Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Институт досудебного соглашения о сотрудничестве в уголовно процессуальном праве России и зарубежных странах 16
1. История и особенности современного правового регулирования и практики применения аналогов института досудебного соглашения о сотрудничестве в зарубежных странах 16
2. Исторические предпосылки возникновения института досудебного соглашения о сотрудничестве в отечественном уголовно-процессуальном праве 50
3. Правовая природа досудебного соглашения о сотрудничестве как межотраслевого института российского права 71
Глава 2. Договорные характеристики досудебного соглашения о сотрудничестве: его предмет и субъектный состав 92
1. Стороны досудебного соглашения о сотрудничестве и иные участвующие в его заключении и реализации лица 92
2. Предмет досудебного соглашения о сотрудничестве: понятие, содержание, перспективы развития 126
Глава 3. Квалификация преступления при заключении досудебного соглашения о сотрудничестве и его реализации 158
1. Значение квалификации преступлений в уголовно-процессуальном праве 158
2. Квалификация преступления как условие заключения досудебного соглашения о сотрудничестве 175
3. Квалификация преступления как элемент предмета досудебного соглашения о сотрудничестве 191
4. Изменение квалификации преступлений при заключении досудебного соглашения о сотрудничестве и его реализации 205
Заключение 230
Список литературы 237
Приложения 272
- История и особенности современного правового регулирования и практики применения аналогов института досудебного соглашения о сотрудничестве в зарубежных странах
- Правовая природа досудебного соглашения о сотрудничестве как межотраслевого института российского права
- Предмет досудебного соглашения о сотрудничестве: понятие, содержание, перспективы развития
- Изменение квалификации преступлений при заключении досудебного соглашения о сотрудничестве и его реализации
Введение к работе
Актуальность избранной темы. Появление института досудебного
соглашения о сотрудничестве связано с внедрением компромиссных процедур в
российскую правовую систему. Целями введения этого института в российское
уголовно-процессуальное право были заявлены повышение качества раскрытия
и расследования наиболее сложных групповых преступлений, в частности,
«заказных» убийств, бандитизма, наркопреступлений, коррупционных
проявлений, с участием лиц, состоящих в организованных группах и
преступных сообществах, за счет сокращения таким лицам уголовного
наказания и распространения на них мер государственной защиты
потерпевших, свидетелей и иных участников уголовного судопроизводства1.
Таким образом, досудебное соглашение о сотрудничестве призвано быть
способом оптимизации противодействия тяжким и особо тяжким
преступлениям, совершенным в соучастии. Доминирующим методом достижения поставленной цели избрано поощрение положительного посткриминального поведения сотрудничающего лица.
Необходимость совершенствования методов и способов противодействия тяжким и особо тяжким преступлениям подтверждается статистическими данными. Так, в Российской Федерации удельный вес тяжких и особо тяжких преступлений в числе всех зарегистрированных преступлений в 2016 г. составляет 21,2 % (457779), в 2015 г. – 22 % (519655), в 2014 г. – 24,3 % (525401), в 2013 г. – 24,4 % (537 664). При этом показатели раскрываемости данных преступлений в последние годы малодинамичны и не отражают тенденций к улучшению. Так, в 2016 г. не раскрыто 44,9 % преступлений (983355) в общем количестве зарегистрированных преступлений, из них тяжких и особо тяжких преступлений – 21,8 %. В 2015 г. не раскрыто 43,8 % (1047099) преступлений в общем количестве зарегистрированных преступлений, из них тяжких и особо тяжких – 22,5 %. В 2014 г. не раскрыто 43,8 % преступлений (948647) в общем количестве зарегистрированных преступлений, из них тяжких и особо тяжких преступлений – 25,4 %. В 2013 г. не раскрыто 43 % (950325) – в общем количестве зарегистрированных преступлений, из них на тяжкие и особо тяжкие преступления приходится 24,6 %.
Количество преступлений, совершенных организованными группами и
преступными сообществами, с расследованием которых, как правило,
связывают необходимость заключения досудебных соглашений о
сотрудничестве, значительно. Организованный характер носили в 2016 г. 12093 тяжких и особо тяжких преступления, их удельный вес в общем числе расследованных преступлений данных категорий составил 5 %; в 2015 г. – 13320 тяжких и особо тяжких преступлений, их удельный вес – 5,1 %; в 2014 г. – 13498 тяжких и особо тяжких преступлений, их удельный вес – 5,1 %;
1 Пояснительная записка к проекту Федерального закона № 485937-4 «О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации» (о введении особого порядка вынесения судебного решения при заключении досудебного соглашения о сотрудничестве). Доступ из СПС «КонсультантПлюс».
в 2013 г. – 16597 тяжких и особо тяжких преступлений, их удельный вес – 5,7 %2. Количество этих преступлений, характеризующихся наибольшей общественной опасностью, относительно стабильно. Это свидетельствует о необходимости применения новых способов противодействия им, к числу которых относятся досудебные соглашения о сотрудничестве.
Оценивая институт досудебного соглашения о сотрудничестве,
необходимо обратить внимание на постепенный рост уровня его применения. В 2011 г. оно было заключено по 2969 делам (0,3 % от общего количества уголовных дел, рассмотренных в суде), в 2012 г.– по 2289 делам (0,25 % от общего количества уголовных дел, рассмотренных в суде), в 2013 г. – по 3261 делам (0,36 % от общего количества уголовных дел, рассмотренных в суде), в 2014 г. – по 4241 делам (0,46 % от общего количества уголовных дел, рассмотренных в суде), в 2015 г. – по 4543 делам (0,47 % от общего количества уголовных дел, рассмотренных в суде)3. Однако положительная динамика нейтрализуется несовершенством норм Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации (далее – УПК РФ) о досудебных соглашениях.
Анализ практики применения досудебных соглашений о сотрудничестве и ее сопоставление с положениями закона позволяет сделать вывод о неопределенности места этого института и противоречивости соответствующих законодательных положений в уголовно-процессуальной и уголовно-правовой системах. Кроме того, в настоящее время сотрудничающее лицо не имеет гарантий наступления реальных положительных последствий выполнения своих обязательств по соглашению. Вопросы о правилах квалификации преступлений, процессуальных особенностях квалификационных процессов и их последствий при заключении и реализации досудебного соглашения о сотрудничестве проигнорированы в законе и не обеспечены судебными позициями. В этой связи исследование правовой природы досудебного соглашения о сотрудничестве и перспектив его развития, в частности, в свете решения вопросов о квалификации преступлений, которые являются определяющими при понимании возможности заключения соглашения и его правовых последствий, представляется актуальным.
Степень научной разработанности темы исследования. Вопросы,
связанные с проблемами применения института досудебного соглашения о
сотрудничестве, находятся в центре внимания исследователей. Этой теме
посвящены работы Г.В.Абшилавы, В.А. Азарова, А.С. Александрова,
И.А. Александровой, Н.Н. Апостоловой, Д.Т. Арабули, М.О. Баева, О.Я. Баева,
А.В. Боярской, В.М. Быкова, А.А. Васяева, Д.П. Великого, Л.В. Виницкого,
К.Б. Гранкина, И.Э. Звечаровского, О.В.Качаловой, Н.А. Колоколова,
Ю.В. Кувалдиной, В.А. Лазаревой, Н.Н. Мильтовой, И.Б. Михайловской,
С.Б. Неретина, Ю.Г. Овчинникова, А.В. Пиюка, Е.А. Погодина,
2 Информационно-аналитический портал правовой статистики Генеральной прокуратуры Российской
Федерации. URL: (дата обращения: 01.03.2017).
