Введение к работе
Актуальность избранного аспекта объясняется необходимостью поиска новых методологических критериев анализа прозы, осознания приоритетности национальных традиций в формировании основ художественной литературы. В центре такого подхода к развитию профессиональной словесной культуры находятся творческая индивидуальность писателя, особенности претворения поэтической идеи в плоть конкретного произведения. Эти факторы составляют реальную основу "живой истории литературы"1, сердцевину совокупного мира словесного искусства. "...Роль отдельного писателя в развитии литературы определяется, таким образом, не просто своеобразием, взятым в своей имманентной сущности, а тем своеобразием, которое выражается в создании общезначимых ценностей"2. Писатель, делающий существенный вклад в общую сокровищницу, озабочен созданием не только сюжетного механизма или повествовательной модели; завершенное произведение свидетельствует о том, как и какие духовно-эстетические запросы общества учитывает Художник в процессе творчества. Сочинитель интуитивно чувствует и воспринимает разнообразные особенности развития художественного сознания народа.
Недостаточное внимание к поэтической индивидуатьности, своеобразию образного мышления конкретной литературы на практике оборачивалось "решительным принижением роли художника и вообще творческого начала"3, компенсировалось оно решением идеологических вопросов работы над произведением, идеей ускоренного развития малых литератур. При этом упускалось, что национальные словесные культуры не заполняют приготовленные кем-то эстетические ниши, они вырабатывают определенные традиции в соответствии с внутренними потребностями. Новые операциональные ориентиры позволяют выделить родовые особенности национального искусства, помогают отойти от привычных методов исследования. Заметно уменьшается значимость психологизма, якобы призванного быть принадлежностью всякого талантливого мастера4. Исследуя образное сознание татарской словесности, Ю.Г.Нигаатуллзша отмечает, что в ней чувство личности выражено не так остро, как в русской5. На особое проявление чувства коллективного в азербайджанской прозе указывает Л.Аннинский6. В словесной культуре тюркских народов на
1 Бочаров СТ. О художественных мирах. — М: Сов. Россия, 1985. — С. 4.
2 Храпченко М.Б. Творческая индивидуальность писателя и развитие литературы.
Собр. соч. в 4-х томах. — М.: Худож. лит., 1981. — Т.З. — С. 68.
5 Там же. — С. 48.
4 Левидов М.А. Литература и действительность. —М: Сов. писатель, 1987. — С.55.
s Нигаатуллина Ю.Г. Национальное своеобразие эстетического идеала. — Казань:
Изд-ро Казан, ун-та, 1970. — С. 6.
'Аннинский Л.И. Локти и крылья. — М: Сов. писатель, 1989. — С. 98.
первый план выходит образ какой-либо художественной ситуации, выявляющей свои "нюансы"1. Общеизвестные сюжеты, вливаясь в профессиональную литературу, "подвергались различной обработке", наполнялись "различным идейно-эстетическим содержанием"2. Следовательно, традиционная коллизия несет в себе потенции, заключенные в топике духовной культуры нации. Психологизм из плоскости внутреннего мира героя переводится в плоскость распространенной художественной ситуации, подчиняет себе переживания действующих лиц, создает соответствующий духовный климат всего сочинения. В творениях чувашских писателей Е.Еллиева, Хв. Уяра, М.Ильбека и др. характер героя берется уже готовым. Задача Творца сводится к накоплению, расширению адекватных свойсті личности, концентрирующей в себе множество черт профилирующю характеров, ибо она многим носителям данной культуры уже знакома.
Так возникает необходимость преодоления "дробного" подхода к объекту исследования, когда "россыпью" изучались отдельно характеры, отдельно свойства стиля творческой индивидуальности и т.п.3. Проза истолкованная как мир, закономерно обнаруживает свою системность художественное произведение выступает как смысло-стилевое единство определяемое "общим стилем автора, стилем литературного направленш или эпохи"4. Развитие эстетических процессов в чувашской литератур* показывает, что человек здесь не умещается в "микромасштаб индивида" он "требует иных просторов повествовательной художественности"5.Эт( оказывает влияние на семантику прозы, требует поиска других путей еі анализа, диктует необходимость учета национального контекста искусств; слова. Фактор ускоренного развития литературы становится возможны* обсудить лишь в аспекте эффективного толчка, склоняющего определенны литературы к актуализации внутренних резервов за счет привлечения опыт иных культур. Многообразие художественной жизни чувашской прозы тщательный анализ различных его форм показывают, что она (проза тяготеет больше не к поэтике психологизма, а к воплощению жизни чере лирическое, образно-публицистическое, художественно-философское ви дение мира и т.д. Творческие наклонности Художника побуждают ег создавать жанры, в которых преобладают гротеск (И.Мучи, В.Енеш) фантастика (Г.Ефремов, Г.Краснов), аллегорическое освещение различны перипетий (ВАлендей, Н.Максимов), иносказательное выражение претвс
1 Нигматуллияа Ю.Г. Указ. соч.; Ганиева Р.К. Восточный Ренессанс и поэт К}
Гали. — Казань: Изд-во Казан, ун-та, 1988. — С. 67.
