Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Теоретико-методологические аспекты исследования проверки доказательств в ходе досудебного производства 21
1.1. Гносеологические основы проверки доказательств в уголовном судопроизводстве 21
1.2. Проверка доказательств в процессе познания объективной действительности 36
Глава 2. Проверка доказательств: субъектный состав и способы ее осуществления 56
2.1. Субъектный состав проверки доказательств в уголовном процессе 56
2.2. Способы проверки доказательств 66
Глава 3. Особенности проверки доказательств в ходе досудебного производства 83
3.1. Особенности проверки доказательств на стадии возбуждения уголовного дела 83
3.2. Особенности проверки доказательств на стадии предварительного расследования 119
Заключение 141
Список литературы 152
Приложение 180
- Гносеологические основы проверки доказательств в уголовном судопроизводстве
- Субъектный состав проверки доказательств в уголовном процессе
- Особенности проверки доказательств на стадии возбуждения уголовного дела
- Особенности проверки доказательств на стадии предварительного расследования
Гносеологические основы проверки доказательств в уголовном судопроизводстве
Для исследования многочисленных вопросов проверки доказательств, необходимо первоначально определить, что такое доказывание в уголовном процессе в целом. Так, в уголовно-процессуальной науке доктринальным положением является понимание доказывания как познавательной деятельности, направленной на познание и обоснование истины1.
При этом познание в уголовном судопроизводстве имеет ряд особенностей, которые позволяют определить его как особый вид познания – доказывание:
– познание облечено в процессуальную форму и осуществляется в строгом соответствии с нормами уголовно-процессуального права;
– познание осуществляется только в определенные сроки, строго установленные законодателем;
– доказывание осуществляют только уполномоченные на то субъекты;
– предмет доказывания ограничен обстоятельствами, подлежащими доказыванию, закрепленными в ст. 73 УПК РФ;
– познание представляет собой исследование явлений, которых на момент производства по делу уже не существует; поэтому получение сведений о нем возможно, как правило, не непосредственно, а опосредованным путем, через материальные и идеальные следы, оставленные преступлением;
– уголовно-процессуальное познание может осуществляться только строго определенными законом способами;
– в уголовном процессе познавательная деятельность носит удостоверительный характер1.
Анализ указанных особенностей позволяет сразу сделать вывод, что ограничение познавательных средств, используемых субъектом доказывания в сфере уголовного судопроизводства, к сожалению, не способствует достижению им объективной истины2. Так, не имея принципиальных возражений против возможности человека познать объективную истину, мы считаем, что примитивное заимствование данного тезиса у представителей материалистической философии, не позволяет сформировать теорию доказывания, адекватно объясняющую процесс познания в ходе раскрытия и расследования преступлений. Отметим, что, по меньшей мере, наивно звучат утверждения некоторых авторов об отсутствии препятствий познавательного характера в процессе установления объективной истины, пытающихся все свести к непрофессионализму следователей. По нашему мнению, и сроки, и форма, и способы доказывания, установленные уголовно-процессуальным законом, – все это и есть препятствия на пути к познанию объективной истины. Только представьте себе, чтобы исследователю сформулировали задачу определить расстояние от Земли до Солнца и выделили на это два месяца, установив запрет использования любых измерительных приборов за исключением линейки. Если же вдруг он ими (измерительным приборами) воспользуется, то полученный результат будет признан ненаучным. Абсурдность ситуации очевидна. Поэтому применительно к научному знанию, для получения которого мы пользуемся всем арсеналом познавательных средств, имеющихся на определенном этапе у человечества, и без ограничения во времени, постулат о возможности объективной истины бесспорен (по крайней мере, для нас). Однако, применительно к сфере уголовного судопроизводства, ввиду предусмотренных законом ограничений, возможность достижения объективной истины довольно сомнительна, хотя конечно и не исключена (при положительном стечении обстоятельств).
Далее укажем, что устоявшимся в уголовно-процессуальной науке и практике является представление, согласно которому предметом теории доказывания является деятельность по собиранию, проверке и оценке доказательств.
