Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Эпоха, жизнь и литературное наследие Сакко Бухарайи 12
1.1. Социально-политическая и культурная обстановка эпохи жизни Сакко Бухарайи .12
1.2. Биография Сакко Бухарайи .30
1.3. Литературное наследие поэта 51
Глава II. Тематика и содержание поэзии Сакко Бухарайи 68
2.1. Тема любви 68
2.2. Наставления и нравоучения .86
2.3. Мотивы вольнодумства и свободомыслия в поэзии Сакко 100
Глава III. Художественные особенности поэтического наследия Сакко Бухарайи 117
3.1. Разновидности метров аруза в поэзии Сакко 117
3.2. Язык и стиль поэзии Сакко 137
3.3. Художественные средства выражения 152
Заключение 165
Библиография 169
- Социально-политическая и культурная обстановка эпохи жизни Сакко Бухарайи
- Литературное наследие поэта
- Мотивы вольнодумства и свободомыслия в поэзии Сакко
- Художественные средства выражения
Социально-политическая и культурная обстановка эпохи жизни Сакко Бухарайи
Так как Сакко Бухарайи жил и творил в период правления династии Шейбанидов в Центральной Азии и Хорасане (1500 1599), Сефевидов в Иране (1502 1736) и в эпоху правления Тимуридов Индии (1526 1858), его жизнь тесно связана с политическими событиями Мавераннахра и сопредельных стран, в т.ч. Хорасана, а также Индии. Большую часть своей жизни поэт провёл в этих странах. Политическая, социальная и культурная жизнь Мавераннахра, Хорасана, Ирана и Индии в XVI в. исследована отечественными и зарубежными исследователями достаточно подробно. Поэтому мы, опираясь на них, а также на достоверные факты из сочинений самого поэта и современных ему историков, напомним лишь о некоторых событиях и явлениях, непосредственно связанных с его биографией.
Политическая ситуация первой половины XVI в. Мавераннахра и Индии характеризуется большинством авторов исторических источников сложной и нестабильной [82, 178]. Лишь во второй половине этого века были установлены более или менее культурные связи между народами этих стран. В это время несколько укрепились дипломатические и торговые отношения между государствами Шейбанидов Мавераннахра и Тимуридов Индии, участились взаимные визиты представителей науки и литературы через Хорасан. Продолжались дружественные отношения между правителями этих двух стран, были установлены торговые и научно-литературные отношения между Индией и Мавераннахром [112, 35].
Территория Мавераннахра оказалась в весьма сложной социально-политической обстановке из-за разрушительных и кровопролитных войн между династиями Шейбанидов, Тимуридов и Сефевидов; региону грозили голод и нехватка продовольствия. По сведениям С. Айни, «в результате многолетних междоусобных войн династии Тимуридов, из-за их плохого правления и грабёжа, дехканы и ремесленники, являющиеся пополняющими казну власти и кормящими учёных и поэтов, спустились до уровня нищих. В подобной ситуации ученые и поэты оказались в положении, ниже нищенства» [70, 164 – 165]. Отношения между Ираном и Мавераннахром (Сефевидами и Шейбанидами) были нарушены, обострились межконфессиональные столкновения (между шиитами и суннитами).
По сведениям Х. Камола, «основным фактором обострения конфликта между Шайбанидами и Сефевидами по поводу Хорасана в начале XVI в. стало то обстоятельство, что до XV в. этот регион имел тесные политические, административные и культурные связи с Мавераннахром, а не с областями Западного Ирана» [92, 62]. Главным и важным событием этого периода являлось лишение Тимуридов Центральной Азии. Пламя междоусобиц потомков Тимура (1336 – 1404), претендующих на власть, возгорелся ярче в Мавераннахре и Хорасане. Основатель государства Тимуридов Индии Захраддин Мухаммад Бабур (1483 – 1530) в 1494 г., в возрасте 12 лет был назначен правителем Ферганы. Он добрался до столицы Центральной Азии – Самарканда и в конце 1497 г. завоевал его [91, 257]. После взятия Самарканда он вступил в бой со своим братом Джахангиром в Фергане. Узнав о междоусобицы Тимуридов Центральной Азии, Мухаммад Шейбанихан (1451 - 1510) предпринял наступление на Самарканд.
