Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА I. Личность кей-хосрова в памятниках древности и исламского периода 13
1.1. Личность Кей-Хосрова в памятниках доисламской древности 13
1.2. Личность Кей-Хосрова в памятниках исламского периода до Фирдоуси 37
ГЛАВА II. Рождение кей-хосрова и его приход к власти 48
П.1. Предсказания о переходе Кей-Хосрова в Иран 48
П.2. Приключения Афрасияба с Сиявушом и
изображение детства Кей-Хосрова 58
II.3. Переход Кей-Хосрова в Иран 68
П.4. Восшествие Кей-Хосрова на шахский престол и его начинаний 81
ГЛАВА III. Кей-хосров и ирано-туранские войны 92
III. 1. Взаимоотношения Кей-Хосрова с Тусом и гибель Фруда 92
111.2. Руководство Кей-Хосрова войнами в других дастанах 107
Ш.2.1. Дастан о подвигах «Камуса Кашани» 107
111.2.2. Дастан о «Битве Ростама с хаканом Чина» ПО
111.2.3. Мифологический дастан об «Акван-диве» 112
111.2.4. Лирико-героический дастан о «Бижан и Манижи» 114
111.2.5. Дастан о поединке «Одиннадцати лиц» 123
111.3. Роль Кей-Хосрова в дастане о «Великой битве Кей-Хосрова с Афрасиябом» 127
ГЛАВА IV. Гибель афрасияба и завершение земной жизни кей-хосрова 152
IV. 1. Смерть Афрасияба от руки Кей-Хосрова 152
IV.2. Изменение душевного состояния Кей-Хосрова 158
IV.3. Конец земной жизни Кей-Хосрова 169
IV.4. Художественное и идейное видения Фирдоуси в дастане о «Кей-Хосрове» 178
Заключение 188
Библиография 193
- Личность Кей-Хосрова в памятниках исламского периода до Фирдоуси
- Восшествие Кей-Хосрова на шахский престол и его начинаний
- Дастан о подвигах «Камуса Кашани»
- Изменение душевного состояния Кей-Хосрова
Введение к работе
Актуальность темы исследования. «Шах-наме» Абу-л-Касима Фирдоуси является не только одним из величайших эпических творений персоязычной литературы, но и мировой литературы всех времен. Созданное на основе национального эпоса и всевозможных жанров устного творчества иранских народов, произведение воссоздает художественную историю этих народов с опорой на письменных источниках, мифах и легендах, исторических событиях с участием иранских и неиранских царей, богатырей и других персонажей. При этом поэт воссоздает историю Ирана как глубокий знаток не только истории древности до своей эпохи, но и проникает в разнообразия проявлений социальной, политической, культурной и бытовой жизни тысячелетий. Поэтому всестороннее изучение произведения такого объема и значения, как «Шах-наме», не только чрезвычайно важно, но в не меньшей степени сложно.
Следует заметить, что исследование отдельных из огромного числа «дастанов» творения Фирдоуси особенно важно в двух аспектах литературоведческого рассмотрения: во-первых, такое исследование эпических и исторических событий далекого прошлого иранского этноса может осветить важные моменты далеко не ясной его подлинной истории. Во-вторых, такой подход к изучению произведения может способствовать фактологическому установлению методов, стилей и поэтики эпического сказительства с самого начала его зарождения и по сей день, определению структурных, литературных и идейных аспектов не только «дастанов» «Шах-наме» Фирдоуси, но и других произведений аналогичного типа персидско-таджикской литературы, а также эпических сказаний других народов. В этом процессе будет достигнуть еще один, на наш взгляд, важнейший результат: выявление поэтического мастерства Фирдоуси, мощь его поэтического восприятия и мировоззрения.
Конечно, в избранном нами направлении исследования мы имеем предшественников: о персонажах и героях «Шах-наме» много писали шахнамеведы и обычные литературоведы других стран (Германии, Франции, России, Дании, Англии, Соединенных штатов, Индии), а не только Ирана, Таджикистана и Афганистана, одно перечисление которых может составить целую книгу. Но, как нам представляется, среди пятидесяти царей, действующих в «Шах-наме», наиболее значительным и важным является Кей-Хосров, ибо именно этот государь положил конец продолжительным разрушительным войнам между Ираном и Тураном и впоследствии без всякой вражды уступил свое место другому лицу, Лохраспу.
Ведущие литературоведы Ирана и Таджикистана, такие, как М.-Дж. Махджуб, М. А. Рияхи, Х. Шарипов, считают дастан о Кей-Хосрове наиболее значительным «дастаном» из цикла «дастанов» «Шах-наме». Исходя из этого, известной таджикский литературовед Х. Шарипов пишет: «Сказание о деяниях Кей-Хосрова является весьма сложной и крупной частью «Шах-наме». Фирдоуси в нем с большим мастерством контаминирует многочисленные события. Сказания о Кей-Кавусе и деяниях Кей-Хосрова составляют наиболее значительную часть национального эпоса Ирана. В этих двух сказаниях события разворачиваются на больших географических и временных пространствах и, вплетаясь друг с другом, образуют логическую синкретику творческой завершенности и народного художественного вымысла» [5: 18].
М.-Дж. Махджуб также отмечает, что «Кей-Хосров является величайшим и наиболее прославленным государем эпической эры Ирана» [11: 234].
М.-А. Рияхи, видный шахнамевед Ирана, считает сказание о Кей-Хосрове одним из величайших художественных достижений Фирдоуси. Учений об этом пишет: «Хотя и все дастаны «Шах-наме» великолепны и пленительны, сказание о Ростаме и Исфандияре, Сохрабе, Сиявуше, Фруде, Кей-Хосрове, Ирадже и его братьев восприняты как творческие шедевры Фирдоуси» [2: 249].
