Логико-семантический анализ явлений нереференциальной прозрачности в высказываниях о пропозициональных установках Тискин Даниил Борисович

Содержание к диссертации

Введение

Глава 1. Явления прозрачности в высказываниях о пропозициональных установках 17

1.1. Предпосылки и аппарат формальной семантики 17

1.2. Семантика высказываний о пропозициональных установках и способы её представления 22

1.2.1. Семантическая аномальность контекстов установок 22

1.2.1.1. Черты, общие с иными непрямыми контекстами 22

1.2.1.2. Специфические черты 23

1.2.2. Способы объяснения аномальности 25

1.2.2.1. Теория амплификации 25

1.2.2.2. Способы данности пропозиций 27

1.2.2.3. Непрозрачность как цитирование 29

1.2.2.4. Смысл и значение, интенсионал и экстенсионал 32

1.2.3. Основы формализации высказываний об установках 33

1.3. Типология референциальной и нереференциальной прозрачности 34

1.3.1. Параметр мира референции/квантификации 36

1.3.1.1. Теория сферы действия 36

1.3.1.2. Заместительная квантификация и генераторы концептов

1. У. В. О. Куайн о «двойном знакомстве» 38

2. Заместительная квантификацияиеё синтаксические корреляты

1.3.2. Параметр специфичности 45

1.3.3. Параметр мира рестрикции

1.3.3.1. Теория переменных по мирам 48

1.3.3.2. Ограничения на дистрибуцию переменных по мирам 51

1.3.4. Параметр инференциальности 52

1.3.4.1. Критика теории интенсиональных переменных 53

1.3.4.2. Решение М. Швагер 55

Заключение к главе 58

Глава 2. Семантика нереференциальной прозрачности 59

2.1. Древовидные фреймы и пороговые значения различия 59

2.1.1. Проблема двойников 60

2.1.1.1. Типы идентификации 61

2.1.1.2. Определение двойничества через пороговые значения различия 65

2.1.2. Древовидные фреймы 66

2.1.2.1. Мотивация 66

2.1.2.2. Определения 67

2.1.2.3. Независимая мотивация: ограничения Перкуса

1. Объяснение ограничений у Зауэрланда 69

2. Недостаток теории Зауэрланда и его устранение 70

2.2. De re как de dicto в присутствии фоновых сведений 72

2.2.1. De re и контекст: история изучения 72

2.2.2. Контекстная зависимость приписывания de re 74

2.2.2.1. Аналогия: условные высказывания 76

2.2.3. De re как de dicto в контексте 77

2.2.3.1. Контекстуальное множество 77

2.2.3.2. Две операции обновления 78

2.2.3.3. Игнорирование в формальной семантике 80

2.2.3.4. Применение игнорирования 81

2.3. «Классические» de re в семантике альтернатив 82

2.3.1. Предварительные соображения 83

2.3.1.1. Зависимость выбора и представление игнорирования в синтаксисе 83

2.3.1.2. Идентификация индивидов и отношений достижимости 84

2.3.2. Формальное представление 86

2.3.2.1. Упрощённая версия 86

2.3.2.2. Поиск модификации и способы данности пропозиций 89

2.3.2.3. Аргументы в пользу усложнения 91

2.3.2.4. Полная версия

1. Формальный аппарат 93

2. Интерпретация именных групп 95

3. Применениекданным 98

4. Заключительные соображения 101

2.3.3. Уроки для «неканонических» чтений 102

2.3.4. Неоднозначности и проблема информативности de re 104

Заключение к главе 107

Глава 3. Применения нереференциальной прозрачности 109

3.1. Специфическая непрозрачность и суммативные высказывания 109

3.1.1. Специфические непрозрачные чтения 109

3.1.2. Проблема специфической непрозрачности

3.1.2.1. Независимость выбора? 113

3.1.2.2. Редукция к неспецифическим прозрачным чтениям?

1 1. Квантификация по множественным индивидам 114

2. Различительные сценарии 115

3. Контекстная зависимость и редукция к нереференциаль-ной прозрачности

3.1.3. Проблема суммативных высказываний 117

3.1.4. Игнорирование как условие приемлемости суммативных высказываний 119

3.1.4.1. Игнорирование по пропозиции или игнорирование исключений? 120

3.2. Проблема интенционального тождества 120

3.2.1. Понятие интенционального тождества 121

3.2.2. Типы ИТ 122

3.2.2.1. Существенные классификации 122

1. «Ветвящиеся» индивиды 122

2. Осведомлённость второго агента 123

3. Одно- и многоагентные случаи 125

3.2.2.2. Другие классификации 125

1. Характер квантификации 125

2. Пробег переменной

3.2.3. Динамическая семантика 126

3.2.4. Анализ ИТ 128

3.2.4.1. Обзор существующих теорий 128

1. Устранение онтологических обязательств 128

2. Связывание из сферы действия предиката ПУ 130

3.2.4.2. ИТ как случай неспецифического прозрачного чтения 130

3.2.5. Открытые проблемы 132

3.3. Прозрачные чтения и аспекты индивидов 135

3.3.1. Теория жёстких десигнаторов 135

3.3.2. Предполагаемые контрпримеры к теории жёстких десигнаторов 137

3.3.3. Отступление: диагонализация

3.3.3.1. Релятивизация интерпретации к индексу агента 140

3.3.3.2. Диагонализация и запрет на «монстры» 141

3.3.4. Взаимодействие референции к аспектам и прозрачности 143

3.3.4.1. Референция к аспектам 143

3.3.4.2. Две реинтерпретации 147

3.3.4.3. Прозрачные чтения для аспектов 148

Заключение к главе 152

Заключение 153

Предметный указатель

• Смысл и значение, интенсионал и экстенсионал
• Определение двойничества через пороговые значения различия
• Неоднозначности и проблема информативности de re
• ИТ как случай неспецифического прозрачного чтения

Введение к работе

Актуальность темы исследования обусловлена рядом особенностей, которыми характеризуетсясовременноесостояние логико-философскойилогико-семантической проблемы высказываний о пропозициональных установках (далее — ВПУ). Во-первых, накоплен массив эмпирических сведений, свидетельствующих (a) о значительном разнообразии возможных чтений (интерпретаций) для ВПУ и (b) о существовании таких интерпретаций ВПУ, которые лишь ценой значительных теоретических усилий могут быть истолкованы в терминах классического противопоставления «de dicto — de re». Речь идёт о чтениях, которые мы будем называть «нереференциально прозрачными». В случае обычных ВПУ de re говорящий избирает способ презентации индивида, на который направлена установка, не являющийся частью ментального состояния носителя ПУ. В случае «нереференциально прозрачных» чтений когнитивному состоянию говорящего (а не носителя ПУ) принадлежит не способ данности индивида, а свойство (или способ его данности). Существование таких интерпретаций свидетельствует о недостаточности выработанных в рамках логического анализа языка средств формализации и создаёт перспективы применения разнообразных логических средств: языков с выразительной силой, достаточной для квантификации по точкам соотнесения, учитывающих зависимость от контекста семантик, рекурсивного определения семантических типов.

Во-вторых, за последние десятилетия логические средства и формальные онтологии, используемые для моделирования когнитивных состояний агентов и значения языковых выражений, заметно усложнились: к структурам возможных миров добавились такие объекты, как отношение порядка на множестве возможных миров, к объектам, свойствам и отношениям — индивидные концепты и функции, чьими значениями являются индивидные концепты. Расши-ряетсяиарсенал правил интерпретации.Отсюда возникает необходимость классификации, а то и сведения наблюдаемого многообразия к минимально требуемому числу необходимых и не пересекающихся по функции компонентов модели и правил семантического анализа.

В-третьих, стало ясно, что коммуникация агентов посредством естественного языка не может рассматриваться без учёта языкового и внеязыкового контекста, в котором интерпретируется то или иное высказывание. В частности, необходимо учитывать фоновые знания коммуникантов, их дедуктивные способности, известные им языковые конвенции.

