Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Гендерные исследования и проблемы гендерной поэтики
1.1. Функциональность гендерного подхода в процессе интерпретации художественного текста 13
1.2. Влияние судьбы Джаминат Керимовой на формирование художественного мировоззрения и гендерных стереотипов 28
Глава II. Идейно-художественное своеобразие поэзии Джаминат Керимовой: гендерная поэтика
2.1. Гендерный аспект форм авторского присутствия в поэтической системе Дж. Керимовой 41
2.2. Своеобразие системы лирических жанров в творчестве Джаминат Керимовой 82
2.3. Художественное время и пространство в поэмах и стихотворениях Дж. Керимовой с точки зрения гендерных стереотипов 111
Заключение 132
Список использованной литературы 140
- Функциональность гендерного подхода в процессе интерпретации художественного текста
- Гендерный аспект форм авторского присутствия в поэтической системе Дж. Керимовой
- Своеобразие системы лирических жанров в творчестве Джаминат Керимовой
- Художественное время и пространство в поэмах и стихотворениях Дж. Керимовой с точки зрения гендерных стереотипов
Функциональность гендерного подхода в процессе интерпретации художественного текста
Современное литературоведение отличается вс большим проникновением гендерных подходов при анализе художественных произведений и оценке творчества. В последние годы в литературоведческий научный обиход вошло множество новых терминов, среди которых наиболее популярны «гендер», «андрогенность», «маскулинность», «женская этика», «женская литература», «патриархальность», «гендерные роли», «гендерный дискурс» и др. Причм, современные исследователи разрабатывают теорию и методологию гендерных исследований применительно не только к литературному произведению, но и к различным сторонам общественной и культурной жизни. Следует признать тот факт, что гендерная система общества влияет на создание, анализ и интерпретацию литературного произведения, что, в свою очередь, находит отражение и в содержании, и в форме литературного произведения. К тому же большинство литературных критиков признат существование сугубо гендерного читательского восприятия, когда женщине приходится преодолевать традиционные культурные стереотипы мужского сознания и мужского восприятия, навязанные ей с раннего детства.
Важной категорией гендерной поэтики являются индивидуальные характеристики автора и персонажей. Язык по своей природе, как известно, отражает маскулинный взгляд на мир, чем и обусловлено различие мужчины и женщины, проявляющееся на всех языковых уровнях: лексическом, фонетическом, морфологическом, орфографическом, синтаксическом.
Исследователь А.Ю. Большакова справедливо подчркивает: «…Поскольку автор-мужчина и автор-женщина отличаются друг от друга, постольку при всей схожести (или несхожести) их лексики, используемых художественных средств и примов, последние несут в себе разное психологическое, эмоциональное содержание, разные (усвоенные на уровнях коллективного и индивидуального бессознательного) модели мира. В этом смысле и «мужская проза», и «женская проза» существуют. И спор о различии Женского и Мужского начал в литературе – прежде всего спор о различии не только гендерных архетипов, но и образов авторов. Этот факт невозможно сбросить со счетов. Серьзный критик, литературовед просто обязан разграничивать особенности женского и мужского менталитетов, воплощнных в текстовых ликах» (Большакова А.Ю. 2010, с. 169 – 170).
Совершенно очевидно, что при анализе художественного произведения в рамках гендерной поэтики необходимо учитывать стратегию и тактику речевого поведения полов, мужской и женский дискурс, образ автора. В связи с этим закономерно выявление гендерного стиля письма, обусловленного и биологическими, и культурно-социальными факторами.
Однако, несмотря на то, что в гуманитарной и литературоведческой науке и накоплен достаточно богатый опыт в изучении гендерных стереотипов и их проявлений в общественном сознании и поведении, в силу различных причин, в том числе, очевидно, и национально-ментальных, в дагестанском литературоведении в данном ракурсе проблема не рассматривалась. Подтверждением данного тезиса могут служить многочисленные примеры как специальных квалификационных работ соискателей учных степеней, так и монографических исследований творчества замечательных поэтесс-горянок, в частности, Ф. Алиевой, У. Мантаевой, Х. Хаметовой, М. Гаирбековой, С. Алиевой, Кадрии и др.
