Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Жизнь и творчество Али-Гаджи из Инхо
1.1. История публикаций и изучения творчества Али-Гаджи 13
1.2. Жизненный и творческий путь Али-Гаджи 19
1.3. Обзор творческого наследия Али-Гаджи из Инхо. Традиции арабской поэзии в творчестве дагестанского поэта 25
Глава II. Жанровое многообразие и поэтика духовной лирики Али-Гаджи
2.1. Жанр мавлида в творчестве Али-Гаджи 41
2.2. Художественные средства и поэтический синтаксис жанра проповеди (турки) в творчестве Али-Гаджи 47
2.3. Поэтика философской элегии Али-Гаджи из Инхо 56
2.4. Язык и стих духовной поэзии Али-Гаджи 94
Глава III. Поэмы Али-Гаджи из Инхо
3.1. Художественная структура и проблематика поэмы Али-Гаджи «Шамилиде» («Посвящение Шамилю») 102
3.2. Историзм и образ Пророка в поэме Али-Гаджи «Макка бахъиялъул турки»(«Взятие Мекки») 113
Глава IV. Сатирические произведения и миниатюры Али-Гаджи из Инхо
4.1. Сатирическая направленность духовной лирики Али-Гаджи 124
4.2. Идейно-художественное своеобразие афоризмов Али-Гаджи 131
Заключение 135
Список использованной литературы 146
- Обзор творческого наследия Али-Гаджи из Инхо. Традиции арабской поэзии в творчестве дагестанского поэта
- Художественные средства и поэтический синтаксис жанра проповеди (турки) в творчестве Али-Гаджи
- Историзм и образ Пророка в поэме Али-Гаджи «Макка бахъиялъул турки»(«Взятие Мекки»)
- Идейно-художественное своеобразие афоризмов Али-Гаджи
Обзор творческого наследия Али-Гаджи из Инхо. Традиции арабской поэзии в творчестве дагестанского поэта
Али-Гаджи из Инхо - один из ярких представителей блистательной плеяды дагестанских поэтов второй половины XIX века. Наряду с даргинцем Омарла Батыраем, кумыком Ирчи Казаком, лезгином Етим Эмином, Али-Гаджи открыл новую страницу в истории культуры своего народа, сменив традиции арабоязычной литературы на художественные традиции своего народа и положив начало развитию аварской литературы на родной языковой основе.
Поэзия Али-Гаджи еще при жизни поэта снискала ему признание и любовь народа. Широкое хождение и популярность имели его дидактические стихи, мудрые изречения и назидания, религиозные проповеди и песнопения, элегии и сатирические стихи. Чтобы не быть голословными, мы считаем важным подчеркнуть следующий факт: когда в Темир-Хан-Шуре была создана типография, издававшая труды известных деятелей науки и культуры Дагестана, в горах были широко известны талантливые поэты Чанка из Батлаича и Махмуд из Кахаб-Росо, жившие в тот период, но их произведения не издавались, в то время как произведения Али-Гаджи печатались систематически. Это, безусловно, свидетельствует о большой востребованности и актуальности его творчества для современников поэта. В этой типографии стихотворные произведения Али-Гаджи печатаются с 1905 года. Они входят в сборники Сиражудина из Обода «Сад Аваристан» («Бустан Аваристан», 1905), Абдулагаджи из Чоха «Сборник проповедей» («Вагізабазул тіехь», 1912), причем, наряду с религиозными наставлениями, в эти сборники были включены и стихи светского характера - «Хьахіаб рас» («Седой волос»), «Мискинчи хвейдал» («Когда бедняк умирает»), «О невежестве», а также дидактические миниатюры поэта. В 1913 году в типографии Мавраева отдельным изданием вышла поэма Али-Гаджи «Макка бахъиялъул турки» («Взятие Мекки»), воспевающая исторический поход Пророка в Мекку. (138. 4)
Известен был Али-Гаджи и на Востоке, где он издавался наряду с Гасаном из Кудали, Мухаммед Тахиром ал-Карахи и др.
