Домашний арест как мера пресечения: проблемы избрания и реализации на стадии предварительного расследования Ахминова Юлия Юрьевна

Содержание к диссертации

Введение

Глава 1. Домашний арест: эволюция законодательства и правоприменительной практики в России и в зарубежных странах 16

1. Эволюция домашнего ареста в отечественном законодательстве и правоприменительной практике 16

2. Законодательство Российской Федерации и практика его применения в сфере избрания и исполнения домашнего ареста 31

3. Домашний арест как мера пресечения в уголовном процессе зарубежных стран 60

Глава 2. Проблемы избрания и реализации домашнего ареста на стадии предварительного расследования 78

1. Проблемы законодательного регулирования и реализации положений уголовно-процессуального законодательства в сфере избрания домашнего ареста на стадии предварительного расследования .78

2. Запреты и (или) ограничения, налагаемые судом на подозреваемого или обвиняемого при избрании меры пресечения в виде домашнего ареста на стадии предварительного расследования 105

3. Контроль за нахождением подозреваемого или обвиняемого в месте исполнения меры пресечения в виде домашнего ареста и за соблюдением им наложенных судом запретов и (или) ограничений на стадии предварительного расследования 124

Заключение 146

Список литературы 159

Приложение 1. Проект новой редакции ст. 107 УПК Российской Федерации 172

Приложение 2. Структура федерального закона об исполнении домашнего ареста и ограничения свобод 177

Приложение 3. Обобщенные результаты анкетирования следователей и дознавателей 178

• Эволюция домашнего ареста в отечественном законодательстве и правоприменительной практике
• Домашний арест как мера пресечения в уголовном процессе зарубежных стран
• Проблемы законодательного регулирования и реализации положений уголовно-процессуального законодательства в сфере избрания домашнего ареста на стадии предварительного расследования
• Контроль за нахождением подозреваемого или обвиняемого в месте исполнения меры пресечения в виде домашнего ареста и за соблюдением им наложенных судом запретов и (или) ограничений на стадии предварительного расследования

Введение к работе

Актуальность темы исследования. Домашний арест как мера пресечения впервые в отечественном законодательстве был предусмотрен в Своде законов 1832 г., а далее и в Уставе уголовного судопроизводства 1864 г. Формально он сохранился в УПК РСФСР 1923 г., но фактически долгие годы не применялся, в связи с чем при применении УПК РСФСР 1960 г. был вовсе исключен из системы мер пресечения.

Введение в систему мер пресечения домашнего ареста в Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации (далее УПК РФ) 2001 г. было обусловлено взятым государством курсом на гуманизацию уголовного судопроизводства в Российской Федерации, в том числе и путем сокращения случаев избрания и применения меры пресечения в виде заключения под стражу и содержания под стражей. Домашний арест хотя и является альтернативой содержания под стражей, тем не менее направлен на фактическое лишение подозреваемого или обвиняемого одного из фундаментальных конституционных прав человека и гражданина – права на свободу передвижения.

Избрание домашнего ареста в качестве меры не сразу вошло в правоприменительную практику. Данные статистики Судебного департамента при Верховном Суде Российской Федерации показывают, что впервые домашний арест стал применяться только в 2004 г., когда было зафиксировано 838 случаев избрания данной меры пресечения. Этот показатель несколько снизился в 2005 г. (518 случаев), а позднее возрос, достигнув прежнего уровня в 2006 г. (829 случаев). Впоследствии, до вступления в силу изменений, внесенных Федеральным законом от 7 декабря 2011 г. № 420-ФЗ, этот показатель неуклонно снижался, в то время как показатели избрания меры пресечения в виде заключения под стражу оставались по-прежнему высокими и значительно превышающими случаи избрания домашнего ареста.

После вступления в действие вышеуказанного закона количество случаев ходатайств об избрании домашнего ареста резко возросло: со 101 ходатайства в 2008г. до 3300 в 2012 г. Двукратный рост наблюдался в 2011–2012 годах, а за первое полугодие 2016 года было рассмотрено уже 1600 ходатайств (на 20% больше). В 90% случаев ходатайства о домашнем аресте удовлетворялись. В 2013 г применение домашнего ареста в России как меры пресечения, альтернативной заключению под стражу, выросло десятикратно. По данным Судебного департамента при Верховном Суде Российской Федерации в 2013 г., судами было рассмотрено 3 455 представлений, ходатайств, жалоб об избрании меры пресечения в виде домашнего ареста, 3 086 из которых было удовлетворено. В 2014 гг. эти показатели составили уже 3 783 и 3 333 случаев соответственно, в 2015 г. – 5 294 и 4 676 и в 2016 г. – 20 382 и 26 875. В первой половине 2016 г., по данным ФСИН России на 1 августа 2016 г., в следственных изоляторах находилось

115 тысяч человек, это на 2,3 тысячи меньше, чем в начале года. Также за 2016 г. выросло количество подозреваемых (обвиняемых), в отношении которых избрана мера пресечения в виде домашнего ареста с 4215 человек (2015 г) до 5642 человека (2016 г). В целом за 2016 г. следователи стали на треть чаще ходатайствовать перед судом об избрании домашнего ареста, а суды удовлетворили на 25% больше таких ходатайств.

Таким образом, есть основания утверждать, что в настоящее время домашний арест стал реальной альтернативой содержанию под стражей. Вместе с тем анализ практики применения домашнего ареста выявил и ряд теоретических и практических проблем, а именно: проблемы контроля за нахождением подозреваемого или обвиняемого в месте исполнения данной меры пресечения и за соблюдением им наложенных судом запретов и (или) ограничений.

Дискуссионными являются вопросы определения круга лиц, в отношении которых может быть избрана данная мера пресечения, вопросы избрания и применения данной меры в отношении несовершеннолетних. Действующее уголовно-процессуальное законодательство не указывает вид и размер наказания, которое может быть назначено за совершение преступления, в котором подозревается или обвиняется несовершеннолетнее лицо, в отношении которого решается вопрос об избрании меры пресечения, что вызывает необходимость внесения соответствующих изменений.

Не до конца разрешенными остаются вопросы посещения медицинских учреждений, места учебы, определения круга лиц, общение с которыми запрещается, разрешения прогулок.

Изменение УПК Российской Федерации, внесенное Федеральным законом от 7 декабря 2011 г. № 420-ФЗ , породило нового участника и субъекта уголовного процесса - уголовно-исполнительную инспекцию. Данное изменение требует корректировки положений УПК РФ и науки уголовного процесса о субъектах уголовного процесса на стадии предварительного расследования.

