Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА 1. Носир хусрав и его отношениек социальным проблемам эпохи 15
1. Эпоха жизниНосира Хусрава 15
2. Отношение поэта к политической и социальной жизни эпохи 33
ГЛАВА 2. Коранические мотивы и художественные особенности поэзии носира хусрава
1. Понятие мотив в литературе 54
2. Традиции использования коранических мотивовв персидской поэзии XI века .57
3. Употребление коранических мотивов в поэзии Носира Хусрава
3.1. Тазмин аятов Корана в поэзииНосира Хусрава 77
3.2. Интерпретация (таъвил) аятов Корана в поэзии Носира Хусрава 87
ГЛАВА 3. Поэтическая фигура «талмех» и его использование в поэзииносира хусрава
1. Традиции употребления реминисценции в поэзии поэтов XI века .101
2. Использование реминисценции в поэзии Носира Хусрава
2.1. Иранская реминисценция 136
2.2. Греческая и индийская реминисценции 142
2.3. Исламская реминисценция 147
Заключение 165
Список использованной литературы
- Отношение поэта к политической и социальной жизни эпохи
- Традиции использования коранических мотивовв персидской поэзии XI века
- Интерпретация (таъвил) аятов Корана в поэзии Носира Хусрава
- Использование реминисценции в поэзии Носира Хусрава
Введение к работе
Актуальность темы исследования. К числу уникальных творений, охватывающих историю культуры и олицетворяющих собой свод морально-нравственных, религиозных, гражданских, политических и юридических норм человеческой жизни относится «Священный Коран». Это уникальный по стихосложению, торжественному восхвалению и бытовой мудрости шедевр, структура и значение аятов и их смысловая значимость настолько совершенны, своеобразны и многолики, что Коран стал святой книгой всех времен и народов. Безусловно, эта книга своим необычайно глубоким содержанием и богатейшими языковыми средствами, может претендовать на положение одного из величайших литературных шедевров человечества.
Еще с начала возникновения литературы на фарси Коран стал мерилом художественного мастерства для Рудаки, Манучихри, Фаррухи, Унсури, Носира Хусрава, Муиззи, Санаи, Анвари и последующих мастеров персидско-таджикской поэзии и источником заимствования сюжетов, образов, смыслов, аллегорий, сентенций и т.д.
Исходя из этого, исследование коранических истоков средневековой персидско-таджикской литературы на примере творчества выдающихся её поэтов является одним из приоритетных направлений в современном литературоведении.
В этом плане важное значение приобретает исследование коранических мотивов в поэзии выдающегося представителя персидско-таджикской литературы XI века Носира Хусрава Кубадияни. Особенно важным является определение источников сюжетов, реминисценций, художественных образов, мыслей, аллегорий, нравственных, религиозных и назидательных сентенций, а также путей, форм и способов их проникновения в поэзию Носира Хусрава.
Актуальность темы настоящего диссертационного исследования заключается в том, что его результаты могут представить более полную картину выявления коранических истоков персидско-таджикской средневековой поэзии и будут способствовать выяснению форм и способов проникновения коранических мотивов в творчество её представителей.
Изучение всей совокупности вопросов, связанных с истоками родной литературы, актуально на всех этапах развития персидско-таджикской средневековой литературы, что обусловило выбор настоящей диссертационной темы.
Степень разработанности научной проблемы. Жизнь и творчество Носира Хусрава было предметом исследования многих отечественных и
зарубежных исследователей, были изучены и стали доступны широкому кругу читателей различные стороны его философских, научных, религиозных и художественных произведений. Среди существующих научных трудов, посвященных анализу и исследованию влияния коранических мотивов на творчество Носира Хусрава, прежде всего, следует отметить книгу иранского ученого М. Мухаккика «Анализ стихов Носира Хусрава» (13). Автор указанной работы впервые подверг изучению вопросы заимствования Носиром Хусравом аятов Корана, хадисов Пророка ислама, бейтов арабоязычных поэтов и т.д. Исследование вопросов, относящихся к биографии Носира Хусрава, его отношения к арабоязычным поэтам и философам, а также анализ переводов его стихов на арабский язык осуществлен в работе таджикского исследователя Т. Мардони (14).
Анализу влияния элементов арабской поэтики посвящена и докторская диссертация А. Абдусаторова, в некоторых разделах которой рассмотрены также вопросы заимствования коранических и арабских образов, сюжетов, пословиц и реминисценций в поэзии Носира Хусрава (4, 137).
Разрозненные указания на заимствования Носиром Хусравом коранических аятов и хадисов Пророка, смысла бейтов арабских поэтов, пословиц и мудрых изречений встречаются также в работах, посвященных арабскому влиянию на персидскую литературу, таких как «Общий смысл в арабской и персидской литературах» М. Домоди (9), «Влияние Корана и хадисов на персидскую литературу», А. Халаби (18), «Анализ влияния арабских бейтов и словосочетаний в текстах персидской литературы» Х. Хокими (19) и др.
