Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА 1. Ментальный и этнокультурный облик эрзянского народа в романе к. абрамова «степан эрьзя» 15
1.1. Природа и быт этноса в ракурсе национального мировидения мордовского писателя 15
1.2. Специфика художественного преломления традиционной культуры и фольклора эрзян в романе 49
ГЛАВА 2. Индивидуально-авторское осмысление национального характера в романе к. абрамова «степан эрьзя» 71
2.1. Феномен ментальности женщины-эрзянки в романе «Степан Эрьзя» 71
2.2. Авторская интерпретация эрзянских мужских типов 97
ГЛАВА 3. Концепция образа степана эрьзи в романе К. Абрамова 109
3.1. Способы изображения профессионального развития скульптора 109
3.2. Эволюция художественно-эстетических принципов творчества героя 142
Заключение 156
Библиографический список
- Специфика художественного преломления традиционной культуры и фольклора эрзян в романе
- Феномен ментальности женщины-эрзянки в романе «Степан Эрьзя»
- Авторская интерпретация эрзянских мужских типов
- Эволюция художественно-эстетических принципов творчества героя
Введение к работе
Актуальность исследования. Современные демократические
преобразования, наблюдающиеся в обществе, активизировали процессы национального духовного развития, в результате чего у каждого человека складывается собственное восприятие национальной культуры и ее нравственных норм. В связи с этим большой интерес вызывает проблема самобытности национальной художественной прозы, поскольку именно в ней воплощаются специфические черты народа, затрагиваются сущностные ориентиры национальной жизни, реализуются особенности национального мышления, освоения и преображения мира. «Художник познает и творит национальный космос. Художественное произведение – это как бы национальное устройство мира в удвоении, когда национальный космос не только порождает художественный мир, но и вновь обращается на эту же народную жизнь и космос…», – отмечает Г. Д. Гачев1.
Литературное творчество помогает осознать уникальность и неповторимость народа, его культуру. Каждый писатель по-своему представляет духовую связь прошлого, настоящего и будущего этноса. Духовный опыт народа, нравственные постулаты, выработанная им система ценностей являются в художественной литературе мощным средством сохранения национального самосознания, самоуважения и достоинства.
Закономерно, что исследователи активно обращаются к проблеме
национального феномена в литературе. Так, В. Н. Захаров обосновывает
необходимость создания особой научной дисциплины – этнопоэтики, которая
должна изучать национальное своеобразие конкретных литератур, их место в
мировом художественном процессе2. И. Е. Есаулов, исследуя вопросы
национального самосознания, обнаруживает в литературе отражение
этнических типов мышления, поведения и отношения, отображение в ней
национального характера народа3. В. В. Колесов подходит к данной проблеме
с позиции отражения в языке и речи ментальности народа. Менталитет,
согласно автору, «есть наивно целостная картина мира в ее ценностных
ориентирах, основанная на этнических предрасположениях и исторических
традициях, она представляет собой часть народной духовной культуры,
которая создает этноментальное пространство народа». Ментальность, по его
мнению, «миросозерцание в категориях и формах родного языка,
соединяющее интеллектуальные, духовные и волевые качества
национального характера в типичных проявлениях»4. Е. А. Малкина, исследуя национальную литературу, выделяет «символическую образность, ценностный аспект, пространственно-временные характеристики картины
1 Гачев Г. Д. О национальных картинах мира // Народы Азии и Африки. – 1967. – № 1. – С. 77–92.
2 Захаров В. Н. Проблемы исторической поэтики: этнологические аспекты. – М. : Индрик, 2013. – С. 164.
3 Есаулов И. Е. Национальное самосознание в русской классической литературе и его трансформации в
отечественном литературоведении [Электронный ресурс]. – Режим доступа:
4 Колесов В. В. Язык и ментальность. – Спб. : Петербургское востоковедение, 2004. – С. 42.
мира, архетипическую доминанту образов, связанных с отражением
национальной картины мира»5. С. В. Шеянова, говоря о своеобразии
мордовского романа, подчеркивает, что художественная концепция
мордовского романа «определяется воссозданием «национальной картины
мира» во всем многообразии и самобытности, гармоничными связями
национально неповторимого и всеобщего универсального». Кроме того,
исследуя современный роман в аспекте национальной парадигмы, она
отмечает, что «составляющими» «эстетическое целое» мордовского романа
являются «ценности материальной и духовной культуры» народа, создающие
«национально-эстетический колорит эпического пространства»,
раскрывающие «философию» этноса»6.
«Художественный мир», который М. М. Бахтин рассматривает как
систему, включает в себя «наиболее значимую модель мира – время-
пространство, определяющую координаты человеческого бытия»7.
Соответственно, картина мира выявляется через отношение человека к
пространству и времени. «Ощущение человеком своей величины, своего
места и роли в мире передается, прежде всего, в способе восприятия и
передачи им пространства; его способность к активности, к определенным
образом направленной деятельности – в его ощущении времени», –
подчеркивает Г. Д. Гачев8.
Существование национальных картин мира признается большинством ученых. Так, исследователь М. М. Маковский считает, что картина мира – это «глобальный образ мира, репрезентирующий его свойства в том виде, в котором они осмысляются носителями, и являющийся интеграцией всех моментов психической жизни человека как представителя того или иного этноса на той или иной ступени их развития»9. Н. Д. Арутюнова, исследуя данный вопрос, подчеркивает, что всякая картина мира «отражает мир человека в его национально специфических вариантах»10. В. И. Постовалова определяет картину мира как «исходный глобальный образ мира, лежащий в
основе мировидения человека», «субъективный образ объективной реальности»11.
Объяснение данного понятия находим у Ю. В. Чернявской, утверждающей, что «картина мира – это целостная система представлений о реальности, которая создается в умах членов этнической общности благодаря
5Малкина Е. А. Национальный мир как художественная модель в литературах народов России : автореф. дис. … канд. филол. наук. – М., 2008. – 22 с.