Действительно, «Сказание о Кей-Хосрове» по объему гораздо шире, чем все другие дастаны произведения. Оно объединяет в своем составе девять вставных дастанов – «Отправление Гива в Туран», «Появление Кей-Хосрова», «Фруд, сын Сиявахша», «Камус Кашани», «Сражение Ростама с хаканом Чина», «Акван-див», «Бижан и Манижа», «Одиннадцать лиц», «Великая битва Кей-Хосрова с Афрасиябом», которые содержат сложные коллизии. Межклановые трения, политические вопросы, которые призвана разрешить мудрая воля Кей-Хосрова. Исходя из указанного положения, мы решили подвергнуть исследованию тему, определив ее название: «Образ Кей-Хосрова в «Шах-наме» Фирдоуси».
Ко сказанному следует добавить, что целостное исследование указанного дастана в связи с деяниями Кей-Хосрова, в интерпретации источников, выявление особенностей сюжетной линии, художественно-эстетических достоинств произведения могут способствовать более глубокому раскрытию идейно-художественного содержания, искусства сказительства в сотворении национального эпоса. Такой подход материалу даст нам возможность определить место и роль «Сказания о Кей-Хосове» в структуре национального эпоса в осмыслении Фирдоуси.
Степень изученности темы. Личность и образ Кей-Хосрова, царя из легендарной династии Киянидов, уже давно притягивает к себе внимание деятелей науки и культуры. Еще в XII в. к образу Кей-Хосрова с позиции суфийской теософии обратился Шихаб ад-дин Сохраварди. Как в доисламских письменных памятниках, так и в самой «Шах-наме» легенда о Кей-Хосрове, конечно, подверглась различным интерпретации, которые в диссертации рассматриваются со всей тщательностью.
Литературу вокруг образа Кей-Хосрова, в принципе, можно разделить на три группы, первую из которых составляют публикации, в коих легенда о Кей-Хосрове и его художественый образ, вслед за Сохраварди рассматриваются с позиций ирфона, или же суфийской теософии, которая рассматривает человека в процессе самоочищения и самосовершенствования, когда его просветленный дух возвращается к своему началу – Богу и сливается с ним. В этом положении человек оставляет мир реалий и становится частью божественной истины. В теософии Сохраварди Кей-Хосров достигший стадию духовного отчуждения от мира вещей, фигурирует в четверке пешдадидских и киянидских государей арийев – Хошанга, Джамшида, Фаридуна, Кей-Хосрова.
В общих чертах, в том же ключе образ Кей-Хосрова интерпретируют Т. Пурнамдариян, Омид Хамадани, Хосейн-Али Кобади, Хосейн Размджу, Фатиме Модарреси, Мортаза Сакибфар, Насроллах Пурджавади, Мухаммад-Али Садекиян, Хамид Джафара Кариали. В интерпретации Т. Пурнамдарияна Кей-Хосров через божественный «фар», света и солнечного сияния сливается с божественной истиной. Внезапное исчезновение Кей-Хосрова в присутствии его соратников в статье Омида Хамадани также находит толкование в духе суфийской теософии. В исследовании Хосейн-Али Кобади по символизму в иранской культуре образ Кей-Хосрова рассматривается с позиции учения Сохраварди. В своем исследовании суфийских этических памятников Хосейн Размджу представляет Кей-Хосрова «проявлением божьей благодати».
Божественная сущность Кей-Хосрова на основе концепций Фирдоуси и Сохраварди рассматривается и в статье Фатимы Модарреси. В публикациях Сейида Хамидияна, Мортаза Сакебфара, Насраллаха Пурджавади, Мухаммад-Али Садекияна и Хамид-Джафара Кариали так или иначе затрагивается божественная и духовная сущность образа Кей-Хосрова.
Ко второй группе публикаций следует отнести такие исследования, которые осуществлены на основе мифологических анализов по материалам повествовательных текстов. К исследованиям такого характера относятся работы А. Кристенсена, М. Бахара, Б. Саркарати, З. Сафа, статьи А. Исмаилпура, М. Вахеддуст, которыми мы воспользовались в этом исследовании.
Сопоставительно рассматриваются легенды о Кей-Хосрове и некоторые другие мотивы, связанные с ней, в статье С. Айдинлу под названием «Сиявуш, Мессия и Кей-Хосров (сравнительный анализ)», в которой исследователь выявляет шестнадцать полных и частичных совпадений в характеристиках Сиявуша и Мессии и двадцать параллелей между Кей-Хосровом и Мессией. Отсюда автор статьи делает вывод, что жизнь этих трех персонажей изображена по одному и тому шаблону. В том же плане С. Айдинлу в книге «От мифа до эпоса» пытается раскрыть аллегорическое значение «Чаши Кей-Хосрова». Ф. Каеми в статье «Анализ сказания о Кей-Хосрове в «Шах-наме» по методу критики мифа» к феномену этого шаха подходит с позиций староформалистического взгляда.
Обоснованный интерес вызывает статья Дж. Халики Мотлака «Кей-Хосров и Коруш», в которой автор сравнительно анализирует жизнеописания мифологического и исторического персонажей. Исследователь, опираясь на данных источников различного характера, обнаруживает семь весьма метких совпадений миров этих двух царей, в частности, обстоятельство их гибели. К помощи сравнительного метода в статье «Общие признаки между «Махабхаратой» и «Шах-наме» прибегает Дж. Дармстетер, который в источниках обнаруживает еще две линии влияния мифа о Кей-Хосраве на древние культуры: этот миф использован в житиях героя «Махабхараты» Юдиштире и пророка иудеев Ухнуха в их священной книге. Следы Кей-Хосрова в письменных источниках в своих статьях прослеживают Ч. Мавлайи и М. Диловаров.