Между тем, в юридической литературе справедливо отмечается, что процесс доказывания представляет собой такой вид деятельности, в котором постоянно переплетаются все составляющие его элементы: собирание доказательств и оценка доказательств, собирание доказательств и проверка доказательств, проверка доказательств и оценка доказательств; однако это переплетение и взаимопроникновение не лишает указанные элементы ни самостоятельного значения для решения задач уголовно-процессуального доказывания, ни самостоятельного содержания1.
Раскрывая характер взаимосвязи названных элементов процесса доказывания и настаивая на отсутствии необходимости их искусственного расчленения, И.Б. Михайловская пишет: «Процесс проверки доказательств может начинаться уже в момент его получения, например, путем постановки, допрашиваемому лицу уточняющих вопросов»2. Придерживаются подобного вывода и некоторые другие процессуалисты, указывая, что «доказательство может проверяться уже в ходе его получения (например, постановка контрольных вопросов при допросе)»1. Исходя из этого, в теории уголовного процесса сформировался тезис о том, что проверке подлежат только собранные (собираемые) доказательства2. Данный тезис во многом коррелирует с прежней формулировкой, содержащейся в ч. 3 ст. 70 УПК РСФСР: «все собранные доказательства подлежат проверке». В отличие от действующей ст. 87 УПК РФ «Проверка доказательств», она создавала совершенно верное представление о том, что доказательства требуется первоначально собрать, а уже затем проверить.
В связи с этим Е.А. Доля утверждает: «Надо иметь в виду, что в ходе проверки создаются предпосылки для дальнейшего процесса познания по уголовному делу – и самой проверки, и последующей оценки собранных и проверенных доказательств в их совокупности. Как при собирании доказательств возникают условия для их последующей полной, всесторонней и объективной проверки, так и при проверке доказательств появляются предпосылки для оценки всей совокупности доказательств, что обусловливает реальность ее проведения. Эта зависимость между собиранием, проверкой и оценкой доказательств, как частями единого органического целого, носит объективный характер и обусловлена самим объектом познания по уголовному делу – свойственной ему противоречивостью, невозможностью его познания сразу, в целом. В то же время она выступает одной из предпосылок возможности постепенного проникновения в его общественно-правовую сущность»1. Однако с мнением ученого трудно согласиться. Нельзя проверке доказательств отводить место подготовительного этапа, создающего условия для дальнейшего процесса познания. Проверка доказательств должна заканчивать процесс доказывания.
И, несмотря на несогласие с местом проверки доказательств в процессе доказывания, основываясь на указанном выше, можно заключить, что элементы процесса доказывания взаимосвязаны и коррелируют между собой. Их искусственное расчленение обусловлено формализованным построением уголовно-процессуального законодательства, о чем еще будет сказано ниже.
Более того, как мы уже отмечали выше, доказывание представляет собой частный случай познания материального мира, в связи с чем ответа требует вопрос: что же выступает гносеологической основой доказывания и какова структура уголовно-процессуального доказывания с позиции теории познания?
Здесь заметим, что ученые-процессуалисты длительное время пытались приспособить достижения теории познания к нуждам уголовно процессуального доказывания (в целях обеспечения быстрого раскрытия преступления), упрощая и видоизменяя положения, закрепленные в гносеологии (облегчая работу дознавателя, следователя, прокурора, суда). В результате этого упрощения научного знания и подстраивания его под потребности практической деятельности была создана теория доказывания, оторванная от философско-гносеологического древа (была оказана «медвежья услуга» не только должностным лицам, осуществляющим производство по уголовным делам, но и всему обществу – обеспечение общественной безопасности, общественного порядка, противодействие преступности как цель правоохранительной деятельности и уголовно-процессуальной деятельности, в частности, стала обеспечиваться средствами, далекими от идеалов, гарантирующих максимально возможную защиту личности от незаконного и необоснованного ограничения прав и свобод и осуждения).
Субъектный состав проверки доказательств в уголовном процессе
В теории уголовного процесса субъекты проверки доказательств традиционно рассматриваются в рамках общих проблем, связанных с определением надлежащих субъектов уголовно-процессуального доказывания. В этом вопросе мнения ученых можно условно разделить на две основные позиции. Представители первой из них считают, что к субъектам доказывания необходимо относить государственные органы и должностных лиц, уполномоченных возбуждать уголовные дела, осуществлять расследование, рассматривать и разрешать уголовные дела по существу1.
