Доследственная проверка как часть досудебного производства Лизунов Алексей Сергеевич

Содержание к диссертации

Введение

Глава 1. Теоретико-правовые проблемы произ водства доследственной проверки

1. Понятие и проблема определения места доследственной проверки в структуре досудебного производства 16

2. Условия эффективности доследственной проверки и соответствие им современной процедуры ее производства 32

Глава 2. Исторические, зарубежные и доктринальные предпосылки к совершенствованию института дослед-ственной проверки

1. Генезис института доследственной проверки по отечественному законодательству 61

2. Зарубежный опыт производства доследственной проверки 83

3. Переход к состязательной модели уголовного судопроизводства как предпосылка к модернизации института доследственной проверки 101

Глава 3. Концепция совершенствования института доследственной проверки

1. Теоретико-правовая модель модернизации института доследст венной проверки 120

2. Усовершенствованная структура доследственной проверки 143

Заключение 176

Список литературы

• Условия эффективности доследственной проверки и соответствие им современной процедуры ее производства
• Зарубежный опыт производства доследственной проверки
• Переход к состязательной модели уголовного судопроизводства как предпосылка к модернизации института доследственной проверки
• Усовершенствованная структура доследственной проверки

Введение к работе

Актуальность темы исследования. В современных условиях уголовно-процессуальное право переживает период бурного реформирования, предопределяемого социально-политическими изменениями в государстве и обществе. Нормативное закрепление принципа состязательности и равноправия сторон, распространение процедуры судебного контроля на досудебное производство изменило научную парадигму уголовного процесса, пробудило к жизни новый виток теоретических дискуссий. Так, в центре обсуждения оказался вопрос о целесообразности сохранения в структуре отечественного уголовного процесса стадии возбуждения уголовного дела и осуществляемой в ее пределах деятельности, именуемой доследственной проверкой.

Отметим, что, несмотря на частое употребление термина «доследствен-ная проверка» в выступлениях представителей силовых ведомств¹, в средствах массовой информации² и даже нормативных правовых актах³, на монографическом уровне он не исследовался и соответственно не был введен в научный оборот.

В настоящее время концептуальная идея упразднения стадии возбуждения уголовного дела уже получила свое нормативно-правовое воплощение в отдельных странах постсоветского пространства (Грузия, Украина, Казахстан и др.).

¹ См., например: Видео-интервью А. Сидриевой – старшего помощника СУ СК по Новго
родской области. Опубликовано 23 сентября 2015 г. URL: (дата обращения: 28.03.2017).

² См., например: Доследственная проверка о 95-миллионом бонусе директора «Почты
России» продолжается. Интернет-сайт газеты «Ведомости». URL: (дата обращения:
28.03.2017).

³ См., например: Об организации прокурорского надзора за процессуальной деятельно
стью органов дознания: приказ Генеральной прокуратуры РФ от 26 января 2017 г. № 33;
Об организации взаимодействия Следственного комитета Российской Федерации со сред
ствами массовой информации и общественностью: приказ Следственного комитета РФ от
11 августа 2011 г. № 127; Об организации дознания в федеральной службы судебных при
ставов (вместе с «Положением об организации дознания в Федеральной службе судебных
приставов): приказ ФССП России от 10 апреля 2015 г. № 232 (ред. от 30 марта 2016 г.); Об
организации прокурорского надзора за исполнением законодательства в сфере миграции:
приказ Генеральной прокуратуры РФ от 1 июля 2015 г. № 343; Об организации прокурор
ского надзора за исполнением законов об охране окружающей среды и природопользова
ния: приказ Генеральной прокуратуры РФ от 1 апреля 2014 г. № 165.

Необходимость отказаться от института возбуждения уголовного дела, трансформировав его в институт начала уголовного судопроизводства, признается и составителями Дорожной карты дальнейшего реформирования органов внутренних дел Российской Федерации¹.

В целом заданной тенденции отвечает и принятый отечественным законодателем Федеральный закон от 4 марта 2013 года № 23-ФЗ «О внесении изменений в статьи 62 и 303 Уголовного кодекса Российской Федерации и Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации»².

С принятием названного Закона произошло расширение перечня следственных и иных процессуальных действий, производство которых допустимо до возбуждения уголовного дела, что повлекло за собой явное размывание границ в способах уголовно-процессуального познания между стадиями возбуждения уголовного дела и предварительного расследования. Тем самым можно констатировать, что законодатель сделал первый шаг на пути к ликвидации стадии возбуждения уголовного дела, но не довел начатое им реформирование до логического завершения. Следствием этого стало возникновение дополнительных правовых коллизий и трудностей в правоприменительной деятельности.

На первый взгляд, важной мерой на пути повышения уровня эффективности борьбы с преступностью должно было послужить расширение способов собирания доказательств на стадии возбуждения уголовного дела, но подобные ожидания не оправдались.

Согласно сведениям официальной статистики, в 2013 году на территории Российской Федерации было зарегистрировано 2 206 249 преступлений, из которых раскрыто 1 238 251, что составило 56,1%, в 2014 году из зарегистрированных 2 166 399 преступлений раскрыто 1 176 428, или 54,3%. В 2015 году из зарегистрированных 2 388 476 преступлений раскрыто 1 254 706, что составило 52,5%, в 2016 году из зарегистрированных

¹ Дорожная карта дальнейшего реформирования органов внутренних дел Российской Феде
рации. URL: (дата обращения: 29.03.2017).

² Российская газета. 2013. 6 марта.

