Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА I. Жизнь и литературное творчество Джамал ид-дина Мухаммада Исфахани 11-12
1.1 .Биография поэт 12
1.1.1.Имя, генеалогическая цепь и титулатура 12-16
1.1.2. Рождение, место рождения, отрочество и юность 16-24
1.1.3.Жизнь поэта при дворе 24-36
1.1.4.Завершение жизненного пути поэта 36-44
1.2.Литературные произведения Джамал ид-дина Мухаммада 44-46
1.2.1 .Диван поэта 46-49
1.2.2.Изучение и издание дивана поэта 50-56
1.2.3. Состав дивана Джамал ид-дина Мухаммада 56-74
ГЛАВА II. Джамал ид-дин Мухаммад и эволюция газели в персидской поэзии XII века 75
П. 1 .Начало развития газели в поэзии X-XI вв 75-87
П.2.Развитие газели в литературных кругах XII века 87-98
П.2.1 .Поэты газнинского литературного круга 98-102
П.2.2. Поэты Хорасана и Мавереннахра 102-105
П.2.3.Поэты Ирака и Азербайджана 106-125
ГЛАВА III. Содержание и поэтические особенности газелей Джамал ид-дина Мухаммада 126
III. 1.Структура газели и традиции жанра в творчестве Джамал ид-дина Мухаммада 126-141
III.2. Тематика и содержание газелей Джамал ид-дин Мухаммада.. 141-161 III.3.Поэтическое искусство и стиль газелей Джамал ид-дина Мухаммада 161-194
Заключение 195-198
Библиография
- Рождение, место рождения, отрочество и юность
- Состав дивана Джамал ид-дина Мухаммада
- Поэты Хорасана и Мавереннахра
- Тематика и содержание газелей Джамал ид-дин Мухаммада.. 141-161 III.3.Поэтическое искусство и стиль газелей Джамал ид-дина Мухаммада
Рождение, место рождения, отрочество и юность
Для восстановления достоверной биографии поэта одним из ключевых вопросов является установление генеалогического и титуляционного рядов, относящихся к Джамал ид-дину Мухаммаду. С этой целью мы подвергли сопоставительному анализу данные историко-литературных источников от имени, родословной, почетной и творческой титулатуре Джамал ид-дина Мухаммада.
В решении вопроса мы воспользовались сведениями «Рахат ус-судур ва айат ус-сурур» Абу л-фазла Ахмада ибн Мухаммада ибн Али Раванди [82, 33], «Лубаб ул-албаб» Мухаммада Ауфи Бухарайи [79, 402], «Тазкират уш-шу ара» Давлатшаха Самарканди [73, 61], а также научно-теоретических сочинений, таких, как «Ал-му джам фи ма айири-л-аш ари-л-Аджам» Шамс ид-дина Мухаммада Кайс Рази. Во всех этих источниках генеалогическая цепь имен поэта без каких-либо расхождений зафиксирована в форме «Джамал ид-дин Мухаммад ибн Абд ар-Раззак Исфахани». В этой цепочке «Мухаммад» является собственным именем поэта, «Джамал ид-дин» - почетным прозвищем и «Абд ар-Раззак» - имя отца, «Исфахани» - нисба. Поэт в своих газелях изредка пользуется псевдонимом (тахаллус) «Джамал».
В источниках первой величины относительно полные сведения о биографии Джамал ид-дина Мухаммада содержится в тазкире Амира Давлатшаха, сына Амира Ала уд-давла Бахтишахи Гази Самарканди «Тазкират уш-шу ара» [73, 61]. Этот литературовед в своем труде Джамал ид-дину Мухаммаду отводит специальную графу под названием «Упоминание о Джамал ид-дине Мухаммаде Абд ар- Раззаке Исфахани», в которой упоминает имя, генеалогию, почетный титул, творческий псевдоним и нисбу поэта, а также дает творческую характеристику и, сопоставляя эти данные со сведениями других источников, пишет: «Принадлежит к высокопоставленным и научным кругам Исфахана. Камал ид-дин Исма ил Исфахани приходится ему сыном. Султан Сейид Улуг-бек Кураган слог Джамал ид-дина Абд ар- Раззака ставит выше слога его сына, Камал ид-дина Исма ила, и не раз говорил: «Я удивляюсь тому, что невзирая на существование слова отца, которое почище и поэтичнее слова сына приобрело большую известность. Но это мнение зиждется на самомнении и гордыне, ибо слово Камала понежнее и неподражаемо просто» [73, 62].
