Залог как мера пресечения в уголовном процессе России: доктрина, юридическая техника, правоприменительная практика Царева Юлия Викторовна

Содержание к диссертации

Введение

Глава 1 Правовая природа залога как меры пресечения в уголовном процессе 20

1. Залог в системе мер пресечения: историко-доктринальный аспект 20

2. Основные свойства залога 46

3. Цели, условия, основания применения залога через призму понятия эффективности меры пресечения 70

Глава 2 Законодательное регулирование предмета залога по уголовным делам и правовое положение залогодателя 101

1. Общие нормативные положения о предмете и размере залога 101

2. Трудности, связанные с использованием в качестве предмета залога движимого и недвижимого имущества, и пути их разрешения 132

3. Правовое положение залогодателя в действующем уголовно процессуальном законе: оптимум или проблема? 173

Глава 3 Законодательная регламентация применения залога по уголовным делам: de lege lata et de lege ferenda 187

1. Процессуальная форма применения залога 187

2. Срок действия меры пресечения и разрешение вопроса о судьбе залога 232

Заключение 253

Список литературы 259

Список иллюстративного материала 298

Приложение 1 Результаты анкетирования 254 следователей. 299

Приложение 2 Результаты анкетирования 88 судей 305

Приложение 3 Перечень изученных судебных решений 312

Приложение 4 Интервью с Уполномоченным при Президенте РФ по защите прав предпринимателей Б.Ю. Титовым 321

Приложение 5 Проект федерального закона о внесении изменений в Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации 322

• Залог в системе мер пресечения: историко-доктринальный аспект
• Общие нормативные положения о предмете и размере залога
• Правовое положение залогодателя в действующем уголовно процессуальном законе: оптимум или проблема?
• Срок действия меры пресечения и разрешение вопроса о судьбе залога

Введение к работе

Актуальность темы диссертационного исследования обусловлена необходимостью, с одной стороны, гуманизации уголовно-процессуальной политики применения мер пресечения; с другой – повышения ее эффективности.

Исходя из общепризнанных принципов и норм международного права (ст. 9 Международного пакта о гражданских и политических правах¹, ст. 5 Конвенции о защите прав человека и основных свобод²), в российском уголовном процессе каждому обвиняемому, подвергаемому уголовному преследованию, должно гарантироваться право на применение в отношении него меры пресечения, не связанной с изоляцией от общества, в том числе – залога.

C момента принятия Конституции Российской Федерации официальной идеологией отечественного уголовного судопроизводства является приоритет прав и свобод человека и гражданина. Ею проникнуто и развитие института пресечения, включая такую меру, как залог.

За последние годы на законодательном уровне произошло значительное усиление ее потенциала, усовершенствовалась юридическая техника. Это должно было привести к расширению применения залога. Тем более, что к этому призывало и призывает руководство страны, неоднократно дававшее негативную оценку избыточной репрессивности применения мер пресечения ввиду характерной для уголовного судопроизводства черты почти автоматического заключения обвиняемых, подозреваемых под стражу³.

¹ Международный пакт о гражданских и политических правах (принят и открыт для
подписания, ратификации и присоединения резолюцией 2200 А (XXI) Генеральной
Ассамблеи ООН от 16 декабря 1966 г. // Международные акты о правах человека:
сборник документов. М., 1999.

² Конвенция о защите прав человека и основных свобод (Рим, 4 ноября 1950 г.) и
протоколы к ней // Собрание законодательства РФ. 2001. № 2, ст. 163.

³ См.: Послание Президента РФ Д.А. Медведева Федеральному Собранию РФ от
12 ноября 2009 г. // Российская газета. 2009. 13 ноября; Послание Президента РФ

Однако в практике применения мер пресечения до настоящего времени доминируют подписка о невыезде и надлежащем поведении и заключение под стражу, а доля залога в общей массе ежегодно избираемых мер пресечения традиционно мала. Так, в период с 2012 года по 2017 год она условно составила 0,01–0,03%¹ (что в цифровом выражении не превышает трех сотен в год²), тогда как количество подписок о невыезде и надлежащем поведении в среднем составляло 85– 87%, заключений под стражу – 12–14%. Как минимум в десять раз залог уступает и домашнему аресту, тоже призванному стать альтернативой содержанию под стражей³. Такие пропорции свидетельствуют об обвинительно-карательном уклоне деятельности, связанной с применением мер пресечения, которая была и остается предметом постоянной критики правозащитников⁴ и Европейского Суда по правам человека⁵.

Таким образом, несмотря на возросший процессуальный потенциал и официально провозглашенную позицию властей, настоящей

В.В. Путина Федеральному Собранию РФ от 3 марта 2015 г. // Российская газета. 2015.

3 декабря; Выступление Президента РФ В.В. Путина на заседании коллегии
Генеральной прокуратуры РФ 23 марта 2016 г. URL: (дата обращения: 18.05.2018).

¹ При расчете учтены статистические показатели ежегодно поступавших в суд
уголовных дел, данные о применении мер пресечения судами, характерная практика
избрания меры пресечения по каждому уголовному делу и установленные в ходе
анкетирования незначительные показатели применения мер, предусмотренных ст. 103–
105 УПК РФ: 5% из 254 опрошенных следователей пояснили, что за период своей
практической деятельности (от 1 года до 10 лет) один раз избирали личное
поручительство и не имели опыта применения мер пресечения: присмотр за
несовершеннолетним подозреваемым или обвиняемым; наблюдение командования
воинской части.

² Официальный сайт Судебного департамента при Верховном Суде РФ. URL:
(дата обращения: 07.03.2018).
⁶ См. там же.

⁴ Доклады Уполномоченного по правам человека в Российской Федерации за 2015,
2016, 2017 гг. URL: (дата обращения: 11.05.2018).

⁵ Постановление Европейского Суда по правам человека по жалобе № 17564/06
«Садретдинов против России» от 24 мая 2016 г. // СПС «КонсультантПлюс» (дата
обращения: 23.04.2018); Постановление Европейского Суда по правам человека по
жалобам № 35919/05 и № 3346/06 «Бирулев и Шишкин против России» от 14 июня
2016 г. // СПС «КонсультантПлюс» (дата обращения: 23.04.2018); и др.

альтернативой заключению под стражу залог так и не стал, поэтому актуальной проблемой для науки является исследование причин этого явления.

Обострило актуальность темы исследования и принятие Федерального закона от 18 апреля 2018 года № 72-ФЗ¹, поставившего под сомнение одно из центральных положений современной доктрины в виде запрета на одновременное применение в отношении обвиняемого двух мер пресечения, который, как предполагается, выступает одним из главных факторов, сдерживающих практику избрания залога, и препятствует приданию ему альтернативного характера не номинально, а фактически. Указанная законодательная новелла явилась весомым аргументом в пользу пересмотра данного запрета.

Злободневным стало научное исследование возможности комбинировать залог с элементами новой, ранее неизвестной российскому законодательству меры пресечения в виде запрета определенных действий, появление которой стало важным подспорьем назревшей институциональной реформе института уголовно-процессуального пресечения, разработка теории которой представляет актуальную задачу уголовно-процессуальной науки.

Происходящие преобразования, свидетельствующие о выходе уголовно-процессуальной политики применения мер пресечения на новый уровень, чреваты приобретением залогом принципиально нового места в системе мер пресечения, расширением возможностей применения этой меры пресечения, изменением к ней отношения правоприменителей и других участников процесса.

В конечном итоге это должно повысить эффективность достижения целей уголовного судопроизводства. Есть шанс перейти залогу из разряда эксклюзивных мер пресечения в категорию широко распространенных,

¹ О внесении изменений в УПК РФ в части избрания и применения мер пресечения в виде запрета определенных действий, залога и домашнего ареста: федеральный закон от 18 апреля 2018 г. № 72-ФЗ // Собрание законодательства РФ. 2018. № 17, ст. 2421.

став элементом обычного правоприменения.