2 160 063 преступлений раскрыто 1 189 770, или 55%¹. На низкие показатели раскрываемости преступлений указал в своем выступлении 9 марта 2017 года на расширенной коллегии МВД России Президент РФ В.В. Путин².

Проводимая в последнее время реформаторская деятельность по преобразованию института возбуждения уголовного дела находится в сфере перманентного конфликта, связанного, с одной стороны, с потребностью в изобличении лица, виновного в совершении преступления, и ограждением вовлекаемой в уголовно-процессуальную деятельность личности от необоснованного ограничения ее естественных прав и свобод. Способом, посредством которого уголовно-процессуальное право разрешает такого рода конфликты, является компромисс³, предполагающий установление баланса интересов на основе взаимных уступок друг другу.

Вместе с тем, законодатель к поиску компромисса в этом вопросе подошел явно односторонне. Увеличив набор следственных действий, производимых на стадии возбуждения уголовного дела, он весьма поверхностно определил объем правомочий лиц, принимающих участие в данных следственных действиях.

Отсутствие четко определенного статуса участников стадии возбуждения уголовного дела не только создает угрозу нарушения прав и законных интересов личности, но и формально блокирует возможность проведения некоторых следственных действий на этом этапе уголовно-процессуальной деятельности.

В сложившихся условиях актуализируется потребность в теоретико-методологической разработке такой модели доследственной проверки, которая бы способствовала установлению паритета обозначенных выше противоречий и, в конечном счете, повышению эффективности уголовно-процессуальной деятельности.

¹ URL: (дата обращения: 12.03.2017).

² URL: (дата обращения: 10.03.2017).

³ Уголовный процесс. Проблемные лекции / под ред. В.Т. Томина, И.А. Зинченко. М.,
2013. С. 57.

Приведенные выше доводы в их совокупности и побудили автора к проведению настоящего научного исследования.

Степень научной разработанности темы. Исследованию проблем проверки сообщения о готовящемся или совершенном преступлении, осуществляемой в рамках стадии возбуждения уголовного дела, посвятили свои работы такие видные ученые-юристы, как: Н.А. Аменицкая, Б.Т. Безлепкин, Л.В. Березина, В.П. Божьев, В.М. Быков, Н.А. Власова, С.А. Грачев, В.Н. Григорьев, А.А. Давлетов, Н.В. Жогин, В.И. Зажицкий, Н.Н. Ковтун, Г.Н. Королев, В.А. Лазарева, К.Л. Литвиненко, П.А. Лупинская, П.Г. Марфи-цин, А.Д. Марчук, А.Р. Михайленко, Я.О. Мотовиловкер, К.В. Муравьев, П.Ф. Пашкевич, М.П. Поляков, А.П. Рыжаков, В.А. Семенцов, А.А. Тарасов, В.Т. Томин, Ф.Н. Фаткуллин, Г.П. Химичева, С.А. Шейфер, А.А. Юнусов и другие.

Отдельные авторы видели возможность концептуального решения широкого спектра накопившихся проблем досудебного производства в целом и отдельных его стадий лишь посредствам реорганизации досудебного производства, сопровождаемой изменением его структуры.

В советский период развития отечественного государства и права вначале А.Я. Вышинский, а несколькими десятилетиями позже и М. Шифман, высказывали предложение рассматривать стадию возбуждения уголовного дела как часть предварительного расследования.

На рубеже ХХ–ХХI столетий отечественные ученые-процессуалисты, в числе которых следует назвать С.В. Бажанова, С.Е. Вицина, Л.М. Володину, Б.Я. Гаврилова, С.И. Гирько, В.Ю. Деришева, И.С. Дикарева, А.П. Круг-ликова, А.В. Ленского, И.Л. Петрухина, А.В. Попова, А.И. Трусова, в своих работах обосновывали необходимость полной ликвидации стадии возбуждения уголовного дела.

В это же время в контексте повышения рационализации досудебного производства рекомендацию рассматривать возбуждение уголовного дела в качестве служебного «скользящего» акта досудебного производства выска-

зывала С.П. Сереброва, а вслед за ней, исходя из потребности обеспечения законных интересов участников уголовного процесса, предложение не придавать интервалу уголовно-процессуальной деятельности по возбуждению уголовного дела статуса стадии уголовного процесса и рассматривать его в качестве первоначального этапа досудебного производства выдвигали А.В. Агутин, а позже В.В. Кожокарь.

Однако в силу допущенных в последнее время концептуальных просчетов в реформировании уголовно-процессуального законодательства, отразившихся на снижении эффективности уголовно-процессуальной деятельности, потребность совершенствования процедуры производства доследствен-ной проверки на основе синтеза имеющихся теоретических знаний и генерирования новых научных идей сохраняет свою повышенную актуальность.

Объектом исследования является совокупность правоотношений, складывающихся в процессе производства проверки поступившего в правоохранительный орган сообщения о готовящемся или совершенном преступлении.

Предмет исследования составляют уголовно-процессуальные нормы, регламентирующие деятельность, направленную на проверку поступившего в правоохранительный орган сообщения о готовящемся или совершенном преступлении; практика ее осуществления; научные разработки по поводу теоретических и практических проблем исследуемой темы.

Цель диссертационного исследования – разработка теоретико-правовой модели, позволяющей усовершенствовать процедуру проверки поступившего в правоохранительный орган сообщения о готовящемся или совершенном преступлении и повысить эффективность осуществления уголовного преследования в досудебном производстве.