Возражение Давлатшаха султану Улуг-беку со всей очевидностью говорит о том, что литературовед в творческом отношении предпочтение отдает таланту сына. Но в то же время следует учесть, что в изложении биографических данных и творческой характеристике Джамал ид-дина Мухаммада он исходит из скудного аналитического материала, в то время как при изложении биографии Камала Исма ила и характеристика его творчества имел под рукой более обширную материальную базу, на основе которой дал гораздо развернутую характеристику творчеству сына.
Некоторые расхождения с данными ранних источников имеют место в поздних тазкира. Так, Амин Ахмад Рази в «Хафт иклим» по этому случаю пишет: «Джамал ид-дин Абд ар-Раззак был из знати поэтических кругов. Его поэзия и проза имеют вкус райского источника и превосходные качества Евфрата и Нила, вескость и выразительность в них слились воедино, а тонкость и прочность слились вместе...» [68, 366]. Или же Лотфалибик Азер Бикдели в «Атеш-каде» эту же ситуацию передает таким образом: «Джамал ид-дин, он же - Абд ар-Раззак - из известных исфаханских ученых, более того, превосходнейший из красноречивых мира» [70, 944], что, к сожалению, не соответствует действительности. Поэтому вряд ли можно ошибиться, если сказать, что оба автора по непонятной причине допустили ошибку, перепутав имя поэта с именем его отца, так же, как причислив его к прослойке ученых, как это допустил Азер.
Казус такого же рода допускает и Резакулихан Хедаят в «Маджма ал - фусаха», где пишет: «Джамал ид-дин Исфахани известен как Джамал ид-дин Абд ар-Раззак» [89, 470-496]. А в «Рияз ул-арифин» ученый эту версию излагает в следующих словах: «Джамал Исфахани, да освятит Аллах его могилу носил имя Абд ар-Раззак и в эрудиции и совершенстве был исключением на всем свете...» [88, 366].
Краткое рассмотрение, таким образом, показывает, что более достоверные сведения по данному вопросу дают источники до XV века. В этом отношении особо следует отметить сообщение Раванди в «Рахат ас-судур».
Маулано Hyp ид-дин Абд ар-Рахман Джами в седьмой «рауза» своего «Бахаристана» упоминает Камала Исма ила, но о его отце умалчивает.
Из упоминаний самого Джамал ид-дина Исфахани становится очевидным, что его звали Мухаммад и он носил почетный титул «Сейид аш-шу ара». Об этом, в частности, читаем: # J jJ J J 9 . ilS 9 " & OU-LU (J- -Q (_ 9 j 4S t(_ 9-LUJ CILLUJ 9 ol 9І. C_Jl J ьа о UJ 1 - (Мухаммад, о истинный муж, потребуй воды и руки вымой, Ибо почернел лик просвещенности и дело щедрости унесло), (здесь и далее подесрочный перевод наш) _ IJT nil! Л; і и o JJ 1_Ш jj -Xa j (""_ LS J J r1 J J (От нимба твоего имени слово раба ошейник небосвода, От твоего славословия прозвище раба «сейид аш-шу ара»). Из числа историков персоязычной литературы лишь Шибли Но мани имя поэта и имя его отца, как и автор «Хафт иклима», приводит в форме «Джамал ид-дин Абд ар-Раззак», но без какого-то пояснительного сопровождения, отчего ясности в сообщении нет.
