Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Стадия возбуждения уголовного дела и особенности доказательственной деятельности при проверке сообщения о преступлении 21
1.1. Стадия возбуждения уголовного дела – начальный этап процесса доказывания 21
1.2. Специфика доказательственной деятельности на стадии возбуждения уголовного дела 54
Глава 2. Производство следственных действий в ходе проверки сообщения о преступлении и участие в них сотрудников органов внутренних дел 77
2.1. Следственный осмотр на стадии возбуждения уголовного дела и участие в нем сотрудников органов внутренних дел 77
2.2. Освидетельствование и получение образцов для сравнительного исследования как проверочные мероприятия 96
2.3. Актуальные вопросы назначения и производства судебных экспертиз на стадии возбуждения уголовного дела 123
Глава 3. Участие сотрудников органов внутренних дел в проведении иных процессуальных действий и оперативно-розыскных мероприятий 144
3.1. Иные процессуальные действия на стадии возбуждения уголовного дела 144
3.2. Производство оперативно-розыскных мероприятий с участием сотрудников органов внутренних дел при проверке сообщения о преступлении 175
Заключение 205
Библиографический список 213
Приложения 245
- Стадия возбуждения уголовного дела – начальный этап процесса доказывания
- Следственный осмотр на стадии возбуждения уголовного дела и участие в нем сотрудников органов внутренних дел
- Актуальные вопросы назначения и производства судебных экспертиз на стадии возбуждения уголовного дела
- Производство оперативно-розыскных мероприятий с участием сотрудников органов внутренних дел при проверке сообщения о преступлении
Введение к работе
Актуальность темы диссертационного исследования. В период реформирования уголовного судопроизводства России особое внимание уделяется вопросам оптимизации уголовно-процессуальной деятельности на досудебных стадиях процесса, где осуществляется установление значимых обстоятельств происшедшего события, формирование доказательственной базы по уголовному делу, создание надежной основы для успешного разрешения уголовного дела в суде.
В этих целях законодатель в период с 2013 по 2017 годы существенно изменил регламентацию процессуальной деятельности в стадии возбуждения уголовного дела, что наиболее рельефно отразилось в нормах ст.144 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации. В результате всех изменений и дополнений, произошедших со времени вступления в действие УПК РФ 2001 г. были расширены процессуальные способы доказывания, применяемые в рамках проверки сообщений о преступлениях. Наряду с традиционными осмотрами мест происшествий на указанном этапе появилась возможность проводить освидетельствования, судебные экспертизы, получать образцы для сравнительного исследования, осуществлять осмотры предметов, документов, трупов. Именно такой порядок сделал возможным введение дознания в сокращенной форме (ч. 2 ст. 226.5 УПК РФ), основывающийся на том, что проводимое по положениям ч. 1 ст. 144 УПК РФ доказывание признается настолько самодостаточным, что позволяет не дублировать осуществленные до возбуждения уголовного дела некоторые познавательные действия, результаты которых непосредственно используются в правоприменительных выводах последующего расследования.
Данное обстоятельство актуализирует проблему стандартов доказывания на первоначальном этапе досудебного производства при том, что именно специфика доказывания предстает основным полем для дискуссии ученых-процессуалистов и практиков, выступающих как за сохранение традиционного двухстадийного построения досудебного производства, так и за исключение стадии возбуждения уголовного дела из системы уголовного судопроизводства. Как известно, призывы к формированию новой модели досудебного производства, не включающего в себя стадию возбуждения уголовного дела, постоянно звучат в профессиональном сообществе, начиная со времени принятия Концепции судебной реформы (1991 г).
Возникшая дискуссия сама по себе указывает на существующие проблемы стадии возбуждения уголовного дела, обусловленные прежде
всего средствами и пределами фактоустановительной деятельности по криминальному событию, мерой их соответствия необходимому уровню обеспечения прав и законных интересов лиц, вовлекаемых в доказывание до возбуждения уголовного дела. Тем не менее, при всех недостатках регламентации процессуальной деятельности на стадии возбуждения уголовного дела, она выполняла и продолжает выполнять значимую роль в деле обеспечения прав и законных интересов граждан: до принятия решения о возбуждении уголовного дела запрещено широкомасштабное вторжение в частную жизнь граждан, применение к ним мер процессуального принуждения, ограничивающих их конституционные права и свободы. Именно с момента вынесения постановления о возбуждении уголовного дела создаются предпосылки для осуществления уголовного преследования и правовые основания для производства следственных и других процессуальных действий, связанных с существенным правоограничением. Данная стадия препятствует незаконному расследованию, создает надежные правовые основы для последующей процессуальной деятельности по уголовному делу.
В силу этого традиционное двухэтапное построение досудебного производства по уголовным делам не исчерпало своего потенциала, несмотря на то, что сложившееся состояние нормативного регулирования деятельности в первой стадии уголовного процесса не свободно от противоречий, что обусловливает необходимость создания эффективной процессуальной процедуры, обеспечивающей достаточно надежные условия для качественного формирования доказательств в ходе доследственной проверки при неукоснительном обеспечении прав и законных интересов лиц, вовлекаемых в проверочную деятельность. Последнее, как показывает практика, достичь в полной мере сложно, т. к. процессуальное положение участников очерчено в законе, по сути, фрагментарно.