Следует оговорить, что вопрос о мужской и женской поэзии ранее возникал в дагестанском литературоведении, однако он не рассматривался в аспекте гендерной поэтики. Так, в частности, исследователь М.С.Сулейманова в статье «Мир, полный огня. (О любовной лирике Фазу Алиевой)» обращает внимание на позицию известной дагестанской поэтессы, с которой не вполне соглашается именно в силу гендерного аспекта: «Безусловно, всякая настоящая литература общечеловечна, и определения «женская» или «мужская» поэзия используются условно. Фазу Алиева первой воспротивилась бы подобной классификации. «Никогда ни у кого ещ я не искала себе скидки как женщина, потому что термин «женская поэзия» полностью отвергаю. Считаю, что литература – единственная область человеческой жизни, где нет скидок женщине. Разве станешь читать и перечитывать стихи со скидкой на автора-женщину? Я считаю, что нет ни мужской, ни женской поэзии, есть ПОЭЗИЯ», - так пишет поэтесса в статье «Путь к мастерству», открывающей трхтомное издание е сочинений в 1990 году. Тем не менее, понять и объяснить многое в стихах Фазу Алиевой можно, лишь поняв их женский характер» (Сулейманова М.С. 1999, с. 126 – 127). Далее автор статьи, указывая на ментальную специфику социально-политического положения женщины гор, признат объективную зависимость поэзии от гендерной принадлежности: «Впервые в Дагестане женщина обрела голос такой силы, впервые получила творческий выход веками копившаяся энергия женской души. …В республике, проповедующей ислам, на пути женщины всегда стояли (и стоят ныне) тысячи условностей и ограничений: общественных, семейных, психологических. На примере любовной лирики дагестанских поэтесс можно проследить эволюцию национального характера горянки, е личностное и общественное становление» (Сулейманова М.С. 2000, с. 127).
Однако мы должны признать, что ни одно из исследований творчества дагестанских поэтесс не содержит в себе изучение именно «женского» художественно-литературного способа их поэтического мировидения. Отмеченный пробел, как уже отмечалось во введении к настоящей диссертации, обусловливает размытость в научных исследованиях граней художественного своеобразия как конкретной творящей индивидуальности, так и закономерностей единства многообразия в литературном процессе в целом.
Подобная постановка вопроса, очевидно, и предполагает специфический, принципиально новый подход в осмыслении проблемы исследования. Во-первых, указание на гендерные персонифицированные составляющие требует или в качестве самостоятельного объекта включает в себя рассмотрение их с точки зрения социологии творчества, поскольку сам процесс художественного акта непосредственно связан с идейно художественным своеобразием произведений исследуемого автора (социума) – писателя, поэта и т. д. Раскрывая отмеченный тезис, по-видимому, уместно будет напомнить о том, что давняя и широко распространнная в литературоведении практика постановки и разработки вопросов художественного своеобразия творческого метода того или иного автора, кажется, не располагает (во всяком случае, мы ещ не располагаем) подобной дифференциацией. Если же вспомнить, что за женщинами-художниками такого масштаба и дарования, как А. Ахматова, М. Цветаева, Б. Ахмадуллина, О. Берггольц, В. Тушнова, Т. Зумакулова, Ф. Алиева и др., давно и как бы произвольно/непроизвольно закрепился статус поэт а, то вопрос о художественном своеобразии их творений с точки зрения насколько они олицетворяют или отражают присущее представителям прекрасной половины человечества женское мировидение, как нам представляется, приобретает определнную и известную актуальность.