6 Шеянова С. В. Мордовский исторический роман: вопросы жанра, истории и поэтики // Вестник Челябинского государственного педагогического университета, 2010. – № 11. – С. 288. 7Бахтин М. М. Из предыстории романного слова [Электронный ресурс]. – Режим доступа: (дата обращения 06.08.2015).
8 Гачев Г. Д. О национальных картинах мира // Народы Азии и Африки. – 1967. – № 1. – С. 77–92.
9 Маковский М. М. Язык-миф-культура: символы жизни и жизнь символов. – М., 1996. – С. 123.
10 Арутюнова Н. Д. Язык и мир человека. – М. : Яз. рус. культуры, 1999. – С. 84.
11 Постовалова В. И. Начало и конец в православном миросозерцании // Логический анализ языка:
Семантика начала и конца. – М. : Индрик, 2002. – С. 608–632.
самосознанию и ментальности, т. е. их культурно-психологическая реализация. …Картина мира – это неотъемлемый компонент национального характера, столь же необходимая составляющая этнонационального и – шире – общественного сознания», «порождение этнонациональной культуры и всего предшествующего опыта данного народа». И далее ученый констатирует: «Национальная картина мира как особое взаимодействие человека с окружающим его миром представляет собой систему сведений, знаний, представлений о мире, которые заложены в мифологии, философии, языке, этнологии, фольклоре каждого народа»12.
Содержательна трактовка понятия «национальная картина мира» у Г. Д. Гачева, который отмечает, что «национальное – своеобразные образы (символы) мира – отражает особенности идиоэтнического мировосприятия, оно обусловлено психологией народа, его образом жизни, природными условиями проживания, многовековыми национальными традициями». Исследователь, анализируя «национальную образность», исходит из того, что «у каждого народа, культурной целостности, есть свой склад мышления, который и предопределяет картину мира». По его мнению, мир каждым народом видится вариативно, «в особой проекции», называемой национальной картиной мира13.
Сообразно вышеназванным определениям национальная картина мира, в нашем понимании, это осознанное представление о мире, мифологии, философии, языке, этнологии, фольклоре определенного этноса, укладе его общественной, хозяйственной, семейной жизни, сложившихся под воздействием времени, среды, условий обитания, культурно-исторического развития, психологических особенностей национального характера, влияния религиозных систем миропонимания и др.
Национальная картина мира талантливо отражена в романе К. Абрамова «Степан Эрьзя» как произведении «многообразном и самобытном, характеризующимся гармоничными связями национально неповторимого и всеобщего универсального»14. Подтверждением этому могут являться слова А. Эбаноидзе, который, говоря о данном произведении, подчеркивает, что «…выявление национального своеобразия и предъявления его миру» является главной задачей писателя. Более того, он продолжает: «Национальной литературы нет вне национального языка, в определенном смысле она – продукт языка, его глубокомудрое дитя и как
таковое несет в себе генетический код, символы и знаки национальной прапамяти»15.
12 Чернявская Ю. В. Народная культура и национальные традиции. – М., 1998. – С. 202–208.
13 Гачев Г. Д. О национальных картинах мира // Народы Азии и Африки. – 1967. – № 1. – С. 77–92.
14 Шеянова С. В. Современный мордовский роман (1980–2000-е гг.): типология, проблематика, поэтика :
автореф. дис. … д-ра филол. наук. – Саранск, 2014. – С. 14.
15 Эбаноидзе А. Л. Национальная специфика литературы – анахронизм или неотъемлемое качество? //
Знамя, 2000. – № 9. – С. 22–28.
Национальная самобытность народа, укорененные духовные ценности,
являющиеся истоками культуры, – стержневая основа многих исторических
романов мордовских писателей: А. Куторкина («Бурливая Сура»),
А. Мартынова («Дети своих отцов»), А. Щеглова («Дважды рожденный»);
историко-биографических – А. Доронина («Тени колоколов»), М. Петрова
(«Румянцев-Задунайский», «Боярин Российского флота», «Алена
Арзамасская»); историко-политических – М. Петрова («Красный колосс»); романов-сказаний К. Абрамова («Пургаз», «За волю») и др. Однако, на наш взгляд, наиболее глубоко, масштабно и реалистично картина мира – духовный опыт народа, его нравственные постулаты, система ценностей, патриотизм, национальное самосознание, самоуважение и достоинство – дана в романе К. Абрамова «Степан Эрьзя», явившемся объектом нашего исследования.
Историко-биографический роман-трилогия К. Абрамова «Степан Эрьзя», посвященный великому скульптору, – новаторское произведение мордовской литературы с точки зрения «человеческого» и событийного материала. Главное в романе – личность скульптора, процесс его духовно-нравственного роста как человека, развитие его профессионального совершенства как художника. Эрьзя – идейный и композиционный стержень романа, к нему стягиваются все событийные и сюжетные линии, все с ним соотнесено: обстоятельства жизни, природа, взаимоотношения, обширный ряд мужских и женских персонажей – семья, друзья, земляки, художники, скульпторы. Важнейшим средством отражения облика Степана Нефедова (Эрьзи) стало глубокое, продуманное воссоздание социокультурного, нравственного и бытового фона времени, в котором жил скульптор.
Изображая жизнь Эрьзи как историю человека, составившего одну из наиболее ярких страниц национальной культуры, К. Абрамов понимал, что образы таких людей, каким был художник, в силу своей общенациональной и общечеловеческой значимости не могут рассматриваться вне духовного опыта народа, его породившего, вне общечеловеческих связей с миром. В его нравственно-психологической, художественной сущности многое можно увидеть, если учитывать обусловленность развития таланта духовностью нации.
Проблема осмысления национальной картины мира в романе К. Абрамова «Степан Эрьзя» в настоящее время вызывает интерес ученых многих научных направлений. Всесторонний анализ и осмысление данного вопроса имеет важнейшее значение для современной литературы, поскольку любой художественный контекст нуждается в разноаспектном изучении.