Некоторые историки и исследователи причину лишения Тимуридами Мавераннахра разыскивают в их разобщённости и политическом кризисе. Однако, из сообщений источников и историков XVI в. выясняется, что Шейбанихан завоевал Самарканд не посредством военной силы и доблести, а пользуясь изменой Алимирзы и его матери [92, 62]. Спустя некоторое время, жители областей Самарканда, Бухары и Каракула оказали поддержку Бабуру и он с остатком своих войск вновь завоевал Самарканд. Но в 1501 г. Шейбанихан в течение четырёх месяцев устроил осаду вокруг Самарканда, жители города оказались в трудном положении из-за недостатка продовольствия и голода. Бабур при поддержке жителей города встал против Шейбанихана, однако, безуспешно [82, 7]. В том году Шейбанихан нанёс поражение армии Бабура в боях при набережной реки Зерафшан и вновь завоевал Самарканд [91, 257]. По его приказу головы убитых в городе Каракул воинов были доставлены в Бухару и, с целью устрашения народа, из них был возведен минарет [112, 4 – 5].
Разрушив построенные тяжёлым трудом народа города Мавераннахра, Шейбанихан беспощадно убивал их невинное население. Им были захвачены также область Гисар-и Шодмон и Хорезм (в 1505 г.) [115, 13]. Преградив Тимуридам все доступные пути в Центральную Азию, Шейбаниды принялись за завоевание другой столицы Тимуридов – город Герат. Шейбанихан в 1506 г. захватил область Балх, а в 1507 г. Бадгис, Мерв и Мешхед, разгромил Тимуридов в Хорасане. В 1507 г. духовенство и знать направили письмо Шейбанихану, в котором заявили о капитуляции города Герата. Автором письма считается крупный историк Хандамир [82, 15]. Письмо в Герат доставил брат известного поэта Бинаи, и ответное письмо Шейбанихана также было доставлено им [92, 64; 82, 358].
Таким образом, Шейбанихан до 1508 г. завоевав Хорасан, объявил себя падишахом Мавераннахра и Хорасана. Он присоединил к территории этого государства не только Мавераннахр, но и часть Северного и Западного Хорасана [160, 282]. Однако, правление Шейбанихана в Мавераннахре и Хорасане длилось недолго. Унося большие потери в 1509 г. на войне с одним из своих заклятых врагов - правителем Кипчакской степи Касимом Султаном, он в 1510 г. потерпел поражение от войск Сефевидов в Гармсере, отступив в Герат. К тому времени, когда к власти в Мавераннахре пришли Шейбаниды, социальная и культурная жизнь региона переживала своё кризисное состояние, а война Шейбанидов с Тимуридами больше прибавила к разрушениям Мавераннахра, особенно Самарканда. Шах Ирана Исмаил Сефевид (правл. 1500 – 1524) дал распоряжение произносить проповедь с обязательным упоминанием имён двенадцати имамов и совершать все столпы вероисповедания согласно учению шиитского толка. Суннитам было дано распоряжение отказаться от своего толка, что сильно взбудоражило население, ярче зажигая пламя конфессионального фанатизма, веками воспламеняющегося на территории Ирана, Хорасана и Центральной Азии. Особенно объявлялись вероотступниками шейхи различных орденов, сжигались их обители и молитвенные дома. По сведениям Хидаята, ко времени нападения Исмаила Сефевида на Хорасан «всё население Ирана были приверженцами суннитского толка и группа шиитов-двунадесятников, будучи униженными и малочисленными, скрывали свою веру. Он (шах Исмаил – Ф. М.) ударом мечи стал распространителем джафаритского толка, развивая толк двунадесятников» [63, 78].
Герат в 1510 г. перешёл в руки Исмаила Сефевида. После этого Хорасан стал ареной разбойнических налётов и политических интриг шейбанидских и сефевидских феодалов [111, 55]. Шейбанихан, мечтавший захватить Ирак, Азербайджан и Хиджаз, узнав о наступлении Исмаила Сефевида, покинул Герат, отступая в Мерв. Там произошло крупное сражение между ними, в котором потерпели поражение шейбаниды. Шейбанихан погиб в 1510 г. под стопами войск своей армии [152, 399]. По словам С. Айни, «этот свежеиспечённый военачальник погиб на войне с сефевидами до того, как сесть на престол и наложить целебную мазь на раны страны и Мавераннахр по-прежнему находился в состоянии войны» [70, 164]. Месть Исмаила Сефевида в отношении тела Шейбанихана была страшной и свидетельствовала о его сильном гневе [92, 65; 154, 668 – 669].
