Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Автор и читатель «Гарри Поттера»: методологический ракурс
1.1. Карта интерпретации в русле рецептивной эстетики 13
1.2. Литература фанфикшн как рецептивный инструмент 20
1.2.1. Фанфик как зафиксированный рецептивный отклик 20
1.2.2. Интерпретативные стратегии фанфикшена. Коллективный аспект интерпретации 28
Глава 2. Культурные коды «Гарри Поттера»: от поэтики к рецептивному ключу
2.1. Вопрос о жанровом определении произведений о Гарри Поттере 33
2.2 Неомифологические тенденции в цикле о Гарри Поттере 40
2.3. Религиозные смыслы «Гарри Поттера» 57
2.4. «Гарри Поттер» в зеркале классической английской литературы 68
2.4.1. Хронотоп «школьного романа» 68
2.4.2. Сюжетно-ролевая модель классического английского детектива 72
2.4.3. Тематические и образные отсылки к английскому роману викторианской эпохи 78
Глава 3. «Гарри Поттер»: критический резонанс и перевод
3.1. Рецепция цикла о Гарри Поттере в зарубежной критике 83
3.2. Русский читатель «Гарри Поттера»: критические магистрали, социальный контекст 101
3.3 Перевод как фактор влияния 116
Глава 4. Русские фанфики о Гарри Поттере как модель читательской рецепции
4.1. Принципы отбора материала для анализа. Понятие «качественности» текста в фанфикшене. Категория автора 131
4.2. Фанфикшн о Гарри Поттере как дискурс. Коллективный аспект интерпретации 140
4.3. Жанр как способ рецепции 157
4.4. Фанатские тексты: рецепция литературных и культурных аллюзий 166
4.4.1. Фольклорная традиция «универсального героя» 166
4.4.2. Фольклорные традиции «змееподобного противника» и «волшебного помощника» в фанатских текстах 170
4.4.3. Рецепция литературных традиций 175
4.5. Карта интерпретации русского читателя романов о Гарри Поттере 186
Заключение 192
Список использованной литературы 199
Приложение 226
- Фанфик как зафиксированный рецептивный отклик
- Хронотоп «школьного романа»
- Принципы отбора материала для анализа. Понятие «качественности» текста в фанфикшене. Категория автора
- Карта интерпретации русского читателя романов о Гарри Поттере
Фанфик как зафиксированный рецептивный отклик
В современном литературном процессе значительную роль играет Интернет – независимая, свободная площадка самовыражения, в рамках которой любой может выступить в роли писателя, критика, журналиста. Филологи, изучающие интернет-коммуникацию, все чаще говорят о сетевой литературе (сетературе) как особой разновидности современной литературы в целом. Сетевая литература (сетература, Интернет-литература) является актуальной областью филологического исследования последних лет, перспективной для междисциплинарного изучения. Сетература вовлекает в творческий и коммуникативный процессы огромное количество авторов и читателей: в этом легко убедиться, обратившись к данным двух крупнейших серверов прозы и поэзии – «Проза.ру» (http://www.proza.ru/) и «Стихи.ру» (http://www.stihi.ru/). На данный момент15 на сайте «Проза.ру» зарегистрировано 269 860 авторов, опубликовавших 6 845 637 произведений, а на сайте «Стихи.ру» - 753 803 автора и 38 462 929 стихотворений. Для таких авторов Интернет-сообщество изобрело свои литературные премии – «Народный поэт» и «Народный писатель».
Одним из феноменов, порожденных сетературой, является фанфикшн (фанатская литература) – «литературное творчество поклонников произведений популярной культуры, создаваемое на основе этих произведений в рамках интерпретативного сообщества (фандома)… Фанфикшн – это своеобразный, текстуально выраженный аффект; эмоциональный, видимый и осязаемый интерпретативный отклик пользователя массовой культуры на ее продукцию. Это литература апроприации, при которой личное становится общим (произведение «отчуждается» от исходного автора, и читатели сами становятся авторами), а общее (изначально массовое, заниженное) приобретает огромную персональную значимость, обрастает в рамках сообщества слоями индивидуальных смыслов»16. Иными словами, фанфикшн – это создание читателем текстов по мотивам впечатлившей книги (или фильма), с частичным заимствованием героев и сюжета.