3 Судебная статистика. Официальный сайт Судебного Департамента при Верховном Суде Российской
Федерации. URL: (дата обращения: 25.01.2017).
Н.Ю. Редькиной, Р.Р. Решетовой, А.Г. Ткачева, О.Н. Тисен, Р.В. Тишина, А.Г. Халиулина, А.С. Шаталова и других авторов.
За последние годы были подготовлены диссертации, близкие по тематике к
направлению настоящего исследования: М.М. Головинским «Досудебное
соглашение о сотрудничестве: нормативно-правовое регулирование и практика
применения» (2012 г.); А.А. Ивановым «Теоретические и организационно-
правовые аспекты реализации института досудебного соглашения о
сотрудничестве в российском уголовном процессе» (2013 г.); В.В. Колесник
«Досудебное соглашение о сотрудничестве сторон в уголовном процессе
Российской Федерации: доктрина, законодательная техника, толкование и
практика» (2013 г.); О.А. Тертышной «Уголовно – процессуальный механизм
досудебного соглашения о сотрудничестве» (2014 г.); Е.Л. Федосеевой
«Особый порядок уголовного судопроизводства при заключении досудебного
соглашения о сотрудничестве» (2014 г.), Н.А. Дудиной «Порядок производства
при заключении досудебного соглашения о сотрудничестве как процессуальная
форма деятельного раскаяния» (2015 г.), Я.В. Лошкобановой «Обеспечение
прав и законных интересов подозреваемого, обвиняемого и потерпевшего при
заключении досудебного соглашения о сотрудничестве» (2015 г.);
Р.Р. Ковалевым «Правовое регулирование досудебного соглашения о сотрудничестве на стадии предварительного расследования» (2015 г.) и другими.
Опубликованные работы посвящены, главным образом, анализу понятия досудебного соглашения о сотрудничестве, особенностям проведения предварительного расследования и судебного разбирательства по таким делам. Основной целью исследователей являлось выявление существа соглашения и анализ недостатков его законодательной регламентации. При этом за пределами внимания остались процессуальные аспекты квалификации преступлений при заключении досудебного соглашения о сотрудничестве и его последующей реализации, хотя именно указанная проблематика, проанализированная в комплексе с существующими основополагающими положениями уголовного и уголовно-процессуального законодательства, позволяет определить логику конструирования института досудебного соглашения о сотрудничестве и разрешить отдельные сложности, возникающие при его применении.
Объектом диссертационного исследования являются общественные отношения, возникающие в процессе расследования и судебного рассмотрения уголовных дел, по которым были заключены досудебные соглашения о сотрудничестве.
Предметом диссертационного исследования служат уголовно-
процессуальные и иные правовые нормы и судебная практика, связанные с объектом исследования.
Цель и задачи исследования. Целью диссертационного исследования является научное обоснование правовой природы досудебного соглашения о сотрудничестве на основании исследования зарубежного опыта и российской практики внедрения частных институтов в публичные отрасли права, а также
оценка роли квалификации преступлений в процессе заключения и реализации института, и на их основе выработка рекомендаций по совершенствованию российского законодательства и правоприменительной практики.
Для достижения указанной цели поставлены задачи: провести историко-
правовой анализ и исследовать особенности современного правового
регулирования и практики применения аналогов института досудебного
соглашения о сотрудничестве в зарубежных странах; выявить исторические
предпосылки возникновения института заключения соглашений о
сотрудничестве в отечественном уголовно-процессуальном законодательстве;
раскрыть правовую природу досудебного соглашения о сотрудничестве как
межотраслевого института российского права; определить стороны
досудебного соглашения о сотрудничестве и обозначить статус иных участвующих в его заключении и реализации лиц; исследовать предмет досудебного соглашения о сотрудничестве и сформулировать рекомендации по его совершенствованию; охарактеризовать квалификацию преступлений для целей уголовно-процессуального права; исследовать роль квалификации преступлений как условия заключения досудебного соглашениями о сотрудничестве и элемента его предмета; определить правила изменения квалификации преступлений при заключении досудебного соглашения о сотрудничестве и его последующей реализации.
Научная новизна диссертационного исследования. В рамках
диссертационного исследования впервые:
- системно проанализированы виды договорных институтов,
существующие в уголовно-процессуальных системах зарубежных стран, с
учетом широты полномочий их властных сторон, а также договоров, имеющих
место в публичных процессуальных отраслях права Российской Федерации, в
сравнении с досудебным соглашением о сотрудничестве в целях выявления его
правовой природы;
на основе собранного эмпирического материала проведено исследование обязательств сторон, входящих в предмет досудебного соглашения о сотрудничестве, и предложены их новые классификации;
комплексно изучены вопросы квалификации преступлений в уголовном процессе и выявлены способы ее влияния на процедуру заключения и реализации досудебного соглашения о сотрудничестве;
- определены и обоснованы правовые возможности и последствия
изменения квалификации преступлений в ходе реализации досудебного
соглашения о сотрудничестве.
Теоретическая и практическая значимость работы определяется ее актуальностью, сформулированными новыми выводами и предложениями. Научные результаты проведенного исследования могут быть использованы при дальнейшей теоретической разработке проблем, связанных с применением досудебного соглашения о сотрудничестве, и позволят стимулировать межотраслевые исследования вопросов квалификации преступлений, в том числе во взаимосвязи с институтом досудебного соглашения о сотрудничестве.
Также материалы диссертации могут быть использованы в учебном процессе, включая направление дополнительного образования судей и сотрудников правоохранительных органов.
Рекомендации, содержащиеся в диссертационном исследовании, могут быть полезны для совершенствования законодательства и судебных позиций.
Методология и методы диссертационного исследования.
Методологической основой исследования послужил комплекс базовых диалектических, исторических и логических методов: анализа, синтеза, классификации, сравнения, систематизации и обобщения, индукции и дедукции. В целях получения новых научных знаний также использовались формально-юридический, сравнительно-правовой, статистический, конкретно-социологический, лингвистический методы юриспруденции.
Нормативной базой исследования являются Конституция Российской Федерации, общепризнанные нормы и принципы международного права, действующее уголовно-процессуальное, уголовное и иное законодательство, позиции Конституционного Суда Российской Федерации и Верховного Суда Российской Федерации.
Эмпирическую базу диссертационного исследования составляют 185 обвинительных приговоров судов Самарской области по делам с заключенными досудебными соглашениями о сотрудничестве (2010-2016 г.); 60 апелляционных определений и 12 кассационных определений судов Самарской области по делам с заключенными досудебными соглашениями о сотрудничестве, вынесенным в тот же период; 59 опубликованных решений Верховного Суда РФ по делам с заключенными досудебными соглашениями о сотрудничестве; 38 уголовных дел Октябрьского, Ленинского, Промышленного районных и Самарского областного судов, рассмотренных с 2013 по 2016 г.
