Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА I: Эстетические и религиозно-философские взгляды Ивлина Во как фактор творческой эволюции писателя 19
ГЛАВА II: Тема современного цивилизованного варварства в ранних романах И.Во: культурологические контексты
II.1.: "Закат Европы" О.Шпенглера как структурно-содержательная основа романного стиля И.Во 59
II.2.: "Золотая ветвь" Дж.Фрейзера: архаическая культура, ее обрядность и символика в художественном преломлении ранних романов И.Во 89
ГЛАВА III: Бестиарий романов И.Во как универсальный зооморфный код
III. 1.: Культурфилософские и литературные источники зооморфного кода романов И.Во 109
Ш.2.: Бестиарий И.Во 122
ЗАКЛЮЧЕНИЕ 187
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ 194
- Эстетические и религиозно-философские взгляды Ивлина Во как фактор творческой эволюции писателя
- "Закат Европы" О.Шпенглера как структурно-содержательная основа романного стиля И.Во
- Культурфилософские и литературные источники зооморфного кода романов И.Во
Введение к работе
Ивлин Во (1903-1966) является признанным мастером английской литературы XX в. Его творчество отличают остросатирическая направленность, сочетание комических эффектов с тонким лиризмом и психологической глубиной в изображении характеров. Он принадлежит к числу тех писателей прошлого столетия, чьи достижения дали плодотворный импульс развитию современной английской прозы, что представляет для исследователей творческого наследия И.Во особый интерес.
С конца 20-х гг. XX в., времени публикаций первых произведений Ивлина Во, писатель постоянно ощущал заинтересованное внимание читателей и критиков. Приобретя ранними романами "Упадок и разрушение" (1928), "Мерзкая плоть" (1930), "Черная беда" (1932) славу "мастера комической направленности" [242, р.4, р. 16], создателя "едкой карикатуры на "золотую молодежь" [242, р. 103], И.Во и несколько десятилетий спустя причислялся многими исследователями его творчества к писателям комедийного жанра. Так, для известного американского критика Э.Уилсона ранние романы оставались высшим достижением И.Во, о котором критик отзывался как о "единственном первоклассном гении комического со времен Б.Шоу"[312,р.140].
Пора зрелости И.Во-художника, которая пришлась на 30-е гг. XX в., была отмечена не только присущей ему отточенностью письма, приобретенной после ряда лет репортерской работы, но и глубиной осмысления социально-нравственных проблем, пережитого опыта. Однако публикации И.Во этого десятилетия, в число которых входили книги путевых, заметок "Ярлыки" (1930), "Дальние люди" (1931), "Во в Абисинии" (1936), "Грабеж под сенью закона" (1939), сборники рассказов, исследование на историческую тему "Эдмунд Кэмпион" (1935), а также романы "Пригоршня праха" (1934) и "Сенсация" (1938), не получили столь широкого признания, как его первые
4 произведения. Отчасти это объяснялось изменением творческой манеры
писателя. Более спокойная по сравнению с первыми романами тональность
произведений 30-х гг., их "чрезмерная сентиментальность", по выражению
Р.Макалей [242, р.22], в сочетании с сатирическим отношением автора к
изображаемой действительности резко отличались от неистовства "комедий"
раннего И.Во. Основная же причина столь сдержанного отношения как
критиков, так и видных писателей-современников к творчеству И.Во того
периода заключалась в непопулярности его мировоззренческих позиций.
Если католичество, принятое писателем в 1930 г., нередко раздражало,
поскольку католики в Англии представляют достаточно узкую,
ограниченную общественную группу, то его неоднократные высказывания в
начале 30-х гг. в поддержку политики Б.Муссолини вызывали однозначно
негативную оценку. Поэтому не удивительно, что выход в свет романа
"Пригоршня праха" (1934), по праву относимого сегодня к числу лучших
произведений писателя, сопровождался смущающим молчанием британской
критики.
В этом отношении представители католического крыла академического литературоведения Англии оказались проницательнее. Усматривая в вышеуказанном романе И.Во, биографии Э.Кэмпиона (1935), книге "Грабеж под сенью закона" (1939) проявления остросоциальной критики, неприятия действительности, критики-католики Х.Беллок [242, р.23], С.Мартиндейл, П.Кеннел [242, р.24], К.Сайкс [242, р. 141] отмечали возросшее мастерство писателя, глубину его философского видения, гуманизм идеалов.
Тем не менее, подобные суждения в силу своей немногочисленности и определенной закрытости католических изданий не привели к переоценке мировоззрения писателя и идейно-художественной направленности его произведений. Обвинения в нравственном релятивизме, приверженности к антидемократическим тенденциям в адрес писателя, прозвучавшие в конце 30-х гг. со стороны С.Коннолли [242, р.85], Э.Олдмедоу [242, р. 132], Р.Фокса [190, с.54], выдвигались еще десятилетия спустя не только зарубежными
5 критиками и писателями: Ч.ГТ.Сноу [242, р. 124], Дж.Б.Пристли [242, р.8],
З.Ванчурой [100, с.54-55], А.Кеттлом [128, с.225], но и советскими
литературоведами: А.А.Елистратовой [109, с.528], М.А.Гритчук [105, с.77],
В.Рубиным [167, с.24].