Между тем, понятие идейно-художественного своеобразия связано не только с индивидуальными мировоззренческими, эстетическими и иными особенностями творящей личности, которые нашли глубокую и фундаментальную разработку в отечественном литературоведении, в частности, в трудах В.В. Веселовского, В.М. Жирмунского, Н.И. Конрада, Б.В. Томашевского, М.М. Бахтина, Д.С. Лихачва и многих других учных-литературоведов. Конкретизируя свой угол зрения на проблему художественного своеобразия, нам представляется прежде всего принципиально важным определиться: может ли иметь место в научном исследовании, в частности, в литературоведении, сама постановка вопроса о именно и исключительно «женской» или «мужской» природе художественного мировидения? Хотя вопрос, скорее всего, риторический, поскольку история человечества изобилует примерами бинарного типа мышления как мужчин, так и женщин, по-видимому, все-таки уместно апеллировать к имеющейся критической литературе в этой области.
Таким образом, определив свой угол зрения на предмет исследования, представляется целесообразным внести ясность в «женскую» поэзию с точки зрения отмеченных ещ в древних (античных) трактатах, а также впоследствии в толковых и специальных словарях так называемых «гендерных стереотипов». Результат наших изысканий в данной области весьма скуден: хотя созданная гениальными художниками галерея женских образов в мировой и отечественной, российской, литературе демонстрирует правомерность, подобный вопрос в дагестанском литературоведении не рассматривался.
Гендерный аспект форм авторского присутствия в поэтической системе Дж. Керимовой
Общеизвестно, что художественное постижение реальности у каждого поэта происходит в рамках определнной мировоззренческой модели, которая определяет его основные эстетико-поэтические ориентиры: авторскую позицию, тип лирического героя, специфику образного воплощения, жанрово-композиционные и стилевые особенности и т.п. Соответственно с отмеченными выше жизненными обстоятельствами в творчестве Джаминат Керимовой можно выявить несколько подобных моделей. Условно эти модели можно обозначить как феноменологическую, мифопоэтическую, культурологическую. При этом необходимо оговорить, в каком смысле в настоящей работе трансформируются указанные философские термины (Словарь терминов. URL).
Приступая к анализу художественных особенностей лирики Джаминат Керимовой в контексте исследуемой гендерной проблемы прежде всего отметим беспредельность е поэтического мира как свой образно сотворнный, неповторимый художественный космос. Вместе с тем, интересующий нас гендерный аспект предполагает множество специфических проявлений «женского» письма, которые связаны с особенностями эмоциональных рефлексий и строем мышления художника, которые свидетельствуют о том, что сегодня стала очевидной культурная ценность женской литературы, поскольку в ней сосредоточена способствующая созданию более полной картины мира квинтэссенция социального опыта равноценной по своей значимости части общества. Литературно-художественное воплощение женской ментальности является такой же полноправной частью отечественного литературного процесса, как и литературное творчество мужчин. В то же время, как полагает уже упомянутый нами ранее исследователь данной проблемы Е.А. Николаева в диссертации «Женское литературное творчество в России как воплощение особого ментального типа», преждевременно «говорить о существовании прочной методологической основы культурологического рассмотрения феминности, поскольку отсутствует чтко обозначенный гносеологический инструментарий, обеспечивающий возможность комплексного подхода в изучении женской ментальности. Вследствие этого затруднено выделение основной структурообразующей константы женственности и исследование е проявлений через типологические черты в художественных произведениях с учтом того или иного культурно-исторического периода» (Николаева Е.А. URL). Женщине принадлежит особая культурная роль в развитии общества, поскольку она вносит в культуру элемент самобытности, особой духовности и нравственности.
Аналогичную мысль ещ в 1840 году высказал В.Г. Белинский. Так, в рецензии на повести М. Жуковой «Суд сердца», «Самопожертвование», «Падающая звезда», «Мои курские знакомцы» критик отмечает, что «талант рассказа и в особенности полнота живого, горячего женского чувства составляют главное достоинство повестей Жуковой, и достоинство высокое». Основоположник русской критики сформулировал важное теоретическое положение, согласно которому «женщина лучше, нежели мужчина, может изображать женские характеры, и е женское зрение всегда подметит и схватит такие тонкие черты, такие невидимые оттенки в характере или положении женщины, которые всего резче выражают то и другое, из которых мужчина никогда не подметит» (Белинский В.Г. URL).