Фанфикшн как литературное явление привлекает все большее внимание исследователей. В конце XX века формируется междисциплинарная область изучения фанфикшена – fan studies, которая объединяет филологов, социологов, культурологов, психологов. Фанатская литература столь разнообразна, неоднородна, уникальна как культурологический феномен, что дает богатый материал для наблюдений ученым из разных сфер. К сожалению, отечественные исследователи в основной своей массе не учитывают западную традицию изучения фанфикшена, и данное явление до сих пор остается плохо освещенным в российской науке.
Фанатские тексты являются зафиксированным рецептивным откликом, формой творческого освоения опыта «высокой» литературы и, как в нашем случае, формой межкультурной коммуникации. На наш взгляд, фанатские тексты могут дать искомый практический выход рассмотренным положениям рецептивной эстетики, являясь зафиксированной рецепцией множества различных реальных читателей. Возможность применения положений и терминов рецептивной эстетики по отношению к фанатскому творчеству уже была намечена в сфере fan studies17, однако не получила развития.
Наиболее близкой к избранному нами ракурсу изучения читательской рецепции оказывается докторская диссертация Е.В.Абрамовских «Креативная рецепция незаконченных произведений как литературоведческая проблема: на материале дописываний незаконченных отрывков А.С.Пушкина»18, в которой механизмы и стратегии читательской рецепции изучаются применительно к разного рода «продолжениям» и «ремейкам» незаконченных произведений Пушкина. Особое внимание Е.В.Абрамовских уделяет незавершенности как эстетической категории и креативной рецепции, которую автор мыслит как отдельный тип читательского восприятия. Автор подробно описывает способы, которые избирает креативная рецепция в попытке «завершить» незаконченный текст. Однако Е.В.Абрамовских в своей работе касается не откликовых читательских текстов как таковых, а преимущественно писательских опытов переосмысления пушкинских произведений, постмодернистской игры с сюжетами, героями и тематикой русской классики, что значительно заужает поле исследования.
Нужно отметить, что художественный уровень анализируемых нами фанатских текстов очень различен. Авторы фанфиков по большей части не являются специалистами в области литературы; в научной литературе встречается характеристика авторов фанатских текстов как «наивных читателей»19, хотя и это утверждение спорно: аудитория фанатской литературы слишком объемна, многолика и малоизученна, чтобы можно было делать однозначные выводы. В поле фанатской литературы встречаются как авторы с богатым читательским опытом, так и люди незрелые, с несформировавшимся литературным вкусом, подростки20. В любом случае для исследователей (для нас в том числе) ценны любые тексты, любого качества и степени «наивности»: они наглядно демонстрируют особенности восприятия современными читателями литературного произведения, особенности читательской рефлексии. Как утверждают авторы одной из новейших антологий научных работ в сфере fan studies «The Fan Fiction Studies Reader»21, изучение фанатского творчества дает теоретический аппарат, который может объяснить многие феномены современной культуры, поведение читательской аудитории, культурные механизмы.
Следует сразу оговорить, что представляется невозможным хотя бы приблизительно подсчитать количество фанатских текстов в мире. Если говорить о русскоязычных текстах, написанных по мотивам цикла романов о Гарри Поттере (которые прежде всего и являются материалом нашего исследования), то статистика будет следующей: только на одном русскоязычном сайте (www.fanfics.me) на данный момент22 текстов разной степени завершенности свыше 15 тысяч. Речь идет о 15 тысячах самостоятельных произведений разной длины и степени завершенности; среди этих текстов и «романы», насчитывающие свыше 50 глав, и короткие зарисовки, и повести средней длины.
Заметим, что речь идет только о текстах одной фанатской группы («поттероманах»), в то время как общее количество фанатских групп на указанном сайте на данный момент – 786, и каждая из них содержит различное количество фанатских текстов – от единиц до тысяч. Fanfics.me – не единственный сайт-хранилище фанатских текстов (общее количество подобных сайтов также не поддается подсчету), однако, на наш взгляд, является одним из самых крупных, удобных в навигации и популярных у русскоязычного фанатского сообщества.