Для исследователей гуманитарных сфер науки произведение К. Абрамова «Степан Эрьзя» является ярчайшей иллюстрацией жизни эрзянского народа в конце XIX – начале ХХ века, характера взаимоотношений между мужчинами и женщинами, всего пространства национального бытия, включающего быт, нравы, традиции, верования.
Таким образом, актуальность диссертационного исследования обусловлена необходимостью научного анализа самобытной специфики романа «Степан Эрьзя», проявляющейся в авторском осмыслении национальной картины мира, отраженной во всей полифоничности ее проявлений.
Степень научной разработанности проблемы. При всем
многообразии научных мнений по проблемам исследования национальной
парадигмы, осмысления характерных особенностей персонажей в творчестве
К. Абрамова, целостного монографического труда, посвященного
исследованию национальной картины мира в ракурсе мировидения писателя, в современном литературоведении Мордовии не наблюдается.
Отдельные аспекты данного вопроса затрагиваются в биографическом
очерке В. М. Забавиной «Кузьма Григорьевич Абрамов (Очерк жизни и
творчества)»; в диссертации В. С. Нурдыгиной «Творчество К. Г. Абрамова»,
изучившей творческие вехи писателя; в работе «Судьба народная – судьба
человеческая» А. В. Алешкина, исследовавшего проблемы концепта «судьба
человека» в мордовской литературе; в книге А. И. Брыжинского
«Современная мордовская проза: (Движение жанра)», отразившего вопросы
жанрообразования романа; в диссертационной работе «Проблема
национальной парадигмы в интерпретации образа всемирно известного скульптора С. Д. Эрьзи» Н. В. Резеповой, попытавшейся собрать воедино все художественные произведения, посвященные жизни и творчеству Степана Эрьзи, проанализировать наиболее интересные факты биографии и творческий путь скульптора как представителя мордовского народа; в диссертации Е. А. Шароновой «Проблемы русско-мордовских взаимосвязей в исторической прозе К. Г. Абрамова», изучившей устойчивые жанровые признаки отечественной исторической прозы, проявившиеся в мордовской литературе; в работах В. К. Абрамова, основывающегося в своих научных исследованиях прежде всего на биографическом мониторинге писателя16 и др. Однако многие вопросы специфики воссоздания картины мира этноса в романе «Степан Эрьзя» оказываются на периферии научных интересов. Данное диссертационное исследование призвано восполнить этот пробел.
Научная новизна заключается в том, что диссертация представляет
собой первую в мордовском литературоведении работу, посвященную
осмыслению проблемы национальной картины мира сквозь призму
этноментального жизневосприятия писателя на материале романа
К. Абрамова «Степан Эрьзя».
16 3абавина В. Кузьма Григорьевич Абрамов : очерк жизни и творчества. – Саранск : Мордов. кн. изд-во, 1966. – 88 с.; Нурдыгина В. С. Творчество К. Г. Абрамова : автореф. дис. … канд. филол. наук. – М., Моск. гос. пед. ин-т им. В. И. Ленина, 1973. – 24 с.; Алешкин А. В. Роман: обстоятельства и характеры // Современная мордовская литература. 60–80-е годы : в 2 ч. Ч. 1. – Саранск : Мордов. кн. изд-во, 1991. – С. 120– 133; Брыжинский А. И. Современная мордовская проза. – Саранск : Мордов. кн. изд-во, 1995. – 232 с.; Шаронова Е. А. Проблемы русско-мордовских взаимосвязей в исторической прозе К. Г. Абрамова : дис. … канд. филол. наук. – Саранск, 1996.– 208 с.; Резепова Н. В. Проблема национальной парадигмы в интерпретации образа всемирно известного скульптора С. Д. Эрьзи : дис. … канд. филол. наук. – Саранск, 2008 – 190 с.; Абрамов В. К. Слово о писателе // Финно-угорский мир, 2009. – № 4. – С. 56–64.
Объектом диссертационного исследования является роман-трилогия К. Абрамова «Степан Эрьзя» как самобытное эстетическое явление в национально-культурном дискурсе Мордовии.
Предмет исследования – специфика индивидуально-авторского отражения национальной картины мира в романе К. Абрамова «Степан Эрьзя» в контексте проблем национальной идентичности и этнического мировоззрения.
Эмпирическим материалом исследования послужило творческое наследие К. Абрамова, в частности, роман-трилогия «Степан Эрьзя». Разделы диссертационной работы подчинены систематизации в соответствии с хронотопом романа.
Цель работы заключается в рассмотрении характера авторского осмысления национальной картины мира в романе К. Абрамова «Степан Эрьзя».
Реализация поставленной цели предполагает решение следующих
задач:
– определить понятие и сущностный смысл концепта «национальная картина мира»;
– выявить специфику национального своеобразия романа К. Абрамова «Степан Эрьзя»;
– проиллюстрировать отражение в романе национальной картины мира, менталитета эрзян в аспекте авторской концепции личности;
– выявить специфику изображения К. Абрамовым родного края, обосновать роль природы в становлении главного героя как творческой личности;
– рассмотреть и прокомментировать особенности мужского и женского национальных миров в романе «Степан Эрьзя»;
– определить значение этнокультурных факторов для духовно-нравственного роста и профессионального становления главного героя романа К. Абрамова.
Теоретико-методологической основой исследования послужили
работы известных литературоведов и философов: М. М. Бахтина,
Н. А. Бердяева, С. Г. Бочарова, Н. Гартмана, И. С. Кона, Д. С. Лихачева,
Г. И. Ломидзе, Ю. М. Лотмана, Е. М. Мелетинского, Г. Н. Поспелова,
Л. Н. Синицыной, М. Б. Храпченко и др.; труды этнографов М. Е. Евсевьева,
В. Н. Майнова, П. И. Мельникова и др.; а также исследования современных
мордовских историков – В. К. Абрамова, Г. А. Корнишиной,
Ю. А. Мишанина, Н. Ф. Мокшина, В. А. Юрченкова и др.