Степень разработанности темы. Домашний арест как мера пресечения с момента его введения в УПК Российской Федерации активно исследовался в диссертационных исследованиях: А.Ю. Хачко (2005 г.), Г.С. Русман (2006 г.), Ю.Г. Овчинников (2006 г.), Е.В. Салтыков (2007 г.), В.А. Светочев (2009 г.), А.Е. Григорьева (2009 г.), В.В. Джужома (2010 г.), Д.А. Долгушин (2010 г.), В.В. Климов (2011 г.), К.С. Абдырахманов (2011 г.). При несомненном их достоинстве стоит отметить, что все они были выполнены еще до внесения изменений в ст. 107 УПК Российской Федерации от 7 декабря 2011 г. № 420-ФЗ. Научные исследования, посвященные современному состоянию уголовно-процессуального законодательства о домашнем аресте и практике его применения пока немногочисленны. В последние годы

домашнему аресту была посвящены только одна кандидатская диссертация С.В. Колосковой (2014 г.).

Домашний арест рассматривался также в диссертационных исследованиях, посвященных различным аспектам применения мер пресечения в целом: Н.Г. Нарбиковой (2005 г.), К.В. Поповым (2006 г.), Ю.Б. Плотниковой (2010 г.), С.И. Глизнуцы (2011 г.), Р.М. Муртазина (2012 г.). Домашний арест рассмотрен среди других мер пресечения, связанных с ограничением свободы, в научной статье Т.Д. Дудорова и Т.И. Юшко (2016 г.).

Объект и предмет исследования. Объектом диссертационного исследования является домашний арест как мера пресечения.

Предметом диссертационного исследования выступают закономерности и противоречия развития законодательства о домашнем аресте, возможности уголовно-процессуального закона в регулировании отношений в сфере избрания, применения и исполнения домашнего ареста на стадии предварительного расследования.

Цель и задачи исследования. Целью настоящего исследования является разработка научно-обоснованных предложений и рекомендаций по совершенствованию законодательства и практики их применения.

Указанная цель предопределила разрешение следующих задач диссертационного исследования:

- историко-правовое и сравнительно-правовое исследование домашнего ареста как меры
пресечения в уголовном процессе;

- проанализировать современное российское законодательство в сфере избрания и
применения домашнего ареста;

изучить домашний арест как меру пресечения в уголовном процессе зарубежных стран;

выявление проблем в практике исполнения домашнего ареста и путей их разрешения;

сформулировать предложения о внесении изменений в действующее законодательство Российской Федерации в сфере избрания и исполнения домашнего ареста;

разработать законопроект Федерального закона «Об исполнении домашнего ареста и ограничения свободы»

Методология и методика исследования. Методологическую основу диссертационного исследования составили диалектический подход (при изучении объекта и предмета исследования) с использованием общих и специальных методов научного познания, в частности

историко-правового ( при рассмотрении норм отечественного законодательства в историческом срезе), сравнительно-правового (при исследовании домашнего ареста как меры пресечения в отечественном и зарубежном законодательстве), формально-логического (при построении логических умозаключений и обосновании авторской позиции), статистического (при исследовании и обобщении материалов судебной практики, обработке статистических данных, изучении обзоров), социологического (при проведении интервьюирования и анкетирования следователей и дознавателей на основе разработанных автором анкет), индукции и дедукции, анализа и синтеза (при аргументации выводов диссертационного исследования) и др., выбор которых обуславливается целью и задачами исследования.

Теоретическую основу исследования составили труды известных ученых в области уголовного процесса, исследовавших в том числе вопросы мер пресечения в целом и домашнего ареста в частности: С.А. Александрова, Б.Б. Булатова, В.М. Быкова, Л.В. Головко, Н.А. Колоколова, Э.К. Кутуева, П.И. Люблинского, М.С. Строговича, И.Л. Трунова, Л.К. Труновой, В.С. Шадрина, Г.П. Химичевой, О.И. Цоколовой и др.

Нормативную основу исследования составляют Конституция Российской Федерации, УПК Российской Федерации, федеральные законы, УПК РСФСР 1923 г., Устав уголовного судопроизводства 1864 г., уголовно-процессуальное законодательство ряда зарубежных государств (Азербайджан, Беларусь, Израиль, Казахстан, Латвия, Литва, Молдова, Таджикистан, Украина), указы Президента Российской Федерации, постановления Правительства Российской Федерации, ведомственные и межведомственные нормативно-правовые акты, международные акты.

Эмпирическую базу исследования составили:

– материалы 40 уголовных дел, в которых имеются судебные решения об избрании домашнего ареста;

– материалы опубликованной судебной практики, в частности Конституционного Суда Российской Федерации, судов уровня субъектов Российской Федерации (Республики Дагестан, Республики Калмыкия, Липецкой области, Оренбургской области, Саратовской области, Еврейской автономной области), районных судов (г. Горно-Алтайска Республики Алтай, г. Каспийска Республики Дагестан, Кировского района г. Саратова), Центрального района г. Твери);

– результаты анкетирования 127 следователей и дознавателей по исследуемой проблеме на основе разработанных автором анкет, из них: 45 следователей ГСУ ГУ МВД России по г. Санкт-Петербургу и Ленинградской области; 36 следователей и 35 дознавателей районных подразделений МВД России в Санкт-Петербурге (Фрунзенский, Красносельский, Центральный,

Петродворцовый районы) и Ленинградской области (Ломоносовский и Кингисеппский районы), а также 11 следователей органов наркоконтроля (Санкт-Петербург) в период до упразднения указанных органов.

Научная новизна диссертационного исследования заключается в том, что оно представляет собой первое после 2014 г. исследование монографического характера, посвященное домашнему аресту с учетом изменений, внесенных в УПК Российской Федерации Федеральным законом от 7 декабря 2011 г. № 420-ФЗ, в проведении комплексного историко-правового и сравнительно-правового анализа отечественного и зарубежного законодательства по вопросам уголовно-процессуального регулирования отношений, возникающих в связи с избранием и исполнением меры пресечения в виде домашнего ареста на стадии предварительного расследования в различные исторические периоды, выявлении недостатков уголовно-процессуального законодательства Российской Федерации по рассматриваемым проблемам и выработке предложений по их преодолению. В диссертационном исследовании предложены новые редакции ряда статей УПК Российской Федерации, других нормативно-правовых актов, регулирующих вопросы исполнения домашнего ареста в стадии предварительного расследования, обоснована необходимость принятия федерального закона об исполнении домашнего ареста и ограничении свободы, предложена его структура.