Цель диссертационного исследования обусловила постановку и необходимость разрешения следующих задач:

1) сформулировать понятие доследственной проверки, охарактеризовать проблемную ситуацию, складывающуюся вокруг процедуры ее производства;

2) сформулировать понятие эффективности доследственной проверки,
выделить условия, влияющие на ее эффективность, и определить соответст
вие их существующей процедуре проверки поступившего в правоохрани
тельный орган сообщения о готовящемся или совершенном преступлении;

1. исследовать генезис института доследственной проверки по отечественному законодательству и современную зарубежную практику проверки поступившего в правоохранительный орган сообщения о готовящемся или совершенном преступлении, выявить положительный опыт и недостатки;

2. выявить теоретико-методологические предпосылки к изменению структуры досудебного производства;

3. определить оптимальное место доследственной проверки в структуре уголовного судопроизводства;

6) построить теоретико-правовую модель, позволяющую усовершенст
вовать процедуру доследственной проверки;

7) определить структуру модернизированной в соответствии с авторским
подходом доследственной проверки.

Научная новизна исследования. В диссертации впервые, в свете последних изменений, внесенных в УПК РФ Федеральным законом от 4 марта 2013 года № 23-ФЗ «О внесении изменений в статьи 62 и 303 Уголовного кодекса Российской Федерации и Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации» была предпринята попытка комплексного осмысления теоретико-правовых проблем процедуры производства доследственной проверки. Новизна исследования выражается в подходе к решению выявленных проблем. Диссертантом с необходимым теоретическим обоснованием выдвинуто предложение рассматривать доследственную проверку как часть досудебного производства в структуре современного уголовного процесса России. На этой концептуальной основе была сконструирована усовершенствованная модель доследственной проверки, выделены и отдельно исследованы ее структурные составляющие.

Теоретическая значимость работы. Полученные результаты диссертационного исследования обогащают теорию уголовного процесса, обеспечивают

кумулятивное расширение объема научных знаний и в своей совокупности способствуют решению существенной теоретико-прикладной проблемы, связанной с повышением эффективности уголовно-процессуальной деятельности по проверке поступившего в правоохранительный орган сообщения о готовящемся или совершенном преступлении. В более конкретном плане теоретическая значимость исследования выражается в том, что диссертантом сформулировано понятие и выявлены условия эффективности доследствен-ной проверки, разработана структура последней, предложен оригинальный подход к структурированию досудебного производства.

Отдельные выводы и обобщения, сделанные в процессе исследования, могут послужить предпосылкой для дальнейших научных изысканий, направленных на поиск путей оптимизации уголовно-процессуальной деятельности.

Практическая значимость работы обусловлена общей направленностью работы на совершенствование уголовно-процессуальных мер по борьбе с преступностью, а также повышение уровня защищенности личности от возможного необоснованного вторжения в сферу ее естественных прав и свобод со стороны органов, осуществляющих уголовное преследование.

Отдельные фрагменты исследования, касающиеся предложений по нормативно-правовому воплощению авторской модели оптимизации института доследственной проверки, могут быть восприняты законодателем в процессе правотворческой деятельности.

Диссертация может быть использована в процессе преподавания на юридических факультетах образовательных организаций, а также при повышении квалификации судей и сотрудников правоохранительных органов.

Методология и методы диссертационного исследования. В основе проведенного исследования лежит всеобщий метод материалистической диалектики, с присущим ему категориальным аппаратом и принципами познания. В ходе исследования также использовались общенаучные и частнонаучные методы: анализа, синтеза, дедукции, индукции, исторический, формально-юридический, сравнительно-правовой и конкретно-социологический.

Основные положения, выносимые на защиту:

1. Доследственная проверка – это регламентированная уголовно-
процессуальным законом деятельность компетентных государственных органов,
должностных лиц, в ходе которой проверяется поступившее в правоохранитель
ный орган сообщение о совершенном либо готовящемся преступлении, устанав
ливается квалификация совершенного деяния, а также предпринимаются неот
ложные меры к установлению лица или лиц, совершивших преступление.

2. Эффективность доследственной проверки – это соотношение достигнутого результата, в виде подтверждения либо опровержения поступивших в правоохранительный орган первоначальных данных о признаках преступления, установления лица, предположительно совершившего преступление, и затраченных на это временных и материальных ресурсов, при минимизации средств уголовно-процессуального принуждения.

3. Для обеспечения эффективности доследственной проверки необходимо выполнение следующих условий: всесторонняя реализация требований процессуальной экономии, быстрота (оперативность); достижение компромисса между потребностью в достижении целей доследственной проверки и недопущением необоснованного вовлечения личности в сферу уголовно-процессуальной деятельности;

4. Структура доследственной проверки включает в себя следующие элементы: 1) принятие повода для начала производства по уголовному делу; 2) производство следственных и иных процессуальных действий, направленных на проверку поступившего в правоохранительный орган сообщения о преступлении; 3) принятие итоговых решений по результатам производства доследственной проверки.

5. На защиту выносится разработанная теоретико-правовая модель дос-ледственной проверки, содержание которой изложено в последующих выдвигаемых на защиту положениях.

6. Предлагается упразднить стадию возбуждения уголовного дела и отказаться от вынесения одноименного постановления. В условиях отсутствия

стадии возбуждения уголовного дела доследственная проверка становится частью досудебного производства и производится присущими предварительному расследованию способами уголовно-процессуального познания.

7. Структура досудебного производства должна быть представлена в виде трех относительно обособленных друг от друга частей: доследственная проверка; предварительное расследование; действия и решения прокурора по поступившему к нему уголовному делу с обвинительным заключением (актом или постановлением).