Другие исследователи в данном случае, как это видно из их работ, пользовались данными Мухаммада Ауфи Бухарайи и Давлатшаха Самарканди. Так, в трудах европейских ученых Г. Этте [153], А.Е. Крымского [25], Э. Броуна [97], Яна Рипка [41] имена самого поэта и его отца зафиксированы четко и без каких-либо сомнений, поэтому мы их здесь не сочли необходимым повторять.
В трудах таких ученых, как Реза-заде Шафага [130, 181], Забихулла Сафа [133, 711], Сейида Али-Асгара Мирбакирифарда [117, 133], [соавторы: Голам -Хосейн Шарифи, Хосейн Агахосейни, Исхак Тогйани, Махмуд Барати, Мухаммад-Реза Наср Исфахани], Мухаммад - Джа фар Яхаки и Абдолхосейн Фарзада [102, 112], Бади уззаман Форузанфара [143, 547], а также в других книгах по истории персидской литературы использованы данные из первоисточников, которыми, преимущественно, явились тазкира Мухаммада Ауфи или же Давлатшаха Самарканди.
Из всего, что написано по рассматриваемому вопросу, наиболее обстоятельными и ценными, следует признать, соображения Б. Форузанфара [143, 543] и русского востоковеда З.Н. Ворожейкиной [18, 21]. Б. Форузанфар по этому поводу пишет: «Его прозвище - Джамал ид-дин, а имя - Мухаммад. Его отца звали Абд ар-Раззак и в антологических книгах его имя и имя его отца так и зафиксированы, хотя иногда, прибавляя к его прозвище имя отца, называют Джамал ид-дин Абд ар-Раззак» [143, 547].
Учитывая более глубокий подход к рассматриваемому вопросу Б. Форузанфара, мы в своей работе опирались на его исследования. Мы, в частности, разделяем его мнение, что «некоторые составители тазкира... слово «Джамал ид-дин приняли за его прозвище, а Абд ар-Раззак» за его собственное имя, что ошибочно» [143, 547].
Состав дивана Джамал ид-дина Мухаммада
Родинка щеки веры, зонт над головой царя шариата, Точка «нуна» (пророчества), стяг, прибавляющие знания, Зрачок ока шариата, черный камень разума, Мешочек мускуса величия, тень сияния птицы счастья). Такое положение со всей очевидностью свидетельствует о том, что XI- XII века были периодом расцвета панегиризма и в зависимости от развития касыды развивался и малый панегирик. Малые панегирические жанры не только впитали влияние панегирической касыды, но и перенесли его на другие малые жанры, как кит а, поэтические формы тардже , четверостишия, газели.
З.Н. Ворожейкина установила, что «первая строфа таркиббанда напоминает законченную любовную или пейзажную газель» [18, 66]. Действительно, исфаханские поэты XII века первую строфу своих тардже обрисовывали весьма разнообразно и красочно. Приводя порой какие-то насмешки, какие-то загадки и шарады, а иногда намекая на какие-то религиозные или космологические явления, во второй строфе их связывают с именем своего восхваляемого, создавая таким образом особый художественно-смысловой колорит. Например, нижеследующий тагаззул одного из таркиббандов Джамал ид-дина Мухаммада посвященного Рукн ид-дину Мас уду, начинающийся со связующего бейта третьей строфы панегирика, очень напоминает любовную газель: (Любовь, когда сердце влечет к возлюбленной, Разум подчиняет своей власти. За целые жизни не объяснишь То, что терпит душа от возлюбленной). Далее связующим бейтом третьей строфы, в котором раскрывается имя адресата, начинается восхваление:
Как молния сверкает из недр тучи). Этот таркиббанд, невзирая на его панегирическое содержание, весьма походит на газель, а его первая строфа ничем не отличается от газели. Ее специфика и структурно-содержательные компоненты целиком совпадают с лирической газелью. Иными словами, тема, смысл и содержание, лирические образы, лексика и речь, стиль, а также рифмика и радиф, размер в нем и газели каких-то расхождений не имеют, но расхождения возникают уже со связующего бейта и далее.