Другие ученые заявляют, что все участники уголовного судопроизводства принимают то или иное участие в доказывании, однако характер и форма их доказательственной деятельности значительно отличаются2.
Проблема в разрешении поставленного вопроса, как во многих других случаях, скрыта в несовершенстве законодательства. Так, действующее уголовно-процессуальное законодательство не однозначно подходит к решению вопроса о субъектах доказывания. С одной стороны, в ст. 86 УПК РФ к субъектам собирания доказательств отнесены дознаватель, следователь, прокурор, суд, подозреваемый, обвиняемый, потерпевший, гражданский истец, гражданский ответчик и их представители, а также защитник. С другой стороны, нормы, посвященные проверке доказательств (ст. 87 УПК РФ) и правилам оценки доказательств (ст. 88 УПК РФ), содержат несколько иной перечень субъектов, которые реализуют эти элементы процесса доказывания. Точнее сказать, в законе названы только субъекты производства проверки доказательств – дознаватель, следователь, прокурор и суд. Регламентация же ст. 88 УПК РФ не располагает прямым указанием на конкретных участников оценки доказательств.
Обозначенные выше положения действующего уголовно процессуального законодательства свидетельствуют об отсутствии единой концепции и отсутствии единообразного подхода к определению субъектов, наделенных правом собирания, оценки и проверки доказательств по уголовным делам.
Применительно к теме настоящего исследования, считаем, что субъектами проверки доказательств в уголовном процессе должны выступать такие участники доказательственной деятельности, от которых зависит преобразование сведений, имеющих значение для дела, и их источников в допустимые, относимые и достоверные доказательства. В этой связи для правильного определения субъектов проверки доказательств необходимо обратиться к детальному анализу правомочий участников уголовного судопроизводства в сфере доказывания, указанных в разделе II УПК РФ1.
Главным и важнейшим участником процесса доказывания по уголовным делам является суд. Полномочия суда в этой области имеют прямое отношение к действиям, связанным с появлением (формированием) доказательств. Суд (судья) в ходе и по итогам проведения судебного заседания принимает решения, основанные на проверенных доказательствах, то есть на сведениях об обстоятельствах совершенного преступления, которые признаны им допустимыми, относимыми и достоверными. Однако проверка доказательств, наряду с другими элементами процесса доказывания, в судебном разбирательстве отличается особым качеством их непосредственного исследования. Суду необходимо убедиться, что изучаемые им материалы предварительного расследования, а также представляемые сторонами новые сведения, имеют значение для уголовного дела (относимые), получены в соответствие с требованиями, предусмотренными УПК РФ (допустимые), являются отражением объективной действительности (достоверные). Для этого суд заслушивает показания подсудимого, потерпевшего, свидетелей, изучает заключение эксперта, осматривает вещественные доказательства, оглашает протоколы и иные документы, производит другие судебные действия по исследованию доказательств (ст. 240 УПК РФ). Рассматриваемая форма участия суда в непосредственном исследовании доказательств содержит в себе проверку доказательств, которая должна ответить на вопросы об их допустимости, относимости, достоверности и в итоге – о доказанности обвинения (о состоятельности сформированной следователем теории обвинения)1. Именно по результатам такой проверки суд делает вывод о виновности или невиновности подсудимого2 (проверив основную гипотезу, сформулированную следователем, и закрепив окончательно проверенную теорию обвинения в обвинительном приговоре, либо, в противном случае, если теория обвинения не нашла своего подтверждения – вынесением оправдательного приговора или постановления о прекращении уголовного дела по реабилитирующим основаниям, направляя работу следователя на формирование и проверку новых гипотез о произошедшем событии преступления и лице, его совершившем).
В связи с этим обоснованно утверждать, что суд (судья) выступает субъектом проверки доказательств, которая проявляется в рамках непосредственного исследования доказательств. И законодатель в ст. 87 УПК РФ прямо указывает, что проверка доказательств производится судом.