Наконец, логико-семантический анализ ВПУ зачастую, на наш взгляд, не

вполне оправданно редуцируется к эпистемологическому вопросу о том, что

означает для агента находиться с предметом внешнего мира в когнитивном отношении, таком как эпистемическое знакомство.

В настоящем диссертационном исследовании предпринимаетсяпопытка со-единитьдостижения логической семантикив сфере анализа ВПУсосредствами формализации контекста, выработанными в рамках логической прагматики. За счёт этого предполагается показать, что вопрос об истинности ВПУ de re связан не столько с наличием отношения знакомства между носителем установки и её объектом, сколько с состоянием контекста, представленного как контекстуальное множество возможных миров и множество контекстуально выделенных пропозиций. Предлагаемое решение, будучи разработано на материале высказываний об установках de re, где «прозрачность» затрагивает не референци-альное или кванторное выражение, а предикат или пропозицию, применяется затем и к достаточно широкому спектру известных проблем в семантике установок: к проблеме «специфических непрозрачных» чтений, интенциональному тождеству и анализу семантики собственных имён в контекстах установок.

Степень разработанности темы исследования. Теоретическиеосновы формальной семантики заложены в работах Д. Дэвидсона, Р. Монтегю, Д. Льюиса и Б. Парти¹, объединившей традиции формальной семантики и формального синтаксиса, как он понимается последователями Н. Хомского. Русскоязычного читателя с основами грамматики Монтегю знакомит монография И. А. Гераси-мовой², где даются примеры на материале русского языка; в последнее время появились и другие изложения, такие как учебник А. В. Андреева, О. А. Мит-рофановой и К. В. Соколова³ и статьи Е. В. Востриковой и П. С. Куслия⁴.

Семантический анализ высказываний о пропозициональных установках основывается, с одной стороны, на работах Я. Хинтикки, С. Крипке, Д. Льюиса, Е. Гербранди, А. Ломушио⁵ и др. по семантике возможных миров и альтерна-¹См.: Davidson D. Truth and meaning // Synthese. 1967. Vol. 17, no. 1. Pp. 304–323 ; Davidson D. Semantics for Natural Languages // Inquiries into truth and interpretation. Oxford: Clarendon Press, 1970. Pp. 55–64 ; Montague R. Formal Philosophy: Selected Papers of Richard Montague / ed. by R. Thomason. New Haven, Yale University Press, 1974. Pp. 413–418 ; Lewis D. General semantics // Synthese. 1970. Vol. 22, no. 1. Pp. 18–67 ; Partee B. H. Montague grammar and transformational grammar // Linguistic Inquiry. 1975. Vol. 6, no. 2. Pp. 203–300.

²Герасимова И. А. Формальная грамматика и интенсиональная логика. М.: ИФ РАН, 2000.

³Андреев А. В., Митрофанова О. А., Соколов К. В. Введение в формальную семантику. Филол. ф-т СПбГУ, 2014.

⁴Вострикова Е. В., Куслий П. С. Формальная семантика естественного языка как вызов и альтернатива лингвистическому релятивизму // Вопросы философии. 2015. № 9. С. 88—102 ; Куслий П. С. Философские проблемы структурной лингвистики: связывание и кореференция в семантике возвратных притяжательных местоимений // Эпистемология и философия науки. 2016. Т. 47, № 1. С. 120—139.

⁵См.: Kripke S. Semantical analysis of modal logic I. Normal modal propositional calculi // Mathematical Logic Quarterly. 1963. Vol. 9, no. 5–6. Pp. 67–96 ; Hintikka J. Semantics for propositional attitudes // Models for Modalities / ed. by J. W. Davis, D. J. Hockney, W. K. Wilson. Springer, 1969. Pp. 87–111 ; Gerbrandy J. D. Bisimulations on planet

тивным ей способам представления пропозиционального содержания установок, с другой — на бикомпонентной семантике Г. Фреге и Р. Карнапа⁶, в которой каждому выражению сопоставлены смысл (или интенсионал) и значение (экстенсионал), а также её дальнейшем развитии в двумерной семантике Р. Столнейкера и Д. Чалмерса⁷, в отечественной литературе рассматриваемой в работах В. В. Горбатова⁸. Важные обзорные монографии о семантике возможных миров на русском языке — книги В. В. Целищева⁹ и Р. И. Павилёниса¹⁰.

На эффекты интенсиональности в некоторых ВПУ накладываются эффекты цитирования — дословной передачи чужой речи или её дословного перевода. Цитата — ещё один тип непрозрачных контекстов, изучавшийся в работах А. Тарского, С. Рибера, П. Саки, Г. Каппелена и Э. Лепора, Ф. Реканати, Чх. Ша-ня, Э. Майера¹¹.

Первоначально (у Б. Рассела¹²) семантика высказываний об установках исследовалась не собственно семантическими методами, а путём сопоставления высказываниям на естественном языке формул языка логики предикатов. Это во многом верно и для У. В. О. Куайна¹³, однако ему принадлежит важное семантическое открытие — то, как оценивается истинность различных высказываний об установках в сценариях «двойного знакомства». Исследование этого вопроса было продолжено Д. Капланом¹⁴. Более поздние авторы, работающие в традиции формальной семантики, исходят из требования композиционности и соотносят постулируемую для высказывания семантику с его синтаксической структурой. Подходы к описанию высказываний об установках de re можно разделить на такие, в которых ответственный за эффект de re компонент принад-

Kripke. 1999. (ILLC Dissertation Series) ; Lomuscio A. Knowledge sharing among ideal agents: PhD thesis / Lomuscio Alessio. University of Birmingham, 1999.

⁶Фреге Г. О смысле и значении // Логика и логическая семантика. М.: Аспект Пресс, 2000. С. 230—246 ; Карнап Р. Значение и необходимость. М.: Издательство иностранной литературы, 1959.

⁷Stalnaker R. Assertion // Syntax and Semantics. 9: Pragmatics. 1978 ; Chalmers D. J. Epistemic two-dimensional semantics // Philosophical Studies. 2004. Vol. 118, no. 1. Pp. 153–226.

⁸Горбатов В. В. Логико-онтологические предпосылки двумерной семантики // Известия Уральского федерального университета. Серия 3. Общественные науки. 2012. Т. 100, № 1. С. 37—44 ; Горбатов В. В. За пределами «золотого треугольника»: логико-философские основания 2-димен-сионализма // Полигнозис. 2014. № 1—2. С. 24—37.

⁹Целищев В. В. Философские проблемы семантики возможных миров. Новосибирск: Наука, 1977.

¹⁰Павилёнис Р. И. Проблема смысла. М.: Мысль, 1983.

¹¹См.: Tajtelbaum A. It is Impossible To Be Told Anyone’s Name // Analysis. 1957. Vol. 17, no. 3. Pp. 52–53 ; Cappelen H., Lepore E. Varieties of quotation // Mind. 1997. Vol. 106, no. 423. Pp. 429–450 ; Shan C.-c. The character of quotation // Linguistics and Philosophy. 2010. Vol. 33, no. 5. Pp. 417–443 ; Saka P. Quotation // Philosophy Compass. 2013. Vol. 8, no. 10. Pp. 935–949 ; Maier E. Mixed quotation: The grammar of apparently transparent opacity // Semantics and Pragmatics. 2014. Vol. 7.

¹²Russell B. On Denoting // Mind. 1905. Vol. 14, no. 56. Pp. 479–493. (New Series).

¹³Quine W. V. O. Quantifiers and Propositional Attitudes // Journal of Philosophy. 1956. Vol. 53, no. 5. Pp. 177–187.

¹⁴Kaplan D. Quantifying in // Synthese. 1968. Vol. 19, no. 1–2. Pp. 178–214.

лежит процедуре интерпретации (М. Алони, И. С. Янович, С. Яльджин¹⁵), и такие, в которых за этот эффект ответствен фрагмент синтаксической структуры (О. Перкус и У. Зауэрланд, Я. Шарвит, С. Чарлоу¹⁶). При этом в традиции, близкой к пионерской работе Рассела, работают такие отечественные исследователи, как В. А. Суровцев и Е. В. Борисов¹⁷.

