Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Концепт в языковой картине мира и методы его изучения 13
1.1 Концептуализация и пословичная картина мира 13
1.2 Концепт в пословичной картине мира 22
1.2.1 Формирование представлений о концепте 22
1.2.2 Понятие как антипод концепта 28
1.3 Концепты [ТЕЛО], [ДУША], [ДУХ] в русской и китайской пословичных картинах мира 31
1.3.1 Концепты [ТЕЛО], [ДУША], [ДУХ] в русской пословичной картине мира. 33
1.3.2 Концепты [ТЕЛО], [ДУША], [ДУХ] в китайской пословичной картине мира 42
Выводы 51
Глава 2. Паремии как источник знаний о концептах и методика их изучения 53
2.1 Паремии как источник изучения концептов 53
2.2 Пословичная картина мира 59
2.3 Собрание Даля и Собрание китайских пословиц как материал для изучения концептов [ТЕЛО], [ДУША], [ДУХ] в русской и китайской пословичных картинах мира 60
2.3.1 Собрание Даля 60
2.3.2 Собрание китайских пословиц 61
2.3.3 Сопоставление Собрания Даля и Собрания китайских пословиц 62
2.4 Методы изучения концептов 63
2.5 Методика построения частотных словарей концептов 77
Выводы 86
Глава 3. Статистика концептов [ТЕЛО], [ДУША], [ДУХ] в русской и китайской пословичных картинах мира 88
3.1 Лексемы концептов [ТЕЛО], [ДУША], [ДУХ] русской и китайской пословичных картин мира 88
3.1.1 Статистика лексем по Собранию Даля и Национальному корпусу русского языка 88
3.1.2 Статистика лексем по Собранию китайских пословиц и Национальному корпусу китайского языка 89
3.1.3 Описание человека на основе частотных словарей лексем концептов в русской и китайской пословичных картинах мира 89
3.1.4 Лексемы описания человека в русской и китайской пословичных картинах мира 90
3.2 Изучение концептов [ТЕЛО], [ДУША], [ДУХ] статистическими методами. 104
3.2.1 Статистика первичных концептов [ТЕЛО], [ДУША], [ДУХ] в русских и китайских пословицах 107
3.2.2 Иерархическая мерономия концептов [ТЕЛО], [ДУША], [ДУХ] в русской и китайской пословичных картинах мира 117
3.2.3 Сопоставление концептов [ТЕЛО], [ДУША], [ДУХ] в русской и китайской пословичных картинах мира по методике М. В. Арапова-М. М. Херц 145
3.2.4 Рангово-энтропийный анализ концептов [ТЕЛО], [ДУША], [ДУХ] 153
3.2.5 Пойнтер-точка гиперболического //-распределения лексем и выделение концептов [ТЕЛО], [ДУША], [ДУХ] 164
3.2.6 Особенности статистики концептов: усечённые //-подобные распределения 170
Выводы 179
Заключение 182
Список литературы 192
Список иллюстративного материала 217
- Формирование представлений о концепте
- Методика построения частотных словарей концептов
- Иерархическая мерономия концептов [ТЕЛО], [ДУША], [ДУХ] в русской и китайской пословичных картинах мира
- Особенности статистики концептов: усечённые //-подобные распределения
Формирование представлений о концепте
В конце XX века лингвисты начали склоняться к мысли о том, что носитель языка - это носитель определённых концептуальных систем. В данной работе концепт в основном рассматривается в аспекте лингвокультурологии, это направление представляют В. А. Маслова [115]; Г. Г. Слышкин [165]; С. Г. Воркачев [42]; Ю. С. Степанов [167, 168], и лингвокогнитологии, в которой работают А. П. Бабушкин [19]; Н. Н. Болдырев [24]; Е. С. Кубрякова и др. [83]; 3. Д. Попова, И. А. Стернин [147]; Е. В. Рахилина [155]; В. 3. Демьянков [52] и др. Однако, в настоящее время концепт в лингвистике исследуется в ещё большем числе направлений и трактуется различными авторами по-разному.