Отдельные высказывания и замечания, относящиеся к кораническим мотивам в поэзии Носира Хусрава, встречаются и в трудах А. Э. Бертельса, А. Тарзи, А. Хансбергера, Р. Мусулмониёна, Х. Шарифова, А. Зарринкуба, А. Дашти, М. Оташи, в которых выводы и заключения основаны на анализе высказываний самого Носира Хусрава, изложенных в его стихах. Ценные мысли и замечания о коранических истоках персидско-таджикской поэзии НосираХусравасодержаткниги по истории персидской литературы Дж. Хумайи, Р. Шафака, Э. Брауна, З. Сафа, Яна Рыпки, Г. Этте, Е.Э. Бертелъса, И.С. Брагинского и других исследователей.
Таким образом, обзор доступной нам литературы показал, что большинство работ затрагивает либо общие вопросы, связанные с темой арабского влияния, либо касаются коранических источников персидской поэзии попутно, лишь при решении других важных проблем истории арабской и персидско-таджикской литератур. Чаще всего отдельные ссылки на
рассматриваемую нами тему можно обнаружить в научных трудах, посвященных творчеству отдельных представителей поэзии на фарси.
Отсюда вытекает, что до настоящего времени в современном востоковедении отсутствуют исследования, объектом которых были бы только вопросы определения коранических истоков персидско-таджикской средневековой поэзии. Естественно, в круг такого монографического исследования вошли бы вопросы форм, путей и способов проникновения коранических мотивов, переложения или трансформации коранических сюжетов, вопросы смысла и содержания аятов, формирования художественных образов, реминисценции, аллегорий, назиданий в творчестве средневековых персидско-таджикских поэтов. Эти проблемы стали целью нашего исследования.
Цель и задачи исследования. Главной целью реферируемой диссертации является определение коранических истоков персидско-таджикской средневековой поэзии XI века на примере его выдающегося представителя Носира Хусрава Кубадияни. Учитывая сложность, масштабность и разнообразие вопросов, связанных с кораническими истоками персидско-таджикской поэзии этим малоизученным в литературоведении явлением, мы предприняли в настоящей работе попытку поставить и решить следующие конкретные задачи:
-Исследование этапов жизни Носира Хусрава и отношение поэта к ней;
-Анализ процесса проникновения коранических мотивов в поэзию Носира Хусрава;
-Определение реминисценции, её терминологической дефиниции и исследование её разновидностей в поэзии XI века;
- Применение разновидностей реминисценции в поэзии Носира Хусрава;
-Сопоставительный анализ использованных Носиром Хусравом коранических реминисценций и их отличие от реминисценций, примененных в касыдах современных ему поэтов –панегиристов;
Объектом исследования для реферируемой диссертации в первую очередь служит текст священного Корана, различные издания дивана стихов Носира Хусрава, опубликованные в Иране, Афганистане и Таджикистане. В процессе работы также были включены образцы из диванов и сборников стихов поэтов Саманидского и Газневидского периодов, таких как Рудаки, Дакики, Шахиди, Балхи, Манучихри, Унсури, Фаррухи, Санаи и других.
В ходе исследования также были использованы сведения таких литературно-исторических источников как «Баян-ал-адён» Абулмаали, «Ятимат-ад-дахр» Саолиби Нишапури, «Зайн-ал-ахбор» Гардизи, «Низам-ат-таварих» Кози Байзави, «Лубаб-ал-албоб» Мухаммада Авфи Бухарайи и т.д.
Предмет исследования настоящей диссертации –художественный материал из поэтического наследия Носира Хусрава, отражающий проблему коранических мотивов, заимствования в касыдах поэта и в целом в персидско-таджикской поэзии XI века.
Методологическую основу настоящего диссертационного исследования составляют принципы восприятия исторической и социальной детерминированности литературного процесса, которые положительно доказали свою научно-теоретическую и практическую значимость в процессе научной интерпретирующей актуальных вопросов, становления определения своеобразных форм и принципов использования тех или иных этических максимумов религиозной культуры в художественном произведении.
Базисный метод исследования- литературоведческий анализ объекта изучения в его диахроническом и синхронном аспектах через призму сравнительно–исторического метода литературоведения. При обработке полученных научных аргументов нами использован также метод внутренней интерпретации.
Теоретической базой реферируемой диссертационной работы стали исследования ведущих зарубежных и отечественных востоковедов и литературоведов, таких как Э. Браун, Е.Э. Бертельс, Г. Этте, М. Мухаккик, З. Сафа, А. Зарринкуб, М. Ш. Кадкани, Дж. Шиар, Гуломризои, Х. Шарифов, А. Абдусатторов и д.р.