Шах Исмаил внушал основному врагу шейбанидов – Бабуру, жившему до этого времени в Кабуле, чтобы тот, пользуясь поражением врага, вновь овладел короной и троном Мавераннахра. Получая от Сефивидов военную помощь, Бабур предпринял повторную попытку завоевания Мавераннахра [160, 828]. Он, при поддержке Исмаила Сефевида, в октябре 1511 г. захватил Самарканд. Бабуру хотелось восстановить былое могущество Тимуридов в Мавераннахре, однако из-за «получения помощи от шиитских Сефевидов и приведения их в Мавераннахр не получил поддержки местного населения» [82, 13]. По его приказу в соборной мечети Самарканда проповедь была произнесена с упоминанием имён шиитских имамов, что, как и другие поступки Бабура, не способствовало его поддержке со стороны местного населения [160, 829].
Шейбанид Убайдуллаххан (правл. 1533 1539) встал против Бабура, отправляясь со стороны Туркестана в Мавераннахр, и вновь разгромил его. Причину поражения Бабура на этой войне автор тазкире «Наштари ишк» («Скальпель любви») считает отказ жителей Самарканда, Бухары и Ферганы в его поддержке [См.: 54, 207]. Другими причинами поражения Бабура считают его занятие разгулом и кутежом, а также содержание его армии за счёт трудового народа Мавераннахра, испытавшего тяготы войны. Бабур вновь обратился за военную помощь к Исмаилу Сефевиду, чтобы оказать сопротивление Шейбанидам. Войска сефевидов во главе с Наджмом Сани в 1512 г. перешли реку Аму с целью оказания помощи Бабуру, разграбив многие районы Мавераннахра, убивая без всякой причины невинных суннитов, занимаясь бесчеловечными поступками, что стало причиной недовольства жителей региона. «Они устроили в Каршах всеобщее истребление, что вызвало недовольство местного населения» [131, 135].
Литературное наследие поэта
Сакко в течение своей плодотворной жизни оставил богатое литературное наследие на фарси. Большинство авторов антологий описывают его как учёного и поэта мистической направленности. Так, Саба пишет в антологии «Ясный день» («Руз-и равшан»): «Стихи хорошо сочинял по-персидски и по-турецки, из его [стихов] были составлены персидские и турецкие диваны» [52, 360]. Также в антологиях приведены образцы его поэтического творчества.
Персидско-таджикская поэзия Сакко, состоящая из различных литературных жанров, таких как газель, мухаммас, мусаддас, рубаи, кита, мустазод, тарджиб анд, месневи, свидетельствует о его высоком поэтическом таланте. Его диваны непрестанно переписывались писцами, печатались и распространялись, и к счастью, большинство из них дошли до наших дней. Нижеприводимый Бадауни факт свидетельствует о том, что диван Сакко был известен в обществе той эпохи ещё при жизни поэта: «Сакко составил несколько диванов и каждый раз, когда его охватывало [психическое] состояние притяжения (джазаба), он отмывал их один за другим и то, что осталось, также составляет солидный диван» [37, 168].
1) Диван Сакко. Литературное наследие Сакко дошло до наших дней в форме диванов. Ныне мы располагаем тремя диванами поэта. Две рукописи дивана Сакко описаны в 3-ем томе «Каталога восточных рукописей Академии наук Таджикской ССР за № 2265 и № 976. Согласно сведениям, приведённым составителями каталога, первый рукопись дивана Сакко был составлен в 1546 - 1547 гг., ещё при жизни поэта. То есть, Сакко сам лично приступил к сбору и упорядочению своих стихов. Видимо, составители каталога при этом опирались на факт из кита дивана поэта, где речь идёт о причине составления и дате завершения его дивана. Вот конечный бейт этого отрывка: .[49, 332] fl &Z й» J1 сА & Перевод: Поскольку были эти щедрости от Шейха Джама, Постольку годом его завершения стал «Шайх-и Джам».