В более конкретной форме научную новизну диссертации отражают следующие основные

положения, выносимые на защиту:

1. Предложено ст. 97 УПК Российской Федерации дополнить частью третьей следующего содержания:

«В целях предотвращения уклонения обвиняемого, подозреваемого от дознания, предварительного следствия или суда и при отсутствии оснований для избрания мер пресечения, указанных в частях первой и второй настоящей статьи, дознаватель, следователь, суд в случае необходимости отбирают у обвиняемого, подозреваемого обязательство о явке в порядке, предусмотренном статьей 112 настоящего Кодекса, а при наличии достаточных оснований полагать, что обвиняемый, подозреваемый скроется от дознания, предварительного следствия или суда, дознаватель, следователь, а также суд в пределах предоставленных им полномочий вправе избрать обвиняемому, подозреваемому меру пресечения в виде подписки о невыезде в порядке, предусмотренном статьей 102 настоящего Кодекса».

Данная редакция ст. 97 УПК Российской Федерации будет ориентировать дознавателя, следователя и суд сначала решить вопрос об отобрании обязательства о явке, затем – об отобрании подписки о невыезде и лишь затем с учетом оснований, указанных в ч. 2 ст. 97 УПК Российской Федерации, – об избрании иных мер пресечения.

1. С учётом схожести ограничений, составляющих содержание домашнего ареста, и содержания ограничения свободы как вида наказания, а также соответствия степени указанных ограничений друг другу, когда домашний арест применяется в форме частичной изоляции от общества, целесообразно расширить сферу его применения. В этих целях в ч. 3 ст. 107 УПК РФ надлежит внести следующее дополнение: «Домашний арест в форме частичной изоляции от общества может применяться и в отношении подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений, за которые уголовным законом предусмотрено наказание в виде лишения свободы на срок менее трёх лет, а также в виде ограничения свободы».

2. На основе изучения зарубежного опыта правового регулирования домашнего ареста (Израиль, Казахстан, Латвия) сформулирована авторская редакция ч. 1 ст. 107 УПК Российской Федерации следующего содержания: «....Домашний арест заключается в нахождении подозреваемого или обвиняемого в полной либо частичной изоляции от общества в жилом помещении, в котором он проживает в качестве собственника, нанимателя либо на иных законных основаниях, либо в ином жилище, с возложением ограничений и (или) запретов и осуществлением за ним контроля. На нахождение подозреваемого или обвиняемого под домашним арестом должно быть получено согласие проживающих на законных основаниях в жилище совершеннолетних дееспособных лиц. При избрании меры пресечения в виде домашнего ареста в обязательном порядке учитываются возраст, состояние здоровья и семейное положение подозреваемого или обвиняемого».

3. Конституционные гарантии прав и свобод допускают ограничение свободы только в процессуальном порядке, так ч. 2 ст. 22 Конституции Российской Федерации допускает арест, заключение под стражу и содержание только по судебному решению. Тот факт, что при принятии Основного закона арест трактовался как заключение под стражу в качестве меры пресечения (п. 16 ст. 34 УПК РСФСР 1960 г.). Нынешнее толкование понятия «арест» не совпадает с понятием «заключение под стражу». Нам представляется более воспринимать арест, в свете ст. 22 Конституции РФ, как домашний арест, а также иные виды ареста: арест как вид наказания, административный арест, дисциплинарный арест военнослужащих.

4. Проведенный нами в апробациях диссертационного исследования анализ субъектов применения изучаемой меры пресечения наглядно показывает, что чаще такое решение выносится в отношении: «высокопоставленных чиновников», «известных политических и общественных деятелей», «крупных предпринимателей». Данная тенденция свидетельствует о высокой вероятности внешнего противоправного влияния суды. Роста коррупционной угрозы.

5. Дополнить ст. 107 ч. 15 следующего содержания:

«При избрании домашнего ареста в отношении несовершеннолетнего суд, исходя из обстоятельств дела, личности несовершеннолетнего подозреваемого или обвиняемого, может заменить применение аудиовизуальных, электронных и иных технических средств контроля присмотром несовершеннолетнего подозреваемого или обвиняемого, предусмотренным ст. 105 УПК Российской Федерации. Кроме запретов и (или) ограничений, суд может возложить не несовершеннолетнего подозреваемого или обвиняемого обязанности продолжить учебу, трудоустроиться и другие».

7. Исполнение домашнего ареста с учётом связанных с ним ограничений прав и свобод личности обладает признаками предмета правового регулирования уровня федерального закона, в связи с чем необходима разработка соответствующего нормативно-правового акта (федерального закона об исполнении домашнего ареста и ограничения свободы), структура которого предлагается в диссертации, что позволит исключить дублирование регулирования схожих вопросов в различных подзаконных нормативно-правовых актах, сократит в целом подзаконное регулирование важных вопросов, касающихся основных прав и свобод человека и гражданина при исполнении домашнего ареста и ограничения свободы. Предлагаемый федеральный закон будет носить межотраслевой характер, так как будет содержать нормы уголовно-процессуального, уголовно-исполнительного и административного права, т.е. он не будет в этом смысле отличаться от других федеральных законов, носящих межотраслевой характер и являющихся источниками уголовно-процессуального права (например, от Федерального закона «О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений». Законопроект в приложении 2).

8. В рамках предлагаемого федерального закона об исполнении домашнего ареста и ограничения свободы следует предусмотреть следующие положения, связанные с запретами и (или) ограничениями, налагаемыми судом на подозреваемого или обвиняемого при избрании меры пресечения в виде домашнего ареста на стадии предварительного расследования:

предоставление подозреваемому или обвиняемому права на прогулки по аналогии с правом на пользование ежедневными прогулками продолжительностью не менее одного часа для подозреваемых, обвиняемых, содержащихся под стражей;

вопросы запрета общения с определенными лицами, которые в отличие от вопросов отлучки из жилого помещения должны решаться судом;

вопросы, связанные с правом подозреваемого или обвиняемого, находящегося под домашним арестом на получение почтово-телеграфной корреспонденции, которое должно быть сформулировано по образцу аналогичному по смыслу права подозреваемых или обвиняемых, содержащихся под стражей;

- вопросы об осмотре и выемке почтово-телеграфных отправлений, контроля и записи
телефонных и иных переговоров, получения информации о соединениях между абонентами и
(или) абонентскими устройствами, являющимися следственными действиями по действующему
УПК Российской Федерации, не предназначенными для осуществления контроля за
соблюдением наложенных судом ограничений и (или) запретов.

9. В рамках проекта федерального закона «Об исполнении домашнего ареста и ограничения свободы» стоит предусмотреть некоторые положения, связанные с контролем подозреваемого или обвиняемого в месте домашнего ареста и за соблюдением им наложенных судом запретов на стадии предварительного расследования:

вопросы отказа от применения технических средств контроля, который должен быть письменным и мотивированным (по состоянию здоровья, по религиозным убеждениям и т.п.);

вопросы материальной ответственности лица находящегося под домашним арестом, за повреждение технических средств контроля.