Все это свидетельствует о том, что в исфаханском литературном круге, как и во всех других литературных центрах того периода, касыда являлась господствующим жанром и свое влияние распространяла на другие жанровех поэтические формы. Как бы XII в. ни был веком взлета панегиризма, но в его недрах появились образно говоря, трещины разрушения. По этому поводу иранский ученый Сирус Шамиса пишет: «Почву кризиса касыды следует искать в шестом (XII.- Н.Ш.) веке. Как бы XI -XII вв. ни были периодом взлета касыды, следует учесть, что часть из панегиристов обратились к газели, и начиная с этого периода касыда постоянно находилась в состоянии отступления перед жанровой формой газели» [162, 298].
В другом месте той же работы С. Шамиса дополняет выраженное выше суждение: «С нашествием монголов в седьмом веке и падением великих царей и пышных дворцов касыда уступила свое место газели» [162, 299].
Конечно, был прав «отец нравственности» Са ди, который угодливых поэтов называл притворными друзьями и остерегал государей времени, чтобы были осторожными с этой породой людей. Он говорил: (Чередуют в этом бренном дворе государи, Теперь, когда очередь твоя, о государь, будь справедлив. Нужда необходима и смирение, а не пышность и гордыня, Что толку в громком звуке, а пустая середина, как колокол. Угождает желанию врага тот спесивец, Который прислушивается к словам притворных друзей). Следующей жанровой формой в составе дивана Джамал ид-дина
Мухаммада является четверостишие. В диване собрано 122 единицы этого поэтического жанра. В предисловии к дивану Джамал ид-дина Мухаммада замечено, что «четверостишия устада Джамал ид-дина Мухаммада как по изяществу, так и по выразительности находятся на грани совершенства и уровне великих мастеров, а многих из них даже превосходят» [93, 2]. Конечно, рубай в персидско-таджикской литературе предстает самой распространенной поэтической жанровой формой, ибо нет поэта, который бы не обращался к ней. По выражению Е.Э. Бертельса, «четверостишие является одной из ходячих форм персидской поэзии» [16, 407] . Все это говорит о том, что этот жанр еще до Джамал ид-дина Мухаммада проделал большой путь развития в персоязычной поэзии. И это же обстоятельство в этой поэзии служит мерилом мастерства для всякого поэта, когда-либо творившего четверостишия. Исключением из этих рамок не является и творчество Джамал ид-дина Мухаммада. Знакомство с образцами этого жанра в поэзии этого мастера касыды показывает, что из-под его пера с такой же естественностью и изяществом, как в касыде, выходили и четверостишия.
Четверостишия в диване Джамал ид-дина Мухаммада расположены по принципу алфавитного порядка рифмующих букв.
Конечно, для того, чтобы показать индивидуальное мастерство всякого мастера поэзии в каком-либо жанре, потребуется очень большая и ответственная работа по сопоставлению и сличению творчества множества истинных мастеров бескрайной персидско- таджикской поэзии, что мы при всем желании в ограниченных рамках нашей диссертации не сможем осуществить. Но образцы, которые мы можем выставить здесь, сами предоставят возможность оценить оригинальность и свежесть мысли и образов, которые делают поэтическое слово истинно поэтическим
Поэты Хорасана и Мавереннахра
О ты, уголок сердца съеден тобой, незваный гость, до куда?) Эта любовная газель отвечает всем требованиям жанра. Вступление, изящество вступительного бейта, единство темы, заключение, псевдоним, изящество бейта тахаллуса, соблюдение рифмы, применение радифа, соответствующий размер и. т. п., которые нам представляются очень изящными. Выбор метра «музтариб» способствует гармонии мелодии с состоянием лирических образов - влюбленного и возлюбленного, с другой стороны, подбор и расстановка разговорной лексики и выражений, представляющимися тончайшей частью поэтического искусства, осуществлень очень искусно и красноречиво. Поэтому с уверенностью можно сказать, что газель сотворена в блеске художественного поэтического искусства.