Для решения задач диссертационного исследования проведено
анкетирование 79 судей Самарского областного суда и районных судов г. Самара и Тольятти, работников прокуратуры Самарской области и прокуратур Железнодорожного, Советского, Октябрьского районов г. Самары.
Была изучена судебная практика, размещенная в справочно-правовых системах.
Основные положения, выносимые на защиту:
1. В зарубежном уголовно-процессуальном праве закреплены два способа компромиссного урегулирования уголовно-правовых конфликтов, связанные с поощрением положительного посткриминального поведения лица. Первый свойственен государствам с англо-американским правом, он сопряжен с заключением договора, устанавливающего права и обязанности как обвиняемого, так и стороны обвинения, включающие, в том числе смягчение обвинения, отказ прокурора от обвинения в обмен на сотрудничество лица или признание им вины. Другой способ, реализованный в странах континентальной Европы, имеет недоговорный характер: сотрудничество обвиняемого рассматривается как смягчающее наказание обстоятельство и регламентируется управомочивающими нормами закона, которые по тем или иным причинам
применяются либо не применяются судом. Причина дифференциации способов компромиссного урегулирования уголовно-правовых конфликтов состоит в различии целей уголовно-процессуальной деятельности государств и обусловленных ими пределов прав сторон в выборе условий соглашения.
2. Институт досудебного соглашения о сотрудничестве России
представляет собой закономерный результат исторического развития
компромисса в уголовных и уголовно-процессуальных правоотношениях,
усиления сформировавшихся в них согласительных начал посредством
заключения письменного договора между прокурором и подозреваемым
(обвиняемым). Внедрение в российский уголовный процесс такого соглашения
на основе использования зарубежного опыта отвечает современным
тенденциям в уголовно-процессуальном праве, стремлению к достижению
общественно значимых целей эффективными, хотя и отличающимися от
традиционного порядка рассмотрения уголовного дела, средствами.
3. Досудебное соглашение о сотрудничестве имеет как материальное
(связанное с особенностями уголовной ответственности), так и процессуальное
наполнение, что подчеркивает его межотраслевую материально-
процессуальную природу. При этом любое соглашение – институт частного
права, и его появление в публичных отраслях влечет вопрос о сохранении им
своей частной диспозитивной основы. На примере аналогичных институтов в
других отраслях права, соединяющих в себе частные и публичные начала, в
частности, мирового соглашения в арбитражном, гражданском процессах,
сделан вывод об их сходных целях и идейной основе. Институт досудебного
соглашения о сотрудничестве по своей форме, структуре, содержанию и
расположению в уголовно-процессуальном законе ориентирован на модель
процессуального договора, а не смягчающего наказание обстоятельства.
4. Признаки двустороннего характера и взаимности уступок сторон,
присущие процессуальному договору, не находят однозначного проявления в
гл. 40.1 УПК РФ, что не отвечает идейному наполнению рассматриваемого
института и обуславливают необходимость внесения в законодательство таких
изменений, которые учитывают компромиссную договорную природу
досудебного соглашения о сотрудничестве, заложенную в его наименовании и
сущности как письменного соглашения между двумя сторонами,
предусматривающего их взаимные обязательства.
5. Дискуссионный вопрос о стороне досудебного соглашения о сотрудничестве, представляющей государство, решается за счет определения ее основной характеристики: наличия достаточных полномочий для того, чтобы приобретать права и нести обязанности, предусмотренные соглашением, которые при отсутствии такого полномочия не были бы этим лицом реализованы. Кроме того, указанные полномочия должны позволять ему определять линию своего поведения на протяжении всего хода уголовного процесса ввиду длящегося характера реализации соглашения, что позволит обеспечить соблюдение принципов взаимности и двустороннего характера процессуального договора. Со стороны властных субъектов таким лицом
является прокурор как глава обвинительной власти, который в условиях состязательного процесса обладает свободой распоряжения обвинением, что позволяет ему выступать в качестве стороны досудебного соглашения о сотрудничества, а также предопределяет его предмет.
6. Предмет процессуального соглашения должны составлять взаимные
права и обязанности сторон. Ни те, ни другие в гл. 40.1 УПК РФ не
определены, что создает почву для злоупотребления правами и
необоснованного отказа от исполнения обязанностей.
Обязанности подозреваемого (обвиняемого) диссертантом
классифицированы в зависимости: от характера активности содействия – на
обязательства по оказанию информационного содействия и деятельного
содействия; от степени конкретизации формы содействия – на конкретные
действия, которые подозреваемый (обвиняемый) должен совершить, и вопросы,
в решении которых он должен содействовать в рамках исполнения
соглашения; в зависимости от субъектов, с чьей преступной деятельностью
связана предоставляемая информация, его действия могут касаться
расследования преступления, в совершении которого лицо подозревается
(обвиняется), преступлений, совершенных соучастниками сотрудничающего
лица, а также преступной деятельности третьих лиц, не являющихся
соучастниками подозреваемого (обвиняемого); в зависимости от видов
преступлений, к обязательствам подозреваемого (обвиняемого) относится
предоставление как информации о преступлениях, ранее не известных
правоохранительным органам, так и дополнительной информации об
известных преступлениях.
7. Отсутствие в ст. 317.3 УПК РФ прямого указания на обязательства прокурора ведет к пониманию соглашения лишь как смягчающего наказание обстоятельства и противоречит вытекающему из норм УПК РФ представлению о досудебном соглашении о сотрудничестве как процессуальном договоре.
К договорным обязательствам прокурора нельзя отнести ни обозначение
прокурором своей позиции в отношении наказания, о применении которого
подсудимому государственный обвинитель будет просить суд; ни внесение в
суд представления об особом порядке проведения судебного заседания и
вынесения судебного решения. К предмету соглашения наиболее относимы
нормы уголовного законодательства, которые могут быть (по мнению
диссертанта – должны быть) применены к сотрудничающему при соблюдении
им своих обязательств (п. 7 ч. 2 ст. 317.3 УПК РФ). Определение
процессуального статуса и полномочий прокурора как стороны досудебного
соглашения о сотрудничестве позволяет сделать вывод о способности
прокурора принять на себя соответствующие обязательства. Только
зафиксированные прокурором в соглашении о сотрудничестве при его
заключении нормы УК РФ, предусматривающие ответственность за вмененное
лицу преступление, и гарантированные им к сохранению в обвинительном
заключении дают сотрудничающему лицу возможность прогнозирования
положительных последствий выполнения им своей части соглашения и придают соглашению взаимный характер.
8. Содержание гл. 40.1 УПК РФ свидетельствует об ослаблении нацеленности законодателя на установление истины в качестве цели уголовно-процессуальной деятельности в делах, разрешаемых путем компромисса, поэтому требование безусловной истинности квалификации деяния при ее применении также нельзя рассматривать в качестве бесспорного. Указанный вывод открывает правовые возможности к расширению объема предмета досудебного соглашения о сотрудничестве за счет обязательств прокурора, касающихся квалификации преступления.