Теоретическая и практическая значимость исследования. Теоретическая значимость исследования заключатся в том, что его результаты вносят определенный вклад в науку уголовного процесса, изучающие меры пресечения в целом и домашний арест в частности. Практическая значимость исследования заключается в том, что его результаты могут быть использованы для совершенствования нормативно-правового регулирования в сфере избрания и исполнения домашнего ареста, в учебном процессе кафедры уголовного процесса при изучении дисциплины «Уголовный процесс».

Степень достоверности, апробация и внедрение в практику результатов исследования. Диссертация подготовлена на кафедре уголовного процесса Санкт-Петербургского университета МВД России, где проведены ее обсуждение и рецензирование. Теоретические положения, полученные выводы и предложения, сформулированные в тексте диссертации, докладывались автором на научно-практических конференциях.

Основные теоретические положения, выносимые на защиту, выводы и предложения внедрены и используются в учебном процессе Санкт-Петербургского университета МВД России при преподавании дисциплины «Уголовный процесс» по преподаваемой теме № 6 «Меры процессуального принуждения» и в практическую деятельность ГСУ ГУ МВД России по г.Санкт-Петербургу и Ленинградской области и в УМВД России по Фрунзенскому району г. Санкт-Петербурга. Внедрение результатов диссертационного исследования оформлено соответствующими актами.

Достоверность исследования подтверждается собственными эмпирическими результатами, которые опубликованы в 14 научных статьях общим объемом 8,15 п.л., в том числе в 6 научных статьях в ведущих рецензируемых журналах, входящих в перечень Высшей аттестационной комиссии Министерства образования и науки Российской Федерации.

Структура диссертации. Диссертационное исследование состоит из введения, двух глав, включающих шесть параграфов, заключения, списка использованной литературы, трех приложений.

Эволюция домашнего ареста в отечественном законодательстве и правоприменительной практике

Мера пресечения в виде домашнего ареста в отечественном законодательстве известна давно. Современным исследователем Ю.Г. Овчинниковым отдельные признаки домашнего ареста были обнаружены еще в XVII в., «… когда к обвиняемым знатного происхождения приставляли пристава для надзора. Поднадзорные при этом находились у себя в жилище. Таким образом, хотя название рассматриваемой меры не встречалось, но впервые в истории России обнаруживается значимый признак домашнего ареста: наличие надзора со стороны должностных лиц органов государственной власти за правонарушителем, которому предписывалось не покидать пределы своего дома. … уже в то время появились зачатки формы контроля, которая известна сегодня – контроль без применения технических средств, осуществляемый путем постоянного наблюдения за обвиняемым»1.

Дореволюционный исследователь П.И. Люблинский писал, что «еще в 1632 году князь Белосельский по делу Шеина был подвергнут домашнему аресту»2.

В 1869 г. Комиссия по пересмотру положения следственной части отметила, что домашний арест первый раз в России применен в 1795 г. к графу Бестужеву-Рюмину3.

Таким образом, случаи применения домашнего ареста в XVII-XVIII вв. были единичными и касались в основном знатных лиц.

Во многих современных исследованиях указывается на то, что впервые мера пресечения в виде домашнего ареста появилась в Своде законов Российской Империи 1832 г.1 Эти утверждения, будучи в чем-то правильными, требуют, однако, некоторых уточнений.

Свод законов Российской Империи являлся официальным собранием действующих законодательных актов Российской Империи, принятых в период с 1649 по 1831 гг., расположенных в тематическом порядке. Он был впервые напечатан в течение 1832 г. Манифестом 31 января 1833 г.2 Свод законов был объявлен действующим источником права с 1 января 1835 г. Законы, изданные после этой даты, подлежали опубликованию по порядку книг Свода и с указанием на их статьи; они распределялись в ежегодном продолжении Свода, о котором было заявлено, что он, «единожды устроенный, сохранится всегда в полноте его единства». Все тома Свода были переизданы в 1842 и 1857 гг. Вплоть до судебной реформы 1864 г. он издавался в 15-ти томах.3

Последний 15 том Свода законов имел общее наименование «Свод законов уголовных» и состоял из двух книг: книга 1 «О преступлениях и наказаниях вообще» и книга 2 «О судопроизводстве по преступлениям». Иногда книгу 2 тома 15 Свода законов называют Сводом законов о судопроизводстве по преступлениям. 4

По мнению Д.В. Горожанкиной, Свод законов о судопроизводстве по преступлениям 1832 г. консолидировал общегосударственное уголовно процессуальное законодательство, действующее в Российской империи, и впервые в истории России представил для правоприменительных органов государства (полиции, следствия, суда) и подданных сводный источник действующих правовых предписаний в сфере уголовного судопроизводства.

Его издание, как и публикация Свода законов Российской империи, способствовало развитию российской правовой системы, качеству рассмотрения и повышению уровня законности на различных стадиях расследования и рассмотрения уголовных дел, а также развитию соответствующей подготовки юристов и формированию в российском правоведении направления, связанного с изучением уголовного процесса1.

Между тем книга 2 тома 15 Свода законов, как и сам Свод законов в целом ничего не имела общего с кодификацией уголовно-процессуального законодательства, хотя приемы законодательной техники, присущие кодифицированным актам, присутствовали. Свод законов Российской империи в целом являлся систематизацией прежде изданных и действующих на момент его издания прежних узаконений, а также выступал в качестве официального источника права. И только в случае возникших противоречий или при сомнении в принятии решений необходимо было обращаться к самому тексту закона – их публикации в Полном собрании законов Российской Империи2. Свод законов о судопроизводстве по преступлениям 1832 г., выступая как составная часть Свода законов Российской Империи, по мнению Д.В. Горожанкиной, представлял собой относительно обособленную часть общей тематической инкорпорации и являлся отраслевой консолидацией уголовно процессуального законодательства, т.е. новой текстуальной формой нормативного содержания прежних узаконений, регулирующих уголовно-процессуальные отношения, которые были представлены по определенной системе в структурных элементах книги 2 тома 15 Свода законов1.

Таким образом, положения книги 2 тома 15 Свода законов Российской Империи, в том числе и о домашнем аресте, появились впервые не в 1832 г., а уже существовали ранее, причем в значительный временной промежуток – с 1649 по 1831 гг.

Книга 2 тома 15 Свода законов Российской Империи состояла из семи разделов: I «Об уголовном судопроизводстве вообще»; II «О предварительном следствии»; III «О формальном следствии»; IV «О производстве дел уголовных в первой степени Суда»; V «О ревизии дел уголовных во второй степени Суда»; VI «Об исполнении приговоров по делам уголовным»; VII «Об особенных родах судопроизводства по делам уголовным».

