Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Основные вехи биографии Ахмеда Цаликова. Его публицистическая деятельность 11
1.1. Основные этапы жизни Ахмеда Цаликова 11
1.2. Журналистика Ахмеда Цаликова 16
Глава 2. Поэтика малых жанровых форм Ахмеда Цаликова 31
2.1. Содержательно-художественное своеобразие рассказов Ахмеда Цаликова 31
2.2. Содержательно-художественное своеобразие миниатюр Ахмеда Цаликова 66
Глава 3. Поэтика романа Ахмеда Цаликова «Брат на брата» 120
3.1. Система художественных образов в романе .120
3.2. Бытовые и фольклорные мотивы в романе .144
3.3. Особенности художественной формы романа .160
Заключение .197
Библиографический список 207
- Журналистика Ахмеда Цаликова
- Содержательно-художественное своеобразие миниатюр Ахмеда Цаликова
- Бытовые и фольклорные мотивы в романе
- Особенности художественной формы романа
Введение к работе
Актуальность темы исследования. Ахмед Цаликов, крупный осетинский публицист, прозаик, поэт, переводчик, критик еще мало известен современному читателю. Оказавшись после октябрьской революции в вынужденной эмиграции, он был обречен на забвение в родной стране. В настоящее время начинается процесс его возвращения на родину. В своих зажигательных и злободневных статьях, а также в художественном творчестве этот замечательный деятель осетинcкой культуры ярко отразил противоречивый дух первой четверти ХХ века «с его балансировкой на грани мировой красоты и «мирового уродства».1 Духовному облику Ахмеда Цаликова свойственны патриотизм, гуманизм и высокая культура – все это делает его ярким явлением в истории осетинской публицистики и литературы. Личное у писателя неразрывно связано с социальным, при этом искренность и принципиальность являлись для него необходимым условием художественного творчества. В произведениях автора доминирует социальная тема, однако его социальные взгляды были весьма сложны и противоречивы, как сложна и противоречива была та эпоха, в которую он жил и творил.
Некоторые проблемы, поднимаемые Ахмедом Цаликовым, не получили своего разрешения по сей день, что усиливает актуальность исследования его творческого наследия. Актуальность диссертационной работы подкрепляется также тем, что Ахмед Цаликов – это «одна из самых ярких фигур не только Осетии, Северного Кавказа, но и России… Его блестящие публицистические и литературно-критические статьи, стихотворения, рассказы систематически печатались во многих журналах и газетах Северного Кавказа, Москвы, Петербурга, Тбилиси, Казани, в различных сборниках и альманахах».2 В своих произведениях Ахмед Цаликов писал не только о событиях в Осетии, но и о судьбах многих других народов России, поднимая проблемы межнационального и межконфессионального взаимодействия, справедливого социального устройства, положения женщины в обществе и др. и предлагая оригинальные, хотя и не бесспорные, пути их решения.
Степень разработанности темы исследования. Творчество Ахмеда
Цаликова изучено совершенно недостаточно, по сути, оно находится лишь в
зачаточном состоянии. Это объясняется тем, что после октябрьской
революции его произведения не издавались в родной стране. На родине
произведения Ахмеда Цаликова начали издавать только с 1988 года, когда в
альманахе «Литературная Осетия» (№ 27) известный осетинский поэт,
публицист и литературовед Ш. Джигкаев опубликовал некоторые
миниатюры Ахмеда Цаликова, сопроводив их небольшой вступительной статьей «Жизнь – путь подвижничества и долга».
1Гулова И.А. «…Вечный вопрос о смерти, любви и страданьи»//РЯШ. – 2008. - № 5. – С.53.
2Салагаева З.М. Ахмед Цаликов//Ахмед Цаликов. Избранное. – Владикавказ: Изд-во Ир, 2002. – С.417.
Статья об Ахмеде Цаликове, подготовленная С.М.Исхаковым, помещена в книге «Политические деятели России, 1917».3
Несколько статей об Ахмеде Цаликове написал Казбек Медоев: «Его думы о славе Осетии, его подвиг – во имя Осетии»;4 «Человек, остановивший дикую дивизию»;5 «Дороги Ахмата».6 Ф.Гутнов в своей книге также приводит некоторые сведения из жизни Ахмеда Цаликова.7
Во всех указанных статьях в соответствии с их жанром рассматриваются
лишь некоторые аспекты биографии, политической деятельности и
творчества писателя. Самую крупную на сегодняшний день работу,
посвященную основным вехам биографии и творчества Ахмеда Цаликова,
написала известный в Северной Осетии литературовед, профессор
З.М.Салагаева.8 В ее работе содержится сжатый обзор публицистики и
художественных произведений Ахмеда Цаликова. Этот обзор имеет своей
целью привлечь внимание исследователей к глубокому и всестороннему
изучению творческого наследия писателя. Целостного и развернутого
литературоведческого анализа произведений Ахмеда Цаликова еще нет.