Явления нереференциальной прозрачности, т. е. экстенсиональные интерпретации нереференциальных и неквантификативных выражений в интенсиональных контекстах, изучались в работах Дж. Фодор, Р. Бойерле, Р. Мусан, О. Перкуса,У.Зауэрланда,Э.Кешета, Дж. Ромоли,Я.Судо,М.Швагер-Кауфман, П. С. Куслия¹⁸.

Динамическая семантика, лежащая в основе центрального для настоящей работы механизма обновления контекстуального множества, разрабатывается Р. Столнейкером, Х. Грунендейком, М. Стокхофом, Ф. Вельтманом, Д. Хард-том, Р. Науэном¹⁹ и др. Логико-семантический анализ анафоры представлен в работах Х. Кампа, И. Хайм, Х. Грунендейка, М. Стокхофа, И. Б. Микиртумо-ва²⁰. Влияние контекста на приемлемость высказываний с интенсиональными контекстами отмечают Б. ван Фрассен, С. Кейбл, Г. Прист, А. З. Черняк²¹.

Существенная для тестирования ряда теоретических гипотез проблема ин-тенционального тождества, поставленная П. Гичем, затем рассматривалась в работах У. Эдельберга, М. Маккинси, Дж. Кинга, А.-В. Пиетаринена, Р. ван

¹⁵Aloni M. Quantification under conceptual covers: PhD thesis / Aloni Maria. ILLC, University of Amsterdam, 2001 ; Yalcin S. Quantifying in from the Fregean perspective // Philosophical Review. 2015. Vol. 124, no. 2. Pp. 207–253.

¹⁶Percus O., Sauerland U. On the LFs of attitude reports // Proceedings of Sinn und Bedeutung. Vol. 7. 2003. Pp. 228–242 ; Sharvit Y. Covaluation and unexpected BT effects // Journal of Semantics. 2011. Vol. 28, no. 1. Pp. 55– 106 ; Charlow S., Sharvit Y. Bound ‘de re’ pronouns and the LFs of attitude reports // Semantics and Pragmatics. 2014. Vol. 7, no. 1. Pp. 1–43.

¹⁷Sudo Y. On De Re Predicates // Proceedings of WCCFL. Vol. 31. 2014. Pp. 447–456 ; Борисов Е. В. О семантике компаративных предикатов // Вестник Томского государственного университета. Философия. Социология. Политология. 2013. 2 (22). С. 219—225.

¹⁸См.: Fodor J. D. The linguistic description of opaque contents: PhD thesis / Fodor Janet Dean. Massachusetts Institute of Technology, 1970 ; Buerle R. Pragmatisch-semantische Aspekte der NP-interpretation // Allgemeine Sprach-wissenschaft, Sprachtypologie und Textlinguistik. 1983. Vol. 121. Pp. 121–131 ; Percus O. Constraints on some other variables in syntax // Natural Language Semantics. 2000. Vol. 8, no. 3. Pp. 173–229 ; Keshet E. Split intensionality: a new scope theory of de re and de dicto // Linguistics and Philosophy. 2010. Vol. 33, no. 4. Pp. 251–283 ; Sudo Y. On De Re Predicates // Proceedings of WCCFL. Vol. 31. 2014. Pp. 447–456 ; Schwager M. Speaking of qualities // Proceedings of SALT. Vol. 19. 2009. Pp. 395–412 ; Куслий П. С. Проблема третьего прочтения и семантика сообщений о верованиях // Философия языка и формальная семантика / под ред. П. С. Куслия. М.: Альфа-М, 2013. С. 129—160.

¹⁹См.: Stalnaker R. Assertion // Syntax and Semantics. 9: Pragmatics. 1978 ; Groenendijk J., Stokhof M. Dynamic predicate logic // Linguistics and Philosophy. 1991. Vol. 14, no. 1. Pp. 39–100 ; Nouwen R. E-type pronouns: congressmen, sheep and paychecks // The Semantics Companion / ed. by L. Matthewson [et al.]. Wiley, submitted.

²⁰См.: Kamp H. A Theory of Truth and Semantic Representation // Formal Semantics: The Essential Readings / ed. by P. Portner, B. H. Partee. Blackwell, 2002. Pp. 189–222 ; Heim I. The semantics of definite and indefinite noun phrases: PhD thesis / Heim Irene. University of Massachusetts, Amherst, 1982 ; Микиртумов И. Б. Семантика анафоры как оператора доопределения // Логические исследования. 2000. Т. 7. С. 192—202.

²¹См.: Fraassen B. van Propositional attitudes in weak pragmatics // Studia Logica. 1979. Vol. 38, no. 4. Pp. 365– 374 ; Priest G. Some new thoughts on conditionals // Proceedings of the 20th Amsterdam Colloquium. 2015. Pp. 13–19 ; Cherniak A. Belief content and belief state // Epistemology & Philosophy of Science. 2015. Vol. 45, no. 3. Pp. 98–117.

Роя, П. Пагина, В. В. Целищева, Е. Г. Драгалиной-Чёрной²².

Возможности сдвига различных индексов у функции интерпретации в интенсиональных контекстахисследовалисьД.Капланом,Ф.Шленкером,Б.Рабер-ном, Э. Майером, К. Шкловским, Я. Судо, А. В. Подобряевым, М. Пельчаром, Дж. Рейнсбери, А. Асуде, Дж. Джорголо²³. Для настоящей работы сдвиг индексов важен в первую очередь ввиду подверженности такому сдвигу интерпретаций собственных имён в контекстах установок. О теориях именования существует обширная литература в рамках аналитико-философской традиции, начиная с Г. Фреге и особенно с Р. Карнапа²⁴ (Б. Рассел и У. В. О. Куайн придерживались редукционистской трактовки для выражений, относимых в естественном языке к собственным именам); существенная веха здесь — формулировка учения о жёстких десигнаторах С. Крипке²⁵. Ему противостоят сторонники де-скриптивизма относительно имён, в частности Т. Бёрдж, Д. Г. Фара, О. Мату-шанская²⁶. В русскоязычной литературе проблема именования получила освещение в работах П. С. Куслия, А. В. Миглы, А. Л. Никифорова, Г. К. Ольхови-кова²⁷ и др.

Объектом исследования выступают высказывания о пропозициональных установках, условия истинности которых свидетельствуют о том, что некоторое выражение в синтаксической сфере действия оператора установки (как ре-ференциальное или квантификативное, так и предикат или пропозиция) интерпретируется не в тех возможных мирах, по которым квантифицирует оператор,

²²См.: Edelberg W. A new puzzle about intentional identity // Journal of Philosophical Logic. 1986. Vol. 15, no. 1. Pp. 1–25 ; King J. Intentional identity generalized // Journal of Philosophical Logic. 1993. Vol. 22, no. 1. Pp. 61– 93 ; Pietarinen A. Intentional identity revisited // Nordic Journal of Philosophical Logic. 2001. Vol. 6, no. 2. Pp. 147– 188 ; Rooij R. van Attitudes and changing contexts. Vol. 332. Springer, 2006. (Synthese Library) ; Целищев В. В. ;Драгалина-Чёрная Е. Г. Интенциональное тождество: case-study для аналитической феноменологии // Субъективность и идентичность / под ред. А. В. Михайловского. НИУ ВШЭ, 2012. С. 231—248.

²³См.: Kaplan D. Demonstratives // Themes from Kaplan / ed. by J. Almog, J. Perry, H. Wettstein. OUP, 1989. Pp. 481–563 ; Schlenker P. A plea for monsters // Linguistics and Philosophy. 2003. Vol. 26, no. 1. Pp. 29–120 ; Maier E. Mixed quotation: The grammar of apparently transparent opacity // Semantics and Pragmatics. 2014. Vol. 7 ; Podobryaev A. Persons, imposters, and monsters: PhD thesis / Podobryaev Alexander. Massachusetts Institute of Technology, 2014 ; Pelczar M., Rainsbury J. The indexical character of names // Synthese. 1998. Vol. 114, no. 2. Pp. 293–317.

²⁴Карнап Р. Значение и необходимость. М.: Издательство иностранной литературы, 1959.