Роман "Возвращение в Брайдсхед" (1945), считающийся высшим достижением писательского мастерства И.Во, получил при издании неоднозначную оценку. Некоторых критиков не устраивало открытое выражение религиозных взглядов автора [242, р.8], его, по мнению Р.Макалей, "романтический снобизм" [242, р. 169]. Мнение Э. Уилсона, разочарованного "серьезностью" романа, отсутствием комизма, было высказано в крайне резкой форме: "Неудача!" [313, р.353]. Тем не менее, тепло принятый большинством, роман стал мировым бестселлером и был признан лучшим произведением года в Америке.
Следующие произведения И.Во неизменно пользовались признанием и у широкого читателя, и у критики. Повесть "Незабвенная" (1948), написанная в фарсовом ключе и этим напоминавшая ранние произведения писателя, вызвала восторженные отклики. А трилогия "Меч почета" (1965), выходившая из печати частями с 1952 г. по 1961 г., поразила критиков масштабностью и зрелостью мастерства.
В приведенном кратком историческом обзоре прижизненной критической литературы об И.Во выделяются основные тенденции подходов и критических оценок его творчества. Серьезные и продуманные исследования творчества И.Во в последующие годы также свидетельствуют об отсутствии единого взгляда на художественное наследие писателя. Ибо, признавая значимость этого художника для английской литературы XX в., критики и литературоведы не сходились в характеристиках отдельных его произведений и в оценке творчества писателя в целом. Выдвигаемые точки зрения носили порой противоречивый, взаимоисключающий характер. В качестве эталона назывались совершенно разные по стилю, настроению и
тематике работы. Пожалуй, единственным общепризнанным фактом среди исследователей является периодизация творчества писателя:
Время создания ранних романов - "Упадок и разрушение" (1928), "Мерзкая плоть" (1930), "Черная беда" (1932);
Годы перехода от чисто комических произведений к более сдержанным по своей тональности, сочетающим сформировавшуюся сатирическую направленность, социальную проблематику с углубленным психологизмом. Сюда относятся роман "Пригоршня праха" (1934), считающийся переломным в творчестве писателя, романы "Сенсация" (1938) и "Не жалейте флагов" (1942);
Время создания зрелых произведений 1945-1965 гг. - "Возвращение в Брайдсхед" (1945), трилогия "Меч почета" (1965) - характеризуется как период поздней сатиры.
В зависимости от того, какое произведение и какого периода анализировалось исследователями, И.Во определяли либо как мастера развлекательного, комического жанра, либо как художника романтического склада, либо как приверженца католического направления, либо как создателя нового реалистического романа, ссылаясь при этом на эпичность поздних работ.
То же многообразие мнений и оценок характерно для критической литературы, объектом исследования которой стало раннее творчество Ивлина Во. Прежде всего мы сталкиваемся с разногласием критиков в определении характера и общей тональности первых романов писателя.
Среди зарубежных исследователей было немало таких, которые усматривали в творчестве И.Во преобладание комического: П.А.Дойль [237, р.8], Н.Фрай [248, р.48], Дж.Холл [253, р.46], С.О'Фаолин [287, р.50], Ст.Уолл [307, р.233] определяли ранние романы И.Во как "комедии", М.Брэдбери [216, р.5], Р.Р.Гарнетт [250, р.24-26], М.Грин [251, р.114], Дж.Литтлвуд [274, р. 144] - как "комические фантазии", а Р.М.Дэвис [232, р.99], Д.Лодж [276, р.211] и А.Родвей [296, р.243] - как "фарсы". При этом критики нередко
7 отказывали автору в какой-либо серьезности намерений. Ф.Р.Карл [268,
р. 172] и Ф.Дж.Стопп [302, р. 195] расценивали Ивлина Во раннего периода
творчества как автора "развлекательных романов", для которого, по
утверждению Дж.Литтлвуда, "юмор имел единственно значимую ценность"
[274, р.53]. Для подтверждения своей точки зрения исследователи Э.Уилсон,
Ф.Р.Карл, Ф.Дж.Стопп ссылались на отсутствие в ранних произведениях
"схематизма и доктринерства" [312, р.140], "морализирования" [268, р.172],
"нравственного негодования и последовательности намерений" [302, р. 195].
Как полагал М.Брэдбери, в ранних романах И.Во господствовал "мир
анархии без четко сформулированного или подразумеваемого центра
нравственных ценностей" [216, р.5].
Данный довод, тем не менее, не смущал приверженцев взгляда на романы И.Во как на сатирические. Среди критиков данного направления следует выделить Дж.Ф.Каренса [223, р.55-67], А.Э.Дайсона [238, 188], Дж.Инглиша [241, 75], А.Фаулера [244, 332], Дж.Хита [258, р.9] и Дж.Д.Филлипса [290, р.20, 43]. В отсутствии "созидательного идеала" [316, р.107], в "отстраненности автора от изображаемых событий" [239, р.47] некоторые литературоведы - С.Бергонзи, Т.Иглтон, Дж.МакКормик, Д.Вустер - видели "новый тип "нигилистической сатиры" [212, р.104-105], подчиненной лишь "логике отрицания" [278, р.287].