К третьей группе относятся работы, в которых по тому или иному поводу пересказываются содержания дастанов. Такие моменты имеют место в работах Е. Э. Бертельса, Х. Массэ, М. И. Надушана, М. Баруманд, М. А. Рияхи, М.-Дж. Махджуба, М. Р. Фасайи, Х. Шарипова, А. Мазахери, Б. Хамиди. К этим работам следует добавить статьи М.-Р. Р. Мохасела и А. Хазрайи.
Количество публикаций, таким образом, довольно внушительно, но образ Кей-Хосрова в «Шах-наме» Фирдоуси и по сей день остается всесторонне неизученным. Поэтому перед нами поставлена задача осуществить исследование темы, вокруг которой высказано много разноречивых мнений, но в целом оставшейся неисследованной.
Цель и задачи исследования. Дастан о Кей-Хосрове является самой крупной из многочисленных поэм «Шах-наме». Она объединяет девять в структурном отношении отпочкований, названных дастанами. Общий объем этой части произведения Фирдоуси в пятитомном издании составляет содержание двух из них. Целью настоящего исследования является всестороннее монографическое изучение образа Кей-Хосрова в указанном источнике с привлечением иных письменных памятников древнего и исламского периодов. Для достижения этой цели перед соискателем поставлены следующие задачи:
- установление факта существования дастана о Кей-Хосрове, его персонажей или же событий, каким-то образом связанных со сюжетом дастана в доисламских памятниках;
- выявление всех обстоятельств, связанных с образом Кей-Хосрова, других персонажей и событий, относящихся к сюжету дастана о нем в источниках исламского периода;
- целостное исследование содержания и сюжета дастана о Кей-Хосрове в «Шах-наме»;
- исследование художественных особенностей дастана и определение воззренческих позиций Фирдоуси в нем;
- исследование мифологических, сказочных и легендарных изображений в фабуле дастана о Кей-Хосрове;
- рассмотрение места предопределения, судьбы, или фатализма в жизни персонажей дастана.
Объектом данного диссертационного исследования, в первую очередь, является «Шах-наме» Фирдоуси тегеранского издания (1381/2003 г.), выполненное иранским литературоведом Мухаммадом Дабир Сияки, а также литературно – исторические памятники древности исламского периода.
Предметом исследования настоящей диссертации является «Дастан о Кей-Хосрове» из «Шах-наме» Фирдоуси.
Источники исследования. В нашем исследовании в качестве основного источника использован текст «Шах-наме» Фирдоуси, вышеуказанного издания. Издание снабжено комментариями и объяснениями. Все поэтические образцы в нашей работе цитированы по этому изданию. Здесь может возникнуть вопрос: что побудило нас выбрать в качестве основного источника для исследования темы именно это издание, хотя и существуют общепризнанные издания Москвы, Дж. Халики Мотлака, которые являются критическими изданиями? На этот вопрос отвечаем, что этот выбор имеет под собой четыре основания. Во-первых, этот текст, вобравший достижения древнейших списков «Шах-наме», т.е. флорентийского и московского, основывается на вторую редакцию текста произведения (калькуттского), которую осуществлял сам Фирдоуси спустя пятнадцать лет после первой, при которой, разумеется, ввел в состав текста какие-то изменения. Во-вторых, критические тексты Москвы и Дж. Халики Мотлака, основанные на древнейшем рукописном списке, восходящем к первой авторской редакции, во многих случаях лишились вставок второй авторской редакции. В-третьих, составитель использованного нами текста, как мы убедились в этом в процессе исследования, проявил большую ответственность при критике текста, сохранив по мере возможности, лексику и обороты, свойственные самому Фирдоуси, что нельзя сказать о критике Дж. Халики Мотлака, который по своему разумению иногда «исправляет» свойственные автору речевые элементы текста произведения, что чуждо принципам научной текстологии. В-четвертых, наш текст пользуется успехом в ряде шахнамеведческих центрах мира, в том числе, в Европе и Америке, где воспринимается в качестве надежного источника.
Другими источниками нам послужили литературно-исторические памятники древности и исламского периода. В круг вспомогательной источниковой базы исследования входят исследовательские труды отечественных и зарубежных ученых, посвященных «Шах-наме» и его творцу. Кроме того, мы, по мере необходимости, прибегали к помощи энциклопедий и словарей.
Научная новизна исследования. В диссертации, впервые в литературоведческой науке, в шахнамеведении, в частности, образ Кей-Хосрова в «Шах-наме» Фирдоуси подвергнут целостному монографическому исследованию. Делая упор на новейшие достижения теории аналитического исследования художественного произведения, нами проведено данное исследование, которое также применяется в практике шахнамеведов ряда центров шахнамеведения, в частности, во Франции, Германии, Дании, Соединенных штатах Америки, России, Британии, Иране, Таджикистане и других странах.
В диссертации образ Кей-Хосрова рассматривается в доисламских и исламских источниках. Сюжет и содержание дастана подвергается анализу и исследованию по «Шах-наме» Фирдоуси и в соответствии с теорией сюжетосложения персидской литературы классического периода.