Концепты, как было сказано выше, - это ментальные сущности. В каждом концепте соединяются принципиально важные для человека знания о мире. Совокупность концептов слагает картину мира. В картине мира отражается понимание человеком реальности, на основе которого человек осмысляет мир и выражает его в языке. У Пьера Абеляра [127], основателя философского концептуализма, представление о концепте вытекает из теории речи, в основании которой - идея высказывания, которое осмысляется как концепт. Концепт, по мнению П. Абеляра, представляет собой связь вещи и речи о вещи, это универсалия, так как концепт неразрывно связан со значением и общением [127]. Концептуальное видение исследователя выражается во всеобщем взаимопредполагании вещей, в их взаимовысказывании через звук.
Свою трактовку концепта предложил Ю. С. Степанов. Он считает, что «концепт - это как бы сгусток культуры в сознании человека; то, в виде чего культура входит в ментальный мир человека. С другой стороны, концепт - это то, посредством чего человек - рядовой, обычный человек, не "творец культурных ценностей" - сам входит в культуру, а в некоторых случаях и влияет на неё» [167, с. 43]. Таким образом, по мнению Ю. С. Степанова, исследование концепта тесно связано с изучением культуры.
В русской лингвистике С. А. Аскольдов (Алексеев) впервые обратился к термину «концепт» ещё в 1928 году. В работе «Концепт и слово» он определяет концепт как «индивидуальные представления, которым в некоторых чертах и признаках даётся общая значимость. Концепт есть мысленное образование, которое замещает нам в процессе мысли неопределённое множество предметов одного и того же рода. Концепт есть образование ума» [15, с. 269].
В российской лингвистике термин «концепт» стал активно употребляться с начала 1990-х годов. Ученик С. А. Аскольдова Д. С. Лихачёв в статье «Концептосфера русского языка» предложил лингвокультурологическое наполнение этого термина: «рассматривая, как воспринимается слово, значение и концепт, мы не должны исключать человека ... , потенции концепта тем шире и богаче, чем шире и богаче культурный опыт человека ..., и чем меньше культурный опыт человека, тем беднее не только его язык, но и его концептосфера» [107, с. 320]. Исходя из этого, по Д. С. Лихачёву, только из значений слов концепт не возникает, он - результат столкновения усвоенного значения с жизненным опытом говорящего. Концепт сформирован носителями языка, он хранится в их памяти. В отличие от С. А. Аскольдова, Д. С. Лихачёв утверждает следующее: «концепт существует и для самого слова, во-первых, для каждого основного (словарного) значения слова отдельно, во-вторых, предлагаю считать концепт своего рода "алгебраическим" выражением значения ("алгебраическим обозначением"), которым мы оперируем в своей письменной и устной речи, ибо охватить значение во всей его сложности человек просто не успевает, иногда не может, а иногда по-своему интерпретирует его» [107, с. 4].
Сравнение подходов к концепту, представленных в работах С. А. Аскольдова, Д. С. Лихачёва и Ю. С. Степанова, даёт возможность прийти к выводу, что исследование концепта неразрывно связано с человеческим мышлением, на котором лежит отпечаток культуры и жизненного опыта, причём эти элементы культуры составляют основу изучения концепта.
Резюмируя рассмотренное выше, В. В. Колесов [75] в работе «Когнитивная грамматика как развитие грамматики формальной» выделяет три направления теоретической лингвистики: традиционная формальная, современная американская и современная русская лингвистика. В развитии современной русской лингвистики Колесов выделил контенсивную, когнитивную и концептуальную лингвистику. Что касается концептуальной лингвистики, В. В. Колесов считает, что концептология трактует концепт как «пусковой механизм» порождения нового знания в сознании, со знанием он связывает когнитологию, притом что содержание сознания является предметом концептологии [74]. Кроме того, В. В. Колесов разделяет узкое понимание концепта как содержания понятия и широкое понимание концепта культуры, поэтому концепт для него - «исходная точка семантического наполнения слова и конечный предел развития» [71, с. 39].