8. Критерием отграничения доследственной проверки от предварительного расследования выступает одно из итоговых процессуальных решений в виде: а) задержания лица по подозрению в совершении преступления (составление протокола задержания), б) избрания лицу меры пресечения до предъявления обвинения; в) уведомления лица о подозрении в совершении преступления; г) вынесения постановления о привлечении лица в качестве обвиняемого, минуя процессуальный статус подозреваемого; д) прекращения уголовного дела до момента появления процессуальной фигуры подозреваемого.

9. Сроки доследственной проверки должны исчисляться с момента поступления в правоохранительный орган сообщения о совершенном либо готовящемся преступлении и до появления процессуальной фигуры подозреваемого, обвиняемого, если постановление о привлечении лица в качестве обвиняемого вынесено, минуя процессуальный статус подозреваемого, прекращения уголовного дела до появления процессуальной фигуры подозреваемого.

10. В случае неустановления лица, подлежащего привлечению в качест
ве обвиняемого, предлагается отказаться от таких уголовно-процессуальных
процедур, как: продление сроков предварительного следствия (дознания),
приостановление предварительного следствия (дознания), установление сро
ков предварительного следствия (дознания) и вытекающих из них процессу
альных решений. При этом предельные сроки доследственной проверки
должны быть ограничены исключительно сроками давности привлечения ли
ца к уголовной ответственности.

11. Уведомление лица о подозрении в совершении преступления следует осуществлять по всем категориям уголовных дел, независимо от формы предварительного расследования.

12. Физическое лицо, обратившееся с заявлением о преступлении, которым ему причинен физический, имущественный либо моральный вред, а равно юридическое лицо, обратившееся с заявлением о причинении преступлением вреда его имуществу и деловой репутации, признается в установленном законом порядке потерпевшим в момент подачи заявления.

В диссертации также сформулированы предложения по совершенствованию уголовно-процессуального законодательства.

Степень достоверности результатов исследования подтверждается:

– во-первых, теоретической основой диссертационного исследования, в качестве которой послужили: результаты фундаментальных научных разработок таких представителей науки «Теория государства и права», как: С.С. Алексеев, В.К. Бабаев, В.М. Баранов, А.Б. Венгеров, а также отдельные выводы ученых, занимающихся научными изысканиями в области теории оперативно-разыскной деятельности (Е.С. Дубоносов, А.Г. Марку-шин, А.Ю. Шумилов) и криминалистики (Р.С. Белкин, А.Г. Филиппов, Н.П. Яблоков).

Автором анализировались научные труды ученых дореволюционного прошлого: И.Я. Фойницкого, В.К. Случевского, А.А. Квачевского, Н. Селиванова и других, а также принимались во внимание достижения современных отечественных ученых, посвятивших свои научные работы исследованию отдельных аспектов уголовно-процессуального законодательства зарубежных стран: Л.В. Головко, К.Ф. Гуценко, В.Н. Махова, М.А. Пешкова, Н.Г. Стойко, Б.А. Филимонова и других;

– во-вторых, нормативной базой, которую составили общепризнанные принципы и нормы международного права, являющиеся частью правовой системы России, Конституция Российской Федерации, постановления Конституционного Суда Российской Федерации, уголовно-процессуальное

законодательство, иные федеральные законы, а также отдельные подзаконные нормативные правовое акты.

В целях ретроспективного анализа становления и развития института доследственной проверки изучались памятники отечественного законодательства ХХ – начала ХХ века, а также положения отдельных нормативных правовых актов, действующих в период существования Советского государства;

– в-третьих, данными в виде результатов эмпирических исследований, содержащихся в материалах иных диссертаций по данной тематике, а также статистическими данными состояния преступности в стране, опубликованными на официальных интернет-ресурсах. Диссертантом использовались результаты эмпирических исследований, полученных посредством изучения архивных уголовных дел и материалов доследственных проверок, анкетирования должностных лиц, компетентных проводить проверку сообщений о готовящемся или совершенном преступлении. По специально составленной программе, обеспечивающей достоверность полученных результатов, в период с 2010 по 2013 год, с географическим охватом регионов Приволжского федерального округа, а также Амурской, Иркутской, Костромской, Московской, Мурманской, Тюменской областей, Приморского края, Республики Дагестан и города Санкт-Петербурга, было проведено анкетирование 120 следователей, 90 дознавателей, 25 адвокатов. Детальному изучению было подвергнуто более 200 уголовных дел и 120 материалов доследственных проверок.

Апробация результатов исследования. Положения диссертационного исследования обсуждались на кафедре уголовно-правовых дисциплин Волжского государственного университета водного транспорта. Наиболее значимые аспекты исследования обсуждались на 5 научно-практических конференциях, в числе которых: 1) «Инновации в государстве и праве России» (Международная научно-практическая конференция: ННГУ им. Н.И. Лобачевского, Н. Новгород, 14–15 апреля 2011 г.); 2) «ХVI Нижегородская сес-

сия молодых ученых. Гуманитарные науки» (Н. Новгород: НИУ РАНХиГС, 24–27 октября 2011 г.); 3) «Правонарушения в сфере деятельности кредитных организаций и ответственность за их совершение» (Межрегиональная научно-практическая конференция: ФБОУ ВПО «ВГАВТ», Н. Новгород, 15 мая 2012 г.); 4) «Проблема использования и инновационного развития внутренних водных путей в бассейнах великих рек». Секция: «Правовые основы обеспечения безопасности судоходства и борьбы с преступностью на внутренних водных путях». (Научно-методическая конференция профессорско-преподавательского состава, аспирантов, специалистов и студентов: ФБОУ ВПО «ВГАВТ», Н. Новгород, 16 мая 2012 г.); 5) «Актуальные проблемы предварительного расследования» (Всероссийская научно-практическая конференция: Нижегородская академия МВД России, Н. Новгород, 20 октября 2016 г.).