Научная новизна настоящей диссертационной работы заключается в том, что в ней впервые включены в диапазон научного исследования коранические мотивы персидско-таджикской поэзии на примере поэтического творчества Носира Хусрава. В работе также впервые на основе малоизученного в данном аспекте поэтического творения Носира Хусрава исследованы и аргументированы роль и значение коранических мотивов в создании поэтом системы образов, мыслей, аллегорий, эпических и религиозных сентенций. Своей конкретной целенаправленностью, регулярностью представления коранических мотивов в касыдах Носира Хусрава, строгой иерархией системных связей между разделами и главами диссертационного исследования, работа подтверждает вывод, что разностороннее глубокое научное исследование проблемы в названном аспекте осуществляется впервые.
Теоретическая значимость работы состоит в том, что её результаты могут быть использованы при изучении вопросов, связанных с кораническими и арабо-мусульманскими истоками средневековой персидско-таджикской поэзии и поэтики, в частности, коранических истоков касыд Носира Хусрава. Значение работы также объясняется и тем, что она может содействовать в поэтичном
исследовании влияния Корана и арабо-мусульманской культуры на персидско-таджикскую средневековую литературу, в особенности поэзию XI века.
Практические выводы и рекомендации диссертации могут быть использованы при написании академической истории средневековой персидско-таджикской литературы, истории философской, религиозной и этической поэзии. Материалы диссертации и выводы автора также могут быть использованы при составлении учебников и учебных пособий по истории персидско-таджикской поэзии, в особенности поэзии Носира Хусрава, при чтении спецкурсов и проведении семинарских занятий по поэзии и поэтике XI века для студентов высших учебных заведений Республики Таджикистан.
Основные положения, выносимые на защиту:
Традиция использования коранических истоков в поэзии Носира Хусрава является как бы логическим продолжением общей традиции человеческой культуры, поскольку те нравственные ценности, которые проповедует Коран, встречаются и в арийской, и в других культурах.
Коран является таким памятникам словесности, в котором излагаются достойное поведение, полезные и жизненно важные наставления и нравоучения для каждого мусульманина. В связи с этим мастера литературы выдвигают на первый план пропаганду и проповедование достойного человеческого поведения.
Носир Хусрав, признанный величайшим знатоком Корана и религиозных наук своего времени, использует коранические мотивы различными формами и способами, такими как аллегория, реминисценция, заимствование аятов, их толкование и т.д.
Заимствование коранических мотивов было популярной традицией в поэзии эпохи Носира Хусрава. Однако, взгляды его на Коран в корне отличаются от других его современников. Он смотрит на Коран как на закрытый ребус, разгадка которого возможна только посредством толкования.
Если в касыдах современных Носиру Хусраву поэтов-панегиристов коранические мотивы используются для возвеличения, восхваляемого (мамдуха), то в его поэзии заимствованием аятов, сюжетов, образов и мыслей Корана преследуется другая цель, а именно, выражение своих религиозных нравственно-философских взглядов.
Наряду с другими средствами художественной выразительности весьма значительными в поэмах Носира Хусрава являются коранические реминисценции талмех. Использованием коранической реминисценции поэт придал красочность, действенность и вечность своей поэзии.
Апробация работы. Основное содержание и результаты диссертации обсуждены на расширенном заседании кафедры литературы Хорогского государственного университета имени Моёншо Назаршоева и отдела литературы и фольклора Института гуманитарных наук имени Б. Искандарова АН РТ (протокол № 12 от 25 декабря 2014 года), и кафедры истории таджикской литературы Таджикского национального университета (протокол № 13, от 17 марта 2015 года).
Основные положения и выводы диссертации изложены на научных конференциях профессорско-преподавательского состава Хорогского государственного университета имени Моёншо Назаршоева и Таджикского национального университета (2012-2015) и опубликованы в виде 8 научных статей, список которых приводится в конце автореферата. В том числе, три статьи опубликованы в ведущих рецензируемых изданиях, включённых в перечень ВАК Минобр науки Российской Федерации.
Структура диссертации. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения и библиографии. Общий объем работы составляет 176 страниц компьютерного набора.
Отношение поэта к политической и социальной жизни эпохи
Период жизни и творчества Носира Хусрава совпадает с одним из сложных и неспокойных периодов, полных неприятностей и политических передряг, с эпохой правления на территории Мовароуннахра и Хуросана иноземных тюркских династий, таких как Газнавиды, Караханиды и Сельджукиды. Ещё во времена детства Носира Хусрава распалось великое государство таджикской нации государство Саманидов. Эти исторические и политические изменения послужили причиной серьёзных преобразований во всех отраслях общественной жизни эпохи поэта.
Безусловно, относительно эпохи правления этих династий существует много сведений и даже издано большое количество ценных книг. Среди них можно назвать такие труды как «Зайн-ул-ахбор» Махуммада Гардези, «Таърихи Байаї» Мухаммада Байхаки, «Таърихи адабиёт дар Эрон» Забехуллоха Сафо, «Таърихи адабиёти Эрон» Э.Брауна, «Тоикон» Б.Гафурова и др., в которых приведено достаточно информации об эпохе правления династий Газнавидов и Сельджукидов. Поэтому, мы считаем необходимым вкратце напомнить о времени Носира Хусрава.