Для достижения этих перспектив потребуется не только новый общий подход к залогу как органичному элементу института пресечения и главной альтернативе заключению под стражу, но и частный – направленный на изучение особенностей данной меры пресечения, безусловно, претендующей на достижение максимально-эффективного результата ее применения.

Изучение тенденций развития законодательства о мерах пресечения и залоге, а также правоприменительного опыта выявило наличие несовершенств, пробелов и противоречий в регулировании процессуального порядка его избрания и применения. Несмотря на множество ранее предложенных путей совершенствования исследуемой меры пресечения, считаем своевременным и уместным именно на новом уровне развития российского уголовно-процессуального законодательства предложить и обосновать ряд мер по модернизации залога с позиции законодательной техники.

Приведенные обстоятельства свидетельствуют об актуальности темы настоящего научного исследования, подтверждают необходимость ее разработки в избранном проблемном ключе.

Степень научной разработанности темы. На сегодняшний день изучению меры пресечения в виде залога посвящены многочисленные труды представителей уголовно-процессуальной науки. Эту тему в диссертациях и монографиях исследовали С.И. Вершинина, О.В. Медведева, А.В. Величко, В.Д. Неутов, В.А. Михайлов, А.С. Фокин, С.А. Баранов, С.В. Богданчиков, А.Г. Григорьева, А.В. Гришин.

В советский период залог чаще исследовался в контексте его места и роли в системе уголовно-процессуального пресечения (принуждения). Указанная тематика освещена в работах А.Д. Бурякова, И.М. Гуткина, П.М. Давыдова, З.Д. Еникеева, З.З. Зинатуллина, З.Ф. Ковриги, В.М. Корнукова, Ф.М. Кудина, Ю.Д. Лившица, П.И. Люблинского,

И.Л. Петрухина, С.П. Щербы, П.П. Якимова и др.

На современном этапе развития науки залог в этом ключе рассматривали О.В. Баландюк, Б.Б. Булатов, Е.Г. Васильева, Э.Р. Галимов, В.С. Егоров, В.А. Михайлов, Р.М. Муртазин, К.В. Муравьев, В.В. Николюк, В.В. Рудич, Н.В. Ткачева, И.Л. Трунов, Л.К. Трунова, О.И. Цоколова, С.С. Чернова и др.

Отдельные авторы изучали залог с позиции обеспечения и соблюдения прав личности в результате применения мер пресечения: Н.И. Капинус «Процессуальные гарантии прав личности при применении мер пресечения в уголовном процессе» (2001 г.), В.Ю. Петрикин «Обеспечение имущественных прав граждан при применении мер уголовно-процессуального принуждения» (2007 г.), В.Ю. Мельников «Обеспечение и защита прав человека при применении мер процессуального принуждения в досудебном производстве Российской Федерации» (2014 г.).

Залог как элемент судебного контроля в отечественном уголовном судопроизводстве рассмотрен в монографии Н.Н. Ковтуна «Судебный контроль в уголовном судопроизводстве России» (2002 г.), учебном пособии Н.А. Колоколова «Методика проведения основных судебно-контрольных действий в стадии предварительного расследования» (2015 г.) и других системных исследованиях института мер уголовно-процессуального принуждения, применяемых по решению суда.

Однако, несмотря на большое количество научных работ, посвященных различным граням совершенствования института залога в уголовном судопроизводстве, в условиях интенсивно меняющегося уголовно-процессуального законодательства неразрешенной остается центральная проблема – отсутствие практики применения данной меры пресечения, поэтому всестороннее исследование ее причин видится нам актуальным и своевременным.

Объект исследования – уголовно-процессуальные

правоотношения, возникающие в процессе избрания и применения залога как меры пресечения.

Предмет исследования – нормы российского уголовно-процессуального законодательства, регулирующие залог как меру пресечения, международно-правовые стандарты применения мер пресечения, распротраняющиеся на залог, практика применения этой меры, а также научная доктрина о мерах уголовно-процессуального принуждения.

Целью диссертационного исследования в теоретическом плане является формирование законченной системы научных взглядов о залоге как одном из компонентов современного института уголовно-процессуального пресечения; установление причин малой востребованности залога в правоприменении. В практическом отношении целью исследования является разработка мер по оптимизации уголовно-процессуального законодательства, которые позволят залогу безвозвратно утратить элемент присущей ему эксклюзивности и придадут новый потенциал на пути превращения в ординарное, массовое, широко распространенное средство принуждения и реальную альтернативу заключению под стражу.

Указанные цели достигнуты посредством решения следующих задач:

– рассмотрение залога как элемента уголовно-процессуального института принуждения и определение его места и роли в иерархической системе мер пресечения;

– установление правовой связи и преемственности исторических этапов развития залога;

– предложение авторской формулировки понятия залога;

– исследование целей, условий и оснований применения залога и прогнозирование на основании этого степени эффективности данной меры пресечения;

– выявление и исследование основных проблем, связанных с использованием в качестве предмета залога движимого и недвижимого имущества;

– предложение и обоснование авторской модели предмета залога в уголовном судопроизводстве;

– изучение правового положения залогодателя, установление позитивных и негативных аспектов его правового статуса;

– исследование процессуального порядка применения меры пресечения в виде залога;

– рассмотрение срока действия данной меры пресечения и особенностей разрешения вопроса о судьбе залога, возникающих при его прекращении;

– выработка рекомендаций по совершенствованию российского уголовно-процессуального законодательства в области регулирования залога как меры пресечения.

Научная новизна исследования обусловлена новым подходом к вопросу оптимизации правового регулирования залога, в контексте превращения его в основную меру пресечения. Этому способствовали последние изменения закона¹, затронувшие помимо залога, непоколебимость законодательного запрета на одновременное применение к лицу двух мер пресечения, установленного в ч. 1 ст. 97 УПК РФ. Впервые такой компонент исследуемой меры пресечения, как предмет залога, рассмотрен в свете радикального обновления существующей правовой модели путем разработки альтернативной, принципиально новой концепции, основанной на экономической заинтересованности субъектов уголовно-процессуальных отношений, и заимствовавшей основные черты у институтов гражданского и финансового права.

¹ О внесении изменений в УПК РФ в части избрания и применения мер пресечения в виде запрета определенных действий, залога и домашнего ареста: федеральный закон от 18 апреля 2018 г. № 72-ФЗ // Собрание законодательства РФ. 2018. № 17, ст. 2421.

По результатам качественного и всестороннего исследования сферы применения залога автором аргументирована необходимость ее оптимизации по уголовным делам о преступлениях, повлекших причинение имущественного ущерба, которая в свою очередь, позволит расширить практику применения изучаемой меры пресечения по уголовным делам такой категории.

На основе обширного массива судебной практики соискатель изучил специфику принятия решений об избрании залога; в теоретико-прикладном аспекте рассмотрел основные проблемы, препятствующие более широкому использованию данной меры пресечения, и высказал ряд предложений по совершенствованию процессуального порядка ее избрания, сложный характер которого обусловлен имущественным характером залога и использованием в качестве его предмета нетрадиционных для сферы уголовного судопроизводства видов имущества.

Новое авторское видение, новейший нормативный материал и аналитический подход при обработке эмпирических данных позволили соискателю сформулировать оригинальные рекомендации о путях развития и совершенствования механизма правового регулирования залога в современном уголовном процессе.

Теоретическая значимость работы заключается в разрешении ряда актуальных проблем, связанных с необходимостью модернизации правовых предписаний, регламентирующих залог.

В этой связи диссертантом предложена авторская формулировка понятия залога как меры пресечения и новая правовая модель регулирования предмета залога, суть которой состоит в законодательном закреплении денежных средств в качестве единственного вида залогового имущества и разработке за счет создания государственных внебюджетных залоговых фондов нового механизма преобразования имеющегося у лица движимого и недвижимого имущества в денежные средства для

последующей их передачи в залог.

