Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА 1. Источники арабских стихов ибн сины и история их изучения
1.1. Арабские стихи Ибн Сина в средневековых арабских и персидско-таджикских источниках 16-24
1.2. Ибн Сина и его сочинения в оценке персидско-таджикских и арабских поэтов 25-39
1.3. Современные исследователи о поэтическом творчестве Ибн Сины 40-47
ГЛАВА 2. Художественные особенности арабской поэзии ИБН сины
2.1. Жанровые формы и тематика арабской поэзии Ибн Сины 48-50
2.2. Урджуза как форма стихотворного изложения научных идей Ибн Сина 51-58
2.3. Касыда Ибн Сина о душе («ал- Айнийа») и её поэтические особенности 59-79
ГЛАВА 3. Композиционный строй традиционных арабских касыд и касыд ибн сина: общие и отличительные черты
3.1. Насиб (Зачин) в стихах Ибн Сины и древнеарабских поэтов 80-97
3.2. Фахр (Самовосхваление) в поэзии Ибн Сины и стихах древних арабских поэтов 98-114
3.3. Хамрийат (Винные стихи) в поэзии Ибн Сины и в наследии
3.4. Шейб (Стихи о седине и старости) в творчестве Ибн Сины и древнеарабских поэтов 127-144
3.5. Зухдийат или ахлакийат (Аскетические или дидактические стихи) Ибн Сины и арабских поэтов 145-151
ГЛАВА 4. Мистико-религиозная тематика в поэзии ибн сины
4.1. Религиозные мотивы в стихах Ибн Сины и средневековых арабских поэтов 152-158
4.2. Мотивы Корана и хадисов в арабских стихах Ибн Сина 159-172
Литература
- Ибн Сина и его сочинения в оценке персидско-таджикских и арабских поэтов
- Современные исследователи о поэтическом творчестве Ибн Сины
- Касыда Ибн Сина о душе («ал- Айнийа») и её поэтические особенности
- Хамрийат (Винные стихи) в поэзии Ибн Сины и в наследии
Введение к работе
Актуальность темы исследования. Перед окончанием десятого
столетия в Хорасане и Мавераннахре, на огромной территории
Саманидского государства, происходили бурные события,
которые в конце концов, привели к его трагическому концу и
способствовали выходу на историческую арену тюркских
династий, в частности династии Газневидов, бывших рабов и
вассалов Саманидов. Разумеется, эти события привели к
значительным переменам в общественно – политической,
социально – экономической и культурной жизни населявших этот
край народов. Испытывавшие период бурного подъема
персидско-таджикская литература и язык фарси продолжали свое
развитие, но укрепление связей династии Газневидов с центром
Аббасидского халифата содействовало тому, что арабский язык
снова укрепил свои позиции. Арабский историк Ибн ал-Асира
отмечает, что даже сам грозный правитель Махмуд Газневид не
только владел арабским языком, но даже пытался писать на нем
толкования к некоторым сурам Священного Корана [4, с.301].
Однако К. Э. Босворт в своей работе «История Газневидов»,
исходя из сообщения автора «Та’рих-и Йамини» Абунасра Утби,
пишет, что Махмуд, разумеется, мог знать арабский язык в
определенной степени, но настолько ли, чтобы вникать во все
художественные тонкости посвящавшихся ему арабских
панегириков, остается неизвестным [5, с.129].
Несмотря на то, что основным языком в государстве
Газневидов оставался язык фарси (таджикский), на котором его
правителей славословили поэты, тем не менее, государственное
делопроизводство осуществлялось на арабском языке. На
начальном этапе властвования Махмуда Газневида его министр
Абулаббас ал-Исфараини перевел все делопроизводство и
переписку в диване на таджикский (фарси) язык. Но занявший его
должность Абулкасим ал-Майманди, обвинивший своего
предшественника в незнании арабского языка и прочих грехах,
восстановил в правах арабский язык [10, с.345]. Наверное, уместно
будет отметить, что такая смена языков происходила
впоследствии в эпоху так называемых Великих Сельджукидов.
Когда высокообразованный везир Туграл-хана и Аль-Арслана
таджик Абунаср ал-Кундури велел выпускать правительственные
документы и осуществлять канцелярскую переписку на
таджикском (фарси), то и он был обвинен в невежестве и снят с поста [10, с.17].
Вместе с таджикским (фарси) языком, широко использовался
в научной и богословской литературе, в поэзии XI века и
арабский язык. Ярким свидетельством его широкого
распространения в литературной жизни того периода являются
данные весьма популярных арабоязычных тазкире «Йатимат ад-
дахр» («Жемчужина жизни») и «Татиммат ал-Йатима»
(«Дополнение к «Жемчужине»), Абумансура ас-Саалиби и
«Думйат ал-каср» («Статуэтка дворца») Абулхасана ал-Бахарзи
[3]. К примеру, в «Дополнении к «Жемчужине» помещены
фрагменты арабских стихов 102 проживавших в Мавераннахре и
Хорасане поэтов [14]. Тазкире ал-Бахарзи включает среди прочих
немногим менее трехсот пятидесяти стихотворцев Хорасана и
Мавераннахра. В связи с этим мы не разделяем мнение Е.Э.
Бертельса, утверждавшего, что в данную эпоху «арабская поэзия
сделалась уделом немногочисленных ученых и богословов» [4,
с.110].
Что же касается именитых ученых, перу которых, по сведениям отдельных источников, принадлежат те или иные арабские поэтические строки, то к их числу можно причислить Абунасра ал-Фараби [4, с.113], Абурайхана ал-Бируни [13].