2 Миннегулов Х.Ю. Татарская литература и Восточная классика: Вопросы взаимосвяэ
и поэтики. — Казань: Изд-во Казан, ун-та, 1983. — С. 105.
3 Лихачев Д.С. Внутренний мир художественного произведения // Вопрос
литературы. — 1968. — № 8. — С. 87.
* Там же.
'Аннинский Л.И. Указ. соч. — С. 98.
ряемой идеи (Хв.Уяр, М.Ильбек, Хв.Агавер) и т.д. Соответственно этому вырабатывается система образных средств, обретается жанровое содержание произведения, создается концепция действительности и человека, возникают те или иные импульсы психологии и философии творчества. Совокупная художественная реальность литературы в этих условиях склоняет исследователя к анализу различных проявлений этой множественности.
Редукция многообразия образного мира, фатальная зависимость воплощаемого человека от развития истории значительно препятствовала развитию самобытности литературы. Оставались в тени главные атрибуты своеобразия прозаического мастерства писателей: их неповторимый творческий мир, внутреннее содержание конкретного произведения, национальный контекст художественных процессов и т.д. Изучение поэтических миров отдельных писателей, установление форм их связи с художественным миром всей литературы народа поможет нарисовать ясную картину актуализации образного потенциала словесной культуры нации. Исследование эстетического своеобразия чувашской прозы убеждает в том, что в ней в активный процесс формирования повествовательной установки вовлекаются такие единицы мышления, как Слово, Сюжет, притча, типо-аогизированные образы героев, традиционные ситуации и т.д. В ходе этого вызревает профилирующая образная семантика. Главенствующее положение в ней занимают Рассказчик и Повествователь, организующие особый лрой "повествовательной художественности" (Гей), свободной от проблемы Характера Героя. Призмой, через которую оценивается внутренний лрой (особенности сюжетостроения, речевого поведения Повествователя, композиционная структура и т.д.) произведения, становятся то ирония, го характеристика, то парадокс, то парабола Предметом повествования в гаком сочинении является не событие, а мысль о нем.
Очерковое, внешне-характерологическое освещение движения истории,, поставленное в чувашском литературоведении недавнего прошлого во главу >тла, заметно сдерживало выявление глубинных процессов, происходящих з национальной прозе. Существенные черты художественного сознания тарода, мощные импульсы его духовной жизни, вызреваемые в творческих гоисках таких крупных представителей чувашской культуры, как Ф. Павлов, И.Тхти, М.Сеспель и др., стало возможным оценить на основе выявления югогообразия эстетических устремлений чувашей. Художественные традиции названных мастеров легли в основу творческих открытий многих грозаиков 50-90-х годов: Хв.Уяра, М.Ильбека, Ю.Скворцова, ААртемьева, Ч.Емельянова, Хв.Агивера, В.Игнатьева, Н.Мартынова. Они позволили «крыть степень участия каждой одаренной личности в создании большого лира чувашской прозы послевоенной эпохи.
Методологическая база диссертации выработана на животворных поло-кениях известных философов XX в.: К.Г.Юнга, Н.А.Бердаева, М.К.Ма-лардашвили, В.С.Библера, исследователей по теории эстетики и литературы
М.М.Бахтина, М.Б.Храпченко, Д.С.Лихачева, В.В.Кожинова, С.Г.Бочарова.