Хронотоп «школьного романа»
Большое количество исследователей и журналистов указывает на использование Роулинг богатой национальной традиции жанра «школьного романа»127, чрезвычайно популярного в викторианскую эпоху. Ярчайшим представителем этого жанра является произведение Тома Хьюза «Школьные годы Тома Брауна» (1857г.), набор действующих лиц и ситуаций которого очень близок «Гарри Поттеру» Дж.Роулинг128.
Именно в романе «Школьные годы Тома Брауна» окончательно сформировались составляющие жанра «школьного романа» (или, пользуясь английским термином, «school story»). Повествование о ребенке, взросление которого показано через призму школьных будней; течение повествования организуется логикой учебного года – от начала в сентябре до экзаменов в июне; действие происходит в закрытой школе-интернате, удаленной от дома; на первый план выходит духовное формирование героя в общении с друзьями и обидчиками, в отношениях с учителями. Критики замечают, что многие детали в цикле романов о Гарри Поттере удивительно реалистичны и вызывают в памяти образ жизни в школе-пансионе, какие существуют в Англии и по сей день129. Важно отметить, что сама писательница не училась в школе-пансионе, и подобное сходство не могло стать результатом жизненных впечатлений; причиной использования такого хронотопа является популярность произведений жанра «школьного романа» в английской литературе130.
Игра по правилам «школьного романа» особенно заметна в первой книге о Гарри Поттере («Гарри Поттер и Философский камень»), которая не только соответствует в целом этому жанру, но и содержит множество конкретных перекличек с произведением «Школьные годы Тома Брауна». Повествование у Тома Хьюза начинается с описания того, как Том Браун попал в школу Ригби; его переполняют страхи и одновременно амбиции. Отправление в школу является долгой волнующей поездкой с созерцанием красивых пейзажей. Главный герой заводит новых друзей и сталкивается с соперником – задирой и хвастуном Флэшменом, богатым представителем элиты. Том пытается побороть власть Флэшмена, становясь со временем защитником младших. В школе немаловажную роль играют спортивные игры, и успехи ученика в футболе и регби ведут к росту не только его авторитета, но и авторитета «корпуса», «дома», к которому он относится. Том постепенно становится лидером, во многом направляемый Доктором (таково прозвище директора школы): автор подчеркивает значимость отношений между героем и взрослым наставником.
Нетрудно заметить, что первая книга о Гарри Поттере повторяет эту схему. Получение письма из Хогвартса и отправка в школу является завязкой истории; главный герой так же испытывает беспокойство и надежду. Отправка в школу осуществляется на специальном поезде Хогварст-Экспресс, и его путь пролегает по красивой местности. Уже в поезде главный герой заводит друзей и сталкивается с противником – Драко Малфоем, представителем древнего и богатого волшебного рода. Столкновения Гарри и Драко часто проистекают не только из несходства убеждений, но и из попыток Гарри защитить кого-то от издевательств Малфоя. Большую роль в учебном процессе играет волшебный вид спорта – квиддич, и успехи тех или иных учеников на квиддичном поле отражаются на взаимоотношениях факультетов Хогвартса. Гарри формируется во многом под влиянием общения с директором школы, Альбусом Дамблдором, который принимает активное участие в его духовно-нравственном воспитании. Самих главных героев, Тома Брауна и Гарри Поттера, объединяет большое количество черт – принципиальность, попытка противостоять более сильному и влиятельному сопернику, благоговейное отношение к директору, успехи в спорте, а не в учебе и т.д.
Параллели прослеживаются и между второстепенными героями Роулинг и Хьюза; множество ситуаций, которые Роулинг описывает в первой книге, являются, по сути, аллюзиями на аналогичные им в произведении «Школьные годы Тома Брауна»131. Подробный сопоставительный анализ, к сожалению, не входит в задачи данного исследования.
Однако Роулинг «модернизирует» используемую традицию: в ее школе учатся вместе не только мальчики и девочки (чего не могло быть в эпоху расцвета «школьного романа» - викторианской Британии), но и дети разных национальностей. Писательница также смягчает темную сторону пребывания в школе-пансионате, чего не делает вышеупомянутый Том Хьюз: в Хогвартсе нет травли новичков старшими студентами, притеснений и попыток использовать младших в качестве слуг. В Хогвартсе также нет физических наказаний, и атмосфера душевного комфорта такова, что ни один из персонажей произведения не выражает тоски по дому. Одна из основных черт этих изменений, с точки зрения Дэвида Стиджа132, заключается в том, что истинно британский жанр, повествование о школьниках, которые через обучение и воспитание в школе становятся настоящими англичанами (по манерам, привычкам, менталитету, взгляду на мир), Роулинг делает интернациональным. Писательница сосредотачивает свое внимание не на формировании национальных черт, а на духовном взрослении человека, приобретении им черт Личности.
Стоит отметить, что сама идея «школы волшебников», так впечатлившая поклонников Роулинг, не является ее изобретением. Ее предшественниками могут считаться Урсула Ле Гуин («Волшебник Земноморья»), Джилл Мёрфи («Самая плохая ведьма»), Энтони Горовиц, Диана Уинн Джонс («Миры Крестоманси») и некоторые другие. Роулинг, по мнению исследователей133, довела жанр школьного повествования до логического предела, исчерпала его возможности, совместив образ реальной школы со всеми приметами учебных будней (домашнее задание, отметки, контрольные, несправедливость учителей, каникулы и проч.) с невероятным образным и сюжетным богатством мира волшебства. Новаторство Дж.К.Роулинг заключается в оригинальном сочетании компонентов, каждый из которых имел длинную историю существования в английской культуре; воздействие, оказываемое на читателя, порождается смелой комбинацией привычных ему элементов.
Так, традиция «школьного романа» приводит нас к еще одному варианту прочтения «Гарри Поттера» и точке зрения на главного героя. Гарри Поттер, помимо всего прочего, - обычный школьник, который выполняет домашнее задание, занимается спортом, учится дружить и решать конфликты, взаимодействовать с учителями. «Волшебная» сторона повествования не отменяет психологического аспекта истории: Роулинг психологически достоверно описывает переживания взрослеющего человека в ситуациях, которые знакомы всем – ссора с друзьями, первая влюбленность, одиночество, потеря близкого человека, и т.д.
Подход к освещению учебного процесса в «Гарри Поттере» также является способом трансформации традиции. Школа Хогвартс оказывается не только и не столько пансионом, оторванным от мира, в стенах которого дети учатся выстраивать отношения, решать конфликты, дружить, отстаивать свое мнение, а полем военных действий, где учеба готовит к сражениям в реальном мире или сама по себе является сражением. В конце каждого школьного года, помимо выпускных экзаменов, Гарри Поттера и его друзей ожидает битва с Волан-де-Мортом или его приспешниками – своего рода «экзамен», являющийся проверкой не только приобретенных знаний, но и духовно-нравственного развития (взаимовыручки, отваги, жертвенности).
Священное, эпическое, героическое органично соединяется с повседневным, школьным; перед нами школьник и эпический герой в одном лице. Быт в любой момент может обернуться бытием, любая черта школьной повседневности может указывать на сторонников Темного волшебника или на тех, кто пытался ему противостоять. Именно эта особенность главного героя, художественного мира и хронотопа находит сильнейший эмоциональный отклик у критиков и читателей Роулинг134.
Таким образом, история взросления ребенка вписана в хорошо узнаваемые представителями британской культуры декорации закрытой школы-пансиона и управляется ритмом школьной жизни. Используемая писательницей модель «школьного романа» соединяется с моделью романа воспитания: взрослеющий герой познает себя и мир, и схватка с антагонистом в конце каждого учебного года показывает путь, который он прошел. Школа является слепком мира, позволяющим научиться разбираться в себе, в людях и в важнейших тайнах жизни и смерти.
Принципы отбора материала для анализа. Понятие «качественности» текста в фанфикшене. Категория автора
Фанатские тексты (фанфики) являются зафиксированным рецептивным откликом, формой творческого освоения опыта «высокой» литературы и, как в нашем случае, формой межкультурной коммуникации.
В качестве материала для настоящего анализа брались тексты, размещенные на популярном фанатском сайте-библиотеке fanfics.me. Из содержащихся там текстов (около 15 тысяч произведений275) подробному текстуальному анализу были подвергнуты фанфики, занимающие высокие позиции в рейтинге популярности, существующем на сайте. Рейтинг включает в себя такие параметры, как количество просмотров, прочтений, отзывов пользователей на тексты, рекомендаций читателей. Остальные тексты, представленные на сайте, анализировались частично или же учитывались при создании статистики. При выборке текстов намеренно не ставился вопрос об их качестве: брались наиболее (в некоторых случаях для сравнения – наименее) читаемые тексты, поскольку качество текста не является основной категорией в сфере фанатской литературы.
Художественный уровень фанфика не всегда обеспечивает его популярность и востребованность в фанатском сообществе; на топовых позициях в рейтинге порой оказываются тексты, отвечающие другим требованиям. «Сильный» и «слабый» фанфик не равен «качественному» и «некачественному» тексту.
«Слабый» фанфик, по мнению членов фанатского сообщества – это текст, не содержащий мотивировок для того или иного художественного решения, с большим количеством плохо написанных сексуальных сцен, с клишированными персонажами, с самовнедрением автора (феномен «Мэри-Сью»276), с обилием грамматических ошибок. Востребованный фанатский текст обладает одним из следующих признаков: большой объем (такой фанфик напоминает роман или серию романов), соответствие популярной фанатской интерпретации277, оригинальная и продуманная игра с «каноном» - необычная, но хорошо мотивированная интерпретация какой-либо информации из романов о Гарри Поттере. Фанатский текст должен содержать как можно больше событий, заставляющих читателя сопереживать героям – страдания персонажей, любовь, выяснение отношений и т.п. Именно эти признаки «качества» часто звучат в комментариях членов фанатского сообщества к тому или иному фанфику278.
Фанатская литература наглядно демонстрирует специфику осмысления читателями категории автора. Чтение фанфикшена показывает, что между автором источника (в нашем случае – Роулинг) и читателями устанавливаются своеобразные отношения. С одной стороны, текст «Гарри Поттера» и информация, которую он содержит о вымышленном мире, обладает огромным значением и весом: в «шапке фанфика» (авторском предисловии к тексту) автор фанфика обязательно поясняет, какая информация им учитывалась при написании данного текста. Например:
«Учитываются первые пять книг, большинство событий из которых поставлены с ног на голову. Из шестой-седьмой книг взята только идея хоркруксов с Дарами Смерти и несколько эпизодических мелочей. Мне интересны прежде всего приключения, логические выверты канона, отношения типа «учитель-ученик» и феномен настоящей дружбы. Так что особой любовной романтики не предвидится. Можно было бы указать ООС279 персонажей, но в моем представлении они настолько живые, что имеют право вести себя так, как им заблагорассудится. Имеет место с десяток общепринятых штампов вроде аханья в ответ на улыбку Снейпа. Ничего не могу с собой поделать – нравится... Огромное спасибо авторам «Большой Игры Профессора Дамблдора» http://big game.livejournal.com/, в замечательном исследовании которых я почерпнула пищу для размышления и массу идей»280.
«Я не считаю интервью каноном, поэтому могут встречаться некоторые несоответствия ему. А также я проигнорировала письмо Лили из 7 части. В остальном старалась придерживаться канона»281.
«Автор чтит канон семикнижия, частично признает допы282 (там, где они не противоречат здравому смыслу), не брезгует фаноном, если находит ему обоснуй283. Но никакого «Проклятого дитя»284 автор не видел, не знает и знать не желает)))»285.
С другой стороны, огромная свобода интерпретации, проявляющаяся в подобных текстах (емко выраженная в одном из процитированных определений: «большинство событий из которых поставлены с ног на голову») говорит о том, что в сознании читателя автор источника (в нашем случае – Роулинг) не обладает монополией на правду. Положение автора по отношению к вымышленному миру – не позиция Всезнающего Бога, Демиурга, а положение рассказчика, который повествует всего лишь о том, что видит и, соответственно, может ошибаться, чего-то не знать, не присутствовать при каких-то событиях, трактовать неверно и т.д. Автор источника – такой же рассказчик, как и авторы фанфиков, которые не просто заполняют «зияния» в его тексте, не просто интерпретируют, а порой рассказывают совершенно иначе о событиях, описанных им. Нельзя утверждать, что авторская интенция совершенно игнорируется читателями, однако она не является для них законом.
Надо заметить, что отношение к фигуре автора произведения (в нашем случае – Дж.К.Роулинг) как к одному из возможных рассказчиков «развязывает руки» читателю-автору фанатских текстов, поскольку дает право на свободное обращение с инвариантной частью карты интерпретации и на свободное формирование вариантной части. Если у читателя рождается ассоциация, например, с эстетикой стимпанка, и он хочет в своем тексте воплотить ее286, то он имеет на это полное право, хотя эстетика стимпанка абсолютно не присуща миру Роулинг и никоим образом не связана с инвариантной частью карты интерпретации.
Уравниванием в правах автора произведения и автора фанфика как рассказчиков, находящихся в одной и той же художественной вселенной, обусловлена следующая ярчайшая особенность фанатских текстов – воспроизведение ключевых сцен произведения-источника (с репрезентативной подборкой примеров можно ознакомиться в Приложении, второй параграф). Авторы фанфиков часто «переписывают» яркие события эпопеи Роулинг (например, убийство Волан-де-Мортом родителей Гарри, попытка Гарри защитить Философский камень, встреча Гарри с Сириусом Блэком в Визжащей хижине, и т.д.), преследуя несколько целей:
1) дать ключевым сценам иное смысловое наполнение – например, указать другую мотивировку какого-то поступка персонажа, объяснить то или иное происшествие, которое кажется им неубедительным в источнике;
2) попытаться описать знакомый читателям эпизод с разных точек зрения, поскольку в эпопее Роулинг события показаны преимущественно с точки зрения Гарри – в фанатских же текстах авторы дают возможность взглянуть на происходившее глазами Северуса Снейпа, Хагрида, Волан-де-Морта, Дамблдора и других;
3) предложить свой вариант развития событий в ключевой сцене (или с опорой на центральные сцены) – например, как сложилась бы судьба Гарри Поттера, если бы его родители выжили во время нападения Волан-де-Морта287.
Переписывая ключевые моменты источника, автор фанфика (а с ним и его читатели) получает возможность заново пережить то, что его впечатлило, затронуло. Во втором разделе Приложения помещены несколько примеров подобного «переписывания» ключевых сцен произведения-источника. Отрывки №1-2 взяты из фанатского текста «Быть Северусом Снейпом», суть которого заключается в последовательном изложении событий «поттерианы» с точки зрения профессора Снейпа – самого нелюбимого учителя в Хогвартсе, которого Гарри воспринимает как антагониста. Автор фанфика дает возможность «высказаться» самому загадочному и неоднозначному персонажу «поттерианы», показывая, насколько иначе могут выглядеть знакомые всем события, изложенные с другой точки зрения. Таким образом, данный фанатский текст вызывает интерес и эмоции не за счет сюжетной интриги (поскольку речь идет о событиях, прекрасно известных из романов о Гарри Поттере), а за счет новой интерпретации всем известных сцен, нюансов, становящихся доступными из-за иного ракурса. Точка зрения Гарри, доминировавшая в «поттериане», вступает в конфликт с точкой зрения Северуса Снейпа, являющейся главной для данного фанфика.
В качестве примера нами взяты две важные для «поттерианы» и понимания героев сцены: распределение Гарри на факультет Гриффиндор (книга «Гарри Поттер и Философский камень») и встреча с Сириусом Блэком (книга «Гарри Поттер и Узник Азкабана»). В «поттериане» читатель жестко привязан к точке зрения Гарри: соответственно, эпизод распределения на факультеты важен потому, что Распределяющая Шляпа колеблется, куда отправить Гарри (в нем сочетаются разные задатки), однако Гарри просит отправить его в Гриффиндор.
Карта интерпретации русского читателя романов о Гарри Поттере
Область фанатской литературы показывает разность маршрутов читательского восприятия, позволяет наблюдать факторы, обуславливающие рецепцию и ее творческое отражение. Процесс взаимодействия читателя с произведением, особенно принадлежащим иной культуре, оказывается далеко выходящим за рамки традиционных представлений теоретиков некоторых течений рецептивной эстетики, особенно транзакционной теории. Если В.Изер видит чтение как активно-пассивный процесс – читатель заполняет «зияния», подчиняясь руководящей роли авторской интенции, которая предписывает ему играть по определенным правилам – и лишь проблематизирует отношения реального читателя с текстом, при которых читатель может не подчиниться (не совпасть с имплицитным читателем и начать играть по своим правилам), то фанфикшн является отражением рецепции множества реальных читателей, часть которых демонстративно играет по своим правилам, видя «зияния» там, где они явно не предполагались автором, навязывая элементам произведения смысл, который принципиально не совпадает с авторской концепцией, следуя за имплицитным читателем постольку, поскольку это отвечает их взглядам и интересам.
Можно ли сказать, что фанатская литература вообще не имеет дело с читательской рецепцией в традиционном смысле, что читатели слишком вольно обращаются с произведением, что их цель – не истолкование, не проникновение в различные смысловые пласты, анализ аллюзий и реминисценций, а самовыражение при помощи антуража и персонажей авторского художественного мира? И да, и нет. Как показывает анализ текстов, читатель чаще всего учитывает инвариантную часть карты интерпретации (в той мере, в какой это ему позволяет его читательский опыт и уровень образованности), поскольку это дает возможность воплотить свою интерпретацию. Любая интерпретация – даже самая смелая – так или иначе является результатом восприятия «опознавательных знаков», расставленных автором, но, как было сказано в первой главе данного исследования, читатель обладает абсолютной свободой выбора: он выбирает, каким знакам следовать, а какие игнорировать, в какой иерархии выстроить знаки, какие ассоциации из своего личного опыта и культурного багажа связать с ними. Автор более не демиург, чья точка зрения обладает исключительным правом; он – один из рассказчиков, но в то же время он создатель мифа, в поле которого живут читатели и которым они пользуются, чтобы поведать миру о себе.
Сопоставление современной ситуации фанатских практик с бытованием мифа в культуре неслучайно, хотя и требует отдельного исследования. Ряд работ в сфере fan studies изучает фанатское творчество как постфольклор, поэтому данное направление мысли не является абсолютно новаторским361. Выскажем несколько умозаключений, которые сформировались в процессе работы с текстами-откликами.
Произведение-источник существует в мире читателя-фаната и воспринимается им не как законченный эстетический объект, управляемый авторской интенцией, а как миф, некая модель мира с участниками-архетипами, которая позволяет при помощи этих образов рассуждать о мире, о жизни, о себе, рассказывать истории. Этим объясняется порой пугающая филолога свобода интерпретации произведения-источника в ряде фанатских текстов. Чаще всего это происходит не от недопонимания или плохого знания произведения, а от сознательной установки на бытие в художественной вселенной источника, что предполагает рассказывание об этой вселенной множество различных историй.
Соблюдение характеремы при бесконечном диапазоне трактовок и развитии образов, придуманных Роулинг, показывает, что персонажи используются в фанатском творчестве не только как средство воплощения читательской интерпретации, но и как способ рассказать свою историю, поговорить о проблеме, выразить какое-либо чувство. Герои Роулинг, помимо всего прочего – ярких и убедительных характеров362, наличия «зияний» в биографии и внутреннем мире, которые читателю хочется заполнить363 – частично, теми или иными чертами своих характерем совпадают с образами-архетипами, образами, бытующими в сознании и в массовой культуре в виде неких шаблонов или стереотипов. Гарри Поттер предстает то как рыцарь, готовый к самопожертвованию, герой-одиночка, то как «маленький человек», потерявшийся в этом мире, то как герой плутовского романа или хитрый и изворотливый Иванушка, который может выбраться из любой беды. Рон Уизли – это «свой парень», на которого можно положиться, или, наоборот, недалекий увалень. Гермиона – умная женщина-эмансипе, способная по интеллекту и силе духа не уступать мужчине, или же, наоборот, одаренная и сильная, но нуждающаяся в покровительстве и защите девушка наподобие Джейн Эйр. Профессор Снейп – романтический герой, непонятый миром, гордый, одинокий, очень ранимый, чье прошлое тонет во мраке; одновременно это и шпион, Джеймс Бонд с огромными способностями и невероятным интеллектом. Директор школы Альбус Дамблдор – мудрец, духовный учитель, взявший на себя бремя ответственности за мир, или же изворотливый политик, тиран с глобальными планами, строящимися на пренебрежении отдельной человеческой жизнью. Список персонажей и их совпадение со стереотипами можно продолжать.
Разумеется, персонажи Роулинг гораздо шире, чем стереотипы, с которыми они соотносятся, но сама возможность их совпадения с образами массовой культуры и массового мышления и позволяет так активно использовать их в фанатском творчестве, развивать на этой базе множество совершенно различных интерпретаций, рассказывать с их помощью множество историй о себе и о мире. Герои Роулинг воспринимаются и функционируют как герои мифа, инструменты для рассказывания, самовыражения и анализа. Как известно, процессы мифотворчества протекают особенно активно в периоды исторических и общественных потрясений, потому что пространство мифа создает ощущение вечности, неких неизменных основ жизни. Возможно, именно поэтому художественный мир Роулинг с элементами циклического времени кажется таким привлекательным: в мире «Гарри Поттера» происходят войны и гибнут люди, герои сталкиваются с потерей близких, болью, испытаниями, однако, что бы ни происходило, Хогвартс будет жить, все вернется на круги своя, и очередное поколение пойдет учиться волшебству.
Другая особенность «поттерианы» делает ее привлекательной для процесса интерпретации, выливающегося в сотворчество: художественная вселенная Роулинг представляет собой хорошо продуманный мир волшебников со своей историей, законами, ключевыми событиями и участниками, в котором существует множество лакун, «зияний», вызванных тем, что повествование привязано к точке зрения Гарри. «Зияния», в роли которых могут выступать, например, истории жизни других персонажей, события борьбы с Волан-де-Мортом, тайные операции, о которых Гарри не знал, события, разворачивающиеся вне стен Хогвартса – побуждают читателя к их заполнению, достраиванию мозаики, общие контуры которой ему известны. Богатство литературных и культурных традиций, предлагаемых инвариантной частью карты интерпретации, оказывает влияние на читателя при заполнении им «зияний», но мера и степень этого влияния зависит от читателя. Образы героев в фанатских текстах отрываются от произведения-источника, освобождаются от диктата авторской интенции и функционируют как своего рода «куклы»364, позволяющие наполнить их каким угодно содержанием для выражения своей идеи.
Вариативная часть карты интерпретации может вступать в конфликт (и порой вступает) с инвариантной частью – разные виды отношений обеих частей «карты» мы и постарались показать в данной главе: пронаблюдать, какие элементы инвариантной части игнорируются, какие подвергаются переосмыслению, а какие активно используются и развиваются в фанатском откликовом творчестве, как складывается вариативная часть карты, в каких случаях она противоречит инвариантной части, и т.д. Как показывают наблюдения, составные элементы инвариантной части (литературные традиции, аллюзии, «память жанра») так или иначе улавливаются читателями, но находят отражение в их текстах множеством способов, порой противоречащих друг другу. Вариантную часть карты читатель наполняет своим жизненным, культурным и социальным опытом, и тогда откликовый текст становится способом рассказать не только и не столько о своей рецепции произведения, сколько о себе и своем видении мира.