9. Отнесение к предмету досудебного соглашения о сотрудничестве
квалификации преступлений предполагает изменение традиционных
представлений о целях квалификационных решений. Кроме цели установления
предусмотренного уголовным законом состава преступления в совершенном
деянии, выделяется цель поощрения к совершению положительных
посткриминальных поступков. Поэтому предоставление прокурору полномочия
по изменению квалификации деяния при заключении и исполнении
досудебного соглашения не нарушает концепции УК РФ и УПК РФ. В целях
предупреждения злоупотреблений полномочиями в уголовно-процессуальном
законе следует установить следующие правила изменения квалификации
преступления при заключении досудебного соглашения о сотрудничестве:
а) применение нормы, смягчающей наказание; б) запрет на изменение
квалификации, если оно сопряжено с существенной переоценкой фактических
обстоятельств дела.
10. Учитывая, что в процессе реализации досудебного соглашения о
сотрудничестве обязательства сторон подлежат исполнению, квалификация
преступления, как основная часть предмета соглашения и обязательство
прокурора, должна совпадать с квалификацией, составляющей итоговое
обвинение и ограничивающей пределы судебного разбирательства. Изменение
квалификации в сторону, ухудшающую положение лица, после заключения
досудебного соглашения недопустимо.
11.Квалификация преступления является не только элементом содержания, но также условием заключения досудебного соглашения о сотрудничестве. Отдельные упоминания в законе о возможности заключения соглашения лишь при совершении преступления группой лиц, а также об ограниченности категорий преступления допустимыми случаями рассмотрения дела в особом порядке судебного разбирательства и подследственностью дел органам предварительного расследования, бессистемны и противоречивы. Исходя из цели института, заключение соглашений о сотрудничестве с лицами, подозреваемыми (обвиняемыми) в совершении преступлений небольшой и средней тяжести, в большинстве случаев нецелесообразно, однако в исключительных случаях соглашение может быть заключено и по таким делам, например, если имеются доказательства осведомленности подозреваемого
(обвиняемого) относительно тяжких и особо тяжких групповых преступлений, совершенных иными лицами.
Степень достоверности и апробация результатов исследования.
Необходимая степень достоверности полученных результатов определяется
использованием обширной теоретической и эмпирической базы,
использованием комплексного подхода в исследовании, применением научных методов познания.
Основные положения диссертации отражены в 11 работах, в том числе
трех – в журналах, включенных в Перечень рецензируемых научных изданий.
Теоретические и прикладные положения диссертации стали предметом
обсуждения на 7 научных и научно-практических конференциях: XV
ежегодной Международной научно-практической конференции «Судебная
реформа в России: прошлое, настоящее, будущее», г. Москва, МГУ, 2014 г.;
XI Международной научно-практической конференции «Татищевские чтения:
актуальные проблемы науки и практики», г. Тольятти, Волжский университет
им. В.Н. Татищева, 2014 г.; Всероссийской научно-практической конференции,
посвященной 90-летию Заслуженного юриста России, доктора юридических
наук, профессора Семена Абрамовича Шейфера и 65-летию его
профессиональной деятельности, г. Самара, СамГУ, 2015; VII Международной
научно-практической конференции «Фундаментальные проблемы науки»,
г. Уфа, 2015 г.; II Международной научно-практической конференции
«Проблемы современной юридической науки: актуальные вопросы», г. Красноярск, 2015 г.; III Международной научно-практической конференции «Теория и практика современной юридической науки», г. Самара, 2016 г.; круглом столе «Доказательство и доказывание», посвященном 92-летию Заслуженного юриста России, доктора юридических наук, профессора Семена Абрамовича Шейфера и 67-летию его профессиональной деятельности, г. Самара, Самарский университет, 2017 г.
Материалы исследования используются автором в процессе преподавания специального курса «Квалификация преступлений» в Самарском национальном исследовательском университете имени академика С.П. Королева.
Диссертация обсуждена и одобрена на заседании кафедры уголовного процесса и криминалистики Самарского университета.
Структура работы. Работа состоит из введения, трех глав, включающих в себя 9 параграфов, заключения, списка литературы, приложений, отражающих обобщение изученной практики.
История и особенности современного правового регулирования и практики применения аналогов института досудебного соглашения о сотрудничестве в зарубежных странах
Досудебное соглашение о сотрудничестве – новый для российского уголовного процесса институт, появление которого связано с использованием опыта применения подобных компромиссных процедур в зарубежных странах. Соответственно, понимание его юридической природы и способа существования в российской правовой системе невозможно без рассмотрения пути становления института (его аналогов) в зарубежных странах. Проведенный анализ позволит систематизировать опыт различных государств по применению подобных институтов, выявить их общие тенденции и на этой основе сделать вывод о том, насколько «наш» институт схож и в чем отличен от своих зарубежных аналогов, каково значение его заимствования и оправдано ли оно.
Сразу оговоримся, что в настоящем параграфе исключительное использование термина «досудебное соглашение о сотрудничестве» не вполне корректно, поскольку в каждой национальной системе права аналоги этого института различны не только по терминологии (указанные различия обусловлены в том числе особенностями перевода), но и по своему наполнению. В литературе при сравнении российского досудебного соглашения о сотрудничестве и его зарубежных «копий», как правило, используют различные варианты сделок, которые именуют сделками с правосудием4, сделками с обвинением5, сделками о признании вины6.
Каждое из приведенных понятий имеет самостоятельное содержание, о чем свидетельствует конкретизация в них предмета соглашения (признание вины как предмет сделки), его идейного наполнения (сделка с правосудием как нейтрализация идеи правосудия при применении указанного института в уголовном процессе), либо уточнение сторон сделки (сделка со стороной обвинения, с правосудием в значении «с судом»), поэтому использование приведенных терминов как тождественных недопустимо. Однако исследуемые институты роднит их согласительная, компромиссная и взаимовыгодная основа, которая выражается в применении термина «сделка». В целях уяснения природы российского досудебного соглашения о сотрудничестве его необходимо сравнить именно с такой иностранной сделкой, осознавая при этом их общие и различные характеристики и адекватно оценивая степень их юридического родства.
В целях систематизации исследования важны особенности возникновения сделок в государствах с англосаксонской и континентальной правовой традицией, их путь распространения на континент, а также мутации, которые они претерпели в ходе этих процессов. Выбранный нами аспект исследования не случаен. Англосаксонская (иначе – англо-американская) и континентальная (иначе – романо-германская) правовые традиции представляют собой основные пути исторического развития, которые отличаются отношением к сути права, источниками права, традициями, культурой каждого народа. Так, страны англосаксонской правовой семьи характеризуются необычайно сильной ролью неписаного права (положений общего права и судебного права). В континентальной правовой системе преимущественное значение в системе источников права играют законы – в рассматриваемом случае, уголовно-процессуальные кодексы, а нормы неписаного права (су дебные прецеденты) не обладают доминирующим значением: к правилам, вытекающим из них, обращаются при толковании применяемых правовых норм7. Помимо указанных наиболее явных различий в источниках права, которые, очевидно, обусловливают специфику регулирования и применения института сделки в уголовном процессе, соответствующую дифференциацию типов уголовно-процессуальных систем проводят и по другим не менее важным причинам.