Однако, поэзия признанного народом мастера художественного слова, Али-Гаджи была не очень воспринята властью, установившейся после Октябрьской революции 1917 года. Его творчество не укладывалось в определяющие каноны, выдвинутые новой властью, он был грамотен, получил отличное, по тем временам, арабистское образование, к тому же Али-Гаджи не входил в число страдальцев, чья жизнь была загублена феодалами. Историческим фактом является то, что всё, имевшее отношение к религии, арабскому влиянию, было обречено на изживание. Все, написанное арабской графикой, подлежало уничтожению. Именно это и случилось с обширной библиотекой Али-Гаджи, которую он собирал всю свою жизнь. После смерти поэта его книги на шести мулах были вывезены в село Орота, к кунаку для хранения. Но в результате доноса, испугавшись преследования со стороны властей, кунак вынужден был сжечь всю его библиотеку. Однако при разборе книг ученого-арабиста Кадилаева Кадилава из селения Читли была обнаружена книга о Хадже, на внутренней обложке которой была некая запись. При дальнейшем изучении оказалось, что надпись сделана на аджаме и дословно ее можно перевести как «Пакъир Инхоса ГІали-ХІажиясул, мулкадаса цояб» («Одно из сокровищ убогого Али-Гаджи из Инхо»). Со слов самого Кадилава, нам известно, что он одолжил эту книгу у зятя поэта, Дибира, задолго до того, как все остальные книги были уничтожены. Учитывая то, что слово «пакъир» с аварского можно перевести как «бедный», «убогий», мы полагаем, что в такой уничижительной форме о поэте мог отозваться только сам Али-Гаджи, которому, как известно, была свойственна такая форма обращения и манера письма. Следовательно, мы можем полагать, что запись сделана самим Али-Гаджи из Инхо. В той же книге обнаружены небольшие листики с записями, возможно так же написанные рукой Али-Гаджи.
Возвращаясь к теме принятия новой властью творчества аварского поэта, следует сказать: значительная часть его наследия, так называемая духовная поэзия, отклонена ею как реакционная, а к остальной она подходила с большой осторожностью. Однако интерес народа к творчеству Али-Гаджи не угасал, им интересовались не только филологи, но и философы. Порой, сознательно обходя острые углы и запретные темы, а порой и искренне разделяя регламентированные оценки и взгляды, исследователи не давали зарасти тропе к поэзии Али-Гаджи. К ним относится, в частности, литературовед Ч.С. Юсупова.
Впервые при советской власти стихи поэта были опубликованы известным аварским филологом Абдулатипом Шамхаловым в сборнике «Старинные песни и рассказы аварцев» (1928). Как сообщает составитель сборника, Али-Гаджи имел приятную наружность и красивый голос, обладал импровизаторским талантом, на ходу экспромтом сочинял стихи.
После значительного перерыва лишь в 1958 году стихи были напечатаны в «Антологии аварской поэзии». В 1972 году вышел первый сборник стихов поэта «Стихи» («Назмаби»), а в 1995 году - сборник стихов «Сочинения» («Асарал»), куда вошла, наконец, и его духовная поэзия. В 2001 году сборник был переиздан. Русский читатель впервые познакомился с творчеством Али-Гаджи в 1934 году в Дагестанской антологии. В антологии 1934-1950, 1960, 1980-х годов включено не более 10 произведений поэта, к тому же они, на наш взгляд, не отличаются удачным переводом. Такое положение вещей, вероятнее всего, объясняется тем, что поэзия Али-Гаджи отличается большой своеобразностью. Ее афористичность, образность, игра слов и глубокий подтекст очень трудно передать на другом языке.
Художественные средства и поэтический синтаксис жанра проповеди (турки) в творчестве Али-Гаджи
Первоисточником мавлида являются Коран и хадисы - изречения Пророка, предания о нём, о его деяниях и образе жизни. Создатели мавлидов опирались на жизнеописания Пророка, созданные разными авторами в различные эпохи.
