Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Уголовно-процессуальная форма: понятие, структура, значение 18
1.1. Природа и предназначение уголовно-процессуальной формы 18
1.2. Стадии, процессуальное производство и процессуальный режим как компоненты структуры уголовно-процессуальной формы 46
1.3. Дифференциация уголовно-процессуальной формы и виды уголовно-процессуальных производств 71
Глава 2. Теоретические и правовые основания модели упрощенного (суммарного) производства по уголовному делу 86
2.1. Упрощенное досудебное производство: предпосылки, способствующие его появлению, цели и направления 86
2.2. Критерии и признаки идеальной модели упрощенного досудебного производства 109
Глава 3. Сокращенное дознание в свете признаков упрощенного производства и пути формирования его модернизированной модели 138
3.1. Нормативное воплощение в сокращенном дознании признака предметной специализации и процедурных признаков правоприменительного характера 138
3.2. Нормативное воплощение в сокращенном дознании процедурных признаков правообеспечительного характера 173
3.3. Модель упрощенного (суммарного) досудебного производства по уголовному делу: предмет и порядок процессуальной деятельности 189
Заключение 224
Библиографический список 232
Приложения 251
- Природа и предназначение уголовно-процессуальной формы
- Упрощенное досудебное производство: предпосылки, способствующие его появлению, цели и направления
- Нормативное воплощение в сокращенном дознании признака предметной специализации и процедурных признаков правоприменительного характера
- Модель упрощенного (суммарного) досудебного производства по уголовному делу: предмет и порядок процессуальной деятельности
Природа и предназначение уголовно-процессуальной формы
Уголовно-процессуальная форма является важнейшей категорией, характеризующей уголовный процесс в аспекте соотношения содержания и формы. М.Л. Якуб писал: «Процессуальная форма оказывает непосредственное влияние на содержание уголовного судопроизводства, и последнее находится в прямой зависимости от того или иного построения процесса» . Подчеркивая значение уголовно-процессуальной формы, М. Л. Якуб отмечал, что уголовно-процессуальная форма организует отношения субъектов уголовного процесса, направляя уголовно-процессуальную деятельность на достижение стоящих перед ней задач и, более того, что «отношения (выделено – Е.С.) в процессе регулируются посредством процессуальной процедуры» . Значение уголовно-процессуальной формы, подчеркнутое в приведенном суждении, не вызывает сомнений. Но это суждение в то же время обращает внимание на проблему определения природы уголовно-процессуальной формы. В частности, в нем проводится мысль, что форма (процедура) оказывает воздействие на общественные отношения, которые складываются между субъектами процесса, а также воздействует на процессуальную деятельность. Но ведь известно, что на общественные отношения воздействуют нормы уголовно-процессуального права, в результате чего общественные отношения упорядочиваются и представляют собой правоотношения. «В современной теории права правоотношения рассматриваются как особая стадия реализации норм права» , а также компонент механизма правового регулирования .