Меры пресечения были указаны в ст. 876 раздела II. К ним были отнесены: 1) содержание в тюрьме или при полиции; 2) домашний арест; 3) полицейский надзор; 4) отдача на поруки. При избрании меры пресечения учитывались причастность лица к совершению преступления, тяжесть преступления, звание обвиняемого, подозрение в намерении «учинить побег».

Тюремному заключению подвергались лица, обвиняемые в преступлениях, влекущих лишение всех прав состояния или торговую казнь (ст. 877). Согласно ст. 878 тома 15 Свода законов 1832 г. полицейский надзор и домашний арест могли быть применены в отношении обвиняемых в преступлениях менее важных, за которые они подлежали бы тюремному заключению на «известное» время. Таким образом, отсутствовала дифференциация между домашним арестом и полицейским надзором.

Отдача на поруки применялась в отношении лиц, обвиняемых в совершении преступлений, за которые закон не предусматривал тяжкого наказания (ст. 880).

При переиздании Свода законов в 1857 г. в том 15 были внесены изменения, учитывающие положения Уложения о наказаниях уголовных и исправительных от 15 августа 1845 г. В соответствии со ст. 134 тома 15 Свода законов издания 1857 г. тюремное заключение как мера пресечения применялась в отношении обвиняемых в преступлениях, за которые могли быть назначены наказания в виде лишения прав, состояния, ссылки в Сибирь или другие отдаленные губернии, отдачи в исправительные арестантские роты гражданского ведомства или в рабочий дом, а также в отношении обвиняемых в менее важных преступлениях, которые не могли «представить себе поруки».

Как и прежде, не предусматривалось различий между домашним арестом и полицейским надзором. Обе меры пресечения применялись в отношении обвиняемых в менее важных преступлениях, за которые могли быть назначены наказания в виде заключения в крепости, в смирительных домах или в тюрьме (ст. 135).

Отдача на поруки применялась в отношении обвиняемых в совершении преступлений, за которые могли бы быть назначены наказания менее строгие, чем указанные в ст. 134.

И.Д. Гайнов отмечает, что официальные отчеты того времени не отражали количество применяемых мер пресечения, за исключением тюремного заключения1. А.Ф. Кистяковский по этому поводу писал: «Об этом нельзя не пожалеть, тем более что разрешение вопроса об относительной применяемости каждой из четырех мер могло бы бросить свет на всю систему мер пресечения»2.

Домашний арест как мера пресечения в уголовном процессе зарубежных стран

Во многих научных исследованиях, посвященных введению в России меры пресечения в виде домашнего ареста, в том числе в качестве обоснования этого законодательного решения, упоминается зарубежный опыт1.

Законодательству США и Великобритании о домашнем аресте как виду наказания посвящена статья Л.А. Баркова2. Зарубежному опыту применения домашнего ареста в основном как вида наказания посвящены также публикации в средствах массовой информации3.

Л.В. Головко, оценивая заимствование зарубежного опыта применения домашнего ареста, пишет, что сам «термин «домашний арест» является калькой с английского house arrest – известного института англо-американского уголовного права. При этом наш законодатель взял в качестве образца его самый либеральный вариант, именуемый уже не «арестом», а «комендантским часом» (curfew), например, в известном английском Законе об уголовной юстиции 1991 г.

Более того, все эти сопряженные с «ограничением свободы» (отечественной версией «комендантского часа») запреты «не уходить из дома в определенное время суток», «не посещать определенные места», «не посещать места проведения массовых мероприятий» и др. давно уже стали западной уголовно-правовой классикой. Их можно встретить не только в Англии или США, но и едва ли не в любом европейском УК или УПК в качестве мер пресечения, самостоятельных наказаний, последствий условного осуждения и т.д. Ясно, что мы имеем дело с заимствованием, а не самостоятельным отечественным правовым творчеством, но это скорее отрадно»1.

И.Н. Соловьев отмечает, что условием эффективного развития любого общества является адекватность практики использования мер пресечения в уголовном процессе господствующим экономическим отношениям. Поэтому широкое распространение и активное использование домашнего ареста как меры пресечения закономерно в государствах с высокоразвитой рыночной экономикой. Характерно, что практика реализации данной меры всесторонне разработана в США и странах Евросоюза. В условиях рыночной экономики немаловажно и другое. Применяя домашний арест в качестве меры пресечения, государство избегает значительных затрат на содержание лиц, помещаемых в следственные изоляторы. На освободившиеся бюджетные средства можно улучшить условия пребывания под стражей тех, кого нельзя оставлять на свободе. Для обвиняемых и подозреваемых домашний арест как мера пресечения обычно более предпочтительна, поскольку оставляют их в привычной среде, не помещая в жесткие условия следственного изолятора2.

Так, в США имеется практический опыт применения домашнего ареста на всех стадиях уголовного процесса. Так, лицо, подвергшееся домашнему аресту, обязано оставаться в пределах своего жилища в течение всего срока действия данной нормы и лишь на некоторое время может покидать его. От того, насколько часто оно может это делать, зависит строгость условий отбывания домашнего ареста. Имеется три уровня строгости. На первом, самом мягком уровне строгости арестованный обязан находиться дома только в определенные периоды времени. Второй – предполагает нахождение дома в течение суток, с заранее оговоренной возможностью выхода на работу, в учебное заведение и по вызовам адвоката, суда в другие места для занятия необходимой деятельностью по судебному приказу. Третий уровень строгости подразумевает постоянное нахождение дома и выход только по медицинским показаниям, на судебные заседания и на мероприятия, назначенные судом.

Контроль за соблюдением арестованным установленных правил осуществляется как путем использования электронного мониторинга, так и с помощью проверок на дому. В случае нарушения домашний арест может быть отменен1.

Р.М. Жиляев, В.Б. Первозванский и И.Н. Медведева считают, что градация условий ограничения свободы передвижения представляется весьма удачной, т.к. позволяет гибко, с учетом обстоятельств уголовного дела и личности обвиняемого (подозреваемого), устанавливать в отношении конкретного лица определенный уровень строгости. Указанные авторы считают, что имеет смысл в данном вопросе предусмотреть сходные уровни строгости домашнего ареста в ст. 107 Уголовно-процессуального кодекса (УПК) Российской Федерации.

А.Е. Григорьева полагает, что можно предусмотреть уровни строгости его отбывания в зависимости от характеристик личности обвиняемого (подозреваемого), взяв за основу разработанные и апробированные в США, адаптировав их к российским условиям. Она предлагает внести соответствующее дополнение в ч. 2 ст. 107 УПК Российской Федерации, а сами уровни строгости закрепить в подзаконном нормативном акте (например, в межведомственной инструкции по применению домашнего ареста) и раскрыть их содержание в бланке процессуального документа – подписке1.