Кроме этого, результаты диссертационного исследования обсуждались на межвузовских семинарах на темы: «Развитие уголовно-процессуального права в России: задачи и перспективы» (4-й факультет повышения квалификации (с дислокацией в г. Н. Новгороде) Института повышения квалификации Московской академии Следственного комитета РФ, 11 апреля 2017 г.) и «Проблемы применения уголовно-процессуального законодательства: пути их решения» (Нижегородская академия МВД России, 18 апреля 2017 г.).

Основные выводы исследования получили свое отражение в 11 научных статьях, 7 из которых опубликованы в рецензируемых изданиях, рекомендованных ВАК Министерства образования и науки Российской Федерации, общим объемом 3,5 п. л.

Структура работы включает в себя введение, три главы, содержащие семь параграфов, заключение, список литературы, приложения.

Условия эффективности доследственной проверки и соответствие им современной процедуры ее производства

Термин «доследственная проверка»1 является относительно новым. Но его новизна обусловлена не тем, что ранее он не встречался на страницах научных изданий, в официальных документах, на интернет-сайтах силовых ведомств2, в процессе коммуникации практических работников, а в том, что до настоящего времени он обстоятельно в теории уголовного процесса не исследовался, соответственно нельзя говорить о его введении в научный оборот, хотя несомненная потребность в этом имеется. Достаточно сказать, что целый ряд существующих ныне подзаконных нормативных правовых актов3 охватывает своим содержанием названную категорию, но не один из них не предлагает ее официальной интерпретации. При этом совершенно очевидно, что термин «доследственная проверка» не является понятным каждому на профессионально-интуитивном и обыденном уровнях. Это специально-юридическая дефиниция, которая требует подробного законодательного разъяснения.

Итак, отсутствие в нормах-дефинициях определения «доследственная проверка» заставляет нас обратиться к теоретическим изысканиям.

В рамках общей характеристики стадии возбуждения уголовного дела Б.Т. Безлепкин заметил, что наличие или отсутствие законного повода и основания устанавливается путем производства проверочных действий (истребование письменных материалов и объяснений, назначение документальной проверки или ревизии), которые на практике получили название доследст-венной проверки1.

Несколько иначе данное понятие трактуется в учебнике уголовного процесса под общей редакцией П.А. Лупинской. Проверка сообщения о любом совершенном или готовящемся преступлении, – отмечается в названном источнике, – представляет собой изучение материалов, представленных заявителем, анализ фактических данных, содержащихся в заявлении, установление личности заявителя, уточнение обстоятельств, от которых зависит принятие решения о направление заявления по подследственности2.

В целом направление рассуждения авторы избрали верное. Из семантического значения самого слова «проверка» (проверить) вытекает, что ее основное предназначение состоит в том, чтобы удостовериться в правильности чего-нибудь3. В рассматриваемом случае – в правильности предположения о наличии в первоначальных сведениях о совершенном либо готовящемся пре ступлении признаков преступления. Однако, с нашей точки зрения, ограничивать доследственную проверку только этой задачей не совсем верно.

Обратим внимание на то, что проведение доследственной проверки определяется уголовно-процессуальным законодательством. Из сказанного можно сделать вывод, что она составляет относительно обособленный элемент структуры уголовного судопроизводства и, так или иначе, должна соотноситься с его задачами и назначением. Напомним, что к назначению уголовного судопроизводства УПК РФ относит защиту прав и законных интересов лиц и организаций, потерпевших от преступления, а также защиту личности от незаконного и необоснованного обвинения, осуждения, ограничения ее прав и свобод (ст. 6 УПК РФ). Представляется, что задачи доследственной проверки в более широком плане следует рассматривать сквозь призму назначения уголовного процесса в целом. Остановимся на этом вопросе более подробно.

Прежде отметим, что вокруг законодательной интерпретации назначения уголовного процесса в научной литературе не утихают дискуссии. Большинство процессуалистов, приверженцев либеральной концепции уголовного процесса высказались в поддержку существующей редакции ст. 6 УПК РФ, однако были озвучены и противоположные мнения. «Отталкиваясь от благородной идеи защиты прав человека и гражданина, – пишет в этой связи Н.А. Голубев, – разработчики нового УПК РФ, по сути, отреклись от истинного (природного) предназначения уголовного процесса – борьбы с преступностью, назначив уголовное судопроизводство исключительно правозащитным средством»1.

Данное утверждение следует признать спорным. Представляется, что законные интересы такого участника уголовного судопроизводства, как потерпевший (пострадавший), могут быть защищены в полном объеме только в том случае, если конечным результатом уголовно-процессуальной деятельности будет возмещение ему вреда, причиненного преступлением, расходов, понесенных в связи с участием в ходе производства по уголовному делу, на что указывает законодатель в ч. 3 ст. 42 УПК РФ. И только после наступления этих обстоятельств можно говорить о восстановлении социальной справедливости. Таким образом, основной предпосылкой, условием выполнения назначения уголовного судопроизводства в том виде, в каком оно сформулировано в ст. 6 УПК РФ, является, в том числе и своевременное установление лица, причастного к совершению преступления. С этой точки зрения следует признать ошибочным мнение о том, что в современном назначении уголовного процесса якобы теряется, затушевывает и отходит на второй план потребность борьбы с преступностью.