Б.С.Мейлаха, Н.КГея. Подспорьем в создании концепции художественногс
мира прозы стали работы Б.А.Грифцова, А.В.Гулыги, Ю.В.Манна и др
Ценными оказались труды специалистов по истории литературы народої
РФ, Урала и Поволжья Ч.Г.Гусейнова, В.А.Шошина, М.Я.Сироткина
В.Г.Родионова, В.М.Ванюшева, Т.Н.Галиуллина, Х.Ю.Миннегулова
Ю.Г.Нигматуллиной, Р.К.Ганиевой, А.Г.Ахмадуллина, Ф.М.Мусина и т.д
Автор диссертации как весьма продуктивные расценивает положение
М.М.Бахтина о распределении ролей между Автором и Героем, о том, чтс
поэтическая самовитость жанра в определенной степени является факторох
художественного мышления Творца. Отпра&тяясь от этого, диссертаїг
приходит к убеждению, что чувашская проза 50-90-х годов тяготеет і
поэтической энергии малых и средних жанров. Мышление малой прозой
природа ее обращенности к сказовой семантике предполагают творческо<
напряжение личности писателя. Это дает основание для особоі
квалификации такой эстетической категории, как Художник. Диссертан-
рассматривает его как культурно-исторический феномен, выступающие
средоточием и выражением системы определенных философских ВЗГЛЯДО]
на процесс творчества, на мир, на человека, историю и т.д. Анализиру)
его поэтическую и философскую природу, вскрывая художественны)
импульсы, побуждающие Творца к созданию прозаического произведения
исследователь выявляет существенные черты образа Художника, просле
живает, как он в процессе воплощения замысла накапливает совокуп
ность признаков психологии и философии творчества. Став целостно!
эстетической категорией, Художник получает качества, способные отли
чить его от Автора. Последний в данной работе расценивается как ин
станция, скрепляющая и создающая смысло-стилевую, художественную
цельность произведения, принципов организации материала, обеспечени
единства композиционных частей сочинения. Этот сплав органичт
проявляет себя в жанровом содержании сочинения, в том, какими приема
ми и способами выражается отношение Творца к предмету высказывания
Основные подходы к стержневым категориям творческого процесса і
художественного мира (хотя и без акцента на "раздельности" Художник
и Автора) многосторонне разработаны в трудах Б.С.Мейлаха, С.Г.Бочаровг
В.В.Кожинова и др. Плодотворна в методологическом отношении мысл
Д.С.Лихачева о структурированности внутреннего мира отдельное
произведения. Организующим началом эстетической "структурирован
ности", системы поэтических средств является образ Художника, созда
ющий установку на формирование, обретение принципов наиисани
конкретного сочинения, учитывающий своеобразие национального контек
ста искусства, особенности содержания адекватных жанров. В этих условия
исследователь обращается к контрастно-компаративным способам харак
теристики явлений, происходящим в различных литературах. Это становит
ся необходимым условием нового осмысления художественно-истори
ческих процессов, происходящих не только в отдельной, но и в мировой литературе. Общая "стройка здания нового мышления" получает резервы, находившиеся в стороне от всемирно-исторического движения культуры1. Сравнительно-типологический анализ поэтического опыта разных народов способствует выя&тению нетрадиционных сторон связи времен, помогает понять место человека в культурном міфе, в развитии общих духовных процессов. Из этого вытекает потребность в дальнейшей разработке принципа историко-функциокалыюго изучения эстетического опыта различных народов. Принцип этот многосторонне апробирован в трудах М.Б.Храпченко о творческой индивидуальности и развитии литературы2. Ученый отмечает, что глубинная актуализация фольклорно-мифологичес-ких традиций в советской литературе в определенной мере связана с творческими поисками Ч.Айтматова, убежденного, что миф склоняет к выработке новой энергии литературы3. Основываясь на этом, диссертант акцентирует внимание на категориях условности, иносказательности чувашской прозы, на ее тяге к символам, снам, притчам и т.п. Такой подход к мышлению прозы подвергает сомнению прежние убеждения исследователей о структуре произведения, о природе жанра и конфликта, самобытности художественного сознания нации. Контрастивный анализ движений разных литератур Урала и Поволжья, Ближнего Зарубежья дает ключ к раскрытию тайн воплощения художественной реальности, процесса обретеїшя писателями индивидуального стиля, жанрового содержания и т.д.
В ряде литератур Урала и Поволжья, Кавказа и Крайнего Севера проблема художественности принимает иную трактовку, чем в славянских культурах. Проанализировав специфику эстетического мышления прозы п литературах, тяготеющих к ассоциативно-иносказательному мироощущению, можно убедиться, что поэтическая их семантика создается энергией национального самосознания. Художественная повествовательность чувашской прозы "произрастает" из особенностей построения речевой структуры, на основе целой системы тропов и фигур, приемов распутьшания детективного узла, развертывания анекдота и т.п. Изучение повествовательной функции одной только иронии, способно пролить неожиданный свет на природу всей чувашской прозы. В творческих исканиях И.Тхти, Хв.Уяра, М.Ильбека, Хв.Агивера она становится основой речевого поведения Повествователя, выстраивает тональность высказывания, организованного на условности, переводит жанровое содержание в "речевой план", ставит взаимосвязь различных частей произведения на ассоциативную основу. Являясь как бы орудием смеха, ирония создает определенный угол зрения, под которым ведется повествование. Смех поэтому становится одним из существенных факторов мира чувашских поэтов и драматургов
1 Гачев Г.Д. Национальные образы мира. — М.: Сов. писатель, 1988. — С. 220. 2Храпченко М.Б. Творческая индивидуальность писателя и развитие литературы. 5 Он же. Горизонты художественного образа. — М., Худож. лит., 1982. — С. 76.
М.Федорова, Ф.Павлова, татарских мастеров слова Г.Тукая, Ф.Хусни, М.Магдеева и т.д. Они используют иронию как своеобразный механизм интонирования речи, высказывают при его посредстве глубокие философские мысли. В таком же аспекте можно рассмотреть функциональную роль метафоры (творчество М.Ильбека, А.Артемьева), метонимии (П.Львов), лейтмотивов (Н.Мартынов), символов (Ю.Скворцов), амплификации (Хв.Уяр), параболы (Хв.Агавер) и т.д. Диссертант ставит в работе следующие цели:
- выявить различные формы проявления творческой индивидуальности:
художественного мышления чувашских писателей, проанализировать
неповторимое своеобразие психологии и философии их творчества;
установить природу "повествовательной художественности" конкретных прозаиков и отдельных сочинений, вскрыть тайны эстетическое самобытности, построенной на разнообразных формах иносказания (снах притчах, легендах...), функциональной переориентации тропов (амплификации, метафоры, лейтмотивов...), иных приемах развертывания сюжеп и повествования (парадокса, параболы, иронии...), раскрыть особенносгс уплотнения эпичности прозы в ее малые и средние формы;
разработать методику прогнозирования направленности эстетически} поисков мастеров слова, их приверженности к тому, а не к иному жанру
___ - проследить, как чувашские прозаики создают неповторимое содер жание конкретною произведения, увязывают его с семантикой жанров;
- объяснить, как взаимоувязываются особенности творческого процесс;
отдельного Художника, его эстетических наклонностей с внутренние
миром произведения и жанра;
- охарактеризовать художественный мир чувашской прозы каї
совокупность поисков писателей, внутреннего смысла произведений
развития национальных традиций.
Предметом анализа в диссертации являются формы взаимосвязи межд индивидуальным мировидением писателей и национальными корням) образного мироосмысления. Связь эта регулирует постоянные изменение в облике прозы, способствует обогащению ее жанрового содержания Высвобождение энергии фольклорных сюжетов, народных жанров оригинальных произведениях служит целям построения тональності высказывания, создания идейно-эмоционального напряжения воплощен ной жизни. Такие чувашские поэты, как Хведи, Мих. Федоров (XIX в.) К.Иванов (XX в.), татарские классики Г.Тукай, Ф.Амирхан, средств фольклора воспринимали как определенные мотивы, поэтический инстру мент, придавали фольклорному материалу статус знака. Это помогал' активному пополнению потенциального запаса разнообразных ситуаций бродячих сюжетов, заметно оживляющих культурную жизнь словесны образов.