Вопрос о том, как уголовно-процессуальная форма воздействует на общественные отношения, складывающиеся в ходе уголовного процесса, думается, невозможно разрешить без выяснения соотношения уголовно-процессуальной формы и уголовно-процессуальных отношений. Данное соотношение в науке уголовно-процессуального права отражалось суждением о том, что уголовно-правовые отношения – это внутренняя форма уголовного процесса, а условия процессуальных действий, обрядность (уголовно-процессуальная форма) представляют внешнюю сторону уголовного процесса . В.П. Божьев увязывает уголовно-процессуальную форму с правоотношениями, используя понятие формы уголовно-процессуального правоотношения. Так, им определяется внутренняя и внешняя форма уголовно-процессуальных правоотношений. Внутренняя форма – корреспондирующие права и обязанности участников уголовного процесса, а внешняя форма – схема, порядок реализации прав и обязанностей субъектами при совокупности процессуальных условий (порядок производства следственных действий, собирания доказательств и т. д.) производства по уголовному делу . Такая позиция приводит к выводу о том, что форма уголовно-правового отношения и уголовно-процессуальная форма – тождественные понятия. Кроме того, данным утверждением подчеркивается, что уголовно-процессуальная форма, как и все иные категории уголовного процесса (принципы, гарантии), выражаются в виде уголовно-процессуальных отношений. Следовательно, уголовно-процессуальная форма – результат реализации норм уголовно-процессуального права; то, что ими прямо регулируется и определяется. Соответственно, не вызывает сомнений то, что уголовно-процессуальная форма – сама порождение уголовно-процессуальных норм. В этой связи нельзя не обратить внимание на мнение А.Т. Рагимова, отмечающего, что «ни процессуальная форма, ни юридический процесс не содержат в перечне своих специфических признаков способность распределять права и обязанности участников процессуальных отношений на нормативном и индивидуальном уровнях процессуального регулирования» . Таким образом, способность уголовно-процессуальной формы регулировать процессуальную деятельность, на которую указывается в приведенном суждении М.Л. Якуба, ставится под сомнение.
Но как тогда процессуальная форма воздействует на общественные отношения и деятельность субъектов уголовного процесса, если исходить из того, что она – самостоятельная категория, отдельная от категорий «нормы уголовно-процессуального права»? Ответ на этот вопрос предполагает необходимость определиться с понятием и сущностью уголовно-процессуальной формы. Данному вопросу в науке уголовно-процессуального права посвящено много исследований. Если обратиться к теоретическим источникам, то можно обнаружить разные суждения, высказанные на этот счет в те или иные периоды развития науки уголовно-процессуального права. Эти суждения в большинстве своем совпадают, но реже – различаются.
Потому приведем в хронологической последовательности некоторые из них, начиная с суждений классиков – ученых процессуалистов, посвятивших свое внимание процессуальной форме с принятием УПК РСФСР 1961 г. Так, в 1962 году М. А. Чельцов считал, что «процессуальной формой следует называть порядок и условия осуществления, как отдельных процессуальных действий, так и их совокупности» . М. С. Строгович определял процессуальную форму как совокупность условий, установленных процессуальным законом для совершения субъектами, ведущими процесс, тех действий, которыми они осуществляют свои функции в области расследования и разрешения уголовных дел, а также для реализации прав и обязанностей лицами, вовлекаемыми в уголовный процесс . Он также писал, что «процессуальная форма — есть последовательность стадий и условия перехода дела из одной стадии в другую, общие условия, характеризующие производство в конкретной стадии, основания, условия и порядок производства следственных и судебных действий, которыми государственные органы реализуют свои полномочия, и граждане, которые осуществляют свои права и выполняют обязанности» . Надо отметить, что почти во всех определениях понятия уголовно-процессуальной формы, которые даются учеными, указываются конкретные признаки выражения уголовно-процессуальной формы, а также подчеркивается её значение для достижения задач уголовного судопроизводства. Так, М. Л. Якуб, чье суждение о значении уголовно-процессуальной формы приведено выше, полагал, что она «представляет собой совокупность установленных процессуальным законом условий, в которых проводится как эта деятельность в целом, так и каждое отдельное процессуальное действие (или комплекс таких действий) и принимается каждое решение по делу и которыми определяется связь и последовательность проводимых действий и принимаемых решений» . Кроме того, в числе признаков процессуальной формы им отмечалась последовательность стадий и правовой режим принятия процессуальных решений . Такое понимание обнаруживает предметное выражение уголовно-процессуальной формы; то, что делает её видимой.