В юридической терминологии американской юриспруденции понятие «домашний арест» аналогично «электронному наблюдению», поскольку суть его заключается в установлении полного электронного контроля за жизнью осужденного во время его пребывания в своем доме. Зачастую электронные браслеты устанавливаются на ногу в районе лодыжки, а помещение оборудуется специальными приборами, позволяющими круглосуточно принимать и передавать сигнал GPS. В зависимости от решения суда полицейские могут контролировать расстояние, на которое осужденный может удалиться от GPS-приемника, установленного в квартире и подключенного к телефонной сети2.

Во Франции электронные браслеты используются уже около 15 лет, сначала в качестве эксперимента, а после принятия соответствующих законов на вполне регулярной основе. Через «кольцевание» в стране уже прошли свыше десяти тысяч человек3.

В законодательстве Израиля домашний арест в качестве отдельной меры пресечения не выделяется, а рассматривается как одна из альтернатив заключению под стражу. Если суд установит, что есть очевидные доказательства по делу и имеются законные основания для заключения под стражу, он в любом случае обязан рассмотреть альтернативные заключению под стражу варианты. Суд может обязать обвиняемого являться каждый день или несколько раз в неделю в полицейский участок по месту жительства и параллельно распорядиться о запрете его выезда за границу. Суд может принять решение об электронном слежении за обвиняемым или распорядиться, что обвиняемый будет освобожден из-под стражи при условии, что в утренние часы он будет находиться на работе, а в остальное время – дома. Количество условий освобождения из-под стражи в Израиле достаточно большое, что позволяет суду выбрать наилучшие, по его мнению, для данного случая, чтобы гарантировать участие обвиняемого в процессе1.

В Израиле домашний арест может отбываться не по месту жительства, а в другом месте. Особенно это касается «домашних скандалистов». Так, например, увидев однажды пришедших в школу детей Цахи заплаканными, учителя согласно закону сообщили об этом социальному работнику, у которого в Израиле больше прав, чем у полицейского. Поговорив с детьми и выяснив, что они не раз подвергались в семье физическим наказаниям со стороны отца, социальный работник открыл «дело» и передал его в соответствующий отдел полиции. Прибывшие в дом Цахи полицейские немедленно надели на него наручники. По постановлению суда до завершения следствия и вынесения окончательного приговора он был подвергнут домашнему аресту. Однако ему не разрешили вернуться в свой дом. Более того, в постановлении суда строго-настрого запрещалось даже «приближаться к месту проживания его семьи». В качестве места отбывания домашнего ареста ему определили дом матери в другом конце страны, в Хайфе2.

В Китае подозреваемые в совершении преступления чиновники на первом этапе помещаются под домашний арест не по месту жительства, в специальной охраняемой гостинице. Задержанные находятся в одиночных комнатах, не выходят на улицу, а допросы ведутся в специальных помещениях3.

В Испании чаще всего домашний арест в качестве меры ограничения свободы применяется к футбольным болельщикам. Для них домашний арест (особенно в выходные дни) означал одно: невозможность пойти на стадион, где они могли совершать хулиганские действия. В остальных случаях испанские суды в последнее время практически не применяют домашний арест. Этому поспособствовали и наши соотечественники. Представители криминала, которых здесь называют «русской мафией», с необыкновенной легкостью нарушали судебные предписания о запрете покидать места постоянного проживания. Для того чтобы следить за исполнением судебных требований, прокуратуре приходилось отвлекать большое количество сотрудников и в итоге все равно применять к ним заключение под стражу1.

Проблемы законодательного регулирования и реализации положений уголовно-процессуального законодательства в сфере избрания домашнего ареста на стадии предварительного расследования

Основные вопросы изобретения и исполнении меры пресечения в виде домашнего ареста в настоящее время регулируется ст. 107 УПК Российской Федерации, изложены в редакции федерального закона от 7 декабря 2011г. №420-ФЗ. В параграфе 1.2. нами уже отмечались достоинства новой редакции статьи 107 УПК Российской Федерации. Как совершенно справедливо отмечает поэтому поводу В.С. Шадрин, существовавшие ранее редакции данной статьи были заменены на новую, во многом отличающиеся от прежней и в большей степени приемлемую для практической реализации производства по уголовным делам.1

Однако и новой редакции статья 107 УПК Российской Федерации, на наш взгляд, не лишена некоторых недостатков.

Так, в соответствии ч.1ст.107 УПК Российской Федерации домашний арест заключается в полной либо частичной изоляции подозреваемого или обвиняемого от общества.

Как нами уже отмечалось в апробациях исследования2 понятие «изоляции от общества» лишь иногда встречаются в российском законодательстве. Кроме ст.107 УПК Российской Федерации, оно используется в УК Российской Федерации (статьи 54 «Арест», 56 «Лишение свободы на определённый срок», 321 УК «Дезорганизации деятельности учреждений, обеспечивающих изоляции от общества»). В разделе II Особенной части уголовного исполнительного кодекса (У и К) Российской Федерации и регулируются вопросы исполнения наказаний, не связанных с изоляцией осуждённого от общества.1 В юридической литературе рассматриваются различные меры государственного принуждения, как связанные с изоляцией от общества, так и не связанные с нею2.

Уголовное законодательство к наказаниям, связанным с изоляцией от общества, прямо относит арест (ст.54 УК Российской Федерации) и лишение свободы на определённый срок (ст.56 УК Российской Федерации). Кроме того, к таким наказаниям следует относить пожизненное лишение свободы (ст.57 УК Российской Федерации), а также содержание в дисциплинарной воинской части (ст.55 УК Российской Федерации).

В тексте ст. 321 УК Российской Федерации «дезорганизация деятельности учреждений, обеспечивающих изоляцию от общества», указано на учреждения или органы уголовно-исполнительной системы (ч.1) и на места лишения свободы или места содержания под стражей (ч.2).

В ранее изданных мной публикациях3 указано, что в уголовно – правовой литературе, как правило, рассматриваются вопросы о квалификации этого преступления, совершаемого в месте лишения свободы (исправительных учреждениях) и в местах содержания под стражей (следственных изоляторах, изоляторах временного содержания). 1

Иногда указывается на то, что к учреждениям, обеспечивающим изоляцию от общества, следует относить и места отбывания ареста как виды наказания (арестные дома, гауптвахты).