Фраза «Шайх-и Джам», приведённая здесь в качестве хронограммы, по счёту абджад равна 954 г.х., соответственно 1547 г. н.э. С другой стороны, основываясь на запись, имеющейся на 162-ом листе указанного дивана, можно заключить, что его переписывание осуществлено в XVIII в. Этот рукопись состоит из газелей, мусаддасов, мухаммасов, кита, рубаи, тарджибандов и касыд. В указанном списке содержатся следующие литературные жанры: газели - на листах 1а - 112а, мусаддасы - на листах 112б - 117б, мухаммасы - на листах 117б - 119б, кита - на листах 119б -124а, рубаи - на листах 124а - 135б, тарджибанды - на листах 135б - 154б и касыды - на листах 155а -162б. Размер указанного списка - 13X19,5 см. Диван начинается со следующего бейта:
Однако, составители каталога в качестве вступительного бейта газели Сакко привели нижеследующий бейт: .[16, 74] J L? Перевод: Или из головы сделав в пути поиска его, изумлён я, Откуда мне - капле мечтать об Оманском [море]? На наш взгляд, в первой строке вышеприведённого бейта вместо слова «по» («нога») составителями написано «ё» («или»), что является явной ошибкой, так как «сар ва по» («голова и нога») очень распространённый парный образ в персидско-таджикской поэзии; этот парный образ – антитеза неоднократно применяет также Сакко.
Текст стихов Сакко в этих двух рукописях написан на двух столбцах красивым почерком насталик, на жёлтой бумаге. Первая страница дивана начинается с фрагмента, содержащего начало и конец вступительной газели – хвалебной; местами листы 66-67, 79-80, 106-107, 121-122, 128-129 являются выцветшими и блёклыми, а листы 160-162 – изорванными и повреждёнными. Диван незаконченный и составляет 162 листа. Его обложка – из кожи кофейного цвета и разукрашена тремя красивыми узорами. Второй рукопись дивана Сакко хранится под № 876. Он переписан на жёлтой кокандской бумаге, в двух столбцах, почерком насталик, с уклоном в сторону ломаного плавного почерка (шикаста-и равон). Листы 1б, 2а, 62б-63б разукрашены красными полями, прозвище поэта – ярко-красным цветом. Рукопись указанного дивана переписан в XIX в. в Мавераннахре. Размер этого дивана – 15 X 25,5 см и состоит из 63 листов; обложка – зелёноватая, её верх разукрашен тремя узорчатыми грушами. Более полный диван Сакко Бухарайи, издан в 2010 году в Дели с исправлениями, примечаниями и предисловием персоязычного литературоведа Индии доктора Мухаммада Юсуфа в Центре персидских исследований. Мы в своей работе пользовались в основном этой последней рукописью.
Судя по форме поэзии Сакко, он являлся поэтом-традиционалистом, и его лирические стихи сочинены в таких традиционных литературных жанрах классической литературы, как газель, рубаи, месневи, мурабба, мухаммас и мусаддас. В конце дивана размещены месневи поэта. Диван Сакко начинается с газелей, которые составляют большую часть его литературного творчества. Газелей Сакко всего – 546, общим объёмом 4259 бейтов. Сакко, продолжая традицию предшественников, в своих газелях воспевает истинную любовь, лишённой всякой прихоти и вожделения, сумасбродства и слепого увлечения, изображает волнения, страсти и внутренние переживания влюблённых, их соединение и разлуку, ласку и гнев, беспокойство и терпение, наслаждение любовью и красотой возлюбленной, преданность, отвратительность соперника, радости жизни. В поэзии Сакко тема любви сопряжена с мистико-философскими проблемами и свободомыслием, реалистическая стиль «вукуъ» совмещается с иносказанием и аллегорией, что делает её привлекательной. Великолепие поэзии Сакко заключается в том, что он изображает боль и страдания, печаль и тоску оказавших на чужбине бесприютных людей, гнёт и деспотию, алчность и корыстолюбие, фетишизм чиновников и духовенства того времени, таких как правителей (мир), блюстителей меры и веса и исполнения религиозных предписаний (мухтасиб), блюстителей порядка (шихна), дающих наставления (носех), проповедников (воиз), аскетов (зохид), набожных (обид), шейхов, ходжа и суфиев. Поэт, искусно применяя изящные литературные приёмы, в высоких художественных образах выражает мечту и желания искателей истины, многовековые чаяния и надежду притесняемого народа.