Исследование творческого наследия данного автора актуально не только в историко-литературном контексте, но важно для современных политологов, историков, общественных деятелей, изучающих проблемы Северного Кавказа. Сопоставление анализируемых проблем с сегодняшними поможет решению многих животрепещущих вопросов и преодолению существующих недостатков.
С учетом изложенного была сформулирована проблема исследования: в чем состоит своеобразие художественного мира Ахмеда Цаликова?
Актуальность проблемы и недостаточная ее разработанность
обусловили выбор темы настоящего исследования: «Своеобразие
художественного мира Ахмеда Цаликова».
Цель исследования: выявить своеобразие художественного мира Ахмеда Цаликова.
Для достижения поставленной цели были определены следующие задачи:
1. Обозначить основные вехи биографии Ахмеда Цаликова и
особенности его мировоззрения.
2. Охарактеризовать многообразие проблем, поднимаемых автором в
его публицистике и предлагаемые пути их решения.
3. Обосновать эстетическую концепцию Ахмеда Цаликова как писателя революционно-демократической школы.
3 Биографический словарь. – М., 1993. – С.336-338.
4 «Растдзинад». – 2000, 5 сентября.
5 «Северная Осетия». – 1997, 16 сентября.
6 «Мах Дуг». – 201, № 2. – С.45-52.
7Гутнов Ф.Х. Века и люди. – Владикавказ, 2001. 8 Ахмед Цаликов//Ахмед Цаликов. Избранное. – Владикавказ: Ир, 2002. – С.417-502.
4. Исследовать содержательно-художественное своеобразие рассказов
Ахмеда Цаликова, поднимаемые в них проблемы, характерные черты героев,
средства и способы их раскрытия, связь с устным народным творчеством.
-
Изучить проблематику лирических миниатюр Ахмеда Цаликова, дать им интерпретацию с учетом мировоззрения писателя и эпохи их создания на основе аналитического рассмотрения их словесно-художественной формы.
-
Исследовать круг проблем, поднимаемых писателем в романе «Брат на брата», систему персонажей, связь произведения с устным народным творчеством, особенности его формы в соотнесенности с содержанием, межтекстовые связи.
Объектом исследования являются публицистические статьи и художественные произведения Ахмеда Цаликова.
Предметом исследования послужили проблематика публицистики и
содержательно-художественное своеобразие литературного наследия
писателя.
Гипотеза исследования – Ахмед Цаликов пришел в литературу через публицистику. Многие проблемы и вопросы, поднятые автором в его публицистике, нашли органичное продолжение в художественном творчестве. Мировоззрение писателя сформировалось под влиянием идей Коста Хетагурова, русской революционной мысли, а также идей Маркса. В своей публицистике автор прослеживает истоки характера горцев, особенности их психического склада, общественного уклада, хозяйственной деятельности, быта, культуры.
Все эти вопросы находят отражение в художественном творчестве писателя, характеризующемся романтической приподнятостью и огромным вниманием к насущным проблемам горцев в дореволюционный и революционный периоды, а также к философской проблеме смысла человеческой жизни. Указанные проблемы автор пытается разрешить в революционно-демократическом ключе.
Источниками исследования послужили сборник публицистических статей «Кавказ и Поволжье», а также статьи и речи, не вошедшие в указанный сборник; сборник рассказов «В горах Кавказа»; сборник лирических миниатюр «Чаша жизни»; роман «Брат на брата».
Методологической основой исследования выступил системный подход, согласно которому центральным звеном системы является художественное произведение, концентрирующее в себе все системные аспекты и отношения и представляющее собой сложную иерархическую систему, состоящую из элементов, каждый из которых также представляет собой систему (сюжет, жанровая структура, композиция, литературный герой и т.п., вплоть до мельчайшего отдельного элемента – слова).9
Теоретическую базу исследования составили труды по теории литературы М.М. Бахтина, В.М. Жирмунского, Ю.М. Лотмана, А.М.
9 См.: Сухих С.И. Методология литературоведения: комплексный и системный методы анализа литературы//Вестник Нижегородского ун-та им.Н.И.Лобачевского. – 2012. - № 6. – С.302.
Панченко, Б.В. Томашевского, В.Н. Топорова, В.И. Тюпы, В.Е. Хализева и др.; исторической поэтике и мифопоэтике А.Н. Веселовского, А.Ф. Лосева, Е.М. Мелетинского, М.Н. Стеблин-Каменского; истории русской литературы И. Андронникова, В.Е. Васильева, В.В. Кунина, Д.С. Лихачева, О. Михайлова, С.И. Тиминой; истории осетинской литературы В.И. Абаева, Х.К. Ардасенова, Н.Г. Джусойты, Ш.Ф. Джигкаева, Л.Б. Келехсаевой, С.Б. Сабаева, З.М. Салагаевой, З.Н. Суменовой, И.С. Хугаева.