Ю. Д. Апресян предложил свою трактовку концепта, которая основывается на следующих положениях: 1) каждый естественный язык отражает определённый способ восприятия и организации мира; выражаемые в нём значения складываются в некую единую систему взглядов, своего рода коллективную философию, которая навязывается языком всем носителям; 2) свойственный языку способ концептуализации мира отчасти универсален, отчасти национально специфичен; 3) взгляд на мир (способ концептуализации) «наивен» в том смысле, что он отличается от научной картины мира, но это не примитивные представления [8, с. 35]. Взгляд Апресяна на концепт основывается на исследовании картины мира: концепт для него является способом познания мира, который осуществляется с помощью языка, то есть концепт представляет модель мира, опирающуюся на человеческий язык.
По словам Е. В. Рахилиной, «главным свойством концептов нередко считается их неизолированность, связанность с другими такими же концептами -это определяет то, что всякий концепт погружён в домены, которые образуют структуру ... Домены образуют тот фон, из которого выделяется концепт» [155, с. 3]. Другими словами, концепты объединяются в определённые конструкции.
Е. С. Кубрякова определяет концепт как «квант» знания: «концепт отвечает представлению о тех смыслах, которыми оперирует человек в процессах мышления и которые отражают содержание опыта и знания, содержание результатов всей человеческой деятельности и процессов познания мира в виде некоторых "квантов" знания» [83, с. 90]. Это понимание концепта, которое определяется познанием мира, в некоторой степени соответствует представлению о концепте Д. С. Лихачёва.
По мнению В. Н. Телии, «концепт - это всегда знание, структурированное во фрейм, а это значит, что он отражает не просто существенный признак объекта, а все те признаки, которые в данном языковом коллективе заполняются знанием о сущности» [176, с. 95-97].
И. Б. Левонтина отмечает, что язык концептуализирует соответствующий фрагмент внеязыковой реальности [6, с. 25]. Другими словами, концепт есть не что иное, как результат постижения мира посредством языка, и в процессе формирования концепта язык, безусловно, первичен.
В. А. Маслова считает, что «концепт - это ментальное национально-специфическое образование, планом содержания которого является вся совокупность знаний о данном объекте» [116, с. 7]. 3. Д. Попова и И. А. Стернин по вопросу о содержании термина концепт выражали следующее мнение: «лингвокогнитивная концептология использует концепт как обозначение моделируемой лингвистическими средствами единицы национального когнитивного сознания, для моделирования и описания национальной концептосферы», в то же время «концепт не имеет обязательной связи со словом или другими языковыми средствами вербализации» [6, с. 8]. Таким образом, представления 3. Д. Поповой и И. А. Стернина о концепте можно рассматривать как наследующие представлениям Д. С. Лихачева о концептосфере.
Есть и другие формулировки понятия концепт. Например, С. Г. Воркачев полагает, что концепт принадлежит к сфере знания/сознания, которую он обслуживает, что является одним из критериев отграничения лингвокультурных концептов от прочих [43, с. 69]. При этом исследователь трактует концепт как «единицу коллективного знания/сознания, отправляющую к высшим духовным ценностям, имеющую языковое выражение и отмеченную этнокультурной спецификой» [43, с. 14].
Обобщая вышесказанное, можно сделать вывод, что различные трактовки термина концепт отражают разное понимание природы этого понятия.
В данном диссертационном исследовании под концептом понимается устойчивая единица организации, строения результата постижения мира, которая обычно выражена средствами языка (словами, словосочетаниями, предложениями, микродиалогами), но может быть выражена внеязыковым дейксисом, рисунком, танцем, скульптурой и т. д.
Методика построения частотных словарей концептов
Для осуществления исследования настоящей диссертации разработаны таблицы тегов, которые будут использоваться для разметки русских и китайских пословиц.
Прежде всего перечислим список тегов для разметки русских пословиц (подробнее см. Приложение 1.1):
Далее показано, как с помощью вышеуказанных тегов делается разметка русских пословицах Собрания Даля (подробнее см. Приложение 1.1).