Произошедшее расширение способов собирания доказательств на рассматриваемой стадии оказалось недостаточно синхронизировано со средствами обеспечения прав частных лиц – участников проверочных мероприятий. Соответственно, все отмеченные обстоятельства диктуют необходимость поиска путей совершенствования законодательства и правоприменительной деятельности органов (прежде всего – органов внутренних дел), осуществляющих проверку сообщения о преступлении, поскольку на них возложены особые обязанности по созданию режима соблюдения прав и законных интересов лиц, вовлекаемых в проверочные мероприятия в рамках доследственной проверки.
В этом контексте немаловажным является повышение эффективности проверочных мероприятий, проводимых сотрудниками органов
внутренних дел, определение путей оптимизации уголовно-процессуальной и ведомственной регламентации деятельности сотрудников ОВД, участвующих в проверке сообщений о совершенных или готовящихся преступлениях. Однако вопросы участия сотрудников органов внутренних дел в доказывании на стадии возбуждения уголовного дела не были еще предметом отдельного монографического исследования, кроме того, в науке уголовно-процессуального права они рассматривались в основном сквозь призму осуществления проверки сообщений о преступлении органами дознания. В результате без должного внимания остались аспекты привлечения к проверочным мероприятиям сотрудников экспертных подразделений, лиц, осуществляющих оперативно-розыскную деятельность, что также обусловливает важность разработки теоретических, правовых и правоприменительных аспектов доказывания в стадии возбуждения уголовного дела и формирования на их основе предложений по совершенствованию действующего уголовно-процессуального законодательства, ведомственных нормативно-правовых актов и практики их применения.
Отмеченные проблемы теоретического, законодательного и практического характера обусловливают актуальность темы настоящего диссертационного исследования.
Степень научной разработанности темы исследования. Фундаментальные исследования по проблемам доказывания и осуществления следственных и процессуальных действий на стадии возбуждения уголовного дела, проводились многими учеными: М. Т.Аширбековой, В. Д. Арсеньевым, В. С. Афанасьевым, В. К. Ашуровым, О. Я. Баевым, В. С. Балакшиным, Б. Б. Багаудиновым, Р. С. Белкиным, А. Р. Белкиным, Л. В. Березиной, В. М. Быковым, Л. В. Виницким, Н. А. Власовой,
B. Г. Глебовым, Т. С. Дегтярь, Л. Г. Демурчевым, И. С. Дикаревым,
C. Г. Ереминым, С. В. Ефремовой, Н. В. Жогиным, Е. А. Зайцевой,
Д. С. Каревым, Л. М. Карнеевой, Р. В. Костенко, Е. С. Комиссаренко,
К. С. Коневец, А. Н. Кузнецовым, Н. П. Кузнецовым, В. А. Лазаревой,
А. М. Лариным, О. А. Малышевой, Н. С. Мановой, О. Я. Мамедовым,
И. В. Овсянниковым, Ю. К. Орловым, В. Т. Очерединым, А. П. Поповым,
А. Г. Потаповой, С. Б. Россинским, Я. П. Ряполовой, А. А. Рясовым,
A. П. Рыжаковым, А. И. Садовским, Т. П. Сазоновой, В. Ю. Сафоновым,
B. А. Семенцовым, А. Б. Соловьевым, М. С. Строговичем, Ю. Г. Торбиным,
A. И. Трусовым, И. В. Удовыдченко, Ю. В. Францифоровым,
B. Л. Шапошниковым, Г. П. Химичевой, С. А. Шейфером, В. В. Шипи-
циной, А. А. Ширвановым, В. Н. Яшиным и другими авторами, в том
числе – изучавшими проблемные вопросы обсуждаемой стадии в 2014–
2016 гг.: С. А. Бочининым «Следственные действия как способы соби-
рания доказательств в досудебном производстве» (2014 г.), Я. А. Гад-жиевым «Стадия возбуждения уголовного дела в системе Российского уголовного судопроизводства» (2015 г.), И. Н. Зиновкиной «Проверка заявлений и сообщений о преступлениях: проблемы правового регулирования» (2015 г.), В. В. Кожокарь «Возбуждение уголовного дела: вопросы теории и практики» (2016 г.), Р. Я. Мамедовым «Способы собирания вещественных доказательств в российском уголовном процессе» (2016 г.), Л. А. Сиверской «Рассмотрение сообщений о преступлениях: правовое регулирование и процессуальный порядок» (2014 г.), Т. Р. Устовым «Обеспечение прав участников следственных и иных процессуальных действий при проверке сообщения о преступлении» (2016 г.) и рядом других.
Научные выводы и предложения, сформулированные в трудах перечисленных авторов, несомненно, внесли значительный вклад в разработку проблематики доказывания на стадии возбуждения уголовного дела. Однако они не исчерпали возможностей разработки новых подходов к совершенствованию нормативной модели доказывания на этой стадии, в том числе - как в части проведения проверочных мероприятий непосредственно органами дознания как субъектами, ведущими уголовный процесс, так и в части участия в доказывании сотрудников оперативно-розыскных и экспертных подразделений органов внутренних дел.