Р. Д. Рахунов же писал, что процессуальной формой являются в целом регламентированные правом принципы и система уголовно-процессуальной деятельности, порядок и правила производства по делу . Надо отметить, что в науке уголовно-процессуального права высказывались критические замечания по поводу отнесения к процессуальной форме принципов уголовного процесса и процессуальных условий. В частности, указывалось, что принципы и условия определяют процессуальную форму, но сами в неё не входят. И.Б. Михайловская считает, что процессуальная форма – результат воздействия принципов и условий, а также иных факторов (назначения уголовного процесса, уголовно-процессуальных функций, уголовно-процессуальных гарантий) . Данное мнение вряд ли оспоримо, поскольку принципы уголовного процесса – основные начала, характеризующие в конечном счете суть всех процессуальных категорий. Соответственно, логичен вывод о том, что черты процессуальной формы находят свое выражение в принципах, которые лежат в ее основе. Принципы регулирует наиболее значимые общественные отношения, устанавливая, образно говоря, «крупным планом» субъективные права и обязанности субъектов процесса. Так, нормы ст. 16 УПК РФ предусматривают в обобщенном виде право обвиняемого (подозреваемого) на защиту. Такая степень обобщения требует конкретизации субъективных прав указанного субъекта, что и получило свое выражение, например, в нормах ст. ст. 46, 47, 247 УПК РФ.
Упрощенное досудебное производство: предпосылки, способствующие его появлению, цели и направления
Упрощенные виды процессуального производства в разной мере всегда присутствовали в российском (а ранее – соответственно в русском и советском) уголовном судопроизводстве. Однако диапазон упрощения процессуальной формы был значительно расширен по УПК РФ 2001 г. Так, в сравнении с ранее действовавшим законом в нем был обновлен порядок производства по уголовным делам частного обвинения (ч. 2 ст. 20, ст. ст. 318, 319, 321 УПК РФ). Кроме того, им был введен особый (сокращенный) порядок судебного разбирательства при согласии обвиняемого с предъявленным обвинением (Гл. 40 УПК РФ). В определенной мере об упрощении досудебного производства и судебного разбирательства можно говорить применительно к новому виду процессуального производства – производству о назначении меры уголовно-правового характера при освобождении от уголовной ответственности (Гл. 51.1 УПК РФ). Относительно досудебного этапа указанного производства по уголовному делу следует отметить, что признаки упрощения случились в части вида и порядка постановления итогового процессуального акта (ч. ч. 2 и 3 ст. 446.2 УПК РФ). В целом же для досудебного производства внедрение упрощенных форм носит прерывистый, дискретный характер. Примером может служить задуманная как упрощение формы предварительного расследования стартовая регламентация дознания в первоначальных нормах Гл. 32 УПК РФ. Как известно, на момент принятия УПК РФ по нормам указанной главы дознание предназначалось для расследования преступлений, совершенных в очевидных условиях. Потому и уголовное дело должно было возбуждаться в отношении конкретного лица, а сроки дознания с учетом продления не могли превышать 25 суток. Сейчас же, как уже отмечалось, процессуальная форма дознания в связи с внесенными изменениями в нормы Гл. 32 УПК РФ приблизилась к предварительному следствию настолько, что её сложно рассматривать как упрощенную. Очевидно по этой причине законодатель, спустя 13 лет с момента принятия УПК РФ, возвратился к реализации идеи упрощенного досудебного производства, введя сокращенную форму дознания. Понятно, что такое решение было продиктовано объективными обстоятельствами, которые можно определить, как предпосылки для введения упрощенного производства. Вопрос о предпосылках или причинах, побуждающих законодателя к введению упрощенных производств, в науке уголовно-процессуального права не относится к числу остро дискуссионных. Тем не менее, общая обрисовка этих предпосылок не будет лишней, если исходить из того, что они суть явления общественной жизни и правовой деятельности. Из них кристаллизуются цели формирования упрощенного производства, определяются направления к достижению этих целей. Кроме того, характер таких предпосылок как первопричин предопределяет критерии выделения такого упрощенного производства, которые в свою очередь обусловливают содержание признаков, приобретаемых упрощенным производством. Структура уголовно-процессуальной формы рассмотрена нами в виде её компонентов (стадии, процессуальное