Из просмотренной в ходе написания данной работы критической литературы по исследуемой нами проблеме можно сформулировать общую концепцию, согласно которой в «мужских» и «женских» текстах различны принципы типизации. Так, писательницы и семейные, и личные, и общественные отношения между людьми рассматривают путм перечисления и осмысления подробностей повседневной жизни. В женских текстах зафиксированы обыденные понятия и способы понимания мира, которые чаще всего не представляют интереса для мужчин. Повествование о частной жизни, повседневном быте, детях, семье всегда более эмоционально и живо в женских воспоминаниях и романах, нежели в мужских, поскольку женщины изображают свою сферу жизни, близкую понятную для них.
Вследствие этого кажется объяснимым, что и настоящие наши наблюдения в этом плане носят весьма предварительный, экспериментальный характер. При этом мы пользуемся категорией гендера и гендерных стереотипов в том их социологическом и культурологическом значениях, которые представлены в специальных словарях, в частности, в словаре «Термины гендерных исследований». Именно исторически сложившийся стереотип, согласно существующей по этой проблематике литературе, в наибольшей степени находит отражение и выражение в языке художественной литературы, в частности, в творчестве Джаминат Керимовой.
Обозначенный аспект единства содержания и формы в поэтическом восприятии и выражении в поэзии Джаминат Керимовой нами исследуется на материале изданной к юбилею автора в 2008 году Дагестанским книжным издательством книги «Избранные произведения», составленной с учтом точно продуманной композиции, представленной в следующей рубрикации: «Насибим мени» («Счастье мое»), «Сююв – агъув, сююв – бал» («Любовь – отрава, любовь – мд»), «Яхшылыкъны ярыгъы» («Благосвет»), «Дртлюклер» («Четверостишия»), «Сегизликлер» («Восьмистишия»), «Поэмалар» (Поэмы»). Подобный подход в комплексе дат довольно полное и обстоятельное представление о многожанровом творчестве поэтессы. При этом отметим: сам принцип рубрикации представляется довольно произвольным, поскольку такие важные тематические блоки как «Счастье мо» или «Любовь - отрава, любовь - мд», которые составляют большую часть (336 из 543 страниц) книги, имеют весьма широкий тематический и хронологический разброс, что затрудняет возможность составить адекватное представление о внутреннем, содержательном единстве и систематизации общей композиции сборника. Впрочем, как известно, упомянутые вопросы рубрикации или циклизации являются весьма условными, придуманными привнесениями авторов или редакторов, не имеющие, в то же время, существенного значения для литературоведческого, филологического исследования. В связи со сказанным, по-видимому, можно подчеркнуть, что сами названия циклов, рубрикаций, разделов произведения несут или, во всяком случае, должны нести определнную смысловую, ключевую, нагрузку. Обычно, наверное, по традиции, такая циклообразующая функция связывается с открывающим раздел произведением. Например, интересно, какое же стихотворение из тематического блока «Счастье мо» из «Избранных произведений» Джаминат Керимовой может нести в себе подобную нагрузку. Ответить на этот вопрос сложно, поскольку оно не имеет названия. Однако посмотрим, по каким признакам этой небольшой, всего в три строфы, миниатюре автор присудил «пальму первенства» и какими гендерными художественными средствами, техникой эти признаки реализованы. Уже первое двустишие, выраженное всего лишь несколькими -четырьмя - самыми обыкновенными словами, переносит читателя в драматические предчувствия: «Эркинликде оьссем де, / Эркелеп билмегенмен». Хотя в свободе росла, / Кокетничать не научилась», где противительная частица «де» из первого стиха создат указанный переполох в сознании повествователя. Второе двустишие по спрессованному в нм накалу обнаруживает ключевую женскую трагедию:
Яшавгъа оьзгелердей
Мен юрюп гелмегенмен (Керимова Дж. 2008, с.6). 45
В жизнь, в отличие от других,
Не на ногах я вступила.
