанности ребенка к матери (Боулби Дж., Эйнсворт М., Реан А.), представленные в таблице № 1, с помощью которых оценивалось поведение ребенка в «Незнакомой ситуации», записанное на видеокамеру. Единицы наблюдения представлены в приложении № 2.
По результатам исследования мы выделили типы привязанности, суммируя баллы по каждому эпизоду. Количество баллов от 0 до +15 соответствует надежному типу привязанности, от 0 до –15 ненадежному типу привязанности. Результаты исследования феноменологии привязанности
В результате экспертной оценки проведенного исследования привязанности у детей 2-3 лет четко обозначились 2 группы привязанности ребенка к матери, что отражено на диаграмме 1, названные надежным и ненадежным типами привязанности (из 64 детей 2-3 лет, 43 ребенка имеют надежный тип привязанности и 21 ребенок – ненадежный (двадцать детей отнесли к симбиотическому типу привязанности, а одного – к тревожно-избегающему типу привязанности), что отражено на диаграмме № 10. Диаграмма № 10. Распределение типов привязанности в диаде «мать – ребенок»
В результате нашего исследования надежный тип привязанности диагностирован у 67% детей 2-3 лет, а ненадежный тип привязанности – у 33% детей.
Рассмотрим динамику феномена привязанности у детей 4-5 лет, у которых в 2-3 года был выявлен определенный тип привязанности, формирующийся в диаде «мать – ребенок».
Общее число детей 48 человек, из них в лонгитюдном исследовании приняли участие 16, поскольку большая часть детей, участвовавших в исследовании типа привязанности в 2-3 года, по различным причинам прекратила посещение детского сада. К числу таких причин относятся: перемены места жительства, смена детского сада (по географическим причинам), большая наполненность групп детьми, возможность оставлять ребенка с родственниками, частые болезни ребенка (к этой причине относится и прекращение посещения детского сада ребенка с тревожно-избегающим типом привязанности, который был выявлен в 2-3 года), что отражено на диаграмме № 11.
Диаграмма № 11. Распределение типов привязанности у детей разного возраста (лонгитюдное исследование) Анализируя полученные результаты, можно отметить, что количество детей с надежным типом привязанности значимо уменьшилось по истечении двух лет, это позволяет предположить наличие влияния различных внешних факторов, что подтверждается в беседах с воспитателями и родителями. К числу таких внешних факторов в нашем случае относятся: многочисленные переезды, разводы, потеря работы одним из членов семьи, конфликты в семье, утрата ближайших родственников. И только у одного ребенка, по словам родителей и воспитателей, качество и условия жизни не изменились. Для детей влияние этих факторов оказывается значимым, поскольку мать воспринимает их таковыми, она теряет чувство надежности мира, испытывает тревогу, страх, может проявлять агрессию. Учитывая тот факт, что мать и ребенок эмоционально связаны между собой, изменение состояния матери может оказывать влияние на изменение состояния ребенка, следовательно, он также теряет уверенность в стабильности, надежности мира, меняется восприятие, поведение и эмоциональный фон ребенка, а, следовательно, начинает трансформироваться тип привязанности. Таким образом, наше предположение об изменчивости типа привязанности во времени под влиянием различных факторов подтвердилась.
Обратимся к результатам, полученным с помощью метода поперечных срезов, при диагностике особенностей эмоциональной привязанности у детей 7-8 лет. Мы рассматриваем особенности привязанности ребенка к матери в этом возрасте, поскольку дети 7-8 лет находятся в ситуации смены основной деятельности и адаптации к новой социальной среде – школе, а поведение привязанности легче всего активируется в стрессовые моменты жизни.