Некоторые исследователи утверждали, что И.Во - это, прежде всего, сатирик, следующий классическим традициям английской сатиры XYIII в., эпохи Зрелого Просвещения, в частности, Т.Смоллета и Л.Стерна [316, р. 106], не забывая при этом отметить известную долю влияния Дж.Свифта. Проводя аналогии между автором "Путешествий Гулливера" и И.Во, Ст.Бенедикт [211, р.35-36] и Д.Вустер [316, р.102-103] определяли романы последнего как "satire-ingenu", "наивный" и простодушный герой которых волей случая вовлечен в круговорот невероятных событий. В рамках этого сопоставления Ст.Гринблатт вполне аргументированно доказывал, что приключения "новоявленного Кандида" [252, р.8] служили автору для
8 осуждения бездуховности и порочности всех слоев современного ему
британского общества. На этом основании Дж.Холл [253, р.65], Г.Мартин
[281, р.413], Дж.МакДоннел [279, р.20] и К.Ф.Рейнхардт [294, р.203] делали
вывод о "социальности сатиры" И.Во, в которой, по мнению Дж.Хита,
"нравственный идеал был выражен косвенно" [258, р.56-58].
Вместе с тем были и такие критики - У.Дж.Кук, Д.Дж.Макон, которые утверждали, что в сатирах И.Во преобладает ироническое отношение к изображаемому, и потому считали его "сатириком, работающим в ироническом ключе" [228, р.45-46]. Однако категорический отказ самого писателя считать себя сатириком в интервью 1964 г. [266, р. 108] заставил некоторых пересмотреть свои оценки и трактовать художественный метод И.Во как "иронический", а его самого считать, по выражению Ф.Л.Бити, "иронистом" [209, р.ЗО; 228, р.28].
Для ряда исследователей: А.А.Де Витиса, А.Калверта, Х.Ховарта, Б.Уланова, - основополагающим моментом явились религиозные воззрения И.Во: уже в ранних произведениях писателя они усматривали "основные постулаты католической этики" [233, р. 19] и потому подчеркивали, что его романы являются "католическими" [222, р. 291; 263, р.69; 306, р.79; 233, р.4].
Те зарубежные исследователи, которые занимались изучением литературного процесса в социально-историческом аспекте, справедливо усматривали социальную подоплеку в ранних романах И.Во, которые были, как считал В.Каннингем, "своего рода откликом писателя на бессмысленность и мерзость происходящего, в которых чувствуется отвращение и отчаяние" [230, р.388], "фантазиями на тему современной жизни в отсутствии духовных ценностей", по мнению С.Хайнса [264, р.58]. Эти критики сосредоточивали свое внимание преимущественно на политических, религиозных и социальных взглядах писателя и рассматривали его произведения именно под этим углом зрения.
Интересными в этом отношении являются исследования Ст.Гринблатта и Дж. Хита, выделяющие в творчестве И.Во тему противостояния цивилизации
и варварства. Однако Ст.Гринблатт ограничивается констатацией факта, что
в ранних романах И.Во "демонстрирует победу варварства над цивилизацией" [252, р.4], не разрабатывая подробно эту тему при анализе произведений. А Дж.Хит акцент преимущественно делает на рассмотрении конфликта "цивилизация - первобытное варварство" в третьем романе И.Во "Черная беда" [258, р.91-103], не исчерпывая таким образом всей глубины проблематики, которую затрагивает эта тема.
Появление на рубеже 1960-70-х гг. в англоязычном научном литературоведении понятия "модернизм" послужило толчком к публикации в 1980-90-х гг. исследований по теории "модернизма", в которых детальное изучение технических новаций, составляющих суть художественного метода модернистов, сочеталось с характеристикой общего настроения апокалиптического видения мира. Это вызвало повышенный интерес к изучению тех новаторских средств и приемов, которые использовал И.Во на раннем этапе своего творчества. Среди подобных работ тщательностью и глубиной анализа выделяется исследование Дж. МакДоннел 1988 г. [279]. В то же время это дало основание некоторым критикам - Д.Хьюитту, А.Родвею - причислить И.Во к писателям-модернистам [296, р.20]. Так, Д.Хьюитт считает И.Во "модернистом более позднего поколения, чем В.Вульф, продолжающим традицию "дендизма" Рональда Фирбанка и Саки" [259, р. 198]. Эту же точку зрения разделяют авторы справочного издания "50 английских романов: Краткий универсальный справочник" (1966) при определении жанра первого романа И.Во "Упадок и разрушение" как "черной комедии" [272, р.450].
Рассмотрение творчества И.Во в контексте модернистской литературы давало возможность провести параллель между его произведениями и поэтическим манифестом модернизма - поэмой "Бесплодная земля" (1922) Т.С.Элиота. Такие явные признаки, как общность тематики и тональности произведений И.Во и Т.С.Элиота, приводят литературоведов к выводам, сделанным, к сожалению, на уровне констатации: А.Х.Ласс считает, что
10 роман "Упадок и разрушение" (1928) является литературным двойником
"Бесплодной земли" [272, р.451], а С.Хайнс полагает, что "мир романа
"Мерзкая плоть" (1930) - это мир "Бесплодной земли" Т.С.Элиота,
поскольку оба произведения рисуют картину пустоты современного
существования" [264, р.58-59].
Данную точку зрения оспаривает ряд зарубежных литературоведов - P.M. Кольт, Дж. Россен [227, р.7-15], Г.Мартин [281, р.398], - являющихся сторонниками пересмотра концепта "модернизм" как упрощающего картину литературного процесса XX столетия. Введение более широкого понятия "modernity" - "культура современности", которое отчасти противостоит концепту "модернизм", а отчасти и включает его в себя, позволяет А.Блейеку сделать вывод о том, что "увлечение Ивлина Во модернизмом было кратковременным и поверхностным" [213, р.95] и пришлось на годы его формирования как личности и художника. "В зрелый период творчества - с середины 30-х гг. - И.Во выступает как главный представитель "современности" и ярый противник модернизма" [213, р.98].