«Сердце», «жизненный шаг», «песня», «крылья», «хвала», «народ», птица с подбитым крылом» - этими параметрами «женской» истории разбираемая миниатюра, на наш взгляд, вполне может претендовать на статус жизненной линии, позиции, эталона ключевого понятия счастья, формирующих образ автора:
Юрек булан алгъанман
Алгъан-алгъан абатым.
Йыр болуп юрегимден
Чыкъгъан эки къанатым.
Макътав болсун халкъыма
Йырларымдан тоймайгъан,
Къанаты сынгъан къушдай
Болма мени къоймайгъан.
(Керимова Дж. 2008, с. 6).
Своеобразие системы лирических жанров в творчестве Джаминат Керимовой
Как известно, поэтика включает в себя весь арсенал изобразительно-выразительных средств поэта, весь его художественный опыт, мастерство, умение найти единственно верное и нужное слово и т. д. Один из древнейших терминов литературоведения, который возник ещ в античную эпоху, «поэтика» прочно вошел в литературоведческий обиход, и ныне мы под этим термином обычно подразумеваем мастерство поэта, слагаемые им художественные богатства. Мастерство Джаминат Керимовой росло и развивалось вместе с творческим ростом поэта, поэтика е стиха стала многопластовой и разнообразной в соответствии с многогранностью самого ее творчества: это и лирические стихи, и философские размышления в стихах, и поэтические тексты для песен, четверостишия и большие поэмы, юмор и сатира и т. д.
Исходя из многообразия художественного материала, мы решили сосредоточиться, в первую очередь, на лирике Джаминат Керимовой, так как лирические стихотворения в е творчестве занимают основное, определяющее е творческие открытия место. Своеобразная и самобытная лирика Джаминат Керимовой, как нам кажется, основана прежде всего на самобытности народа, из которого поэт вышел, который взрастил и воспитал его, на вековых традициях и культурных ценностях народа, на устном народном творчестве кумыков.
В этом плане уместно привести слова В.Г. Белинского, который подчркивал: «…Только живя самобытной жизнью, может каждый народ принести свою долю в общую сокровищницу. В чем состоит эта самобытность каждого народа? В особенности, одному ему принадлежащем образе мыслей и взгляде на предметы, в религии, языке и, более всего, в обычаях. Все эти богатства чрезвычайно важны, тесно соединены между собою и улавливают друг друга, и все протекают из одного общего источника - причина всех причин - климата и местности. Между тем, эти отличия каждого народа играют едва ли не самую характеристическую черту оных… Эти обычаи состоят в образе одежды, прототипы которой находятся в климате страны, в формах домашней и хозяйственной жизни, причина коих скрывается в верованиях, поверьях и понятиях народа…» (Белинский В.Г. 1948, с. 22).
В контекст взглядов критика вписывается и роль устного народного творчества - сказок, легенд, пословиц, поговорок, песен, притч, мифов и т. д. В этом отношении фольклорные истоки в той или иной мере можно найти в творчестве любого поэта и писателя.
Исследование художественных особенностей лирики Джаминат Керимовой убеждает нас в том, что в духовной биографии поэта, которая стала источником и стимулятором творческой биографии, огромную роль сыграло устное народное творчество кумыков. Вдумчивое, плодотворное использование фольклора наблюдается у многих известных писателей и поэтов. История кумыкской литературы богата фактами удачного обращения к национальному фольклору.
Механизм внедрения фольклорных элементов в поэзии Джаминат Керимовой, на наш взгляд, отличается многообразием и естественностью примов реализации. Так, например, в стихотворении «Любимому» («Сюйгениме») Дж. Керимова естественным образом использует прим, часто встречающийся в сказках: невозможное в действительности становится возможным в сказке, а героиня обладает удивительной внутренней силой: Сююв бишген буса, Энни чёплейим, Къапгъа тёшеп, башын яхшы беклейим, Артда къалмас аргъумакъгъа гётерип,
Йиберейгш, юрегингни гёрсетип.
Бек аявлап, саларман тюз ёлуна,
Элтип бер деп сюйгенимни къолуна.
Алмай къойма, авур юк деп бек яман,
Мен де шону гётергенмен кёп заман
(Керимова Дж. 2008, с. 99).