Однако и здесь остается неразрешенный вопрос. Исходя из представленных выше доводов, предписание ст. 87 УПК РФ можно считать справедливым лишь условно. Во-первых, ввиду того, что непосредственное исследование доказательств в судебном разбирательстве нельзя отождествлять с проверкой доказательств. Во-вторых, как мы указывали выше, в суде проверка доказательств проявляется в рамках их непосредственного исследования. В-третьих, отнесение суда к числу субъектов проверки доказательств, обозначенных в ст. 87 УПК РФ, может быть расценено, как отступление от принципов презумпции невиновности и состязательности сторон, поскольку законодатель указывает суд в ряду участников уголовного процесса со стороны обвинения. Аналогичный вывод напрашивается и исходя из содержания ч. 1 ст. 86 УПК РФ, в которой суд помещен в один ряд с участниками стороны обвинения, собирающими доказательства путем производства следственных и иных процессуальных действий, предусмотренных законом. Поэтому, по нашему мнению, в УПК РФ необходимо предусмотреть отдельную норму, которая была бы посвящена доказательственной деятельности суда.
В ходе проведенного анкетирования, респондентам был предложен вопрос, отличается ли проверка доказательств в ходе досудебного производства от непосредственного исследования доказательств в суде? В результате большинство респондентов – 273 (52,6%) ответили положительно. Другая значительная часть практических работников – 206 (39,69%) полагает, что проверка доказательств в ходе досудебного производства не отличается от непосредственного исследования доказательств в суде. 32 (6,17 %) опрошенных практиков не смогли определиться с однозначным ответом. И это только подтверждает сделанный нами вывод. Соответственно, предлагаем дополнить УПК РФ статьей 87.1 следующего содержания: «В ходе судебного разбирательства суд осуществляет проверку собранных по уголовному делу доказательств путем их непосредственного исследования в условиях состязательности сторон» и внести соответствующие изменения в ст. 86, 87 УПК РФ.
Продолжая исследование субъектов, осуществляющих проверку доказательств, отметим, что участники уголовного судопроизводства со стороны обвинения непосредственно вовлечены в процесс доказывания по уголовному делу. Как следует из содержания ч. 2 ст. 14 УПК РФ, обязанность доказывания обвинения, а также опровержения доводов, которые приводит сторона защиты в пользу подозреваемого, обвиняемого, лежит на стороне обвинения. Отдельные участники со стороны обвинения, относящиеся к должностным лицам, определены законодателем в числе субъектов собирания доказательств (ч. 1 ст. 86 УПК РФ), субъектов проверки доказательств (ст. 87 УПК РФ) и субъектов оценки допустимости доказательств (ч. 2 и ч. 3 ст. 88 УПК РФ). Во всех обозначенных нормах таковыми указаны: дознаватель, следователь и прокурор. Вместе с тем, по нашему мнению, применительно к проверке доказательств данный перечень субъектов требует своей корректировки, как уже частично отмечалось, поскольку проверку доказательств осуществляют лишь те участники, которые в ходе доказательственной деятельности наделены полномочиями по преобразованию сведений, имеющих значение для уголовного дела, и их источников в допустимые, относимые и достоверные доказательства. Также, в свою очередь, «рождение» доказательств в ходе их проверки на досудебном производстве происходит посредством следственных и иных процессуальных действий и проявляется в решениях, устанавливающих обстоятельства предмета доказывания по уголовному делу.
Исходя из указанного, полномочия дознавателя и следователя свидетельствуют о том, что они в полной мере являются надлежащими субъектами проверки доказательств. Проверенные ими доказательства могут быть использованы в основных процессуальных решениях на досудебном производстве.
Особенности проверки доказательств на стадии возбуждения уголовного дела
В уголовно-процессуальной науке не сложилось однозначной, устоявшейся позиции по вопросу доказывания в стадии возбуждения уголовного дела. Мнения ученых и по вопросам проверки доказательств в данной стадии разделились и их возможно объединить в три основные группы.
Представители первой группы ученых утверждают, что в первоначальной стадии процесса доказывание реализуется в полном объеме и представляет собой деятельность по собиранию, оценке и проверке доказательств, направленную на установление обстоятельств, имеющих значение для принятия законного и обоснованного решения о возбуждении или отказе в возбуждении уголовного дела1.