²⁵Kripke S. A. Naming and Necessity. Harvard University Press, 1980.

²⁶Burge T. Reference and proper names // Journal of Philosophy. 1973. Pp. 425–439 ; Fara D. G. Names are predicates // Philosophical Review. 2015. Vol. 124, no. 1. Pp. 59–117 ; Matushansky O. The other Francis Bacon: On non-bare proper names // Erkenntnis. 2015. Vol. 80, no. 2. Pp. 335–362.

²⁷Куслий П. С. Имена, дескрипции и проблема жесткой десигнации // Эпистемология и философия науки. 2008. Т. 16, № 2. С. 103—118 ; Куслий П. С. Референциальная функция имен // Логос. 2009. № 2. С. 67—83 ; Мигла А. В. Проблемы антиреалистской интерпретации собственных имён в аналитической философии // Лингвистика, коммуникация и история: семантический анализ / под ред. А. Ю. Антоновского, А. Л. Никифорова. М.: ИФ РАН, 2013. С. 108—141 ; Никифоров А. Л. Онтологический статус референтов имен собственных // Эпистемология и философия науки. 2012. Т. 32, № 2. С. 50—58 ; Ольховиков Г. К. Метаязыковые дескрипции и решение для задачи Крипке // Эпистемология и философия науки. 2012. Т. 2. С. 93—106.

а в каких-либо других.

Предметом исследования являются семантические и прагматические механизмы порождения такого рода «прозрачных» интерпретаций, а также свойства моделей, в которых такие высказывания могут быть интерпретированы, а именно: особенности структуры возможных миров и отношений достижимости, предполагаемый семантикой онтологический статус индивидов в различных возможных мирах и способы их идентификации.

Целью исследования является выявление формальной онтологии, предполагаемой высказываниями о пропозициональных установках в обыденном языке, выработка адекватных ей логических формализмов, пригодных для интерпретации «прозрачных» чтений в высказываниях о пропозициональных установках, и соотнесение выработанных логических средств с формой высказываний об установках и с коммуникативными стратегиями говорящих на обыденном языке.

Задачи исследования состоят в решении следующих теоретических проблем:

1. построение классификации ВПУ, учитывающей наиболее современные сведения о наборе необходимых параметров и зависимости их значений друг от друга;

2. определение необходимых для анализа свойств модели: структуры возможных миров, доменов индивидов, методов идентификации индивидов от мира к миру, возможных дополнительных компонентов;

3. выработка семантико-прагматического механизма интерпретации ВПУ, способного предсказывать условия истинности для «нереференциально прозрачных» чтений, и демонстрация его применимости к высказываниям такого рода;

4. определение круга явлений в семантике и прагматике ВПУ, для описания которых может быть применён выработанный на материале «нереферен-циально прозрачных» чтений механизм интерпретации;

5. применение выработанного механизма к названным явлениям и демонстрация возможности заменить им ранее предлагавшиеся для тех же целей решения.

Методология исследования. Настоящая работа написана на стыке философской логики и философии естественного языка. В фокусе внимания в ней оказывается логическая форма²⁸ высказываний о пропозициональных установ-²⁸Wittgenstein L. Tractatus Logico-Philosophicus. London: Kegan Paul, 1922 ; Etchemendy J. The doctrine of logic as form // Linguistics and Philosophy. 1983. Vol. 6, no. 3. Pp. 319–334.

ках — те их структурные свойства, которые определяют их функционирование в качестве посылок и выводов рассуждений на обыденном языке. Разделяемый нами подход в рамках названной традиции выделяется тем, что требует (в отличие от многих влиятельных попыток логического анализа в ранний период развития формальных методов в семантике, таких как работы Б. Рассела и У. В. О. Куайна²⁹) конкретным образом определяемого соответствия между синтаксическойструктурой анализируемого предложения ипроцедурой приписывания ему интерпретации, известного как принцип композицион(аль)ности и восходящего к идеям Г. Фреге³⁰. Соответственно, процедура анализа состоит в (a) указании способа пошагового перевода анализируемого высказывания на семантический метаязык (как у Р. Монтегю³¹) и (b) в указании способа интерпретации выражений метаязыка, которая, в свою очередь, требует (c) заранее данного определения модели, т. е. предполагаемой языком формальной онто-логии³² с её номенклатурой сущностей и основных отношений. Требование (c) возвращает нас «к старой проблеме взаимосвязи логики и онтологии»³³: логическая корректность тех или иных способов рассуждения определяетсяотноше-нием следования, то, в свою очередь, — условиями истинности, а последние зависят от архитектуры модели. Предметом настоящего исследования, таким образом, оказывается, в частности, формальная онтология модели, предполагаемой высказываниями об установках в естественном языке.

Подготовительным этапом семантического анализа высказывания на естественном языке является установление значения этого высказывания. Здесь мы следуем широко распространённой практике, при которой «границы употре-бимости» высказывания — характеристики ситуации, при которых оно характеризуется слушающим как истинное, — устанавливаются с помощью специально разрабатываемых исследователем сценариев. Такие сценарии, описывающие те или иные ситуации, предлагаются говорящему (в роли которого может выступать и сам исследователь), который должен определить, истинно в данном сценарии анализируемое высказывание или нет. Так исследователю от-²⁹Russell B. ; Quine W. V. O. .

³⁰Frege G. On Sense and Reference // Meaning and Reference / ed. by A. W. Moore. Oxford University Press, 1993, [1892] ; Черноскутов Ю. Ю. Принцип композициональности и принцип контекста у Г. Фреге // Логико-философские штудии. 2006. № 4. С. 193—211 ; Микиртумов И. Б. Композициональность и ее прагматика // Эпистемология и философия науки. 2013. Т. 36, № 2. С. 42—58.

³¹Montague R. The Proper Treatment of Quantification in Ordinary English // Approaches to Natural Language / ed. by P. Suppes, J. Moravcsik, J. Hintikka. Dordrecht, 1973. Pp. 221–242.

³²Васюков В. Л. Логическая семантика и внутренняя онтология языка // Логическая семантика: перспективы для философии языка и эпистемологии. М.: Креативная экономика, 2011. С. 55—81.

³³Драгалина-Чёрная Е. Г. Формальные онтологии как абстрактные логики // Логические исследования. 2005. Т. 12. С. 162.

крывается путь к условиям истинности высказывания, которые затем следует объяснить путём построения модели семантической интерпретации для данного языка. Таким образом, исследование движется в русле проекта «семантики условий истинности» Д. Дэвидсона³⁴.

Несмотря на постоянное обращение к естественному языку, использование эмпирических методов сведено к минимуму и в тех случаях, когда производится, ограничивается обращением к собственной компетенции автора как носителя языка или сообщениям о суждениях носителей других языков, содержащимся в цитируемой литературе. Тем не менее, вовсе устранить эмпирические свидетельства из рассуждения не представляется возможным: при таком решении предлагаемые механизмы интерпретации могли бы претендовать в лучшем случае на роль теоретически возможных или «желательных» для некоторого идеального или, во всяком случае, искусственного языка, но не языков действительного человеческого общения. В то же время способность носителей языка производить на нём рассуждения, осуществляя логический вывод, коренится, по-видимому, во владении семантикой данного языка как эффективной процедурой вычисления значений, позволяющей устанавливать условия истинности прежде не встреченных высказываний³⁵.

Последнее является одной из манифестаций продуктивности языка — его свойства сочетать практически фиксированный набор единиц низших структурных уровней с практически неограниченными возможностями конструирования из них единиц высших уровней, таких как предложение и текст. Тезис о продуктивности языка является одной из фундаментальных гипотез в рамках генеративной (порождающей) грамматики Н. Хомского, позиции которой мы в настоящей работе разделяем в том, что касается архитектуры синтаксиса и сот-ношения между синтаксисом и интерпретацией. Связь между такой теорией синтаксиса и семантикой условий истинности намечена ещё Д. Дэвидсоном³⁶.