Впервые в нашей диссертации рассматриваются идейно-художественные воззрения Фирдоуси, нашедшие воплощение в исследуемом дастане «Шах-наме». То же можно сказать и в отношении мифологических, сказочных, легендарных изображений и присутствия фаталистических мотивов в судьбах персонажей дастана.
Методы исследования. Для решения задач, поставленных целью исследования, мы, прежде всего, обратились к сравнительно-историческому методу решения. Помимо того в процессе исследовании нами использованы и другие методы, к которым относятся научный метод психоанализа, структуралистический метод и критическое отношение к материалу исследования.
Методология и теоретическая база исследования. При осуществлении исследования соискатель всячески опирался на опыт работ ведущих литературоведов, иранистов России, Ирана, Индии, Таджикистана, среди которых следует отметить таких ученых, как Е. Э. Бертельс, И. С. Брагинский, С. М. Толстов, М. М. Дьяконов, М.-Н. Османов, Х. Шарипов, Ш. Асроров, З. Сафа, М. И. Надушан, К. Саррами, М. Дабир Сияки, Дж. Х. Мотлак, М. Рияхи, М. Дж. Махджуб.
Научно-теоретическое значение диссертации заключается в том, что полученные научные результаты восполнят теоретическую базу современного литературоведения в деле анализа поэтических текстов и позволяют новому подходу к иным дастанам героического эпоса «Шах-наме» Фирдоуси.
Практическое значение работы. Материалы и заключения по исследованию могут быть использованы: при написании научных работ по шахнамеведческой тематике, исследовании проблем истории эпического творчества на языке фарси, особенно – героического эпоса, при написании учебников и учебных пособий для высшей и средней школ, составлении курсов лекций и спецкурсов по истории персидско-таджикской литературы.
Основные положения, выносимые на защиту.
1. Образ Кей-Хосрова является одним из древнейших эпических образов иранского национального эпоса. Предания о подвигах и деяниях этого легендарного персонажа были распространены еще в авестийские времена и функционировали до начала исламской эпохи. Об этом свидетельствуют письменные памятники древности, в частности, авестийские «Яшты» и «Ясна», Ригведа, а также памятники средневековой литературы, такие, как «Шахрестанха-йи Эран», «Бундахишн», «Менаг-е храд», «Ардавираф-нама» и др.
2. Начиная с начала распространения ислама и до эпохи Фирдоуси, различные эпизоды подвигов и деяний Кей-Хосрова в различных интерпретациях проникают в исторические труды арабоязычных авторов таких как Динавари, Табари, Хамза Исфахани, Наршахи, Са’алиби, Бал’ами, Гардизи, а также писателей – Ибн ал-Балхи, Данешвар, в которых особо подчеркиваются божественное начало личности Кей-Хосрова, его душевные качества идеальной личности и правителя.
3. Художественная интерпретация легенд о Кей-Хосрове, насколько позволяют судить дошедшие до нас произведения IX-XI вв., впервые в целостном виде осуществлена в «Шах-наме» гениального поэта Абу-л-Касима Фирдоуси.
4. Внезапное исчезновение легендарного героя в конце произведения, когда он искореняет несправедливость и зло, которых олицетворял могучий богатырь туранец Афрасияб, завершает теософическую ирфаническую интерпретацию образа, по которой достигший своими благими поступками путник постигает апогею духовного самоочищения и самосовершенства, завершив свои мирские дела, в котором он, пребывая в положении временщика, устремляется к своему началу, сияющему Богу, сливается с ним и становится Богом.
Апробация работы. Результаты исследования обсуждались и рекомендованы к защите на заседании кафедры истории таджикской литературы Таджикского национального университета (05 ноября 2013 года, протокол № 9).
Основные положения диссертации отражены в 5 публикациях, в том числе в журнале «Вестник Таджикского национального университета», «Вестник Таджикского государственного педагогического университета им. С. Айни», «Известиях Академии наук Республики Таджикистан», рекомендованные ВАК Министерства образования и науки РФ. Список опубликованных работ приводится в конце автореферата.
Автором диссертации прочитаны доклады в традиционных научных конференциях преподавательско – профессорского состава ТНУ (2012 - 2013) и в научно – практической конференции молодых ученых ТНУ в 2013 году.
Структура и объем диссертации. Диссертация состоит из введения, четырех глав, заключения и библиографии.
Личность Кей-Хосрова в памятниках исламского периода до Фирдоуси
Личность Кей-Хосрова в эпических и исторических памятниках исламского периода также получает дальнейшее распространение, что связано с образованием новой исторической действительностью, в которой активную роль начали играть получившие политическую независимость иранцы. С появлением в конце 9 века самостоятельных государств в Хорасане, Мавераннахре и Иране, раскрепощением национального самоосознания иранского этноса начали возрождаться культура, литература, наука в национальном переосмыслении, хотя и часто проявлявшихся на арабском языке. Можно сказать, период для иранцев был еще двуязычным. Тем не менее персоязычная литература обратилась к своим национальным ценностям, особенно к художественным традициям, в том числе, к национальному эпосу. В такой обстановке образ Кей-Хосрова не мог оставаться в забвении. Наряду с другими мифами, преданиями, легендами и сказаниями глубокой старины в художественно-литературный обиход с новым блеском начали появляться обработки образа Кей-Хосрова. В такой обстановке для нас неизбежно возникают ряд вопросов:
1. В каких исторических сочинениях и с каким уклоном в исламском периоде нашел свое отражение образ Кей-Хосрова и в каких соотношениях они находятся с дастаном о Кей-Хосрове в «Шах-наме» Фирдоуси?