В последнее десятилетие среди зарубежных исследователей творчества И.Во наблюдается повышенный интерес к жанру литературной биографии. Одна за другой выходят работы о жизни и творчестве И.Во М.Стэннарда (1986, 1988) [300; 301], С.Гастингс (1994) [257], Дж.Уилсона (1996) [315], в которых представлен богатейший фактографический материал: мемуары современников, записи интервью с писателем,, его дневники, автобиографические заметки, газетные и журнальные публикации. И хотя заданность жанра во многом определяет дублирование основных положений этих объемных и скрупулезно выполненных работ, их достоинством является стремление сохранить объективность, а также - сдержанность, осторожность в вынесении оценок, они свободны от субъективизма, свойственного их предшественникам.
Подводя итог многолетним дискуссиям в зарубежном литературоведении, мы приходим к заключению, что исследования приверженцев взгляда на
ранние произведения И.Во как на сатирические отличались большей продуманностью, взвешенностью оценок, теоретической обоснованностью выводов, охватом огромного литературного материала. При всем многообразии мнений они единодушно отмечали отсутствие четкой авторской позиции в "экономной, разрушительной и недидактичной сатире" И.Во [223, р.10]. Характеризуя писателя как "видного сатирика XX столетия" [270, р.94], критики этого направления считали, что переход от ранних романов к поздним отличался более изменениями в технике, чем в настроении или тематике.
В истории отечественного литературоведения произошло немало изменений, прежде чем Ивлин Во был представлен нашему читателю на рубеже 70-х гг. сначала в работах В.В.Ивашевой, И.М.Левидовой и Г.А.Анджапаридзе, а затем и переводами наиболее значительных романов. Первая статья, посвященная И.Во, в советской критике была опубликована в 6-м номере журнала "Интернациональная литература" за 1937 г., где печатался рассказ "Человек, который любил Диккенса", послуживший основой для романа "Пригоршня праха" (1934). В этой статье отмечалась близость И.Во писательским традициям мастера тонкого юмора XIX в. Ч.Диккенса. Но, как уже отмечалось выше, "католицизм" и "профашистские взгляды" И.Во на протяжении более четверти века определяли негативное отношение советской критики к его творчеству, не позволяя усмотреть значимость этого писателя для английской литературы. Он обвинялся в "пренебрежении к демократическим принципам" [109, с.697], в "реакционной позиции по отношению к Советскому Союзу" [109, с.697], проявляющейся якобы в романах "Вооруженные люди" (1952) и "Офицеры и джентльмены" (1955), в проповедничестве идей расизма в "колониальных романах" "Черная беда" (1932) и "Сенсация" (1938), в декадентстве [167, с.24], в причудливом смешении религиозной мистики с цинизмом [108, с.259; 105, с.77].
Подобная точка зрения держалась вплоть до 70-х гг., и лишь исследование В.В.Ивашевой (1967), первой из отечественных
12 литературоведов попытавшейся дать объективную оценку художественному
наследию И.Во, статьи (1971) и монография "Сатирические романы Эвелина Во" (1973) Г.А.Анджапаридзе, более полно раскрывшего особенности произведений писателя, представили советскому читателю этого крупнейшего прозаика XX века. Вслед за ними стали появляться публикации по истории современной английской литературы, включавшие анализ творчества И.Во. К ним относятся посмертное издание книги П.С.Балашова "Писатели-реалисты XX в. на Западе" (1984), учебные пособия "Современный английский роман" (1983) А.П.Шишкина и "Литература Англии XX в." (1987) под редакцией К.А.Шаховой, монографическое исследование В.В.Ивашевой "Литература Великобритании XX в." (1984), куда частично вошли материалы книги этого же автора "Английская литература. XX в." (1967), а также коллективное издание "Английская литература, 1945-1980" (1987) под редакцией А.П.Саруханян и обзор англоамериканского военного романа С.Б.Белова "Бойня номер "X"" (1991).
Но все вышеназванные авторы, обойдя в своих работах спорные моменты в мировоззрении раннего И.Во, отдают предпочтение поздним произведениям писателя. Так, П.С.Балашов особо выделяет романы "реалистической выразительности" [87, с.44], т.е. послевоенного периода. А.П.Шишкин и С.Б.Белов, анализируя трилогию "Меч почета" (1965), считают ее "вершиной литературных исканий" [200, с.53] автора, обратившегося к реализму [92, с.51]. Литературоведы Н.А.Анастасьев [70, с.64], Г.В.Аникин и Н.П.Михальская [83, с. 186], исследуя особенности современной английской прозы, приводят поздние произведения И.Во в качестве примера нового реалистического романа. В.В.Ивашева в новом издании учебника, как и в предыдущем, помещает главу, посвященную творчеству И.Во, в раздел послевоенного периода, признавая тем самым второстепенность произведений, написанных в предвоенные годы [120, с.214]. Г.А.Анджапаридзе в своих исследованиях, вслед за В.В.Ивашевой, придерживается мнения, что произведения раннего периода оказались как бы
13 эскизами к поздним романам писателя [76, с.25; 77, с.6-7], анализу которых и
отводится большая часть его работ. Определяя значимость послевоенного периода творчества И.Во, исследователь исходит из концепции, сложившейся в отечественной критике и нашедшей выражение в работах В.В.Ивашевой [118, с.274; 119, с.89; 120, с.208], А.А.Елистратовой [108, с. 193] и И.М.Левидовой [132, с. 135], характеризуя писателя как "сатирика-реалиста, развивающего традиции реалистической сатиры XYIII в. Дж.Свифта, Г.Филдинга и Т.Смоллета" [75, с.97-100; 77, с.1]. Эту же точку зрения разделяет Э.А.Иванова в кандидатской диссертации, озаглавленной "Своеобразие реализма в трилогии И.Во "Шпага чести" [117, с.1].