Научная новизна работы

1. Построена обобщающая классификация ВПУ, основанная на четырёх параметрах: принципе выбора возможного мира, в котором осуществляется квантификация или референция; (не)специфичности референта; принципе выбора возможного мира, в котором осуществляется рестрикция предиката; наличии или отсутствии дополнительного шага логического вы-

³⁴Davidson D. Truth and meaning // Synthese. 1967. Vol. 17, no. 1. Pp. 304–323.

³⁵Szab Z. G. The case for compositionality // The Oxford handbook of compositionality / ed. by W. Hinzen, E. Machery, M. Werning. 2012. Pp. 64–80.

³⁶Davidson D. Semantics for Natural Languages // Inquiries into truth and interpretation. Oxford: Clarendon Press, 1970. Pp. 55–64.

вода, осуществляемого лицом, произносящим ВПУ, по сравнению с установкой агента как такового.

2. Предложены и обоснованы модификации для традиционной семантики возможных миров, требуемые для успешной интерпретации ВПУ: переход к древовидным структурам возможных миров и определение межмирового тождества через отдельный параметр интерпретации — пороговое значение суммарного различия между индивидами.

3. Предложено понимание контекстуального множества (Context Set) не как множества возможных миров, а как множества древовидных фреймов, корневым миром каждого из которых выступает мир — кандидат на роль действительного.

4. Предложена новая операция обновленияконтекстуальногомножества, позволяющая исключить из каждого фрейма в контекстуальном множестве миры, не соответствующие некоторому данному условию.

5. Продемонстрирована обусловленность «нереференциально прозрачной» интерпретации ВПУ от фоновых знаний участников коммуникации (моделируемых посредством исключения нерелевантных миров) и устанавливаемого ими прагматического стандарта точности (моделируемого параметром интерпретации — пороговым значением различия).

6. Показано, каким образом метод, разработанный для «нереференциаль-но прозрачных» ВПУ, может быть применён к случаям «специфических непрозрачных» чтений и интенционального тождества.

7. Показано, что общую для всех ВПУ проблему неоднозначности, возникающей за счёт референциальных выражений, следует отличать от более частных проблем, возникающих в случае собственных имён: возможности референции к «аспекту» индивида, называемого данным именем, в отличие от самого этого индивида, и сосуществования различных конвенций именования.

Положения, выносимые на защиту

1. Сформулированная версия семантики возможных миров, использующая древовидные фреймы (структуры миров, в которых (a) множество миров-альтер-натив каждогоизагентов отделеноотмножеств альтернативосталь-ных агентов и (b) множество альтернатив данного агента в действительности отделено от множества его альтернатив в представлении других агентов), является необходимым инструментов для формализации значений высказываний о пропозициональных установках.

8. Нереференциальные прозрачные чтения высказываний об установках получают объяснение в формальной прагматике путём введения вспомогательной операции обновления контекстуального множества, которая исключает из рассмотрения иррелевантные для коммуникантов возможные мирыидоступна интерпретаторунанекоторых шагах интерпретации, множество которых определимо в синтаксических терминах.

9. Ряд явлений в семантике высказываний об установках, таких как «сум-мативные» высказывания, приписывания интенционального тождества и некоторые особенности поведения имён собственных в контекстах установок, следуеттрактовать как случаи нереференциальных прозрачных чтений. В случае «суммативных» высказываний это мотивируется зависимостью между возможностью приписать такую установку и убеждениями носителей этой установки de dicto. В прочих случаях мотивация состоит в унификации семантического аппарата, позволяющей отказаться от ряда искусственных семантических механизмов,таких как генераторы концептов (concept generators).

10. Для логического анализа высказываний о пропозициональных установ-кахтребуется«суперпозиция»несколькихсемантических механизмов: (a) предлагаемого в настоящей работе механизма обновления контекстуального множества, (b) теории интенсиональных переменных и (c) динамической семантики.

11. Ввиду того что возможность приписать пропозициональную установку de re зависит от контекстуальных факторов, ни одно из значений термина «de re», принятое в семантике высказываний о пропозициональных установках, не соотносится напрямую с понятием «знания через знакомство», принятыми в эпистемологии. В связи с этим никакой касающийся названных понятий аргумент, выработанный в рамках семантики, не может быть механически перенесён в эпистемологию и наоборот.

Теоретическая и практическая значимость результатов работы. Полученные результаты, включая как классификацию высказываний об установках, так и семантический анализ контекстов установок, могут быть использованы в преподавании дисциплин «Интенсиональная логика», «Логическая прагматика», «Философия языка», «Введение в формальную семантику».

Предложенная трактовка чтений de re может иметь значение для эпистемологической дискуссии о «знании через знакомство», поскольку демонстрирует, что данное понятие не имеет безусловного коррелята в семантике естественно-

го языка и требует прояснения иными средствами.

Апробация работы. Результаты настоящего диссертационного исследования прошли апробацию в выступлениях автора на конференциях и теоретических семинарах:

1. Конференция «HSESemantics andPragmatics Workshop», НИУ ВШЭ,30сен-тября — 1 октября 2016

2. Конференция «Современная логика: проблемы теории, истории и применения в науке», СПбГУ, 22–24 июня 2016

3. 20^th Amsterdam Colloquium, Амстердамский университет (Нидерланды), 16– 18 декабря 2015

4. Теоретический семинар кафедры логики СПбГУ, 3 декабря 2015

5. Теоретический семинар кафедры логики СПбГУ, 30 июня 2015

6. Конференция «Pronouns in Embedded Contexts at the Syntax—Semantics Inter-face», Тюбингенский университет ЭберхардаиКарла (ФРГ), 7–9ноября2014

7. Логико-семантический коллоквиум, Гёте-университетФранкфурта-на-Май-не (ФРГ), 16 октября 2014

8. Конференция «Semantics and Philosophy in Europe 7», ZAS (Берлин, ФРГ), 26–28 июня 2014

9. Конференция «Философия, математика, лингвистика: аспекты взаимодействия», Международный математический институт им. Леонарда Эйлера ПОМИ РАН, 21–25 апреля 2014

10. Конференция «Investigating Semantics: Empirical and Philosophical Approach-
es», Рурский университет Бохума (ФРГ), 10–12 октября 2013

11. Научно-теоретический семинар «Логика и философия языка» (23-е заседа
ние), ИФ РАН, 3 октября 2013

Структура диссертации. Диссертация состоит из введения, трёх глав, заключения и списка литературы. Первая глава состоит из трёх разделов, из которых второй включает три параграфа, а третий — четыре параграфа. Вторая глава состоит из трёх разделов, из которых первый включает два параграфа, второй — три параграфа, а третий — четыре параграфа. Третья глава состоит из трёх разделов, из которых первый включает четыре параграфа, второй — пять параграфов, а третий — четыре параграфа.

Смысл и значение, интенсионал и экстенсионал

Высказыванием о пропозициональной установке называется высказывание, в котором «сообщается об отношении субъект[а] к... пропозиции» [30, 207–208] — абстрактному содержанию, характеризующему некоторое положение дел. Это отношение может быть познавательным (думает, что, знает, что), а может быть связано с желанием (хочет, чтобы), опасением (боится, что) и т. д.

Контексты пропозициональных установок (ПУ), т. е. синтаксические позиции, хотя бы на одном из уровней репрезентации (поверхностная структура, логическая форма, перевод на семантический метаязык) находящиеся в сфере действия (СД) оператора установки, обладают рядом семантических особенностей. Часть особенностей они разделяют с прочими модальными контекстами, часть (пересекающуюся с первой) — с контекстами цитирования; некоторые же черты отличают их и от названных типов непрямых контекстов.

Отличительной — и, видимо, дифференциальной в смысле используемой в определении differentia — чертой всех непрямых контекстов, отмеченной ещё Г. Фреге [136], является по меньшей мере ограниченная применимость в них правила замены эквивалентных: «Предположим, предложение имеет значение. Если мы заменим в нём какое-либо слово другим словом, имеющим то же значение, но другой смысл, то это не должно иметь никакого влияния на значение предложения. Однако мы видим, что мысль в этом случае меняется; так, например, мысль, содержащаяся в предложении „Утренняя звезда есть тело, освещаемое Солнцем“, отлична от мысли, имеющейся в предложении „Вечерняя звезда есть тело, освещаемое Солнцем“. Тот, кто не знает, что Вечерняя звезда есть Утренняя звезда, мог бы считать одну мысль истинной, а другую ложной» [60, 234].