Объектом диссертационного исследования являются общественные отношения, складывающиеся в ходе осуществления проверочных мероприятий на стадии возбуждения уголовного дела с участием сотрудников органов внутренних дел.
Предметом диссертационного исследования являются нормы действующего уголовно-процессуального законодательства и ведомственных нормативно-правовых актов, регулирующих проверочные мероприятия на стадии возбуждения уголовного дела; закономерности проверочной деятельности сотрудников органов внутренних дел, участвующих в доказывании на стадии возбуждения уголовного дела.
Цель диссертационного исследования - на основе изучения действующего законодательства и ведомственных нормативно-правовых актов, уголовно-процессуальной доктрины и правоприменительной практики выработать авторский подход к совершенствованию нормативной модели доказывания на стадии возбуждения уголовного дела, что позволит оптимизировать участие сотрудников органов внутренних дел в проверке сообщения о преступлении.
Для реализации указанной цели исследования сформулированы следующие задачи:
- провести анализ действующей системы проверочных мероприятий, осуществляемых на стадии возбуждения уголовного дела;
- изучить уголовно-процессуальное законодательство в области
проблемных направлений следственного осмотра, производства судеб
ных экспертиз и других следственных действий, а также правовое ре
гулирование проведения иных проверочных мероприятий с целью
предложения путей устранения выявленных противоречий и пробелов;
выявить проблемы и специфику доказательственной деятельности на стадии возбуждения уголовного дела (как в целом, так и применительно к участию в проверке сообщений о преступлении сотрудников ОВД), а также предложить пути их возможного решения;
разработать рекомендации по совершенствованию практики осуществления проверочных мероприятий с участием сотрудников ОВД на стадии возбуждения уголовного дела;
сформулировать предложения о внесении изменений в действующее законодательство и ведомственные нормативно-правовые акты по проблемам, связанным с участием сотрудников органов внутренних дел в доказывании на стадии возбуждения уголовного дела.
Методологическую основу исследования составили: диалектический метод познания явлений правовой действительности; исторический метод, направленный на изучение возникновения стадии возбуждения уголовного дела, ее становления и современного состояния; методы анализа и синтеза, позволившие рассмотреть позиции процессуалистов и правоприменителей по проблемным вопросам правового регулирования доказывания на данной стадии; формально-юридический, который использовался для толкования норм действующего УПК РФ; социологический, реализованный в ходе анкетирования сотрудников органов внутренних дел (руководителей следственных органов и начальников подразделения дознания, а также следователей и дознавателей), проходящих службу на территории РФ; статистического анализа, который позволил исследовать следственную, экспертную и судебную практику и выявить проблемы, связанные с применением норм уголовно-процессуального законодательства в ходе доказывания на стадии возбуждения уголовного дела.
Теоретическую основу диссертации составляют научные труды в области общей теории права, науки уголовно-процессуального права, а также криминалистики и оперативно-розыскной деятельности по вопросам, относящимся к предмету исследования.
Нормативную основу исследования составили нормы международного права, положения Конституции Российской Федерации, Уголовного кодекса Российской Федерации, Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, федеральные конституционные и федеральные законы РФ, ведомственные нормативно-правовые акты органов внутрен-
них дел, а также уголовно-процессуальное законодательство Республики Казахстан и Украины.
Эмпирическая и информационная база исследования. В основу положена опубликованная и неопубликованная практика судов, органов дознания, предварительного следствия, экспертно-криминалистических подразделений в системе МВД РФ; данные электронных ресурсов со статистической отчетностью, официально размещаемые на портале МВД РФ, и судебные решения, размещенные на сайте «Росправосу-дие»; данные анкетирования 295 руководителей следственных органов и начальников подразделений дознания органов внутренних дел, а также следователей и дознавателей (г. Волгоград и Волгоградская область; г. Москва и Московская область; Нижегородская, Свердловская, Ростовская, Тамбовская, Калининградская, Саратовская, Кемеровская, Самарская, Рязанская, Пензенская и Оренбургская области; г. Севастополь, г. Омск; Чеченская Республика и Республика Крым; Краснодарский и Красноярский край); изученные материалы 200 архивных уголовных дел, рассмотренных в судах Ворошиловского, Дзержинского, Тракторозаводского и Центрального районов г. Волгограда за период с 2014 по 2016 гг.
Использовался личный 16-ти летний опыт участия автора в проверочных мероприятиях на стадии возбуждения уголовного дела в качестве эксперта-криминалиста экспертных подразделений системы МВД России.
Научная новизна исследования обусловлена проблематикой диссертационного исследования, дискуссионностью рассматриваемых теоретических и практических аспектов проверочной деятельности на стадии возбуждения уголовного дела, а также динамично изменяющимся уголовно-процессуальным законодательством и ведомственным регулированием доказательственной деятельности на изучаемой стадии.
Научная новизна результатов диссертационного исследования проявляется в примененном автором подходе к анализу специфики доказывания на стадии возбуждения уголовного дела, который основывается на выделении соискателем предметно-познавательного, субъектного, инструментального, правоограничительного и темпорального факторов, обусловливающих данную специфику доказательственной деятельности. Сквозь призму указанных факторов в работе исследуются проверочные мероприятия, осуществляемые на стадии возбуждения уголовного дела с участием сотрудников органов внутренних дел.