Адам заключи древом, а Ева выстонала чревом Матка . Тело
Мужик да собака всегда на дворе, а баба да кошка завсегда в избе. Головная душа Сердечная душа Тело
Бабе хоть кол на голове Голова теши. Головная душа
Этой бабе (барыне) только бы штаны надеть (байка, как мужчина). Тело Головная душа
Лучше раз в году родить, чем день-деньской бороду Лицо брить. Тело . Сердечная душа
Куда черт не поспеет, туда бабу пошлет. Тело Сердечная душа
Семена съедим, так жать, спины Спипа не ломать. Тело
На брюхе Брюхо шелк, а в брюхе-mo Брюхо щелк.
Чист молодец: промотался на голую кость Кость .
Жирно ешь, усы Лицо засаливаешь.
Он просветил отцовы животы Живот .
Сердце Сердечная душа петухом запело.
Бабий у_м Головная душа - бабье коромысло: и криво, и зарубисто, и на оба конца.
Девичьи (женские) думы Головная душа изменчивы.
Перечислим список тегов для китайских пословиц (подробнее см. Приложение 1.2):
Пользуясь вышеуказанными тегами, сделаем разметку части пословиц из Собрания китайских пословиц (подробнее см. Приложение 1.2).
(Один палец рука давит только одну блоху.
(Нельзя рыть колодец одним кулаком кулак .)
(Коли один эуё эуё болит, то болит весь рот.) (Как одноглазый глаз не слепой глаз , так один ребёнок не сын.)
(Как трудно вести парусник в одиночку, так трудно двумя руками рука закрыть глаза глаз народу.)
(Бедняку сердце сердце ломает кость костъ и рвёт мышцы тело ).
(У одной головы голова два лица лщо .)
(Сила большая, поясница поясница круглая, от большого богатства великий гонор.)
(У бездельников длинны ногти рука и волосы голова .) Что касается методики построения частотных словарей концептов ([ТЕЛО], [ДУША], [ДУХ]), то сначала производился сплошной просмотр материала на русском и китайском языках и разметка текстов пословиц, так что все обозначения интересующих концептов получают свои теги (возможно, и по нескольку в одной пословице). Примеры разметки и комментарии приведены ниже.
Женские умы Головная душа - что татарские сумы (переметны).
Баба, что глиняный горшок: вынь из печи, он пуще шипит. Тело Душа (см. Приложение 1.1)
Добрая Сердечная душа кума Тело Душа Дуя живёт Тело и без ума Головная душа .
Бабьи хоромы недолго живут (стоят). Тело Душа (см. Приложение 1.1)
Бабьи города недолго стоят (а без баб города не стоят). Тело Душа неспец. (см. Приложение 1.1)
(Коли один эуё эуё болит, то болит весь рот.)
(Как одноглазый глаз не слепой глаз , так один ребёнок не сын.)
(Как трудно вести парусник в одиночку, так трудно двумя руками рука закрыть глаза глаз народу.)
(Бедняку сердце ссрдцс ломает кость костъ и рвёт мышцы тело ).
При этом возникла первая сложность - «героями» многих пословиц являются животные, которые с большей или меньшей степенью очевидности обладают антропоморфными чертами строения и поведения (ср. отдельный пласт фольклора, связанный с животными, включая сказки о животных, в которых животные всегда наделяются антропоморфными чертами). Конечно, и в этом случае такой материал характеризует активность концептов, но для уменьшения неопределённости интерпретаций было принято решение такой материал не учитывать.
Второй особенностью учёта является то, что в Собрании Даля не учитывались загадки и короткие анекдоты, которые хорошо отличимы от пословиц в жанровом отношении, но они учитывались в китайском собрании, в котором они связаны с пословицами непрерывными переходами (ещё одно проявление вариативности).
Третий вопрос связан с вариативностью (см. работу Ю. В. Доманского [56]) пословиц. В связи с этим в Собрании Даля некоторое (не очень большое) число пословиц сразу приводится с указанием вариантов:
На женский нрав Сердечная душа не угодишь (не утрафишь).