Результаты исследования вносят позитивный вклад в развитие учения о мерах принуждения и о таком его компоненте, как меры пресечения, не сязанные с заключением под стражу, прежде всего – залоге.

Практическая значимость работы состоит в выработке рекомендаций по оптимизации правовой регламентации залога. Полученные соискателем результаты, в том числе оформленные в виде законопроекта предложения о внесении изменений в Уголовно-процессуальный кодекс РФ, могут использоваться при совершенствовании уголовно-процессуальных норм. Основные положения исследования могут быть востребованы в практической деятельности органов, ведущих производство по уголовному делу и наделенных правом избрания меры пресечения в виде залога. Результаты исследования могут найти применение в учебном процессе юридических вузов и факультетов, при изучении дисциплины «Уголовно-процессуальное право», в рамках повышения квалификации сотрудников следственно-судебных органов, а также в ходе дальнейшей научно-исследовательской деятельности по схожей тематике.

Методология и методы исследования. Для получения и проверки результатов в работе были использованы:

1. Общенаучные методы исследования: диалектико-материалистический метод познания (изучение процесса становления и развития залога на различных исторических этапах); анализ (определение места залога в системе мер пресечения); синтез (формулирование авторского понятия залога на основе выделенных автором свойств); индукция (предложение автором правовой модели предмета залога на основе анализа проблем, связанных с использованием в качестве него движимого и недвижимого имущества); дедукция (поиск проблем, препятствующих применению залога, на основе анализа проблем

системного характера, вытекающих из особенностей современного института уголовно-процессуального пресечения); моделирование (теоретическое прогнозирование высокой степени эффективности залога на основе рассмотренных автором целей, условий и оснований его применения; моделирование правовой модели предмета залога как меры пресечения).

2. Специальные методы исследования: системный подход (изучение места и роли залога в действующей системе мер пресечения); сравнительный (сравнение в процентном отношении количественных показателей применения залога, домашнего ареста, заключения под стражу, подписки о невыезде и надлежащем поведении; сравнение понятий «избрание», «применение», «исполнение» меры пресечения); статистический (изучение статистической отчетности применения указанных выше мер пресечения с акцентом на залог, а также данных, свидетельствующих о замене залогом ранее избранной меры пресечения); математический (написание научных и практических выводов на основе цифровых данных, полученных с использованием статистического метода); конкретно-социологический (анкетирование 342 сотрудников практических органов из республик Алтай, Кабардино-Балкария, Карачаево-Черкесия, Коми, Татарстан; Ненецкого автономного округа, Ханты-Мансийского автономного округа – Югры; Ставропольского края; Астраханской, Волгоградской, Ивановской, Иркутской, Кировской, Курганской, Магаданской, Нижегородской, Оренбургской, Пензенской, Свердловской, Тверской, Тюменской, Ульяновской, Челябинской областей; изучение 146 судебных решений, вынесенных Судебной коллегией по уголовным делам Верховного Суда РФ и судами общей юрисдикции различных звеньев, расположенных на территории: республик Адыгея, Дагестан, Кабардино-Балкария, Карелия, Саха (Якутия), Хакасия; Ханты-Мансийского автономного округа – Югры; Еврейской автономной области; Камчатского, Краснодарского,

Красноярского, Пермского, Приморского краев; Амурской, Архангельской, Белгородской, Брянской, Воронежской, Ивановской, Калининградской, Калужской, Кемеровской, Курской, Липецкой, Московской, Мурманской, Нижегородской, Оренбургской, Орловской, Псковской, Ростовской, Свердловской, Смоленской, Тверской, Томской, Тульской областей; городов Москвы и Санкт-Петербурга. Судебные решения изучались путем обращения к архивам судов и посредством электронных баз данных: «РосПравосудие» и «СудАкт». Положения, выносимые на защиту: I. Положения политико-правового и доктринального характера:

1. Уголовно-процессуальная политика применения мер пресечения
должна быть изменена в контексте общей гуманизации уголовной
политики и тенденции, направленной на использование экономических
средств для достижения правозначимого результата при защите
общественных отношений от любых преступлений. Система мер
пресечения, в которой традиционно самыми распространенными мерами
были и остаются подписка о невыезде и надлежащем поведении и
заключение под стражу, должна измениться за счет использования мер
пресечения, не связанных с изоляцией от общества, прежде всего – залога.
Вместе с тем, как показывает практика, несмотря на усилия по
оптимизации правового регулирования, удельный вес залогов в числе
ежегодно избираемых мер пресечения ничтожно мал.

Причины низкой востребованности залога на практике носят институциональный, доктринальный, экономический и даже психологический характер. Необходимо принять ряд организационно-правовых мер, направленных на их преодоление и превращение нормативно-правовых предписаний о залоге в плоскость реального уголовно-процессуального права.

2. Придание залогу нового статуса в системе мер пресечения требует

изменений в правовой психологии. Социологические исследования показывают низкий уровень доверия органов расследования и судей к этой мере пресечения и нежелание использовать ее в повседневной деятельности. Инерция мышления и привычка, свойственные современному правоприменителю, мешают залогу войти в русский уголовно-процессуальный обиход в качестве широко распространенного средства принуждения. Руководство прокуратуры и судебной власти должно вносить требования подчиненным структурам на расширение использования залога в качестве меры пресечения. Для этого в каждом судебном заседании, рассматривающем вопрос о применении заключения под стражу, прокурор и судья должны выносить на обсуждение участников процесса и разрешать вопрос о применении залога в качестве его альтернативы.

1. Доктринально-правовой предпосылкой для изменения отношения правоприменителей к залогу должна стать отмена запрета, содержащегося в ч. 1 ст. 97 УПК РФ. Начало реформированию системы мер пресечения, переходу на новый стандарт их применения и превращению залога из эксклюзивной в ординарную меру пресечения положено Федеральным законом от 18 апреля 2018 года № 72-ФЗ¹, в котором есть новелла о возможности сочетать залог с возложенной судом обязанностью соблюдать один либо несколько запретов, входящих в содержание новой меры пресечения, предусмотренной ст. 105¹ УПК РФ.

2. Авторская позиция по поводу пересмотра одного из условий применения залога в отношении подозреваемого.

В целях устранения правовой коллизии, содержащейся в положениях ч. 1 ст. 46 и ч. 1 ст. 97 УПК РФ, предлагается закрепить в Кодексе положение о том, что мера пресечения (в виде залога) может быть избрана только в отношении лица, уже наделенного статусом подозреваемого в

¹ О внесении изменений в УПК РФ в части избрания и применения мер пресечения в виде запрета определенных действий, залога и домашнего ареста: федеральный закон от 18 апреля 2018 г. № 72-ФЗ // Собрание законодательства РФ. 2018. № 17, ст. 2421.

предусмотренном законом порядке, то есть при наличии возбужденного уголовного дела, к которому дополняется факт задержания данного лица в порядке ст. 91, 92 УПК РФ и (или) его уведомления о подозрении в порядке ст. 223¹ УПК РФ, если уголовное дело возбуждено по факту совершения деяния, содержащего признаки преступления, или в отношении иных лиц.

5. Предложение по созданию внебюджетного государственного залогового фонда направлено на формирование нового источника залогового имущества и отработку механизма его внесения, который бы обеспечивал доступность залога для обвиняемых (подозреваемых), не имеющих денежных средств, но располагающих находящимся в собственности ценным имуществом. Автором предложены источники финансирования, организация, функции и другие параметры данного фонда.

6. В ст. 5 УПК РФ предлагается закрепить авторское определение меры пресечения в виде залога.

Залог – мера пресечения, избираемая в отношении обвиняемого, подозреваемого на основании решения суда, заключающаяся в передаче (внесении) денежных средств в наличной либо безналичной форме залогодателем в орган предварительного расследования, осуществляющий производство по уголовному делу, либо в суд, если уголовное дело находится на стадиях судебного производства, в целях: обеспечения явки обвиняемого (подозреваемого) к следователю, дознавателю или в суд; недопущения продолжения обвиняемым (подозреваемым) ранее начатого преступления либо совершения нового; предупреждения совершения обвиняемым (подозреваемым) действий, препятствующих производству по уголовному делу; применяя которую суд вправе возложить на обвиняемого (подозреваемого) обязанность соблюдать один либо несколько запретов, предусмотренных п. 1–6 ч. 6 ст. 105¹ УПК РФ.

II. Положения юридико-технического характера, направленные на совершенствование правовых норм, регламентирующих залог:

1. Представленная в ч. 1 ст. 106 УПК РФ формулировка целей залога
требует корректировки. Необходимо изменить существующее
законодательное определение цели залога в виде предупреждения
совершения новых преступлений следующей формулировкой:
«недопущение продолжения обвиняемым (подозреваемым) ранее начатого
преступления либо совершения нового».

2. Необходима оптимизация сферы применения залога путем
законодательного установления обязательных условий его избрания.

1. По уголовным делам о преступлениях, повлекших причинение материального ущерба (с учетом отсутствия в действующем УПК РФ норм, обязывающих проверять источник происхождения залогового имущества), ими станут: (1) требование закона взыскивать внесенный обвиняемым (подозреваемым) залог в счет погашения материального ущерба после вступления обвинительного приговора в законную силу; но с оговоркой, что возмещение ущерба не может приравниваться к смягчающему наказание обстоятельству, предусмотренному п. «к» ч. 1 ст. 61 УК РФ, поскольку не связано с законопослушным поведением обвиняемого и его личной инициативой; либо получать согласие залогодателя, которым является любое другое лицо, на обращение переданного им залога в счет погашения имущественного вреда при вступлении в законную силу обвинительного приговора в отношении лица, к которому применен залог; (2) необходимость возложения судом на подозреваемого (обвиняемого), в отношении которого избирается залог, обязанности соблюдать запреты, предусмотренные ч. 6 ст. 105¹ УПК РФ.

2. По уголовным делам об особо тяжких преступлениях, ими будут: (1) предоставление исключительно положительных характеристик личности обвиняемого (подозреваемого), с отражением сведений о наличии у него прочной, устойчиво-длительной связи с семьей и

выполнении позитивной роли в обществе и бизнесе; (2) получение согласия от лица, потерпевшего в результате насильственного преступления против личности, если у него имеются основания опасаться за свою жизнь и здоровье, или своих близких, или имущество.

3. Авторская позиция относительно оптимизации правового
регулирования предмета залога:

3.1. В качестве единственного средства обеспечения залога по
уголовному делу предлагается закрепить деньги, являющиеся всеобщим,
удобным в обращении эквивалентом в имущественных отношениях.

3.2. Ценные бумаги целесообразно исключить из перечня
имущественного обеспечения залога ввиду сложного характера их
правового регулирования и отсутствия у них устойчивого стоимостного
выражения.

3. В виде исключения предлагается оговорить в законе возможность использования транспорта в качестве предмета залога.

4. Предложена новая правовая модель регламентации предмета залога, заключающаяся в законодательном закреплении денежных средств в качестве единственного вида залогового имущества и формировании нового источника залоговой массы за счет создания государственных внебюджетных залоговых фондов, призванных преобразовать предлагаемое залогодателем недвижимое имущество, транспортные средства и ценности в денежные средства для их последующей передачи в залог.

4. Авторская позиция относительно определения размера залога:
4.1. При сохранении установленной в законе минимальной величины

залога предлагается предусмотреть ее корреляцию с более точными в социальном отношении модальными и медиальными статистическими показателями подушевого дохода населения и ввести законодательно диспозитивную возможность учитывать названные показатели при определении судом размера залога, сокращая его минимальный порог,

если доход обвиняемого (подозреваемого) меньше или равен величине прожиточного минимума, установленной в конкретном субъекте Российской Федерации.

4.2. Пленуму Верховного Суда РФ, с учетом требований ч. 3 ст. 106 УПК РФ и ст. 446 ГПК РФ, следует разъяснить судам о необходимости учитывать при назначении размера денежного залога наличие остающейся у залогодателя суммы денежных средств, кратной величине прожиточного минимума самого залогодателя и каждого члена его семьи, находящегося у него на иждивении, которая не может быть принята в залог ввиду невозможности обращения на нее взыскания. При отсутствии у залогодателя таковой, залог не применять. В выносимых решениях судьи должны указывать на исследование данного обстоятельства.

5. Авторская позиция относительно разграничения в законе понятий
«залогодатель» и «лицо, имеющее право ходатайствовать об избрании
залога».

Залогодателями должны выступать любые физические или юридические лица (за отдельными изъятиями, вытекающими из норм права и правовых обычаев), а лицами, имеющими право инициировать избрание залога, должны остаться только участники судопроизводства (следователь, дознаватель, обвиняемый, защитник и др.), в отношении которых действующий закон предусмотрел четкий процессуальный механизм реализации правовой нормы.

6. Положение об устранении коллизии правовых норм,
содержащихся в ч. 6 ст. 106 и ч. 2 ст. 161 УПК РФ.

Предлагается дополнить ч. 6 ст. 161 УПК РФ, предусматривающую случаи, не относящиеся к фактам разглашения данных предварительного расследования, п. 3 следующего содержания: предоставление сведений о существе подозрения (обвинения) по уголовному делу залогодателю, в качестве которого выступает иное физическое или юридическое лицо, при

условии дачи им письменного обязательства о неразглашении указанных сведений без согласия следователя, дознавателя либо судьи.

7. Авторская позиция относительно наложения ареста на передаваемые в залог безналичные денежные средства. Суду, принимающему решение об избрании залога, предлагается накладывать арест на безналичные денежные средства, находящиеся на банковском счете, чтобы освободить органы расследования и суды от дополнительных функций по обеспечению хранения переданных в залог денежных средств.

8. Авторская позиция по решению вопроса о судьбе залога, внесенного обвиняемым (подозреваемым) либо иным залогодателем, давшим согласие на обращение залога в счет погашения материального ущерба.

1. Если мера пресечения в виде залога не нарушена и имущественный ущерб на момент вступления обвинительного приговора в законную силу возмещен, залог возвращается залогодателю.

2. Если мера пресечения в виде залога не нарушена и материальный ущерб на момент вступления обвинительного приговора в законную силу не погашен, то залог взыскивается в счет возмещения ущерба потерпевшей стороне.

3. Если мера пресечения в виде залога нарушена, то, независимо от факта возмещения ущерба, залог обращается в доход государства.

9. Предложение о внесении в УПК РФ нормативно-правовых
положений, предусматривающих обязанность органов расследования либо
суда вернуть залогодателю внесенный им залог в случае, если в ходе
предварительного расследования либо судебного разбирательства данная
мера пресечения отменяется или изменяется, и это не связано с
нарушением обвиняемым условий ее избрания. С учетом длительности
сроков предварительного расследования и судебного разбирательства
введение такого требования станет важной гарантией соблюдения прав
залогодателя.

Степень достоверности результатов исследования

подтверждается:

– преемственностью взглядов автора, связанных с необходимостью дальнейшего укрепления процессуального потенциала меры пресечения в виде залога, доктрине либерализации уголовного закона и тенденции по смягчению применяемых в уголовном судопроизводстве мер пресечения;

– принципиальным соответствием авторской позиции общепризнанным принципам и нормам международного права, нормам конституционного, уголовно-процессуального законодательства, актам Конституционного Суда РФ, постановлениям Пленума Верховного Суда РФ, относящимся к вопросам применения залога как меры пресечения;

– эмпирической базой исследования, которую составили материалы судебной практики Верховного Суда РФ и судов общей юрисдикции из 38 субъектов РФ в виде 146 судебных решений, из них 94 – об избрании залога и 52 – о неприменении указанной меры пресечения; статистические отчеты Судебного департамента при Верховном Суде РФ о применении залога в 2012–2017 гг.; архивные материалы уголовных дел судов Нижегородской области, Пермского края; данные анкетирования 88 судей и 254 следователей из 23 субъектов РФ.

Апробация результатов исследования. Основные результаты диссертации нашли отражение в 11 научных статьях, 6 из которых опубликованы в изданиях, рекомендованных ВАК при Минобрнауки Российской Федерации. Общий объем 4,95 п. л.

При апробации и внедрении основных положений диссертационного исследования использовались следующие формы: внедрение результатов диссертации в деятельность практических органов (Нижегородский областной суд, следственное управление Следственного комитета РФ по Нижегородской области, следственное управление Следственного комитета РФ по Ульяновской области, Кстовская городская прокуратура), а также в учебный процесс Четвертого факультета повышения

квалификации (с дислокацией в городе Нижний Новгород) Института повышения квалификации ФГКОУ ВО «Московская академия Следственного комитета Российской Федерации»; обсуждение на заседаниях кафедры уголовного процесса Нижегородской академии МВД России и при защите научного доклада по окончании адъюнктуры Нижегородской академии МВД России; выступления на представительских мероприятиях, проходивших в Москве, Нижнем Новгороде и Нижегородской области в 2015–2018 гг.

Структура и объем работы. Работа состоит из введения, трех глав, включающих восемь параграфов, заключения, списка литературы, списка иллюстративного материала и приложений.

Залог в системе мер пресечения: историко-доктринальный аспект

При написании настоящего параграфа автор ставит перед собой внешне скромную, но исключительно значимую цель – проанализировать исторические этапы развития залога в контексте общей системы взглядов на уголовно-процессуальное принуждение, выявить современные тенденции развития института мер пресечения и особо подчеркнуть неизбежность влияния проблем институционального уровня на правовое регулирование и практику применения залога.

Еще издревле ученые-философы, задумываясь о мере свободы конкретного индивида, по-разному определяли ее понятие, но всегда отмечали присущую ей ограниченность1.

Так, Т. Гоббс считал, что «безграничная свобода каждого и всех в естественном состоянии парадоксально оборачивается высшей несвободой, поскольку каждый имеет право на все, включая жизнь другого»2. «Свобода (независимость) есть освобождение от принуждения, но также и возможность не руководствоваться какими бы то ни было правилами»3. Поэтому чтобы исключить произвол и процветание противоправных деяний в обществе, у государства существуют соответствующие рычаги воздействия на отдельных его членов, позволяющие ему вторгаться в сферу прав людей.

Опираясь на философские понятия, современная юридическая литература до сих пор рассматривает принуждение как один из методов власти, определяя указанные категории исключительно как взаимосвязанные. Именно принуждение гарантирует обязательность предписаний государственной власти, устанавливающих правопорядок, и защиту от лиц, его нарушающих и создающих угрозы удовлетворению общественных и личных потребностей. Ограничивая права и свободы, государственное принуждение ставит человека в такое положение, когда у него нет выбора, кроме варианта, предложенного (навязанного) властью. «Преступления как открытая и наиболее острая форма выступления против правопорядка общественных отношений оправдывает наиболее жесткие формы реагирования на них государственного правоохранительного аппарата. Негативность криминального насилия снимается позитивным насилием государства в виде правовых средств принуждения»1. Таким образом, пока в обществе возникают причины совершения преступлений, государственный аппарат принуждения будет востребован всегда.

Еще одно не требующее доказательств утверждение современной правовой науки заключается в том, что государственная власть не может существовать отдельно от права. Именно оно закрепляет объем, пределы, направления и способы реализации государственной власти. Следовательно, государственное принуждение, не оформленное правом, объективно не должно существовать в правовом государстве, где право есть «инструмент защиты личности от произвола государственной власти»2. Так, по мнению П.С. Элькинд, нормы права одним лишь фактом своего существования воздействуют на личность адресатов, способствуют формированию у них осознанной потребности поступать соответственно нормативным требованиям и дозволениям3.

Утверждая, что государственное принуждение не существует вне права, а право есть совокупность правовых норм, то формой выражения государственного принуждения являются правовые нормы, содержащие меры принуждения и закрепляющие порядок их применения. Однако отраслевое строение системы права, предполагающее общность предмета, метода и целей правового регулирования отдельной отрасли, способно разделить государственное принуждение на виды. Указанный критерий их классификации позволил выделить в качестве самостоятельного вида – государственное принуждение в сфере уголовного судопроизводства, в самой природе которого уже заложено глубокое противоречие – между правами человека и ограничением этих прав, причем в условиях, когда вина предполагаемого преступника еще не установлена.

Крупнейшие отечественные научные авторитеты сходятся во мнении, что весь уголовный процесс в широком понимании по своей сути является системой принуждения, хотя это не самоцель, а средство решения задач уголовного судопроизводства1. Так, И.Л. Петрухин утверждал, что «уголовный процесс, как правило, – это насилие, это принуждение, основанное на законе. Нет никакой другой отрасли права, где принуждение было бы так сильно развито, как в уголовном процессе»2.

Как известно, субъекты уголовно-процессуальных отношений наделены процессуальными правами и обязанностями, однако в определенный период и при определенных обстоятельствах эти права и обязанности находятся в состоянии правового покоя, когда субъекты правоотношения их активно не используют, а пассивно соблюдают государственно-властные требования процессуальных норм, предписывающих должное поведение. Само по себе наличие института мер пресечения, угроза их применения способны оказать нормализующее воздействие на обвиняемого.

Значит, принуждение в указанной сфере требуется, прежде всего, для обеспечения исполнения этих самых обязанностей как необходимое правовое средство. Связь юридической обязанности с мерой принуждения – обязательное условие правового оформления государственного принуждения1, чтобы его соблюсти, необходимо первоначально установить обязанности лица, нормативно закрепить модель его должного поведения, процедуру исполнения обязанности и уже затем закрепить меры принуждения, гарантирующие соблюдение установленных предписаний. Иными словами, если субъект не обязан к совершению каких-либо действий, нет смысла применять к нему принуждение. Обязанность, не поддерживаемая принудительными мерами, теряет свою обязательность и из меры должного поведения трансформируется в меру возможного поведения, подрывая авторитет законодателя и государства в целом.

Необходимость обеспечения прав и свобод человека и гражданина, а также законных прав юридического лица в уголовном процессе требует совершенной ясности в ответе на вопрос о том, в каких случаях необходимо предусмотреть гарантии их защиты (прежде всего в форме судебного контроля) при применении принуждения со стороны следственно-обвинительной власти.

В доктрине о мерах пресечения (мерах уголовно-процессуального принуждения2) накрепко утвердилась презумпция наличия у обвиняемого желания избежать уголовной ответственности. Превентивное принуждение в отношении обвиняемого оправдано обоснованной угрозой в виде «упречного» поведения со стороны привлекаемого к обвинению лица. Иными словами, для применения принудительных средств достаточно и объективно подтверждаемой возможности отступления лица от нормативно требуемого поведения.

Далее мы переходим к исторической части рассматриваемого вопроса о залоге как «представителе» системы мер пресечения, объяснив необходимость проведения ретроспективного анализа словами М. Горького: «Не зная прошлого, невозможно понять подлинный смысл настоящего и цели будущего»1.

Нельзя найти ни одного процессуального института, который не хранил бы в себе следов своего происхождения и который бы не приобрел в законодательных установлениях вполне законченные формы, не пережив многого в своем развитии и не отразив следов борьбы с осиленными им традициями и замененными им формами. В этой не знающей перемирия борьбе нового со старым меняются как содержание, так и формы процессуальных институтов. Новое содержание жизни стремится приспособить под себя существующие формы, а в случае их непригодности, создать новые. Уголовно-процессуальное принуждение (пресечение) в этой связи не является исключением.

Институт залога зародился много веков назад. О нем упоминалось еще в древних римских и индийских источниках права – Законах XII таблиц2 (V в. до н. э.) и Законах Ману3 (II в. до н. э.). В них судебному залогу были отведены определенные нормы, согласно которым имущественный залог рассматривался как одно из оснований начала судебного разбирательства. К залогу обращались, когда суд признавал ложной данную в начале процесса каждой из тяжущихся сторон клятву в своей правоте.

Отечественные источники права IX–XII веков не упоминали о мерах пресечения в том виде, который привычен нам. Начиная с XIII века стал формироваться прообраз применения мер пресечения, однако, что касается залога, предпосылки его появления в системе принудительных мер уголовно-процессуального характера следует искать в уникальном законодательном источнике древней эпохи России. Речь идет о «Русской Правде»4.

Общие нормативные положения о предмете и размере залога

Рассмотрение имущественной составляющей залога приобрело значимость на фоне современных социально-экономических реалий. В связи с чем научно-практическое изучение имущественного компонента данной меры пресечения, связанное с определением перечня допущенного законом залогового имущества, представляет особую актуальность и ввиду своей специфики затрагивает междисциплинарные связи. Цель настоящего параграфа – провести анализ доктринальных положений, а также действующего законодательства в области определения предмета и размера залога.

Как уже было отмечено, кардинальное переустройство социально-экономических и политических основ российского государства, случившееся в конце прошлого столетия, коренным образом изменило отношение законодателя и правоприменителя к рассматриваемой нами мере пресечения. Свидетельством тому явилось принятие 29 мая 1992 года Закона РФ № 2872-1 «О залоге»1, который к настоящему времени утратил статус действующего источника права2. И невзирая на то, что область его регулирования в основном охватывала гражданско-правовые отношения, с его появлением многие юридические аспекты залога, существовавшего в сфере уголовного судопроизводства, подверглись научному диспуту, критике и законодательным изменениям. Отдельным из них, затрагивающим злободневный вопрос установления предмета залога по уголовному делу, мы и посвятим часть настоящего параграфа.

Начнем с положений уголовно-процессуального закона.

В соответствии с действующим УПК РФ (ст. 106) предметом залога является недвижимое имущество и движимое имущество, к которому, исходя из буквального толкования правовых норм, относятся: деньги, ценности и ценные бумаги в виде допущенных к публичному обращению в Российской Федерации акций и облигаций. При совершении преступлений небольшой и средней тяжести размер залога не может быть менее 50 тыс. рублей, при подозрении (обвинении) лица в совершении тяжкого либо особо тяжкого преступления он должен быть равен либо превышать 500 тыс. рублей. Не может приниматься в качестве залога имущество, на которое в соответствии со статьей 446 ГПК РФ1 не может быть обращено взыскание. В случае, если ограничение (обременение) прав на имущество не подлежит государственной регистрации или учету, залогодатель в письменном виде подтверждает достоверность информации об их отсутствии. Оптимальной признается нотариально удостоверенная форма подобного заявления.

Согласно части 2 статьи 130 ГК РФ вещи, не относящиеся к недвижимости, включая деньги, ценности и ценные бумаги, признаются движимым имуществом. Регистрация прав на движимые вещи не требуется, кроме ценных бумаг, учет прав на которые осуществляет депозитарий или держатель реестра владельцев ценных бумаг.

Если предметом залога является имущество, ограничение (обременение) прав на которое подлежит государственной регистрации: недвижимость, ценные бумаги, – следует установить отсутствие указанных ограничений. Когда в залог принимаются ценные бумаги, необходимо выяснять, допущены ли они к публичному обращению.

Об этом же гласит посвященное практике применения законодательства о залоге постановление Пленума Верховного Суда РФ № 41 (п. 43, 44): «суд, принимая положительное решение об избрании залога, в каждом случае на основании подлинных документов должен исследовать наличие у залогодателя права собственности на передаваемое в залог имущество (недвижимость, ценные бумаги и прочие ценности) и его правовую природу»1, но обо всем по порядку.

Смешанный характер правового регулирования предмета залога в уголовном процессе позволяет нам при его характеристике использовать системный подход к анализу норм различных отраслей права.

Начнем с сопоставления. С одной стороны, по сравнению с аналогичным гражданско-правовым институтом, где предметом залога может быть практически любое имущество, в том числе вещи и имущественные права (требования), исключая строго оговоренные в законе случаи (ч. 1 ст. 336 ГК РФ), в рассматриваемой нами области предмет залога довольно узок. А.В. Величко, сопоставив предмет залога в двух указанных правовых плоскостях, отмечает, что залог в уголовном судопроизводстве представляет собой заклад имущества, сопровождающийся обязательной передачей залогодержателю предмета залога. Другие виды залога уголовно-процессуальным законодательством не допустимы. Это связано с весьма сложным процессом отчуждения залогового имущества при нарушении меры пресечения, если залог хранится у залогодателя2.

С другой стороны, за последние два десятилетия произошло значительное расширение перечня имущества, обеспечивающего залог по уголовному делу. Так, изменения федерального законодательства, произошедшие в 2001 году3, в том числе принятие УПК РФ4, сначала дополнили существовавший на тот момент предмет залога, состоявший в деньгах и ценностях5, ценными бумагами, а затем издание Федерального закона от 7 апреля 2010 года № 60-ФЗ «О внесении изменений в отдельные законодательные акты РФ»1 привело к его расширению за счет объектов недвижимого имущества.

Появление подобных новелл в отечественном законодательстве обусловлено, во-первых, высоким уровнем развития уголовно-процессуальной доктрины принуждения и качественной проработкой института пресечения в законопроектах, во-вторых – практическими потребностями сокращения числа обвиняемых (подозреваемых), подвергаемых досудебному аресту за счет расширения применения альтернативных мер процессуального пресечения.

Но, изученная нами при проведении настоящего диссертационного исследования практика применения залога2 не содержит положительных примеров использования в качестве залогового имущества чего-либо, кроме денежных средств. Иными словами, в рамках современного уголовного судопроизводства залог, обеспеченный иным имуществом, фактически не существует.

Еще авторы советского периода, исследовавшие всю специфику мер пресечения, называли нормы о залоге, предусмотренные статьями 89, 99 УПК РСФСР, мертвыми3. С.И. Вершинина, констатируя тенденцию отказа следователей от применения залога, отмечала, что данная мера пресечения «была мертворожденной уже с момента ее закрепления в законе»4.

Как видим, в настоящее время ситуация почти не изменилась и правовые предписания о возможности использования в качестве залоговой массы движимого и недвижимого имущества (кроме денег), не соблюдаются.

Подтверждением этому стали результаты проведенного анкетирования 254 следственных работников и 88 судей (см. приложения 1–2), из которых 15 судей имели собственный опыт применения меры пресечения в виде залога, что составило 17% от общего числа опрошенных респондентов данной должностной группы. И 38 следователей имели опыт применения судом залога по уголовным делам, находившимся в их производстве (14,9%). У всех из них, то есть в 100% случаев предметом залога являлись денежные средства в наличной либо безналичной форме. Эти цифры, выраженные в процентном отношении, демонстрируют реальную картину использования в качестве предмета залога иного имущества.

Указанные показатели, выявившие результат доминирования денежного залога, равный 100%, наглядно свидетельствуют о его абсолютном преимуществе перед другими объектами, которыми в настоящее время залог может быть обеспечен. Вряд ли законодатель, расширяя перечень объектов залога в сфере уголовного судопроизводства, мог подобные тенденции предвидеть.

Это значит, что для реализации залога не в денежной форме существуют объективные препятствия. И вполне возможно, они скрыты в его нормативном регулировании, сложностях, возникающих при применении правовых положений, посвященных принятию в залог иного1 имущества. Как отмечал А. Квачевский, «для залога могут служить всякие вещи, за исключением вещей тленных, так как порча их может уменьшить или вовсе уничтожить обеспечение залогом»2. А.Е. Григорьева все виды залога, за исключением денежных средств, назвала «нетрадиционными»3.