Примененный подход позволил уточнить нормативное определение доказывания, закрепленное в ст. 85 УПК РФ, содержание деятельности по собиранию доказательств (ст. 86 УПК РФ), сформулировать предложения
по совершенствованию нормативной регламентации проверочных мероприятий на стадии возбуждения уголовного дела, устранению правовой неопределенности в вопросах процессуального статуса участников данной стадии.
С учетом определения правовой природы отдельных проверочных мероприятий и реализуемых в ходе их производства правовых отношений доказана ошибочность позиции законодателя в установлении статуса лиц, обладающих специальными познаниями, вовлеченных в данные отношения, как специалистов и предложено именовать этих участников «сведущими лицами». В работе формулируется авторская дефиниция сведущих лиц.
Требованию научной новизны также соответствует разработанная соискателем теоретическая модель познавательной деятельности на первом этапе доказывания в уголовном судопроизводстве, на основе которой сформирован комплекс законодательных предложений по совершенствованию нормативной регламентации доказывания на стадии возбуждения уголовного дела с участием сотрудников органов внутренних дел.
Научная новизна исследования проявляется в следующих основных положениях, выносимых на защиту:
1. Специфика доказывания на стадии возбуждения уголовного дела, как первоначальном этапе правоприменительной деятельности, обусловлена следующими факторами:
предметно-познавательным (он зависит от предмета доказывания на данном этапе, обусловленного задачами стадии возбуждения уголовного дела);
субъектным (ограничивает круг лиц, уполномоченных придавать результатам своих познавательных актов доказательственное значение и вовлекать в познавательную деятельность иных участников);
- инструментальным (означает объем установленных уголовно-
процессуальным законом познавательных средств у субъектов провер
ки сообщения о преступлении);
правоограничительным (устанавливает пределы дозволенного государственного принуждения в рамках познавательной деятельности);
темпоральным (определяет длительность предпринимаемых познавательных приемов и действий).
Доминирующим фактором в специфике доказывания на стадии возбуждения уголовного дела выступает предмет познавательной деятельности, который диктует выбор сил и средств для решения уголовно-процессуальных задач, очерчивая контуры доказательственной деятельности в пространстве, времени и по кругу лиц.
-
Нормативное определение сущности доказывания, сформулированное в ст. 85 УПК РФ, должно учитывать предмет познавательной деятельности на стадии возбуждения уголовного дела: «Доказывание состоит в собирании, проверке и оценке доказательств в целях установления обстоятельств, предусмотренных статьей 73 настоящего Кодекса, а также иных обстоятельств, имеющих значение для правильного разрешения уголовного дела или поступившего сообщения о совершенном или готовящемся преступлении.».
-
Субъектный фактор доказывания на стадии возбуждения уголовного дела должен получить четкую регламентацию в нормах общей и особенной частей УПК РФ:
-
В виде определения круга частных лиц, вовлекаемых в доказательственную деятельность на этом этапе, и определения для них способов защиты прав и законных интересов при проведении доследст-венной проверки. В этих целях необходимо дополнить ст. 86 УПК РФ новой частью 2.1 следующего содержания: «2.1 Физические и юридические лица, чьи права нарушены в результате совершения преступления, а также чьи интересы затрагиваются при проведении проверки сообщения о преступлении, вправе представлять предметы и документы для приобщения их к материалам проверки сообщения о преступлении в качестве доказательств».
-
С учетом значимости деятельности сотрудников органов внутренних дел в качестве субъектов проверки сообщения о преступлении нуждается в корректировке ст. 40 УПК РФ и ч. 1 ст. 144 УПК РФ:
необходимо изложить ч. 2 ст. 40 в иной редакции, указав в п. 1 следующее: «1) проверять сообщение о любом совершенном или готовящемся преступлении и в пределах компетенции, установленной настоящим Кодексом, принимать по нему решение;», а п.п. 1-3 действующей редакции считать п.п. 2–4 соответственно;
дополнить перечень субъектов проверки в первом и втором предложении ч. 1 ст. 144 УПК РФ словами «начальник органа дознания, начальник подразделения дознания» после слов «орган дознания»;
3.3. Для обеспечения объективности субъекта проверки, в качестве ко
торого выступает уполномоченный начальником органа дознания сотруд
ник органа внутренних дел, предлагаем часть 1.2 ст. 144 УПК РФ доба
вить новым вторым предложением: «Не допускается возложение полно
мочий по проведению проверки сообщения о преступлении на то лицо,
которое проводило или проводит по данному факту оперативно-
розыскные мероприятия.».
4. Воздействие инструментального фактора, придающего специфику
доказыванию на стадии возбуждении уголовного дела, выражается в том,
что в познавательной деятельности субъектов проверки сообщения о преступлении задействованы не только уголовно-процессуальные средства, но также оперативно-розыскные мероприятия и правовые инструменты административного и налогового права. Неоднородность возникающих в связи с этим правоотношений, в рамках которых создается информационная основа для формирования доказательств, влияет на следующие аспекты доказывания на стадии возбуждения уголовного дела:
а) на статус участников проверочных мероприятий (в том числе со
трудников различных подразделений органов внутренних дел);
б) на порядок вовлечения в процесс доказывания информации, полу
ченной в рамках иных (не уголовно-процессуальных) правоотношений;
в) на установление системы гарантий допустимости данной инфор
мации для формирования на ее основе доказательств.