Ещё в начале XI века к власти пришли Газнавиды и Караханиды, поделившие между собой территорию государства Саманидов, династия Газнавидов объявила своей столицей Газну, расположенную на юго-западе Афганистана, а династия Караханидов выбрала столицей город Самарканд. Таким образом, южная область государства Саманидов, в частности Хуросан, перешла в подчинение Газнавидам, а северные города Мовароуннахра перешли к Караханидам. Основоположником династии Газнавидов был Сабуктегин (958-998), после которого к власти пришёл его сын Махмуди Газнави (998-1030). В период правления султана Махмуда в стране началась напряженная политическая и религиозная борьба. Этот правитель ввёл новую государственную политику и приступил к захвату новых территорий и расширению границ государства за счёт порабощения близлежащих малых стран. В эпоху правления султана Махмуда государство Газнавидов превратилось в одно из могущественнейших исламских государств, которое имело протяженность от Индии до Хорезма, от границ современного Ирана до Исфахана и Райа.
Первый военный поход Султана Махмуда состоялся в 1005 году на Мултон Индии, который согласно источникам, считался одним из ужасных грабительских походов Султана Махмуда за весь период его правления. Русский учёный Е.Э.Бертельс описывает данное событие следующим образом: «Огромное войско Махмуда под предлогом распространения ислама и священной войны с «кафирами» напало на богатейший северозападный штат Индии и устроило массовое убийство населения и всё, что попадалось на их пути, сжигали и грабили. Было похищено и отправлено в Газну сотни боевых слонов и огромные запасы золота и драгоценностей, количество которых восточными историками оценивается в астрономических цифрах, также десятки тысяч рабов [56, 93].
Другой грабительской инициативой Султана Махмуда было увеличение налогов и экспроприация земельных участков у населения порабощённых территорий. Угнетённые сельские жители попричине неуплаты налогов были лишены своих земельных участков, о чём упоминает русский учёный Е.Э.Бертельс: «Система хараджа (поземельная подать, налог с урожая – Б.Дж.) была каменным грузом на плечах народа. В XI веке деревенские жители лишились своих земель и подались невольниками в различные уделы» [57,43].
Таджикский историк Б.Гафуров относительно захватнических походов, убийства и разбоев Султана Махмуда отмечает следующее: «Завоевательные войны Махмуда Газнави, особеннобоевые действия в Индии, которые служили основным источником обогащения султана, его гвардии и воинов, вместе с тем подвергали разорению и обездоленности трудящихся. Перед каждым военным походом с местного населения взимались огромные налоги» [59, 395].
Все отечественные и зарубежные историки добыли много сведений об убийствах и разбоях, жестокости и угнетении Султана Махмуда. Единственным достижением Султана Махмуда являлась организация литературного круга в Газне, привлечение ко двору многих учёных и поэтов и обеспечение им благоприятных условий для творчества, возведение величественных зданий в городе Газне. «Поистине, Султан Махмуд был великим полководцем и энергичным и решительным правителем. Он заботился о внешнем величии и великолепии своего государства, строил прекрасные величественные здания, покровительствовал придворным поэтам и учёным. Однако он не сделал ничего для развития сельского хозяйства» [59,397].
Во времена правления Султана Махмуда государство Газнавидов было признано одним из важнейших центров исламского мира, состояло под защитой Абассидов и в своей политике больше находилось под покровительством багдадского халифа. Он выбрал путь религиозного фанатизма, с целью священной войны за веру приложил немало сил против оппонентов феодального порядка,в борьбе против других религий и вероисповеданий и беспощадных преследований представителей чуждых ему религий. Таджикский учёный Нозир Арабзода отмечает по этому поводу: «Махмуди Газнави в своей захватнической политике находился под покровительством багдадского халифа, так как выбрал путь религиозного фанатизма и вёл борьбу под лозунгом священная война против недовольства противников феодального порядка, выражавшегося во взглядах карматов, исмаилитов, шиитов и других течений, и подавлял и покорял их с непревзойдённой жестокостью» [52,12].
Мухаммад Гардези в своей книге «Зайн-ул-ахбор» повествует: «Когда в 225 году по хиджри Махмуд Газнин собрался с походом на Мултон и достиг его, и все остатки, которые остались в Мултоне забрал полностью. Карматов, которые там находились, многих забрал, некоторых убил и некоторым отрезал руки, некоторых заточил в крепости, где они умирали» [3,180].
Традиции использования коранических мотивовв персидской поэзии XI века
Прежде чем приступить к обсуждению вопроса о коранических мотивах в стихах Носира Хусрава, считаем необходимым дать краткую информацию о лексическом значении и терминологической дефиниции термина «мотив». «Мотив» (motiv) слово французского происхождения, взято из латинского motivus – мобильный, движущийся. В литературных произведениях этот термин несёт в себе значение части или элемента сюжета. Каждый сюжет состоит из сплетённых и тесно связанных мотивов. Один мотив может присутствовать в основе разных сюжетов и также изображать различные сюжеты. Острота и значение мотива могут меняться в зависимости от того с какими мотивами он сочетается. Мотив может иногда остаться скрытым и непонятным, так как чем непонятнее мотив, тем большее содержание он в себе воплощает. В связи с этим, мотив имеет способность чётко и ясно продемонстрировать и совершенствовать основной сюжет произведения.
В исследованиях, проводимых таджикскими исследователями и литературоведами, этот термин выступает в значении «оанг». Возможно,в этом значении мотив как литературоведческий термин может сохранить свою дефиницию. Однако, это слишком обобщенное толкование и вероятно неполное, которое можно использовать по отношению к произведениям каждого поэта. Ибо в этом случае каждое слово в стихотворении может выступать в роли мотива и в любом скверном стихе можно найти мотив. На наш взгляд, не стоит понимать мотив только как термин, который служит для определения значимой и важной части повествования. Он является определителем стиля и манеры каждого поэта и даже выражает один исторический период литературы. Толкование, которое предложил современный русский учёный А.В.Смирнов к слову «мотив», представляется весьма интересным, и мы в некоторой степени используем его как подспорье своей точки зрения. Он отмечает: «Воспринимать другого имеет значение стремление видеть другого как себя. Можно увидеть, что своё может осуществиться и полностью воплотиться как другое. Именно так я понимаю слово «мотив»: та близость для человека с христианской культурой, которую можно увидеть и в исламской цивилизации» [81,24]. Носир Хусрав является воплощением исламской цивилизации и одновременно воспитанником исмаилитской школы, он всегда старался засвидетельствовать, что идеи исмаилизма ни в коей мере не чужды кораническому воззрению и исламской идеологии, а, напротив, демонстрируют лучшие стороны религии пророка Мухаммада. Коранические мотивы, задействованные Носиром Хусравом, являются не только показателями его поэтического мастерства, но преследуют другие более значительные цели. То есть, в этом случае мотив выражает мышление и манеру изложения размышлений иубежденийНосира Хусрава, и никакой другой поэт не использовал его в такой форме и в таком содержании. Тогда мы может без колебаний представить для современного литературоведения термин «коранические мотивы Носира». Если понятие мотив как сюжетная единица в литературоведении заключаетсяв близости и противоборстве его понятия как чувство, представление, идея и даже манера изложения, в размышлениях Носира Хусрава, он имеет другое развитие и преобразуется в образ. Хотя мотивы в произведениях других поэтов определяют отношения с их авторским мировоззрением, по сравнению с использованными мотивами Носира Хусрава, они лишены плавности речи и самостоятельной художественности.
В мировом литературоведении понятие «мотив» использовалось И.В.Гёте и Ф.Шиллером для характеристики составных частей сюжета. В статье«Об эпической и драматической поэзии» [158,177] выделяются пять видов мотива: «направленный вперёд, который ускоряет движение»; «возвращение назад, которое отдаляет движение от цели»; «задерживающий, который ослабляет связь движения»; «обращение к прошлому»; «обращение к будущему, до предварительного постижения того, что произойдёт в предстоящее время» [81, 23]. Из анализа коранических мотивов Носира,которые мы будем часто упоминать в главах своего исследования, можно прийти к выводу, что мотивы Носира Хусрава относятся к четвёртой и пятой группе приведенной классификации. Носир Хусрав при использовании свойственных ему мотивов оптимистично или пессимистично упоминает события прошлого и в некоторой степени занимается прогнозированием. Другими словами, если говорить только в рамках коранических мотивов поэта, выдержки из аятов Корана являются обращением к прошлому и их интерпретация – воззванием к будущему, подобным образом Хаким Носир Хусрав предлагает концепцию религия – мир – религия. То есть, с принятием мусульманства после ниспослания аятов и постижения вечного рая мир выполняет функции божеского решета. Человек, опираясь только на науку, интерпретирует ниспосланные аяты, освобождается от невежества и лишь потом удостаивается ношения имени мусульманина. Так как отличительной особенностью мотива является способность неполного раскрытия и проявления в тексте, сохранения загадочности и таинственности, в стихах Носира Хусрава средства художественной выразительности, такие как тазмин, толкование и реминисценция выполняют именно эту роль.
Из числа русских исследователей А.Н.Веселовский впервые в своей работе «Поэтика сюжетов» провел теоретический анализ термина «мотив» как простой повествовательной единицы. Понимание А.Н.Веселоского этого термина позднее было подвергнуто анализу и критике со стороны таких исследователей как А.Бем, В.Пропп и др., которые посчитали его не заслуживающим использования. По мнению А.Бема «мотив это заключительный уровень художественной изоляции от основного содержания произведения, реализующийся в простейшей литературной формуле» [158,177]. Однако все эти определения всё ещё не смогли раскрыть основную дефиницию термина «мотив». В частности, в отношении к кораническим мотивам в произведениях поэтов-классиков «мотив» требует более совершенного определения.
Следует отметить, что до сихпор не существует более чёткого и ясного теоретического вывода относительно понятия «мотив». Основное значение этого термина литературоведения невозможно определить с легкостью. Мотивы имеют активное вмешательство в тему и основный идейный замысел произведения, однако не совершенствуют его. Во многих случаях его признают как основной музыкальный элемент [81, 20]. История мотивов, происхождение, развитие, их упадок и новый подъём являются одним из занимательных исследований литературоведения, выходящего за рамки нашей темы, анализ которого требует других обстоятельств.
Интерпретация (таъвил) аятов Корана в поэзии Носира Хусрава
Талмех (реминисценция), будучи литературоведческим термином, происходит от корня арабского слова и в словаре приводится в значении осматривать, следить, выявлять, указывать. В поэзии является одним из способов влияния и воздействия в восстановлении связей с историей, легендами и мифами, религией и культурой народа. Этот термин является одним из средств духовного искусства в поэтике, в котором писатель или сказитель в процессе сочинения или рассказа указывает на аяты, хадисы, эпосы или известные пословицы. То есть подразумевает включение огромного смысла в малые формы.
Как литературный термин указывает на исторические и мифические события, легенды и предания, на героев и исторических и мифических персонажей, на уникальные и прославленные стихотворения или известные пословицы, на популярные аяты и хадисы. В том случае, если это указание не будет охватывать всю поэму, стихотворение или другие изречения. Следовательно, уместно заключить, что для поиска реминисценции необходимо знание легенд, повестей, аятов или пословиц. Как можно наблюдать в стихах Унсури, в которых упоминается легенда о Юсуфе:
усни Юсуф дораду тайиди Юсуф, з-ин ибал, Марди нобино ки бинад ри , бино шавад (2, 23). Имеет очарование Юсуфа и подкрепление Юсуфа, по этой причине, // Если его лицо увидет слепой человек, он прозреет.
Здесь указывается на поэму о Юсуфе, посмотрев на которого его отец Пророк Якуб прозрел. В этом бейте также проиллюстрирована красота Юсуфа, как следует из знаменитой притчи, от лицезрения прекрасного лица глаза слепых начинают видеть. Несомненно, в данном случае, поэт подразумевает привлекательность своего восхваляемого героя.
Это средство художественной выразительности, будучи популярнейшим духовным искусством персидско-таджикской литературы, его образцы можно встретить еще в первых произведениях сказителей эпохи правления династии Тимуридов, Саффаридов и Саманидов, и с твёрдой уверенностью можно сказать, что оно сформировалось как новое искусство в поэзии не в эпоху Саманидов, а было древней традицией. Однако теоретические взгляды учёных относительно определения смысла и значения этого средства художественной выразительности не были замечены до XIII века. Даже в древнейших персидских теоретических произведениях по поэтике и риторике «Тарумон-ул-балоа» и «аои-ус-сер» не встречается никаких сведений о реминисценции.
Шамс Кайси Рози впервые привёл сведения о лексическом и терминологическом значении реминисценции в своём произведении «Ал мъам фи маойри ашъорилАам» и, что немаловажно, он впервые указал на него как на искусство слова и термин: «Реминисценция это то, что немного слов служит аргументом для множества смыслов, а ламу; (корень слова талме) обозначает блеск молнии, а ламу;а обозначает взгляд. И если поэт сделает так, что его немного слов послужит доказательством множества смыслов, то это называют талмехом (реминисценцией)» [9,311].
В последующих произведениях исследователи излагают свои рассуждения об искусстве реминисценции. Атоуллох Махмуди Хусайни в своём произведении «Бадоеъ-ус-саноеъ», рассуждая о реминисценции, отмечает различные стороны этого искусства и делит его на три вида: первое это указание на коранические предания, другое указание на уникальные и известные стихотворения, и третье указание на народные притчи. [41,84].
В соответствии с толкованием и интерпретацией словарей, в частности «иёс-ул-луот», «талме, будучи легким взглядом на что-то и, по словам специалистов по риторике, указанием на слова и предание или приведением астрологических, музыкальных и других терминов, также является включением аятов Корана или хадисов в свои произведения» [4,205].
Комментирование и объяснение талмеха (реминисценции) и его использование на этом не ограничилось, современные учёные, такие как Сирус Шамисо, Рахим Мусулмонкул, известные таджикские учёные и литературоведы Х.Шарифов, А.Абдусатторов и А.Сатторов также имеют высказывания относительно этого средства художественной выразительности.