В странах континентального типа материальную (объективную) истину обычно рассматривают как цель доказывания по уголовному делу. При этом ее противопоставляют процедурной справедливости, которую расценивают в качестве основной характеристики «чистой» состязательности, свойственной государствам англо-американского типа (в максимально общем виде понимаемую как противоборство сторон защиты и обвинения, контролируемое нейтральным арбитром-судом). В последнем случае, по мнению отдельных исследователей, в частности, Н.Г. Стойко, соблюдение процессуальной справедливости само по себе ведет к достижению истины или доказанности (обоснованности) итоговых, окончательных выводов суда, т.е. противопоставление сравниваемых юрисдикций осуществляется именно по способу достижения цели, которая, впрочем, является для них общей. Так, в англосаксонской системе используется «состязательный метод», который заключается в оспаривании сторонами обвинения и защиты позиций друг друга путем представления доказательств и их исследования непосредственно перед судом, причем обе стороны собирают и представляют только те доказательства, которые требует суд. На их основе суд должен разрешить дело по существу, руководствуясь критерием отсутствия разумных сомнений. Считается, что, если суд и стороны пользуются общими строгими правилами и критериями доказывания, действуя в пользу истины (и справедливости), а суд к тому же еще и следит за их соблюдением (как в ходе разбирательства, так и до него, осу ществляя судебный контроль и обеспечивая принцип «равенства исходных возможностей»), то и результат будет истинным8.
Иным образом указанное различие раскрывает, в частности, Л.В. Головко. По его мнению, в англосаксонском уголовном процессе перед судом не ставится задача установить объективную (материальную) истину, то есть выяснить все фактические обстоятельства дела, их квалифицировать и принять надлежащее решение в интересах абстрактного публичного правопорядка. В этом смысле функцией англосаксонского суда является не беспристрастное самостоятельное исследование по уголовному делу, но беспристрастное разрешение спора между двумя противоборствующими сторонами9. Представленная позиция видится весьма точной в этом отношении. Цель уголовно-процессуальной деятельности не должна подменяться её результатом, что происходит в случае утверждения о неизбежной достижимости истины специфическими методами в условиях «чистой» состязательности. Цель являет собой предмет стремления субъекта10, который предопределяет направленность действий лиц, участвующих в уголовном процессе. И цель уголовного судопроизводства в странах англосаксонского типа не может быть определена как тождественная соответствующим целям в континентальных государствах, исключительно на основании того, что и в том, и в другом случае в результате достигается истина. Кроме того, материальная (объективная) истина и истина процессуальная (вероятностная, формальная) являются разными категориями, не совпадающими по своему наполнению. Такое различие должно быть учтено, поскольку оно является определяющим при разграничении рассматриваемых правовых систем и непосредственно влияет, в том числе на характер применимых компромиссных процедур в уголовном процессе.
В продолжение последнего из приведенных факторов, в качестве различий англо-саксонской и континентальной правовых семей называют приоритет публично-правовых интересов в континентальном уголовном процессе. В противовес романо-германской правовой семье, англо-американская правовая система признает приоритет частноправового интереса как цель уголовного процесса и обосновывает первичность требования урегулирования конфликта, возникшего в результате преступления, по отношению к другим целям и задачам процесса11. В этой связи, объясняя различия англо-американского и континентального уголовного процесса, А.С. Барабаш обозначает наличие принципиально разных исходных начал организации уголовного судопроизводства – публичности и состязательности, которые выходят за рамки принципов, лежащих в основе соответствующих моделей, каждой из которых свойственна своя система принципов и познавательные схемы реализации12.
Указанные подходы к дифференциации типов уголовно-процессуальных мировых систем избраны в настоящей работе не случайно. Столь существенные различия в основополагающих началах права, в его целях и основах повлекли значительные расхождения в способе существования различных институтов уголовного процесса – предварительного расследования, доказывания, судебного разбирательства и др. В том числе указанные особенности не могли не повлиять на различие в применении государствами англо-американской и континентальной правовой системы компромиссных процедур, связанных с заключением разного рода сделок (соглашений) с лицами, подвергающимися уголовному преследованию. Учитывая исторически сформировавшуюся близость (схожесть) уголовно-процессуальных систем государств, обусловившую их теоретическое разделение на две указанные группы, проанализируем путь появления и развития рассматриваемого института сделки с учетом специфики той или иной правовой системы
Правовая природа досудебного соглашения о сотрудничестве как межотраслевого института российского права
Несмотря на первоначальную, весьма осторожную реакцию на введение института досудебного соглашения о сотрудничестве, со временем правоприменители оценили преимущества института и стали использовать предоставленную законом возможность взаимовыгодного сотрудничества с лицом, подвергаемым уголовному преследованию. Количество рассмотренных в Российской Федерации дел с заключенным соглашением о сотрудничестве имеет тенденцию к росту, хотя в общей массе рассмотренных судами дел их удельный вес пока не велик (см. таблицу 1). Таблица 1 - Статистические данные о количестве рассмотренных уголовных дел с заключенными досудебными соглашениями о сотрудничестве в РФ в 2011-2016 года134
Более широкому использованию института досудебного соглашения о сотрудничестве, несомненно, препятствует несовершенство его правового регулирования. Множественные внутренние неточности и противоречия, в первую очередь обусловленные новизной и неопределенностью юридической сущности этого института, с которыми сталкиваются правоприменители, вызывают неугасаю-щий интерес и со стороны теоретиков уголовного процесса.
Согласно п. 61 ст. 5 УПК РФ досудебное соглашение о сотрудничестве – это соглашение между сторонами обвинения и защиты, в котором указанные стороны согласовывают условия ответственности подозреваемого или обвиняемого в зависимости от его действий после возбуждения уголовного дела или предъявления обвинения. В рамках исследования юридической природы рассматриваемого института обратим внимание на то родовое понятие, к которому законодатель относит рассматриваемый институт – соглашение. Однако является ли оно соглашением (договором), исходя из иных норм УПК РФ?
Указанный вопрос об определении правовой природы досудебного соглашения о сотрудничестве – является ли он частноправовым институтом, внедренным и адаптированным в публичный уголовный процесс, либо же он имеет под собой публичноправовую (уголовно-процессуальную или уголовно-правовую) основу, в которой просматриваются отдельные черты договорного права, является крайне важным и определяющим для нашего исследования. Он имеет принципиальное значение, поскольку ответ на него поможет определить, применимы ли принципы частноправового договора для разрешения отдельных вопросов заключения и реализации соглашения о сотрудничестве. В первую очередь такие вопросы возникают при необходимости изменения условий досудебного соглашения о сотрудничестве, при прогнозировании последствий заключения и прекращения соглашения о сотрудничестве, а также определении последствий одностороннего отказа от исполнения принятых на себя обязательства – как по отношению к обвиняемому (подозреваемому), так и к «государству» (прокурору, иным субъектам со стороны обвинения, суду). Указанные проблемы не находят разрешения в уголовно-процессуальном законодательстве и в настоящее время они оставлены за пределами правового регулирования, что неизбежно создает трудности для правоприменителя и означает недоработку законодателя при введении соответствующего института в УПК РФ.