-
В доказательственную деятельность субъектов проверки вовлекаются лица, обладающие специальными познаниями, которые применяют свои знания и навыки в административно-правовых, налоговых, оперативно-розыскных правоотношениях, реализуя соответствующие правовые статусы, урегулированные иными отраслями права. Данное обстоятельство подчеркивает некорректность употребления законодателем в последнем предложении ч. 1 ст. 144 УПК РФ термина «специалист», т. к. он в тексте УПК РФ имеет узкую смысловую нагрузку и распространяется исключительно на лиц, участвующих в уголовно-процессуальных отношениях в порядке ст. 58 УПК РФ. В связи с этим считаем целесообразным заменить в последнем предложении ч. 1 ст. 144 УПК РФ термин «специалист» на более универсальную категорию – «сведущие лица», что исключит процессуальные противоречия и позволит корректно именовать всех лиц, обладающих специальными познаниями, участвующих в проверке сообщения о преступлении, независимо от того, нормами какой отрасли права определяется их правовой статус. Данное изменение позволит гармонизировать нормы уголовно-процессуального законодательства с положениями ведомственных нормативно-правовых актов МВД России в вопросах регулирования участия в проверке сообщения о преступлении сотрудников экспертно-криминалистических подразделений органов внутренних дел.
-
Авторская дефиниция термина «сведущие лица» – это независимые, незаинтересованные в исходе уголовного судопроизводства, компетентные лица, обладающие специальными познаниями, которые вовлекаются в доказывание органами предварительного расследования, судом и сторонами в предусмотренном законом порядке с целью оказания ими технической, научно-технической и консультационной помощи в установлении
значимых обстоятельств при производстве по уголовному делу, а также сообщению о совершенном или готовящемся преступлении.
7. Для доказательств, формируемых на основе информации, полу
ченной вне рамок уголовно-процессуальных отношений в ходе ревизий
и документальных проверок и при проведении оперативно-розыскных
мероприятий, устанавливается двухуровневая система гарантий допус
тимости:
— соответствие процедуры назначения ревизий и документальных
проверок нормам УПК РФ, а также нормам административного и нало
гового законодательства, регулирующих эту проверочную деятель
ность;
- выполнение требований «Инструкции о порядке предоставления
результатов оперативно-розыскной деятельности органу дознания,
следователю или в суд» и положений УПК РФ в части введения их в
процесс доказывания, а также нормативных установлений Закона «Об
оперативно-розыскной деятельности» и ведомственных приказов.
8. Комплекс законодательных новелл, направленных на создание
четкой нормативной модели производства судебной экспертизы в ходе
проверки сообщения о преступлении:
а) уточнение положений ст. 57 УПК РФ в части прав эксперта (п. 1
ч. 3):
«1) знакомиться с материалами проверки сообщения о преступлении и уголовного дела, относящимися к предмету судебной экспертизы;»;
б) уточнение положений ст. 57 УПК РФ в части запретов эксперту
(п. 5 ч. 4):
«5) разглашать сведения, ставшие известными ему в связи с участием в проверке сообщения о преступлении и уголовном деле в качестве эксперта, если он был об этом заранее предупрежден в порядке, установленном статьей 161 настоящего Кодекса;».
в) корректировка наименования и содержания ст. 161 УПК РФ:
«Статья 161. Недопустимость разглашения данных проверки сооб
щения о преступлении и предварительного расследования»
«1. Данные проверки сообщения о преступлении и предварительного расследования не подлежат разглашению, за исключением случаев, предусмотренных частью третьей настоящей статьи.
2. Следователь или дознаватель предупреждает участников уголовного судопроизводства о недопустимости разглашения без соответствующего разрешения ставших им известными данных проверки сообщения о преступлении и предварительного расследования, о чем у них берется подписка с предупреждением об ответственности в соответствии со статьей 310 Уголовного Кодекса Российской Федерации.
3. Данные проверки сообщения о преступлении и предварительного расследования могут быть преданы гласности лишь с разрешения следователя, дознавателя и только в том объеме, в каком ими будет признано это допустимым, если разглашение не противоречит интересам уголовного судопроизводства и не связано с нарушением прав и законных интересов участников уголовного судопроизводства. Разглашение данных о частной жизни участников уголовного судопроизводства без их согласия, а также данных о частной жизни несовершеннолетнего потерпевшего, не достигшего возраста четырнадцати лет, без согласия его законного представителя не допускается.».
г) внесение дополнения в ч. 1 ст. 80 УПК РФ следующего содержа
ния:
«1. Заключение эксперта - представленные в письменном виде содержание исследования и выводы по вопросам, поставленным перед экспертом лицом, осуществляющим уголовное судопроизводство, или сторонами.».
д) исключение из ч. 1.2 ст. 144 УПК РФ второго предложения: «Если
после возбуждения уголовного дела стороной защиты или потерпев
шим будет заявлено ходатайство о производстве дополнительной либо
повторной судебной экспертизы, то такое ходатайство подлежит
удовлетворению.».