Иранский учёный Сирус Шамисо, автор произведения «Фаранги талмеот», рассуждая над этой темой, во вводной части своей работы всесторонне рассматривает вопросы теоретического учения о реминисценции, его структурно-семантических особенностях, видах и формах её использования в поэзии и другие характерные черты этого искусства. Данная книга имеет огромное практическое значение и охватывает большое число поэтических свидетельств от начала до династии Кочоров. Таджикский учёный Х.Шарифов реминисценцию называет мифологическим богатством литературы и в своём произведении «Каломи бадеъ» (Поэтика) отмечает: «Реминисценция показывает мифологическое богатство литературы, а также его изменения и совершенствование» [158,116].
Также другой таджикский учёный А.Абдусаторов в своей диссертационной работе «Реминисценция в поэзии эпохи Саманидов» увлекательно и доступно комментирует и объясняет это понятие, в частности он отмечает: «Реминисценция является духовным искусством слова, в котором содержится мимолётный взгляд, тонкий намёк на различные моменты содержания сказки, истории, приключений людей и др., таким чудным образом и с использованием нескольких слов обеспечивается высокий смысл бейта и стиха» [45,7].
Исследователь А.Абдусатторов, объясняя и интерпретируя дефиницию этого термина, комментирует дискуссионный вопрос «талме» или «тамле» таким образом: «Арабское слово «талме» происходит от корня «ламаа» и имеет два значения, первое – смотреть, бросить взгляд, посмотреть, одним взглядом увидеть кого-либо или что-либо, а второе значение – блеск молнии или вообще мгновенный блеск. Слово «тамле» исходит из «малаа» и имеет лексическое значение солёный, просоленный или привлекательный, очаровательный» [45,5].
Таджикский литературовед Х.Шарифов в своём произведении «Каломи бадеъ», повествуя от лица Хусайна Воизи Кошифи, заключает: «После примеров Хусайн Воиз говорит, что это искусство называют также тамли (слово мале – привлекательное), «как термин – это то, что поэт в своём произведении должен указать на привлекательное придание. И многие современные исследователи считают, что его нужно называть «тамли» посредством «лом» и «мим» (буквы арабского алфавита – Б.Дж.) А «талме» в словаре обозначается как сверкать». Здесь Хусайн Воизи для комментирования одного случая применил три термина, суть которых одна, то есть передача мале, тамли и талме» [143, 116].
В книге «Луати истилооти адабиётшиносї» («Словарь литературных терминов»), написанной таджикскими учёными Р.Ходизода, М.Шукуровым и Абдуджаборовым, талме интерпретируется следующим образом: «Талме (блеск молнии; бросить взгляд) – является духовным искусством и состоит из того, что поэт одним указанием выражает глубокую и возвышенную мысль. Отличие талмеха (реминисценции) от других средств выразительности метафоры, сравнения и др. заключается в том, что поэт, ссылаясь преимущественно на исторические и мифологические события, на имена выдающихся личностей и их произведения, необычным способом подкрепляет и развивает свое высказывание» [139,105].
Использование реминисценции в поэзии Носира Хусрава
Термин «слова Адама и Евы» является указанием на поэму об Адаме и Еве, которые в угоду эмоциональному наслаждению съели плод запретного дерева и были выгнаны из рая. Этот бейт, будучи прямой коранической реминисценцией, указывает на поэму об Адаме и Еве: «И Мы сказали: «О, Адам! Поселись ты и твоя жена в раю и питайтесь оттуда на удовольствие, где пожелаете, но не приближайтесь к этому дереву, чтобы не оказаться из неправедных» (35 аят, сура «Корова») [7,9].
Поэт наряду с использованием коранических реминисценций стремится возродить цивилизацию и культуру арабской нации и народности. Упоминая о древней культуре посредством духовной коранической реминисценции, он выявляет её. Наблюдаются такие случаи, когда поэт использует множество коранических преданий и легенд, однако их основным источникмв являются аяты Корана. В этом мы можем убедиться воочию: Зинда ба сухан бояд гаштан-т азеро-к, Мурда ба сухан зинда амекард Масео (23, 39). – Следует жить живым со словом, потому что // Мертвых не оживлял словом Моисей.
Этот бейт является указанием на предание об Исе, который, согласно кораническим сообщениям, оживил мёртвого. Ссылаясь на это предание, поэт стремиться, в первую очередь, к нравоучению, он предупреждает, что посредством своего слова человек может обнаружить свою сущность, ибо через слово становится очевидным цель и намерение человека. Другими словами, цель поэта в данном случае заключается в добром слове и в наставлении и мудрости, ибо слово может оживить чьё-либо завядшее сердце, или же, напротив, скверное и лживое слово может огорчить чье-либо сердце.