Вторая группа ученых придерживается противоположной позиции, согласно которой в стадии возбуждения уголовного дела полноценный процесс доказывания не осуществляется2. В обоснование этого подхода приводятся следующие основные аргументы:
1) невозможность установления обстоятельств, подлежащих доказыванию;
2) законодательный запрет на производство большинства следственных действий в стадии возбуждения уголовного дела;
3) использование законодателем при определении основания к возбуждению уголовного дела термина «достаточные данные».
В частности, Р.В. Костенко, исследуя вопросы доказательственной деятельности применительно к стадии возбуждения уголовного дела, делает вывод о том, что признаки состава преступления как обстоятельства, имеющие процессуальное значение для возбуждения дела, устанавливаются в ходе процессуальной деятельности без уголовно-процессуальных доказательств, так как процессуальные средства, в виде достаточных данных, полученные в рамках рассматриваемой стадии, нельзя причислять к доказательствам1.
Однако с указанными аргументами сложно согласиться. Во-первых, получая сообщение о преступлении, лицо, уполномоченное на его проверку, осуществляет процесс познания, при этом, какую цель он себе ставит в этом процессе, по нашему мнению, не влияет на сущность самого познания. В любом случае, лицо, производящее проверку по сообщению о преступлении, определяя познавательные схемы, будет исходить из обстоятельств, подлежащих доказыванию, но ставя перед собой «более скромную» цель установления достаточных данных, указывающих на признаки состава преступления. Во-вторых, возможность производства следственных действий в стадии возбуждения уголовного дела позволяет утверждать об использовании надлежащих способов собирания доказательств. В-третьих, сам факт использования законодателем термина «достаточные данные» не является отрицанием возможности доказывания в стадии возбуждения уголовного дела. По нашему мнению, говоря о достаточных данных, как основании к возбуждению уголовного дела, законодатель имел ввиду возможность принять решение о возбуждении дела на достаточной совокупности как доказательств, так и иной информации о преступлении, доказательством не являющейся.
Сторонники третьего подхода и стадию возбуждения уголовного дела, и осуществляемую в ней познавательную деятельность предлагают обозначать в качестве особой процессуальной формы проверки сообщения о преступлении – регламентированной уголовно-процессуальным законом деятельности дознавателя, органа дознания, следователя, руководителя следственного органа по собиранию, изучению, анализу и оценке информации, содержащейся в сообщении о преступлении. По их мнению, указанные должностные лица осуществляют свою деятельность указанными в законе способами, направленную на получение дополнительных сведений для определения основания к возбуждению уголовного дела, а также принятия законного и обоснованного решения1.
Анализируя указанную позицию, вынуждены заметить, что искусственное расчленение процесса доказывания возможно лишь в исследовательских целях. В реальности этот процесс един, поэтому отказ от стадии возбуждения уголовного дела как этапа уголовно-процессуальной деятельности только усугубит проблемы, возникающие в ходе рассмотрения сообщения о преступлении.
Например, в Республике Казахстан со вступлением в силу 1 января 2015 года нового Уголовно-процессуального кодекса2 стадия возбуждения уголовного дела была исключена. Однако процедура рассмотрения сообщения о преступлении осталась, сократившись до одних суток. В результате чего, с одной стороны, серьезные вопросы вызывает правовая основа производства данной проверки, с другой стороны, суточный срок не позволяет провести качественную проверку, что повлекло за собой увеличение прекращенных уголовных дел, то есть фактически можно говорить об увеличении фактов необоснованного уголовного преследования.
По нашему мнению, на первоначальной стадии уголовного судопроизводства процесс доказывания протекает посредством собирания, оценки и проверки доказательств, однако каждый из этих элементов реализуется в особых процессуальных формах, обусловленных требованиями действующего законодательства. В этой связи проверка доказательств в ходе возбуждения уголовного дела также характеризуется целым набором особенностей.
Указанный вывод подтверждается и результатами проведенного нами анкетирования практических работников, в ходе которого большинство респондентов – 331 (63,78%) отмечают, что проверка доказательств в стадии возбуждения уголовного дела отличается от проверки доказательств в стадии предварительного расследования. И здесь предстоит определить, в чем заключаются эти отличия.