производство; процессуальный режим), коррелирующих друг с другом за счет наполнения их соответствующими атрибутами-установлениями (стадия, последовательность стадий и их система ) и атрибутов – технологических инструментов (действия, приемы и средства правоприменительной деятельности, порядок, система и связь процессуальных действий, последовательность процессуальных действий, условия процессуальных действий, сроки; порядок принятия процессуальных решений; определенная структура процессуальных решений) . Для получения более полного представления об упрощении, немаловажным видится проследить какие предпосылки обусловливают изменение названных компонентов в исходной процессуальной форме, отправляясь от которой, можно сконструировать процессуальную форму упрощенного досудебного производства. При дифференциации за исходную процессуальную форму, полагаем, должен браться общий порядок . Следует согласиться с П.Г. Сычевым, который за исходную процессуальную форму досудебного производства принимает предварительное следствие, соответственно общий порядок дознание представляет собой первую ступень упрощенного досудебного производства, дознание в сокращенной форме – вторую ступень упрощения досудебного производства. Представляется, что любая модель упрощенного досудебного производства по уголовным делам может быть достаточно полно объяснена и охарактеризована, если исходить из логической цепочки: предпосылки – цели – критерии – признаки упрощенного производства.
Одной из предпосылок для упрощения досудебного производства является значительное количество уголовных дел о преступлениях небольшой и средней тяжести: их доля в общем объеме преступлений составила в 2014 г. –75,6%, в 2015 г. – 78,1%, в 2016 г. – 78, 6 % . Конечно, возрастающий объем уголовных дел по преступлениям небольшой и средней тяжести перегружает органы предварительного расследования, а также суд. Кроме того, большой объем преступлений небольшой и средней тяжести влечет и иные негативные последствия. К ним можно отнести отмечаемое в юридическом сообществе стремление правоохранительных органов скрывать данные о преступлениях, поскольку существующие ресурсы не способны обеспечить полноценное их расследование. По данным Генеральной прокуратуры РФ за 2016 год зафиксировано 879 000 случаев недостоверного отображения сведений о преступлениях . Как отмечает начальник управления статистики Генеральной прокуратуры О. Инсаров, статистика учета преступлений не может характеризоваться как точная, поскольку, по его сведениям, имеют место случаи, когда должностные лица отговаривают граждан от подачи заявлений о преступлениях, поясняя, что это «бессмысленно», нет судебной перспективы. В этой связи обсуждается преимущество подачи гражданами заявлений в полицию через интернет-портал, что позволит зарегистрировать большее количество преступлений и снизить искажение статистики . Значительное количество преступлений небольшой и средней тяжести, превышающее возможности органов предварительного расследования, влечет нарушение сроков расследований преступлений. Так, Генеральный прокурор Ю. Чайка подчеркивает, что в 2016 году по одной трети уголовных дел по всем категориям преступлений производство осуществляется свыше установленных сроков . Что касается преступлений небольшой и средней тяжести, то по данным ГИАЦ МВД России, ежегодно свыше срока, установленного для дознания, оканчивается от 30 до 33 % уголовных дел . Все это указывает на то, что имеющийся кадровый и ресурсный потенциал органов расследования далеко несоразмерен возникающему количеству преступлений небольшой и средней тяжести. Понятно, что неоправданное затягивание производства по уголовным делам вносит сбой в реализацию уголовно-правовой охраны прав и интересов потерпевших. Такая охрана должна быть по определению своевременной, невзирая на то, что в УПК РФ нет прямого требования быстроты расследования. В науке уголовно-процессуального права потребность в упрощении досудебного производства, да и в целом уголовного судопроизводства, связывают с необходимостью обеспечить разумный срок, в том числе и путем корректировки формально-определенных сроков . Иными словами, путем ускорения производства по делу. Соглашаясь с таким утверждением, тем не менее, отметим, что и обеспечение разумных сроков, и соблюдение формально-определенных сроков расследования значимы не сами по себе, а во взаимосвязи с их наполнением – эффективными и интенсивными процессуальными действиями, направленными в конечном счете на справедливое рассмотрение и разрешение уголовного дела.