Отечественные литературоведы в позднем творчестве И.Во, отмеченном более свободной реалистической манерой изложения, сочетанием сформировавшейся сатирической направленности с углубленным психологизмом, видят высшее достижение писательского мастерства. Подобный взгляд недооценивает, а порой и занижает значимость ранних произведений И.Во.
Подобное единодушие, непререкаемость и общепринятый характер взгляда на творчество И.Во приводит порой к парадоксальным выводам. Так, И.А.Киенко в результате подробного анализа второго романа писателя заключает, что "Мерзкая плоть" (1930) - это реалистический роман" [129, с.64], поскольку "...для реалистического произведения важно взаимодействие формы и содержания, их диалектическая связь" [129, с.65].
В рамках общепринятых суждений остаются и авторы учебного пособия "Зарубежная литература XX в." (1996, 2001, 2003) под редакцией Л.Г.Андреева. В статье Н.А.Соловьевой «Сатирические романы», куда входит обзор творчества И.Во [112, с.309-310], акцент сделан на сатирической направленности произведений писателя, а также - на технических приемах, резко отличных от модернистских. В целом, в данной статье вкратце повторяются основные положения обзора творчества И.Во,
14 изложенные Г.А.Анджапаридзе в издании "Английская литература: 1945-
1980" (1988).
Отечественные литературоведы в 90-х гг. XX в. ограничились публикациями газетных и журнальных статей и рецензий на издание ранее не переводимых на русский язык романа И.Во "Сенсация" [116; 141] и повестей "Любовь среди развалин" [122], "Испытание Гилберта Пинфолда" [80; 142; 149]. Не отличаясь особой глубиной суждений, данные рецензии не только не сообщали ничего нового, высказывая общепринятую в отечественном литературоведении точку зрения: "И.Во - беспощадный сатирик" [122, с.162]; "ранние романы И.Во - фарсовые" [149, с.158]; "И.Во - один из самых крупных и знаменитых британских сатириков" [142, с. 135], - но, подчас, и повторяли друг друга. Лишь А.Зверев позволил себе усомниться в "бирке сатирика" "советской версии", искажавшей облик прозаика до неузнаваемости" [116, с.19], предложив свое определение И.Во -"ироничный, раздраженный комментатор современной человеческой комедии", которому "чувство правды не изменяло практически никогда" [116, с.19].
Представленный обзор научно-критической литературы о творчестве Ивлина Во необходим для того, чтобы точнее определить собственный аспект исследования - выявление идейно-философской основы и культурно-художественных контекстов ранних романов И.Во.
Актуальность исследования определяется недостаточной изученностью раннего периода литературной деятельности писателя (1928-1932) в отечественном литературоведении; не выявлено место и значение произведений данного периода в творческой эволюции писателя, не определена их роль в становлении его художественного метода. Между тем анализ ранних романов И.Во позволяет точнее представить генезис творческой манеры писателя, проследить истоки его жанровой системы, стиля, а также идейно-тематическое своеобразие его произведений. Анализ этого материала дает возможность представить, каким образом раннее
15 творчество И.Во вписывается в общий контекст литературно-художественной, культурно-философской жизни Великобритании и, шире, -в контекст европейской литературно-художественной жизни первой половины XX столетия.
Объектом исследования являются концептосфера и художественный мир ранних романов Ивлина Во: "Упадок и разрушение" (1928), "Мерзкая плоть" (1930), "Черная беда" (1932).
Предметом исследования становится идейно-эстетическое своеобразие ранних романов И.Во, которое воплощено в отдельных особенностях их поэтики: в образном языке, символико-аллегорическом подтексте, разнообразных ассоциативных кодах, пронизывающих повествование. В диссертации выявляются литературный и культурфилософский контексты, к которым восходят основные концепты и смыслообразы романов И.Во. Системный анализ основных эстетических идей писателя также предпринят с целью объяснить идейно-художественное своеобразие его произведений.
Цель исследования заключается в более полном анализе раннего творчества И.Во, выявлении основного направления идейно-художественной эволюции писателя, определении своеобразия образного строя романов, написанных в конце 20-х - начале 30-х гг. Изучая проблематику и специфику ранних романов И.Во, мы ставим задачи;
рассмотреть раннее романное творчество писателя в контексте социальной и политической жизни эпохи, а также в соотнесении с закономерностями развития английской литературы данного периода;
восполнить существующий в отечественном литературоведении пробел в исследованиях, посвященных становлению художественного метода И.Во;
проследить формирование основных аспектов эстетической системы писателя и образного строя его философско-сатирической прозы;
показать единство романного "текста" И.Во, которое создается благодаря использованию актуальных для автора общекультурных кодов;
проанализировать семантику зооморфного кода романов писателя;
- прояснить жанровую специфику романов И.Во.