Исследование соответствующих историко-художественных
источников, различных поэтических сборников наглядно
показало, что в целом литературно-художественное наследие
таких ученых – поэтов не является столь уж масштабным по
сравнению с наследием поэтов – профессионалов. По мнению
таджикского исследователя творчества средневековых
арабоязычных и двуязычных персидско-таджикских поэтов Т.Н.
Мардони, в большинстве случаев арабские стихи, написанные
этими поэтами в полном соответствии с традициями и канонами
арабской классической поэзии и безупречные по внешней форме,
по художественным достоинствам трудно отнести к числу лучших
образцов арабоязычной поэзии, однако изучение их
сохранившихся арабских стихов представляется чрезвычайно важным и нужным для составления более полной картины их творческой жизни и определения места арабского языка не только в их творчестве, но в персидско-таджикской литературе этого периода [11, с.7].
Абуали ибн Сина является по праву одним из гениальных представителей персидско-таджикской науки и культуры, имя
которого прочно вошло в историю мировой цивилизации. Он был ученым-энциклопедистом, научное наследие которого весьма обширно и охватывает все отрасли знания того времени: медицину, математику, астрономию, химию, философию, логику, языкознание, поэтику, музыку и т.д. До наших дней сквозь века дошли многие его научные и литературные труды. Он был не только выдающимся ученым, но и талантливым литератором и поэтом. История сохранила для нас часть его поэтических творений на его родном таджикском (фарси) и арабском языке.
Литературно–художественному и идейно–тематическому
исследованию арабоязычного поэтического наследия Абуали ибн Сина и посвящена настоящая работа.
Следует отметить, что арабские стихи Ибн Сина, как и его таджикские стихотворения, приводятся в качестве поэтических цитат в разнообразных средневековых научных сочинениях и литературных сборниках. Насколько известно, ни те, ни другие никогда и никем в специальный поэтический диван не объединялись. Причина, по- видимому, кроется в том, что известность его научных произведений была столь широка, что под их тенью эти стихи оказывались вовсе неприметными и при жизни Ибн Сина, а тем более, в последующие эпохи никого из истинных знатоков и ценителей поэтического слова, считавших их простым увлечением и забавой ученого, они не заинтересовали. Быть может, именно поэтому большая их часть не дошла до наших времен.
Каким бы ни было по объму и масштабу сохранившееся арабоязычное поэтическое наследие Ибн Сина, его всестороннее исследование является актуальной задачей таджикского и вообще восточного литературоведения, так как оно позволит яснее и полнее представить яркий образ этой гениальной личности, наглядно продемонстрировать еще одну, пусть весьма малую, но блистательную грань многокрасочной палитры его много-образнейших талантов и интересов.
Степень научной разработанности проблемы. Ибн Сина оставил
после себя грандиозное научное наследие, которое по сей день
сохраняет сво значение и привлекает к себе внимание
исследователей , усилиями которых выполнена огромная работа по изучению его естествоведческих, медицинских, философских, музыкальных, лингвистических и иных трудов. Одни только перечни исследований, посвященных этим трудам, изданные египтянином Дж.Ш. Канавати, иранскими учными Я. Махдави
и З. Сафа поражают своим объмом. Но в этих перечнях весьма
редко встречаются работы, посвященные литературному
творчеству, в частности, арабоязычному поэтическому наследию
Ибн Сина, хотя нельзя утверждать, что литературоведами ему
совершенно не уделялось внимания. Почти во всех крупных
работах, посвященных его биографии и творческой деятельности,
обязательно упоминается, что он писал стихи на своем родном
таджикском (фарси) и арабском языках. Но авторы этих работ не
считали своей задачей литературно-художественный и идейно-
тематический анализ арабских стихотворений ученого и потому
они искали в них лишь строки, которые могли бы подтвердить их
суждения по поводу каких-либо эпизодов его биографии или
научной деятельности. Разумеется, подобный взгляд на стихи Ибн
Сина не может обусловить вынесение объективного представ
ления о его поэтическом мастерстве и истинной оценки
литературно-эстетических достоинств его арабоязычного
поэтического наследия.
Арабским стихам Ибн Сина впервые было уделено широкое
внимание на первом международном конгрессе, состоявшемся в
1952 году в Багдаде, материалы которого были опубликованы в
Каире в сборнике, озаглавленном «ал-Китаб аз-захаби ли-л-
махраджан ал-алфий ли зикра Ибн Сина» («Золотая книга
тысячелетнего юбилея Ибн Сина»). В сборник, наряду со многими
другими работами, помещены и статьи, посвященные
литературному творчеству Ибн Сина и его арабоязычному поэтическому наследию. Представляют большой интерес такие работы как «Арабские и персидские литературные произведения Ибн Сина» А.Х. ас-Саррафа, «Ибн Сина как поэт» М.Б. Шарифа, «Поэтическое мастерство Ибн Сина» М.М. ал-Басира, «Ибн Сина между персами и арабами» М.Т. ал-Куми, «Ибн Сина и «Искусство поэзии» Аристотеля» А. Бадави и некоторые другие. В каждой из этих работ исследуется какой-либо один аспект литературной деятельности и поэтического наследия Ибн Сина.
Наряду с арабскими и иранскими учеными, весомый вклад в
дело изучения поэтического наследия Ибн Сина, его арабских
стихов внесли таджикские, русские и узбекские востоковеды. В их
числе можно назвать М. Занда, Ш. Хусейнзаде, Р. Хадизаде, Х.
Шарифова, А. Болдырева, И. Брагинского, А. Саттарзаде, М.
Муллоахмадова, Ш. Шомухаммедова, И. Абдуллоева.
Непосредственно изучением арабоязычного литературного
наследия Ибн Сина на протяжении многих лет занимался
узбекский арабист А. Ирисов. Арабским поэтическим творениям посвящены исследования таджикских арабистов Т. Мардони и М. Умарова.