Более того, на наш взгляд, назначение уголовного процесса, закрепленное в ст. 6 УПК РФ, должно рассматриваться как своеобразный инструмент, позволяющий примирить противоречия между потребностью в быстром раскрытии преступления и необходимостью минимизации возможных ограничений прав и свобод граждан, вовлекаемых в сферу уголовно-процессуальной деятельности. Именно поэтому необоснованно под предлогом защиты прав личности исключать из задач доследственной проверки раскрытие преступления или, по крайней мере, создание необходимых предпосылок к этому.

Но оговоримся при этом, что высказанные нами суждения нельзя гиперболизировать и рассматривать, как попытку всецело переложить задачи предварительного расследования на доследственную пр7верку. Между тем еще в свое время А. Ларин признавал тот факт, что исследование обстоятельств преступления начинается уже в первой стадии судопроизводства – при возбуждении уголовного дела

Зарубежный опыт производства доследственной проверки

Подвергая научному осмыслению эволюцию развития того или иного правового явления, исследователь неизбежно задается объективной необходимостью предварительно определиться с критериями периодизации. Обращение к опыту наших предшественников показывает, что наибольшее распространение получила позиция, сторонники которой традиционно разделяют изучаемый исторический процесс на три этапа: досоветский, советский и постсоветский.

Однако, учитывая значительный потенциал влияния судебной власти на систему построения уголовного судопроизводства, автор, солидаризуясь с подходом, использованным в монографии Г.Н. Королева,1 считает возможным, в качестве основы разделения исторического пространства на отдельные временные рубежи взять уровень развития российской государственности. В соответствии с этим представляется возможным выделить следующие временные этапы исследования: 1) институт доследственной проверки в период отделения суда от административных органов; 2) институт доследст-венной проверки в период отделения обвинительной власти от судебной; 3) институт доследственной проверки в условиях концентрации государственной власти в руках Советов; 4) институт доследственной проверки на этапе вступления России на путь построения правового государства.

1. Институт доследственной проверки в период отделения суда от административных органов

В качестве отправной позиции ретроспективного исследования возникновения и развития института доследственной проверки уместно взять первый Уголовно-процессуальный кодекс в истории Российского государства, носивший название «О судопроизводстве по преступлениям»1. Названный источник права получил свое формальное закрепление в 15 томе Свода законов Российской империи 1835 г.

Закон «О судопроизводстве по преступлениям» разделял следствие на две следующие друг за другом части – предварительное следствие и формальное следствие. В главе, посвященной предварительному следствию, законодатель предписывал, что в каждом уголовном деле надлежит исследовать сначала, действительно ли происшествие, заключающее в себе преступление, учинилось, сие исследование надлежит производить даже в таком случае, когда бы дело началось добровольным признанием в преступлении (ст. 820).

«Формальное следствие, – писал И.Я. Фойницкий, – должно было привести в совершенную известность, над каким лицом или имуществом преступление учинено, в каком действии состояло, каким способом или орудием, когда, где, с намерением или без намерения произведено; все обстоятельства дела оно должно было привести в такую ясность и полноту, чтобы судебное место не могло встретить не малейшего затруднения или сомнения для постановления по делу приговора2».

Таким образом, видно, что процессуальная деятельность в рамках предварительного расследования была направлена, прежде всего, на установление признаков преступления и его быстрое раскрытие, то есть установление лица, виновного в его совершении. Тогда как задачей формального следствия выступало установление дополнительных обстоятельств совершения преступления, без которых невозможно рассмотрение уголовного дела в суде и вынесение справедливого приговора.

Нетрудно заметить, что предварительное расследование по Своду законов Российской империи, по своему функциональному предназначению весьма близко современной доследственной проверке.

В данном контексте, учитывая это, для нас будет представлять повышенный интерес именно первоначальный этап исследования обстоятельств совершения преступного деяния. Поэтому мы здесь сознательно ограничим предмет ретроспективного исследования, сведя его исключительно к предварительному следствию.

Итак, рассматриваемый этап процессуальной деятельности начинался с момента поступления повода к начатию следствия, которыми являлись: 1) извещение; 2) жалоба; 3) донос; 4) доношения прокуроров и стряпчих; 5) явка с повинной (ст. 791).

В большинстве своем, как отмечает Н.А. Пруцкова, расследование осуществлялось квартальными надзирателями, полицией, приставами1.

В качестве способов производства предварительного расследования допускалось проведение всякого рода допросов, личных осмотров, обысков и выемок, экспертизы. Предусматривалась также возможность применения к подозреваемому в совершении преступления, отдельных мер пресечения, к которым было отнесено, в том числе и личное задержание. Предварительное расследование, как уже отмечалось, завершалось переходом на формальное расследование.

Объективно оценивая отечественное уголовное судопроизводство первой половины XIX века, обратим внимание на следующее.

Первое. Доследственная проверка в структуре уголовного процесса включалась в содержание одного из видов предварительного расследования по уголовному делу.

Второе. Основные способы производства доследственной проверки получили свое отражение в Законе «О судопроизводстве по преступлениям», то есть, по большей части были облечены в уголовно-процессуальную форму.

Третье. Данные, собранные в ходе доследственной проверки, использовались в качестве доказательств по уголовному делу.

Четвертое. В целом, столь широкие возможности полиции на этапе предварительного расследования, соответствующие инквизиционному процессу, в сочетании с отсутствием должной регламентацией правовых возможностей иных участников процесса, отрицательно сказывались на качестве расследования уголовного дела. Во многом это обусловило необходимость последующего реформирования уголовного судопроизводства.