Чтобы разобраться в причинах существования норм о залоговом имуществе лишь в тексте закона и выявить трудности, мешающие их претворению в практическую деятельность, необходимо дать подробную юридическую характеристику такому имуществу, затронув законодательный и доктринальный аспекты.

Правовое положение залогодателя в действующем уголовно процессуальном законе: оптимум или проблема?

Цель настоящего параграфа – проанализировать процессуально-правовой статус залогодателя в сфере уголовного судопроизводства, определить основные условия, позволяющие допустить его в качестве такового, а также рассмотреть соотношение понятий «залогодатель» и «лицо, наделенное уголовно-процессуальным законом правом ходатайствовать перед судом об избрании меры пресечения в виде залога».

Залогодатель – это специальный участник процедуры избрания меры пресечения в виде залога. Им может быть сам подозреваемый, обвиняемый2, а также любое другое физическое или юридическое лицо, имеющее финансовую возможность и способное обеспечить надлежащее поведение обвиняемого в рамках производства по уголовному делу. В качестве таковых могут выступать родственники обвиняемого, близкие для него лица, друзья, коллеги, знакомые и иные лица, за исключением коммерческих и некоммерческих организаций, входящих в государственную и политическую системы1.

По мнению В.А. Михайлова, правовая природа появления в уголовном судопроизводстве залогодателя объясняется отсутствием у обвиняемого возможности внести назначенный ему залог или когда последний для него обременителен2. Принимая на себя обязательства по внесению залога при избрании меры пресечения, залогодатель выступает стороной двухстороннего либо трехстороннего договора. Первый вариант возможен, когда обвиняемый и залогодатель совпадают в одном лице. В этом случае лицо, имея статус полноценного участника уголовного процесса, заключает договор с судом, уполномоченным принимать итоговое процессуальное решение о мере пресечения, в связи с чем дополнительно принимает на себя обязательства залогодателя. Во втором случае – наряду с залогодателем (в качестве которого выступает третье лицо) сторонами договора являются орган судебной власти и сам обвиняемый. Данный договор считается заключенным с момента достижения соглашения по всем пунктам, имеющим существенное значение для избрания меры пресечения в виде залога.

Суд принимает решение об избрании залога и устанавливает по согласованию с залогодателем вид и размер залога.

Обвиняемый принимает на себя обязательства процессуального свойства в виде определенных действий и бездействия (являться по вызовам; не препятствовать производству по уголовному делу; не совершать новых преступлений; не продолжать ранее начатых).

Залогодатель получает разъяснения о том, в чем подозревается (обвиняется) лицо, за которого он вносит залог, какие обязательства принимает на себя обвиняемый и что последствием их нарушения будет обращение внесенного им залога в доход государства. Кроме того, он обязуется своевременно внести залог в том виде и размере, который определил суд, а также обеспечить выполнение обвиняемым указанных обязательств.

Анализ изученных в ходе настоящего диссертационного исследования 94 судебных решений об избрании залога показал, что в 58% случаев залогодателем является подозреваемый, обвиняемый, подсудимый, в остальных случаях – иное лицо.

В то же время, как показала практика, возникают вопросы: какое отношение имеет то или иное физическое или юридическое лицо к данному уголовному процессу; кто конкретно из возможных соучастников стоит за ним; не относятся ли они к финансированию чьей-либо преступной деятельности. Ведь нетрудно предположить, что больше шансов внести залог, а затем совершить побег у обвиняемых, связанных с преступным миром и имеющих полученные в результате преступной деятельности и незаконного обогащения доходы.

Чтобы уяснить правовую природу залогодателя в уголовном судопроизводстве, а заодно и разобраться с вопросами, возникающими в связи с его действующим процессуальным положением, рассмотрим ряд аспектов, которые должны быть соблюдены как непременные условия допуска физического или юридического лица в качестве залогодателя, если им выступает третье лицо.

Первое условие связано с общей характеристикой залогодателя. Для физического лица это наличие гражданской право- и дееспособности. Для юридического лица – наличие репутации добросовестного участника финансово-хозяйственной деятельности.

Наличие гражданской право- и дееспособности залогодателя – физического лица. Данное условие вытекает из понятия физического лица как гражданина (Российской Федерации, иностранного государства, лица без гражданства), который в соответствии со статьей 17 ГК РФ1 имеет гражданские права, то есть обладает гражданской правоспособностью. Она возникает в момент его рождения и прекращается смертью. Гражданская дееспособность возникает по достижении лицом восемнадцатилетнего возраста. С этого момента лицо своими действиями способно осуществлять гражданские права и исполнять гражданские обязанности. В течение жизни граждане приобретают и реализуют имущественные и личные неимущественные права, в том числе право совершать любые не противоречащие закону сделки и участвовать в обязательствах (ст. 18 ГК РФ).

Чаще всего в качестве залогодателей выступают близкие родственники обвиняемого. Приведем пример.

20 октября 2017 года Старицкий районный суд Тверской области удовлетворил ходатайство следователя об избрании К.Р.Р., подозреваемому в совершении по неосторожности преступления, предусмотренного частью 3 статьи 264 УК РФ, меры пресечения в виде заключения под стражу и отказал в удовлетворении ходатайства адвоката об избрании залога. В ходе судебного заседания мать подозреваемого готова была немедленно внести залог в размере 100 тыс. рублей в качестве гарантии явки подозреваемого к следователю или в суд, однако суд пришел к выводу о том, что ограничения, связанные с применением заключения под стражу в данном случае, соразмерны тяжести подозрения1.

Немаловажно, чтобы залогодатель заслуживал доверия у органов предварительного расследования и суда. Вероятно, для того, чтобы подобное отношение сформировалось, следственные органы и суд должны всесторонне исследовать личность потенциального залогодателя, обращая внимание на его семейно-родственные связи, род занятий, наличие постоянного источника дохода, круг общения, а также характеристики личных, деловых и моральных качеств.

Исследуя возможность избрания и применения залога, суд устанавливает наличие потенциального залогодателя и при его отсутствии указывает на это в выносимом решении.

Так, в описательной части постановления Мегино-Кангаласского районного суда Республики Саха (Якутия) от 11 августа 2017 года о продлении срока содержания под стражей в отношении С.Д.А., обвиняемого в совершении преступления, предусмотренного пунктом «б» части 4 статьи 158 УК РФ, указано на невозможность применения в отношении него меры пресечения в виде залога в связи с отсутствием у обвиняемого источника дохода и неимением лица, которое внесло бы за него залог1, то есть залогодателя. Постановлением от 10 августа 2017 года этот же суд отказал следователю, заявившему ходатайство об избрании в отношении обвиняемого П.В.М. меры пресечения в виде заключения под стражу, при этом разъяснив, что и избрание залога в данном случае невозможно, поскольку П.В.М. не работает, источник дохода у него отсутствует, а также ввиду непоступления ходатайства об этом от другого физического лица2.

Тульский областной суд 27 октября 2017 года, рассмотрев апелляционную жалобу ФИО , обвиняемого в совершении преступления, предусмотренного пунктами «а», «б» части 2 статьи 158 УК РФ, на постановление Пролетарского районного суда г. Тулы от 13 октября 2017 года, оснований для изменения заключения под стражу на залог, о чем ходатайствовали обвиняемый и его адвокат, не усмотрел, поскольку обвиняемый ФИО не смог пояснить, будет ли обеспечен залог и кто конкретно может его внести, сам он денежных средств для этого не имеет3.

Срок действия меры пресечения и разрешение вопроса о судьбе залога

В настоящем параграфе мы рассмотрим срок действия исследуемой нами меры пресечения, уделив особое внимание моменту окончания указанного срока и разрешению вопроса о судьбе залога, в частности, особенностям возвращения залога залогодателю и обращению залога в доход государства при установлении фактов нарушения подозреваемым (обвиняемым, подсудимым) избранной в отношении него меры пресечения.