Коль любовь созрела,
Стану я собирать,
В мешок положу, крепко завяжу.
Остается мне аргамака сильного поймать,
Отправлю к тебе, к тебе нести прикажу.
К тебе, любимый, укажу верный путь,
Путь этот тернист и очень крут,
Не пугайся, что сил поднять у тебя нет,
Я с этим грузом ношусь вот уже сколько лет. Особенностью стихотворений Дж. Керимовой является то, что они почти бессюжетны, хотя в них ярко выражено повествовательное начало. Говоря о е стихотворениях, нельзя утверждать однозначно, о чем они; повествование в них настолько пронизано образностью, что, следя за ассоциативными нюансами, теряешь нить событийную, и остатся ощущение загадки, лабиринта. Это характерно для таких стихотворений как «Юрегим» («Сердце»), «Эртен» («Утро»), «Къысмат» («Судьба») и т. д.
Эту особенность лирической поэзии хорошо выразила Л.Я. Гинзбург: «…В чистой лирической поэзии лирическое событие как бы продолжает бесконечно совершаться в условном бесконечно затянувшемся настоящем. Лирическим же пространством является авторское сознание, сознание поэта. Оно вмещает лирическое событие, и в нем свободно движутся и скрещиваются ряды представлений, в т. ч. самые непредсказуемые и отдалнные, отвлечнное встречается с конкретным, субъективность с действительностью, прямое значение с символическим» (Гизбург Л.Я. 1979, с. 62).
Полагаем, данная исследовательская точка зрения Л.Я. Гинзбург имеет большое значение для понимания художественной специфики творчества Джаминат Керимовой. К примеру, рассмотрим небольшое стихотворение под названием «Голубь» («Ггюрчюн»), всего в четыре строфы, однако по плотному сюжетно-композиционному строю представляющее траекторию художественной историософии повествователя. Эта историософия состоит из лирического сюжета, случайно возникшего в фантазии автора при виде голубя, прилетевшего на балкон его квартиры на втором этаже девятиэтажного дома и изучающе уставившегося, вперившего свой взгляд в его окно. Композиционно эта траектория вбирает в себя три периода сюжетной биографии автора: рассказанные начало, середина и конец истории любви.
Первая строфа служит экспозицией всего стихотворения. При этом заслуживает внимания, что каждый стих приводимого ниже двустишия первой, начальной, сюжетной строфы-экспозиции произведения представляет собой два последовательных события в бинарной оппозиции:
Балконума гелип къонду гёгюрчюн,
Тереземе бек тергевлю тикленди
(Керимова Дж. 2008, с. 289).
На мой балкон голубь прилетел
И взор изучающий вперил в окно. Метафорический голубиный «взор» вдруг вызвал гамму ассоциаций: сначала автору лирического сюжета показалось, что бедный пичуга прилетел за кормом, но тут же озадачил думы многими вопросами и создал переполох в сознании и чувствах лирической героини, и опять в той же бинарной оппозиции, но уже не событийно, а в мыслях и эмоциях: Ачкъарынгъа гелгенми жен ем учун?
Ойларыма кёп соравлар юкленди
(Керимова Дж. 2008, с. 289).
Тощий, видать, за кормом прилетел?
Множество вопросов думы пробудило. Целый рой мыслей и чувств охватил героиню лирического сюжета, при этом представлена и определнная детализация места проживания (второй этаж девятиэтажного дома), и обстановки, состояния автора (одиночество), которые могут служить некоторыми признаками автобиографичности, что, впрочем, для литературоведения особого значения не имеет. В контексте исследуемой нами проблемы гендерной поэтики важна характеристика примов, изобразительных и выразительных элементов, посредством которых организован поэтический мир анализируемого произведения, формирующий у читателя определнные впечатления, оказывая на него художественно-эстетический эффект и реализуя, тем самым, функциональное назначение поэзии. Здесь читателя ожидают интересные впечатления от создаваемого автором художественного процесса преображения повседневно встречающихся обыденных вещей, предметов, явлений в поэтическую действительность.