Осуществление проверочной деятельности в стадии возбуждения уголовного дела необходимо связывать с установлением наличия или отсутствия обстоятельств, являющихся основаниями вынесения итоговых решений в этой стадии. Прежде всего, следует получить ответ на вопрос, способны ли полученные в ходе проверочной деятельности сведения устанавливать значимые обстоятельства и факты. Эта способность устанавливать искомые обстоятельства и факты обусловливается спецификой получаемых доказательств. Например, выявление возможностей конкретного доказательства выступать в качестве средства определения обстоятельств исследуемого события, осуществляется в процессе решения вопроса об их достаточности для правильного дальнейшего разрешения дела1. Исходя из чего, в ходе познавательной деятельности происходит установление наличия связи (отношения) между содержанием доказательств и обстоятельствами (фактами), имеющими отношение к совершенному преступлению. Наличие указанной объективной связи доказательства с подлежащими доказыванию обстоятельствами уголовного дела является главным свойством, благодаря которому доказательство и может служить средством установления неизвестных фактов1.
Особенности проверочной деятельности в стадии возбуждения уголовного дела связаны с тем, что на этом этапе уголовно-процессуальной деятельности с помощью доказательств подлежат выяснению такие обстоятельства, которые отличаются от обстоятельств, подлежащих доказыванию по уголовному дел (ст. 73 УПК РФ). Так, основаниями принятия итоговых видов решений в стадии возбуждения уголовного дела могут выступать следующие обстоятельства:
1) обстоятельства, которые влекут за собой возбуждение уголовного дела (ст. 146, 147 УПК РФ);
2) обстоятельства, закрепленные ст. 24 УПК РФ и выступающие основаниями для отказа в возбуждении уголовного дела (ст. 148 УПК РФ);
3) обстоятельства, влекущие передачу сообщения по подследственности (ст. 151 УПК РФ), а по уголовным делам частного обвинения – в суд (ч. 2 ст. 20 УПК РФ).
Особенности проверки доказательств на стадии предварительного расследования
Стадия предварительного расследования является центральной стадией досудебного производства, в рамках которой следователь устанавливает обстоятельства, подлежащие доказыванию по уголовному делу. Именно в ходе предварительного расследования выдвинутая следователем гипотеза проходит полноценную проверку и формируется в теорию, объясняющую картину произошедшего события преступления. Поэтому проверка доказательств в наибольшей степени характерна для деятельности следователя именно в рамках этой стадии.
Несмотря на то, что, как мы указывали выше, основной целью проверки доказательств является недопущение принятия ошибочного решения по уголовному делу, анализ проверки доказательств произведем, исходя из элементов подлежащих проверке – относимости, допустимости, достоверности и достаточности.
Итак, основная деятельность по проверке относимости доказательств в ходе досудебного производства приходится на стадию предварительного расследования. Именно здесь определяется тот необходимый объем сведений, имеющих отношение к обстоятельствам совершенного преступления, которые будут предметом судебного разбирательства и будут положены в основу решения суда. Поэтому важно проанализировать весь комплекс вопросов проверки относимости доказательств в стадии предварительного расследования с точки зрения разрешения возникающих проблем и достижения оптимальных возможностей реализации указанного вида доказательственной деятельности. В этой связи необходимо обратить внимание на теоретические, законодательные и правоприменительные аспекты проверки относимости доказательств в ходе предварительного расследования.
Приступая к анализу проверки относимости доказательств, обратим внимание на то, что в науке отсутствует единообразное понимание данного обязательного признака (свойства) уголовно-процессуального доказательства1
Существует мнение, что в стадии предварительного расследования главное предназначение проверки относимости доказательств заключается в определении того, какие из получаемых сведений вообще не будут иметь отношения (связи) к обстоятельствам и фактам уголовного дела. Исходя из чего, доказательства следует «признавать неотносимыми в случаях: во-первых, если они содержат сведения не об исследуемом событии, а о другом факте, который не выступает в качестве предмета расследования; во-вторых, если содержащиеся в доказательстве сведения не могут быть использованы в качестве доказательственных фактов для установления обстоятельств, входящих в предмет доказывания»1.