Однако я уже отмечала в своих работах, что перечень учреждений, обеспечивающих изоляцию от общества, а также мер государственного принуждения, связанных с изоляцией от общества, должен быть более широким и не ограничиваться исключительно уголовно-процессуальным характером.2

Нашу позицию разделяют многие видные ученые правоведы, в частности, О.В. Воронин считает, что российское законодательство закрепляет следующие виды принудительной изоляции от общества:

- уголовное наказание, прямо предусматривающие изоляцию от общества (арест, лишение свободы на определённый срок, пожизненное лишение свободы, содержание дисциплинарной воинской части);

- принудительные меры медицинского характера и воспитательного воздействия, предусмотренные уголовным законодательством, связанные с изоляцией от общества (принудительное лечение в медицинской организации, оказывающей психиатрическую помощь в стационарных условиях, помещение в специальные учебно-воспитательное учреждения закрытого типа);

- меры уголовно – процессуального принуждения, связанные с изоляцией от общества (задержания подозреваемого, заключение под стражу и содержания под стражей, домашний арест);

- принудительные меры, предусмотренные законодательством об административных правонарушениях, связанные с изоляцией от общества (административное задержание, административный арест);

- принудительные меры изоляции, применяемые в административном порядке, в целях профилактики безнадзорности и правонарушений несовершеннолетних (помещение в центры временного содержания для несовершеннолетних правонарушителей органов внутренних дел) и др.1

Применение не всех из указанных мер, связанных с изоляцией от общества, обусловлено судебным решением (задержание подозреваемого, административное задержание, помещение в центр временного содержания для несовершеннолетних правонарушителей органов внутренних дел).

С другой стороны, О.В. Воронин не указывает среди таких мер арест как вид дисциплинарного взыскания, применяемого к военнослужащим и назначаемого судьей гарнизонного военного суда в порядке, установленном Федеральным законом от 1 декабря 2006 г.№199-ФЗ «О судопроизводстве по материалам грубых дисциплинарных проступков при применении к военнослужащим дисциплинарного ареста и об исполнении дисциплинарного ареста».2

Таким образом, действующему российскому законодательству известно четыре вида ареста: арест как вид уголовного наказания, административный арест, домашний арест, дисциплинарный арест. Все четыре вида ареста предполагают изоляцию лица от общества. Содержание всех четырёх видов ареста – ограничение права на свободу и личную неприкосновенность, предусмотренного ч. 2. ст. 22 Конституции Российской Федерации. В апробации исследования нами уже отмечалось, что обеспечение конституционных гарантий прав и свобод человека возможно только при условии того, что подобные ограничения налагаются судом.1 Отсюда вытекает и необходимость избрания данной меры пресечения только судом, что предусмотрено ч.2 ст.22 Конституцией Российской Федерации.

В ч. 2 ст. 22 Конституции Российской Федерации прямо указано, что арест, заключение под стражу и содержание под стражей допускаются только по судебному решению. В момент принятия Конституции Российской Федерации под арестом прежде всего понималось заключение под стражу в качестве меры пресечения (п. 16 ст. 34 действовавшего в то время УПК РСФСР 1960 г.). В действовавшем УПК Российской Федерации понятие «арест» как синоним заключению под стражу более не используется. Таким образом, под арестом в ч. 2 ст. 22 Конституции Российской Федерации в настоящее время понимается четыре указанных выше вида ареста, в том числе и домашний арест.2

В связи с этим, нам представляется сомнительной, позиция В.М. Быкова, который пишет, что Конституция Российской Федерации не предусматривает, что домашний арест должен производиться по решению суда.3

В прежней редакции ч.2 ст. 107 УПК Российской Федерации было установлено, что «домашний арест в качестве меры пресечения избирается в отношении подозреваемого или обвиняемого по решению суда при наличии оснований и в порядке, которые установлены статьей 108 настоящего Кодекса, с учетом его возраста, состояния здоровья, семейного положения и других обстоятельств». Это указание закона позволило большинству исследователей утверждать, что домашний арест, равно как и заключение под стражу, может быть избран только в случае подозрения или обвинения в совершении преступления, за которые может быть назначено наказание в виде лишения свободы.1

Контроль за нахождением подозреваемого или обвиняемого в месте исполнения меры пресечения в виде домашнего ареста и за соблюдением им наложенных судом запретов и (или) ограничений на стадии предварительного расследования

В соответствии с ч.10 ст.107 УПК Российской Федерации контроль за нахождением подозреваемого или обвиняемого в месте исполнения меры пресечения в виде домашнего ареста и за соблюдением и наложенных судом запретов и ограничений осуществляется федеральным органом исполнительной власти, осуществляющим правоприменительные функции, функции по контролю и надзору в сфере исполнения уголовных наказаний в отношении осужденных.

Согласно п.1 Положения о федеральной службе исполнения наказаний, утверждённого Указом Президента Российской Федерации от 13 октября 2004г.№1314 «Вопросы Федеральной службы наказаний»1 федеральным органом исполнительной власти, осуществляющим правоприменительные функции, функции по контролю и надзору в сфере исполнения уголовных наказаний в отношении осуждённых в настоящее время является Федеральная служба исполнения наказаний (ФСИН России). Кроме того, ФСИН России является федеральным органом исполнительной власти, осуществляющим функции по содержанию лиц, подозреваемых либо обвиняемых в совершении преступлений и подсудимых, находившихся под стражей, охраны и конвоирования, а также функции по контролю за поведением условно осужденных и осужденных, которым судом предоставлена отсрочка отбывания наказания.

Указом Президента Российской Федерации от 30 марта 2012г.№351« О внесении изменений в Положение о Федеральной службе исполнения наказаний, утверждённое Указом Президента Российской Федерации от 13 октября 2004г.№1314»1 п.1 Положения о ФСИН России дополнены указанием на осуществление функций по контролю за нахождением лиц, подозреваемых либо обвиняемых в совершении преступлений, в местах исполнения меры пресечения в виде домашнего ареста и за соблюдением ими наложенных судом запретов и ограничений.

В УПК Российской Федерации указанные дополнения в Положении о ФСИН России не учтены. На наш взгляд, первое предложение ч.10 ст.107 УПК Российской Федерации должно быть изложено следующим образом: «федеральный орган исполнительной власти, осуществляющий контроль за нахождение подозреваемого или обвиняемого в месте исполнения меры пресечения в виде домашнего ареста и за соблюдением наложенных судом запретов и ограничений определяется Президентом Российской Федерации». Такая формулировка необходимы ещё и потому, что система федеральных органов исполнительной власти, том числе и правоохранительной сфере, подвергается постоянным изменениям,2 в будущем, возможно, функции указанной сферы будет осуществлять иной орган, а формулировка ч.10 ст.107 УПК Российской Федерации при этом останется неизменной. Предлагаемая нами формулировка позволит к тому же исключить указания на неуместные для уголовно-процессуального законодательства в сфере исполнения уголовных наказаний в отношении осужденных.