Художественное время и пространство в поэмах и стихотворениях Дж. Керимовой с точки зрения гендерных стереотипов
Многообразная по форме и разноаспектная по содержанию лирика Джаминат Керимовой, анализу которой мы посвятили предыдущий параграф, представляет собой как бы предтечу, подготовительный этап на пути к более крупной лирической и лиро-эпической форме.
Как мы показали, лирика Керимовой свидетельствует о том, что кумыкская поэтесса с присущим ей женским чутьм и особым мировидением пытается разобраться в таких важных мировоззренческих вопросах, как предназначение человека и место творческой личности в обществе, ответственность поэта перед народом. Гуманистическая направленность и активная жизненная позиция Джаминат Керимовой с самого начала явились основной составляющей художественно-эстетического мира ее лирики. Это закономерно подвело к поэтическому осмыслению вопросов общероссийской и национальной истории.
Социальная направленность и народность лирики Керимовой выразилась в размышлениях о судьбе народа, о движении истории, а этот идейно-тематический комплекс требует авторской интерпретации времени и пространства. Художественное время и пространство не идентично реальному, автор обставляет свой мир в соответствии с поэтической идеей и образной системой. В поэзии Керимовой читатель находит и реалистичные зарисовки происходящего в современном поэтессе времени и пространстве, и ретроспективные сюжеты, и то, как полет творческой фантазии уносит Джаминат в беспредельный мир поэтических ассоциаций, к ирреальным мирам, иной раз даже к образам Бога и Азраила, которые, по мусульманскому вероучению, являются вершителями справедливости.
Здесь следует обозначить основной тезис нашего подхода к выявлению гендерной специфики показа Керимой времени и пространства. Пространство и время — обязательные координаты любых культурных явлений и событий, которые всегда происходят «где-то» и «когда-то». Они всегда существуют в тесной взаимосвязи, и в реальности их невозможно разделить. Характеризуя это единство, Михаил Михайлович Бахтин в 1930-е гг. ввел в культурологию и философию понятие хронотопа, которое подчеркивает, что пространство и время культуры всегда связаны с субъективными переживаниями, меняющимися в разных исторических эпохах и культурных ситуациях. Психологически все люди неодинаково воспринимают время, каждому свойственны определенные индивидуальные особенности. У одних время плавно течет. У других время движется рывками, скачкообразно. Или оно сжато, или растянуто. Некоторые вопринимают его как пустое пространство, а для кого-то оно насыщенно событиями и т.д. Для Керимовой время дорого и значимо, как мы отмечали, она ценила каждое мгновенье бытия, дорожила историей своего народа и пыталась запечатлеть в своей лирике и обыденные ситуации и события, и судьбоносные.
Считается, что содержащиеся в произведении смыслы могут быть объективированы только через их пространственно-временное выражение. Причем и автор, и само произведение, и воспринимающий его читатель обладают собственными хронотопами и раскрываемыми ими смыслами. По Бахтину, понимание произведения, его социокультурная объективация есть одно из проявлений диалогичности бытия. Каждый вид искусства характеризуется своим типом хронотопа. В соответствии с этим искусство разделяется на пространственные, в хронотопах которых временные качества выражены в пространственных формах; временные, где пространственные параметры переданы временными координатами; пространственно временные, в которых присутствуют хронотопы обоих типов.
Можно сказать, что лирика Керимовой ориентирована на воспроизведение пространственно-временного хронотопа, отдельные тексты поэтессы при комплексном рассмотрении образуют целостную картину истории народа во взаимосвязи прошлого, настоящего и будущего. Но Керимова не историк, она создает художественное пространство и погружает его в художественное время. Исследователи гендерных проявлений полагают, что женщины больше значения придают прошлому, оно психологически для них является более значимым, чем для мужчин. Главная причина в том, что женщины эволюционно ответственны за закрепление и сохранение опыта, за выживание вида. И подтверждение этому мы находим при анализе образной системы поэм Керимовой, в частности, образов девушек-вдов. Поэтесса не описывает ужасы войны, что более свойственно мужской стилистике, она показывает ее последствия – девушки – вдовы, и это заставляет задуматься о том, что может прерваться цепь человеческой жизни.