Срок действия меры пресечения в виде залога ограничен лишь общими сроками предварительного расследования и судебного разбирательства. Более подробные разъяснения по данному поводу были даны высшими органами судебной власти. Как указал Конституционный Суд РФ, мера пресечения в виде залога может быть применена в ходе предварительного расследования уголовного дела и в ходе судебного разбирательства, сроки которых ограничены законом (ст. 162, 223, 2266, 227 и 233 УПК РФ)1.

В пункте 51 постановления Пленума № 41 от 19 декабря 2013 года Верховный Суд РФ разъяснил, что мера пресечения в виде залога в отношении подозреваемого согласно положениям части 1 статьи 100 УПК РФ действует не свыше 10 суток, а в случаях, предусмотренных частью 2 этой статьи, – не свыше 45 суток. Если в указанный срок будет предъявлено обвинение, то залог продолжает действовать на всем протяжении предварительного расследования и нахождения уголовного дела у прокурора с обвинительным заключением, обвинительным актом, обвинительным постановлением, а также в суде при рассмотрении дела2. Согласно пункту 57 указанного выше постановления при вынесении обвинительного приговора суду первой инстанции в соответствии с пунктом 10 части 1 статьи 308 УПК РФ надлежит указать меру пресечения, которая будет действовать до вступления приговора в законную силу. Это решение должно быть мотивировано в приговоре.

Так, приговором Новотроицкого городского суда Оренбургской области от 8 ноября 2017 года принято решение до вступления приговора в законную силу избранную в отношении А.М. меру пресечения оставить прежней – в виде залога. После вступления приговора в законную силу внесенный за А.М. залог в размере 100 тыс. рублей – вернуть залогодателю О.Е.Ф.1

Приговором Приморского краевого суда Щ., осужденному к 7 годам 6 месяцам лишения свободы со штрафом 1 млн рублей, постановлено изменить меру пресечения в виде денежного залога на заключение под стражу и взять его под стражу в зале суда. В апелляционных жалобах осужденный Щ. и его защитники оспаривали приговор в части изменения меры пресечения, ссылаясь на то, что условия залога нарушены не были и просили до вступления приговора в законную силу оставить меру пресечения в виде залога, однако суд апелляционной инстанции оставил приговор краевого суда без изменения, апелляционные жалобы – без удовлетворения2.

Такой же правовой смысл диктуют нормы международного права: срок действия меры, не связанной с тюремным заключением, не должен превышать срока, установленного компетентным органом в соответствии с законом (п. 11.1 Минимальных стандартных правил ООН в отношении мер, не связанных с тюремным заключением)3. Приведем несколько примеров из судебной практики.

Злынковский районный суд Брянской области в приговоре от 28 августа 2017 года указал: залог в сумме --- , внесенный на депозитный счет номер УФК по Брянской области (Управление Судебного Департамента в Брянской области), возвратить залогодателю ФИО по вступлению приговора в законную силу4. Приговором Краснинского районного суда Смоленской области от 28 апреля 2017 года определено: меру пресечения в отношении Г. в виде денежного залога в сумме --- отменить по вступлении приговора в законную силу1. Аналогичные формулировки этот же суд использует и в других своих решениях2.

На следующем примере посмотрим, насколько обоснованы положения отечественного законодательства об ограничении срока залога лишь общими сроками предварительного расследования и судебного разбирательства.

Апелляционным постановлением Приморского краевого суда от 10 августа 2017 года было отказано в удовлетворении жалобы адвоката, который просил меру пресечения в отношении ее подопечного Г., обвиняемого по части 1 статьи 210, пункту «а» части 4 статьи 162, пункту «а» части 3 статьи 163 УК РФ (9 преступлений), в виде залога изменить на подписку о невыезде и надлежащем поведении. Из материалов жалобы следовало, что 3 марта 2011 года заключение под стражу было изменено на залог в размере 1 млн рублей. 7 июня 2017 года по результатам предварительного слушания уголовное дело в отношении Г. возвращено прокурору для устранения допущенных нарушений3. В данном случае с момента избрания залога до момента обжалования решения об избрании данной меры пресечения прошло 6 лет, а краевой суд, тем не менее, не нашел оснований для изменения залога на подписку о невыезде.

Указанный выше срок меры пресечения в виде залога может закончиться, если в ходе досудебного либо судебного производства по уголовному делу данная мера пресечения отменяется, когда в ней отпадает необходимость, или изменяется, когда изменяются основания для ее избрания, предусмотренные статьями 97 и 99 УПК РФ (ч. 1 ст. 110 УПК РФ).

При этом в части изменения меры пресечения возможны две принципиально разные ситуации, от которых зависит решение вопроса о судьбе залога. Первая, когда изменение меры пресечения обусловлено нарушением обвиняемым условий ее избрания, вторая – когда это происходит в силу иных не связанных с этим обстоятельств. Согласно положениям закона в первом случае мера пресечения в виде залога изменяется на более строгую, а залог обращается в доход государства в порядке, предусмотренном частями 3, 4 статьи 118 УПК РФ. А что касается второго случая, мера пресечения залог изменяется, а вопрос о предмете залога остается открытым.

Приведем примеры, наглядно описывающие и ту, и другую ситуацию.

12 октября 2016 года Соликамский городской суд г. Перми вынес постановление, в соответствии с которым подсудимый Ш., нарушивший в ходе судебного разбирательства по уголовному делу меру пресечения в виде залога, избранную в отношении него на стадии предварительного расследования, объявлен в розыск, в отношении него изменена мера пресечения на заключение под стражу. Судом установлено, что мера пресечения в виде залога не обеспечивает надлежащее поведение Ш. и его явку по вызовам суда1 (согласно ч. 10 ст. 108 УПК РФ, если вопрос об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу возникает в суде, то решение об этом принимает суд по ходатайству стороны или по собственной инициативе).

Апелляционным постановлением от 19 декабря 2017 года Московский областной суд отказал в удовлетворении апелляционной жалобы представителя обвиняемого В.А.С. – В.К.А., являющейся залогодателем при избрании залога. Суть жалобы сводилась к тому, что, несмотря на изменение в отношении обвиняемого меры пресечения с залога на заключение под стражу, сумма внесенного залога законному владельцу не возращена, при этом мера пресечения обвиняемым не нарушалась, и залог в доход государства не обращался. Суд апелляционной инстанции счел решение городского суда об отказе в возвращении суммы залога на стадии предварительного расследования обоснованным и законным, объяснив собственную позицию следующим образом: на этапе предварительного расследования вопрос о судьбе залога может быть решен следователем в случае прекращения дела или судом, по обращению следователя, при наличии оснований для обращения залога в доход государства, на этапе судебного разбирательства – судом при постановке итогового решения по результатам рассмотрения уголовного дела по существу1.

Надо отметить, что ранее действовавшие положения уголовно-процессуального закона, касающиеся возможности залогодателя вернуть внесенный залог до окончания производства по уголовному делу, носили более гуманный характер. Согласно федеральному закону от 9 марта 2001 года № 25-ФЗ2, который накануне принятия нового УПК РФ внес изменения в УПК РСФСР 1960 года, часть 5 статьи 99 была дополнена следующим положением: «В случае изменения меры пресечения в виде залога на заключение под стражу, если это не связано с ненадлежащим поведением подозреваемого или обвиняемого, залог возвращается залогодателю».

На наш взгляд, в действующий уголовно-процессуальный закон должны быть внесены положения, предусматривающие обязанность органов расследования либо суда вернуть залогодателю ранее внесенный им залог в случае, если в ходе предварительного расследования либо судебного разбирательства данная мера пресечения изменяется и это не связано с нарушением обвиняемым условий ее избрания.

Продолжаем рассуждать далее. Не исключено возникновение иной ситуации, когда производство по уголовному делу не окончено, при этом оно неоднократно приостанавливалось, уголовное дело несколько раз возвращалось следователю прокурором, а прокурору – судом, а следователь (дознаватель) не усматривает оснований для отмены или изменения меры пресечения в виде залога.