В процессе исследования поставленной проблемы мы опирались также
на исследования финно-угорских ученых, литературоведов: А. В. Алешкина,
Ю. Г. Антонова, А. А. Арзамазова, А. В. Ахрамович, О. И. Бирюковой,
А. И. Брыжинского, Л. Г. Васильева, А. В. Волгутовой, В. В. Горбунова,
Г. И. Горбунова, С. П. Гудковой, Т. П. Девяткиной, В. И. Демина,
Е. А. Жиндеевой, В. М. Забавиной, Т. И. Зайцевой, Е. В. Косинцевой,
Т. И. Кубанцева, Р. А. Кудрявцевой, Т. Л. Кузнецовой, В. С. Нурдыгиной,
Н. Н. Левиной, М. И. Ломшина, В. М. Макушкина, М. И. Малькиной,
С. Н. Маскаевой, Н. В. Резеповой, Н. И. Черапкина, Е. А. Шароновой,
С. В. Шеяновой и др.
Достоверность и научная обоснованность результатов
исследования обеспечиваются как традиционными научными методами
(сравнительный, типологический, исторический и др.), так и современными
подходами гуманитарного профиля к исследованию конкретных
художественных фактов и образов (контекстуальный, культурологический, информациологический и др.), позволяющими добиваться конкретных результатов в области заданной сферы; обширностью эмпирической базы исследования, составленной с помощью репрезентативного отбора исходного материала и его последующей корректной интерпретации; соотнесенностью авторских тезисов с общепризнанными научными положениями и выводами в области истории, теории и практики литературоведения с учетом специфических особенностей историко-биографических произведений.
Теоретическая значимость работы состоит в исследовании
специфики национальной картины мира в романе К. Абрамова «Степан Эрьзя». Представленный в диссертации художественно-эстетический феномен главного героя рассматривается в контексте авторского восприятия времени, места действия, социальных коллизий. Все это расширяет возможности аналитического осмысления наследия выдающегося писателя, а также особенностей развития мордовского литературоведения в целом.
Практическая значимость работы определяется возможностью использования теоретических положений, конкретных материалов и выводов научного исследования учителями-словесниками при изучении мордовской, русской литературы в общеобразовательных школах Республики Мордовия, преподавателями вузов на лекционных и семинарских занятиях, при реализации национально-регионального компонента в курсах по выбору, при составлении методических рекомендаций, учебных пособий, при написании кандидатских, магистерских диссертаций, дипломных и курсовых работ, докладов, рефератов и др.
Основные положения, выносимые на защиту:
1. В романе-трилогии «Степан Эрьзя» проявляется национальное
мировидение автора, отображается как индивидуальное, личностное «я», так
и этноментальный характер народа, национальная картина мира. Социально-
культурной основой для этнической стилизации произведения является
национальное сознание романиста, его мировидение; формой данного
явления служат как систематика романа (от сюжетной до композиционной
составляющих), так и образы героев, воплощающие в своей основе
национальную сущность.
2. К. Абрамов вкладывает в образ Степана Эрьзи огромный
содержательный смысл: его жизнь и творчество отображены на фоне бытия
эрзянского народа, этнического колорита, духовно-нравственного климата, значительно повлиявших на формирование мышления главного героя.
3. «Эффект присутствия», возникающий при прочтении романа,
выражается в авторской сопричастности судьбе главного героя, душевном
сопереживании ему. Отражено это как в скрупулезном описании эрзянского
быта, женской и мужской этнической одежды, культурных традиций,
обрядов, фольклора, мифологии эрзян, так и при отображении тонкого
внутреннего мира Эрьзи, его взаимоотношений с другими персонажами,
влечений, чувств, порывов страсти, творчества.
4. Природа родного края в романе тесно сопряжена с внутренним
состоянием главного героя. К. Абрамов, акцентируя внимание на описании
природы, подчеркивает, что она изначально способствовала формированию
эстетического, духовно-нравственного восприятия действительности,
обостренного чувства реальности Степана Нефедова (Эрьзи).
5. Жизнь природы и общества, историческое прошлое и современность,
поэтическая одухотворенность и проза жизни – разные измерения
действительности раскрываются писателем во всем многообразии, богатстве,
сложности и противоречивости. Это, совмещаясь в романе, позволяет
К. Абрамову достичь как эффекта «стереоскопичности», так и «объемности»
в показе движения времени, динамики жизни, характеров героев романа,
отражения национальной картины мира в целом.
-
Многочисленный ряд героев помогает уловить индивидуально-авторское осмысление той социокультурной атмосферы, того времени, в котором жил, творил, совершенствовался знаменитый скульптор, показать его душевное состояние. Второстепенные персонажи являются важным фактором для духовно-нравственной эволюции, роста профессионального творчества главного героя.
-
К. Абрамов показывает, что Родина в жизни скульптора имеет огромное значение, поскольку, где бы ни находился художник – в Италии, Аргентине или во Франции –, повсюду он ощущал себя неотъемлемой частью своей земли, эрзянской культуры. Писатель выражает нерасторжимую связь Эрьзи, его профессиональной деятельности с родной землей, народом. Это в данном случае объяснимо, поскольку малая родина, по мнению писателя, является основой духовной культуры, сохраняющей и поддерживающей творческий стержень Мастера.
Апробация результатов исследования. Диссертация обсуждена на
расширенном заседании кафедры финно-угорских литератур ФГБОУ ВО
«Национальный исследовательский Мордовский государственный
университет им. Н. П. Огарёва». Основные положения и выводы диссертации отражены в 9 публикациях автора, в том числе в 4 статьях, опубликованных в изданиях, входящих в перечень журналов, рекомендованных ВАК РФ («Филологические науки. Вопросы теории и практики». – Тамбов : Грамота. (2016. – № 11 (65). – Ч. 1; 2016. – № 11 (65). – Ч. 2; 2016. – № 12 (66). – Ч. 3); Финно-угорский мир. Серия «Филологические науки». – Саранск, 2016. –
№ 4). Материалы работы излагались на международных, всероссийских, региональных научно-практических конференциях; тезисы исследования представлены в электронном журнале «Огарев-online».
Структура и объем работы определяются общим замыслом, целью и задачами исследования и состоит из введения, трех глав, шести параграфов, заключения и библиографического списка. Содержание работы изложено на 184 страницах. Библиографический список включает 263 наименования.
Специфика художественного преломления традиционной культуры и фольклора эрзян в романе
Творческий путь писателя сложен и насыщен. Своей первой литературной удачей писатель считает роман «Найман», положительно оцененный многочисленными критиками. Мордовский критик Б. Е. Кирюшкин писал, что это был «первый многоплановый роман в мордовской литературе» [115, с. 44]. Сюжетные линии произведения получили в дальнейшем развитие в двух книгах К. Абрамова – «Люди стали близкими» и «Дым над землей», вышедших, соответственно, в 1961 и 1964 годах на эрзянском языке в Саранске, а в 1962 – 1966 годах на русском языке в Москве. Историческим фоном трилогии явились двадцатые-пятидесятые годы, включившие трагические события: коллективизацию, репрессии, Великую Отечественную войну, послевоенный период.
Для мордовской литературы, еще только осваивающей жанр романа, это был небывалый успех. Так, Н. Ф. Далада отмечал, что «Кузьма Абрамов – социальный писатель, о его героях можно рассказывать долго и подробно, …каждый из них своеобразен» [75, с. 3]. Говоря о творческом своеобразии прозаика, литературовед продолжал: «Язык Абрамова поэтичен, образен, богат...» [75, с. 3]. Позитивных отзывов об абрамовской прозе было немало. «В работе над трилогией, которую К. Абрамов писал более десяти лет», – по мнению И. В. Левшина, – созрело мастерство писателя, умение раскрыть «жизненные конфликты», «выстраивать психологически оправданные ситуации», «мотивировать поступки героев» [138, с. 11].
К. Абрамов в дальнейшем творчестве небезуспешно экспериментирует в романных подвидах, не деля их на «деревенские и городские», «бытовые и производственные». Возникает «роман в романе» – «Своя ноша не в тягость», опубликованный в 1967 году на эрзянском языке, а в 1970 – 1971 годах – на русском. Книга посвящена морально-этическим проблемам. Но А. А. Власенко отмечал по этому поводу: «В стремлении автора преодолеть «производственничество», «в органической связи с нравственно-этическими вопросами нельзя не видеть основного достоинства книги К. Абрамова, его общее положительное решение темы взаимодействия города и деревни может служить примером для всей многонациональной литературы» [59, с. 53].
Своим первым историческим романом К. Абрамов определяет «Пургаз» (1988), в котором он обратился к образу инязора Пургаза – величественной фигуре средневекового периода. Лишь три упоминания о нем в русских летописях составили историческую базу данных, что исключало создание исторического произведения. Но писателю удалось решить эту сложнейшую задачу благодаря превосходному знанию истории, языка, быта, нравов, духовного мира своего народа и писательской интуиции. Книга повествует о борьбе с экспансией русских князей и половецких ханов, объединении мордовских племен, образовании мордовского государства и его гибель под натиском батыевых орд.
В следующем историческом романе «За волю», опубликованном в 1989 году, К. Абрамов обратился к Крестьянской войне 1670 – 1671 гг. Эту войну называют Разинской, однако писатель показал, что настоящая Крестьянская война в Поволжье началась после отступления Степана Разина на Дон. Главными героями книги явились руководители повстанцев – Акай Боляев и Алена Арзамасская. Роман-сказание «Пургаз» и роман-хроника «За волю», по мнению историка И. А. Ефимова, стали «важными этапами в становлении мордовской исторической литературы» [98, с. 4].
Знаменитый роман-трилогия «Степан Эрьзя» написан в лучших традициях историко-биографической прозы, где личность героя «не отрывается» от закономерностей жизни, объектом изображения выступают личность, народ. Невозможно переоценить ту пользу, которую приносят подобные произведения, воспитывающие в читателе чувство гордости за национальное искусство. Критики называли произведение об Эрьзе историческим, но сам К. Абрамов считал его историко-биографическим.
Трилогия «Степан Эрьзя», на наш взгляд, уникальное явление в многонациональной современной литературе. На эрзя-мордовском языке две книги (Эрзянь цера: роман. Васенце книга. Киякссо олгт и Эрзянь цера : роман. Омбоце книга. Понгосо мода) вышли в Саранске в 1971 и 1973 годах, соответственно. На русском языке «Сын эрзянский» (книга 1) вышел в московском издательстве «Современник» в 1974 году. Вторая книга произведения «Сын эрзянский» увидела свет также в «Современнике» в 1976 году. И, наконец, третья книга под названием «Степан Эрьзя», давшая название всей трилогии, написанная, кстати, автором на русском языке, вышла в Саранске в 1977 году, а также в Москве в издательстве «Советская Россия» в 1981 году.
Кроме того, в семитомном собрании сочинений К. Абрамова, изданном в Саранске на русском языке в 1999 году, роман-трилогия об эрзянском скульпторе обозначен как «Степан Эрьзя». Произведение напечатано в двух томах: 3 том, состоит из двух книг (1-я и 2-я), и 4 том (книга 3). Переведен текст с мордовского-эрзя известными переводчиками Г. Максимовым и Ю. Галкиным. Все три книги имеют четкую хронологическую завершенность. В первой автор рассказывает о том, что 26 октября 1876 года в селе Баево Алатырского уезда Симбирской губернии у Нефедова Дмитрия Ивановича и его жены Марии Ивановны (в девичестве Самаркиной) родился сын Степан. Описываются быт, нравы эрзянской семьи, обстановка, в которой родился и рос будущий скульптор. Заключается повествование тем, что Степан Нефедов в 1888 году заканчивает алтышевскую церковноприходскую школу, живет в Баевских Выселках и помогает отцу по хозяйству.
Феномен ментальности женщины-эрзянки в романе «Степан Эрьзя»
Роман К. Абрамова «Степан Эрьзя» убеждает нас в том, что опора на поиски общечеловеческих начал в жизни выдающихся личностей на многоаспектное, разноплановое отображение реалий открывает большой простор для выражения национальной самобытности героя, народа, важных социально-нравственных и эстетических идей. Главное в романе – личность скульптора Эрьзи, становление и развитие его как человека, как художника. Степан Нефедов – идейный и композиционный центр романа, к нему стягиваются все событийные и сюжетные линии, все с ним соотнесено. Одним из важнейших средств создания облика Эрьзи в трилогии стало глубокое продуманное воссоздание национальной картины мира, социального, нравственного и бытового ракурсов времени, в котором жил скульптор. «Из отдельных конкретных судеб индивидов, – считает С. В. Шеянова, – организуется мир национальной действительности, повторяющий тенденции ... всего общечеловеческого организма» [247, с. 32]. Особую роль в раскрытии идейного замысла мордовского писателя в отображении национального колорита, времени, места действия, коллизий играют женские и мужские персонажи. На их фоне «разыгрывается» повествовательное действо, в процессе которого происходит динамика развития и становления гения с мировым именем, эрзянского Родена. (Хотя, многие российские, зарубежные ценители искусства, сравнивая двух неординарных колоссов – Франсуа Родена и Степана Эрьзи – ставят творчество эрзянского скульптора гораздо выше творчества французского мастера).
Изображая жизнь Эрьзи как историю человека, составившего одну из самых ярких страниц национальной и мировой культуры, К. Абрамов понимал, что образы таких людей, каким он был, в силу своей общенациональной и общечеловеческой значимости не могут рассматриваться вне духовного и нравственного опыта народа его породившего, вне общечеловеческих связей с миром. В романе на социально-бытовом национальном материале, воссоздающем яркие картины народного быта, нравов эстетического и нравственного мира людей мордовской деревни вырисовывается та художественная основа народной жизни, которая взрастила корни таланта Эрьзи как художника. Нельзя не согласиться с мнением Ю. Г. Антонова, утверждающего, что «художественно-эстетическая основа творчества способствует постижению национального характера и глубины этнического богатства …» [26, с. 68].
Для ощущения истинно народного зерна произведения нужен не перечень общих свойств, а исследование этнического своеобразия героев произведения в социально-исторической обусловленности. Автору удается нарисовать целый ряд специфических «гендерных» портретов, обладающих яркими национальными чертами. В данном случае, через характеристики персонажей, вкупе составляющих «народ», через осмысление понятий «мужчина» и «женщина» писатель высвечивает жизнь и творчество, коллизии главного героя – Степана Эрьзи. Данный тезис подтверждается С. В. Шеяновой, актуализирующей мысль о том, что «в основе художественного мироединства в романном мышлении лежит диалектика, отразившая как общечеловеческое, так и особенно-национальное, свойственное герою как полноценному представителю народа, и единичное, индивидуально-конкретное, присущее отдельной личности» [245, с. 100]. Тяжелая судьба Степана Нефедова в произведении истолковывается писателем как проявление социальной драмы. Сюжетные линии романического произведения развиваются и утверждаются в конфликтах таланта главного героя с многочисленными персонажами, с их жизнью, бытом, социальными коллизиями. К. Абрамов убедительно рисует нелегкий путь человека из глубинки эрзянской деревни к академическим вершинам общемирового искусства. На протяжении всей жизни Степану приходилось преодолевать немыслимые трудности: обман, унижения, нищету, разочарования, предательства. Все это наложило определенный отпечаток на сознание, мироощущение героя. Хотя, следует подчеркнуть, что трудности, которые преподнесла ему жизнь, окружение родных и близких людей помогли ему выстоять, выработать в себе такие духовно-нравственные качества, как решительность, твердость, принципиальность.
Многочисленный ряд образов, рассмотренный в аспекте гендерной стратегии, помог писателю осмыслить и раскрыть характер главного героя, его мировоззренческую позицию. Каждый персонаж неповторим, имеет собственную смысловую нагрузку. С огромной симпатией выписаны женские персонажи – Марья, Фима, Деля, уреж-Вера, бабушка-соседка, которые особенно любимы и дороги Степану. Данные героини с детства вложили в мальчика чувство ответственности, нравственной чистоты, искренности, что впоследствии проявилось в работах скульптора.
Говоря об индивидуальных внутренних свойствах характеров героинь, автор подчеркивает, что женщины, в отличие от мужчин, более словоохотливы. «Женщины сеют слова как из решета, даже отрубей не остается, – констатирует романист, – а у мужчин слова тяжелы, как камень; один скажет слово, другой ответит ему лишь через минуту, подумавши как следует, хотя вроде бы и думать нечего...» [1, с. 365].
С большой любовью и заботой отражается в романе образ матери Степана – Марьи. Кто, как не она, вложила в душу ребенка зерна национального самосознания, кто, как не она воспитала в мальчике то национальное, народное, которое так ярко и незабываемо раскрылось в будущем в произведениях мордовского гения! Образ матери-эрзянки в произведении является обобщающим. В него К. Абрамов вложил все те позитивные качества, которые свойственны женщине из народа, женщине, выросшей на исконных эрзянских корнях, впитавшей в себя мудрость нации, дух потомков.
Первая встреча читателя с героиней такова: «Жена Дмитрия, Марья, на год моложе мужа, высокая, бойкая, торопливо возится в предпечье (чуланчик перед зевом печи – ред.), готовит запоздавший завтрак. С дождливой погодой не заметили, как проспали. Были бы в доме старики, этого бы не случилось. Но их уже нет на свете» [1, с. 9]. Мы видим полную сил, счастливую молодую жену, которая еще может позволить себе проспать. Но такой Марья была лишь в начале повествования. По мере развития действия ее образ меняется, «утяжеляется».
К. Абрамов представляет на суд аудитории не только социальный, но и психологический портрет Марьи. Мастерски, с глубокой симпатией, с любовью вырисовывает он художественные детали, характеризующие внешний облик героини: «Голос у Марьи чистый, грудной. Ее темные длинные косы пропущены через берестяную коробочку, прилаженную на голове, и собраны сзади на шее. Поверх этого замысловатого убора, образуя своеобразный кокошник, подвязан платок из тонкого льняного холста, вышитый разноцветными нитками и отороченный светлым мелким бисером. Рубашка у Марьи длинная, белая и тоже с вышивкой на груди, рукавах и по подолу. Холщевые портянки навернуты до колен и заправлены тонкими оборами аккуратных лаптей из желтого лыка. Она нарядилась так в поле, на жатву…» [5, с. 10].
Авторская интерпретация эрзянских мужских типов
Писатель обнажает душу Степана, реалистично вырисовывает искания формирующегося таланта. Художественно показывает, как мучается герой, как он не удовлетворён. Степан хочет вырваться из деревни. Но, куда, зачем? Он сам пока не знает ответа на свои вопросы. Автор чувствует, как смутные ощущения бередят душу героя, как он не находит себе места среди людей и бежит то в лес, то на речку, то просто «ощущает» как «…солнце, медянисто оплавив край сизой тучки, ложилось за далекие синие леса. …Как от огненного большого шара исходит золотое сияние, а все небо пронзают светло-белые лучи солнца – точно катится по краю земли чудное колесо… И если бы сейчас у него было немножко красок и большая гладкая доска, он бы нарисовал это солнце, коснувшееся земли…» [5, с. 262]. Будущий художник «слушает» и мечтает всю красоту родного места запечатлеть в дереве, в камне, на бумаге. В каждом подобном фрагменте К. Абрамов подчеркивается упорство воли Степана в достижении им своей цели – приобщения к искусству. Идея творчества в романе развивается и утверждается в конфликте таланта с бытом. Метания, трудная судьба Степана Нефедова в произведении истолкованы как проявление драмы в жизни Степана Эрьзи.
Не менее драматична линия, в которой автор повествует о любовной линии главного героя. Пожалуй, это единственное светлое пятно в жизни героя из юношеских лет, проведенных им в родном доме. Исследователи нечасто затрагивают вопрос о взаимоотношениях Степана Нефедова с противоположным полом. Но, на наш взгляд, именно первые ростки любовной страсти наполнили душу скульптора лирическими мотивами, придали его дальнейшему творчеству тот неуловимый аромат вселенской любви, тонкость, исступленность, лиричность, которые потом запечатлевал герой в работах.
К. Абрамова можно назвать не только ценителем, но и знатоком человеческих душ, поскольку тема любви проходит красной нитью по всему его творческому пути: в стихах и романах («Найман» (1957–64); «Своя ноша не в тягость» (1967), «Девушка из села» (1980) и в других произведениях. Повествуя о Степане, автор не мог удержаться, «не заглянув» в лирику души молодого человека. Концепт «любовь» является излюбленной категорией мордовского романиста. На протяжении всего биографического произведения писатель говорит о любви героя. Но это любовь своеобразная. Автор не имеет в виду плотское влечение к женщине. Это любовь Степана к природе, дому, матери, отцу, брату, сестре; любовь к окружающей обстановке, к первой девушке – Деле.
Любовь в интерпретации К. Абрамова это духовное чувство, которое не поддается научному объяснению. Главный источник этого чувства – сердце, центральный орган, символ души, переживаний, настроений. Несмотря на то, что в романе любовь не сделала счастливым героя, чувство это является единственным, которое осталось у Эрьзи на всю жизнь, оно чистое, прекрасное, не таит в себе фальши. Писатель, на наш взгляд, приходит к выводу: любовь – самое светлое и прекрасное чувство, но жизнь накладывает на человека ограничения и запреты, призванные направить могучую стихию любви в беспокойное творческое русло, где страсть закована в камень, в дерево, и она становится лишь одним из элементов повседневной жизни.
Любовная лирика рассматривается писателем на фоне природы, которая как бы помогает герою раскрыть себя, выразить ту нежность, которая теснит душу дарования. Любовь органично вплетена в пейзажи, которые, по замыслу писателя, не только обостряют, но и углубляют любовь, делает ее сильнее. Прозаик следующим образом описывает встречу Степана с первой любовью. Летом «на опушке, где знакомые места и тропы… были истоптаны скотиной, Степан увидел Делю. Наверное, она пришла за теленком, который здесь пасется на привязи. Но вот и Деля заметила Степана, и в черных глазах ее робость перед лесом заплеснулась радостью. … Степан строгал веточку. Голосок Дели звенел так сладко! …Потом они шли по тропинке, … над деревней широко и ясно светилось закатное небо» [5, с. 260–261]. Впервые Степан ощутил сладостное томление от встречи с девушкой. Он не осознает этого, именно поэтому так «томится его грудь, так хочется ему высказаться кому-нибудь родному о том, что творится в его душе.
Автор лирично, скрупулезно описывает первый трепет от встречи с Делей, которая осталась в душе у него на всю жизнь: «Степан лежит в траве на берегу Бездны, вокруг стрекочут кузнечики, жужжат шмели. Сквозь рубаху он чувствует влагу смятой травы. Вверху по синему небу плывут белые пухлые облака» [5, с. 265]. Писатель остается верен себе. В романе любовь и природа составляют одно целое. Степан неосознанно связывает любовь к природе и девочке в одно целое. «Он не слышит, не понимает слов девочки, они не доходят до его сознания. Но тогда о чем он думает, чем занят? Ничем. Он просто смотрит в обычное летнее небо. Ведь глаза его никогда не устают смотреть… И когда смотришь в эту светлую бездну неба мимо кудрявых облаков, тихо куда-то плывущих, то обо всем забываешь … И пусть Деля говорит свои слова. Ему приятен звук ее близкого голоса. И он улыбается» [5, с. 265]. Писатель не ограничивается внешней описательностью высокого чувства. Его отношение к любви глубже, проникновеннее. Не случайно Деля, наблюдая за счастливым возлюбленным, подумала о том, что в небе «он увидел Бога».