Материалом исследования послужила романная проза И.Во раннего периода его творчества: "Упадок и разрушение" (1928), "Мерзкая плоть" (1930), "Черная беда" (1932). Для подкрепления основных положений диссертационного исследования, кроме художественных текстов данного периода, использовались художественные произведения поздних лет, литературно-критические работы писателя, а также материалы его переписки и дневников.
Характер материала и специфика поставленных проблем требует использования комплексных методов исследования. В работе структурно-типологический анализ сочетается с историко-литературным. Необходимость более точного прочтения текстов, выявления их глубинных значений требует обращения к приемам "объясняющей герменевтики", сочетания контекстуального и имманентного анализа; используется также компонентный анализ по словарным дефинициям.
В целом методология работы носит интегративный характер.
Исследование осуществляется на стыке филологии и культурологии и
основывается на теоретико-методологических идеях, выдвинутых
О.М.Фрейденберг, Е.А.Мелетинским, А.В.Михайловым, В.Н. Топоровым, Ю.М.Лотманом, Р.Чейзом, Н.Фраем и относящихся к области проблем палеосемантики, исторической поэтики.
Научная новизна диссертации определяется тем, что в ней
впервые осуществляется системный анализ ранних романов И.Во, рассматривается связь между ними, их сквозная проблематика, их единый образный ряд, стилистическая общность;
выявляются литературный и культурфилософский контексты, составляющие ассоциативный фон романов;
впервые проводится анализ культурно-художественных кодов в романах писателя;
- прослеживается становление философско-эстетических взглядов И.Во на
широком фоне литературного процесса Великобритании 1920-30-х гг. и в
связи с идейно-духовными поисками европейской мысли.
Теоретическая значимость работы определяется тем, что в ней представлен анализ жанровых особенностей ранних романов И.Во, рассмотрена специфика структуры персонажа философско-сатирической прозы, прослежен процесс внедрения культурологических концептов и моделей в художественный текст.
Практическая значимость. Результаты проведенного исследования могут быть использованы в разработке общего курса по истории английской литературы XX в., в спецкурсах и спецсеминарах по творчеству И.Во и учтены при дальнейшем исследовании творчества писателя.
Апробация научных результатов. Материалы исследования обсуждались на YIII межвузовской научной конференции "Язык. Культура. Общество" (Пермь, октябрь 1988), на заседаниях аспирантских семинаров кафедры истории зарубежных литератур ЛГУ (Ленинград, 1989; 1990), на заседаниях аспирантских семинаров РГПУ им. А.И.Герцена (Санкт-Петербург, 1993), на международной конференции "Литературный процесс: культурологические аспекты" (Омск, сентябрь 2001), на международной конференции "Литературные традиции: ценностный диалог и взаимодействие" (Омск, апрель 2005). Основные положения диссертации отражены в 10 публикациях.
На защиту выносятся следующие положения:
ранние романы И.Во представляют собой единый текст, в котором отдельные произведения - фрагменты связаны устойчивым идейно-мотивным комплексом, общностью поставленных проблем и их художественным решением;
системный анализ раннего творчества писателя позволяет увидеть его внутренне единство, проследить связь между отдельными периодами и раскрыть цельность и своеобразие творческой индивидуальности И.Во;
- на формирование философско-художественного языка ранних романов
И.Во оказали воздействие наиболее популярные для его времени культурологические концепции А.Бергсона, О.Шпенглера, Дж.Фрейзера, под воздействием которых формировалась сквозная тема творчества писателя - "цивилизованное варварство", выраженное в антиномии -современная цивилизация — культура;
философско-культурологические романы И.Во строятся на основе оригинального переосмысления и трансформации жанра, в систему которого включаются элементы структуры "плутовского романа" и "романа воспитания";
в синкретическом по своей природе жанре романа в целом огромную роль играют мифопоэтические контексты, которые находят выражение в универсальном, всепроникающем зооморфном коде.
Структура диссертации. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения и списка литературы, включающего 318 наименований. Общий объем работы - 218 страниц.
Эстетические и религиозно-философские взгляды Ивлина Во как фактор творческой эволюции писателя
Начало творческой деятельности Ивлина Во приходится на середину 20-х годов XX столетия - переломный момент в общественной и культурной жизни Великобритании и всего мирового сообщества.
Радикальные сдвиги, произошедшие в начале XX в. во всех сферах жизни европейских стран - общественно-политической, экономической и идеологической, - породили у многих трагическое ощущение хаоса. Развал великих империй, I мировая война, которая непреодолимым барьером легла между безвозвратно ушедшим в прошлое старым миром и новым, вызванные ею революционные события в странах Европы и Ближнего Востока, обострение политической борьбы - все это порождало страх перед историческим будущим и перед коренной ломкой устоявшегося, хотя и испытывающего кризисное состояние мира.
Одним из моментов перехода от традиционного искусства реалистической направленности XIX в. к новому искусству XX в. было стремление выйти за социально-исторические и пространственно-временные рамки ради выявления общечеловеческого содержания, возврат к обновленной классической картине мира. Наметившиеся ещё во второй половине XIX в. кризис позитивизма, разочарование в метафизике и аналитических путях познания, идущая ещё от романтизма критика буржуазного мира как безгеройного и антиэстетического породили попытки культурфилософского порядка вернуть "целостное" мировидение.