В зависимости от объёма мавлиды классифицируются на следующие виды: мавлид-акбар - великий мавлид, мавлид-сагъир - маленький мавлид. Их исполнение зависит от места и времени: в особо торжественных случаях, при большом стечении народа в мечетях исполняются мавлиды-акбар и кабир, в более узком кругу - мавлиды-сагъир.
Свод мавлидов, по мнению СМ. Хайбуллаева, состоит из произведений разного объема и художественного достоинства. Великие и большие мавлиды охватывают всю жизнь пророка Мухаммада от его зачатия до последнего дня жизни, в них подробно описываются его детство, окружение, среда, в которой он рос, трудовая деятельность, обращение к религии, участие в боевых действиях и руководство ими, торжество ислама и его идей. В мавлидах показано также становление ислама как одной из основных мировых религий [126].
К канонических, малых мавлидах нет той подробности, что присуща большим мавлид-акбарам, в них не наблюдается большого разворота сюжета: действия, события, факты лишь названы, просто обозначены без глубокого раскрытия и комментирования. В них внимание сосредоточенно на определяющих периодах жизни и деятельности Пророка Мухаммада.
Третья группа мавлидов - это развернутое описание отдельных, конкретных событий, фактов жизни, таких как вознесение аварага в небеса, его пророческая деятельность, женитьба и т.д. Обо всем этом написано коротко и сжато. Четвертая же группа мавлидов представляет собой развернутые лирические монологи, в которых выражается отношение автора к Пророку Мухаммаду, к его деятельности как посланника Аллаха. В них отсутствуют сюжет, событийная основа, выражено только субъективное отношение автора к объекту обращения.
Следует отметить, что почти во всех мавлидах Али-Гаджи, построенных по законам художественного творчества, наблюдается развернутый сюжет, группировка образов, ярко выраженный конфликт, разлад между сторонниками ислама и приверженцами идолопоклонства и язычества.
Мавлиды имеют и своеобразную систему стихосложения. В них используются стихотворные размеры из шестнадцати, пятнадцати, четырнадцати слогов, разделённых цезурой на равнозначные части. Как правило, в аварском стихосложении такие размеры используются редко, в то время как в мавлидах они способствуют спокойному, речитативному исполнению.
Все мавлиды, независимо от их объёма, являются поэтическими произведениями эпического, лиро-эпического и лирического направления. Факты, положенные в их основу, могли бы стать основой для повествовательных жанров. В мавлидах освещаются такие глобальные вопросы как сотворение мира, человека, взаимоотношения людей, их вера, поведение и нравственность.
Опираясь на предложенную классификацию жанров духовной поэзии, «Мавлид» Али-Гаджи из Инхо можно отнести к «высокому» жанру-панегирику, который отличается возвышенно-патетической лексикой и стилем, эмоциональной насыщенностью и ярким метафорическим языком, красочными сравнениями и эпитетами, гиперболой и богатой символикой. В своем «Мавлиде» Али-Гаджи из Инхо представляет Мухаммада в двух аспектах жизнедеятельности: человеческой и пророческой, нравственной и религиозной.
Начинается «Мавлид» Али-Гаджи с представления высоких человеческих качеств Пророка, таких как великодушие, доброта, отзывчивость. Автор наделяет его мужеством, доблестью, силой. Герой «Мавлида» аварского поэта обладает всеми качествами эпического героя. Среди достоинств Пророка называются также основательное владение им наук и поразительная глубина его разносторонних познаний.