е) корректировка наименования и содержания ч. 1 ст. 198 УПК РФ:
«Статья 198. Права подозреваемого, обвиняемого, потерпевшего,
свидетеля, участников проверки сообщения о преступлении при назначении и производстве судебной экспертизы»
«1. При назначении и производстве судебной экспертизы подозреваемый, обвиняемый, его защитник, потерпевший, представитель и участники проверки сообщения о преступлении вправе…» - и далее по тексту.
ж) корректировка наименования ст. 199 УПК РФ:
«Статья 199. Порядок направления материалов проверки сообщения о преступлении и уголовного дела для производства судебной экспертизы».
9. Сформулированы законодательные предложения по совершенствованию различных аспектов формирования доказательств и их использования на стадии возбуждения уголовного дела, в части:
установления статуса вещественных доказательств и документов, приобщаемых к материалам проверки сообщения о преступлении (ст.ст. 81 и 84 УПК РФ);
корректировки содержания ст. 89 УПК РФ;
уточнения редакции ч. 2 ст. 176 УПК РФ;
определения пределов допустимого принуждения при проведении освидетельствования на стадии возбуждения уголовного дела (предлагается новая ч. 2.1 ст. 179 УПК РФ);
конкретизации статуса фактически задержанного лица как подозреваемого (п. 2 ч. 1 ст. 46 УПК РФ).
Кроме этого, сформулированы другие выводы и предложения, получившие развернутую аргументацию в тексте диссертации и отражение в проектных нормах, предложенных для закрепления в УПК РФ.
Теоретическая значимость исследования заключается в перспективной возможности использования полученных результатов для дальнейших научных изысканий в области доказательственной деятельности на стадии возбуждения уголовного дела; выделенные автором факторы, предопределяющие специфику доказывания на стадии возбуждения уголовного дела, способствуют дальнейшему развитию теории доказательств, расширяют и конкретизируют существующие научные знания о субъектах проверки сообщения о преступлении, в частности - учение о сведущих лицах.
Практическая значимость исследования обусловлена сформулированными диссертантом предложениями, направленными на совершенствование норм уголовно-процессуального законодательства, на повышение эффективности правоприменения в ходе доказывания на стадии возбуждения уголовного дела при назначении и производстве экспертиз, освидетельствовании, проведении осмотров и осуществлении иных проверочных мероприятий. Предложения могут быть использованы в нормотворческой деятельности, при разработке ведомственных нормативно-правовых актов МВД России, а также в учебном процессе при изучении дисциплины «Уголовный процесс» и системе профессиональной подготовки сотрудников органов внутренних дел.
Достоверность результатов исследования обеспечивается оптимальной системой методов исследования, использованных в ходе сбора эмпирического материала, аналитическими данными, полученными в результате анкетирования сотрудников органов внутренних дел, проходящих службу в разных регионах Российской Федерации, анализом репрезентативного объема материалов архивных дел, рассмотренных в 2014-2016 гг. в судах г. Волгограда.
Апробация результатов исследования. Основные положения диссертационного исследования содержатся в публикациях автора общим объемом 5,8 п.л.: в 17 статьях, три из которых опубликованы в изданиях, включенных в Перечень рецензируемых научных изданий, в которых должны быть опубликованы основные научные результаты диссертаций на соискание ученых степеней доктора и кандидата наук, в монографии, подготовленной в соавторстве; изложены в выступлениях
автора на научно-представительских мероприятиях различного уровня: 11 международных научно-практических конференциях: посвященной 90-летию со дня рождения профессора В.А. Дубривного (г. Саратов, 10 ноября 2015 года); «Актуальные проблемы права и правоприменительной деятельности на современном этапе» (г. Новороссийск, 17-18 сентября 2015 г.); «Актуальные проблемы предварительного расследования» (г. Волгоград, 28-29 октября 2015 г.); «Закон и правопорядок в третьем тысячелетии» (г. Калининград, 18 декабря 2015 г.); «Актуальные проблемы борьбы с преступлениями и иными правонарушениями» (г. Барнаул, февраль 2016 г.); «Аубакировские чтения» (г. Ал-маты, 19 февраля 2016 г.); «Актуальные вопросы противодействия преступности: теория и практика» (г. Коломна, 29 апреля 2016 г.); «Судебная экспертиза: российский и международный опыт» (г. Волгоград, 27-28 апреля 2016 г.); «Актуальные проблемы уголовного законодательства на современном этапе» (г. Волгоград, 12-13 мая 2016 г.); «Актуальные проблемы юридической науки и практики Гатчинские чтения 2017» (г. Гатчина, 31 марта 2017 г.); «Актуальные проблемы борьбы с преступностью: вопросы теории и практики» (г. Красноярск, 21-22 апреля 2017 г.); 2 всероссийских научно-практических конференциях: «Социально-политическое развитие России как комплексная проблема гуманитарного знания» (г. Волгоград, 26 марта 2015 г.) «Теоретические и практические проблемы организации раскрытия и расследования преступлений» (г. Хабаровск, 22 апреля 2016 г.).
Результаты исследования внедрены в образовательный процесс ФГКОУ ВО «Волгоградская академия МВД России», в практическую деятельность подразделений предварительного следствия и дознания ГУ МВД России по Волгоградской области.