Для убедительности аргументации оценки творческих актов обратимся к другой газели, в которой Хакани показывает себя одним из самых искусных мастеров своего века и ближайших столетий грядущего. Так, вот эти строки: [86 556 1 " " l-SLiAljjJ (J-LUC. (jjic-jl ""i " j (jj J j 15 - (Откуда мне было знать, что у любви такая окраска, Что из целого мира он метил лишь на мою душу... Вопли Хакани перенеслись через небесные слои, Ибо органон любви имел пронзающую мелодию).
О жанровых соответствиях можно сказать то же, что о предыдущей. Следует сказать, что формальные признаки жанровых форм подвергаются изменениям чрезвычайно редко, что нельзя сказать о содержательных компонентах, которые в зависимости от происходящих изменений в окружающей действительности претерпевают изменение и они. Если с этой позиции взглянуть на газели XII в. независимо от литературного круга или географических параметров ее происхождения, то можно проследить любопытные закономерности, которые свойственны не только одному жанру газели, но и тенденциям развития национальной литературы вообще. Например, если взглянуть на газель X в., то обнаруживаются существенные изменения в соотношениях лирических образов газели, ее содержании в сравнении с теми же показателями газели XI-XII вв. В этом смысле русский востоковед М.Л. Рейснер пишет: «Что касается героя газели X в., то его можно условно назвать «моногероем», ибо он раскрывается только в своем отношении к возлюбленной: любуется ее красотой, сетует на ее неблагосклонность, страдает в разлуке и радуется свиданию с ней» [40, 33].
Имеется в виду, конечно, тенденция содержания газели -социальная, религиозная сущность и т.п.
Кроме того, в истории литературы, хотя и редко, но случается, что признанные и талантливые поэты проявляют возмущение газелью. Профессор X. Шарифов по этому поводу пишет: «Странность газели заключается в том, что с первых веков своего появления, она имела не только творцов и страстных поклонников, но из-за ее отношения к идеалу и разуму, имела и своих могильщиков. К типу таких могильщиков, в частности, относился Насир Хусрав. Он полагал, что газельная поэтическая форма (как и касыда) опирается на смятение и идеальность. Так как идеальность обращена лицом к страстности и вожделении, то сбивает человека с пути распознавания и мысли, поэтому газель не стоит почитания» [63, 128].
По той же мысли, ученый полагает, что величайший панегирист персоязычной поэзии Аухад ид-дин Анвари Абиварди приходит к тому же заключению, что и Насир Хусрав. «С той же точки зрения, - пишет он, - Анвари подходит к газели. Но, невзирая на то, что его отношение и отношение Насира Хусрава в философском отношении близко, их конечная цель в этом вопросе расходится. Анвари в конце своей неблагополучной жизни приходит к сожалению об истраченной жизни панегирику и газели, и говорит: (Намедни некий влюбленный меня спросил: - Газель пишешь? Я сказал: - От панегирика и памфлета отказался. Сказал: - Как? Я ответил: - То состояние заблуждения прошло, Пережитое состояние больше не возвратится из небытия. Газель, панегирик, памфлет - эти три я говорил потому, Что похоть, алчность и гнев во мне сходились вместе). Художественное воплощение, конечно,- это есть отражение состояния, а художественное творчество образуется из творчества индивида. С этой точки зрения, если Амир Хусрав и Са ди, Насир Хусрав и Хафиз, Камал и Джами и подобные им творческие личности гордились творением газели, то такие сочинители газели, как Катеби и Наргеси считали творцов газели не совершенными поэтами. Тем не менее большинство мыслей сходится на том, что персидско - таджикская поэзия без газели - немыслима. Нужно, однако, заметить, что в истории литературы нет ничего лишнего. Пока существует жизнь, хозяйкой обстоятельств предстает она. Когда в истории литературы возникает необходимость в этом или ином творческом явлении, оно прекратит существование. Что касается газели, следует согласиться с мнением профессора X. Шарифова, который пишет: «Во всяком случае, жанр газели в нашей литературе пережила такой рассвет, подобие которого в литературах других народов не найти» [63, 129].