В младшем школьном возрасте становится возможным исследовать качество привязанности ребенка к матери, опираясь на особенности восприятия и описания ситуации долговременной разлуки с матерью, а также исследование накопленного ребенком эмоционального и поведенческого опыта отношений с матерью. Рассмотрим данные, полученные при использовании проективной методики Н. Каплан для определения особенностей эмоциональной привязанности ребенка к матери. Наибольшее количество испытуемых мы отнесли к ненадежному типу привязанности (71%). В общей группе с ненадежным типом привязанности преобладает группа детей с тревожно-амбивалентным и симбиотическим типом привязанности (45,5%) над группой с тревожно-избегающим типом привязанности (25,5%).
При использовании методики «Шкала К. Кернс для определения надежности привязанности ребенка к родителям» мы получили отличные от первой методики результаты. Наибольший процент детей мы отнесли к надежному типу привязанности (58%). Здесь мы столкнулись с некоторыми трудностями, так как данные методики К. Кернс часто противоречили результатам, полученным по методике Н. Каплан. Эти противоречия можно объяснить тем, что привязанность формируется на довербальной стадии и осознать качество привязанности сложно. Помимо этого, для ребенка важны любовь, забота, принятие со стороны матери, поэтому ему трудно признать, что его отношения с матерью недостаточно благополучны.
Исследование феноменологии раннего контакта матери и ребенка
В качестве обобщающих выводов укажем, что существуют специфические психологические особенности семей с детьми младшего школьного возраста, имеющими психосоматическое расстройство ЖКТ. Результаты исследования выявили значимые различия, позволяющие сделать следующие выводы:
1. Как и в предыдущем исследовании более младшей возрастной группы, мы можем констатировать, что родители детей с ПСР склонны решать личностные проблемы за счет ребенка. Среди таких проявлений мы можем отметить повышение по шкале расширение сферы родительских чувств (при р = 0,02) Различия на уровне статистической тенденции по шкалам «Фобия утраты» и «Проекция на ребенка нежелательных качеств».
2. Дети с ПСР склонны к построению симбиотических связей с членами семьи (при р = 0,0003) в отличии от соматически здоровых детей.
3. При сравнении функциональной триады отношений детей контрольной и экспериментальной групп мы выяснили, что для детей с ПСР характерен более узкий круг членов семьи, которые являются партнерами по общению и идентификационными партнерами детей.
4. Нами выделены типы коммуникаций между ребенком и коммуникативным партнером. Результаты показывают, что в группе детей с психосоматическими расстройствами преобладает формальный тип коммуникаций, тогда как в группе соматически здоровых детей – эмоционально-значимый.
5. Согласно полученным результатам в группе соматически здоровых детей преобладает благоприятный тип идентификации, в то время как в группе детей с психосоматическими расстройствами наряду с благоприятным типом большое значение имеет защитная идентификация на основе страха и стрессогенной истории идентификационного партнера.
Характеристика выборки и процедура исследования Исследование проводилось на базе ОБУЗ «Областная детская клиническая больница» в отделении № 2 (гастроэнтерологии, кардиологии и ревматологии) города Курска, а также в МБОУ «Средняя общеобразовательная школа № 18 имени А.С. Сергеева» г. Курска в 6-х классах. Объем выборки составил 120 человек. Из них 60 подростков в возрасте от 12 до 15 лет и 60 родителей. Контрольную группу составили 30 здоровых подростков вместе с родителями, экспериментальную группу – 30 подростков с психосоматическими расстройствами гастроэнтерологического профиля вместе с родителями. Исследование с подростками проводилось индивидуально. Перед нами ставилось решение следующих задач:
Первым этапом исследования стало изучение психологических особенностей семейных взаимоотношений у подростков с психосоматическими расстройствами.