В диване Сакко после газелей помещены два стихотворения, сочинённые в жанре мусаммат-и мусаддас. Несмотря на большой объём указанных мусамматов, состоящих из 42 строф (252 бейт), они соединены единой сюжетной линией. Благодаря применению в них изящных приёмов художественного изображения, читатель зачитывает их с возвышенным расположением духа. Сакко сочинил эти мусамматы шестистрофными (мусаддас); все строфы каждой части, исключая последнюю строфу, рифмуются (бббббс), а части связаны между собой. Два мусаммата посвящены шиитским имамам Риза и Хусейн, имеется также 3 пятистрочных (мухаммас) мусаммата, каждый из которых состоит из 7 частей, всего 21 часть, по 5 строф каждая, всего 52 бейт, рифмуются последние строки каждой части (бббба).
Вслед за мусамматами приведено одно стихотворение в жанре мустазод, состоящее из 30 бейт. Известно, что этот литературный жанр чаще является мелодичным и свойствен песням. Исходя их этого, можно предположить, что Сакко интересовался также музыкой.
Кита в поэзии Сакко вслед за газелями по объёму занимает второе место. Диван поэта содержит 49 кита, состоящих из 154 бейт. В них изложены его этико-моральные взгляды, а также дата смерти многих поэтов – его современников, в т.ч. Ходжа Мирак. Факты, изложенные в кита Сакко, изображают события эпохи жизнедеятельности поэта и свидетельствуют о творческом реализме Сакко.
Заметное место в творчестве Сакко занимает литературный жанр рубаи – 112 единиц, составляющих 224 бейт. В рубайятах Сакко соблюдены оба варианта рифмирования (ааба, аааа). Рубайяты Сакко охватывают весьма широкий круг тем. В них объектом художественного изображения стали как высокие философские и суфийские мысли, так и отдельные эпизоды из личной жизни поэта, а также его различные духовно-психологические переживания. В конце рубайятов поэта, имеется исчисление со следующим текстом: «Завершена книга дивана паломника Двух Благородных Святилищ Хаджи Бахрама, по прозвище Сакко. Написано семнадцатого [дня] месяца великого Шабана 1092 года хиджри в понедельник».
Мотивы вольнодумства и свободомыслия в поэзии Сакко
В поэзии Сакко, наряду с любовной темой и этико-нравственными вопросами, видное место занимает проблема свободомыслия. Поэт признаёт за человеком весьма высокое положение, называет его чашей (зеркалом), в которой отражается мир, душой мира, квинтэссенцией обоих миров, совершенством божественного промысла, желанной жемчужиной, шахиншахом страны существа, весь мир скорлупой, а человека ядром ядер, местоявлением Истины, наперсником Святого Духа, главным источником жизненной воды, властелином обоих миров. Человек является цветком, однако себе кажется он шипом [47, 269, 314, 113, 296, 147, 366, 148, 259, 62, 362, 342, 174, 162].
Сакко предостерегает человека, не быть небрежным относительно себя. Обращаясь к человеку, говорит, что он должен познавать себя: если ты не познал себя, будь ты всезнающим, всё равно «вовсе не знаешь ничего»; «знаешь ли, чей ты потомок, родом ты откуда?»; «ты испивший из источника вечной жизни и в твоем сердце [течёт] живая вода»; «ты - квинтэссенция двух миров, однако, из-за высокомерия и зазнайства оказался в распутстве…» [47, 312, 296, 174, 113]. И:
Перевод: Ты - хуже всякого дурного, если не осведомлён о себе,
Ну а если уж познал себя, тогда ты - красивее прекрасного.
По Сакко, богопознание удаётся человеку через самопознание. Он, обращаясь к человеку, говорит: «Добраться до Бога сможешь ты от себя», «Не будь в неведении относительно себя, так как Он скрыт в тебе» [47, 116, 90]. И: .[47, 192] !о lj и% У Jjl с LSJ J J Перевод: До тех пор, пока не доберёшься до себя, не достигнешь Бога. Прежде чем, как разыскивать Бога, сперва познай самого себя!
Сакко сочинил стихотворение в поэтической форме тарджебанд о самопознании, состоящий из 11 частей, в повторяющемся бейте которого называет человека наперсником Святого Духа, т.е. древнейшим и ближайшим к Богу существом. Он даже в одном бейте с двусмысленным значением приравнивает человека к Богу: .[47, 361] ! bi Ь, сс ош Jh c U Перевод: О, аскет, не зови ты нас к Богу, Нет надобности в тебя, мы - сами Боги.
Понять подобные слова, исходящее из уста мусульманских мистиков, находящихся в возбуждённом душевном состоянии, во время экстаза и на внешний вид противоречащие с шариатом и разумом, трудно несведущему слушателю, поэтому они кажутся ему абсурдными. Такие высказывания обычно известны как забытье (шатахат или шатхийат).
Как известно, одним из стилистических особенностей классиков персидско-таджикской средневековой литературы является частое использование коранических аятов и хадисов пророка ислама. Это доказывается и выводами, изложенными в монографии профессора М. Нарзикула «Э`джази Хусрави» и его место в истории персидско-таджикской литературной мысли [118, 157]. Такая тенденция встречается и в газелях Сакко. Об этом свидетельствует использование им хадиса пророка ислама «Кто познал себя, воистине, тот познал Бога своего» в следующих бейтах:
Перевод: Познай из самого себя Бога,
Вникни в изречение предводителя нашего:
До тех пор, пока не познаешь [хадис] «Кто познал»,
Не узнать тебе руководителя нашего!
Сакко - крайне вольнодумный поэт и своё свободомыслие в большинстве случаев выражает весьма открыто, ясно и откровенно. Он высказывает любопытные мысли относительно религиозных убеждений, веры и неверия, а также вопросов, связанных с ними, таких как ислам, этот материальный мир и иной потусторонний мир, рай и ад, райское озеро Каусар и райский источник Сальсабиль, мечеть, шейх и келья (савмаа), дервишский и христианский монастыри (хонакох, дайр), аскетизм и благочестие (зухд-у порсои), чалма (дастор) и борода (риш), пояс иноверца (зуннор), маг (муг), огнепоклонник, христианин и идолопоклонник (габр-у тарсо-ву бутпараст), Кааба и храм идолопоклонников (Кааба-ву буткада), винный кабачок (майхона), погребок (харобот), кутила, гуляка (ринд).
Сакко то верующий человек и строго придерживается установлений ислама, то отрекается от веры и неверия, и больше всего на свете для него желанным является страдание по возлюбленной. Он продал на рынке любви веру и готов купить ценой жизни страдание по возлюбленной, просит Бога: «Не гони меня в сторону неверия и веры, Ты - цель в том и в этом» [47, 383, 286]. Поэт написал тарджи банд на нижеследующий бейт Аттара:
Перевод: Неверие - неверному, а вера - верующему, Пылинка страдания по тебе - сердцу Аттара.
Поэт подпевает под ритм указанного бейта: .[47, 380] Ort А IJJI iji Перевод: Неверие ищет неверующий, а веру - верующий, А страдание по нему - я, и рад я этим.
Сакко порой как чистоплотный мусульманин аккуратно соблюдает все предписания и установления исламской религии, будучи непоколебимым в шариате, но, в то же , им совершаются отдельные поступки и высказываются мысли, внешне кажущимися вопреки шариату и пренебрежением им. Например, он отдает предпочтение бокалу (вина) над «чоркул» (четырьмя последними сурами Корана, начинающимися словом «кул» - «скажи»), и говорит, что кто не уверовает в неверие локон возлюбленной, тот впал в невежество и это - немусульманство. Он также говорит: «Продали мы за один бокал свод предписаний шариата»; «Не заняты мысли мои мечтой о рае, райских гурий и замков». Обращаясь к аскету, он говорит, чтобы тот не упоминал о вере, и утверждает: «Любовь некой христианки стала причиной процветания нашего ислама» [47, 169, 50, 201, 61].
Поэт высказывает взгляды, расходящиеся с учением официальной исламской идеологии, относительно мечети, киблы, молитвы, поста, паломничества и других богослужений. Для него, подобно мусульманским мистикам, безразличны святилище и храм идолопоклонников, мечеть и винный кабачок, власяница и пояс иноверца, ибо: «услышал он из мечети и кабачка поминание имени Его», «все поминают Тебя и в мечети и в кабачке», «и храм идолопоклонников и мечеть - Его дом» и «с головы до ног тот идол - весь свет божий» [47, 81, 129, 376, 199, 213].