Исследования в области арабоязычного поэтического
наследия и публикация его переводов на различные языки продолжаются и поныне. Особый импульс они получили в канун 1000-летнего юбилея и 1025-летия со дня рождения Ибн Сина, широко отмечавшегося в Таджикистане соответственно в 1980 и 2005 году. Наиболее значительной работой в рассматриваемом нами аспекте явилась книга Ш. Хусейнзаде и Х. Шарифова «Место Абуали ибн Сина в таджикской литературе», один из разделов которой посвящен арабским стихам великого ученого.
В настоящее время новейшими публикациями об
арабоязычном поэтическом наследии Ибн Сина являются статья иранской исследовательницы Фаришта Ахангари «Сайре дар ашъори араби-йе Ибни Сина» («Размышления над арабскими стихами Ибн Сина») [12] и Насруллаха Шамили и Хамида Ахмадийан «Даур аш-Шайх ар-Раис Ибн Сина фи-л-адаб ал-араби» («Место аш-Шайх ар-Раиса Ибн Сина в арабской литературе») [17].
Существует уверенность, что в будущем появится еще немало работ ,посвященных этой весьма актуальной и увлекательной теме.
Объект и предмет исследования. В истории персидско-таджикской литературы средних веков известны имена многих ученых, создавших замечательные художественные произведения в прозе и стихах как на своем родном фарси-йе дари, так и на арабском языке. Среди них особо выделяется фигура Абуали ибн Сина, арабские стихи которого являются объектом настоящего исследования.
Цель и задачи исследования.Цель диссертационного
исследования - анализ идейно-тематических и художественно-
эстетических аспектов арабской поэзии Абуали ибн Сины в
сопоставлении с его стихами на таджикском языке. Для
достижения поставленной цели следует решить следующие
задачи:
1. Показать, что наряду с многообразными феноменальными
знаниями в области медицинских, естественнонаучных,
философских и прочих наук, Ибн Сина обладал уникальными способностями в сфере арабских филологических наук.
-
На основании сочинений Ибн Сина показать, что он с юных лет столь глубоко усвоил арабский язык, что писал на нем не только свои научные труды, но и создавал литературные произведения, создавал высокохудожественные поэтические творения.
-
На конкретных примерах продемонстрировать, что Ибн Сина принадлежат сочинения, в которых он не только комментировал поэтические труды Аристотеля и других древнегреческих мыслителей, но и излагал собственные взгляды на теорию и практику поэтического искусства, истолковывал трудные места в стихах арабских поэтов, даже собственноручно переписывал диваны некоторых арабских поэтов.
-
Как можно более полно собрать арабские стихи Ибн Сина из арабоязычных источников, остававшихся неизвестными литературоведческим кругам.
-
Подвергнуть сохранившиеся арабские стихи Ибн Сина идейно-тематическому анализу, сопоставляя их с его же собственным стихами на таджикском языке, что явно иллюстрирует его поэтическое двуязычие.
6. Выявить степень влияния Священного Корана, хадисов
Пророка ислама (с), арабской поэзии эпохи джахилийи и
исламского периода на арабское поэтическое наследие Ибн Сина.
-
Определить жанры и формы арабских стихов Ибн Сины, показать литературно-художественные мотивы, словесные и смысловые фигуры, наиболее часто используемые в них, и насколько они отвечают требованиям классической арабской поэтики.
-
Наметить основные направления, по которым в дальнейшем могут проводиться исследования в области изучения литературоведческих взглядов и арабоязычного поэтического наследия Абуали ибн Сина.
-
Показать особо проблему доброжелательного или негативного отображения образа Ибн Сина и его произведений в стихах средневековых арабских и персидско-таджикских поэтов, а также проиллюстрировать отношение к нему современных мастеров поэтического слова.
Источники исследования. Диссертационное исследование основано, в первую очередь, на сборнике арабских стихов Абуали ибн Сина изданном в 1957 году в Тегеране под общим названием «Диван Ибн Сина» [1]. Несколько позже в Алжире был выпущен в свет еще один сборник под точно таким же названием («Диван
Ибн Сина»), включавший тексты арабских стихов и их перевод на французский язык, но в силу его недоступности в настоящее время не представляется возможным судить о его содержании и отличии от первого сборника.
В диссертации использовались материалы сборников стихов
средневековых перисдско-таджикских поэтов Абуабдуллаха
Рудаки, Насира Хусрава, Мас‘уда Са‘да Салмана, Сайид Хасана
Газневи, Манучихри Дамгани, Омара Хайама, а также диваны
арабских поэтов доисламского и исламского периодов
Имрулкайса, Набиги аз-Зубйани, ал-А‘ша, Абул‘ала ал-Ма‘арри, ал-Мутанабби, Ибн ар-Руми и ряда других.
Главным источником, содержащим большую часть стихов Ибн Сина, является антология «Уйун ал-анба фи табакат ал-атибба» Ибн Абиусайби’а, где приводится 169 бейтов [8, III, с.3-29]. Двадцать три бейта его арабских стихов поместил Ибн Халликан в своем труде «Вафайат ал-а’йан ва анба абна аз-заман» [9, II, с.157-162]. Ряд более или менее длинных отрывков и разрозненных бейтов содержится в некоторых арабоязычных и фарсиязычных антологиях и словарях, указываемых С. Нафиси в книге «Пур-и Сина». Это «Кашкуль» Шейха Бахаи, «Словарь» Деххода, «Наме-йи данешваран» Насири, «Рауз ал-ахбар ал-мунтахаб мин раби’ ал-абрар» Мухаммада ибн Касима ибн Йа’куба, «Шазарат аз-захаб», «Мир’ат ал-джинан», «Райханат ал-адаб», «Матрах ал-анзар» и другие. Вполне возможно, что будущем могут быть обнаружены новые антологии и сборники, содержащие в себе арабские стихи Ибн Сина.
К числу важнейших источников исследования относятся такие арабоязычные литературные антологии как «Йатимат ад-дахр фи махасин ахл ал-аср» и «Татиммат ал-Йатима» Абумансура ас-Са‘алиби, «Диван ал-ма‘ани» Абухилала ал-Аскари, «Думйат ал-каср ва усрат ахл ал-аср» Абулхасана ал-Бахарзи, «Харидат ал-каср ва джаридат ал-аср»Имадуддина ал-Исфахани, «Му‘джам ал-булдан» и «Му’джам ал-удаба» Йакута ал-Хамави, а также фарсиязычные антологии и поэтические трактаты «Лубаб ал-албаб» Мухаммада Ауфи, «Маджма‘ ал-фусаха» Ризакулихана Хидайата и др.
Теоретические и методологические основы исследования.
Теоретическую и методическую основу диссертационного
исследования составляют принципы системного, сравнительно-
исторического и историко-типологического анализа. Его
теоретическая база основывается на научных достижениях и
положениях, разработанных в трудах таких таджикских, иранских, арабских, русских, узбекских, западноевропейских ученых-востоковедов и литературоведов как И.Ю. Крачковский, В.М. Жирмунский, К. Броккельман., Г. Этте, Е.Э. Бертельс, И.С. Брагинский, М. Занд, М.Н. Османов, Н.И. Конрад, И.М. Фильштинский, Б.Я. Шидфар, А.Б. Куделин, З. Сафа, С. Нафиси, Б. Фурузанфар, М. Бахар, А. Зарринкуб, Ш. Дайф, Ш. Мадкур, У. Фаррух, А. Бадави, И. Абдуллаев, А. Ирисов, С. Айни, А. Мирзоев, Р. Хадизаде, Ш. Хусейнзаде, Х. Шарифов, А. Сатторзаде, С. Сулаймони, Т. Мардони, А. Абдусаттор, Н. Зохидов и др.
Научная новизна. Настоящая диссертация является первым в восточном литературоведении монографическим исследованием идейно-тематического и художественно-эстетического аспектов арабской поэзии Абуали ибн Сина в сопоставлении с его стихами на родном таджикском языке. Научная новизна исследования характеризуется его результатами, выражающимся в следующем:
- впервые предпринята попытка комплексного изучения
проблемы литературно-художественных взглядов Ибн Сина и их
связи с его поэтическим наследием на арабском языке;
- из множества арабоязычных и фарсиязычных историко-
литературных источников и антологий скрупулезно собраны и
критически рассмотрены все арабские стихи и разрозненные
арабские поэтические фрагменты, приписываемые перу Ибн Сина;
показана тесная связь арабоязычного поэтического наследия Ибн Сина с арабской поэзией эпохи джахилийи и исламского периода, на конкретных примерах проиллюстрировано влияние творчества того или иного древнеарабского поэта на арабские стихи Ибн Сина;
впервые проведен тщательный анализ влияния мотивов сур и айатов Священного Корана и пророческих преданий (хадисов) на арабскую поэзию великого мыслителя;
выявлены общие черты и отличительные особенности между традиционными касыдами в средневековой арабской поэзии и поэтическими творениями Ибн Сина, показана близость и взаимосвязь их форм и жанров, тем и мотивов;
намечены пути, по которым в дальнейшем могут проводиться исследования в области литературно-художественного наследия Ибн Сина.
Теоретическая значимость исследования диссертации
заключается в возможности ознакомления широкого круга
специалистов в области восточной, в частности, таджикско-
персидской и арабской филологии, с литературно-
художественными воззрениями Ибн Сина, с его поэтическим
талантом и художественным мастерством в сочинении стихов на
арабском языке.
Ибн Сина не был подражателем, ибо облекал эти канонические сюжеты, мотивы и образы в совершенно новые облачения, отчего они выглядели необычными и более притягательными, что и ценилось средневековыми по этологами. Кроме того, он вдохнул в них новую жизнь, применяя в качестве средств художественного изображения новые сравнения и метафоры из области философии и естествознания, употребляя даже незнакомые арабским поэтам понятия и термины. В раскрытии особенностей творческого почерка и литературного мастерства Ибн Сина при сочинении арабских стихов и состоит отчасти научная новизна исследования.
Практическая значимость исследования. Материалы
диссертации могут быть использованы при составлении
отдельных разделов академической истории персидско-
таджикской и арабской литературы средних веков или определенного ее периода и истории арабоязычной персидско-таджикской поэзии, а также при разработке учебных курсов по истории литературы для факультетов таджикской, индоиранской и арабской филологии, при чтении спецкурсов по истории литератур, зарубежного Востока на гуманитарных факультетах высших учебных заведений как в Республике Таджикистан, так и за ее пределами. Положения и выводы исследования могут быть применимы при написании работ по истории средневековой арабской литературы по сравнительному литературоведению и арабско-таджикским литературным связям.
Основные положения, выносимые на защиту:
- Абуали ибн Сина был не только выдающимся ученым-
естествоведом, медиком, философом, но и талантливым
литератором, умевшим создавать высокохудожественные
творения в прозе стихах как на родном таджикском, так и на
арабском языке.
- Арабские стихи Ибн Сина ни при его жизни, ни после него ни
им самим, ни кем-либо других в отдельный сборник (диван) не
собирались и были разбросаны по различным источникам,
которые следовало тщательно изучить, скрупулезно собрать
арабские стихи великого ученого и подвергнуть их литературно-
художественному анализу.
- Проведение сопоставительного анализа арабских и
таджикских стихов с целью определения идентичности и различия
в них художественных образов, мотивов и приемов, идейно-
тематической близости, чтобы продемонстрировать уровень его
поэтического дарования в сочинении стихов на арабском и
таджикском языках.
- Выявление воздействия знамений Священного Корана,
хадисов Пророка ислама (с), а также творчества поэтов
доисламского и исламского периодов на арабские и таджикские
стихи Ибн Сина, определение степени оригинальности и
подражательности его арабских стихов и их соответствия
требованиям и канонам арабской классической поэзии.
- Иллюстрирование на конкретных примерах форм и жанров,
литературно-художественных мотивов, словесных и смысловых
фигур, использовавшихся в средневековой арабской поэзии и
арабоязычном поэтическом наследии Ибн Сина; показ
различного отношения к Ибн Сина и его произведениям со
стороны других средневековых ученых и поэтов.
Апробация работы. Диссертация обсуждена и рекомендована к
защите на совместном расширенном заседании кафедры кафедры
истории таджикской литературы и арабской филологии
Таджикского национального университета (Протокол №19 от 20 июня 2015).
Результаты исследования опубликованы в одной монографии и
трех научных статьях, которые напечатаны в журналах "Вестник
Таджикского национального университета" и "Вестник
Таджикского технического университета", зарегистрированным в
перечне ВАК Минобразования и науки Российской Федерации.
Основные положения диссертации также изложены диссертантом в
докладах, тезисах и выступлениях на межвузовских и
республиканских научных апрельских конференциях и
кафедральной конференции "Актуальные проблемы
арабистики"Таджикского национального университета.
Структура диссертации. Диссертация состоит из введения, четырех глав, заключения и библиографии.
Ибн Сина и его сочинения в оценке персидско-таджикских и арабских поэтов
Арабские стихи Абуали ибн Сина, как те, в которых он излагает свои научные идеи, так и те, в коих нашли отражение его гуманистические и литературно – художественные взгляды, разбросаны по различным историко-литературным и историко-летописным источникам. Наиболее ранним из них является сочинение «Татиммат сиван ал-хикма» («Дополнение к «Хранилищу мудрости») историка Захируддина Абулхасана ал-Байхаки (1105-1169), в котором изложена биография Ибн Сина и отрывки из его арабских стихов. (Подробнее см. [66, с.10-13]).
Следующим важным источником, содержащим биографию Ибн Сина и фрагменты его стихов, является сборник сочинений Ибн ал-Кифти (1172-1245), озаглавленный «Ихбар ал-улама би ахбар ал-хукама» («Ознакомление учёных со сведениями об известных мудрецах») и дошедший до наших дней в сокращенной редакции аз-Заузани. Текст биографии в этом сборнике несет на себе следы более тщательной литературной отделки, чем текст ал-Байхаки, и украшен вставками из арабских стихов, приписываемых Ибн Сина. (См. [66. с.13-15]).
Третьим значимым источником, включающим биографию, большой список сочинений и арабские стихи аш-Шейха ар-Раиса, является медицинская антология автора XIII века Ибн Абиусейбиа «Уйун ал-анба фи табакат ал-атибба» («Источники сведений о разрядах врачей»), составленная в 1242 году. В ней, как и в предыдуших источниках, помещен широко распространенный вариант биографии Ибн Сина, изложенной отчасти им самолично и отчасти его соратником, учеником и другом Абуубайдом ал-Джузджани. Приводится также перечень произведений ученого. Число приведенных в антологии арабских бейтов из его стихов не превышает трехсот сорока строк или полустиший или же ста семидесяти бейтов [136, III, с.3-29]. Из числа этих стихов двадцать три бейта приведены в четвертом важном источнике, а именно в антологии «Вафайат ал-айан ва анба абна аз заман» («Жизнеописания знаменитостей и сведения о сынах эпохи» Ибн Халликана [143, II, с.157-162]).
Есть еще немало других источников, в том числе фарсиязычных, содержащих биографические данные Ибн Сина и различные отрывки из его стихов, но они большей частью компилятивны и не добавляют ничего нового к тому, что есть в вышеперечисленных крупных источниках.
Немногочисленные стихотворные отрывки и отдельные бейты арабских стихов Ибн Сина можно увидеть в различного рода арабских и персидско-таджикских словарях и антологиях, перечисленных в специальных каталогах и книгах уже упоминавшихся З. Сафа [33], Дж. Канавати [151], Я. Махдави [23], С. Нафиси [27], О. Ергина [167], Ю. Завадовского [66], М. Диноршоева [64; 62] и др.
Вполне можно допустить, что своей очереди дожидается ещё не один не ставший пока известным современной филологической науке арабский или персидско-таджикский источник, хранящий на своих страницах арабские стихи великого ученого. Ведь ученый мир помнит, что когда нашелся предполагавшийся навсегда исчезнувшим трактат Ибн Сина «Мантик ал-машрикийин» («Логика восточников») [111; 108], то обнаружилось, что он содержал некоторые поэтические фрагменты арабских стихов ученого, которые отсутствовали в других антологиях, в частности, даже в «Уйун ал-анба». Однако, как считают некоторые современные арабские ученые, нельзя утверждать, что в данном трактате приведено исчерпывающее число его арабских стихов [126, с.313-317].
Наконец, в 1957 году усилиями арабского исследователя из Ирака доктора Хусейна Али Махфуза в Тегеране впервые увидел свет небольшой сборник арабских поэтических произведений Ибн Сина, озаглавленный «Диван Ибн Сина». Во вступительной части Х.А. Махфуз с сожалением признается, что в силу стесненности во времени он не имел возможности подготовить критическое издание дивана [108, с.2]. И, тем не менее, он проделал огромную работу, в результате которой наука авиценноведения намного продвинулась в направлении освоения филологического наследия Ибн Сина и особенно его арабских стихов, в частности, изучения их тематических, содержательных и жанровых аспектов.
Кроме тегеранского издания арабских стихов Ибн Сина известно также алжирское их издание под тем же названием, содержащее наряду с арабскими текстами стихов и французские их переводы [109]. Но поскольку мы сейчас не располагаем ни одним экземпляром алжирского издания, то делать какие – либо выводы о различиях между двумя сборниками не представляется возможным.
Многие литературоведы, занимающиеся исследованием поэтического творчества Ибн Сина, по сию пору полемизируют и не могут прийти к единодушному заключению относительно различных его персидско-таджикских стихов, ибо некоторые из них можно встретить среди стихов средневековых персидско-таджикских поэтов и мыслителей Абусаида Абулхайра, Фахруддина Ираки, Баба Тахира Урйана, Омара Хайяма, Афзалуддина Кашани и некоторых других. Нередко по этому поводу среди исследователей разворачивается широкая дискуссия. Однако по поводу арабских стихов Ибн Сина можно сказать, что каких – либо значительных расхождений среди специалистов о том, что они в действительности принадлежат его перу, не существует.
Исследовавший в свое время ряд средневековых историко-литературных источников, содержащих арабские и персидско-таджикские стихи Ибн Сина, Е.Э. Бертельс утверждал, что им обнаружено немало стихотворных фрагментов на арабском языке, и без сомнения, в преимущественном большинстве своем принадлежащих его перу. Появление все большого числа источников, в которых содержатся приписываемые ему стихотворные отрывки на таджикском языке, в частности, четверостишия, вызывает сомнение в истинной их принадлежности Ибн Сина, ибо источники эти относятся по большей части к гораздо поздним временам, нежели источники, включающие в себя
Современные исследователи о поэтическом творчестве Ибн Сины
Стихотворная форма этих сочинений Ибн Сина, как логических, так и медицинских, позволяет некоторым исследователям относить их не столько к научным, сколько к поэтическим творениям.
В действительности, между учеными не имеется единого мнения относительно характера, ценности и целей научных урджуз. Многие из них считают, что такой род поэзии с литературной точки зрения не имеет никакой ценности и является лишь рифмованным словом, которое не доставляет художественного наслаждения, ибо не носит литературного колорита. Дело в том, что в такой разновидности поэзии отсутствует художественный элемент как, например, чувство радости, печали, симпатии и антипатии, душевные переживания и т.д. Здесь мы приведём некоторые из этих мнений.
Шавки Дайф считает, что научные урджузы есть разновидность поэзии, в которой отсутствуют внутренние личные чувства, а подразумевается присутствие знания и культуры, они охватывают специальные научные вопросы не в пространной форме книг, а в длинной поэтической касыде [189, с.72]. Бутрус ал-Бустани утверждает, что «урджуза» есть такая разновидность поэзии, которая не трогает душу, ибо является чем-то сухим из сочиненных авторами для изложения содержания и сути различных наук с целью быстрого и легкого запоминания этих наук, весьма быстро распространявшихся в свои эпохи. Авторы такого рода сочинений не претендовали на созидательность и новаторство. Они обычно излагали материал какой - то отрасли науки в рифмованной и ритмичной форме, обычно не претендуя на красоту и изящность [129,II, с.31].
Абдулазиз ал-Атик по этому поводу говорит: «Такая разновидность поэзии находится отдалённо от поэзии в узком её значении, ибо в ней отсутствуют такие элементы как воображение и чувство и она не преследует целью влиять на человеческие души. Научная поэзия имеет сходство с литературной поэзией только лишь в своем поэтическом свойстве, а не художественном» [120, с.329].
Мухаммад Мустафа Хадара по поводу урджуз пишет следующее: «Урджуза, по нашему мнению, не является действенной наукой и вечной поэзией, ибо от поэзии она имеет лишь одно название» [178, с.367].
Аналогичного мнения по этому вопросу придерживаются западные ученые, одни из которых не относят, научную поэзию к поэтическому наследию, а другие как, например, английский философ Томас Хабез, вообще научную поэзию не считают поэзией и считают ошибочным мнение тех, кто называют её поэзией [22, с.246].
С другой стороны, поддерживая научную поэзию, иранский литературовед Суруш Шамиса говорит: «Что касается научной литературы, то её можно считать связанным с воображением, т.е. в ней есть то, что приводится в форме рассказа или притчи, что придаёт ей больше привлекательности и такого рода стихи по большей части используются в литературе для детей. Когда мы говорим «научная литература», то это никак не умаляет её значения как литературы вообще. Конечно, ведь есть множество литературных произведений, которые имеют и научное значение как, например, "Месневи" Мавлави Балхи, "Бустан" Саади Ширази, "ал-Хадика" Санаи Газневи, литературная ценность которых равнозначна их научной ценности [39, с.357 и сл.].
Исходя из мнений ученых, мы считаем, что литературная ценность урджуз проявляется в разной форме, ибо они составляют рифмованную и ритмичную поэзию, а ведь соблюдение рифмы и ритмичности также является неотъемлемым законом литературного творчества. С другой стороны, литературоведы при определении красноречия говорят, что красноречие есть средство, благодаря которому смысл передается литературными и понятными выражениями, соответствующими той или иной теме. Отсюда и в урджузах дело обстоит примерно таким же образом и все, о чем говорится в урджузах, соответствует данному вопросу с точки зрения смысла и содержания. Особенно интересны урджузы, в которых повествуется об исторических событих, которые порою в руках талантливого и умелого литератора превращаются в героические поэмы или драматические повести, которые оказывают огромное влияние и производят неизгладимое впечатление на души и сердца людей.
Урджузы Ибн Сины не лишены красноречивых образов. Так в предисловии "Медицинской поэмы" он говорит [156, с.27]: Поэты являются эмирами языков Подобно тому, как врачи являются царями тел. В этом поэтическом фрагменте Ибн Сины видно весьма красноречивое и образное сравнение поэтов с повелителями языков, а врачей с царями тел. Вообще, медицинские урджузы Ибн Сины не лишены красноречивых литературных образов, он нередко использует также коранические цитаты и тексты хадисов как, например, в урджузе "Тадбир ал-машруб" [53, с.156]. Если хочешь освободиться от нечистот, То живот дели на три части: Для души оставь одну треть, для питания Другую треть, а остальное - для воды.
Как явствует из содержании этих бейтов, Ибн Сина ссылается здесь на хадис Пророка, переданного ат-Тирмизи со слов ал-Миндама ибн Мади Кариба, который утверждал: "Я слышал, что Пророк Мухаммад-да благословит его Аллах и приветствует- говорил: "Нет более скверного сосуда чем живот, который человек вынужден набивать чем-либо, хотя человек может жить немногой пищей, которая позволит продолжать жизнь. Если уж он вынужден есть, то должен оставлять одну треть желудка для пищи, другую её треть для питья и еще одну треть для своего дыхания" [154, VI, 590, №2380].
Касыда Ибн Сина о душе («ал- Айнийа») и её поэтические особенности
Невзирая на существование давно устоявшихся в арабской поэзии образов и мотивов, установленных каноном и традицией, определенных имен и конкретных географических названий, остатков кочевий и давно превратившихся в руины жилищ, рекомендуемых средневековыми арабскими литературными критиками и поэтологами для употребления в насибах касыд, среди арабских стихов Ибн Сина, особенно в насибах, можно увидеть достаточно своеобразные и красочные строки, своей оригинальностью выгодно отличающиеся от шаблонных насибов благодаря ярким и живописным средствам художественного изображения, в особенности метафорам, сравнениям, аллегориям и другим, словесным и смысловым фигурам [108, с. 18]:
О дева с темными ресницами! Неужели все красотки Заимствовали свои черты у многолетнего вина? Однако переливающееся золотое вино по сути- враг, Даже когда беседует с тобой как милый друг.
Выше уже говорилось, что среди арабских стихов Ибн Сина встречаются отдельно стоящие бейты, которые, думается, в прошлом были неотъемлемыми частями касыд, и входили в насиб какой-либо несохранившейся полностью касыды [108, с. 10]: i _ll L pfj ;L_ J) Ь S J- jJJl % OJLJJ Она распустила свои черные косы, дабы разогнать ночь, Но тут засиял её лик, а ночь не смогла его затмить. Или вот этот бейт [108, с.20]: Моё сердце полно терпенья, но твоё сердце жестоко. Я сделал вывод: «Мы оба в любви твердокаменны».
Разумеется, Ибн Сина мог бы развивать данную тематику до бесконечности, ибо арсенал любовной лирики содержал громадное количество поэтических образов и мотивов, которые он, не боясь повтора, мог бы использовать, строя в своих стихах самые разнообразные художественные конструкции. Но он, то ли не уделял развитию в насибе данной теме серьезного внимания, то ли пытался не применять уже изрядно наскучившие слушателям закостенелые и малоценные стихотворные схемы и шаблоны. В любом случае, напрашивается вывод, что в насибах арабских касыд Ибн Сина нашли отражение не подлинные события и явления окружавшей его действительности и не его собственные человеческие чувства, ощущения и взгляды, а мотивы и образы, ставшие в арабской поэзии канонами. Анализ огромного объема литературного материала, особенно вступительных частей касыд(насибов и газалей), дал убедительное основание Б.Я. Шидфар прийти к заключению, что даже такая кажущаяся весьма интимной лирическая часть «газал», представляет собой не лирическую часть, охватывающую «действительные чувства и мысли» авторы касыды, а является самым что ни на есть обыкновенным условным жанром подобно всякому иному жанру традиционной арабской поэзии [104, с.214]. И здесь преобладает сила канона. Невзирая на то, что в вукуфной части и лирических вступлениях полноценных касыд и стихотворных фрагментов Ибн Сина отсутствуют чётко поименованные названия местностей, в изобилии встречающиеся в стихах древнеарабских поэтов, не видно описаний дикой природы пустыни, по которой под знойным небом или под мерцанье ярких звезд путешествует поэт, смело смотрящий в лицо опасностям и трудностям и отважно их преодолевающий, нет описания диких животных, зверей и хищников, картин свиданий и прощаний с условной любимой, посиделок и попоек в кругу друзей и прочего, тем не менее, они написаны в строгом соответствии с требованиями, предъявленными к классическим арабским касыдам. Сам факт отсутствия в стихотворениях-касыдах Ибн Сина вышеупомянутых элементов и частей, свойственных традиционным касыдам, посвящавшихся превозношению какой-либо власть имущей личности с целью получения от него солидного вознаграждения, со всей очевидностью вновь доказывает, что Ибн Сина не писал хвалебных од кому бы то ни было. Помимо того, правила и требования, разработанные за много столетий до Ибн Сина и касающиеся композиционного строя, внутренней структуры и сюжетов касыды, к его времени уже немного либерализировались и обязательному соблюдению не подлежали. Поэтому отсутствие вышеупомянутых компонентов в касыдах Ибн Сина уже не рассматривались как какое-то нарушение и отступление от правил, что подтверждается многими исследователями древнеарабской поэзии и поэтики, отмечавшими, что даже в доисламской арабской поэзии такие явления нередко имели место и особо не возбранялись. Так, Дж. Монроу писал, что уже доисламская поэзия реально демонстрирует известную гибкость в расположении тематических частей, вытекающую из природы и обстоятельств устного творчества «Используя утвердившийся традиционный репертуар тем,-отмечал он,- поэт волен изменять, удлинять и сокращать их, менять их местами или опускать вообще…» [86, с.128]. Каковы бы ни были классические каноны, соблюдение коих было для поэтов обязательным, Ибн Сина непременно вносил в установленные этими канонами мотивы, образы и сюжеты, элементы собственного почерка и мировоззрения. Даже говоря в своих стихах о местах, остатках и следах давно заброшенных в пустыне кочевий, Ибн Сина непременно озвучивает своё философское впечатление от якобы увиденного им самим (см. [131, с.9]):
Я исходил все те покинутые становища, Обводя взглядом все следы их развалин. Не видел никого я, кто в изумлении не подпирал бы Подбородок или не сжимал бы зубы ладонью в раскаянии. И здесь Ибн Сина ставит вопрос о переменчивости, непостоянстве и бренности этого мира, заставляет человека неминуемо в изумлении поразмыслить о безжалостном течении времени и уходящей жизни, задуматься о смысле бытия, и месте человека в этом мире, о совершенных им в жизни добрых поступках или дурных действиях, и о том, какое будет воздаяние человеку в другой жизни за его напрасно потраченную греховную жизнь на этом свете.