В культуре начала XX в. намечается острая необходимость в возврате к классической картины мира, т.е. к "пониманию бытия как единого упорядоченного, гармоничного, имеющего незыблемые константы и смысл, а человека - как сущности органически причастной этому бытию, в него вовлеченной" [195, с.24]. В поисках путей упорядоченного объяснения хаотичной действительности и контроля над нею, обнаружения форм целостного представления о сущности Вселенной происходит обращение к мифу. Мифология в силу своей изначальной символичности оказывается для представителей "новой", модернистской литературы приемлемым языком описания вечных моделей личного и общественного поведения, неких сущностных законов социального и природного космоса. Миф как символическая форма, по определению, данному Э.Кассирером (1874-1945) в "Философии символических форм" (1923-1929), есть "единственная и тотальная система, в терминах которой воспринимается весь мир" [Цит. по: 134, с.233]. Мифология в XX в. осмысливается как надэпохальная универсалия. Взаимодействие литературы и мифа в начале XX столетия протекает непосредственно, в форме "переливания", использования мифологических сюжетов и образов. Создаются многочисленные стилизации и вариации на темы, задаваемые мифом, обрядом или архаическим искусством (проза Дж.Джойса, поэзия Т.С.Элиота, Э.Л.Паунда, У.Б.Иитса). Не менее значимым на данном этапе является и опосредованное влияние мифа на искусство и литературу - через научные концепции мифологии, эстетические и философские учения.
Особую важность для "неомифологической" культуры XX в. имеют интуитивистская теория французского мыслителя А.Бергсона (1859-1941), продиктованная протестом против материально-механистического восприятия жизни и культуры ("Творческая эволюция", 1907), которая в свою очередь сопрягается с концепцией "потока сознания" американского психолога и философа У.Джеймса (1862-1910) ("Принципы психологии", 1890), а также концепции 3. Фрейда (1856-1939) ("Поэт и фантазия", 1911) и К.Г. Юнга (1875-1961) ("Метаморфозы и символы либидо", 1912;"Архетип и символ", 1916) о зависимости художественного творчества от мифа.
Не менее значимую роль в научно-философском обосновании "неомифологической" модели мира в историческом аспекте сыграли сравнительное изучение верований людей в разные периоды развития человеческой истории английского антрополога Дж.Фрейзера (1854-1941) двенадцатитомное исследование "Золотая ветвь" (1890-1915) - и культурфилософская трактовка истории немецкого философа О.Шпенглера (1880-1915) "Закат Европы" (1918-1922).
Шпенглер представляет историю человечества как ряд независимых друг от друга циклических культур, развитие каждой из которых подчинено определенному биологическому ритму и соответствует следующим стадиям: рождение, детство, молодость, зрелость, старость и "закат". Умирая, культура перерождается в цивилизацию, которая представляет собой окостенение органической жизни культуры, её распад, механистичность. Вместе с культурой в стадии упадка отмирают и ее моральные системы, ценностные ориентиры. Моральный и религиозный кризис начала XX столетия, "опрокидывание всех ценностей", о котором говорил Ницше, по мнению Шпенглера, является несомненным симптомом заката западной цивилизации.
"Закат Европы" О.Шпенглера как структурно-содержательная основа романного стиля И.Во
Для литературы XX века в целом характерна тесная связь с различными философскими системами, поиски философско-художественного синтеза. Эта тенденция проявляется как в творчестве отдельных авторов, так и в рамках определенных течений начала столетия - неоромантизма, неокласицизма. В качестве объекта изображения могут выступать философские идеи, авторы которых становятся выразителями духа своей эпохи. Наиболее отчетливо эта тенденция проявляется в моменты коренных преобразований в обществе, требующих в первую очередь философского осмысления. Для литературы поиски общефилософского синтеза становятся важнейшим фактором формирования оригинального образного языка, новаторской поэтики, трансформации жанровой модели. Учитывая данное влияние, возникает необходимость проследить и понять, как язык философской мысли трансформируется в образный язык. Такая задача возникает перед нами, когда мы обращаемся к идеям, наиболее популярным в то время, - культурфилософии О.Шпенглера, "позитивной метафизики" А.Бергсона, эволюционистской теории развития общества Дж.Фрейзера. В своем исследовании мы стремимся показать, что не только концептосфера, но и поэтика ранних романов И.Во - структура, сюжет, жанровая форма и образная семантика, мотивный комплекс, - во многом складывается под влиянием культурологической мысли начала XX столетия.
В становлении философско-эстетической концепции Ивлина Во не последнюю роль сыграло влияние философских теорий немецкого мыслителя О. Шпенглера (1880-1915). Основные темы культурфилософии О.Шпенглера не столь явно, но, тем не менее, вполне отчетливо проступают в философском подтексте ранних романов писателя. Шпенглеровские лейтмотивы также узнаваемы у И.Во как в критических выступлениях, так и в художественных произведениях в виде метафорических образов, аллюзивных намеков, в немногочисленных авторских отступлениях, в монологической речи персонажей.
Исследователи раннего творчества И.Во, рассматривая вопрос об идейном замысле первого романа писателя "Упадок и разрушение" (1928) -"Decline and Fall", отмечали аллюзивный характер его заглавия и неизменно в качестве разрешающего аргумента приводили тот факт, что название для него И.Во заимствовал у английского историка XYIII в. Эдуарда Гиббона, автора классического исследования "История упадка и краха Римской империи" (1776-1788) - "The History of the Decline and Fall of the Roman Empire" [216, p.45; 252, p.6; 74, c.9]. Научные изыскания Гиббона посвящены последним векам Римского господства и ранней истории христианской церкви, которую он считал главной виновницей падения Рима. Таким образом, задача писателя определялась как установление параллелей между двумя историческими эпохами - краха античного мира и конца владычества Британской империи. [74, с.9]. Однако, от внимания критиков ускользал второй источник заглавия романа, имеющий не менее важное значение для определения идейного содержания первых произведений И.Во, их композиционной структуры и образной системы.