Данная проблематика подтверждается неединообразными позициями правоприменителей по вопросам, напрямую связанным с договорными свойствами соглашения. Например, 33,3 % опрошенных сотрудников прокуратур согласились, что положительные перспективы заключения досудебного соглашения для обвиняемого не обеспечены и не прогнозируемы на момент подписания соглашения. На вопрос, являются ли обстоятельства, указанные в досудебном соглашении о сотрудничестве в качестве последствий его выполнения для обвиняемого, обязательными для стороны обвинения и суда, 43,6 % респондентов ответили отрицательно.
В случае признания частноправовой природы досудебного соглашения о сотрудничества в качестве ориентира для применения и дальнейшего реформирования рассматриваемого института могут быть применены средства, выработанные и апробированные в рамках договорного права.
В соответствии со ст. 317.1 УПК РФ подозреваемый (обвиняемый) вправе подать ходатайство о заключении соглашения о сотрудничестве прокурору через следователя. В указанном ходатайстве подозреваемый (обвиняемый) указывает, какие действия он обязуется совершить в случае заключения соглашения. Иными словами, это предложение заключить договор, условия которого, согласно циви-листической терминологии, представляют собой оферту. Рассмотрев поступившую оферту, следователь, а после него – прокурор принимают решение о ее акцепте. Впоследствии прокурор с участием следователя, а также подозреваемый (обвиняемый) с защитником составляют договор, в котором помимо формальных сведений о сторонах указывается описание совершенного преступления с указанием ряда обстоятельств, подлежащих доказыванию (пп. 1-4 ч. 1 ст. 73 УПК РФ), квалификации содеянного, действий подозреваемого (обвиняемого), которые он обязуется совершить в рамках сотрудничества и положений уголовного закона, которые могут быть применены при выполнении подозреваемым (обвиняемым) своих обязательств по соглашению (ст. 317.3 УПК РФ). После заключения соглашения в ходе предварительного расследования подозреваемый (обвиняемый) совершает обещанные действия в рамках исполнения соглашения. В качестве исполнения соглашения прокурор со своей стороны составляет представление, подтверждающее выполнение лицом условий заключенного соглашения, которое влечет вынесение судом решения с применением поощрительных норм, содержащихся в УК РФ (ст.ст. 317.5-317.7 УПК РФ).
Описанный механизм заключения и реализации досудебного соглашения о сотрудничестве определенно следует договорной логике. В наиболее упрощенном виде ее можно представить в виде следующей связки: оферта – акцепт – заключение соглашения – реализация соглашения. Однако для того, чтобы определить, является ли досудебное соглашение о сотрудничестве договором (сделкой), необходимо выявить ключевые характеристики сделки и соотнести их с имеющимися в УПК РФ положениями.
Анализ понятия сделки необходимо начать с исследования гражданско-правовых признаков сделки, которая, собственно, внедрена в процессуальные отрасли права в различных модификациях именно из материального права.
В результате согласования сторонами своих позиций, их оформления (подача ходатайства – его удовлетворение – заключение соглашения) у сторон возникают определенные права и обязанности, что является характерным признаком любой сделки. Такой вывод делаем из анализа понятия сделки, законодательно зафиксированного в ГК РФ: сделками признаются действия лиц, направленные на установление, изменение или прекращение прав и обязанностей (ст. 153 ГК). Возникают ли какие-либо права и обязанности у сторон при заключении соглашения о сотрудничестве? Полагаем, что да. Эти права и обязанности в случае применения гл. 40.1 УПК связаны с сотрудничеством обвиняемого и упрощением порядка судебного разбирательства при его согласии с обвинением; назначением наказания в сниженных пределах другой стороной – на данном этапе исследования условно называемой государством (под ним в данном случае понимаем не только участников стороны обвинения, но и применяющий положения УПК и назначающий наказание суд, которых с определенной долей условности именуем совместно «государством»).
Возникновение соответствующих обязательств подтверждает и установление в законе ответственности за их неисполнение: так, согласно ст. 63.1 УК РФ если лицом, заключившим досудебное соглашение о сотрудничестве, были предоставлены ложные сведения или сокрыты от следователя либо прокурора какие-либо иные существенные обстоятельства совершения преступления, суд не только не применяет поощрительные нормы, связанные с назначением наказания в связи с соглашением, но и наказывает лицо невозможностью применения ст. 64 УК РФ, не имеющей никакого отношения к досудебному соглашению. Иначе как видом ответственности за неисполнение принятых обязательств эту норму нельзя определить.
Сделка (договор) – институт частного права, однако это вовсе не препятствует его эффективной реализации в процессуальных (публичных) отраслях. Примером могут служить, в частности, соглашение о подсудности, третейское (арбитражное) соглашение о примирительной процедуре, мировое соглашение в арбитражном, гражданском, административном процессах. Эти соглашения являются проявлением проходящих в отечественной правовой системе процессов конвергенции частного и публичного права, которые в настоящее время очень актуальны по причине нерешенности сложнейшей задачи – определения границ частного и публичного, вызванной сочетанием в едином институте, казалось бы, несовместимых явлений135. Проявлением указанной проблемы является неопределенность в вопросе об основаниях квалификации преступления в досудебном соглашении о сотрудничестве, которые напрямую определяются существом соглашения как сделки либо как иного института, применимого в жестких рамках закона и исключающего его диспозитивные начала.
Предмет досудебного соглашения о сотрудничестве: понятие, содержание, перспективы развития
Досудебное соглашение о сотрудничестве, как мы уже выяснили, имеет смешанную природу и сконструировано по договорной логике (несмотря на то, что в законе она не выстроена полноценным образом). В этой связи рассматриваемому соглашению также свойственна характеристика предмета. Предмет представляет собой основу конструирования договорных отношений в любой отрасли права.
Предмет досудебного соглашения о сотрудничестве является доктринальным понятием, не используемым в уголовно-процессуальном законодательстве. Несмотря на это определение понятия предмета соглашения и его наполнения является необходимым, поскольку оно предопределяет пределы возможного и допустимого сотрудничества как со стороны прокурора, так и со стороны подозреваемого (обвиняемого), что составляет смысл введения института досудебного соглашения о сотрудничестве.
Учитывая отсутствие законодательного определения предмета договора, обратимся к одному из его авторитетных доктринальных понятий: предмет договора представляет собой действия (или бездействие), которые должна совершить обязанная сторона (или соответственно воздержаться от их совершения).230 В досудебном соглашении о сотрудничестве, как отмечают многие исследователи, предметом являются совокупность обязанностей сторон, возникающих из соглашения231. Как справедливо уточняет А.С. Каретников, обязательства – предмет договора, его стержень, а потому только они и имеют смысл для лиц, заключающих соглашение о сотрудничестве, так как их исполнение влечет за собой для каждой стороны позитивные последствия232. Полагаем, что указанные определения, отражая наиболее сложный элемент предмета соглашения – обязанности его субъектов, – упускают при этом другую его неотъемлемую составляющую – права.