Сакко, обращаясь к шейху города, говорит ему, что он намного предпочитает вечную любовь его двухдневному поклонению Богу, а обращаясь к аскету, говорит, чтобы тот не звал его в дервишский обитель, «ибо сердце желает винного кабачка»; он не верит отшельникам потому, что его сердце «расположен к наставнику кабачка любви» [47, 55, 145]. По его мнению, не дозволено совершать пятничную молитву, не взглянув на лицо возлюбленной [47, 204]. Кибла для поэта - это исключительно лицо красавиц. Он утверждает: «Истинной Киблой является лицо нашей любимой», «наша Кибла - это твое лицо», «все совершают молитву, обращаясь в сторону твоего лица, в качестве Киблы» и: «преклоняясь перед бровями своего идола, он молится Богу». Хотя, по шариату, грешно преклоняться перед человеком, несмотря на это, он считает благодеянием преклонение перед святилищем ниши брови любовницы, и обращаясь к аскету, преклоняющемуся в нише, говорит: «Преклоняться следует перед бровями красавиц мира» [47, 58, 268, 184, 54, 303, 410].
Художественные средства выражения
Сакко в своей поэзии применяет различные художественные приёмы, как смысловые, так и словесные. Поэт особенно часто, с высоким мастерством и виртуозно пользуется стилистическим приёмом таджнис. Напомним, что в таджикском языке (как в разговорной речи, так и в литературном языке) встречаются слова однородного фонетического состава, но имеющие два и более самостоятельных и метафорических, близких по смыслу, значений. Подобные слова в языкознании называются омонимами, а в поэтике их повторное употребление называется теджнис, так как в одном бейте два однородных и одинаковых по форме слов употребляются в разных значениях. [87, 119] Сакко употребляет двусмысленные и многозначные слова и фразы, а также слова и фразы с противоположными значениями, но с идентичной орфографией, которых можно понять в нескольких, порой противоположных, значениях.
Например, в поэзии Сакко неоднократно употребляется фраза «молики динор» [47, 107, 143, 175, 229, 274] и каждый раз её можно понять в двух смыслах: 1) в подлинном смысле этих двух слов, т.е. обладающий динаром, имущественный, богатый; 2) как имя известного мусульманского мистика -Молика Динора: .[47, 107] с ош jb jl Ь ЬЫ jl @ь Перевод: Сей день на свете не каждый обладает динарами, Никому из богатых века не сравниться с ним.
Аналогичным образом слово «азиз» неоднократно применено в двух значениях: 1) в словарном значении слова: ценный, уважаемый и 2) титул древнеегипетских царей. [47, 155] Или слово «ниход» употреблено в двух значениях: 1) имя существительное, означающее «природу», 2) глагол третьего лица единственного числа, в значении «вложить», «установить» [47, 131].
Слова «худбин» и «худ бин» имеют идентичное начертание в арабской графике, хотя имеют разные значения: первое в значении самолюбия, эгоизма и второе - увидеть себя. Сакко пользуется этими двумя словами идентичного начертания очень уместно, и каждое в своем истинном значении в одном бейте [47, 256].
В одной газели с редифом «боре» слово «бор» употреблено в двух значениях: первое «бор» - в значении «тяжести», «бремени», а второе «бор» - в значении «раз» «однажды». Слово «дор» применено в двух значениях: 1) виселица и 2) как арабское слово, означающее «дом» [47, 171]. Фраза «май оред» и слово «маёред» в арабской орфографии пишутся одинаково, хотя их значения различаются. Сакко искусно использовал это в одном бейте [47, 94].
В одном четверостишии четырежды применена фраза «ба лабон» и однажды - слово «балабон», имеющие в арабской графике схожее начертание. Фраза состоит из двух слов: предлога «ба» и множественного числа слова «лаб» («губа»), а слово - название музыкального инструмента, на котором играют при участии губ и пальцев [10, 111].
В диване Сакко встречаются бейты, которых можно прочитать по-разному, и в зависимости от разновидности их чтения, получатся разные значения, порою противоположные. Например: .[47, 361] f$ ijL U сс ош Jh c U Перевод: О, аскет, ради Бога, не зови нас! Нет нужды в тебя, мы сами придём.
Этот же бейт можно прочитать следующим образом: О, аскет, не призывай нас к Богу! Нет нужды в тебя, мы сами Боги.