Историческое шествие газели в какой-то мере отличается от других жанровых форм. По преодолению этапа становления, газель, можно сказать, кризису не подвергалась, а некоторые века, напротив, получили наименование века газели.
По мнению чешского профессора Яна Рипка, если XIII век считать веком взлета газели, то XIV век является веком ее развития. В этом суждении не приходится сомневаться, но XIII век предстает веком мастеров ирфанической газели и божественных поэтов, наподобие Джалал ид-дина Мухаммада, Фахр ид-дина Ираки то в эротической газели имеют ключевое значение такие мастера лирики, как Амир Хусрав Дехлави, Хасан Дехлави, а чуть позже, Ходжу Кирмани.
XI в., особенно его вторая половина, в истории литературы занимает особое место. С точки зрения М. Л. Рейснера: «Сложнейшие эволюционные процессы, характеризующие развитие газели в XI в., в по следующий период вступают в еще более активную фазу, интенсифицируются. Независимое существование двух школ поэтического мастерства - при дворе и в суфийской обители - сменяется полемикой двух типов поэтического видения мира, двух образных и стилистических систем», [40, 96].
В XI в. газель по отношению с X в. значительно продвигался вперед. М.Л. Рейснер считает, что «XI век в развитии летературы на фарси ознаменовался бурным расцветом собственно иранских форм и жанров поэзии... Газель, все более осознаемая как поэтическая форма, начинает влиять на отношения касыды и кыт а, нарушая их традиционное противастояние» [40, 38].
Исследование ученого дают основание к заключению, что к кит а преимущественно обращались поэты из придворного круга, то газель в большей мере является продуктом творчества суфийских поэтов, которых ученый справедливо называет реформатором газели [40, 38]. Происхождение некоторых жанровых элементов газели, наподобие вступительного бейта, заключительного бейта, тахаллуса, М.Л. Рейснер относит к касыде.
Доктор Дариюш Сабур предпринял очень содержательное исследование относительно состояния газели до Джамал ид-дина Исфахани: «До конца шестого века (ХПв.- Н.Ш), помимо Санайи, Сейид Хасана Газневи, Асир ид-дина Ахсикати, Имади Шахрияри, Муджир ид-дина Байлакани, в процессе исследования газели встречаем еще двух великих поэтов, каждый из которых своим вкладом сумел оказать влияние на развитие газели. Одным из них был Джамал ид-дин Абд ар-Раззак из земли Исфахана, а другой - Захир ид-дин Фарйаби из Хорасана» [101, 363].
Доктор Сирус Шамиса в своей книге «Путешествие по газели в персидской поэзии» открывает параграф под названием: «Четыре значения газели», в котором предлагает суждение: «Газель в историческом процессе персидской литературы имела четыре значения, три из которых сегодня считаются архаичными, переставшими быть в употреблении
Тематика и содержание газелей Джамал ид-дин Мухаммада.. 141-161 III.3.Поэтическое искусство и стиль газелей Джамал ид-дина Мухаммада
Из отдаленных размеров арузовой просодии в газелях Джамал ид-дина Мухаммада большей частью применяется хафиф. В начальном бейте этой газели мы имеем дело с размером, музаре": (Навестите же как - нибудь квартал такого - то, Взглянте жена состояние этого опечаленного).
Газель это по содержанию - на любовную тему, в которой влюбленный жалуется на разлуку и холодность возлюбленной к себе. Газель создана в размере музаре", который по мелодичностью, темпе и содержанию имеет сходство с хазадж и мунсарих. Его афаилическая формула такова: (маф улу, фа илату, мафа илу, фа илан), а по названию - музаре и мусаммани ахраби макфуфи максур.