Содержание досудебного соглашения о сотрудничестве приведено в ч. 2 ст. 317.3 УПК РФ. Учитывая, что предмет соглашения является составной частью его содержания, выделим из перечня те сведения, которые образуют предмет соглашения, помня при этом о его двустороннем обязывающем характере. Очевидно, что предмет соглашения должны составлять действия обеих сторон, однако приведенная выше норма УПК указывает лишь на действия, которые подозреваемый или обвиняемый обязуется совершить в целях выполнения им принимаемых на себя обязательств.
К обязанностям подозреваемого или обвиняемого, принимаемым им на себя согласно соглашению о сотрудничестве, относящимся к предмету соглашения, исследователи однозначно относят предоставление им информации или иную форму сотрудничества (п. 6 ч. 2 ст. 317.3 УПК РФ).233. Детальное исследование этих обязательств не может быть осуществлено исключительно на основании закона, поскольку в действующем законодательстве отсутствует конкретный перечень возможных обязательств подозреваемого или обвиняемого, принимаемых им при заключении досудебного соглашения о сотрудничестве. Данное решение представляется обоснованным ввиду бесконечного многообразия характеристик уголовных дел, в каждом из которых от сотрудничающего лица требуется совершение индивидуально определенных действий. Данное обстоятельство создает объективные трудности для их определения и группировки. Вместе с тем в отдельных нормах УПК РФ содержатся разнородные характеристики таких действий, которые в своей совокупности могут определить реальные границы возможного сотрудничества лица в рамках соглашения. Так, в ч. 2 ст. 317.1, ч. 1 ст. 317.5 УПК РФ есть указание, что такими обязательствами должны быть действия, совершаемые в целях содействия следствию в:
раскрытии и расследовании преступления;
изобличении и уголовном преследовании других соучастников преступления;
розыске имущества, добытого в результате преступления.
При этом согласно ч. 4 ст. 317.6 и ч. 5 ст. 317.4 УПК РФ содействие не должно заключаться лишь в сообщении сведений о собственном участии в преступной деятельности. В ч. 5 ст. 317.4 УПК РФ, введенной в действие Федеральным законом от 03.06.2016 № 322-ФЗ, имеется еще одно требование – предоставляемые сведения должны быть неизвестны органам предварительного расследования.
Указанные нормы носят разобщенный характер, не представляют собой систему, хотя все они в той или иной степени регулируют границы важнейшего элемента досудебного соглашения о сотрудничестве – его предмета. Такой бессистемный характер изложения норм рождает немало сложностей при их исследовании и применении.
Значительную трудность для толкования представляет положение ч. 1 ст. 317.5 УПК РФ, согласно которому прокурор в своем представлении помимо прочего указывает преступления или уголовные дела, обнаруженные или возбужденные в результате сотрудничества с обвиняемым. Дело в том, что в представлении прокурор отражает результаты реализации обвиняемым своих обязательств, указанных в соглашении, являющихся его предметом, а не действия органов уголовного преследования, хотя бы и обусловленные взаимодействием с обвиняемым. Во всяком случае, обвиняемый не может нести ответственность за неэффективное распоряжение этими органами предоставленными им сведениями. Более того, из закона не ясно, является ли указанный результат сотрудничества обязательным условием соответствующего смягчения наказания или альтернативно возможным. Изучение материалов уголовных дел и приговоров по делам с заключенными соглашениями о сотрудничестве показало, что на практике исходят из альтернативного характера указанных признаков (результатом реализации 15,1 % соглашений было возбуждение новых уголовных дел, а 18,4 % делах показания обвиняемого, данные в рамках исполнения соглашения, легли в основу обвинения третьих лиц, не являвшихся соучастниками расследуемого преступления).
Кроме того, ч. 2 ст. 317.1 УПК РФ предполагает возможность содействия лишь в рамках совершенного преступления, поскольку речь идет о «соучастниках» и «преступление» упомянуто в единственном числе, но при этом содействие не должно заключаться лишь в сообщении сведений о собственном участии в преступной деятельности (ч. 4 ст. 317.6 УПК РФ). На указанные противоречия справедливо обращается внимание исследователями234, и они влекут серьезные практические разночтения и нуждаются в устранении.
В ст.ст. 317.1, 317.5 УПК РФ содержится положение о необходимости получения от сотрудничающего лица содействия в раскрытии и расследовании преступления в результате заключения соглашения. Отдельными авторами при анализе данной нормы обращается внимание на то, что из ее буквального понимания, учитывая имеющийся в ней соединительный союз «и», объединяющий раскрытие и расследование преступления, следует, что содействие должно быть направлено на обе цели одновременно, что не всегда возможно235, тем более учитывая, что цели этих действий определенно не совпадают. Так, под раскрытием преступления понимается установление события преступления и лиц, его совершивших, а расследование преступления – деятельность, направленная на собирание доказательств по установлению события преступления и лиц, его совершивших236. Полагаем, что указанная законодательная неточность имеет место, однако не носит принципиального характера: в процессе расследования преступления преследуется цель его раскрытия. Деятельность и цель этой деятельности – категории неоднородные, разноуровневые, и в этой связи они не могут противопоставляться друг другу. В любом случае их объединение в законе при определении характера содействия по аналогичным причинам некорректно.
В целом основанием возникновения указанных дискуссий является нарушение законодателем принципов единообразия используемой терминологии и внутреннего соответствия норм друг другу. При описании норм, определяющих принимаемые подозреваемым (обвиняемым) обязательств, необходимо конкретно представлять возможные пределы такого сотрудничества и исходя из них, унифицировать и систематизировать указанные нормы. Учитывая важность определения предмета соглашения, в настоящем исследовании предпримем попытку к устранению указанных недостатков.
Определенно можно утверждать, что характер обязательств обвиняемого или подозреваемого индивидуален и не должен быть ограничен законом, в частности, указанием на сотрудничество относительно собственной преступной деятельности лица и его соучастников, а соответствующие отсылки в УПК РФ (ч. 2 ст. 317.3, п. 2 ч. 1 ст. 317.5) должны быть откорректированы.
При этом правоприменители, игнорируя наличие указанных противоречий, допускают максимально широкий круг возможных обязательств сотрудничающего лица, о чем свидетельствуют данные изученной судебной практики: в 10,8% дел предметом сотрудничества было предоставление информации о преступной деятельности третьих лиц, не являющихся соучастниками обвиняемого, а в 17,8 % дел – предоставление информации о преступлениях, ранее не известных правоохранительным органам. При этом по итогам реализации заключенных досудебных соглашений в 18,4 % случаях показания сотрудничающего лица легли в основу обвинения третьих лиц, не являвшихся соучастниками расследуемого преступления, а в 15,1 % случаях были возбуждены новые уголовные дела. Таким образом, законодательные неточности, ставящие под сомнение допустимость определения в качестве предмета соглашение представление информации о преступной деятельности третьих лиц, не являющихся соучастниками обвиняемого, представляются негативным явлением и должны быть устранены.