Структура диссертации сформирована с учетом целей и задач, способствующих реализации исследования. Она состоит из введения, трех глав, включающих семь параграфов, заключения, библиографического списка и приложений.
Стадия возбуждения уголовного дела – начальный этап процесса доказывания
На протяжении длительного периода развития науки уголовно-процессуального права стадия возбуждения уголовного дела вызывала самые острые дискуссии как с точки зрения необходимости ее существования в системе досудебного производства, так и с позиций сущности познавательной деятельности субъектов проверки сообщения о преступлении и объема их полномочий в ходе проведения проверочных мероприятий. При этом активность законодателя, пытающегося предложить эффективное нормативное регулирование процессуальной деятельности на этом этапе, создавала дополнительную благоприятную почву для научных споров.
Рассмотрим возбуждение уголовного дела как стадию уголовного процесса с позиций различных поколений отечественных ученых-процессуалистов: дореволюционного, советского, постсоветского периода и настоящего времени.
Дореволюционному периоду процессуальной деятельности было не свойственно наличие стадии возбуждения уголовного дела в том виде, в котором она существует в настоящее время. Устав уголовного судопроизводства России, введенный в 1864 году (далее УУС)1 содержит статьи 297 и 298, которые определяли «законные поводы к начатию предварительного следствия». При обнаружении в рамках проводимого расследования признаков, принадлежащих другому преступлению, следователь принимал меры к их сохранению и сообщал об этом прокурору.
Производство «открытого преступления» начиналось «по предложению лица прокурорского надзора» (ст. 314 УУС). Следовательно, проверка этим актом не была предусмотрена, а возбуждение дел происходило после получения сообщения о преступлении. Таким образом, пореформенное законодательство не рассматривало стадию возбуждения уголовного дела, как отдельный этап процесса доказывания.
Высказывания процессуалистов этого периода, построенные на анализе применения норм УУС, свидетельствуют о том, что судопроизводству также была присуща стадийность: его начало было представлено предварительным следствием, где принимались меры по сбору доказательств и предотвращению уклонения обвиняемых лиц от суда. Начало уголовного процесса сопоставляют с возбуждением уголовного преследования.
Так, СИ. Викторский считал, что «возбуждение уголовного преследования - это такой акт в процессе, которым доводится до сведения судебной власти о совершении преступного факта, указывается вероятный виновник сего деяния и предъявляется требование расследовать дело. Таким образом, возбуждение уголовного преследования, с одной стороны, не сливается с началом предварительного следствия, так как последнего по некоторым делам и не бывает и так как лица, ведущие предварительное следствие и возбуждающие уголовное преследование могут не совпадать; с другой стороны - возбуждение уголовного преследования не равносильно и простому заявлению о совершении преступления, ибо такое заявление еще не обязывает непременно начать расследование дела» .
В.К. Случевский, анализируя право на возбуждение преследования, подчеркивал широкий круг субъектов этого права, который охватывал официальных и частных лиц .
Необходимо отметить, что поводом к возбуждению дела мог стать факт 0 преступлении, установленный полицией, которая передавала информацию прокурору, его товарищу или в суд1. Данный алгоритм действий имеет исключение, т.к. решению вопроса о возбуждении дела могли способствовать и материалы «полицейского дознания». Сотрудники полиции «…обязаны прибегнуть к дознанию в случае, когда уголовно-правовые признаки происшествия или доказательства сомнительны» (ст. 253 УУС). В свою очередь «…приступать к дознаниям полиция может и обязана независимо от требований прокуратуры, по собственному почину; но прокуратуре принадлежит несомненное право требовать от нее дознания» (ст. 312 УУС).
Закон предписывал данной категории участников процессуальной деятельности (сотрудникам полиции) «… дать материал, необходимый для обвинителя и следователя, чтобы удостовериться, что требование первым и начатие вторым судебного производства имеет достаточное основание, что их действия не будут бесполезны и не обратятся к напрасному стеснению лиц, привлекаемых к следствию»2.
Такого рода материал полиции формировался по результатам осуществления проверочных средств, которые указывались в ст. 254 УУС: розыск, словесные расспросы, негласное наблюдение. Но при этом в этой же статье содержался запрет на производство обыска и выемки в домах. И.Я. Фойницкий, комментируя эти нормы, писал, что в них «подразумеваются все вообще меры удостоверения в искомом происшествии»3, а розыск предполагает «осмотры местности, осмотры потерпевшего и всякого рода предметов (…экскрементов, орудий преступления), даже при участии экспертов, меры для отыскания и охранения таких предметов, для определения вероятного виновника и его нахождения...
Таковы исследования вещей, оставленных на месте преступления вероятным виновником, сношения с иными полицейскими установлениями, публикации в газетах, обходы ночлежных приютов и т.п. Объем дозволенных полицией розысков расширяется: 1) когда полицией застигнуто совершающееся преступление, и 2) когда есть опасение, что до прибытия следователя на место происшествия следы преступления могут изгладиться. В этих двух случаях полиция заменяет судебного следователя во всех следственных действиях, не терпящих отлагательства, как-то: в осмотрах, освидетельствованиях, обысках и выемках (ст. 258 УУС)»1.