В связи с этим и с целью изложения своих взглядов поэт обращается к кораническим аятам «И сделает посланником к сынам Исраила». – «Я пришёл к вам со знамением от вашего Господа. Я сотворю вам из глины по образу птицы и подую в неё, и станет это птицей по изволению Аллаха. Я исцелю слепого прокаженного и оживлю мертвых с дозволения Аллаха…» (49 аят, сура «Семейство Имрана»).
Реминисценция также является указанием в том значении, что говорящий в прозе или в поэзии для подтверждения своего основного намерения обращается к известной легенде, биографии или известному изречению. Как можем наблюдать в стихах Носира Хусрава, он в изложении своего взгляда указывает на множество исторических и мифических изречений:
Имоми замона, ки аргиз нарондааст, Бари шиати Сомирї соириро (23, 29). - Имам времени, который никогда не изгонял//Шиита- чародея самирита.
В указанном бейте под Имомом времени подразумевается Мунтасири биллох, восьмой халифа Фатимидов Египта, во время правления которого жил Носир Хусрав и был его восхваляемым. Шиаташ – имеются в виду его последователи, о ком говорится в Коране: «Иброхим был его последователем» (83 аят, сура «Стоящие в ряд»).
Цель поэта от приведенных бейтов заключается в том, что в эпоху халифата Фатимидов все представители религий в Мисре служили при дворе, вследствие чего, поэт показывает в этом бейте равноправие всех религий и сект. Также, он ссылается на предание о Сомири, который после ухода Моисея к горе Тур, построил теленка и ввёл в заблуждение народ, и приводит кораническую реминисценцию: «Сказал Он: «Мы испытали твой народ после тебя, и их сбил с пути самирит» (аят 85, сура «Та Га»).
Приводя в качестве реминисценции данную легенду, поэт показывает, что руководители религий и сект должны показывать народу истинный путь, а не вводить в заблуждение обманом и хитростью. Он с уверенностью отмечает, что никогда имамы своего времени не поведут народ по плохому пути, и те, кто имеют веру в религию и секты, никогда не отрекутся от наставления пророка и предводителя их религии на истинный путь: Юсуф ба сабри хеш пайамбар шуд, Расво шитоб кард Зулайхоро (23, 64).// Юсуф стал пророком благодаря своему терпенью,//Поспешность опорочила Зулайху. Поэт имеет полную осведомленность о коранических преданиях, и использует каждое предание или кораническое сообщение при подходящем случае в своих стихах. Поэт этими бейтами выносит на обсуждение тему выдержки и терпения, он настаивает на том, чтобы человек думал о последствиях каждого дела и указывает на жизнь пророка Юсуфа. Этот бейт указывает на предание о прожигании жизни Зулейхи по Юсуфу и её позоре. Как приведено в Коране: «И совершала его та, в доме которой он был, и заперла двери и сказала: «Поди сюда». Сказал он: «Упаси Аллах! Ведь Господь мой прекрасным сделал моё пребывание. Поистине, не будут счастливы неправедные!» [7,56]. Или же:
Магар тахти Сулаймон аст, к-аз дарё сааргоон Набошад зи ку омун магар бар бод авлонаш. Чунин тира чарої, эй муборак тахти рахшанда, амоно, к-аз Сулаймонат бидуздиданд девонаш? (23, 456). – Разве это трон Сулеймана, из которого по утрам // Нет гор и степей, разве в ветре ее плеск. // Почему такой тусклый, поздравляем с ослепительным троном,// Возможно у Сулеймана украли управление?
Цель поэта от указания на жизнь пророка Сулеймана заключается в извещении правителей и царей о способах управления государством. Поэт предупреждает, что царствование не вечно, а временно, и поэтому необходимо быть разумными и справедливыми. Как предостерегает Коран: «И Мы вразумили Сулеймана об этом. И всем Мы даровали мудрость и знание. И подчинили Дауду горы, чтобы они прославляли, и птиц, и так Мы сделали» (79 аят, сура «Пророки») (7,271).
Поэт приводит также множество примеров из жизни пророков в назидание тюркским султанам, чьим отвратительным правлением он постоянно недоволен. Хотя он находился в Юмгане, но его чувство патриотизма не позволяет ему быть вдалеке от родины, вследствие чего он бесстрашно показывает своё сопротивление правителям своего времени. В следующих бейтах поэт указывает на день исторической присяги, когда близкие друзья и сподвижники пророка в Худайбие присягали ему на верность. Поэт, вспоминая о величии и достоинствах клятвы верности, признаёт день присяги важнейшим событием в истории Ислама: Як рз бихондам зи уръон ояти байъат, К-Эзид ба уръон гуфт, ки буд дасти ман аз бар, Он авм, ки дар зери шаар байъат карданд, Чун аъфару Мидоду чу Салмону чу Бузар. Гуфтам, ки кунун он шаару даст чи гуна-ст, Он даст куо яму он байъату мазар? Гуфтанд: «Дар он о на шаар монду на он даст, К-он амъ пароканда шуд, он даст мусаттар. Оно ама ёрони Расуланду бииштї,