Изменение квалификации преступлений при заключении досудебного соглашения о сотрудничестве и его реализации
В ходе проведенного исследования нами сделан вывод о противоречивости законодательного регулирования института досудебного соглашения о сотрудни-честв: его форма свидетельствует об идее заключения договора между сторонами в публичной плоскости, но содержательно он имеет значительно большее сходство со смягчающим наказание обстоятельством. Устранение этого несоответствия и придание соглашению недостающих черт полноценного процессуального договора возможно посредством официального отнесения квалификации преступления к предмету досудебного соглашения о сотрудничестве. В ходе определения концептуальной возможности и правомерности такого формулирования предмета соглашения возникает закономерный вопрос о необходимости и целесообразности установления пределов допустимого изменения квалификации преступления прокурором при заключении соглашения.
В первую очередь, следует определиться, какой подход является предпочтительным: либо идея неограниченных пределов изменения квалификации преступления при заключении соглашения, либо признание необходимости четкого определения вариантов допустимой переквалификации преступления. Принятие соответствующего решения должно быть осуществлено законодателем самостоятельно исходя из множества соображений, в том числе связанных с видением процессуального положения прокурора и готовностью доверить ему абсолютные полномочия по распоряжению обвинением. В любом случае, такое решение не может предварять принципиальное признание допустимости изменения квалификации как условия соглашения. При рассмотрении механизмов определения квалификации в таких случаях в рамках настоящего исследования мы ставим целью представить все их возможные варианты, в том числе существующие в зарубежном праве, в качестве альтернативно возможных предложений законодателю, любое из которых может быть воспринято при проведении концептуального реформирования института досудебного соглашения о сотрудничестве.
С одной стороны, ограничения изменения квалификации в данном случае могут отсутствовать, учитывая статус прокурора как главы обвинительной власти и его полномочие на распоряжения уголовным иском. Предусмотрев в УПК РФ право прокурора определять квалификацию преступления при формулировании условий досудебного соглашения о сотрудничестве, законодатель может пойти дальше по этому пути посредством абсолютного оставления квалификации содеянного на его усмотрение в целях предоставления прокурору максимально широкого набора инструментов для стимулирования лица к сотрудничеству с правоохранительными органами.
Подобный неограниченный вариант урегулирования данных отношений, хотя и с некоторыми уточнениями, применим в сделках, связанных с изменением обвинения (charge bargaining) в США. Учитывая, что в мировой практике они представляют собой едва ли не единственный пример легального урегулирования механизма определения квалификации преступления в подобных делах, необходимо рассмотреть соответствующие положения Инструкций для федеральных прокуроров США в целях выявления возможности их применения в российских условиях.
В разделе 9-27.400 «Соглашения о признании вины. Общие положения» указанных Инструкций отмечается, что соглашения об обвинении предполагают изменение квалификации деяния путем исключения или невключения отдельных пунктов обвинения (в соответствующих нормах используется понятие «charge», которое дословно переводится как «обвинение», поэтому при рассмотрении настоящего вопроса данный термин будем использовать наряду с термином «квалификация преступления», опуская их различное наполнение, признаваемое в российской уголовно-процессуальной науке).
Во-первых, если диапазон назначаемого наказания, в рамках которого может быть вынесен приговор, не меняется при изменении обвинения, то некоторые пункты обвинения могут быть исключены как часть сделки. Во-вторых, прокуроры могут отказаться от части обвинений с одобрения вышестоящего прокурора, указывая определенные причины принятия такого решения. Это положение подтверждает, что цели справедливой квалификации деяния являются не единственными и должны быть достигнуты наряду с другими целями федеральной системы уголовного правосудия344. Предложенная в данных правилах идея согласования условий соглашения может быть воспринята и в отечественном уголовном процессе. Учитывая серьезность и значимость решения об изменении квалификации деяния в обмен на сотрудничество с обвиняемым, такие соглашения могут подлежать согласованию с прокурорами субъектов Российской Федерации, их заместителями.
Кроме того, согласно разделу 9-27.430 «Выбор пунктов обвинения в соглашении о признании вины» Инструкций, обвинение, указываемое в соглашении, должно отвечать следующим требованиям345:
1. оно должно предусматривать ответственность за наиболее тяжкое преступление, соотносящееся с характером и масштабами преступного поведения лица. Соглашение должно гарантировать, что публичный акт обвинения обеспечивает адекватное отражение поведения обвиняемого. Полагаем, что указанное требование логично и применимо в условиях российского соглашения о сотрудничестве – прокурор в рамках соглашения, несомненно, стремится к квалификации, наиболее близкой к условно «правильной», подтвержденной доказательствами, а обвиняемый (подозреваемый) стремится к ее максимальному смягчению. Соответствующие интересы подлежат согласованию и гармонизации в ходе обсуждения проекта соглашения, исходя из множества факторов, в особенности – объема предлагаемого сотрудничества лица.
2. обвинение должно иметь соответствующее фактическое основание. Поэтому важно, чтобы квалификация, относящаяся к предмету соглашения, могла быть доказана в суде независимо от признания вины. Это требование предназначено, чтобы не допустить признания вины лицом, не совершавшим преступление. Данное требование имеет цель, несомненно, нуждающуюся в восприятии российской правоприменительной практикой, – обеспечение недопустимости самооговора лица при заключении соглашения и в рамках применения других близких компромиссных процедур, предусмотренных гл. 32.1, 40 УПК РФ. Следствием выполнения данного требования должно быть подтверждение обвинения совокупностью собранных на предварительном расследовании доказательств.
3. обвинение влечет назначение определенного наказания. Когда соглашение об обвинении будет заключено, суд будет ограничен возможностью назначения наказания не выше предела, установленного законом для преступления, указанного в соглашении. В этой связи при определении квалификации обвинитель должен принять во внимание цели наказания, санкции, установленные в нормах, тяжесть преступления, обстоятельства, смягчающие и отягчающие наказание, которые могут быть применены к обвиняемому. Указанное требование аналогично актуально и, по нашему мнению, оно лежит в основе идеи заключения соглашения как договора, поскольку гарантирует предоставление реальных преимуществ сотрудничающему лица при прогнозировании пределов назначаемого судом наказания. Дополнительной гарантией реализации данной нормы является положение Федерального руководства по вынесению приговоров в США, прямо предусматривающее, что суд связан позицией прокурора и не вправе вторгаться в свободу усмотрения прокурора по распоряжению обвинением.346
4. обвинение не должно оказывать негативное влияние на расследование или судебное преследование других лиц. В частности, необходимо проверять, не повлечет ли выделение дела в отношении обвиняемого признание недопустимыми доказательств в отношении его соучастников, не будут ли предоставлены лицом, заключившим соглашение, сомнительные оправдательные показания в интересах других обвиняемых и т.п. Соответствующее требование связано с дифференциацией видов соглашений в уголовно-процессуальной системе США, предусматривающих в качестве обязательств обвиняемого признание вины, а не только связанных с его сотрудничеством. Соглашение, предусмотренное в гл. 40.1 УПК РФ, предполагает обязательное получение от лица необходимой информации, в первую очередь, касающейся преступной деятельности соучастников, в том числе посредством ее подтверждения в ходе предварительного расследования и судебного разбирательства по делу в отношении соучастников. Поэтому предлагаемое в Инструкциях для федеральных прокуроров США требование связано с проверкой выполнимости обвиняемым своих обязательств, составляющих предмет соглашения о сотрудничестве, при его формировании, и оно действует в российском уголовном процессе в настоящее время.