Нормативное воплощение в сокращенном дознании признака предметной специализации и процедурных признаков правоприменительного характера
С момента своего введения новый вид упрощенного досудебного производства – сокращенное дознание – вызвал неоднозначную оценку со стороны профессионального сообщества. И конечно, не в плане того, нужна она или нет: никто не сомневался и не сомневается в необходимости упрощенного вида процессуального производства. Это подтверждают и результаты проведенного опроса: 74,5% респондентов отметили, что есть практическая потребность в сокращенном дознании. Законодатель планировал, что сокращенное дознание «позволит исключить нерациональное расходование сил и средств органов предварительного расследования и необоснованное затягивание сроков досудебного производства, когда уголовное дело не представляет правовой и фактической сложности, а причастность лица к совершению преступления не вызывает сомнения» .
Критика касалась другого – нормативной регламентации сокращенного дознания, которая, по мнению ряда ученых, не обеспечивает достаточной защиты законных интересов подозреваемого . Нарекания вызвала и юридическая техника в плане расположения и композиции в УПК РФ норм, регламентирующих порядок сокращенного дознания. Так или иначе, научных работ, посвященных критическому анализу сокращенного дознания, предостаточно . При этом в этих работах подробно рассматриваются почти все нормативные установления, характеризующее особенности порядка сокращенного дознания . В целях настоящего исследования интерес представляет регламентация действующего порядка сокращенного дознания в аспекте нормативного оформления ранее выявленных нами признаков идеального типа упрощенного досудебного производства: признака предметной специализации; процедурных признаков правоприменительного и правообеспечительного характера; организационно-процедурных признаков.
Данные признаки применительно к сокращенному дознанию, понятно, уже получили своей воплощение в нормах Гл. 32.1 УПК РФ. Остановим внимание на нормативном оформлении признака предметной специализации и признака правоприменительного характера, относимых к идеальному типу упрощенного правоприменительного процессуального производства.
Как ранее отмечалось, признак предметной специализации проявляется в подследственности преступлений небольшой и средней тяжести, совершенных в условиях очевидности специфичной категорией субъектов в силу отсутствия у них свойств, усложняющих возможность защищать свои права и законные интересы в уголовном судопроизводстве.
Из смысла положений ч. 1 ст. 226.1 УПК РФ вытекает, что законодатель не определяет категорию преступлений, предпосланную только для сокращенного дознания. Производство сокращенного дознания проводится по той же категории преступлений, что и для дознания, проводимого в общем порядке. «Именно эта общность предмета дает возможность перехода производства по делу из режима сокращенного дознания в режим общего порядка, если подозреваемый, обвиняемый, потерпевший или его представитель заявят ходатайство о прекращении сокращенной формы (ч. 3 ст. 226.3 УПК РФ)» . Вместе с тем, закон отражает ситуативное уточнение родовой подследственности для сокращенного дознания. Так, в п. 4 ч. 1 ст. 226.2 УПК РФ предусматривается, что при подозрении совершения лицом двух и более преступлений при том, если хотя бы одно из них не относится к преступлениям, указанным в п. 1 ч. 3 ст. 150 УПК РФ, производство в форме сокращенного дознания исключается. В данном случае законодатель нормативно уточняет сугубо материально-правовой критерий дифференциации, который обусловил и дал жизнь признаку предметной специализации в части определения родовой подследственности сокращенного дознания. Такое уточнение имеет смысл, поскольку из содержания п. 2 ч. 3 ст. 150 УПК РФ вытекает, что по иным преступлениям небольшой и средней тяжести, за исключением указанных в п. 1 ч. 3 ст. 150 УПК РФ, по указанию прокурора может быть проведено дознание в общем порядке. Нельзя также не отметить, что уголовные дела о преступлениях, подследственных сокращенному дознанию, могут быть по письменному указанию прокурора переданы для производства предварительного следствия (ч. 4 ст. ст. 150 УПК РФ). Иными словами, законодатель не выделяет для сокращенного дознания исключительную родовую подследственность. На этот счет в научной литературе высказывается, что «практика применения норм гл. 32.1 УПК РФ показала, что при условии качественного и своевременного документирования деяния с момента поступления заявления (сообщения) о преступлении производство дознания в сокращенной форме возможно фактически по любым преступлениям, уголовные дела о которых подследственны дознавателям органов внутренних дел» .