Перед нами стояла задача исследовать особенности семейных взаимоотношений у родителей и подростков с психосоматическими расстройствами желудочно-кишечного тракта, и у соматически здоровых родителей и подростков с помощью опросника «Анализ семейных взаимоотношений» Э.Г. Эйдемиллера и В.В. Юстицкиса. Нами проводилось попарное сравнение двух групп испытуемых по 20 шкалам с помощью
U-критерия Манна-Уитни. Полученные результаты представлены в таблице № 25. Таблица 25. Сравнительный анализ взаимоотношений родителей и подростков с ПСР ЖКТ и соматически здоровых подростков Параметрами, имеющими различия на высоком уровне статистической значимости, являются: гиперпротекция, недостаточность требований-запретов к ребенку, минимальность санкций, расширение сферы родительских чувств, фобия утраты ребенка, проекция на ребенка собственных нежелаемых качеств, сдвиг в установках родителя по отношению к ребенку в сторону женских качеств.
Исследование в этой возрастной группе также дает возможность подтвердить, что наибольшее количество шкал, которые имеют статистически значимые различия, в группе больных подростков относятся к шкалам, свидетельствующих о том, что родители больных подростков склонны решать собственные личностные проблемы за счет ребенка. Особенностями личности родителей являются: расширение сферы родительских чувств, неустойчивость стиля воспитания, воспитательная неуверенность, вынесение конфликта между супругами в сферу воспитания, проекция собственных нежелательных качеств на подростка, а также фобия его утраты.
Сравнительный анализ системно-генетической модели с другими методами системной семейной психотерапии
Даже в описании мы можем почувствовать атмосферу этой игры, в которой одинокая рыбка нуждается в питании, насыщении и заботе (как при дефиците «хорошей груди», хорошего «холдинга», хорошей атмосферы контакта, эмоциональной разделённости, любви и заботе, что характерно для ранних дефицитов).
Третий источник, который особенно информативен в детской психотерапии, это резонансные чувства самого психолога. Дифференциация таких чувств в процессе взаимодействия с ребенком является специальным профессиональным навыком детского психолога. Эти чувства не относятся к эмпатии в отношении ребенка и отличаются от контрпереносных чувств психолога. Они возникают в ответ на взаимодействие во время свободной игры ребенка и той роли, которую предлагает ребенок психологу. Посредством механизма проективной идентификации (Кляйн М., 1998 [171]), ребенок позволяет почувствовать в резонансе привычный для него эмоциональный фон отношений с объектом привязанности. Если обратиться к описанному случаю с Сашей в резонансных чувствах слабой части, которую проигрывает психолог, присутствуют беспомощность, страх и злость. Иногда, когда «зайчика» милуют или заботятся, -радость. И это те противоречивые чувства, которые сопровождают амбивалентную привязанность ребенка к матери. В описанном случае с Ваней исключение ребенком напарника в игре, частое отвержение попыток участия в совместном процессе создают чувство скованности, неуверенности, наполняют общую атмосферу тихой грустью. Именно такие чувства испытывает ребенок, отчаявшийся быть в эмоциональной связи с мамой, избегающий подобных контактов и пытающийся найти защиту в одиночестве.
Эти описания не исчерпывают все проявления при нарушении привязанности, и они характерны прежде всего для детей дошкольного возраста. Далее они маскируются и остаются в описанном виде только при серьезных нарушениях, характерных для дезорганизованного или тревожно-избегающего типов привязанности.
Следующая диагностическая задача, которая стоит в процессе психотерапии привязанности, это определение препятствия, которое мешает маме строить надежную связь с ребенком. Это препятствие может находиться как во внутриличностном пространстве матери, так и в системе её актуальных наиболее значимых связей, т.е. на межличностном уровне. Безусловно, описанные выше два уровня (внутриличностный и межличностный) взаимосвязаны и взаимообусловлены. Иногда эти препятствия находятся на двух уровнях одновременно, в подобном случае с нашей точки зрения необходимо сфокусироваться на наиболее актуальных нагрузках для матери, блокирующих её способность к эмпатийной, надежной эмоциональной связи с ребенком.