По мере авторского приближения к раскрытию возложенной на Пророка великой миссии, возрастет и идеализация образа Мухаммада. В этом случае возвышенный слог Али-Гаджи из Инхо достигает своей высшей точки, он изобилует отвлеченно-абстрактной религиозной образностью, риторикой и гиперболизированными художественно-изобразительными средствами. Поэт, создавая образ Пророка, неистощим в использовании сравнений и эпитетов, направленных на возвышение и возвеличивание героя:
Историзм и образ Пророка в поэме Али-Гаджи «Макка бахъиялъул турки»(«Взятие Мекки»)
Прежде чем терпением наполнится сердца малая мерка, У меня печалью оказывается заполненной большая мерка. Единство лирического переживания в элегии развивается, двигаясь в двух направлениях. Поэт то в прямой форме излагает свои тревоги по поводу бесконечности метаний бедняги-сердца, хотя сам он погружен в мысли о скорой смерти, а душа упорно не хочет сдаваться, несмотря на то, что знает о черной могиле; то печали сердца обретают условно-символическую обобщенность, которая создается использованием реальных явлений в переносном значении:
Шамалъул магіарда гіазу батанин, Парзалъ чи вачіана пачаясухъе. Полкаллъул къуватал къадарлъун ругин, Къокъаб хабар щвана хункарасухъе.
(3, Ш). К императору с жалобой человек пришел, Что горы Ватана (родины) снегом покрылись. Короткая весть дошла до короля, Что силы полка истощились. Символика представлена через обычное действие правопорядка, обращение с жалобой, которая в элегии сама обретает соответствующую озвученность. Вроде бы бытовая деталь - весть о состоянии армии, однако в соприкосновении с душевным миром поэта она превращается в яркую, образную метонимию, что в результате приводит к сгущению печали до мрачного осознания бесповоротности событий и неизбежности конца бытия, усугубленного привлечением в текст элегии имён коранических персонажей, символизирующих смерть: Азраил, ястреб смерти и т.д.
Элегия «Рекіел арканазда» («Составные сердца») заканчивается логически стройными выводами, сопровождающимися интонацией раздумий и переживаний. Поэт оправдывает свою человеческую слабость перед неотвратимым концом, как бы извиняясь за то, что поделился тяжестью, лежащей на сердце, мраком, закравшимся в душу. Элегии Али-Гаджи отличаются душевными переживаниями, неясными иллюзиями, призрачными намеками, зыбкостью и призрачностью границ внутреннего состояния лирического героя. Переливы неясных ощущений, образная завуалированность излагаемого, нежелание до конца раскрывать свои ощущения и их первопричины вносят в поэзию гармоничную слаженность, смысловую ёмкость, активно воздействующую на душу читателя. В элегии Али-Гаджи «Рекіел арканазда» («Составные сердца») проявляется особое состояние духа, располагающее к раздумьям.
В проанализированных элегиях дагестанского поэта чувства верующего человека передаются в философском осмыслении необратимости, быстротечности человеческой жизни. Но есть и другой пласт стихотворений, где раздумья автора выливаются в мотивы неподготовленности человека к переселению в мир иной, где он сетует на отход от предписаний Ислама, что вызывает глубокую тревогу поэта.
В аварской поэзии довольно много элегий, разрабатывающих философию ислама. В них много восклицаний, эмоционально взволнованных высказываний, четко изложенных формул. Каждый автор вкладывал душу в свои творения, уделяя большое внимание мастерству передачи чувств и откровений. Подобные элегии наполнены переживаниями человека, лирического героя волнует вопрос, что не реализовал человек в течение своей жизни, выполнил ли он сполна долг перед Всевышним. Понятие ответственности, вытекающее из мусульманской философии «дунял -ахират» (земной - потусторонний миры), придаёт элегиям яркую эмоциональность. Они направлены к сердцу и разуму человека, к его совести. В элегиях, написанных в подобном аспекте, чаще всего поднимается вопрос о верном служении Аллаху, о готовности/неготовности предстать перед
Всевышним, вопрос о горском кодексе чести и человеческом достоинстве. Подобные элегии наполнены исповедальными интонациями, мотивами субъективных переживаний человека, строящего свою жизнь в соответствии с этическими нормами ислама. Художественная форма их произвольна, однако, на наш взгляд, они очень близки к лирическому жанру мусульманской исповеди-тавбу.