Однако было бы предпочтительнее определить для сокращенного дознания свою (исключительную) родовую подследственность, которая в определенной степени «извиняла» бы упрощение процессуальной формы в плане сокращенного доказывания, а также связанный с этим отказ от следственных и иных действий, изменение форм и пределов реализации принципов уголовного процесса, объема процессуальных прав подозреваемого (обвиняемого), потерпевшего. Но такой вариант мог бы быть при условии невозможности перехода из сокращенного дознания в общую форму дознания. Действующий же порядок сокращенного дознания – не устойчив: он допускает такой переход в связи заявлением стороны о прекращении сокращенного дознания, а также и другими факторами (п. п. «б», «в» п. 3 ч. 1 ст. 226.8 УПК РФ).
Практике известны случая, когда подсудимый по уголовному делу, производство по которому проводилось в форме сокращенного дознания, в ходе судебного разбирательства подтверждал, что в досудебном производстве заявлял ходатайство о проведении сокращенного дознания в присутствии своего защитника, признает свою вину и согласен с предъявленным обвинением, но в судебных прениях начисто отрицал свою непричастность к преступлению .
В то же время законодатель при регламентации в сокращенном дознании положений, отражающих признак предметный специализации, следует такому критерию дифференциации как особенности субъекта преступления. Так, ст. 226.2 УПК РФ «Обстоятельства, исключающие производство дознания в сокращенной форме» содержит положения, закрепляющие, на наш взгляд, признаки персональной подследственности. Это проявляется в нормативном оформлении запрета производства сокращенного дознания в отношении ряда лиц по причине возможных сложностей для защиты ими своих прав и законных интересов, что потребовало бы дополнительные гарантии их обеспечения и таким образом усложнило бы производство.
Так, к этому ряду лиц относятся: несовершеннолетние лица; лица, не владеющие языком, на котором ведется уголовное судопроизводство (п. п. 1 и 5 ч. 1 ст. 226.2 УПК РФ); лица, в отношении которых есть основание полагать, что они страдали во время совершения общественно опасного деяния психическим расстройством, ставящим под сомнение их вменяемость, либо страдают ими на момент производства по делу; лица, в отношении которых применяется особый порядок уголовного судопроизводства, установленный Гл. 52 УПК РФ. Надо отметить, что и в отношении несовершеннолетних, и в отношении лиц, совершивших запрещенное уголовным законом деяние в состоянии невменяемости либо у которых после совершения преступления, наступило психическое расстройство, в УПК РФ изначально были выделены специализированные виды процессуального производства с усложненным процессуальным режимом в части усиления гарантий защиты их прав и законных интересов (гл. гл. 50, 51 УПК РФ). В этой связи исключение их из числа субъектов, в отношении которых возможно проведение сокращенного дознания, – лишь подтверждение внимания законодателя к значимости защиты их интересов в ходе уголовного судопроизводства.