В диссертации рассмотрен также опыт исследования различны чувашских обрядов в художественных целях. В недавние времена многи:
тувашским прозаикам присваивался ярлык бьггоописателя, вменялась в зину тяга к этнографизму. Глубинное изучение проблемы говорит об эбратном: образ свадьбы, например, пронизывает всю чувашскую словесность, разрабатывается в десятках произведений десятков мастеров. Идейно-функциональная его насыщенность показательна: это свадьба-тредстояние смерти ("Нарспи" К.Иванова), "кровавая свадьба" ("Андар" П.Осипова, "В деревне" Ф.Павлова), свадьба, бесчинствующая на могиле ["Свадьба" Хв. Агквера) и т.д. На примере ее осмысления Художники эазрабатывают проблему философии судьбы героев, изучают онтологичес-<ие представления народа о предназначении человека, размышляют о месте гичности в обществе. Типологизированные образы ситуаций, героев, соллизий, вовлекаясь в процесс индивидуально-творческого освоения, іакапливают определенные обертоны авторского осмысления. Движение шсли Художника при этом оформляется как движение речи, лоследняя ке совершается в слове . Но речь эта внутренняя, "мыслительная". Іовествованис превращается в процесс укладывания в вербальный механизм того, что смутно жило в писателе как отражение народной :ультуры, требующей выхода; то есть важна не сама ситуация, важно новое е осмысление средствами "повествовательной художественности". Именно і этом убеждают произведения Хв.Уяра, Ю.Скворцова, А.Артемьева, ^Игнатьева, ряд сочинений Л.Агакова, Д.Кибека и др.
Пристальному вниманию диссертанта подверглись законы тропеизации. иироко наблюдаемые в прозаических изысках. Называнию того, что еще re названо, не подверглось дефинищш, необходимы аллегории (И.Тхти, ^.Емельянов, Н.Максимов), символы (Е.Еллиев, Хв.Уяр, М.Ильбек, О.Скворцов, Н.Мартынов), притчи (И.Юркин, Ю.Скворцов, Хв.Агивер), мплификация (Хв.Уяр, М.Ильбек), эпитеты (Н.Мартынов) и др. средства. Іостижение тайн такой художественности требует изучения законов ечемыслия, движения Слова, того, как легенды, мифы, притчи, бытовые цены приобретают художественно-философскую, образно-публицисти-ескую функцию. В этом угадывается тяга чувашской словесности к плотнению смысла, к особым формам эпичности. Названные свойства силивают ассоциативность строя речи, углубляют смысл высказывания і счет различных форм условности и иносказания.
Научная новизна и теоретическая значимость выводов определяется тем, го впервые в чувашском литературоведении широко поставлена проблема удожественных миров (творческой личности, произведения, литературы), [овой является попытка моделирования жанров отдельных писателей сходя из того, что и как ищет Художник в своем творчестве. Практически тервые поднят вопрос о причинах пристрастного отношения прозаика менно к этому, а не тому жанру. Определенная новизна заключается в эм, что чувашская проза рассматривается как явление "повествовательной дожественности", придающей особый статус таким поэтическим явле-иям, как парадокс, ирония, смех, разные пути тропеизации и т.д.
В процессе выполнения поставленных задач диссертант разрабатывал законы целостного анализа явлений художественной прозы. Вводится в научный оборот новое осмысление таких категорий, как Художник, Автор, Повествователь. Это обеспечивает целостность охвата объекта и проблемы в совокупном комплексе существенных сторон творческой индивидуальности и национальной прозы. Отсюда вытекает важность историко-функциональной характеристики эстетических процессов, дающих картину всего строя художественности литературы.
Научно-практическое значение работы. Основные положения диссертации помогут внести существенные коррективы в исследование истории и теории чувашской литературы, в методику ее преподавания в вузах у школах. Исследователь считает, что полученные им выводы окажут помоші в подготовке общих и специальных курсов по литературе народов РФ Книги и статьи диссертанта могут служить учебным пособием для студентов, аспирантов, преподавателей высшей и средней школы.
Апробация работы. Теме диссертации автор посвятил 4 книги "Современная чувашская литература"( совместно с Ю.В.Яковлевым), 1990; 8,' п.л.); "Художественный мир Федора Уяра", 1991; 11 п.л.; "Поиск изящное словесности: Теоретическая история чувашской прозы 50—90-х годов (н; чув. языке)", 1996; 13,6 п.л.; "Художественный мир чувашской прозы 1950-1990-х годов", 1996; 17,5 п.л., ряд статей в сборниках Научно исследовательского института языка, литературы, истории и экономик! при Совете Министров Чувашской Республики, в журналах и альманахах в книгах и сборниках. Общий объем публикаций составил более 70 п.л Часть выводов диссертанта опубликована в методическом пособии "Теорш чувашской художественной речи" (5 п.л.; 1994), подготовленном дл: студентов Чувашского государственного университета.
Структура диссертации предопределена логикой раскрытия темы. Он; состоит из Введения, 5 глав, Заключения и Списка литературы.