Одной из самых ярких элегий, посвященных душевным переживаниям человека, является произведение Али-Гаджи «Каюсь, Всевышний». Поэт использует мусульманскую формулу обращения к Аллаху с мольбой простить грехи (астагъфирулла), что становится стержневой основой произведения, его рефреном. Поэт открыто и точно очерчивает круг вопросов, вокруг которых разворачивается переживание лирического героя:
Сколько гордых ханов, чье высокомерие известно, Сгнили в тебе, без слов и дыхания. Скольких мудрецов желания сердца, Смертью выхолощенные, к тебе вернулись. Ритмическое повторение заданной синтаксической конструкции, на которой основана вся композиция произведения, формирует интонацию тихой грусти и печали. Повторяемость ситуаций указывает на бесконечность круговорота мира и бренность всего земного. Поэт использует художественный прием плача для поддерживания и усиления интонации грустных раздумий. В обращении к себе, своему телу, в напоминании читателю о предстоящих муках мы прослеживаем дидактические, назидательные мотивы. Поддерживает и усиливает интонацию грустных размышлений еще один прием, свойственный жанру плача: прием утешения в форме философского обобщения жизненных явлений. Поэтическое мастерство Али-Гаджи отшлифовывает, облагораживает атрибуты смерти, такие как тление, распад, превращение в прах. В результате этого поэтические строки приобретают печально-философское звучание, а содержание обогащается значительностью философских сентенций. Все авторские сентенции, подкрепленные конкретно-обобщенными примерами, сводятся к философскому обобщению - констатации земного круговорота, мощи земли, как великой силы, равняющей всех
Идейно-художественное своеобразие афоризмов Али-Гаджи
Тяготение к новым просветительским идеалам, просматривающимся в мире душевных переживаний автора, в его обращении к эстетическим ценностям народа, обнаруживается в структуре образов поэмы, прежде всего, образа центрального героя поэмы Пророка Мухаммада.
Образ Пророка в поэме реализуется в двух аспектах: он и посланник Всевышнего на земле, правитель, и олицетворение нравственного идеала поэта. Художественной реализации образа Мухаммеда как посланника Всевышнего Али-Гаджи достигает условными, аллегорическими и символическими художественно-изобразительными средствами, поскольку его божественное содержание не вмещалось в обычные рамки. Как и в мавлидах, автор использует в поэме яркие аллегории, патетическую интонацию сравнения. Так, Мухаммед наделен исключительными, запредельными способностями: он ясновидец, обладает даром проникать в затаенные мысли людей, постоянно общается с Аллахом, с ангелами, которые сопровождают его выход. Символ святости лежит на самой его внешности, излучающей божественный свет и сияние. Ведущим художественно-изобразительным средством при описании портрета Мухаммеда становится гипербола: увидевшие Пророка «пьянеют от радости, далее безногие пускаются в пляс». К соучастию в создании возвышенной атмосферы Али-Гаджи привлекает природу, олицетворяя и наделяя ее человеческими качествами, т.е. используя прием, характерный для устного народного творчества. Олицетворение природы, неживого мира черта, характерная для поэтического строя лирики любого народа. Этот приём очень популярен и в аварской поэзии. В поэме Али-Гаджи окружающая среда живёт полноценной жизнью, переняв все человеческие качества. Данный художественный приём очеловечивает мир, подаёт его в движении, динамике, в разнообразных проявлениях. Путём взаимопроникновения неживого и живого создаётся в поэзии наглядность и живописность:
Как незначителен подвиг Зубайра в сравнении с ним. Как беспомощен сын Валида Халид, когда его видишь, Как непригляден Дихятул Калаб в сравнении с ним. Али, Омар, Гамзат, Зубайр, Дихятул Калиб - имена сподвижников Мухаммада, олицетворявших бесстрашие, отвагу, стойкость, красоту. Однако сравнение с ними идет не по линии уподобления: смел как Али, отважен, как Зубайр и т.д.(138.193) Цель автора - возвеличить Мухаммада, показать его исключительность, и достигает он ее снижением, убавлением сравниваемых образов. Наделяя Мухаммада исключительными достоинствами, особо почитаемыми у горцев, автор проявляет острый интерес к сугубо человеческим проявлениям его характера.