Хафиф также является одним из частых размеров газелей Джамал ид-дина Мухаммада. Приведем один пример из начала бейта: (Подруга даже вокруг верности не ходит, С верностью дружбы не ведет). Опят же целью поэта являются разлука и неверность, достижению которой более эффективно служит хафиф. Газель создана в размере хафифи мусаддаси мазбуни аслам, афа илическая формула которого такова: -V--/V-V-/--H так далее.
В поэзии, как известно, особое место занимают средства украшения, функции которых выполняют поэтика и риторика художественного творчества, которые в свою очередь теснейшим образом связаны с мировоззрением, знаниями, талантом художника. Сади это выразил отчетливо в одной строке: («Мир клинком красноречия ты покорил, Са ди»). За Са ди последовали другие словотворцы, которые в своих строках ничего не преувеличивали: Маулана Джалал ид-дин Балхи Руми: («Я тот Маула из Рума, поэзия которого источает сахар»). Камал Худжанди («На Камале завершился тонкость слова») Хафиз («Что на твою поэзию рассыпает небо ожерелье Плеяд»). Многие к орифие персидской поэзии сами поражались игре слов на кончике пера чудотворца.
Еще в период преобразования газели в самостоятельный жанр свой вклад в удивительный скачок газели вложили великие поэты времени Захир Фарйаби, Анвари Абиварди, Адиб Сабир Тирмизи, Абд ал-Васед Джабали, Амир Муи ззи Нишабури, Абу-л- Фарадж Руни, Имади Шахрияри, Хакани Шарвани, Сейид Хасан Газневи, Низами Ганджеви, Муджир ид-дин Байлакани, Катран Тебризи, Фалаки Шарвани, Ахмад Джами, Санайи Газневи, Фарид ид-дин Аттар, Асир ид-дин Ахсикати, Мас уд Садд Салман и другие.
Здесь опят же возвратимся к роли литературной школы Исфахана, особенно двух ее представителей, отца и сына Джамал ид-дина Мухаммада и Камал ид-дина Исмаила в развитии персоязычной литературы. Несмотря на то, что, как говорили выше, эти два поэта были мастерами панегирической газели, оставили яркий след в истории развитии газели.
Мы попытаемся в меру наших возможностей проследить искусство Джамал ид-дина Мухаммада в жанре газели. Рифма и радиф в создании газели имеют ключевое значение. Одна из важнейших функций рифмы в персоязычной поэзии заключается в ее жанрообразующем предназначении, ибо, как считал Шамс Кайс Рази, речь без рифмы нельзя называть поэзией, и это уже говорит о том, что рифма есть одна из первейших необходимостей поэтического слова, а не искусство. Джамал ид-дин Мухаммад, конечно, в применении рифмы не переступает через традиционные закономерности. По сообщению Шафии Кадкани, рифма и ее художественно-эстетические функции в поэтическом искусстве насчитываются более пятнадцати [109, 62], к которым относятся: воздействие мелодичности, придание смысловой красоты и разнообразия, упорядочение мыслей и чувств, усиление поэтичности, способствование памяти, придание самостоятельности бейтам, способст-вование изобразительности и симметризации и т.д.
С учетом перечисленных характеристик было бы любопытно углубиться в поэтическую и риторическую слои газелей, но такой анализ потребует большего объема. Но выявлению творческого мастерства поэта в большей мере способствуют мелодичность и красноречие поэзии, устойчивость лексики, тематическое единство и ее еленаправленность и тому подобное.
Исследование и анализ рифмики газелей Джамал ид-дина Мухаммада показывает, что почти 70 % его газелей имеют связанную рифму, а отвлеченных рифм в его поэзии меньше.
Кто-то мог бы сказать хоть бейт так безупречно). Одно из выраженных творческих достижений Джамал ид-дина Мухаммада в газели можно считать использование им в своих стихах рифмы и радифа, о чем мы свои мысли выразили в двух специальных статьях. И рифма и ритм, как нам удалось выяснить, кроме придания впечатляемости газели, послужили упрочению значений и цели поэта. Здесь приведем несколько примеров для выявления элементов рифмы: