Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА 1. Личностные характеристики и свойства ситуации в генезе криминального сексуального поведения несовершеннолетних
1.1. Общая характеристика сексуальной преступности несовершеннолетних.
1.2 Понятие криминальной ситуации в юридической психологии
1.3. Личность несовершеннолетнего преступника и ситуация в механизме насильственных сексуальных преступлений
ГЛАВА 2. Программа и методы эмпирического психологического исследования
2.1. Общая характеристика процедуры и объекта исследования
2.2. Программа и методы эмпирического исследования
ГЛАВА 3. Анализ и обсуждение результатов эмпирического психологического исследования несовершеннолетних, совершивших половые преступления
3.1. Сравнительный анализ психологических особенностей криминальных ситуаций, вошедших в выборку эмпирического исследования
3.2. Уровень толерантности к неопределенности в анализируемых группах подростков, совершивших сексуальные преступления
3.3. Особенности волевой регуляции несовершеннолетних, совершивших сексуальные преступления в психологически различных ситуациях
3.4. Индивидуально-стилевые особенности саморегуляции произвольной активности у несовершеннолетних совершивших сексуальные преступления в психологически различных ситуациях.
- Понятие криминальной ситуации в юридической психологии
- Личность несовершеннолетнего преступника и ситуация в механизме насильственных сексуальных преступлений
- Программа и методы эмпирического исследования
- Уровень толерантности к неопределенности в анализируемых группах подростков, совершивших сексуальные преступления
Введение к работе
Актуальность исследования. Проблема исследования особенностей, механизмов и детерминант криминального поведения несовершеннолетних является одной из важнейших в криминальной психологии.
Борьба с преступностью, выявление, устранение и предупреждение причин и условий, ее порождающих, входят в число приоритетных задач обеспечения национальной безопасности России [Концепция национальной безопасности РФ, 2000]. Особое беспокойство вызывают негативные тенденции в преступности несовершеннолетних: общее омоложение преступности, существенная доля тяжких преступлений, совершаемых несовершеннолетними, все более частое применение преступниками насилия, причем зачастую в чрезвычайно опасной для жизни и здоровья граждан форме [Крутер СМ., 2000; Мавренкова Е.А., 2005; Фильченков Г.И., 1997 и др.]. Наличие подобных тенденций указывает на необходимость коренного пересмотра концептуальных подходов к профилактике противоправных проявлений среди несовершеннолетних, к уголовно-правовой и уголовно-социальной политике.
В частности, возрастает потребность правоохранительных органов и органов юстиции в научно обоснованной оценке общественной опасности личности несовершеннолетнего, совершившего преступление. Это в свою очередь невозможно без глубокого изучения психологических механизмов преступного поведения.
Проблемы подростково-молодежной преступности широко изучаются как в отечественной, так и в зарубежной научной литературе. Им посвящены многочисленные работы отечественных психологов, педагогов и криминологов (Ю.М. Антонян, А.И. Долгова, П.Н. Ермаков, Г.И. Забрянский, В.В. Королев, И.А. Кудрявцев, А.Е. Личко, Г.М. Миньковский, О.Ю. Михайлова, О.А. Потапенко, А.Р. Ратинов, Ф.С. Сафуанов, A.M. Яковлев и др.). Немало работ посвящено исследованию структуры индивидуального преступного поведения (Н.А. Алемаскин, А.А. Кокуев, В.В. Королев, И.А. Кудрявцев, О.Ю. Михайлова и др.), мотивации антиобщественного и преступного поведения (С.А. Беличева, А.Е. Личко, О.А. Падун, СБ. Целиковский и др.), особенностям потребностно-ценностной сферы (И.В. Абакумова, Г.М. Бочкарева, Г.М. Миньковский, А.Р. Ратинов, A.M. Яковлев и др.), личностным особенностям несовершеннолетних преступников (И.В. Дубровина, Н.Б. Осипян, В.Ф. Пирожков, А.А. Реан, Д.И. Фельдштейн и т.д.)
В то же время остается вне поля зрения исследователей проблема соотношения ситуативных и личностных детерминант криминального поведения несовершеннолетних.
В последние годы в психологической науке происходит поворот от моделей поведения, в которых личность рассматривается как нечто изолированное от социума и среды обитания, к моделям динамическим, максимально учитывающим ситуационные особенности деятельности (К.А. Абульханова-Славская, Е.П. Белинская, Т.П. Бутенко, А.Ф. Коган, Е.Ю. Коржова). Активно разрабатывается эта проблематика в рамках криминалистики
и криминологии (Т.С. Волчецкая, Л.Г. Горшенин, Н.П. Яблоков). Однако в рамках юридической психологии эта проблематика практически не рассматривается. Все авторы сходятся на том, что криминальное поведение есть результат взаимодействия ситуативных и личностных детерминант. Однако влияние криминальной ситуации, как правило, только постулируется. Специальных исследований этой проблемы, за небольшим исключением [Антонян Ю.М., 1973; Михайлова О.Ю., 2010], в научной литературе мы не нашли. Между тем, как вполне справедливо отмечает М. Еникеев, «ситуация может быть лишь подходящей для реализации соответствующих позиций и установок данной личности. Любая ситуация актуализирует характерный для личности способ поведения» [1999]. При этом в юридической психологии остаются неразработанными даже сами понятия «криминогенная ситуация» и «криминальная ситуация», а специальные исследования, посвященные проблеме влияния ситуационных факторов, практически отсутствуют.
Сказанное особенно актуально при изучении сексуальной преступности несовершеннолетних. Сфера интимных отношений является для подростков, с одной стороны, новой и достаточно сложной, а с другой стороны, высоко личностно значимой. В силу этого подростки зачастую оказываются неспособными адекватно оценивать все факторы ситуации и учитывать их при выборе того или иного варианта поведения. При этом психолого-правовой оценке подлежит способность несовершеннолетнего понимать именно данную конкретную жизненную ситуацию. Все это делает необходимым и весьма актуальным научно обоснованный анализ характера взаимодействия факторов ситуации и личностных особенностей несовершеннолетних.
Отсутствие научной разработки проблем криминальной сексуальной агрессии, факторов криминальной ситуации и критериев оценки личности несовершеннолетних сексуальных преступников ограничивает эффективность практической деятельности по профилактике этого вида преступного поведения, оценке совершенного преступления и индивидуализации ответственности. Недостаточная разработанность проблемы сказывается и на эффективности прогноза в отношении дальнейшего развития этих лиц, и на качестве программ психокоррекционной работы с ними. Все вышеизложенное делает особенно актуальным изучение психологических механизмов совершения групповых сексуальных преступлений и личности несовершеннолетних участников таких преступлений.
В соответствии с вышеизложенным, целью исследования является изучение ситуационных и личностных факторов в генезе криминального поведения несовершеннолетних сексуальных преступников.
Предмет исследования - психологические особенности ситуации, в которой совершено преступление, и личностные характеристики, включающие, в том числе, толерантность к неопределенности, особенности волевой сферы и индивидуального стиля произвольной саморегуляции несовершеннолетних, совершивших половые преступления.
Объектом исследования выступили несовершеннолетние мужского пола, обвиняемые в совершении групповых сексуальных преступлений
(преимущественно изнасилований - ст. 131, насильственных действий сексуального характера - ст. 132 УК РФ, а в 8 случаях - по совокупности статей).
Исследование проводилось на базе научного экспертно-консультационного Центра прикладной юридической психологии при кафедре юридической психологии и военной психологии факультета психологии Южного федерального университета в рамках договора о сотрудничестве с ГУФСИН МЮ РО.
В соответствии с целью нами сформулированы гипотезы исследования:
Криминогенность ситуации носит относительный характер: вероятность криминального поведения субъекта зависит от степени соответствия его личностных характеристик свойствам криминогенной ситуации.
Криминогенный эффект воздействия ситуации определяется совокупностью её психологических характеристик.
В ряду личностных характеристик несовершеннолетних, влияющих на вероятность криминальной сексуальной агрессии в конкретной ситуации, целесообразно выделять ауторегуляторные характеристики личности: толерантность к неопределенности, свойства волевой сферы и индивидуально-стилевые особенности саморегуляции произвольного поведения.
В генезе криминального сексуального поведения несовершеннолетних взаимодействие личностных и ситуационных факторов реализуется по принципу криминогенной комплементарности, то есть взаимодополняемости личностных характеристик и свойств ситуации, определяющей вероятность криминального поведения.
Различные по психологическому содержанию криминальные ситуации комплементарно сочетаются с различными комплексами личностных характеристик несовершеннолетних преступников, совершивших половые преступления.
Цель и гипотезы диссертационной работы позволили сформулировать следующие задачи исследования.
Провести теоретический анализ психологической и юридической литературы, посвященной предмету исследования.
Осуществить анализ основных личностных и ситуационных детерминант криминального сексуального поведения несовершеннолетних.
Разработать и обосновать выбор психодиагностических методик, адекватных цели и гипотезам исследования.
На основании психологического анализа материалов уголовных дел выделить факторы криминальной сексуальной ситуации и сформировать группы, подлежащие дальнейшему эмпирическому исследованию на основании дихотомии «сила - слабость» криминогенности ситуации.
Изучить уровень толерантности к неопределенности и источники интолерантности у несовершеннолетних, совершивших преступления в ситуациях разной степени криминогенности.
Изучить особенности волевой сферы разных групп несовершеннолетних.
Изучить индивидуально-стилевые особенности саморегуляции произвольного поведения у несовершеннолетних, совершивших преступления в психологически различных криминальных ситуациях.
Методологическими и теоретическими предпосылками исследования являются концептуальные методологические исследования, реализующие системный подход к изучению личности и деятельности (Б. Г. Ананьев, А. В. Брушлинский, А. Н. Леонтьев, Б. Ф. Ломов, В. С. Мерлин, В. Д. Шадриков и др.); системные построения и научные данные по психологии личности (Б. Г. Ананьев, Г. М. Андреева, А. И. Донцов, А. В. Петровский и др.); исследования, посвященные изучению специфики противоправного поведения личности и проблемам формирования девиантного поведения несовершеннолетних (Ю.М. Антонян, В.Л. Васильев, С.Н. Ениколопов, П.Н. Ермаков, Е.В. Змановская, М.М. Коченов, И.А. Кудрявцев, В.Ф. Пирожков, А.Р. Ратинов, Н.А. Ратинова, А.А. Реан, Ф.С. Сафуанов, О.Д. Ситковская, A.M. Яковлев и др.), а также проблем взаимодействия личностных и ситуационных детерминант поведения, и частности криминального поведения (К.А. Абульханова-Славская, А.Ф. Коган, Е.Ю. Коржова О.Ю. Михайлова, В.Н. Мясищев, Н.В. Тарабрина, W. Mischel).
Сложность и многоаспектность исследуемой проблемы определила необходимость широкого использования достижений специалистов в области уголовного права и криминологии (З.А. Астемиров, А.И. Долгова, Г.И. Забрянский, СИ. Кириллов, В.Н. Кудрявцев, А.А. Растегаев и др.).
Законодательную базу диссертационного исследования составили Минимальные стандартные правила, касающиеся отправления правосудия в отношении несовершеннолетних («Пекинские правила»), Руководящие принципы ООН по предупреждению преступности среди несовершеннолетних (Эр-Риядские принципы), Конституция Российской Федерации, Уголовный Кодекс Российской Федерации, Уголовно-процессуальный Кодекс Российской Федерации, Федеральный закон «Об основах системы профилактики безнадзорности и правонарушений несовершеннолетних».
Методы исследования. Для решения поставленных в диссертационной работе задач и проверки экспериментальных гипотез был использован целый ряд конкретных методов: беседа, экспертный опрос, тесты.
В эмпирическом исследовании несовершеннолетних были использованы следующие методики: вопросник для изучения материалов уголовных дел, Новый опросник толерантности-интолерантности к неопределенности [Корнилова Т.В., 2010], Шкала определения толерантности к неопределенности С. Баднера (TAS -Tolerance Ambiguity Scale) в переводе и адаптации Г.У. Солдатовой [2008], опросник «Стилевые особенности саморегуляции поведения» (ССП-98), разработанный В.И. Моросановой [Моросанова В.И., Коноз Е.М., 2000]. Все методики широко применяются в психодиагностической практике и часто используются при проведении судебно-психологической экспертизы.
Достоверность и обоснованность результатов исследования
обеспечивалась теоретико-методологической обоснованностью исходных позиций, многоаспектностью исследуемой проблемы, достаточным объемом выборки, стандартизацией процедуры исследования. Достоверность результатов исследования обеспечивалась также применением адекватных методов математико-статистической обработки полученных эмпирических данных с помощью программы SPSS Statistics версии 17.0.
Научная новизна диссертационного исследования состоит в том, что впервые изучено взаимодействие ситуационных факторов и личностных характеристик в генезе криминального поведения несовершеннолетних сексуальных преступников.
Впервые выделены и теоретически обоснованы характеристики криминальных сексуальных ситуаций, типичных для несовершеннолетних преступников, включающие в себя объективные факторы, способствовавшие образованию криминальной ситуации, требуемую степень активности преступника для возникновения криминальной ситуации и степень виктимности поведения жертвы.
Показано, что криминогенная «сила» ситуации определяется количественным и качественным соотношением ее психологических характеристик. При этом среди ситуационных факторов сексуальной агрессии несовершеннолетних наиболее значимыми являются те, которые связаны с поведением и личностью потерпевших.
Выявлено, что важным дифференцирующим признаком, отличающим группы несовершеннолетних, совершивших преступления в психологически различных ситуациях, являются уровень и особенности проявляемой ими толерантности, а также источники интолерантности.
Установлено, что группы несовершеннолетних, совершивших преступления в психологически различных ситуациях, различаются по уровню развития волевой сферы и по характеру особенностей волевой регуляции.
Впервые эмпирически выделены индивидуально-стилевые характеристики произвольной саморегуляции у несовершеннолетних, совершивших преступления в психологически различающихся ситуациях.
Выделены и описаны варианты комплементарного сочетания ситуативных факторов и личностных характеристик несовершеннолетних, повышающих вероятность криминального сексуального поведения:
- психологически «сильные» ситуации, связанные с выраженностью всех признаков, комплементарно сочетаются с такими характеристиками, как интолерантность к неопределенности, выступающая как генерализованное личностное свойство, основным источником которого являются сложность и новизна проблемы; недостаточная сформированность преднамеренной регуляции поведения; наличие существенных затруднений при необходимости осознанной постановки адекватных целей и недостаточная критичность к результатам своей деятельности, особенно в новых, сложных и динамично развивающихся ситуациях;
психологически «равновесные» ситуации, включающие факторы, как способствующие, так и препятствующие проявлению сексуальной агрессии, сочетаются с наличием тенденций как толерантности, так и интолерантности, источником последней является новизна проблемы; с несформированностью способности к прогнозу и волевой функции преодоления препятствий; с неадекватностью контрольно-коррекционных процессов в рамках произвольной саморегуляции поведения;
психологически «слабые» ситуации, связанные преимущественно с виктимностью поведения и личностью жертвы, обращены с таким характеристикам, как высокий уровень толерантности к неопределенности и интолерантности, источником которой является неразрешимость проблемы; несформированность волевой функции преодоления конфликтов; относительная недостаточность процессов планирования.
Теоретическая и практическая значимость исследования
Результаты диссертационного исследования дополняют и расширяют имеющиеся в юридической психологии знания в области психологических механизмов противоправного поведения личности и формирования девиантного поведения несовершеннолетних. Полученные данные и выводы диссертации уточняют и конкретизируют теоретические положения о психологических механизмах сексуального агрессивного поведения несовершеннолетних, роли личностных и ситуативных факторов в формировании этого вида криминального поведения.
Результаты исследования имеют конкретное практическое значение в рамках судебно-психологической экспертизы для научно обоснованной психолого-правовой оценки личности несовершеннолетних, совершивших криминальные сексуально агрессивные деликты. Обнаруженные в ходе исследования характеристики ситуации и психологические особенности личности несовершеннолетних, совершивших преступления против половой неприкосновенности, позволяют разработать систему эффективных мероприятий как для предотвращения таких преступлений, так и в ходе расследования и судебного рассмотрения уголовных дел о половых преступлениях, совершенных несовершеннолетними, а также превенции рецидива таких преступлений.
Разработанные теоретические положения и результаты
экспериментального исследования используются в учебном процессе при чтении курсов «Юридическая психология», «Судебно-психологическая экспертиза», «Психология правомерного поведения» для студентов факультета психологии факультета ЮФУ; при чтении курсов «Психология девиантного поведения», «Психологическая профилактика аддиктивного поведения подростков», «Психологическое обеспечение профилактики девиантного поведения учащихся» в Ростовском областном институте повышения квалификации и переподготовки работников образования, при чтении курсов «Клиническая психология», «Практический психолог в социальной сфере», «Проблемы работы с молодежью», «Психология социальной работы», «Психофизиология» для студентов факультета психологии ШФ МГИ (г.Москва); в ходе проведения лекций и практических занятий по дисциплинам «Социальная психология»,
«Медицинская психология» для студентов ГОУ СПО РО «Шахтинский медицинский колледж»; внедрены и успешно используются в ГУРО СРЦ г. Шахты.
Материалы диссертационного исследования используются в работе психологических лабораторий учреждений и подразделений ГУФСИН России по Ростовской области.
Полученные новые экспериментальные данные могут найти применение в научных психолого-правовых исследованиях, методических разработках, а также в практической работе психологов и криминологов, занимающихся проблемами ранней диагностики, оценки и коррекции сексуально-насильственного поведения несовершеннолетних.
Основные положения, выносимые на защиту:
Криминогенность ситуации носит относительный характер: вероятность криминального поведения субъекта зависит от степени соответствия его личностных характеристик свойствам криминогенной ситуации.
Криминогенный эффект воздействия ситуации определяется количественным и качественным соотношением ее психологических характеристик.
К личностным характеристикам несовершеннолетних, чувствительным к факторам ситуации криминальной сексуальной агрессии, относятся ауторегуляторные характеристики личности: толерантность к неопределенности, свойства волевой сферы и индивидуально-стилевые особенности саморегуляции произвольного поведения.
Взаимодействие личностных и ситуационных детерминант в генезе криминального сексуального поведения несовершеннолетних реализуется по принципу криминогенной комплементарности, то есть взаимодополняемости личностных характеристик и свойств ситуации, определяющей вероятность криминального поведения.
5. Выделены три варианта криминогенного сочетания особенностей
криминальной ситуации и личностных характеристик несовершеннолетних,
определивших проявление ими криминального сексуального поведения:
психологически «сильные» ситуации, связанные с выраженностью всех признаков, комплементарно сочетаются с такими характеристиками, как интолерантность к неопределенности, выступающая как генерализованное личностное свойство, основным источником которого являются сложность и новизна проблемы; недостаточная сформированность преднамеренной регуляции поведения; наличие существенных затруднений при необходимости осознанной постановки адекватных целей; недостаточная критичность к результатам своей деятельности, особенно в новых, сложных и динамично развивающихся ситуациях;
психологически «равновесные» ситуации, включающие факторы, как способствующие, так и препятствующие проявлению сексуальной агрессии, сочетаются с наличием тенденций как толерантности, так и интолерантности, источником последней является новизна проблемы; с несформированностью способности к прогнозу и волевой функции преодоления препятствий;
неадекватностью контрольно-коррекционных процессов в рамках произвольной саморегуляции поведения;
- психологически «слабые» ситуации, связанные преимущественно с виктимностью поведения и личностью жертвы, обращены с таким характеристикам, как высокий уровень толерантности к неопределенности и интолерантности, источником которой является неразрешимость проблемы, несформированность волевой функции преодоления конфликтов, относительная недостаточность процессов планирования.
Апробация результатов работы. Основные положения и результаты диссертационного исследования докладывались и обсуждались на IV Всероссийском съезде РПО «Психология - будущему России» (Ростов-на-Дону 2007); всероссийских конференциях «V Всероссийская научно-практическая конференция. Психология и педагогика: методика и проблемы практического применения» (Новосибирск, март 2009); «VI Всероссийская научно-практическая конференция. Психология и педагогика: методика и проблемы практического применения» (Новосибирск, май 2009); «Противодействие идеологии экстремизма и терроризма в рамках реализации государственной молодежной политики» (Ростов-на-Дону 2009); «Пути повышения качества подготовки специалистов со средним медицинским образованием» (Казань 2009); на Итоговых научных конференциях молодых ученых РостГМУ в рамках недели науки (Ростов-на-Дону 2007, 2008); на заседаниях кафедры юридической психологии и военной психологии факультета психологии ЮФУ (2007-2010 гг), на конференциях аспирантов и соискателей в рамках «Недели науки» (2007-2010 гг).
По теме диссертационного исследования опубликовано 10 научных работ, общим объемом около 2,6 п.л., в том числе 2 статьи в журналах по перечню ВАК Минобразования и науки РФ.
Структура и объем диссертации. Работа состоит из введения, трех глав, выводов, списка литературы из 201 наименований, в том числе 42 на иностранных языках, и приложений. Общий объем диссертации составляет 174 страницы, работа иллюстрирована таблицами, графиками и рисунками.
Понятие криминальной ситуации в юридической психологии
Преступность несовершеннолетних как составная часть преступности вообще подчиняется общим социальным закономерностям. В то же время она имеет свои специфические особенности, что дает ученым основание выделять несовершеннолетних в отдельную группу и рассматривать преступность несовершеннолетних в качестве самостоятельного объекта научного изучения. Необходимость такого выделения обусловливается специфическими особенностями подросткового возраста, целым рядом характерных социально-психологических характеристик подростков, их социальной незрелостью и недостаточной включенностью в социальные структуры общества. Анализ изменения качественных характеристик современной преступности несовершеннолетних позволит представить реальные масштабы криминальной зараженности внутри этой возрастной группы, выявить причины и специфические особенности этого явления. Прежде всего, надо заметить, что в научной литературе нет единства в оценке состояния преступности несовершеннолетних. По данным официальной статистики, начиная с 1997 года, обнаруживается постепенное снижение числа преступлений, совершенных несовершеннолетними или с их участием. На это же обстоятельство ссылается целый ряд авторов. По данным Я. Гилинского [2005], если в 1987 г. доля преступности несовершеннолетних в общей преступности составляла 19,9%, то к 2000 г. она снизилась до 8,9% (то есть более чем в 2,2 раза) с небольшим возрастанием до 9,0% в 2001 г., 9,1% в 2002 г. и 9,6% в 2003 г. Аналогичные данные приводит А.В. Борбат [1997] отмечая на фоне некоторого общего снижения подростковой преступности (по сравнению с 1995-1996 гг.) неблагоприятные тенденции ее развития: в ее структуре растет число насильственных преступлений, совершенных с особой жестокостью.
Эти же тенденции обнаруживаются и при анализе сексуальной преступности несовершеннолетних. Как отмечает, например, Ю.Н. Аргунова [2005], с 1998 г. на фоне ежегодного роста удельного веса изнасилований в структуре половых преступлений (в 2003 г. он достиг наивысшего показателя – 56,5%), наблюдается выраженная тенденция к сокращению их числа в абсолютном выражении (в 2003 г. зарегистрировано самое низкое за период с 1997 г. количество преступлений – 8085). По ее данным, сокращение числа зарегистрированных изнасилований за этот период составило 13% [Аргунова Ю.Н., 2005]. Причем, начиная с 2006 года, обнаруживается новая тенденция роста сексуальной преступности. Так, по сообщению Руководителя Главного следственного управления по Москве В. Яковенко, в 2010 году в Москве значительно выросло количество изнасилований. Всего было зарегистрировано 372 случая, причем в наибольшей мере участились преступления сексуальной направленности в Восточном и Западном административном округах столицы, сообщает РАПСИ [http://lenta.ru/news/2011/02/08/morerapes/]. О росте зарегистрированных изнасилований и покушений на изнасилование (на 6,2%) сообщает со ссылкой на главное управление внутренних дел области Тюменьоблстат [http://www.nashgorod.ru/news/news40358.html]. По данным МВД по Удмуртии, число изнасилований и покушений на изнасилование в республике растет, несмотря на то, что общий уровень преступности падает. За последние 4 года он снизился более чем на 50%, вместе с тем, число изнасилований и покушений на изнасилования выросло на 30%. Как сообщил на пресс-конференции Министр внутренних дел Хакасии генерал-майор милиции Илья Ольховский, на фоне снижения общего числа зарегистрированных преступлений на 1,7% (по России -7,1%) увеличилось число зарегистрированных изнасилований и покушений на изнасилование (+16,7%). В 2011 году по данным Главного Управления внутренних дел Новосибирской области число изнасилований и покушений на изнасилования в процентах к соответствующему периоду 2010 года составляет 161,9 [http://www.novosibstat.ru/ digital/ region7/DocLib/region7_2.htm].
С другой стороны, целый ряд авторов отмечает, что данные официальной уголовной статистики не соответствуют реальному количеству как в целом преступлений, совершаемых несовершеннолетними, та и числу совершаемых в России изнасилований. Большинство авторов отмечает, что динамику преступности несовершеннолетних следует рассматривать в соотношении с общим числом населения этой возрастной группы. Так, по расчетам авторов учебного пособия «Прикладная юридическая психология» [2001] преступность несовершеннолетних в последние годы росла в семь раз быстрее, чем изменялось число несовершеннолетних в структуре населения России. Аналогичные данные приводит В.Ф. Пирожков [1998. С. 9]: «преступность среди несовершеннолетних за 10 лет выросла приблизительно в два раза. А подростково-юношеское население уменьшилось на 15-20%». По мнению В.Д. Ермакова и Н.B. Крюковой [1999], преступность несовершеннолетних за последние 10 лет, начиная с 1991 года, росла приблизительно в 6 раз быстрее, чем изменялось общее число этой возрастной группы. На то обстоятельство, что преступность растет быстрее, чем численность населения этой возрастной группы указывает Я. Гилинский [2005].
Заместитель начальника Управления профилактической работы МВД России С.В. Смирнова в докладе, сделанном 21.06.00 г. на научно-практической конференции «Теоретические и прикладные проблемы предупреждения групповых и организованных форм преступной деятельности несовершеннолетних» в Академии управления МВД России, привел данные, что всего за два года (по сравнению с 1998 г.) число преступлений несовершеннолетних выросло на 10% (со 189,3 до 208,3 тыс.), а количество несовершеннолетних – участников преступлений на 11,3 % (со 164,8 до 183,4 тыс.).
Личность несовершеннолетнего преступника и ситуация в механизме насильственных сексуальных преступлений
В значительной степени такое положение дел связано с состоянием проблемы воли в психологии. В традиционной психологии воля либо рассматривалась как самодовлеющий источник человеческой активности, обусловливающий независимость поведения от объективных причин, либо отрицалась вовсе путём сведения её к другим психическим процессам. В отечественной психологии утверждалась объективная детерминированность волевых действий, подчиненность волевых процессов собственным специфическим закономерностям. В психологии воля понимается как способность человека, проявляющаяся в самодетерминации и саморегуляции им своей деятельности и психических процессов [Психология. Словарь, 1990. С. 62]. Другое определение воли: «способность человека действовать в направлении сознательно поставленной цели, преодолевая при этом внутренние препятствия (т.е. свои непосредственные желание и стремления» [Психологический словарь, 1996. С. 54]. Фактически в этих двух определениях нашли отражение различные подходы к пониманию проблемы воли.
В контексте проблемы сознательной регуляции субъектом своей жизнедеятельности выделяются два понятия «воля» и «произвольность». Причем если существование двух видов действий – произвольных и волевых – признается большинством авторов, то соотношение между этими категориями до сих пор остается дискуссионным. Так, например, по определению К.Н. Корнилова [1957], волевые действия могут рассматриваться как определенная система движений, связанных между собой общей целью, единым мотивом. Эти действия называются волевыми потому, что они являются выражением нашей воли. То есть по сути К.Н. Корнилов ставил знак равенства между произвольными и волевыми действиями.
В то же время уже Н.Д. Левитов [1958] указывал на необходимость различать, но не отрывать друг от друга произвольные и волевые действия. Однако он возражал против использования термина «произвольные», поскольку в жизни этот термин обычно употребляется как синоним термина «своевольный», для обозначения непродуманных действий, движимых капризом или упрямством.
По мнению A.А. Люблинской [1971], волевые действия являются высшей разновидностью произвольных. Они формируются в ходе онтогенеза в процессе овладения ребенком речью. Причем главным моментом в формировании собственно волевой регуляции является не столько овладение речью как таковой, сколько то, что некоторым словам придается не только пусковое, но и стимулирующее или тормозящее значение. Таковыми А.А. Люблинская считает два слова – «надо» и «нельзя», которые ребенок сначала слышит от взрослых, а затем использует в процессе самоуправления.
Ф.Н. Гоноболин [1973] выделяет волевые действия среди произвольных. Произвольные действия он характеризует как сознательные и преследующие определенную цель, и в то же время он указывает, что такие действия могут быть названы волевыми. Остается неясным, в чем же, по его мнению, состоит специфика собственно волевых действий.
Е.О. Смирнова [1990] также разделяет произвольные и волевые действия. По ее мнению, волевые действия всегда являются инициативными: их побуждение должно исходить от самого человека. Цели же и задачи произвольного действия задаются извне и могут лишь приниматься или не приниматься человеком. По существу, Е.О. Смирнова говорит о произвольных действиях как «внешнеорганизованных», а о волевых действиях – как о «внутреннеорганизованных». Произвольность, считает Е.О. Смирнова, поддается тренировке, обучению, которое заключается в усвоении средств овладения своим поведением. Воля, по ее мнению, такой тренировке не поддается. Е.П. Ильин [2000] также рассматривает волевую регуляцию как разновидность произвольности. Однако он предлагает говорить о «произвольном управлении», а не «регуляции». Автор ссылается на теорию кибернетики, в рамках которой понятие управления предполагает установление зависимости выходных сигналов системы от входных, в то время как регуляция является механизмом стабилизации состояния системы или ее функционирования. В то же время специфику волевых действий он видит в использование при достижении цели волевого усилия, которое, в свою очередь, связывает с преодолением затруднений, требующих больших затрат энергии и сопровождающиеся переживанием внутреннего напряжения. В качестве примеров волевых действий Е.П. Ильин приводит «всматривание (при плохой видимости), прислушивание (при плохой слышимости или звуковых помехах), принюхивание, концентрация внимания, припоминание, сдерживание побуждений, проявление большой силы, быстроты и выносливости, т.е. все те сенсорные, мнемические и двигательные действия, осуществление которых требует проявления значительного волевого усилия» [2000. С. 47].
По мнению В.И. Селиванова [1982], необходимо развести понятия «произвольная» и «волевая» регуляция, хотя эти феномены и обладают сходными признаками – сознательной преднамеренностью поведения, наличием программы достижения цели и сознательного контроля за исполнением разработанного плана. При этом воля определяется им как сознательное регулирование человеком своего поведения, выраженное в умении преодолевать внутренние и внешние трудности при совершении целенаправленных действий и поступков. Существенное различие между волевыми и произвольными действиями, по представлениям В.И. Селиванова [1982], состоит в масштабе преодолеваемых трудностей, и, следовательно, в величине прилагаемых усилий для достижения цели.
Программа и методы эмпирического исследования
Как видно из таблицы 3, группа 1 (подростки, совершившие преступление в «сильной» ситуации) характеризуется высокой интолерантностью к неопределенности (ИТН1 = 73,42). Этот показатель наиболее высокий по выборке и достоверность различий достигает 99-типроцентного уровня. С другой стороны, показатель толерантности к неопределенности напротив низкий (ТН1 = 23,94), что указывает на недостаточную способность к принятию решений и размышления над проблемой, в тех случаях когда не известны все факты и возможные последствия [Мириманова М.С., Обухов А.С., 2001]. Как уже отмечалось, обнаруживается также высокий показатель межличностной интолератности (МИТН1 = 49,44). В целом это позволяет охарактеризовать этих несовершеннолетних как ориентированных на ясность и определенность в том числе (а, может быть, и в первую очередь) во взаимоотношениях с другими людьми. Ситуация исходно казалась им ясной и диктовала вполне определенные стереотипы поведения. Резкое ее изменение вызвало дискомфорт и стремление контролировать межличностные отношения, что, в конечном счете, и проявилось в агрессивном поведении. В то же время следует отметить, что в ряде случаев исходная предкриминальная ситуация могла показаться сексуально определенной только при наличии у субъекта жестких негативных (асоциальных, аморальных) установок в области взаимоотношений полов и неадекватной интерпретации поведения жертвы.
Представители группы 3 (подростки, совершившие преступления в психологически «слабой» ситуации) характеризуются наиболее высоким по всей выборке показателем межличностной интолерантности. Обнаруживается высокий уровень толерантности к неопределенности (ТН3 = 69,11 баллов). Показатель интолерантности (ИТН3) находится на верхнем пределе средних значений, составляя 61,73 баллов. Причем показатель интолерантности (ИТН3) достоверно ниже показателя толерантности к неопределенности (ТН3): достоверность различий достигает уровня 99%. В целом можно говорить о том, что у этих подростков достаточно выражено стремление к новизне, изменениям, стремление к самостоятельности, причём сильнее, чем их желание ориентироваться на правила и нормы. Однако это не касается области межличностных отношений, в рамках которых они демонстрируют выраженное стремление к ясности, упорядоченности и неприятие неопределенности, стремление к контролю над развитием взаимоотношений с другими.
И, наконец, подростки, вошедшие во вторую группу, которые совершили половые преступления в «равновесной» ситуации, обнаружили также, как и представители двух других групп, достаточно высокие показатели межличностной интолерантности (МИТН2 = 46,37 баллов). Отсутствие ясности и определенности во взаимоотношениях с другими людьми также вызывает у них чувство дискомфорта и стремление контролировать их развитие. В то же время эти тенденции выражены у этих несовершеннолетних значительно меньше: достоверность различий с представителями группы 1 достигает уровня 95%, а с представителями группы 3 – 99%. Два других показателя толерантности к неопределенности (ТН2) и интолерантности к неопределенности (ИТН2) примерно одинаковы и находятся на верхнем пределе средних значений, составляя соответственно 47,64 и 42,28 баллов.
Необходимо отметить, что в целом в этом группе соотношение анализируемых показателей такое же, как и в предыдущей группе у подростков, совершивших преступления в психологически «слабой» ситуации. Однако в количественном выражении оба показателя достоверно ниже (р 0,001). Впрочем, надо заметить, что в рассматриваемой группе обнаруживается широкий разброс индивидуальных значений, что и определяет полученные результаты. По всем анализируемым признакам группа несовершеннолетних, совершивших половые преступления в «равновесной» ситуации, является в большей степени гетерогенной.
Таким образом, можно утверждать, что независимо от особенностей ситуации главной характеристикой обследованных нами несовершеннолетних является межличностная интолерантность, что указывает на нетерпимость к отсутствию ясности во взаимоотношениях с другими людьми, склонность ориентироваться на жесткие оценки и правила при взаимодействии с ними, стремление контролировать развитие взаимоотношений. Представляется весьма интересным, что полученные нами результаты отличаются от данных С.А. Вихорева [2006]. У большинства обследованных им лиц (более, чем 80%) обнаружена прямая связь между межличностной толерантностью и толерантностью к неопределенности, т.е. толерантность выступает как целостный личностный фактор. В нашем исследовании подростков с таким сочетанием анализируемых характеристик обнаруживается менее 50%. Кроме того, в исследованиях С.А. Вихорева был выявлен тип испытуемых (9%), обнаруживающих высокую межличностную толерантность в сочетании с выраженной интолерантностью к неопределенности – это прекрасные коммуникаторы, способные находить общий язык со всеми, но плохо переносящие неопределенность [2006. С. 10]. В проведенном нами исследовании представителей этого типа не выявлено. Возможно, полученные нами результаты объясняются различием возраста испытуемых, а также их криминального статуса. Исследование C.А. Вихорева проводилось на выборке студентов заочной и очной форм обучения, т.е. лиц, уже достигших возраста совершеннолетия.
Полученные нами данные скорее подтверждают точку зрения О.Г. Кравцова [2008], полагающего, что возникновение интолерантности является закономерным этапом в развитии личности в подростковом возрасте и связано с процессами самоидентификации личности. Этот вывод подтверждается и тем, что выраженная интолерантность у обследованных нами подростков обнаруживается прежде всего в области межличностных отношений, или, используя терминологию М.С. Миримановой и А.С.Обухова [2001], как внешняя интолерантность, нетерпимость к чужим, отличающимся от собственных взглядам и позициям, неспособность принять другую точку зрения.
В то же время проведенное исследование позволило выявить и некоторые различия между обследованными нами группами несовершеннолетних. У подростков, совершивших преступления в психологически «сильной» ситуации, обнаруживается интолерантность к неопределенности как генерализованное личностное свойство, означающее стремление к ясности, упорядоченности во всем и неприятие неопределенности в целом.
Уровень толерантности к неопределенности в анализируемых группах подростков, совершивших сексуальные преступления
В группе подростков, совершивших преступления в психологически «равновесной» ситуации, общий уровень сформированности индивидуальной системы осознанной саморегуляции произвольной активности существенно выше, чем у представителей предыдущей группы. Практически по всем шкалам опросника (за исключением шкалы «Гибкость») показатели в этой группе превышают аналогичные показатели в группе несовершеннолетних, совершивших преступления в психологически «сильной» ситуации, что указывает на более выраженную способность к произвольной регуляции своего поведения, большую осознанность и взаимосвязанность регуляторных звеньев в общей структуре индивидуальной регуляции.
К слабым сторонам сложившейся системы саморегуляции можно отнести сравнительную слабость процессов планирования: соответствующий показатель, хотя и выше, чем в первой группе, но находится на нижних границах средних значений. То есть, можно полагать, что слабой стороной таких подростков также являются недостаточный учет обстоятельств и требований конкретной ситуации, а также трудности принятия решений в быстро меняющихся условиях.
Кроме того, представители этой группы продемонстрировали сравнительно низкий показатель по шкале «Гибкость» (3,64 баллов). Надо заметить, что соответствующий средний показатель у представителей этой группы несовершеннолетних делинквентов находится на нижней границе средних значений, причем он ниже, чем в двух других группах (р 0,01). Это свидетельствует о меньшей (по сравнению с двумя другими группами) способности к реорганизации своего поведения в динамически изменяющейся ситуации, недостаточной точности и своевременности его коррекции. Уровень сформированности процессов программирования и моделирования у подростков анализируемой группы – средний. Это указывает на достаточно развитую способность к самоорганизации своего поведения в тех ситуациях, когда цели уже определены. Уровень самостоятельности этих подростков является наиболее высоким по выборке, что указывает на их независимость от мнения окружающих.
Криминальная ситуация, в которой действовали представители данной группы, в большинстве случаев характеризовалась высокой степенью неопределенности. Здесь чаще встречалось не столько провокационное, сколько неоднозначное поведение потерпевших. Например, потерпевшая демонстрировала свою сексуальность и заинтересованность, но в интимные отношения вступить отказывалась. В данном случае ситуация является для подростка сложной, поскольку от него требуется умение различить наигранное и действительное сопротивление. Причем, как уже отмечалось, отличительной особенностью представителей этой группы несоответствие контрольно-коррекционных процессов общему профилю саморегуляции, в частности, недостаточную способность перестраивать систему саморегуляции в связи с изменением внешних и внутренних условий. То есть, даже если эти подростки оценили сопротивление потерпевшей как реальное, им трудно отказаться от реализации уже имеющегося плана действий.
Группа подростков, совершивших преступления в психологически «слабой» ситуации, продемонстрировала уже сложившийся стиль саморегуляции произвольной активности. Прежде всего, надо отметить, что у них выявляется наиболее высокий показатель по шкале «Общий уровень саморегуляции», который находится на уровне средних значений (20,17 баллов). Слабой стороной их регуляторики выступает относительная недостаточность процессов планирования. Хотя эта группа несовершеннолетних характеризуется наиболее высоким по выборке показателем по шкале «Планирование», но и у них этот показатель находится на нижней границе средних значений. В то же время показатель по шкале «Оценка результатов» у них выше среднего уровня и превышает аналогичные показатели в двух других группах подростков. Можно полагать, что у этих несовершеннолетних имеются уже достаточно сформированные собственные критерии оценки достижений и эффективности деятельности, они более независимы в оценке своей деятельности от мнения окружающих. Достаточно развиты у представителей этой группы и контрольно-коррекционные процессы: показатели по шкалам «Гибкость» и «Самостоятельность» достигают верхней границы средних значений. Полученные результаты указывают на их способность быстро ориентироваться в сложных и динамично развивающихся ситуациях и легко адаптироваться к изменяющимся условиям деятельности. Криминальная ситуация, в которой действовали эти подростки, как правило, создавалась ими самостоятельно, нежелание жертвы вступать в интимные отношения было недвусмысленным, а сопротивление вполне отчетливым. Однако слабой стороной таких подростков являются недостаточный учет обстоятельств и требований конкретной ситуации. В частности то обстоятельство, что подобные деяния являются уголовно наказуемыми.