Модель упрощенного (суммарного) досудебного производства по уголовному делу: предмет и порядок процессуальной деятельности
Анализ нормативного оформления в сокращенном дознании признака предметной специализации и процедурных признаков (правоприменительных и правообеспечительных) идеального типа упрощенного производства показал, что правоприменительные приемы, а также приемы обеспечения прав частных лиц – участников уголовного дела в сокращенном дознании не в полной мере согласовываются между собой. Особенно это касается противоречия между удачно заявленным редуцированным доказыванием и диспозитивным правом частных лиц – участников уголовного дела выбирать рассматриваемую форму дознания, отказываться от неё в любой момент. Как следствие, сокращенное дознание, не получило такого же распространения на практике как особый порядок судебного разбирательства при согласии обвиняемого с предъявленным обвинением . Так, в 2017 году среднероссийский показатель доли оконченных уголовных дел, дознание, по которым проводилось в сокращенной форме, составил всего 17,7% . Соответственно, есть основания для вывода о том, что цели дифференциации досудебного производства в сторону упрощения не были достигнуты. Такой вывод, подтверждается активным обсуждением необходимости введения новой формы упрощенного досудебного производства взамен сокращенного дознания, что отражено в ряде законопроектов, а также предложениях по усовершенствованию законодательной практики упрощения процессуальной формы, высказываемых учеными и практиками.
Обратимся к представленным для обсуждения в юридическом сообществе трем законопроектам. Первым из них является разработанный МВД России законопроект «О внесении изменений в Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации (в части введения особого порядка досудебного производства)» (для удобства в изложении назовем его «Проект № 1») . Вторым выступает законопроект «О протокольной форме расследования преступлений», подготовленный коллективом ученых под руководством С. И. Гирько (для удобства в изложении назовем его «Проект № 2») . Третьим заявлен законопроект «О протокольной форме досудебной подготовки материалов», подготовленный Б. Я. Гавриловым (для удобства в изложении назовем его «Проект № 3») .
Безусловно, все три законопроекта заслуживают пристального внимания и детального рассмотрения. Во всех трех проектах предлагаются модели упрощенного досудебного производства, которые основаны на результатах критического анализа нормативной регламентации действующего сокращенного дознания (Гл. 32.1 УПК РФ). Мы попытаемся проанализировать эти модели в аспекте текстуального оформления в них выделенных нами ранее признаков идеального типа упрощенного правоприменительного производства. Иначе говоря, обратим внимание на то, какие нормативные положения авторы проектов предлагают предусмотреть в законе, с тем, чтобы отразить признак предметной специализации, а также процедурные признаки правоприменительного, правообеспечительного и организационного характера.
«О внесении изменений в Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации (в части введения особого порядка досудебного производства)» – Проект № 1. В нем вместо сокращенного дознания, которое предлагается упразднить, планируется введение особого порядка досудебного производства, регламентации которого должна быть посвящена новая Глава 32.2 УПК РФ, располагаемая в разделе VIII.I. «Особый порядок досудебного производства».
Для этого производства признак предметной специализации нормативно выражен ровно также, как и для действующего сокращенного дознания. Сохранены положения в части родовой подследственности (п. 1 ч. 3 ст. 150 УПК РФ), а также в части персональной подследственности путем исключения этой формы производства по той же категории лиц, что и при сокращенном дознании. При этом признак предметной специализации в проектируемой ч. 1 ст. 226.10 УПК РФ нормативно конкретизирован указанием на то, «преступление совершенно в условиях очевидности и не представляет сложности в доказывании». Отсюда устанавливается, что уголовное дело возбуждается в отношении конкретного лица. Указание на то, что такая категория дел характеризуется фактической и правовой несложностью отражена в положении о том, что по делам, где имеются основания для применения мер процессуального принуждения, кроме тех, что предусмотрены ст. ст. 112 и 113 УПК РФ, особый порядок досудебного производства не применяется (п. 4 ч. 1 ст. 226.11 УПК РФ). Надо согласиться, что отсутствие надобности в избрании заключения под стражу, домашнего ареста и остальных мер пресечения значительно упрощает и ускоряет производство по делу. В то же время, указание на то, что при таком упрощенном порядке не применяются эти меры принуждения, как думается, значительно ссужает диапазон действия предлагаемого вида производства. Практика показывает, что подозреваемые уже при задержании выражали волеизъявление на проведение дознания в этой форме .