Как определить рассматриваемые нами препятствия во внутриличностном пространстве матери? Конечно, способность женщины к установлению надежной привязанности с ребенком во многом связана с опытом её ранней эмоциональной связи с матерью (подобное высказывание подтверждено рядом экспериментальных исследований [44]). Сбор информации о ранних годах жизни матери и её отношений со своей матерью поможет составить картину эмоциональной связи женщины со своим первичным объектом привязанности. И позволит ответить на вопрос: какую рабочую модель эмоциональной связи в раннем детстве присвоила мать? Ответ на этот вопрос поможет оценить необходимость работы с матерью на внутриличностном уровне или на уровне её детского опыта эмоциональной связи с объектом привязанности. Следующими причинами, блокирующими способность матери к формированию надежной привязанности, являются непережитые утраты и травмы. Подобный опыт блокирует способность женщины к спонтанной эмоциональности, чуткости, а также способности разделять и отражать эмоциональный мир ребенка. Мы также отметили в своей психотерапевтической практике, что работа по восполнению ранних дефицитов матери посредством корригирующего эмоционального опыта терапевтических отношений является первоочередной в перечисленных выше препятствиях на пути встречи матери с ребенком.
Еще один важный вопрос в отношении матери и ее способности к построению надежных взаимоотношений с ребенком связан с её актуальными нагрузками. Что перегружает мать? Актуальные конфликты, чрезмерные требования ситуации, недостаточность социальной поддержки? Основной Мы вновь и вновь в терапии матери встречались с глубоким чувством вины, которое также является нагружающим и блокирующим, одновременно открывающим глубокую потребность женщины в отношениях с ребенком. В связи с вышеописанными размышлениями становиться очевидным, что рассказ матери о ее «ошибках и недочетах», советы по «правильному» отношению к ребенку в подобных ситуациях вызывают еще большее чувство вины, нагружают и могут сделать женщину еще менее способной к развитию надежной связи с ребенком. фокус терапии с нашей точки зрения должен быть связан с поиском внешних и внутренних ресурсов матери, защиты от давления. Именно такое направление психотерапии матери позволяет открыть её собственные потребности в эмоциональной связи с ребенком и внутреннюю родительскую компетентность.
Описанный подход к диагностике привязанности позволяет поставить основные цели психотерапии привязанности на внутриличностном уровне ребенка и матери, на уровне их межличностного взаимодействия и на уровне межличностного взаимодействия в наиболее значимых отношениях матери. Таким образом мы интегрируем различные уровни системы в единую картину нарушений в каждом конкретном случае психологической помощи матери и ребенку с нарушением привязанности. Интегративный подход в психотерапии привязанности позволяет сократить продолжительность психологической помощи и ответить на потребность ребенка в эмоциональной связи, которая не может быть отложена на длительное время без заметного вреда для его здоровья и развития.
Далее опишем основные задачи и приемы интегративной психотерапии привязанности в детском возрасте. Постановка целей психотерапии привязанности фокусируется вокруг трех основных сфер:
1. Сферу эмоциональной связи, или характеристики того «эластичного троса», который «привязывает ребенка» к матери, качество привычных паттернов взаимодействия, которые складываются в диаде.
2. Интрапсихическое пространство ребенка, те островки обобщенного опыта взаимодействия, которые, интериоризируясь, становятся рабочими моделями, по которым строится дальнейшее взаимодействие ребенка с людьми.
3. Сферу интрапсихического пространства матери и её актуальные нагрузки. Внутренний мир матери прежде всего интересует нас с точки зрения её рабочей модели первичной привязанности, не пережитых потерь и травм, которые блокируют способность матери к чуткости в отношении потребностей ребенка. Под актуальными нагрузками мы понимаем те дефициты (материальных средств, социальной поддержки и т.п.) или конфликты, давления (идущее прежде всего из актуальных значимых социальных отношений), которые также блокируют способность матери к развитию надежной связи с ребенком.
По результатам диагностики этих трех сфер необходимо определить основные цели психотерапии привязанности, интегрируя их в единый психотерапевтический процесс. Конечно, этот процесс и разворачивается в этих трех сферах. Опишем каждую из них отдельно. И начнем мы с третьей сферы, касающейся психотерапии матери.