Переход к состязательной модели уголовного судопроизводства как предпосылка к модернизации института доследственной проверки

Этот же автор, но уже в иной своей работе высказал предложение о том, чтобы признавать лицо, по факту причинения вреда которому возбуждено уголовное дело, потерпевшим одновременно с решением о возбуждении дела. «Такое своевременное решение, – пишет В. Быков далее, – позволило бы лицу, наделенному статусом потерпевшего, активно отстаивать свои права и законные интересы на стадии возбуждения уголовного дела и в течение всего дальнейшего расследования дела, не дожидаясь момента, когда он будет признан потерпевшим на стадии предварительного расследования, что происходит, как правило, с большим опозданием»2. Заметим, что данная точка зрения также была положительно воспринята законодателем.

По-видимому, В. Быков, а вслед за ним и составители УПК РФ в своих рассуждениях не учли одного важного обстоятельства: принятие решения о возбуждении уголовного дела, которое объективируется в одноименном постановлении, завершает собой стадию возбуждения уголовного дела, и с этого момента начинается уже предварительное расследование. В связи с этим такая законодательная конструкция, безусловно, позволила более конкретно определить момент, когда лицо, пострадавшее в результате совершения пре ступления, будет признано потерпевшим, но лишь в рамках стадии предварительного расследования, а никак не на стадии возбуждения уголовного дела.

В правовой литературе встречаются также суждения о том, что якобы «правовой статус лица как потерпевшего устанавливается исходя из фактического его положения и лишь процессуально оформляется постановлением, но не формируется им»1. Эти утверждения носят общерекомендательный характер, не имеют под собой никакой нормативно-правовой базы. В соответствии с этим, без внесения соответствующих изменений в уголовно-процессуальный закон, их можно рассматривать лишь в качестве благих пожеланий, не имеющих в настоящее время реальной связи с действительностью.

Представляет интерес позиция по этому вопросу Д.В. Филиппова, который пишет: «… право обладать статусом потерпевшего, требовать привлечения виновного к ответственности, реализовать иные права, связанные с защитой своих интересов, должно возникать у лица в момент совершения противоправного деяния» 2.

На наш взгляд, с момента совершения деяния, имеющего признаки преступления, возникают уголовно-правовые отношения между конкретным лицом, совершившим преступное деяние, и государством. Что же касается возникновения уголовно-процессуальных отношений, то это происходит несколько позже, а именно с того момента, когда правоохранительным органам становится известно о совершении деяния, возможно имеющего признаки преступления3.

Кроме этого, необходимо разделять понятие «потерпевший» в бытовом смысле и уголовно-процессуальном. Полагаем, что для придания лицу статуса потерпевшего требуется вынесение правоприменительного акта органа производящего расследование по уголовному делу. Лицу должно быть разъяснено, какими правами и обязанностями он как потерпевший обладает, и порядок их реализации. В момент совершения преступления этого сделать невозможно.

Отметим, что в науке уголовного процесса высказывались различные мнения относительно процедуры «перевода» лица, предположительно совершившего преступление, в процессуальный статус подозреваемого. Так, А. Давлетов и И. Ретюнских предлагают определять подозреваемого в уголовном процессе «как физическое лицо, достигшее возраста уголовной ответственности, в отношении которого органом уголовного преследования в связи с имеющимися данными о причастности к совершению преступления вынесено постановление о признании подозреваемым»1. Данное понимание подозреваемого, поясняют свою позицию авторы, соответствует логике возникновения и развития подозрения, согласно которой вначале формируется его основание (информация о причастности лица к совершению преступления), а затем принимается процессуальное решение о наделении заподозренного лица точным правовым статусом2.

По сути, это означает, что органы уголовного преследования в каждом случае при наличии информации о том, что лицо, вероятно, совершило преступление, должны будут выносить постановление о признании его подозреваемым, и только после этого применять в отношении него меры принуждения, производить следственные и иные процессуальные действий, направленные на его дальнейшее изобличение в совершении преступления.

Как уже отмечалось выше, мы разделяем озабоченность авторов относительно того, что существующий ныне перечень обстоятельств, позволяющих перевести лицо, предположительно причастное к совершению преступления, в положение подозреваемого не исчерпывают собой всех случаев возникно вения оснований подозревать лицо в совершении преступления. Однако тот путь решения обозначенной проблемы, который предлагают названные ученые, на наш взгляд, нельзя признать приемлемым.

Прежде всего, закрепление в УПК РФ обязательной процедуры вынесения дополнительного процессуального документа в виде постановления о признании лица подозреваемым, так или иначе, приведет к излишней формализации досудебного производства, включению в материалы уголовного дела дополнительных документов, без которых можно было бы обойтись. Вряд ли степень защищенности прав и законных интересов лица, предположительно совершившего преступление, каким-то образом изменится, если, к примеру, следователь вынесет постановление о признании его подозреваемым и сразу после этого изберет в отношении него меру пресечения. Сложно себе представить, как можно практически реализовать данные предложения в ситуации, когда лицо подвергается фактическому задержанию непосредственно на месте совершения преступления. Не секрет, что фактическое задержание нередко производится в условиях, близко приближенным к экстремальным, когда необходимо быстрое незамедлительное реагирование, что делает невозможным составление предварительно каких-либо процессуальных документов. Однако если следовать логике вышеуказанных авторов, то в этом случае необходимо прежде всего вынести постановление о признании лица подозреваемым в совершении преступления, а уже затем производить само задержание.