Эволюция художественно-эстетических принципов творчества героя
Необходимо отметить, что исторические катаклизмы в России также явились фактором эволюции профессионального мастерства художника. Так, подмечает писатель, «еще в Ницце у Степана созрела идея создать скульптурную группу, изображающую момент расстрела мирной демонстрации девятого января на Дворцовой площади в Петербурге». Как утверждает писатель, «он упорно искал, каким образом выразить столь массовое явление. Наконец остановился всего лишь на двух фигурах – рабочий держит на руках раненую женщину…» [6, с. 215]. Скульптурная группа «Расстрел» имела огромный успех на выставке в Италии. «Еще издали, при входе в зал, выделяясь среди обнаженных торсов и женских тел, эта скульптура властно приковывала к себе внимание: было такое впечатление, что рабочий, держащий на руках простреленную женщину, неистово кричит» [6, с. 216]. Не меньший успех имели другие «исторические» работы – «Жертвы революции Пятого года», «Освобожденный революцией», «Народный трибун» и др. И хотя в мастерской Эрьзи было немало работ, посвященных революции в России, тем не менее, К. Абрамов не считает его «политизированным» персонажем. На протяжении повествования он представляет Эрьзю прежде всего как Человека искусства, личность, для которой общечеловеческие духовные, нравственные ценности выше социально-революционных коллизий. Несомненное достоинство романа-152 трилогии «Степан Эрьзя» в том, что писатель-реалист проводит тщательный «анализ личности главного героя, проникает в глубины его психологии, вместе с героем стремится находить в реальности проявление общих законов человеческого бытия, осмысление проблем человека, человеческого счастья и смысла жизни.
Отображая жизнь великого творца, аскета, К. Абрамов констатирует, что ни разу в жизни он не отмечал день своего рождения. Из года в год этот день проходил «незаметно, как и другие», разве только кто из близких друзей изредка напоминал ему о нем. «Да и друзей-то у него всегда было мало… Он думал, что и восьмидесятилетие встретит так же, как все другие даты своей жизни. Но случилось иначе. Вечером 26 октября в мастерскую скульптора неожиданно пришли друзья. Они принесли с собой шампанское и много цветов. Эрьзя был тронут до глубины души и не скрывал своих слез. Вскоре в газетах появился Указ Президиума Верховного Совета СССР о награждении мастера за заслуги в развитии современного искусства орденом Трудового Красного Знамени» [6, с. 283].
К. Абрамов трагично, реалистично отображает последние дни жизни Степана Эрьзи. Романист отмечает, что великий скульптор проживал последние дни с собакой Леоном. «Старческие немощи с каждым днем давали о себе знать все больше. Ноги болели, Эрьзе трудно стало ходить, и он все реже выводил Леона на прогулку. Да и собака постарела, вставала лишь для того, чтобы снова улечься там, куда перешел хозяин» [6, с. 385].
Описание последних моментов жизни Степана Нефедова усиливается сценой смерти единственного верного друга, любимого пса. Трагический лиризм, глубокое сожаление и горечь наполняют последние страницы романа. Писатель реалистично, даже натуралистически, отображает, с одной стороны, одиозность духа, с другой – тоску и немощь физического тела Мастера. «Раньше любой кусок древесины легко поднимал на станок, а теперь надо обязательно звать кого-нибудь на помощь», – с горечью и тоской думал скульптор [6, с. 385]. Он остался совсем один в огромной, как пустая казарма, мастерской. «А он-то столько расстраивался, что она у него такая маленькая и тесная …», – удрученно думает герой [6, с. 385].
Мотивы одиночества, уныния, старости, бессмысленности физического бытия приоритетны при отображении последних дней Эрьзи. Его «силы таяли… Вечерами скульптор часто вспоминал свое далекое детство – Баевские выселки под Алатырем, деда Охона, привившего ему любовь к дереву, к красоте». В один из таких вечеров он также вспомнил своего первого учителя, удивился тому, что «старик, пожалуй, прожил столько же лет, сколько сейчас ему самому».
Заключительный фрагмент, в котором К. Абрамов описывает последние часы Мастера, поражают глубиной и правдивостью. Писатель неэмоционален, скуп на краски. Но четкая динамика повествования, строгое перечисление действий Степана Эрьзи передают всю атмосферу угасания великого человека. «Он заковылял в чуланчик, где находилась его постель. Завел часы, как обычно каждый вечер, и начал раздеваться. Но тут ему послышался странный топот, и он никак не мог понять: то ли это у него в голове стучит, то ли в коридоре за дверью. Пошел проверить. Дошел до прихожей – стук повторился с большей силой, точно где-то замолотили в двенадцать цепов сразу. Эрьзя понял, что все это происходит у него в голове. Он сделал невольное движение рукой, намереваясь ухватиться за голову, но руки не повиновались. Он качнулся и упал на пол лицом вниз… Он прожил полных восемьдесят три года и четырнадцать дней» [6, с. 386].
Эрьзя вернулся на родину осенью 1950 года в возрасте семидесяти четырех лет. «Среди всех деятелей мордовского происхождения, – пишет о скульпторе сын писателя, ученый В. К. Абрамов, – С. Д. Эрьзя является наиболее известным и популярным как за рубежом, так и у нас в стране. Взяв имя народа своего и прославив его во многих странах, он явил миру мордовский гений и стал символом мордовского края» [1, с. 57].