ФСИН России подведомственна Министерству юстиции Российской Федерации (Минюсту России), который является федеральным органом исполнительной власти, осуществляющим функции по выработке и реализации государственной политики и нормативно правового регулирования в установленной сфере деятельности, в том числе в сфере исполнения уголовных наказаний (п.1 положения о Министерстве юстиции Российской Федерации, утверждённого Указом Президента Российской Федерации от 13 октября 2014г.№1313 «Вопросы Министерства юстиции Российской Федерации»1). Далее в п.1 Положения о Минюсте России указано и на сферы деятельности, в которых осуществляются функции по выработке и реализации государственной политики и нормативно-правовому регулированию, однако на сферу исполнении меры пресечения в виде домашнего ареста, а равно и на сферу содержания под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений, в которых действуют подведомственная Минюсту России ФСИН России, в нём указано.

В этой связи п.1 Положения о Минюсте России следует дополнить вторым предложением следующего содержания: « в случаях, установленных уголовным процессуальным законодательством, Минюст России осуществляет нормативно-правовое регулирование в сфере содержания под стражу обвиняемых и подозреваемых и в сфере исполнения меры пресечения в виде домашнего ареста».

В третьем предложении ч.10 ст.107 УПК Российской Федерации указано, что порядок осуществления контроля определяется нормативно-правовыми актами, утверждаемыми федеральным органом исполнительной власти, осуществляющим функции по выработке и реализации государственной политики и нормативно-правовому регулированию в сфере исполнения уголовных наказаний, совместно со следственным комитетом Российской Федерации федеральными органами исполнительной власти, в состав которых входят органы предварительного следствия, по согласованию с Генеральный прокуратурой Российской Федерации. Указанные в нём федеральным органом исполнительной власти в настоящее время как раз и является Минюст России.

Данное предложение следует изложить следующим образом: «порядок осуществления контроля определяется нормативно-правовыми актами, утвержденными федеральным органом исполнительной власти, осуществляющим функции по нормативно-правовому регулированию в сфере исполнения меры пресечения в виде домашнего ареста (далее по тексту)».

ФСИН России осуществляет свою деятельность непосредственно и через свои территориальные органы, учреждения, исполняющие наказания, следственный изолятор, а также предприятия, учреждения и организации, специально созданные для обеспечения деятельности главной исправительной системы (п. 5 Положения о ФСИН России).

К учреждениям, исполняющим наказания, в системе ФСИН России (уголовно-исполнительной системе) относятся исправительные учреждения и уголовно-исполнительные инспекции (УИИ). Функции учреждений, исполняющих наказание, в некоторых случаях брали осуществлять следственные изоляторы.

Функции исполнении меры пресечения виде домашнего ареста в системе ФСИН России возложены на УИИ (п.1 Положения о уголовно-исполнительных инспекциях, утверждённого постановлением правительства Российской Федерации от 16 июня 1997 г. «Об утверждении положения об уголовно-исполнительных инспекциях и норматива их штатной численности»1, изложенный в редакции постановления Правительства Российской Федерации от 23 июля 2012г. №360 «О некоторых вопросах деятельности уголовно-исполнительных инспекций»2).

К основным задачам УИИ, в частности, относится контроль за нахождением подозреваемых или обвиняемых в месте исполнения меры пресечения в виде домашнего ареста и за соблюдением ими наложенных судом запретов и ограничений (подпункт «б1» п.4 Положения об УИИ, введённый постановлением Правительства Российской Федерации от 23 июля 2012 г. № 360).

К основным обязанностям УИИ относятся, в частности, разъяснение лицам, в отношении которых избрана мера пресечения в виде домашнего ареста, условий исполнения указаний меры пресечения (подпункт «б1» п.7 рассматриваемого Положения, введённый постановлением Правительства Российской Федерации от 23 июля 2012 г. № 360).

В подпункте «и» п.7 рассматриваемого Положения, изложенного в редакции постановления Правительства Российской Федерации от 23 июля 2012 г. № 360, установлена обязанность УИИ вносить в суды в установленном порядке представление по вопросам дальнейшего отбывания осуждёнными наказания и освобождение от наказания, а также представление об изменении подозреваемым или обвиняемым меры пресечения в виде домашнего ареста. Следует отметить, что представление об изменении подозреваемым или обвиняемым меры пресечения в виде домашнего ареста УИИ вправе вносить только после назначения судебного разбирательства (ч.14 ст.107 УПК Российской Федерации).

В соответствии с п.8 рассматриваемого Положения УИИ имеют, в частности, право:

– Вызывать лиц, в отношении которых избрана мера пресечения в виде домашнего ареста для разъяснения условий исполнения указанного пресечения, проведение профилактических бесед, выяснения вопросов, возникающих в процессе исполнения меры пресечения в виде домашнего ареста, и причины нарушения условий исполнения данной меры пресечения (п. «а1», введённый постановлением Правительства Российской Федерации от 23 июля 2012 г. № 360);

– Обращаться в органы местного самоуправления и прокуратуры, суды и организации для решения вопросов, связанных с исполнением наказания или меры пресечения в виде домашнего ареста (п. «з», изложенный в редакции постановления Правительства Российской Федерации от 23 июля 2012 г. № 360);

– В установленном порядке использовать аудиовизуальные, электронные и технические средства надзора и контроля для обеспечения надзора за осуждёнными, отбывающими наказание виде ограничения свободы и контроля за нахождением подозреваемых или обвиняемых в месте исполнения меры пресечение виде домашнего ареста и за соблюдением или наложением запретов и ограничений (п. «л», введённый постановлением Правительства Российской Федерации от 28 марта 201 0г. № 190 «О внесении изменений в положение об уголовно-исполнительных инспекций», изложенных в редакции постановления Правительства Российской Федерации от 23 июля 2012 г. № 360).

В уголовно-процессуальной литературе уже было высказано мнение об УИИ и её представителях как субъектах уголовного процесса.1 Действительно, ещё до возложения на УИИ функции контроля за нахождением подозреваемых или обвиняемых в месте исполнения меры пресечения в виде домашнего ареста и за соблюдением ими наложенных судом запретов и ограничений, представители УИИ участвовали в судебном заседании по ряду вопросов, возникающих при исполнении приговора (например, вопросы о замене наказания в случае злостного уклонения от отбывания обязательных работ, исправительных работ и ограничение свободы; вопросы об отмене условного досрочного освобождения, отмене условного осуждения или о продлении испытательного срока и т.д.).