Для решения поставленных задач и проверки гипотезы использовались следующие методы исследования:
- культурно-исторический метод, предусматривающий анализ
исследуемых произведений в контексте русской и осетинской литературы;
социологический, в соответствии с которым анализируемые произведения исследуются с учетом происходящих в обществе социальных процессов;
системно-структурный, ориентирующий на изучение формы произведения с учетом его межтекстовых связей;
- герменевтический, направленный на постижение авторской концепции
и истолкование смысла его произведений.
Научная новизна работы определяется тем, что впервые в осетинском
литературоведении осуществлено комплексное монографическое
исследование творческого наследия талантливого осетинского писателя Ахмеда Цаликова, внесшего существенный вклад в развитие осетинской литературы. Суть новизны заключается в следующем:
- исследованы особенности мировоззрения Ахмеда Цаликова и
выявлены его литературно-эстетические взгляды;
- изучены нравственно-философские, социально-бытовые и
национально-культурные проблемы в публицистике писателя, а также
установлено влияние публицистики на его художественное творчество;
- выявлены специфические черты героев рассказов Ахмеда Цаликова,
проанализированы поднимаемые в них проблемы и средства раскрытия
характеров: композиция, структура повествования, пейзаж, образный строй,
портрет, деталь;
- изучено содержательно-художественное своеобразие миниатюр
писателя, осуществлена их интерпретация, охарактеризованы герои, средства
и способы раскрытия образов;
- доказано влияние на художественное и публицистическое творчество
писателя идей Коста Хетагурова и писателей революционно-
демократического лагеря.
Теоретическая значимость работы заключается в том, что достигнутые в ней результаты комплексного литературоведческого анализа творческого наследия Ахмеда Цаликова, принципы определения его специфики, методика исследования характерных для писателя художественных средств, раскрытие приемов типизации, подачи жизненного материала, изучение хронотопа, структуры повествования, образного строя, межтекстовых связей, способов
выражения авторской позиции могут послужить теоретическим
обоснованием при исследовании творчества других осетинских мастеров художественного слова.
Практическая ценность диссертационного исследования заключается в том, что его результаты могут найти разнообразное применение в общих и специальных курсах по истории осетинской литературы ХХ века, по истории литературы осетинского зарубежья, в вузовской практике преподавания, руководстве научной работой студентов и магистров, включая курсовые и квалификационные работы.
Достоверность и обоснованность полученных результатов
исследования обеспечиваются исходными методологическими позициями, применением комплекса методов исследования, адекватных его объекту, цели, задачам и логике.
На защиту выносятся следующие положения:
1. Главное место в публицистике Ахмеда Цаликова занимает тема жизни
горцев, истоки их национального характера, особенности психического
склада, общественного уклада, хозяйственной деятельности, быта, культуры,
что обусловлено тенденциозностью освещения указанных вопросов в
современной для писателя официальной печати. Мировоззрение Ахмеда
Цаликова сформировалось под влиянием идей Коста Хетагурова,
революционно-демократической мысли и учения Карла Маркса.
2. В своих рассказах, характеризующихся романтической
приподнятостью, автор в художественной форме развенчивает сложившийся
миф о «диких кавказских разбойниках», раскрывая их духовный облик и
показывая не как прирожденных разбойников, а как жертв трагически
сложившихся обстоятельств, жестоких адатов, темперамента, чему служат
композиция рассказ, структура повествования, образный строй, портрет,
деталь и др.
3. В лирических миниатюрах, характеризующихся зыбкостью образов,
субъективизмом и недоговоренностью, пронизанных глубоким пессимизмом,
автор выразил неудовлетворенность окружающей действительностью,
существующими социальными парадигмами, показал бессилие личности что-
либо изменить в своей судьбе и судьбе народа, а также ее трагизм,
обусловленный противоречиями между «земным счастьем» и высоким
социальным долгом, не дающим какого-либо результата.
4. В романе «Брат на брата» отчетливо проявилось негативное
отношение автора к последствиям октябрьской революции, произведение
пронизано также стремлением главного героя примирить враждующие
стороны осетинского народа, раздираемого межконфессиональной и
социальной распрями. Важнейшую объединяющую силу для народа автор
видит в фольклоре и народном быте, которые органично ложатся на сюжет
произведения; этому же служат все стороны художественной формы:
предметная изобразительность, речевой строй, композиция.
Апробация работы. Диссертационная работа обсуждена на
расширенном заседании кафедры русского языка и русской литературы в
национальной школе ФГБОУ ВПО «Северо-Осетинский государственный
университет им. К.Л. Хетагурова» (2015 г.). Основные положения и
результаты исследования были изложены на итоговых научных
конференциях СОГУ (2011, 2012, 2013, 2014 гг.), а также опубликованы пять статей в научных реферативных журналах из перечня ВАК. Отдельные этапы и результаты исследования обсуждались на заседаниях кафедры русского языка и русской литературы в национальной школе. По материалам диссертации опубликовано 8 работ.