Однако с этим мнением нельзя согласиться. Как мы указывали выше, относимый, допустимый и достоверный доказательственный материал отбирается следователем в результате оценки собранных доказательств. На основе этого материала следователем формируется гипотеза, объясняющая картину произошедшего события преступления. После формирования гипотезы, следователь проверяет доказательства с точки зрения относимости к сформулированной им гипотезе. То есть, на первый план выдвигается способность собранных доказательств подтвердить или опровергнуть выдвинутую следователем гипотезу.
Таким образом, говоря о проверке относимости доказательств, мы подразумеваем их способность подтвердить или опровергнуть выдвинутую следователем гипотезу, в противном случае, доказательство следует признать не относимым. Например, следователь, на основе собранных доказательств, сформировал гипотезу, что 10.03.2015 примерно в 03 часа ночи А., находясь в помещении кафе «Русь» расположенного по адресу Краснодарский край, п. Лубянка, ул. Строительная, дом 19, действуя с прямым умыслом, направленным на хищение чужого имущества, и, руководствуясь корыстными побуждениями, путем свободного доступа тайно похитил из кассы денежные средства в сумме 11 300 рублей, принадлежащие на праве собственности индивидуальному предпринимателю Б. После чего, от стороны защиты поступает ходатайство о допросе в качестве специалиста мастера по установке кассового оборудования В. на предмет нарушения Б.. инструкций и правильности выбора ей места расположения кассы2.
Полученные в ходе такого допроса сведения хоть косвенно и будут иметь отношение к расследуемому преступлению, но не способны подтвердить или опровергнуть выдвинутую следователем гипотезу, в соответствии с чем в удовлетворении такого ходатайства следователь вполне обоснованно может отказать.
Далее важно обратить внимание на то, когда и в каких случаях на стадии предварительного расследования имеет место непосредственно проверка относимости доказательств. Если обратиться с аналогичным вопросом к оценке относимости доказательств, то, по мнению, в частности, Р.В. Костенко, она «осуществляется в два этапа: первый – имеет место в момент получения соответствующих доказательств путем производства следственных и иных процессуальных действий; второй – когда в процессе производства по делу принимаются решения об установлении обстоятельств материально-правового характера, основанные на доказательствах»1.
Если согласиться с указанным мнением, то мы придем к четырем этапам процесса доказывания: собирание, оценка, проверка, оценка. Поэтому, возвращаясь к проверке доказательств с позиции установления объяснительной гипотезы, то следователь собирает доказательства и оценивает их с точки зрения способности устанавливать обстоятельства, подлежащие доказыванию, однако, как только гипотеза сформирована, начинается проверка собранных доказательств уже с позиции способности подтвердить или опровергнуть выдвинутую им гипотезу.
Продолжая исследование проверки доказательств с позиции их относимости, отметим, что авторы, рассматривающие относимость доказательств, как их объективное свойство, требующее установления, чрезмерно упрощают взаимосвязь элементов процесса доказывания. В целом их позиция сводится к тому, что в ходе производства следственных и иных процессуальных действий органы предварительного расследования в момент непосредственного восприятия получаемых сведений могут только оценивать их, в том числе и с точки зрения относимости1. В свою очередь, Л.Д. Кокорев и Н.П. Кузнецов указывают: «В ходе дальнейшего производства эта оценка может измениться: перестанет считаться относящимся к делу то, что ранее признавалось таковым. И, наоборот, то, чему следователь первоначально не придал значения, в дальнейшем оказывается в действительности весьма важным. Но это никак не свидетельствует о том, что информация изменила свое значение. Меняется сама оценка фактических данных по мере того, как вероятное значение становится достоверным. Значение же доказательства всегда является объективным, не зависящим от представления о нем субъектов доказывания, так как объективна его связь с искомым обстоятельством»2.
Избранный авторами подход заключается в том, что при собирании доказательств следователь делает вероятностный вывод об относимости доказательства, а в ходе проверки полученного доказательства этот вывод трансформируется в достоверный. По нашему мнению, такой подход не способен объяснить различия между элементами процесса доказывания и сводит все к субъективному восприятию субъекта познания объективной действительности.
Кроме того, вынуждены заметить, что установление «окончательной» относимости доказательств к обстоятельствам совершенного преступления происходит по результатам проверки соответствующих сведений, как посредством проведения определенных следственных или иных процессуальных действий, так и сопоставления доказательств друг с другом, установления их источника.