2. К каким последствиям для образа Кей-Хосрова привел его перенос в художественную литературу исламского периода?
Для получения ответа на эти вопросы мы обязаны последовательно обратиться к тем произведениям, в которых этот образ в той или иной степени соответствует амплуа нашего исследования. Среди историографов исламского периода первым к легенде о Кей-Хосрове обратился арабоязычный автор иранского происхождения Абу Ханифа Динавари (ум. 895). В своем сочинении «ал-Ахбар-ат-тавил» он затронул предание о Кей-Хосрове в связи с судьбой его родителей -Сиявуша и Фарангис. Динавари по этому поводу пишет: «Дочь царя была супругой Сиявуша и носила от него в чреве ребенка. Тюркский царь решил распороть чрево своей дочери и уничтожить плод, но Бараян , который был его везиром, воспрепятствовал его намерению, приводя довод, что дочь и ее ребёнок не совершали никакого преступления. Царь велел ему держать дочь при себе и когда она разрешится от бремени, уничтожить плод. Женщина жила в доме везира, пока та не разрешилась. Она родила мальчика, который и был Кей-Хосровом, который стал царем после Кей-Кавуса. Когда родился мальчик, везир вынес его из города и отдал на кормление в племя горных палаточников, где он и вырос. Царю же везир сказал, что его дочь родила девочку, которую он убил. Царь поверил его слову» [19: 37].
Затем Динавари передает легенду о восшествии Кей-Хосрова на царский престол, который в корне отличается от легенд других авторов исламского периода. Эта легенда выглядит так: «Когда Кей-Кавус начал в Фарсе насильничать и своевольничать и дерзить против Бога, люди сочли его недостойным и начали поговаривать о его смешении. Слухи об этом достигли матери Кей-Хосрова, который тогда был в возрасте семи лет. Мать Кей-Хосрова направила в Фарс посланца и сообщила им о гибели Сиявуша и приключениях Кей-Хосрова. Иранцы выбрали из числа знати мужа по имени Зав и направили к Бараяну везиру, чтоб привез мальчика. Зав отправился к нему и сообщил о решении иранцев. (Забрав мальчика, Зав отправился назад). В дневное время он прятался, а по ночам двигался, пока не достиг берега Джейхуна, реки, текущей от Балха к Хорезму. На своем коне он переплыл реку и доставил мальчика в столицу. Люди лишили Кей-Кавуса царства и на трон посадили этого мальчика и нарекли его Кей-Хосров, почтили его своей покорностью. (Кей-Хосров) велел посадить своего деда в темницу, где он пребывал до своей смерти» [19: 38].
В этом сообщении примечательно то, что эпизод с лишением Кей-Кавуса трона, а затем отправлением его в темницу имеет место лишь в этом источнике. В других источниках этого периода есть сведения лишь о потери Кей-Кавусом доверия подданных и отходе от него ряда стран шахиншахства.
В сочинении Динавари также сообщается, что в правлении Кей-Хосрова в Йемене царствовал Африкис, после которого царствует сын Зауджишан, показавший себя довольно воинственным государем. После того, как этот Зауджишан прибирает к рукам племена Джаддис, вознамеривается то же сделать с царством Кей-Хосрова. Этот эпизод Динавари излагает таким образом: «Зауджишан пошел походом на племена Джаддис и покорил их. После этого он с войной пошел на Кей-Хосрова в Ирак. Кей-Хосров выступил ему навстречу и между ними разгорелось сражение, в котором был убит Зауджишан, а его войска разбежались» [19: 38-39-40-41].
Динавари дает сведение также о правлении Фандизава, сына упомянутого Зауджишана и Давида в Йемене, «Когда падишахом иранцев был Кей-Хосров, сын Сиявуша» [19: 38-39-40-41].
Пожалуй, наиболее любопытным в связи с легендой о Кей-Хосрове в труде Динавари предстает предание о конце правления Кей-Хосрова, что не зафиксировано ни в одной из других источников того периода. Перемешав миф о Кей-Хосрове с мифами израильтян, Динавари создает такую мифологическую синкретику, в котором конец правления Кей-Хосрова и его смерть преподносятся как следствие страха Киянида перед усилением власти Соломона, сына Давида. Исходя из важности этого сообщения, изложим его целиком: «В начале царствования Бакиса умер Давид. Его царство унаследовал его сын Соломон. И все это происходило в правлении Кей-Хосрова сына Сиявуша. Когда же Соломон стал царем, Кей-Хосров со своей семьей и сокровищами оставил Шам и отступил сначала в Ирак, а затем в Хорасан, где обосновался в Балхе. А балхский храм (огня) строил сам. Соломон же перебрался в Ирак. И когда весть об оседании Соломона в Ираке и величина и мощи его царства дошли до Кей-Хосрова, он сильно струсил и впал в уныние, а затем заболел и умер» [19: 43].
Вторым в хронологической последовательности источником рассматриваемого периода, содержащим сведения о Кей-Хосрове, является знаменитая всеобщая история Абу Джа фара Мухаммада ибн Джарира Табари (839-923) под названием «Таърих ар-русул ва-л-мулук», в котором предание о Кей-Хосрове излагается с его рождения и до отречения от престола, что в книге составляет 11 страниц.
Необходимо заметить, что главным источником Табари по части мифов, легенд, преданий, в том числе мифа о Кей-Хосрове, а также истории легендарных и реальных государей Ирана, явилась книга «Хватай-намак», по ее арабскому переводу. Но Табари не ограничивается этим важнейшим источником иранской древности. Он привлекал к работе и другие пехлевийские книги, переведенные на арабский язык. Так как версия Табари относительно Кей-Хосрова имеет определенные расхождения, мы сочли необходимым отметить здесь отличные моменты этой версии.