Расширение проблематики приводит к усложнению формы. Постепенно Джаминат Керимова подходит к необходимости создания поэмной широкоохватной художественной структуры, занявшей особое положение в е «женском» поэтическом мире.
В поэмное творчество Джаминат Керимовой входят семь крупных лиро-эпических полотен: «Две тысячи который год» («Эки минг неченчи йыл», 1986), «Девочка, не играющая в куклы (Афганская баллада)» («Къурчакъ ойнамайгъан къыз», 1995), «Плач Земли» («Ерни агьы», 1998), «Покаяние» («Зар», 2005), «Девушка-вдова» («Тул къыз», б/г), «Назлыхан», «Магия» («Халбат», б/г), «Девушка-змея» («Йылан къыз», б/г), в проблемно тематической совокупности представляющих собой художественное повествование о времени и о себе в контексте осмысления вечных бинарных оппозиций: война и мир, жизнь и смерть. В какой-то мере можно говорить о цикличности идейно – семантического решения поэм. При том, что они представляют собой самостоятельные художественные образования, центральным образом, объединяющим все эти поэмы, является одна женщина – лирическая героиня, в большинстве случаев оказывающаяся в водовороте экстремальных обстоятельств. Эти ситуации имеют разный характер – повседневно-бытовые и остродраматические, трагические, но для автора важнее показать на этом фоне движение человеческой жизни, в которой важен каждый миг, и описать психологическую реакцию своей героини на вызовы времени. При том, очень важно, что в какое-бы пространство не переносилась лирическая героиня, она всегда остается носителем национальной ментальности и духовности.
Как уже отмечалось выше, не случайно Дж. Керимову привлекают образы людей с трагическими судьбами. По-видимому, именно в произведениях, посвящнных им, она вполне может выразить свои собственные трагические чувства, опосредованно передать свою личную трагедию, рассказать о своих собственных несбывшихся мечтах и надеждах. Таковы анализируемые нами в настоящей главе диссертации поэмы «Къурчакъ ойнамайгъан къыз» («Девочка, не играющая в куклы (Афганская баллада)» и «Тул къыз» («Девушка-вдова»), вошедшие в сборник поэтессы «Избранные произведения».
Широко известная поэма Дж. Керимовой «Девочка, не играющая в куклы (Афганская баллада)» имеет свою предысторию: «Однажды к ней пришла русская женщина с восьмилетней девочкой. «Посмотри, - сказала она и протянула вместо рук две обезображенные шрамами культи. – Не думай, что я пришла жаловаться на свою судьбу. Нет. Я хочу, чтобы ты не считала себя несчастной. Видишь, какая я, но не сдаюсь, не падаю духом. У меня нет рук, но я воспитываю эту девочку». Приведнный фрагмент из интервью показывает, что поэма «Девочка, не играющая в куклы («Афганская баллада») имеет реальную основу. Сама поэтесса уточняет е жанр – документальная поэма. Тяга к документальности в показе времени и пространства является типичной чертой творческой манеры Джаминат, она писатель-реалист и обращается к важнейшим периодам человеческой истории, но создает те образы и сюжеты, которые заставляют задуматься современников о последствиях антигуманных действий. В этом проявляется женский подход к осмыслению времени и пространства, женщине безразличны геополитические и экономические объяснения войны, ее главная задача в этом мире – дать и сохранить жизнь. В гендерологии мужественность соотносится с логичностью, а женственность - с интуитивностью (Булгаков; Флоренский; Розанов и др.). С.Н. Булгаков отмечал, что мужское и женское самосознание имеет свои отличительные черты: мужчина логичен, полон инициативы; женщина инстинктивна, склонна к самоотдаче, мудра нелогической и неличной мудростью простоты и чистоты. В тоже время, женщин интересуют конкретные вещи, они конкретны в своей мыслительной деятельности.