На внешний взгляд, оба варианта прочтения бейта правильны и какой-либо ошибки ни в первом варианте чтении, ни во втором варианте не наблюдается. Разница при разночтении заключается лишь в том, что один и тот же бейт можно понять в разных, порою противоположных, значениях.
В одном бейте слово «камин» применено дважды: в первой строфе в значении «устроить засаду, прятаться где-то с целью охоты», а во второй строфе - в значении «наименьший» [47, 374].
В нижеследующем бейте фраза «маниву мо» в первой строфе употреблена в значении хвастовства, зазнайства и заносчивости, а во второй строфе - в значении семени, спермы: .[47, 383] ihl j j\ & уь Перевод: Освободились от хвастовства и заносчивости, Хотя из семени и скверной жидкости вы.
Поэт весьма искусно употребляет в одной строке почти схожими по форме, но различными по значению фразами «бод паймудан» («празднословие») и «бодапаймои» («попойка») [47, 291]. В одном бейте слово «дод» употреблено в трёх значениях: 1) глагол прошедшего времени; 2) правосудие; 3) вопль [47, 120]. Или же в одном бейте слово «гуям» применено в первой строке в значении глагола настояще-будущего времени, а во второй - в значении имени существительного (гуй - мяч для игры в хоккей на траве) [47, 248].
Также в его поэзии можно встретить много выражений сходного начертания (по-арабски), однако, различного, а иногда и противоположного содержания. В т.ч., «джом аст» и «джо маст» («есть бокал» и «место пьян»), «ба дин» и «бад-ин» («религии» и «таким»), «инкор» и «ин кор» («отрицание» и «это дело»), «оташин» и «оташ ин» («огненный» и «это огонь») и т.д. [47, 96, 120, 126, 128, 256].
Сакко при изображении различного душевного состояния человека, особенно влюблённого, виртуозно использует стилистический приём муболига (преувеличение), доведя его иногда до крайней степени - игрок (гипербола). В т.ч., в нижеследующем бейте он описывает состояние безумно влюблённого, который потоком своих слёз омыл поверхность земли: .[47, 89] & UJ j jl jbb o- ci l J Перевод: Ради игры в хоккей на траве арену гарцевания того искусного наездника Поток моих слёз пыль с обитаемой четверти смыл да смыл.
Или же в этом бейте из одной газели следующим образом излагает невозможность описания красоты возлюбленной: .[47, 138] Ь Ji J \A\± jjli j и J. L Перевод: Невозможно описать тот узор, даже если все моря Станут чернилами, а каждый хворост и каждая солома - пером.
Для влюблённого долгая жизнь (сто ноевых жизней) без возлюбленной кажется ничтожной и бессмысленной. Согласно преданиям пророк Ной прожил 950 лет и сто жизней ноевых равняется 95 000 лет. В то же время проведение с любовью одно дыхания, мгновения или же весьма короткого времени для влюблённого считается долгой жизнью: .[47, 139] Ь jljj JAC с л ІЗ Ч г Перевод: Сто ноева жизней без неё - ничто, коротко говоря, Побывать один миг с любовью - это жизнь долгая.
Поэт гиперболическим образом описывает бесценность богатства дольнего и горнего миров перед глазами влюблённых: lj UJ J & j2 ilj jb . [47, 272] j3 JIJ J J J j
Перевод: Охваченные страстью локона твоего богатство обоих миров Никогда не приобретут взамен за волосинку твою.
Сакко особенно утрирует при описании истощённой лошади. Перед глазами читателя вырисовывается образ исхудалой лошади, в частности, со следующими свойствами: .[47, 469] ufcl o«j3 jl o JJ AJIJ. Перевод: На её теле нет даже следа от мяса, Сосуды и жила её засохли, кости ослабели. Слабая и бессильная она, подобна волоску, Ветер несёт её в разные стороны. Увидевший её походку во сне, В мгновенье отпустит дух от страха.
Сакко виртуозно, невероятно уникально и совершенно бесподобно пользуется стилистическим приёмом лафф-у нашр (свёртывание и развёртывание). Особенность применения указанного стиля поэтом заключается в том, что он в первой строке последующего бейта приводит слова второй строки предыдущего бейта, затем перечисляет качества, соответствующие каждому из них во второй строке.