Некоторые авторы, к примеру Н. Салмон ([284]; [27, 45, сн. 5]), отрицают семантический характер проблемы неподстановочности, так что для них примеры такого рода не составляют значимого предмета объяснения, во всяком случае в рамках семантики при таком её понимании, при котором прагматика трактуется как отличная от семантики дисциплина. Другая5 известная черта «непрозрачных» контекстов, включая контексты алетической модальности и установок (но также — и в первую очередь — контексты цитирования), состоит в том, что затруднена квантификация, осуществляемая по позициям внутри такого контекста извне его. С точки зрения У. В. О. Куайна, квантор не может связывать переменные в модальном контексте, если его СД включает данный модальный контекст, поскольку индивидные переменные в таких контекстах не могут иметь своего обычного значения. Последнее связано с тем, что истинность высказываний с переменной в СД модального оператора зависит от подразумеваемого способа данности обозначаемого ею объекта6 [262, 170]: Dx (x 5) истинно, если речь идёт о таких кандидатах на место x, как сумма 3 и 4, но не о таких, как число древних чудес света.

Рассмотрение вопроса о специфике контекстов установок можно начать со следующего примера. Хотя джезва и турка, по-видимому, называют в нашем мире одно и то же множество объектов, (9a) и (9b) при некотором их понимании могут не быть одновременно истинны или одновременно ложны. (9) a. Андрей думает, что джезва уже на огне. b. Андрей думает, что турка уже на огне. Заметим, что их аналоги с алетической модальностью вместо доксастической, вероятнее всего, будут признаны эквивалентными большинством читателей, тогда как в следующей паре различие в поведении наблюдается, по-видимому, даже в алетическом контексте: (10) a. Необходимо, что японский император является японцем. b. Необходимо, что монарх, известный исследованиями в области гидробиологии, является японцем.

Интуиция относительно различия между (9) и (10) может состоять в том, что различие в (9) только «языковое»: два полных синонима в каждом возможном мире имеют одинаковое значение, и незнание этого обстоятельства выдаёт не столько незнание носителем установки своего места в логическом пространстве (если использовать термин, который ввёл Л. Витгенштейн [337]), сколько незнание им языка (хотя см. п. 3.3.3.2 о связи логического пространства и установления значений в двумерной семантике). Различие же в (10) носит содержательный характер: в нашем мире ставляются контекстом. дескрипции японский император и монарх, известный исследованиями в области гидробиологии коэкстенсивны, однако это является нетривиальным фактом нашего мира, отличающим его от многих альтернативных ему возможностей; отличие это не зависит от языка, а способность идентифицировать Акихито посредством одной из этих дескрипций не означает способности его идентифицировать посредством другой, на каком языке они ни были бы выражены. Таким образом, за контрастом в (10) стоит эпистемическое различие, моделируемое посредством присвоения двум дескрипциям несовпадающих интенсионалов (об интенсионале см. п. 1.2.2.4).

Различие в (9), однако, не может быть моделировано в (только лишь) интенсиональном формализме и требует семантического языка с большей выразительной силой: как отмечает Е. Д. Смирнова, «в случае контекстов мнения или пропозициональных установок этого [интенсионала] недостаточно — включается субъект установки и важна его роль... субъект должен знать семант ические правила системы, правила введения десигнативных выражений (то же самое в случае выражений, имеющих один и тот же интенсионал)» [49, 203]. Таким языком может быть язык двумерной семантики в её узком понимании (т. е. такой, в котором выражения или функция интерпретации [] принимают не по одному, а по два аргумента — индекса возможных миров) или же язык, в котором интерпретация выражения зависит от дополнительного параметра наподобие индекса говорящего, определяющего, чей идиолект должен использоваться для установления значения данного выражения. См. об этом п. 3.3.3.1.

Такого рода зависимость (лучше: возможность зависимости) интерпретации выражений в синтаксической СД операторов установок, как мы полагаем, является одним из проявлений более общего свойства таких модальностей, которое можно условно назвать агентностью. Параметр агента — носителя установки используется не только для установления релевантного идиолекта, но и для установления значений ряда (классов) выражений, таких как нулевое подлежащее PRO в предложениях наподобие (11), которое в таких случаях обязательно коиндексировано с субъектом установки, и показатели грамматического времени в русском языке, где время в придаточных предложениях соотносит временную характеристику ситуации не с моментом речи, а с ситуацией, описанной в главном предложении [295, 70]; сходные явления наблюдаются в английском языке [77; 79].

Определение двойничества через пороговые значения различия

До сих пор в рамках данного раздела мы сознательно воздерживались от использования терминов (не)прозрачный, de dicto, de re, предпочитая говорить о квантификации или референции в домене того или иного возможного мира и о (не)специфичности референта. Теперь же нам будет полезно противопоставить несколько групп терминов в зависимости от параметра, значения которого они характеризуют: (a) прозрачный — непрозрачный (= de re — de dicto в терминологии К. фон Финтеля и И. Хайм [130, 106]) как характеристика предиката, связанная с тем, совпадает ли его аргумент — мир с миром, выбираемым оператором ПУ, или с миром, выбираемым оператором выше в структуре (в предельном случае однократного вложения — задаваемым контекстом); (b) актуальный — смещённый („ с широкой — с узкой СД в терминологии [130, 112]) как характеристика референциального или квантификативного выражения с точки зрения того, используется ли для выбора референта или для пробега квантора домен мира, выбираемого оператором ПУ, или же мира, выбираемого оператором выше в структуре. Мы предпочитаем не оперировать здесь понятием СД, которое, если не использовать его метафорически, обозначает некоторое свойство структуры, а значит заставляет использующего его принять некоторые теоретические допущения относительно этой структуры, от которых мы хотим быть свободными. Термин смещённый отсылает к представлению о модальных контекстах как высказываниях о ситуациях, «перенесённых» из действительности куда-либо ещё (displaced; см. о этом [130, 1–3]); (c) специфический — неспецифический как характеристика отношения (не)зависимости между квантором в синтаксической СД оператора установки и самим этим оператором.

В данном подразделе предметом рассмотрения будет пункт (a) приведённого перечня — противопоставление прозрачных и непрозрачных чтений.

В разделе 1.3.2 мы уже познакомились с противопоставлением, выходящим за рамки бинарной оппозиции, какой неоднозначность ВПУ, быть может, виделась Б. Расселу. Здесь нам предстоит встретиться ещё с одним расширением круга возможных интерпретаций для ВПУ.

Рассмотренные до сих пор семантические механизмы не отделяли вопрос о том, в каком возможном мире происходит референция или квантификация, от вопроса о том, в каком мире интерпретируется предикат-рестриктор данного референциального выражения или кванторной группы. Между тем, существуют данные, демонстрирующие возможность расхождения между этими параметрами. Так, в условных высказываниях рестрикторы квантификативных выражений (подчёркнуты) могут интерпретироваться как в мире произнесения (который мы для упрощения отождествим с действительным миром @), так и в возможном мире, вводимом условным оператором [245]: (50) Ifw every semanticist@ owned a villa in Tuscany, there would be no feld at all. Если бы каждый из тех, кто в действительности является семантистом, владел виллой в Тоскане, то и дисциплины бы не было (51) Ifw every semanticistw owned a villa in Tuscany and I were a syntactician, I would be quite envious.