Структура исследования. Диссертационная работа состоит из введения, трех глав, заключения и списка использованной литературы.
Журналистика Ахмеда Цаликова
Ахмед (Ахмет) Тембулатович Цаликов родился в 1882 году в с.Ногкау Алагирского района Северной Осетии.
По окончании Ставропольской классической гимназии он поступил в 1899 году на юридический факультет Московского университета, во время обучения в котором принимал активное участие в студенческом движении.
По окончании университета Ахмед Цаликов включился в острую политическую и идеологическую борьбу, которая со всеми ее противоречиями и сложностями шла не только в центральных городах Российской империи, но и на ее окраинах, в том числе на родине писателя в Осетии и в целом на Кавказе. Таким образом, талант литератора у Ахмеда Цаликова сочетался с темпераментом активного политического деятеля. Ахмед Цаликов выражал интересы рабочего класса и крестьянства, поэтому вступил в Российскую социал-демократическую рабочую партию (РСДРП), за деятельность в которой неоднократно подвергался аресту. Однако он не всегда проявлял согласие с руководством партии.
Так, после поражения революции 1905-1907 гг. он высказался за созыв беспартийного рабочего съезда, за что был подвергнут критике В.И.Лениным.
Ахмед Цаликов «координировал деятельность Терско-Дагестанского и Северо-Кавказского союзов РСДРП. Пропагандировал идеи национального возрождения мусульман». 10 Являлся членом бюро при мусульманской фракции 4-й Государственной Думы.
В 1917 году он возглавил Всероссийский мусульманский Совет (Милли Шуро), одновременно работая в должности присяжного поверенного в Петрограде.
На проходившем в Москве с 1-го по 11-ое мая 1917 г. Всероссийском мусульманском съезде Ахмед Цаликов произнес речь, в которой указал на возрождение народов ислама и призвал их к борьбе за свободу вместе с другими народами России.11
На состоявшемся в период с 21 июля по 2 августа 1917 года 2-м Всероссийском съезде-мусульман Ахмед Цаликов выступил с докладом, в котором обосновал важность создания мусульманской фракции в Учредительном собрании и единения всех мусульман. Он настаивал на том, что в мусульманской фракции не должно быть классового расслоения и что данный факт не противоречит учению Маркса. 12 Непонятно, как можно примирить такую позицию с учением Маркса – Энгельса о диктатуре пролетариата и с утверждением Маркса «Религия – опиум для народа»?
Ахмед Цаликов выступил также против национального федерализма мусульманских народов.
Когда 25 августа Л.Г.Корнилов начал наступление на Петроград с целью установления военной диктатуры, то против него выступили все социалистические партии, Советы и подчинявшиеся им отряды рабочей Красной гвардии, а глава Временного правительства А.Ф.Керенский обратился за поддержкой к народу и даже пошел на сотрудничество с большевиками. Ахмед Цаликов в сложившейся обстановке подписал обращение Всероссийского мусульманского Совета «К воинам-мусульманам армии и флота» от 30 августа 1917 г., в котором содержался призыв не выполнять приказы Л.Г.Корнилова. Он даже возглавлял делегацию на переговорах с дивизией, сформированной из кавказских горцев, шедшей на Петроград в составе войска Л.Г.Корнилова.
После октябрьской революции у Ахмеда Цаликова возникли разногласия с аппаратом новой власти. 1 декабря 1917 г. нарком по делам национальностей И.В.Сталин проводил беседу с Ахмедом Цаликовым относительно взаимоотношений между Советской властью и мусульманскими организациями. Однако эта беседа не привела к единству мнений. Меджлис (национальное собрание мусульман Внутренней России и Сибири) отклонил предложение И.В.Сталина «кМилли Шуро об организации Мусульманского комиссариата при Наркомнаце РСФСР и приглашении Цаликова (с которым Сталин был знаком по с-д. организации в Грузии) в качестве комиссара, при условии объединения Милли Шуро с мусульманским комиссариатом при Наркомнаце». 13 Несмотря на уговоры со стороны новой власти, Ахмед Цаликов не согласился участвовать «в создании комиссариата по делам мусульман России при Наркомнаце РСФСР».14
После роспуска Наркомнаца РСФСР Милли Шуро Ахмед Цаликов возвратился в Осетию. На 4-м Съезде народов Терека во Владикавказе (июль-август 1918 г.) он был избран членом осетинской фракции Терского Народного Совета, а затем и председателем Терского областного народного Совета. По его инициативе был созван У съезд трудовых народов Терской области, начавший свою работу 28 ноября 1918 года. З.М.Салагаева приводит весьма знаменательный пассаж из речи А.Цаликова на съезде. В этом пассаже Ахмед Цаликов говорит о великой культуре России, ее поэзии и искусстве, он называет эту Россию другой, мало известной горцам, указывает на то, что многие русские писатели с любовью раскрывали душу горца и в качестве примера приводит отрывок из романа Ф.М.Достоевского «Записки из мертвого дома», в котором великий русский писатель пишет о том, как его поддерживали в тюрьме осужденные дагестанцы, явившие собой образец человеколюбия и гуманизма. Они помогли Достоевскому пережить «все ужасы мертвого дома». Ахмед Цаликов утверждает, что в результате произошедшей революции пришла на смену «старой России» «другая Россия». «И вот эта Россия, Россия мысли, разрушила стены человеконенавистничества, существовавшие между горцами и Россией, и теперь последние вспышки человеконенавистничества должны быть уничтожены, теперь может быть только одна ориентация на Россию мысли, Россию трудящихся масс». 15 Ахмед Цаликов приветствовал октябрьскую революцию и считал, что она несет освобождение всем горцам. При этом он считал, что горская среда в силу ее патриархальности не готова к вступлению в коммунизм: «Я не принадлежу к тем людям, которые, пользуясь моментом, выдают себя за коммунистов, я социалист-интернационалист, идущий рука об руку с рабоче-крестьянской революцией. Я знаю горскую среду, пребывающую в первобытном состоянии, и я говорю, что те, кто утверждает, что коммунизм возможен у нас, они или политические обманщики, или их надо посадить в сумасшедший дом». 16 Однако данный пассаж из речи Ахмеда Цаликова очень сильно диссонирует с приводимым ниже отрывком из его же статьи: «Как никак, а горские племена уже выдвинули из своей среды значительную интеллигенцию, а вот, напр., осетины, то те в смысле школ и просвещения в последнее время оставили даже и русское население края в лице казачества.
Содержательно-художественное своеобразие миниатюр Ахмеда Цаликова
В понимании роли судьбы Ахмед Цаликов следует здесь старым мифоэпическим представлениям, дополняя их современными ему ассоциациями, которые, однако, не находят в миниатюре эксплицированного выражения. Заглавие «В пыли земной» и кольцевая композиция миниатюры символизируют бессилие человека перед всесилием и беспощадностью рока. В миниатюре «Спутница», на наш взгляд, поднимается тема роли музы в жизни автора. Герой указывает на врожденный характер ее происхождения. Родившись в душе поэта, она становится его неразлучной верной спутницей, правда, неизвестно куда ведущей, то ли к славе, то ли «к пропасти, в которой вечность…, в которой тишина и покой…» (с.7). Автор подчеркивает верность своей спутницы, невидимое присутствие которой он ощущает всегда. При этом муза персонифицирована в образе женщины, невидимой, но осязаемой, герой слышит ее рыдания, смех, чувствует, как она прижимается к нему. Герой восклицает: «И я вижу тебя и не вижу… Ловлю и не нахожу… Кто ты?.. Откуда?.. Не знаю… Ты моя спутница! Спутница! Повтор заглавия в конце миниатюры позволяет глубже осознать позицию автора, заключающуюся в том, что поэт, писатель ответственен за свое творчество перед народом, дающим ему оценку.
Значительное место в сборнике «Чаша жизни» занимает тема любви, которой посвящены миниатюры «На бархате травы», «Помнишь, мы молчали…», «Кто ты?» В миниатюре «На бархате травы» автор повествует о любви мужчин к телу женщины. При этом телесная красота в произведении сочетается с похотливостью белоснежного тела. Автор довольно часто использует для характеристики своего персонажа эпитеты «похотливый» и «бесстыдный», позволяющие понять его позицию: похотливые судороги, бесстыдные ласки, бесстыдные судороги, бесстыдно раскинутые ноги. И всему этому люди «отдавали все, без размышления, без раскаяния… Славу, богатство, почести, власть, силу, здоровье, молодость, энергию, талант… все… все, что люди привыкли считать ценным в своей жизни. И все это отдавалось белоснежному телу, извивавшемуся в похотливых судорогах на бархате травы…» (с.6).
Здесь Ахмед Цаликов показывает, что большинство людей находятся во власти своего полового инстинкта и готовы отдать все свои материальные и социальные достижения на удовлетворение сексуального влечения, которое он оценивает как примитивное и осуждает, чему служат не только указанные выше эпитеты, но и вся структура повествования миниатюры и ее кольцевая композиция. По сути дела автор как бы вступает в диалог с основателем теории психоанализа Зигмундом Фрейдом. Он не дает никаких прямых оценок, оставляя все на суд читателя, ничего не говорит об истинной красоте человека, все это остается в пресуппозиции и требует активности читательского восприятия. Вспомним в связи с этим стихотворение Н.Заболоцкого «Некрасивая девочка»: «…что есть красота и почему ее обожествляют люди? Сосуд она, в котором пустота, Или огонь, мерцающий в сосуде?»
В миниатюре «Помнишь, мы молчали» автор также говорит о любви, но уже в другом плане, нежели в рассмотренном выше. Здесь речь идет о чистом, благородном чувстве, об истинной красоте любимой девушки. Герой восхищается синеватым отливом ее волос. Даже сама природа подчеркивает красоту возлюбленной героя: «Деревья в задумчивости склонились над тобой и месяц кутал тебя в серебре» (с.6). Герой исполнен глубокого искреннего чувства, которое невозможно выразить никакими словами: «Зачем говорить, когда грубо и фальшиво звучит человеческое слово» (с.6). Здесь автор словно перекликается со знаменитым изречением Ф.И.Тютчева: «Мысль изреченная есть ложь». Находясь во власти сильного любовного чувства, герой рассуждает о превратностях жизни, как дарящей человеку мимолетное чувство, так и гнетущей его душу безысходной тоской. Выразительное развернутое сравнение в конце миниатюры выражает основную мысль миниатюры: «Я видел, как по мрамору твоих щек скользили серебристые лучи ночного светила, и я знал, что таким же холодным, таким же далеким сиянием проскальзывает в моей груди твоя любовь» (с.7). Это утверждение о мимолетности человеческой страсти весьма сильно напоминает известное стихотворение М.Ю.Лермонтова «И скучно и грустно», в котором автор высказывает сходное суждение: Любить… но кого же?.. на время – не стоит труда, А вечно любить невозможно. Эта идея преходящей любви, «любви на время» находит свое дальнейшее развитие в миниатюре «Кто ты?». Композиционно анализируемая здесь миниатюра разделена на две части, в первой речь идет о прошлом героя, во второй – о его настоящем.
В первой части герой вспоминает о своем страстном чувстве к девушке, отвечавшей ему взаимностью. Они оба клянутся в вечной любви друг к другу: «И в забытьи шепчет пара дрожащих уст: - Вечно… вечно… вечно. Мать девушки, пережившая в прошлом измену и предательство напутствует молодых любить и хранить это замечательное чувство: «- Любите… любите друг друга… Люди испошлили это чувство… Великое, безмерное чувство» (с.13).
Во второй части герой предстает в его настоящем. У него седые волосы и такое же морщинистое, изможденное лицо, как у старухи, матери девушки, в первой части. Его судьба повторяет судьбу старухи. Он также одинок и обманут в любви, как и она.
Бытовые и фольклорные мотивы в романе
Наиболее ярко протест Алибека против российской цивилизации и культуры выражен в письме полковника к возлюбленной Вале: «Любил ли я прежде русский народ – не знаю. В прежней полубессознательной, беспечальной жизни я жил более инстинктами и не отдавал себе в своих чувствах отчета… Но что я сейчас равнодушен к России – это факт. Почему? Я не могу себе этого объяснить… Но дело в том, что пришел однажды день, и я почувствовал, Валя, что мундир, который я носил с такой гордостью, давит мне грудь. Мне захотелось длиннополой черкески, стянутой в талии узким ремнем, неслышной поступи ноги, обутой в мягкий сафьян, мохнатой папахи на бритой голове. Мне захотелось смыть с себя белила и румяна – грим русской школы и русской среды – быть снова вольным сыном гор – простым и непосредственным» (с.319). Такое суждение Алибека обусловлено тем, что революционный переворот, произошедший в России, не принес облегчения народу, не избавил его от нищеты и угнетения. В связи с этим он хочет уйти в прошлое, в патриархальный быт, в эпоху, когда человек меньше всего зависел от социальных институтов и находился в тесном единении с природой. Однако это в принципе асоциальное и внеисторическое суждение героя не следует понимать как отсутствие у него исторического мышления и ориентацию на его политическую индифферентность, он живо реагирует на все явления жизни, а это лишь его критическое отношение к действительности, находящейся после октябрьской революции в глубоком кризисе.
В сущности поэтизация Ахмедом Цаликовым патриархальной жизни – это реакция на кричащие противоречия между мечтой и реальностью. Октябрьская революция не оправдала надежд писателя, народ не получил обещанной свободы, поэтому он идеализирует вольную жизнь горцев, когда человек обладал «нравственным здоровьем», свежестью и непосредственностью чувств. Подобную идеализацию патриархальной жизни мы наблюдаем у Вордсворта, Гофмана и др. Такая тенденция прослеживается у Байрона в «Острове» и «Дон Жуане», в «южных поэмах» А.С.Пушкина в «Бэле» М.Ю.Лермонтова.
В описании сцены съезда горцев у горы «Келемет» Алибек называет делегатов из Владикавказа «типами в пиджаках и кепках», тем самым выражая к ним свое презрение. Устами старого горца Темболата Ахмед Цаликов и здесь реализует свою русофобскую позицию: «…нет места на этом собрании тем, кто на нашу землю во имя личных интересов привел чуждых и далеких сердцам горцев русских мужиков и посадил их царствовать над нами» (с.388).
В целом образ Алибека трагический. Его судьба трагична, как и судьба множества русских офицеров, оказавшихся в немилости у новой власти. Алибек много сил потратил для того, чтобы стать офицером, получить заветные погоны, но все пошло прахом в результате произошедшей революции: «Картины недавнего прошлого проносятся в голове, когда казалось, что в целом мире ты никому не нужен. Когда каждую минуту люди, которым ты не сделал ничего дурного, выслеживают тебя, как охотники выслеживают в зарослях камыша дикого кабана. Убить тебя им доставило бы радость. За что? За какие грехи? За чью вину? Только потому, что ты офицер. Сотни осетин, которые в прошлом, в дни моей юности, с таким торжеством провозглашали тосты за мое здоровье, моля, чтобы Бог дал мне счастье носить офицерские погоны, могли ли думать, что настанет на Руси время, когда ничто не будет приносить человеку столько горя, сколько эти злополучные погоны. Не раз мне казалось, что меркнет свет солнца, а сама жизнь – тягость. Однажды мелькнула даже мысль о самоубийстве» (с.306).
Подобно Льву Толстому, Ахмед Цаликов стремится передать с максимальной точностью и полнотой тончайшие оттенки внутреннего состояния героя.111
Однако в этом отношении Ахмед Цаликов стоит значительно ниже своих известных предшественников: Инала Канукова, Батырбека Туганова, признававших неоспоримое положительное влияние русского быта, русской культуры на жизнь горца. Так, Инал Кануков с воодушевлением писал о том, что на смену древней осетинской плетеной сакле пришел дом, построенный по русскому образцу, а на смену натуральному хозяйству пришло промышленное производство. А.Цаликов же видит в русских лишь пьяных казаков, необразованных мужиков и солдат И в этом сказалась ограниченность его мировоззрения. Вообще, для Ахмеда Цаликова характерна идеализация патриархального горского быта, некритическое отношение к отжившим вредным обычаям, непонимание значения плодов цивилизации для горцев и какие-то отвлеченные рассуждения о том, что если бы Россия не вмешивалась в дела горцев, то все было бы для них лучше. В романе приводится совершенно некорректное сравнение Афин и Персии, проецируемое на скрытое сравнение Осетии и России. Вообще, рассуждения Алибека о судьбах горцев – это самая слабая сторона романа. В России автор видит лишь угнетателя и не замечает ее прогрессивной роли в судьбе горцев. Он видит бесчинства солдат и казаков, но ни слова не говорит о величайших деятелях русской культуры, несших светоч просвещения и знаний в жизнь горцев. И в этом смысле он стоит гораздо ближе к Мусе Кундухову, нежели к Иналу Канукову, Батырбеку Туганову, Георгию Цаголову, Коста Хетагурову. И даже противоречит своим суждениям, высказанным в его публицистике. Так, в статье «Об организации мусульманских учреждений на Северном Кавказе», отмечая невежество низшего духовенства, он отмечал, что «это серьезный тормоз к приобщению горского населения к благам русской культуры».112Вообще, рассуждения Ахмеда Цаликова о негативном влиянии России на жизнь горцев сильно диссонируют не только с его известными в области осетинской культуры соотечественниками, но и с суждением известного знатока Кавказа, русского поэта Я.П.Полонского, отметившего в стихотворении «Имеретин» именно как положительный факт для горцев (речь идет о Грузии) их воссоединение с Россией: Единоверному народу Вручили мы свою судьбу! Он дал нам полную свободу Начать бескровную борьбу, Борьбу с сохой, борьбу с лопатой, С шелкомотальным колесом… И стал богат наш дом дощатый Мотками шелку и вином. Рубли в карманах завелися, Висят замки на сундуках, И с песнями до Кутаиса Мы русских возим в каюках. Правда, выступая 28 ноября 1918 года на У съезде трудовых народов Терской области, Ахмед Цаликов «сказал, что кроме старой России, «была другая Россия, мало известная горцам, Россия мысли, Россия поэзии и искусства» 113 Но то, видимо, была дань исторической логике, а не искренность убеждений. А возможно, за границей его мысли стали просто радикальнее.
Особенности художественной формы романа
Если так глубоки причины раздора мусульман и христиан, то каким образом можно ликвидировать междоусобицу теми мероприятиями, которые он рекомендует. Тут одно из двух – или эти причины не так глубоки, и тогда эти мероприятия могут оказаться действенными, или они так глубоки, что лекарства Магомета бессильны. Я склонен думать, что справедливо именно первое предположение» (с.350); оценками: «Я плохо ем и пью, хотя чувствую голод, и меня усиленно потчуют. Тяжелые думы давят сердце. Хочется как можно скорей покинуть этот стол и бежать прочь, чтобы стряхнуть с души давящий камень – море слов обычного горского трафарета, за которым не осталось живой души» (с.351).