Исключение возможности применения мер пресечения, возможно, полагаем, только при том, что есть уверенность, что подозреваемые не будут препятствовать своим поведением нормальному ходу расследования. Но такое предположение имеет основания при определении в законе формообразующего значения признания подозреваемым своей вины и согласия с правовой оценкой вмененного подозрения. Иначе говоря, логично предположить, что подозреваемый, заявивший о своей вине и согласии с правовой оценкой вмененного подозрения, не станет уклоняться от участия в производстве по делу.
Однако в рассматриваемом законопроекте в числе правоприменительных признаков такого основания для особого порядка досудебного производства не предусматривается. Но с другой стороны, в нем решена проблема зависимости выбора упрощенного порядка от волеизъявления подозреваемого. Как следует из законопроекта, названный упрощенный порядок при условии предложенного нормативного оформления признака предметной специализации (преступление совершенно в условиях очевидности, не представляет сложности в доказывании, нет оснований применять меры принуждения) должен применяться в публично-правовом порядке. В результате широкая диспозитивность, свойственная действующей модели сокращенного дознания, сворачивается. Кроме того, решение о проведении рассматриваемого упрощенного порядка принимается по письменному поручению начальника органа дознания, что отражено в предлагаемой ч. 3 ст. 226.10 УПК РФ.
Соответственно этому в рассматриваемом проекте нормативно определяется сокращение предмета и пределов доказывания (ст. 226.14 УПК РФ). Сужение предмета доказывания определено четко: установлению подлежат событие преступления, характер и размер причиненного им вреда, а также виновность лица в совершении преступления. Но в п. 13 ч. 1 ст. 226.16 «Обвинительное постановление» указывается, что в названном итоговом процессуальном решении должны указываться обстоятельства, смягчающие и отягчающие наказание. Как видим, не получила разрешение неопределенность, существующая в регламентации сокращенного дознания из-за несогласованности между положениями ч. 1 ст. 226.7 и положениями п.п. «в» п. 3 ч. 1 ст. 226.8 УПК РФ . По нашему мнению, в итоговом процессуальном акте (обвинительном постановлении) должны указываться только те обстоятельства, которые входят в сокращенный предмет доказывания. Примечательно, что в рассматриваемом проекте очень емко отображены способы правоприменительных действий и пределы доказывания. Так, в ч. 1 ст. 226.14 указывается, что «в ходе особого порядка досудебного производства до составления обвинительного постановления производятся только те следственные и иные процессуальные действия, производство которых допускается до возбуждения уголовного дела». Поскольку этот проект согласовывается в целом с иными нормами УПК РФ, в том числе и теми, что регулируют деятельность в стадии возбуждения уголовного дела, то видно, что в предлагаемой модели особого порядка досудебного производства речь идет о следственных действиях, указанных в ч. 1 ст. 144 УПК РФ. В этом смысле есть сходство с существующей регламентацией сокращенного дознания в части предпочтительности признания доказательственного значения материалов доследственной проверки. Предлагаемая в рассматриваемом законопроекте редукция доказывания, а также отказ от применения мер пресечения (что избавляет от необходимости их процессуального оформления, а также от возможности обжалования их применения), отличает предлагаемое упрощенное производство от действующей сокращенной формы дознания по срокам. В проектируемой ст. 226.12 УПК РФ определен срок, не превышающий 10 суток, с момента поступления сообщения о преступлении до направления уголовного дела прокурору для утверждения обвинительного постановления или для принятия одного из решений, которым завершается стадия возбуждения уголовного дела. «О протокольной форме расследования преступлений», подготовленный коллективом ученых под руководством С. И. Гирько – Проект № 2.
В данном законопроекте для упрощенного производства предпослано название «протокольная форма расследования преступлений». Нормы, посвященные этому виду производства, выделены в отдельную главу 21.1 УПК РФ с этим же названием. Протокольная форма расследования преступлений представлена как самостоятельная третья форма расследования.