Если бы каждыйизтех, кто втом случае являлсябысемантистом, владел виллой вТоскане, а я был бы синтаксистом, то я бы завидовал им Попросту передвинуть every semanticist на уровне LF в (50) нельзя, поскольку (a) выдвижение из условного придаточного считается в целом запрещённым в естественном языке и (b) этот вынос привёл бы к неверному предсказанию относительно условий истинности (50): было бы предсказано соотношение сфер действия «@ if», так что для истинности (50) достаточно было бы, чтобы для каждого семантиста x в отдельности было верно следующее: если x владеет виллой в Тоскане, то дисциплины не существует. Аналогичная неоднозначность зафиксирована [80; 131] и для ВПУ, которые составляют в настоящей работе основной предмет интереса: (52) Charley wants to buy a coat like Bill s. Чарли хочет купить куртку как у Билла a. Существует конкретная куртка как у Билла, которую хочет купить Чарли (возможно, не зная, что у Билла такая же) (актуальное de re) b. Чарли хочет, чтобы у него была какая угодно куртка, если эта куртка похожа на куртку Билла (смещённое de dicto) c. Чарли хочет, чтобы у него была какая угодно куртка типа X; говорящему (но, возмож но, не Чарли) известно, что у Билла именно такая Наряду с традиционно признаваемыми чтениями (52a) и (52b), у (52) существует и ещё как минимум одно, описанное здесь как (52c). Поскольку куртка не является специфической, отождествлять это чтение с актуальным de re нельзя; нельзя отождествить его и со смещённым de dicto, поскольку свойство быть как у Билла не является объектом установки Чарли: последний может даже не обладать знанием о Билле или его куртке. Соответственно, мы должны охарактеризовать чтение (52c) как смещённое de re, или смещённое прозрачное.

Мы не станем описывать все существующие теории, призванные объяснить возможность таких чтений, в частности введение в синтаксис оператора актуализации или допущение нестандартного передвижения, дающего предикату-рестриктору (отдельно от его детерминатора) широкую сферу действия относительно предиката ПУ. (См. о них [130, 110 и сл.], а также статью П. С. Куслия [29], где, кроме прочего, содержится и обсуждение проблемы инференциальности (см. п. 1.3.4).) Рассмотрим лишь ту теорию, а точнее группу теорий с общим ядром, которой будем пользоваться в дальнейшем. Речь идёт о теории, иногда называемой теорией интенсиональных переменных [272], но точнее характеризуемой как теория переменных по мирам в синтаксисе (overt world variables [130, 102]). Она представляет собой прежде всего позицию по вопросу о том, какие выразительные средства требуются для описания поведения модальностей в естественном языке. Основными позициями в данном споре являются следующие: (a) достаточно интенсиональной трактовки модальности, при которой модальные операторы, включая и предикаты ПУ, манипулируют параметром функции интерпретации [] — индексом возможного мира. С этой точки зрения знать может вести себя как (53) [знает, что ф\ = [знает] (Xw. Mw) (ср. правило интенсионального применения функции к аргументу в курсе лекций [130, 11]). По синтаксическим соображениям сферы действия двух модальных операторов при такой трактовке могут, разумеется, вкладываться друг в друга (ср. аВхф), но всякий предикат все 50 гда интерпретируется в сфере действия ближайшего к нему в структуре оператора28, поскольку не имеет аргументного места, коиндексация которого определяла бы иное. Этот метод характерен для интенсиональных логик [см., например, 307]; (b) модальные операторы ведут себя подобно кванторам по индивидным переменным, связывая особые переменные, пробегающие по точкам соотнесения (возможным мирам, временным точкам и т. д.). Точка соотнесения тогда определяется особым аргументом каждого предикатного выражения в формуле, так что, как и в случае объектной квантификации в языке первого порядка, переменная может быть связана любым из кванторов, в сфере действия которых находится. При такой трактовке, в частности, знать ведёт себя как

Неоднозначности и проблема информативности de re

Наименование «игнорирование» отражает то обстоятельство, что в полученном КМ на всех уровнях отсутствуют миры, не выполняющие ф, и все достижимые из них итерацией Ru миры; всё остальное не отличается от исходного КМ, хотя, разумеется, множества миров, достижимых из всякого данного, могут лишиться некоторых элементов, так что окажутся верифицированы некоторые модальные формулы, фальсифицировавшиеся исходным КМ, и наоборот. Несомненно, такого рода игнорирование частей модальной структуры нетипично для формальной семантики, однако вообще игнорирование исключений, не обладающих коммуникативной значимостью, известно. Так, например, именные группы во множественном числе допускают, чтобы предицируемое свойство выполнялось не всеми называемыми именной группой индивидами (см. об этом статью М. Крижа [194], где приводятся ссылки и на более ранние работы): (90) Профессора улыбались. пример М. Крижа СЦЕНАРИЙ: улыбались все профессора в аудитории, кроме одного, который не улыбается практически никогда.

Аналогично, в семантике условных предложений упомянутые выше собелевские последовательности иногда рассматриваются как проявление терпимости к исключениям [193, 177]; так, первый антецедент в (87) не учитывает исключений — тех миров, где приходит не только Маша, но и Паша; второй антецедент говорит уже именно о таких случаях, так что игнорировать их становится невозможно. С другой стороны, П. Клеха [180; 181] проводит различие между собственно собелевскими последовательностями, как в (87), и «льюисовскими» последовательностями, такими как (91) — Если Маша придёт, будет весело. — Если Маша придёт и упадёт с балкона, весело не будет. В отличие от (87), второе высказывание здесь оказывается противоречащим первому (к примеру, нельзя согласиться сначала с первым, а затем со вторым, не выдав тем самым, что поменял мнение). П. Клеха предлагает считать, что именно «льюисовские», а не собелевские последовательности связаны с игнорированием исключений, а именно необычных ситуаций наподобие падения с балкона в (91); именно поэтому «льюисовские» последовательности в нормальном случае возникают, когда в антецеденте описывается такого рода необычная ситуация. При этом Клеха [180, 117] упоминает работу П. Лазерзона [196], где прагматическая небрежность описывается как произнесение высказывания, которое в буквальном смысле ложно, но достаточно близко по значению к некоторому истинному высказыванию, чтобы не принимать их различие во внимание. Мы обсуждаем это достаточно подробно, поскольку наш взгляд на проблему de re почти точно выражен такой характеристикой. (Ср. наше представление о двойничестве как «неточном совпадении» индивидов.)

Для того чтобы применить игнорирование к анализу «неканонических» de re, следует для начала указать, при каких условиях эта операция может применяться при интерпретации высказываний в естественном языке. Наиболее простое предположение состоит в том, что игнорирование элементов фреймов внутри КМ, если эти элементы не выполняют некоторой данной в контексте пропозиции, может быть выполнено интерпретатором внеобязательном порядке перед интерпретацией любого законченного высказывания, так что это высказывание будет интерпретироваться относительно уже модифицированного КМ1. Для примеров типа (85) такого решения, по-видимому, достаточно. Описав его, мы, однако, увидим ниже, что его недостаточно, по крайней мере, для анализа классических de re, так что попытка унификации анализа должна будет включать в себя и уточнение условий, при которых применяется игнорирование.

Итак, рассмотрим (85). Предположим, что Мэри не имеет убеждений относительно вероисповедания Джона, но полагает, что Сью и Джон принадлежат к одной конфессии. Соответственно, во всех доксастических альтернативах Мэри Сью и Джон одной конфессии; в некоторых из них Джон — католик, а в некоторых нет. Поскольку участники коммуникации знают, что Джон — ка толик, они могут проигнорировать все миры, где это не так: 3FU є КМ : и v л и є [Джон — католик] л КМ [Джон — католик] = Fv (2.12) {Fv/ I vRu } = ({Fv/ uRu } [Джон — католик] Даже после такого игнорирования множество доксастических альтернатив Мэри в @ (корне действительного фрейма) будет непусто: Мэри ведь и в исходном КМ не исключала того, что Джон — католик. Миров же, где Джон не католик, среди доксастических альтернатив Мэри в корневом мире не останется ни в одном из фреймов — элементов КМ . Соответственно, последующее обновление за счёт [Мэри думает, что Сью — католичка] (= (85)) будет эквивалентно обновлению за счёт [Мэри думает, что Сью принадлежит к той же конфессии, что и Джон]. КМ [Мэри думает, что Сью — католичка] = (2.13) {Fv є КМ I У и є dox,(m) : Сью — католичка в и} = {Fv є (КМ [Джон — католик]) У и є dox,,(m) : Сью — католичка в и} = {Fv є (КМ [Джон — католик]) У и є dox,,(m) : Сью и Джон одной конф. в и} = {Fv є КМ I У и є dox,,(m) : Сью и Джон одной конф. в и} Эта эквивалентность (а точнее то, что в рамках КМ Мэри думает, что Сью — католичка следует из Мэри думает, что Сью той же конфессии, что и Джон) и позволяет утверждать (85), а обеспечивает эту эквивалентность предварительное игнорирование тех альтернатив Мэри, где Джон не католик.