На женские прихоти (причуды) Головная душа не напасешься.
Девичьи (женские) думы Головная душа изменчивы.2
Вариативность может касаться того в пословице, что не относится к исследуемым концептам (не угодишь/не утратишь; девичьи/женские) или к этим концептам {прихоти/причуды; прихоти/думы).
Женские немощи (болести) Тело догадки Дух- лечат.
Во всех этих случаях учитывалась только однократное упоминание единицы, передающей интересующий концепт, например, в пословице на женские прихоти (причуды) не напасешься [ГОЛОВНАЯ ДУША] и [СЕРДЕЧНАЯ ДУША] учитываются один раз.
Иерархическая мерономия концептов [ТЕЛО], [ДУША], [ДУХ] в русской и китайской пословичных картинах мира
До настоящего момента концепты, используемые для описания строения человека, выделенные описанным способом, рассматривались как самостоятельные, не соположенные друг другу, и между ними не устанавливались никакие соотношения. Такое рассмотрение вполне правомерно в силу того, что концепты выделялись именно как устойчивые сгустки смысла (определение из работы Ю. С. Степанова [167]), безотносительно к тому, в каких отношениях друг с другом находятся эти сгустки смысла и стоящие за ними эмпирические референты.
Теперь можно рассмотреть существующие между ними меронимические отношения.
В первом приближении эти отношения тривиальны.
Так, первичные концепты [РОТ], [ГЛАЗ], [НОС], [ЛОБ], [ЩЕКА], [БРОВЬ] являются деталями вторичного концепта [ЛИЦО], вторичные концепты [ЛИЦО] и [УХО] - третичного концепта [ГОЛОВА] и т.д., вплоть до концепта V уровня [ЧЕЛОВЕК]. В большинстве случаев установление таких отношений первичных концептов не вызывает затруднений.
Однако, было по крайней мере три типа случаев, когда возникали колебания и приходилось принимать более или менее формальные решения.
Во-первых, это вопрос об отнесении или не отнесении того или иного концепта частей тела к концептам частей тела более высокого уровня иерархии. Так, например, встал вопрос о том, относить [УХО] к концепту [ЛИЦО] или [ГОЛОВА]. Решающим аргументом отнесения его к концепту [ГОЛОВА] было то, что при наличии большинства видов головных уборов и причёсок уши не видны. Другие колебания касались концепта [РОТ] - с одной стороны, это видимая часть лица, а с другой - он наполнен только иногда частично наблюдаемыми языком и зубами. Исходя из соизмеримости частот использования концептов этого уровня было сочтено целесообразным считать все части полости рта относящимися к концепту [РОТ]. Были и другие подобные случаи.
Во-вторых, во многих случаях невозможно понять, о какой части указываемого компонента тела идёт речь. Для таких ситуаций вводились концепты [X неспец.], которые рассматривались как части соответствующего [X].
В-третьих, для третичных китайских концептов был введён в рассмотрение концепт [ВНУТРЕННИЙ ОРГАН], традиционно используемый в Китае при описании человека, для четвертичных концептов обоих языков введены концепты [ ТУЛОВИЩЕ ], а для русского [ СТОПА ] и [ КИСТЬ ].
В результате были созданы иерархические мерономии концептов второго-пятого уровней иерархии, представленные в Таблицах 4-7 и Рисунках 13-24 соответственно, а в итоговой форме в Таблицах 8-10. Порядок перечисления концептов и лексем в них соответствует частотам их встречаемости в собраниях пословиц. Полный вариант иерархии концептов [ТЕЛО], [ДУША], [ДУХ] в русских и китайских пословицах (полный вариант) показаны в Приложениях 2.9, 2.10.
На основании данных приведённых таблиц можно сопоставлять концепты разных уровней иерархии. При этом выявляются следующие закономерности. Во-первых, для обоих собраний пословиц происходит закономерное сокращение концептов при переходе к более высоким уровням иерархии (см. Таблицы 3-10). При этом частоты и последовательность по падению частот высокочастотных концептов в основном сохранилась, а преимущественно низкочастотные исчезли, войдя в концепты большего объёма.
Так, при переходе от первичных концептов к вторичным из русских концептов «ушли»: [ЖЕЛУДОК], [ЗУБ], [ПОКОЙНИК], [ГУБА], [СЛЕЗА], [ЯЗЫК], [КУЛАК], [ГОЛЫЙ], [ПЯТКА], [КУКИШ], [ТИТЬКА], [ПУП], [ МАТКА ], из китайских - [ КИСТЬ ], [ТЕЛО], [ГУБА], [ СТ0ПА ], [МЕРТВЕЦ], [ЯЗЫК], [ЗУБ], [ЖЕЛЧНЫЙ ПУЗЫРЬ], [СЛЕЗА], [ПЕЧЕНЬ], [ЛЁГКОЕ], но появился [ВНУТРЕННИЙ ОРГАН].
Набор вторичных концептов интересен тем, что он соответствует наивной мерономии человека и более или менее совпадает с теми частями тела, которые выделяются Р. Бирдвистелом6: 1. голова; 2. лицо; 3. туловище; 4. плечо, рука, запястье; 5. кисть руки, пальцы; 6. бедро, нога, лодыжка; 7. походка; 8. шея [235, с. 255].
Обсуждаемые распределения (Рисунки 17-24) обнаруживают неоднородность, сходную с неоднородностью распределений первичных концептов (резкое падение на первых рангах, плавный похожий на гиперболу участок, медленное убывание численности, но до значений около 10). Такие распределения можно назвать распределениями с обрубленным толстым хвостом в противоположность привычным //-распределениям, именуемыми распределениями с толстыми (тяжёлыми) хвостами за наличие у них весьма длинной последовательности низкочастотных классов, частоты которых, однако, превышают сопоставимые (по удалению от моды, измеряемому по величине дисперсии или её ненормируемому аналогу для негауссовых распределений) для гауссовых распределений в работах В. В. Фуфаева [191]; Ch. Anderson [233]. Такая «обрубленность» распределения концептов вполне понятна - для того, чтобы быть концептом, надо чтобы часть употребляемых и в качестве hapax legomena концептов встречалась в текстах из смежных областей, при выполнении условий табуирования и в других маргинальных ситуациях.
Отмеченная неоднородность оказывается более выраженной для распределения китайских концептов всех уровней иерархии.
Динамика накопления частот (Рисунки 25-34, Таблица 10) обнаруживает очень быстрый рост, так что, как и в случае первичных концептов, 80 % уровень покрытия всех упоминаний концептов достигается практически (за одним исключением) в пределах первого десятка для концептов всех уровней обоих собраний.
Так, 80 % употребления вторичных концептов, описывающих строение человека, в русских пословицах приходится на 8 концептов ([ДУША (неспец.)], [ТЕЛО (неспец.)], [ГОЛОВНАЯ ДУША], [РОТ], [ДУХ], [СЕРДЕЧНАЯ ДУША], [ГЛАЗ], [ГОЛОВА (неспец.)]), а в китайских - на 9 ([РОТ], [СЕРДЦЕ], [ГЛАЗ], [РУКА], [СЕРДЕЧНАЯ ДУША], [ТЕЛО (неспец.)], [НОГА], [ЖИВОТ], [ГОЛОВА (неспец.)]), причём весьма сходных, но в русских пословицах на первые места выдвигаются концепты, связанные с душой, причём соотношение Парето 80:20 достигается при обращении к числу концептов, совпадающим с магическим числом Миллера 7±2. Это может говорить о сопоставимой степени психологической оптимальности восприятия русского и китайца при увеличении степени обобщённости.
Рисунки 27 и 28 накопленных относительностей частот показывают, что 80 % употребления третичных концептов, описывающих составности человека, в русских пословицах приходится на 6 концептов ([ДУША (неспец.)], [ЛИЦО], [ТЕЛО (неспец.)], [ГОЛОВНАЯ ДУША], [ДУХ], [СЕРДЕЧНАЯ ДУША], а в китайских - на 7 ([ЛИЦО], [ГРУДЬ], [РУКА], [СЕРДЕЧНАЯ ДУША], [ТЕЛО (неспец.)], [НОГА], [ЖИВОТ]), примерно одинаковы по составу. Разница между ними состоит в том, что в русских пословицах на первые места выдвигаются концепты, связанные с душой, в китайских пословицах первое место занимают концепты, связанные с телом.
На Рисунках 29 и 30 представлены накопленные относительности частоты четверичных концептов, описывающих составность человека в русских и китайских пословицах. При этом оказывается, что 80 % употребления концептов в русских пословицах покрывается 6 концептами ([ГОЛОВА], [ДУША (неспец.)], [ТЕЛО (неспец.)], [ГОЛОВНАЯ ДУША], [ДУХ], [СЕРДЕЧНАЯ ДУША], а в китайских - 5 ([ГОЛОВА], [ ТУЛОВИЩЕ ], [РУКА], [СЕРДЕЧНАЯ ДУША], [ТЕЛО (неспец.)]). По сравнению с первыми тремя уровнями, оказывается, что среди четверичных концептов [ГОЛОВА] занимает первое место и в русских, и в китайских пословицах. При этом в русских пословицах большую часть занимают концепты, связанные с душой, а в китайских - связанные с телом. При этом соотношение Парето 80:20 достигается при обращении к числу концептов, совпадающим с магическим числом Миллера 7 ±2 (6 русских и 5 китайских).
Рисунки 31 и 33 представляют динамику накопления частот употребления пятеричных концептов, описывающих составность человека в русских и китайских пословицах. При этом в русских пословицах выделяется 5 концептов ([ТЕЛО], [ДУША], [ДУХ], [ТЕЛО]+[ДУША]+[ДУХ], [ДУША]+[ДУХ]), а в китайских 3 концепта ([ТЕЛО], [ДУША], [ДУХ]), причём 80%-ое покрытие осуществляется соответственно 2 и 1 концептами, соотносить которые с числом Миллера бессмысленно поскольку налицо эффект сверхконцентрации.
Таким образом можно говорить о сходной структурализации совокупности концептов, описывающих составность человека в русских и китайских пословицах, хотя и имеют место некоторые различия в динамике этой структурализации при переходе от одного уровня иерархии к другому.
Особенности статистики концептов: усечённые //-подобные распределения
Частотные распределения лексем, представляющих концепты, обладают рядом весьма характерных свойств, которые можно рассмотреть на фоне других распределений, представляемых в ранговой форме, например, в работе А. П. Левина [96, с. 30-33].
Наиболее характерным распределением лексики в тексте является рапределение, приведённое на Рисунке 2, т. е. описываемое кривой, более или менее приближённой к симметричной относительно биссекрисы первого квадранта. В полулогарифмическом масштабе (Рисунок 2а) в области не очень низких частот это оказывается почти прямая, превращающаяся в ступеньки там, где начинают фигурировать частоты менее 10. От совсем обычного распределения оно отличается тем, что для первых примерно 30 рангов частота классов превышает линейную аппроксимацию распределения. Это соответствует как раз переконцентрации элементов, которые непосредственно описывают интересующие концепты.
Распределение лексем, которые и только которые в рамках данного исследования, описывают концепт, оказываются похожими именно на начало распределения Рисунка 2. В натуральных координатах их практически не представить, а в полулогарифмических они выглядят следующим образом (Рисунок 44, который представляет собой Рисунки 8, 10, 14, 16, 18, 20, 22, 24 в сопоставимых масштабах на фоне Рисунка 2а в сопоставимом масштабе; точный масштаб не выдержен как из-за количественной несопоставимости числа рангов, так и из-за того, что программа Excel не даёт возможности изобразить необходимое число различимых значений по оси абсцисс).
Из приводимых графиков видно, что распределения численности лексем, реализующих концепт, имеют весьма своеобразный и устойчивый вид.
Во-первых, речь идёт о распределениях со сверхкрутым (даже в полулогарифмическом масштабе) падением частот, особенно выраженном в самом начале распределения. Это связано с тем, что магическое число Миллера 7±2 наиболее высокочастотных лексем, передающих концепт, покрывает 80 % словоупотреблений, используемых для выражения данного концепта, оставляя в соответствии с соотношением Парето 80:20 на остальные лексемы 20 % словоупотреблений (за исключением концептов 5 уровня, где степень концентрации оказывается ещё выше).
Во-вторых, степень крутизны распределения увеличивается при уменьшении числа концептов, что имеет место при повышении уровня иерархии рассматриваемых концептов.
В-третьих, все распределения практически не имеют частот менее 10. Это связано с тем, что в процессе выделения концептов при решении вопроса о том, может ли какое-то представление квалифицироваться как концепт, принималась во внимание и его численность. При этом оказывается, что распределения численности лексем, реализующих все первичные концепты, оказываются лишёнными длинных (толстых, тяжёлых) хвостов, соотвествующих лексемам с низкой частотой (частота каждой из которой должна быть заведомо не выше частоты концепта). Поскольку общая структура таких распределений оказывается сходной со структурой //-распределений, которые иногда называются усечёнными подобными //-распределениями.
Однако, надо заметить, что подобные распределения могут иметь карах legomena, однако, скорее всего, не в таком количестве, как в случае Н-распределений. Это возможно в двух случаях. Во-первых, когда речь идёт об единичных упоминаниях бесспорных концептов в эталонных корпусах, на основании которых идёт выделение концептов (например, Отечественная война 1812 г. в русской концептосфере). Во-вторых, в случае упоминания эксплицитно выделенных на основании эталонного корпуса концептов в некотором произвольном тексте.
В-четвёртых, вблизи пойнтер-точки такого распределения оказываются лексемы, наиболее полно характеризующие концепт, задающие его ядро.
Совокупность перечисленных особенностей позволяет говорить о распределении частот лексем, реализующих концепт, как о распределениях с толстыми хвостами, которые обрублены.
Степень общности сформулированного уверждения требует прояснения.
В связи с этим интересно, что описания, характеризующие жесты, в 1 -ом томе «Войны и мира» имеют такой же вид распределения числа элементов по героям романа (Рисунок 45) или в полулогарифмических координатах (Рисунок 46).
При этом распределения жестов, осуществляемых определёнными частями тела, или распределения описаний отдельных характеристик жестов имеет такой же вид (Рисунок 47), что позволяет говорить об определённой его общности.
Аналогичные распределения были обнаружены при изучении частоты концептов на разном материале.
Довольно много данных было получено по социальным институтам, которые представляют собой типичные концепты, имеющие довольно размытый смысл, обладающий, тем не менее, выраженным ядром, с которым оперирует обычное или писаное право. Частота представленности различными средствами таких институтов, как концептов имеется по «Народным русским сказкам» A. Н. Афанасьева в работе А. П. Чернышовой 8 , тому 1 «О лицах» кодекса Наполеона в исследовании Ю. И. Ляпуновой (см.[4]), «Соборянам» Н. С. Лескова в работе М. В. Кирилловой [68], «Истории одного города» и «Сказкам» М. Е. Салтыкова-Щедрина в описании М. А. Смирновой (см. ), произведениям «Жизнь и необычайные приключения солдата Ивана Чонкина» и «Москва 2042» B. Н. Войновича в работе М. А. Смирновой (см. ), письменным работам младших школьников 1990-ых и 2000-ых гг. в исследовании А. С. Курочкиной (см. ), что обобщено в работе С. В. Чебанова [210]. Во всех этих случаях концепт описывается довольно большим числом лексических единиц, небольшая часть которых имеет очень высокие частоты, что качественно соответствует распределениям обсуждаемого типа.