Усовершенствованная структура доследственной проверки

Противоречивость на этот счет сохраняется и в разъяснениях высшей судебной инстанции. Так в п. 20 постановления Пленума Верховного суда Российской Федерации «О судебной экспертизе по уголовным делам» от 21 декабря 2010 г. № 281 содержится разъяснение о том, что специалист не должен проводить исследование вещественных доказательств и формулировать выводы, ему надлежит лишь высказывать суждение по вопросам, поставленным перед ним сторонами. В случае необходимости проведения исследования следует назначать судебную экспертизу. Однако в другом своем постановлении «О судебной практике по делам о преступлениях, связанных с наркотическими средствами, психотропными, сильнодействующими и ядовитыми веществами» от 15 июня 2006 г. № 142 Пленум Верховного суда РФ отмечает, что для определения вида средств и веществ (наркотическое, психотропное или их аналоги …. требуются специальные знания, суды должны располагать соответствующими заключениями экспертов или специалистов. Очевидно, что в этом случае определить вышеуказанные свойства наркотического вещества невозможно без проведения исследования, стало быть, по логике Пленума Верховного суда РФ, исследование может проводить не только эксперт, но и специалист.

Нет однозначного мнения о том, вправе ли специалист в рамках уголовного судопроизводства проводить исследование, и в среде ученых-процессуалистов. Так, В.П. Божьев, сравнивания заключения эксперта и специалиста, отмечает, что «эксперт, используя специальные познания, проводит экспертное исследование, на основании которого формирует свое заключение, признаваемое законом в качестве одного из видов доказательств (ст. 74, 80 УПК). Специалист же исследования не проводит, а его заключение (ч. ст. 80 УПК) – это его мнение»1. Тем не менее, другие авторы последовательно отстаивают точку зрения о том, что специалист при формулировке своих суждений на поставленные перед ним вопросы все же вправе проводить исследование2.

На наш взгляд, специалист должен осуществлять исследование исключительно в рамках участия в следственных и иных процессуальных действиях, например при осмотре трупа, предметов, документов и т. д. «Следственный осмотр, – отмечают М.В. Савельев, А.Б. Смушкин, – это следственное действие, направленное на непосредственное выявление, восприятие, фиксацию и исследование объект а (курсив наш. – А.Л.)3.

В этом случае высказанное специалистом мнение по тем или иным вопросам подлежит занесению в протокол следственного действия. Обозрев тот или иной предмет, специалист может назвать его точное наименование, сферу применения, определить его состояние (исправен он или нет) и т. д. Участвуя в ходе осмотра трупа, специалист может определить характер видоизменений трупа, имеющиеся на нем анатомические повреждения, приблизительно определить давность наступления смерти и т. д. Можно сказать, что исследование специалистом здесь ограничивается исключительно сенсорным восприятием изучаемого им объекта, которое позволяет ему на основе своих знаний, опыта и квалификации сделать те или иные интересующие следствие суждения. Также не вызывает возражения участие специалиста при проведении ревизий, документальных проверок. В этом случае результаты познавательно-проверочных действий получают свое отражение в соответствующем акте, который будет являться доказательством по уголовному делу – иным документом.

Вместе с тем, с нашей точки зрения неприемлемо заключению специалиста придавать статус самостоятельного вида доказательства, как это сделано в ч. 2 ст. 74 и ч.3 ст. 80 УПК РФ.

При необходимости отдельного (то есть вне рамок такого следственного действия, как осмотр) исследования предметов, документов, веществ, трупов следует назначать и проводить судебную экспертизу. Дело в том, что эксперт, в отличие от специалиста, предупреждается об уголовной ответственности за дачу им заведомо ложного заключения, проводя исследование, он в большинстве случаев придерживается конкретной методики, обеспечивающей достоверность получаемых им выводов, эксперт, в отличие от специалиста проходит процедуру аттестации, что не позволяет сомневаться в уровне его профессиональной подготовки. Наконец, порядок назначения судебной экспертизы и действия следователя после получения заключения эксперта четко определены законом, чего нельзя сказать о назначении исследования специалиста и получении его результатов1.

В качестве еще одной причины сторонниками сохранения в системе доказательств заключения специалиста называется необходимость обеспечить реализацию принципа состязательности и равноправия сторон на досудебном производстве, предоставление возможности использования специальных знаний не только следователю, но и стороне защиты, то есть уравнивание их в этих правах.

Однако с принятием Федерального закона от 17 апреля 2017 г. № 73-ФЗ «О внесении изменений в Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации» стороне защиты не может быть отказано в удовлетворении ходатайства о привлечении для участия в уголовном деле специалиста для разъ яснения входящих в его профессиональную компетенцию вопросов (ч. 21 ст. 58 УПК РФ). Иными словами, законом установлена обязательность допроса специалиста при заявлении об этом ходатайства стороной защиты. Причем, по смыслу ч. 21 ст. 159 УК РФ защитнику не может быть отказано в участии в этом следственном действии. То есть защитник, участвуя в допросе специалиста, проводимом по его инициативе, имеет возможность задать сведущему лицу любые вопросы, касающиеся установления обстоятельств, подлежащих доказыванию по уголовному делу. Преимущества такого канала поступления в уголовный процесс специальных знаний, как допрос специалиста, по сравнению с заключением специалиста, состоит в том, что УПК РФ определена процессуальная форма проведения указанного следственного действия. Перед началом допроса специалист предупреждается об уголовной ответственности за дачу заведомо ложных показаний. Следователь имеет возможность удостовериться в его компетенции.