В данном разделе мы предложим способ применить представленную выше семантику для de re, основанную на модификации контекстуального множества, к классическим случаям чтений de re, т. е. к тем, где de re читается референциальное (например, имя собственное) или квантификатив-ное выражение. (Точнее, принятые в исследовательской традиции допущения о логической форме указывают на то, что чтение de re касается следа квантификативного выражения.) По сравнению с предшествующим изложением в данном разделе будут предложены две существенные модификации. Во-первых, семантика будет дополнена так, чтобы можно было сформулировать пропозицию, за счёт которой осуществляется игнорирование некоторых миров в случае классических de re. Во-вторых, потребуется учесть зависимость выбора названной пропозиции от кванторов, содержащихся в самом ВПУ. Эта зависимость в изменённой теории окажется технически возможной и для «неканонических» de re, и ближе к концу данного раздела (п. 2.3.3) мы поставим вопрос о том, подкрепляется ли такое предсказание эмпирическими данными.

ИТ как случай неспецифического прозрачного чтения

Используемый в настоящей диссертации язык-посредник экстенсионален относительно интерпретирующего мира, однако не исключено, что было бы целесообразно сохранить его интенсиональный характер в отношении фиксирующего мира. Проверить это можно было бы, определив, имеет ли термин Aldeberan описанное в связи с (167) чтение, если он неоднократно вложен в контекст ПУ, к примеру в

Если для Aldebaran доступна реинтерпретация не только с точки зрения идиолекта Мэри, но и с точки зрения идиолекта Билла, то требуется экстенсиональная относительно wc система; если же такая интерпретация недоступна, это означает, что реинтерпретирующий эффект может иметь только ближайший к термину оператор ПУ, что соответствует интенсиональной версии. (Другой аргумент мог бы состоять в необязательности переинтепретации: если она необязательна, можно сделать вывод, что индекс wc не обязательно сдвигается в присутствии оператора ПУ, что опять-таки соответствует экстенсиональному языку. С другой стороны, сама по себе диагонализация является, по-видимому, одним из прагматических механизмов «спасения» аномальных предложений, которые без того были бы неприемлемы, так что рассуждать, основываясь на (не)обязательности, в её случае трудно.)

Если принять диагонализацию в языке, экстенсиональном относительно w и интенсиональном относительно wc, т. е. lVwaf Wc = laf w, (3.20) то LF и интерпретация (167) примут вид (167111) Bill thinks Xw[ [DP U Aldebaran] will_be_used… w] (1671111) Vw є dox(b, @) : will_be_used...([Aldebaran]w», w) Аналогично решается и вопрос о содержании (168): после диагонализации Johnny Jones всё предложение означает, что в доксастических альтернативах w миссис Мёрфи индивид, называемый Джонни Джонсом в w (кто бы это ни был), болен корью: (1681) Vw є dox(m, @) : has_measles([Johnny Jones]fl w, w) Таким образом, существует вполне определённая пропозиция (пусть и частично диагонализован-ная), ставшая частью убеждений миссис Мёрфи после произнесения (168) устами N. N.

Данное нами решение необходимо дополнить комментарием. В том виде, в каком диагонализация представлена в (3.20), её определение идёт вразрез с известным в семантической литературе ограничением, называемым запретом на «монстры» (prohibition against monsters [173, 511]). Это ограничение, предложенное как абсолютная универсалия для языков мира, может быть сформулировано как (170) [252]. (170) Запрет на «монстры» Допуская, что функция интерпретации [] для языка С принимает в качестве параметра индекс контекста с, нельзя допускать, чтобы существовал такой оператор А, что [[Да]c = \а\c , где с1 так или иначе отличается от с25.

Иными словами, Д. Каплан предложил запрет на операторы, манипулирующие индексом контекста. Поскольку wc является одной из составляющих контекста, манипулирование им также должно быть запрещено.

Хотя запрет неоднократно подвергался обоснованным сомнениям [295; 305], возможно, было бы целесообразно не нарушать его без необходимости. Так или иначе, предложенный здесь анализ можно модифицировать, добавив к параметрам контекста ещё один, сдвиг которого мы не станем причислять к сдвигам контекста (хотя и неочевидно, что такое решение оправданно). Этот параметр предложен Пельчаром и Рейнсбери [243] под названием «действующей конвенции» (dubbing-in-force, d) и ответствен за соотнесение имён собственных с их референтами. Так, различные действующие конвенции регулируют употребление имени Аксель в романе Жюля Верна «Путешествие к центру Земли» и в расположении ФК «Зенит», где состоит футболист с таким именем. Релятиви-зировав функцию интерпретации к d, мы получим следующий вид пропозиции, которую усваивает миссис Мёрфи в (16)26:

Обратимся теперь к основной проблеме, которой посвящён данный раздел, — интерпретации тех употреблений имён собственных, которые не допускают взаимной замены кореферентных имён не по причине диагонализации. Дж. Сол [292], помимо (165), приводит и такой пример, как (171) I never made it to Leningrad, but I visited St. Petersburg last week. До Ленинграда я так и не добрался, а Санкт-Петербург я посетил на прошлой неделе Какую бы позицию относительно теории ЖД мы ни заняли, остаётся достаточно удивительным то обстоятельство, что (171) вообще может получить непротиворечивую интерпретацию: речь идёт об одном и том же городе, и поэтому неясно, каким образом ему могут быть приписаны несовместимые свойства (быть и не быть посещённым говорящим). В то же время интуитивно ясно, что речь в данном предложении идёт о городе в разные периоды его существования, или, если использовать более «онтологизированную» терминологию, о различных временных стадиях одного и того же города. Собственно, уже сама Дж. Сол рассматривает гипотезу, согласно которой Leningrad и St. Petersburg осуществляют референцию к различным временным стадиям одного объекта, а Л. Д. Ламберов [33, 10–11] указывает, что именно в этом семантическом различии (а не в незнании носителем ПУ факта тождества) состоит причина невзаимозаменимости имён Утренняя Звезда и Вечерняя Звезда в некоторых контекстах.

Такое решение можно распространить и на многие другие случаи невзаимозаменимости коре-ферентных имён. Так,в (162) имена Phosphorusи Hesperus можно рассматривать как наименования различных временных фаз одного объекта (Венеры); отличие будет состоять в том, что на этот раз обе фазы разрывны во времени: Фосфором называется Утренняя звезда, а Геспером — Вечерняя, и эти фазы сменяют друг друга. Таким образом, на примере (162) становится понятно одно из обобщений идеи, высказанной выше относительно (171): имена могут отсылать не только к единичным временным фазам некоторого объекта, но и к совокупностям таких фаз, в некотором отношении максимальным (как, например, Геспер — это Вечерняя звезда во всякий момент всякого вечера, когда она видна). Аналогично, можно вслед за А. З. Черняком допустить, что некий агент может ошибочно счесть, что имя Туллий относится только к юным годам Цицерона (т. е. к совокупности ранных «временных срезов» этого индивида), а имя Цицерон — (только) к зрелым, и потому не соглашаться с Туллий и есть Цицерон [97, 111].

Второе обобщение связано с тем, что фазы, или, как мы станем отныне говорить, аспекты данного индивида могут выделяться не только по отношению к времени. В частности, можно считать, что в(165) Superman отсылает к индивиду (Кенту/Супермену) в тех его проявлениях, которые связаны с ношением особого костюма, совершением подвигов и т. д.; разумеется, что в нормальном случае такие ситуации противопоставлены прочим и по времени, поскольку вряд ли данный индивид способен одновременно выглядеть как супергерой и как обычный человек27.