В 1918 г. выходит в свет 1-ый том книги О.Шпенглера "Закат Европы", фантастический успех которой в Германии уже в первую неделю способствовал ее скорейшему переводу на европейские языки. Второй том был опубликован в 1922 г. Знакомство И.Во с фундаментальной фантазией Шпенглера на английском языке, согласно его дневниковым записям и воспоминаниям современников, состоялось в 1923 г. и было продиктовано не только её популярностью в среде английской интеллигенции, но и профессиональным интересом к вопросам истории, культуры и религии. В английском переводе заглавие книги О.Шпенглера звучало как "Decline of the West" [284, vol. 11, p.345] - "Упадок Запада", не полностью и не совсем точно передавая значение оригинального названия. Первое слово в заглавии шпенглеровского "Заката Европы" - "Der Untergang des Abendlandes" включает в себя семантические оттенки значения слов "гибель", "крушение и упадок" - "decline, fall" [См.: 169, с.364-365; 240] и указывает на то, что речь идет о "постепенном угасании" целой западной культуры.
Не вызывает сомнения, что И.Во при написании первого романа исходил также и из шпенглеровской трактовки процесса упадка Западной цивилизации. Исключив из собственного заглавия определяемое слово, автор оставляет за читателями право трактовать "упадок и крах" в расширительном смысле - упадок институтов власти не столько Британской империи, сколько европейской культуры, нравов и моральных устоев очередного культурно-исторического витка цивилизации.
Культурфилософские и литературные источники зооморфного кода романов И.Во
Одним из наиболее разработанных семантических кодов в мифопоэтическом повествовании И.Во является зооморфный код, в качестве исходного материала которого выступают как культурфилософские, так и литературные источники. Как нам представляется, приоритетное значение в данном случае принадлежит этнографическому материалу Дж.Фрейзера.
Особое внимание писатель уделяет такой своеобразной форме первобытных верований, как тотемизм, который в сфере этнографических исследований Дж.Фрейзера имел едва ли не первостепенное значение. В науке Фрейзер дебютировал небольшой книжкой "Тотемизм" (1887), тотчас привлекшей внимание ученых к этой проблеме, к которой позже сам автор не раз возвращался. Результатом ее исследования был капитальный четырехтомный труд "Тотемизм и экзогамия" (1910), части которого входили в последующие работы ученого, включая и его главный труд - "Золотая ветвь".
В основе тотемизма лежат представления о фантастическом, сверхъестественном родстве между определенной группой людей - родом, кланом, и так называемыми тотемами - явлениями природы, неодушевленными предметами, видами растений и животных, причем последние чаще всего выступают в роли родовых тотемов и представляют, по мнению С.А.Токарева, наиболее типичную часть тотемических верований и обрядов родоплеменного общества [148, с. 522].
Рассуждая о происхождении тотемизма, Фрейзер высказывает предположение, что зоолатрия, как культ животных, возникает из "образов, уходящих корнями в самое грубое язычество" [192, с.502]. Древний человек, прежде чем обрести антропоморфных божеств, поклонялся териоморфным. Как и природные стихии, животные становятся предметом культа и вызывают чувство преклонения.
По утверждению Фрейзера, охота, как древний вид деятельности человека, ставит в зависимость жизнь дикаря от жизни того или иного вида животных, и потому он не проводит четкой разграничительной линии между собой и таким животным, считая себя его потомком [192, с.643]. С точки зрения первобытного человека, в таком "священном" животном заключается его жизнь и жизнь всего рода: "Когда определенный вид животных, как считается, является вместилищем человеческих жизней, представителей этого вида не так легко отличить от людей, а людей от таких животных" [192, с.643]. "Человек является в некотором смысле тотемным животным, поскольку в нем заключена жизнь самого человека. Отношение индивида к клановому тотему включает и наименование себя его именем" [192, с.645]. Кроме того, дикари "подражают животным в одежде, повадках, поведении, придерживаясь соответствующего образа действий" [192, с.645].
Представления о животных как о предках человеческого рода или клана, как об особой ипостаси человека, на раннем этапе развития человечества, как полагает В.Н.Топоров, "служили некоей наглядной парадигмой отношения между элементами которой могли служить как определенная модель жизни человеческого общества и природы в целом" [147, с.441]. Эти представления находят выражение в тотемных верованиях, обрядах, а также в фантастических сказаниях о символическом происхождении от тотемного священного животного той или иной человеческой группы и какого-либо элемента культуры. В мифопоэтическом сознании тотемные животные выступают как один из вариантов мифологического кода, на основании которого могут составляться целые сообщения, и в частности, по утверждению С.А.Токарева, "тотемные мифы, которые являются зародышевой формой мифологий более развитых обществ" [148, с.522]. При этом "отдельные элементы зооморфного кода имеют постоянно закрепленные за ними значения" [147, с.441-442].
Все вышеназванные особенности древних сказаний о животных находят продолжение и на последующих этапах общественного и культурного развития по мере эволюции мифа и оформления видов и жанров художественной литературы. Архаическую традицию продолжает использование образов животных в аллегорической системе таких жанров и их разновидностей, как аполог, басня, притча, парабола вплоть до средневековых "бестиариев".