Хамрийат (Винные стихи) в поэзии Ибн Сины и в наследии
Мы знаем, что в касыде «ат-таийа» Ибн Сина есть строки, в которых он уподобляет молодость с зеленой веткой, покрытой густой листвой, которая с наступлением осени непременно опадет, что значит, что и с уходом молодости в жизни человека тоже наступает осень. Почти такое же сравнение за два с лишним столетия до Ибн Сина использовал и арабский поэт персидско-таджикского происхождения Абулатахия (748-825) в следующих строках [184, I, с.413]:
Абуали ал-Хатими, впрочем, утверждает, что подобного этим стихам никто из новых поэтов («мухдасин») не сочинял [184, I, с.413]. Кстати, автор «Хамасат аз-зурафа» аз-Заузани считает, что эти стихи принадлежат небезызвестному арабскому поэту, прославившемуся своим великодушием, гостеприимством и щедростью, Хатиму ат-Таи [132, II, с.7].
Из вышеприведенных примеров видно, что все касыды древнеарабских поэтов, содержащие темы ухода молодости, наступления старости и появления седины, основываются на таких художественных фигурах, как сравнение молодости с чернотой ночи, а седин со звездами, утренним рассветом и так далее. Многие из этих образов, ставших почти традиционными и даже, можно сказать, каноническими в арабской поэзии, впоследствии перекочевали в средневековую персидско-таджикскую поэзию. Это еще раз подтверждает, что средневековая персидско-таджикская поэзия, как и арабская, принадлежит к каноническому типу искусства. Данное утверждение можно успешно проиллюстрировать и на примере персидско-таджикских стихов Ибн Сина, где употреблены почти те же традиционные примеры, то есть, молодость (черные волосы) уподобляется мраку черной ночи, а старость (седина) ясному свету дня [1, с.28]: Чун пир шудй, кори цавон натвон кард, Пирит 6а кофуре нщон натвон кард. Дар зулмати шаб %ар он чи кардй, кардй, Дар равшании руз уамон натвон кард. Когда постареешь, не сможешь совершать дела молодые, А старость свою уже не скроешь даже кафуром (т.е. крашением седин), Все, что ты творил во мраке ночи, уже ты сделал Но даже при свете дня отныне ты не в силах сделать это.
То, что Ибн Сина безусловно следовал в своем творчестве древним поэтическим традициям, можно усмотреть и в довольно частом использовании им одного из вариантов темы «седина наступление старости», которая была весьма распространенной в древнеарабской поэзии, а затем получила широкое распространение и в средневековой персидско-таджикской поэзии. Это вариант окрашивания седин, обычая то одобряемого в поэзии, то порицаемого в ней. К слову говоря, следует иметь в виду, что окрашивание волос производилось специальными естественными средствами в черный цвет или же хной (хенна) в красно 141 рыжий цвет, причем зачастую окрашивались не только седины на голове, но и борода и усы. Одним из древнейших в арабской поэзии указаний на крашение седин являются слова Имру-л-Кайса в его известной муаллаке, где он говорит [55, с.27; 132, с.50; 133, с.70-71]: А хищник обагрил кровью грудь его гладкую, Как будто бы соком хенны седину он облил. Поэт здесь уподобляет кровь диких животных, убитых на охоте, крови, на шее лошади, и эта кровь похожа на хну, которой красят седые волосья. Вариант темы «седина наступление старости», выраженный в образе окрашенных седин, в арабских стихах Ибн Сина использован, или по крайней мере, сохранился в этих его стихах, не более трех раз: 1) «Посоветовали мне: «Окрась». Я же ответил: «Не люба мне старость, но к чему мне погребать себя заживо?»: Посоветовали мне «Окрась седину». Я молвил: «Старость ненавистна, но к чему хоронить себя заживо?» 2) «Потеряв молодость, я ношу траур по ней, но почему одевается в черный траур ночь, хотя она ничего не теряла?» [108, с.21]: Потеряв молодость, я ношу траур по ней, но почему Одевается в черный траур ночь, хотя она ничего не теряла?
Конечно, можно предположить, что в данном бейте речь может идти не только об утрате молодости, но и потере условной возлюбленной поэта. Однако вследствие того, что подчеркивается траурное облачение ночи, то есть её чернота, то она может быть сопоставима только с черным цветом, в который окрашивается седина, в силу чего образно считается, что она одета в траур.