В версии Табари умалчиваются некоторые ухищрения Кей-Хосрова, предпринятые по инициативе Пирана, чтобы спасти его от угрожающей ему смертельной опасности со стороны Афрасияба. Табари также умалчивает о Хоме и его роли в поимке Афрасияба. Он лишь говорит, что Афрасияб, перебегая от страны к стране, добирается до Азербайджана и прячется в водах озера по названию Хосиф, что может быть искаженной формой jajast -арабизированная форма cecast [35: 431; 139: 108].
Восшествие Кей-Хосрова на шахский престол и его начинаний
Кей-Хосров на престол монарха садится после того, как выдерживает великое испытание перед Кей-Кавусом и тех из военачальников, которые не были его сторонниками. Испытание это - разрушение крепости Бахман. Когда Кей-Хосров явится к деду, тот возносит ему хвалу и, поцеловав его руку, прикладывает к своему лицу. Затем он берет Кей-Хосрова за руку и сажает на трон, который долгие годы занимал сам. Тут же он велит казначею принести царский венец. Когда его доставляют, собственной рукой водружает его на голову нового государя Ирана. Присутствовавшая при этом знать приносит полагающие при таких церемониях поздравления и подарки - драгоценности и благоухания .
Следует особо подчеркнуть, что в «Шах-наме» сразу после восшествия Кей-Хосрова на престол начинается сказание о нем. Фирдоуси уже в первых строках дастана указывает на источник, легший в основу его «Шах-наме», которым являлась «"Шах-наме" абумансури»:
(Оставлю на свете одно сказание, Из этой знаменитой книги старины).
Поэтому, с уверенностью можно сказать, сказание о Кей-Хосрове в этой прозаической версии национального эпоса, созданной, по мнению шахнамеведов, зороастрийскими интеллектуалами и по поручению военачальника Хорасана Абу Мансура Абд ар-Разака и под редакцией его мудрого вазира Абу Мансура Моаммари (958 гг.), зафиксировано начиная с утробной жизни героя и по его вознесение на небо. Сказание о Кей-Хосрове в своем составе содержит еще семь малых дастанов, которые расположены в
таком порядке: «Дастан о Фруде», «Дастан о Камусе Кашани», «Дастан о Ростаме и хакане Чина», «Дастан о сражении Ростама с дивом Акваном», «Дастан о Бижане и Манижи», «Дастан об одиннадцати лицах», «Дастан о великом сражении Кей-Хосрова с Афрасиябом».
Таким образом, можно сказать, что «Дастан о Кей-Хосрове» не только составляет один из крупнейших периодов эпической истории в «Шах-наме», но и пятую часть текста произведения.
Сказание о Кей-Хосрове начинается с восхваления трех элементов, дополняющих друг друга (умение), (происхождение), (сущность), которые предполагают еще одного составляющего:
(Когда имеешь эти три, тебе нужен еще разум [То, что]различает добро и зло). чтобы быть тем, в ком есть высокая нужда. Следовательно, в ЛИЧНОСТИ Кей-Хосрова сошлись все эти первостепенные качества избранной личности.
Этим двустишием Фирдоуси уже отчетливо обозначает назначение образа Кей-Хосрова - образа идеального правителя, к чему стремились все великие мыслители, которые затрагивали эпические аспекты человеческого общества. В Кей-Хосрове все эти качества сошлись воедино, ибо как только он обрамляет чело (венцом величия), его заботой становится созидание тоже идеальной среды человеческого бытия:
(Благоустроил там, где было разрушение,
Освободил от горести человеческие сердца.
Из тучи весенней влагу полил,
С лица земли ржавчину и горе смыл.
Подобно раю, украсилась земля,
От справедливости и щедрот обогатилась она). Поэтому стремление Кей-Хосрова к облагораживанию отчизны сопоставляет с действиями Джамшида и Фаридуна, считая его равным им:
(КакДжам и Фаридун украсил трон,
Не переставал проявлять справедливость и одарять шах). Фирдоуси испытывает своего идеального монарха в различных ситуациях. Если в благополучные условия социально-экономической жизни страны Кей-Хосров показывает себя таким, каким он предстает в приведенном двустишии, то так и в таких условиях могут проявить и обычные правители. Но для идеального правителя художественное слово имеет и другие средства. В случае с Кей-Хосровом поэт в качестве пробы или средства испытания использует очень суровый прием: с приходом к власти Кей-Хосрова в стране свирепствует засуха продолжительностью в семь лет. Но Кей-Хосров с честью выдерживает это испытание, подтвердив таким способом свою благость. В этой связи С. Хамидиян, опираясь на текст «Шах-наме», пишет: «Мир при его (Кей-Хосрова - Р.Н.) господстве выглядел сосредоточием доброты и вежества, блески красоты, раем, свободным от происков Ахримана. Увиденный Годарзом сон, обернулся в явь, а засуха уступила место благоденствию. Хотя и эти засухи и расстройства не были ни чем иным, как следствием преступлений людей, теперешное покорение с помощью неба, успокоение земли также даются благодаря сиянию праведного человека. И на сей раз вселенная подобна горе, которая эхом отражает следы человеческих поступков. Слова Кавуса о Кей-Хосрове -свидетели бесподобия, стойкости, осведомлённости того о сокровенных тайнах мироздания» [135: 314]. И это можно засчитать вторым деянием Кей-Хосрова после его восшествия на шахский трон.
По тому, как излагает Фирдоуси, когда Кей-Хосров добивается шахской короны, все правители вассальных государств спешат свидетельствовать ему свою лояльность, поднося ему при этом «бадж coy» (дань). В этом процессе весьма примечательно явление Ростама с отцом к Кей-Хосрову. Когда Ростам с отцом и кабульской знатью были еще в пути, Кей-Хосров посылает им на встречу Гива, Годарза и Туса с фанфарами. Когда же Ростам подходит к трону и:
(Когда Хосров увидел слоноподобного богатыря, Слезы с его ресниц потекли на щеки. Он спустился с трона, приветствовал его, «Могучий» поцеловал землю [перед ним]. Ростаму сказал [шах]: «О богатырь, Всегда живе счастливо и со светлой душой! На свете ты мудрый и разумный, Ты же и воспитатель Сиявуша»). Кей-Хосров оказал достойное внимание Залю и другим спутникам Ростама. Тот же, в свою очередь, приветствовал царя такими проникновенными словами:
Дастан о подвигах «Камуса Кашани»
В «Шах-наме» Фирдоуси искусно пользуется приемом контаминирования различных сюжетов и мотивов. Сказание о Камусе Кашани, например, является первым из шести дастанов, вплетенных в сказании о Кей-Хосрове. Литературовед X. Шарипов, касаясь этого вопроса, пишет, что «искусство Фирдоуси в создании композиции и сюжетосложения не имеет аналогов» [62: 8].
В «Дастане о Камусе Кашани» Кей-Хосров фигурирует в двух эпизодах: в начале и в середине повествования. В первом эпизоде это происходит тогда, когда разгромленное войско в плачевном состоянии предстает перед шахом. И здесь Кей-Хосров показывает своим подданным, что и идеальные государи не всегда в состоянии обуздать свой гнев. Но осуждать его за этот поступок здравый рассудок не берется: ведь бездарно преданы смерти тысячи молодых жизней, в числе которых - и его брат, потомок великого рода. И воины за этот взрыв негодования его не осуждают.
Они (С пристыженными сердцами подошли к шаху, С ранеными печенками, виновато подошли: Брата его убившие без вины, Врагу отдавшие печать и колах. Все с опечаленными сердцами, руки под мышки Подошли к нему, словно слуги). Суровые воины признают справедливость гнева государя, хотя все знают, что война есть война:
Г40; 8791 - -2 ,jy t s - 5" LS S oLia. aL a j aLaJl " " \y (Таковы конец и итоги войны: Кому-то - венец, а кому - темная могила). Эти слова Фирдоуси вложил в уста ищущих прощения государя, а с ними обращаются к Ростаму, прося его выступить посредником между ними и шахом. Великому воину удается убедить его. Да он и сам опомнился от поразившего его шока. Прощение состоялось. Шах простил даже Туса, который покорно раскаялся перед ним. Провинившийся полководец обещал искупить вину ценной собственной жизни, наказать туранцев, если царь назначит его главой войска.
По совету Ростама Кей-Хосров оставляет Туса командующим войском, но тайно поручает Гиву следить за ним, чтобы вновь не совершал глупостей. После этого войско, построенное по команде Туса дает клятву что будут все сражаться до последней капли крови. Войско тут же направляется в сторону Турана и достигает пограничную реку Шахд.
Второй эпизод относится к той части сказания, когда иранское войско у горы Хамаван попадает в окружение туранской рати. Кей-Хосров получает весть, что и на сей раз Пиран вышел в битве победителем и многие из воинов и витязей, особенно из дома Годарза, пали в бою, а знамя полководца
Туса пало под ноги. Удрученный Кей-Хосров велит послать за Ростамом, чтобы явился ко двору. Ростам немедленно садится на Рахша и мчится в столицу. Когда он является к Кей-Хосрову, тот дает ему необходимые советы и всю наличность царской казны.
Командующим тридцатитысячной вновь созданной рати Ростам по совету Кей-Хосрова назначает Фариборза.
В пути Фариборз покорно просит богатыря, чтобы тот просил у Кей-Хосрова согласия на его брак с Фарангис, его матери. Ростам дал ему согласие и тут же отправляется к Кей-Хосраву и излагает ему просьбу его дяди. Кей-Хосров тут же дает согласие на этот брак, если согласится:
(Того, кто пренебрегает твоим советом,
Жизнь растопчет под ногами.
Твои уста не произносят ничего, кроме добра
Да пусть тебя всегда сопутствует величие!
Ты знаешь, что я не имею над ней власти
Такие слова ей сказать не просто.
Я скажу матери, если она выслушает
Те назидания, которые питаются разумом).
Кей-Хосров с Ростамом идут к Фарангис. Кей-Хосров излагает ей и
сложившуюся ситуацию и сватовство своего дяди и добавляет, что Ростам об
этом просит от имени Фариборза. Фарангис выслушивает сына с
недовольством, но вспоминая участие Ростама в своей судьбе, говорить,
(Что нет у меня желания обидеть Ростама,
Не то нет у меня желания к этому делу. 109
Но если сватом является Ростам, несомненно, Его желанию воспротивиться разве, что небо). Воздавая ей хвалу, Ростам питается изменить душевное равновесие женщины:
(Если угодно тебе выслушать мои советы и наставления, Ты знаешь, что от мужа не отталкивается женщина. Разве откажется молодая от молодой пары, К тому же, если он из потомков каев? Ибо мужчины (созданы) для женщин, а женщины Больше хотят, чем мужчины). Таким образом, Ростам получает согласие и Фарангис энергично доводит дело до заключения брака. Спустя четыре дня войско выходит в поход и вскоре достигает расположения иранской рати. ІІІ.2.2. Дастан о «Битве Ростама с хаканом Чина» В этом дастане Кей-Хосров фигурирует в двух эпизодах, где проявляет себя дельным и щедрым государем. Эти эпизоды расположены в середине и конце дастана. Первый эпизод, когда Кей-Хосров получает донесение Ростама о нанесении поражения туранскому войску и пленении кагана Чина. Из донесения выясняется, что иранскому войску противостояли рати Кушана, Шогнана, Чина и Индии. Сражение продолжалось сорок дней. Теперь Ростам ищет сражения с Горухом Зирех, чтобы отомстить за Сиявуша. Победную реляцию Ростама с пленными и трофеями доставляет в Иран Фариборз.
Изменение душевного состояния Кей-Хосрова
Как свидетельствует текст «Шах-наме», Кей-Хосров в течении 40 лет неуклонно борется против своего деда по матери, убийцы своего отца, самого упорного врага Ирана, Афрасияба. В этом процессе он истребляет семейство Пирана Виса, который сделал немало добра и его родителям, и ему самому, по невежеству своего полководца лишается брата, непобедимого богатыря Фруда. Почти всю первую половину своей жизни он отдает войнам, которых К. Саррами насчитал 57 [119: 302-406].
По всей вероятности, Фирдоуси, который на все явления жизни смотрит с позиций опыта социальной жизни и разума, не мог переоценить возможности своего героя. Для поэта Кей-Хосров прежде всего человек. Поэтому пережитое не может оставить героя равнодушным к этой жизни. Со временем такая реакция в психике, или в душе Кей-Хосрова и происходит. В междоусобной войне он начинает осознавать какую-то бессмысленность. А переживания этой страшной догадки начинают играть на струнах души. Это в век Фирдоуси, когда тюркский элемент начинает вторгаться в ирано-этнические пределы, понятие «тур» начинает восприниматься как «турк» (тюрк), а задолго до этих перемен между собой конфликтовали формы цивилизаций в пределах современного определения «арии» - оседлые и кочевые еще арийские племена. Можно поставить один важный вопрос по этому случаю. Как же те «исключительные» гордецы той эпохи, которые и сегодня имеют неприязнь к чужерасовым чертам, тогда считали себя детьми одних отцов? Можно и спросить: какие из основных войн, изображенных в «Шах-наме», относятся к категории не междоусобных? Сражения детей Фаридуна и самого Фаридуна, Манучехра с Туром, Манучехра с Пашангом, Нозара с Афрасиябом, Кей-Кобада и Кей-Кавуса с Афрасиябом по сути и являются междоусобными. Следовательно, Кей-Хосров не из первых среди тех, кто вел эти домашние войны. Отсюда можно прийти к заключению, что в «Шах-наме» и клановость в этом этносе имеет ту же метафоричность, что многие другие художественные явления, тем более, что в этих войнах. М. Сахобфар, исходя из внешних особенностей дастанных событий «Шах-наме», пишет, что «в мыслительной системе «Шах-наме», особенно в эпической ее части, все люди относятся к одному семейству, к одной сущности. Иранцы, туранцы и румийцы, которые постоянно находятся в состоянии войны друг с другом, никто иные, как двоюродные братья друг друга. Поэтому, сущность этих столкновений - ничто иное, как семейные междоусобия» [123: 17-31].
В мировоззренческой концепции с мифологической фабулой, все войны, которые вел иранский этнос, в принципе, были междоусобными. Дуалистическое восприятие миропорядка, поэтому, не исключает борьбы противоположностей в структурах любого уровня. Отсюда, в противостояниях Ирана с Тураном, Римом тоже противостоят друг другу добро и зло. Ведь родоначальником правителей всех трех стран был Фаридун. Следовательно, причина душевных тревог Кей-Хосрова не связана с «семейными раздорами».
В оценке всех качеств образа Кей-Хосрова, на наш взгляд, следует исходить из очень глубоко продуманной идейно-художественной концепции Фирдоуси. К сожалению, часто эта концепция становится жертвой псевдопатриотических и иных убеждений, основанных на сюжетной канве глубоко нравственно-этического произведения. Поэтому, в нашем исследовании источником душевных тревог Кей-Хосрова выдвигается и рассматривается причина нравственно-этического порядка. Сильная личность, Кей-Хосров очистил мир от скверны, навел порядок в хаосе подвластных стран, не стал жертвой ахримановских сил и козней, но может ли он устоять перед соблазном исключительности, что не удалось его предку, Джамшиду:
В создавшихся условиях и после глубоких размышлений Кей-Хосров принимает решение оставить мир тем, кто его домогается, и уйти в небытие: (Теперь будет лучше, если я - ищущий путь, Предстану перед Богом в полном достоинстве). По прежным молитвам Кей-Хосрова мы знаем, что его обращения к Богу преследовали помощи в военных и политических предприятиях царя. Но теперь содержание его молитв носит иное направление. Если согласиться с уже отмеченным мотивом, что концепция идеального государя Фирдоуси скрещивается с ирфанической концепцией, то все ложиться в уготованных традициями клише. Достигший конечной цели персонаж - богоискатель кончает свою земную жизнь там, где ее завершает Кей-Хосров. Эта мысль и находит свое звучание в этих двух бейтах:
(Авось в этом подобающем состоянии в тайне, Почитателем Творца миров, Мою душу перенесет к обителью избранных, А эти царские корона и трон - вещи преходяще).