Образ Мухаммада строится по типу песенного героя, он наделяется фольклорными атрибутами и свойствами. Пророк - предводитель огромного войска, непосредственный участник всех военных событий, он храбр, смел, решителен, первым надевает снаряжение и первым бросается в бой, затмевая всех остальных своими подвигами.
Помимо воинских доблестей Али-Гаджи наделяет своего героя большой мудростью и человечностью, отзывчивостью и великодушием. Он мудрый предводитель войска, стремящийся к дисциплине между единомышленниками. Так, поединок между Аббасом и Хасином мог бы закончиться кровопролитием, если бы не вмешательство Мухаммада:
Духом гуманности и человеколюбия пронизаны все поступки Мухаммада, он добр, сердечен, великодушен даже к врагам. Об этом можно судить по картинам, где он прощает предводителя мекканцев Абусупьяна, останавливает своего наиба Халида, который в азарте битвы крушил врагов, просящих пощады. Ведь именно как нравственную религию, как религию добра, мира, справедливости и достоинства восприимали ислам лучшие умы Востока (Шидфар аль Маари с. 148). Очевидно, Али-Гаджи более стремился к созданию образа живого человека из плоти и крови, чем к воплощению в Пророке столпа веры. Об этом можно судить по тому, как автор рисует картину трепетного прощания Пророка со своей семьей, изображает сцену, где герой показан в быту, как простой человек, со своими людскими заботами: Рукъалъул агълуялда, къо льикіилан абуна, Къварилъи ml ад батарал, тархъан гъарун риччана. Хіажальидал жиб балеб зобалазул ціад гіадин, Пашманлъарал рухіазул хіалал хъезе гъаруна. (3, 63). Попрощался с домашними и близкими, Освободил тех, кто терзался под гнетом. И, как благодатный дождъ питает землю, Утешил и успокоил всех, кто печален. Мы можем наблюдать образ Мухаммада в различных аспектах и проявлениях - в отношении к семье, к друзьям и близким, к воинам и врагам, мы видим разное настроение Пророка. Он предстаёт перед читателем грустящим, плачущим, сострадающим, смеющимся и торжествующим. Вся предшествующая дагестанская литература не знала портрета такой широты и разносторонности. Али-Гаджи уделяет большое внимание и внешнему проявлению эмоций Пророка, его мимике, жестам: Цоцада хъатги къабун цингиги аварагас, Маккаялде балагъун ахіун гъаракъ гъабуна.
Сострадая ужасному горю, постигшему их, Горькие слезы пролил, от которых пол намок. В изображении героев поэмы «Макка бахъиялъул турки» («Взятие Мекки») важным достижением Али-Гаджи является преодоление свойственного фольклору неподвижности характера, его статичности. Персонажи поэмы Али-Гаджи не являются воплощением только одного начала - добра или зла. Герои поэмы даны в динамике, в движении и развитии, они совершают ошибки, раскаиваются. Таковы образы Хатиба, Абусупьяна, Жарадат. Их описания еще не являются признаками полного раскрытия характера, но в поэме Али-Гаджи, в отличие от фольклора, где отсутствуют разносторонние характеры и каждый образ выступает лишь как носитель определённых качеств, высоких или низменных, где показан человек, который совершает подвиг или подлость, низость. Показательна в этом плане сцена душевного переживания и изображение чувств Хатиба, пытавшегося через лазутчицу Жарадат передать мекканцам сообщение о готовящемся походе Мухаммада. Тонко и верно передано психологическое состояние Хатиба, понявшего, что его предательство известно Пророку: Кіальачіого вукіани, лъан тіокікіарав авараг, Кіальан калам гъабуни релъанхъулел гіадамал. Кіиго балагъ ml аде щун, гъоркъов тіамураб мехалъ, Гъабилесеб жо тіагіун хутіана Хатіиб баті ал.