Следует заметить, что перебивы в повествовании у Ахмеда Цаликова связаны не только с воспоминаниями о прошлом, но и с предположениями о будущем: «Мать, сестры, сверстники, соседи. Что с ними? Ждут ли? О, я знаю, ждут! Как обрадуются, увидев, что жив и невредим» (с.289).
Художественное время в романе выражается при помощи определенных языковых средств, прежде всего видо-временных форм глагола. С целью оживления повествования автор широко использует транспозицию (переносное употребление) форм времени, используя формы настоящего времени в значении прошедшего, именно этими формами выражается фабульное время романа, отражающее реальную последовательность изображаемых действий и событий: «Останавливается поезд… В вагон врывается ватага. Крепись» (с.220). Формы прошедшего времени используются, например, при описании персонажей: «Асаге, сидевший на рослом кабардинце, как влитый, уперся в бок кулаком правой руки, на безымянном пальце этой руки повисла плеть. Он задумчиво глянул вдаль из-под нависшей над бровями папахи» (с.291). Формы прошедшего времени используются также в воспоминаниях героя: «Здесь, у этих серых камней я впервые подвергся мучительной операции. Старик сосед зажал меня меж колен, достал из-под кинжала ножичек – продолговатый, тонкий, остро отточенный и начал брить мне голову насухо, не смочив даже волос водой» (с.293). Таким образом, для отражения сюжетного времени романа, передающего временную протяженность действий и их отражения в композиции произведения, используются как формы настоящего, так и прошедшего времени. На фоне преобладающих в романе форм настоящего исторического выделяются немногочисленные формы будущего времени, выражающие мотив надежды, ожидания: «Скорей бы добраться до ущелья. Там мы все выведаем. Друзья помогут…» (с.142). Для выражения художественного времени в анализируемом произведении используются также лексические единицы с темпоральной семантикой: «Прошлое встает предо мной… Четыре года тому назад. В Дзауджикау в семье богатого осетина по случаю рождения сына танцы» (с.313); «Поезд уже давно миновал реку и подходит к Муртазово» (с.281); «Пока что горит большой осетинский аул» (с.281); Через несколько минут… я еду широким аллюром по направлению к селению Татянинскому» (с.284); «Теперьты по крайней мере два раза в день будешь вспоминать обо мне: вечером, перед сном, пряча часы в башмак, и утром, вставая, когда будешь их вынимать» (с.317); «В тот же день, вечером, я посылаю с нарочным письмо во Владикавказ следующего содержания…» (с.317); «Прошло уже два месяца, Валя, как я послал вам письмо с извещением о своем приезде» (с.358). Среди синтаксических конструкций, передающих темпоральную семантику, важное место занимают номинативные предложения, представляющие план настоящего исторического: «Ночь. Темно, хоть глаз выколи. Прислушиваемся. Храп коней, заглушаемый грохотом выстрелов… Топот коней. Крики. Лай собак…» (с.403); «Удар лапой, и пропало мышиное царство. Его воля. Воля владыки мира. Воля» (с.406); «Вокруг плач, вопли, окровавленные лица, клочья изорванных волос, крик, истерика» (с.401); «Грохот орудий, война, кровь» (с.319). В других случаях номинативные предложения представляют в тексте романа вневременность: «Бог и бессмертие… Человек и смерть. Смерть!». Ахмед Цаликов посредством номинативных предложений сразу же вводит читателя в обстановку действия: «Па в сторону, наперерез плывущей девушке – удар носков. Еще па в сторону. Удар носков. Полуоборот налево. Полный оборот. Бешеная игра ног на месте. Прыжок на колени, и миг – па на одном носке. Еще, еще…еще… Па на другом носке. Еще…еще круговой вихрь. Игра ног вслед отступающей к своему месту девушке. Легкий поклон и попятное движение назад» (с.315).
Итак, художественное время в романе создается различными конституэнтами текста, при этом элементы, служащие выражению временных отношений, взаимодействуют со средствами, выражающими пространственные отношения: «Добираемся до второй балки; Мы снова спускаемся в балку…; Я рассылаю людей направо и налево, а сам с Бибо лезу вверх и напролом» (с.395-396). Смена предикатов, выражаемых глаголами движения, в приведенных примерах не только определяет временную последовательность действий, но и отражает перемещение персонажей в пространстве и способствует созданию художественного пространства. При создании образа времени А.Цаликов нередко использует пространственные метафоры, метонимии: «Выстрелы отдаляются» (с.395); «Направо созвездие Плеяды – шесть сестер, ищущих седьмую, а оттуда, с угла неба, смотрят «Палки пастуха» - созвездие Ориона» (с.392).