Таким образом, в уголовно-процессуальной доктрине тех лет признавалось, что возбуждение преследования возможно только лишь при обнаружении «достаточности оснований и законности поводов, которые поступили к органам преследований»2.
Надо сказать, что законодательство того времени обязывало полицию реагировать на любые сообщение о преступлениях, предпринимать меры к выяснению их обстоятельств и закреплять соответствующую информацию, а также направлять её в распоряжение судебной власти для принятия решения по существу. Иными словами, проводить по сообщению полицейское дознание. В частности, на это указывала «Инструкция Прокурора Московской Судебной Палаты г-на Степанова от 15 октября 1909 года».3
Существенную трансформацию судебно-правовой системы вызвали реформы, возникшие на фоне событий, связанных с революцией, что в свою очередь способствовало изменениям в обществе и напрямую отразилось на правовой политике государства. Появилась потребность реорганизации законодательства в целях обеспечения охраны прав граждан, поставленных в неопределенные условия нового уклада жизни.
Принятые нормативные акты содержали зачастую противоречивое регулирование, чем создавали определенные трудности и невозможность их реализации на практике. Одни ученые считали, что изменения, внесенные, в УПК РСФСР 1922 года и 1923 года не обеспечили четкую правовую основу, направленную на рассмотрение вопросов сообщений о преступлениях1. По мнению других УПК РСФСР – это первый советский кодифицированный закон, сформировавшийся благодаря судебной реформе 1922 г., который выступил основой построения стадии возбуждения уголовного дела, «…создал советскую, а одновременно – первую отечественную модель»2, закрепил поводы и понятие достаточных оснований, необходимых для возбуждения уголовного дела.
Так, в ст. 96 УПК РСФСР 1922 г. определялись поводы для возбуждения уголовного дела, в числе которых указывались заявления граждан и различных объединений и организаций; сообщения правительственных учреждений и должностных лиц; явка с повинной; предложение прокурора; непосредственное усмотрение органов дознания, следователя или суда. Примечательно, что анонимные заявления допускались в качестве повода, но только после их негласной проверки органами дознания (ст.98 УПК РСФСР 1922 г.). Данные нормативные положения были сохранены и в УПК РСФФСР 1923 г., но в статьях с другой нумерацией (ст. ст. 91, 93). Однако ни в УПК РСФСР 1922 г., ни в УПК РСФСР 1923 г. не было четкого определения основания для возбуждения уголовного дела.
Следственный осмотр на стадии возбуждения уголовного дела и участие в нем сотрудников органов внутренних дел
Актуальность вопросов производства следственных действий1 на стадии возбуждения уголовного дела не вызывает сомнения ввиду того, что в системе познавательного инструментария лиц, осуществляющих уголовное производство, они выступают самым распространенным способом формирования доказательств. При этом среди ученых не достигнуто консенсуса по вопросу о понятии и системе следственных действий. Так, следственные действия характеризуются в уголовно-процессуальной и криминалистической литературе как: 1) операции, совершаемые в соответствии с законом и направленные на обнаружение, закрепление и проверку доказательств2; 2) важный элемент процессуальной деятельности органов предварительного расследования, систематически проводимый в ходе уголовного судопроизводства3; 3) своеобразный инструмент, с помощью которого происходит сбор информации об обстоятельствах преступления и его участниках4; 4) любое, регламентированное УПК РФ действие осуществляющих производство должностных лиц, которое подчинено задаче обнаружения, собирания, закрепления и проверки доказательств, т.е. доказыванию в досудебном производстве по уголовному делу5. В свою очередь, анализируя позиции ученых и указывая на их неоднородность, С.Б. Россинский характеризует следственные действия как уголовно-процессуальные действия познавательного характера, производимые (осуществляемые) следователем или дознавателем (органом дознания), направленные на установление обстоятельств, имеющих значение для уголовного дела1.
Приведенные трактовки понятия следственного действия в целом схожи, так как все они подчеркивают его познавательную суть. Соответственно и сама логика построения в законе большинства следственных действий способствует тому, чтобы дознаватель, орган дознания, следователь, руководитель следственного органа (в соответствии с их полномочиями на данном этапе) использовали своевременные и грамотные «приемы», которые в ограниченный временной период позволяют установить необходимую информацию, направленную на выявление фактов, необходимых для принятия решения по поступившему сообщению о преступлении.
Рассматриваемая категория участников изучает место предполагаемого совершения преступления, а для этого производится первичный осмотр, цель которого – выявить максимальную информацию, направленную на воссоздание обстановки происшествия. По сути, его производство требуется немедленно на этапе доследственной проверки.
При осмотре места происшествия2 выявляются, а впоследствии исследуются многие следы преступления, характеризующие используемые орудия, механизмы образования и индивидуализирующие особенности самого преступника (его личность, бытовые и криминальные привычки и т.д.), которые не могут быть получены иначе. Нельзя не согласиться, что «…системы способов собирания доказательств дифференцированы, исходя из характера объектов-носителей информации, природы сигналов, передающих информацию, способа ее кодирования, структуры отображаемого объекта, ожидаемых помех, типичных для собирания и передачи сведений данного вида»1. Очевидно, что использование на практике подобных дифференцированных способов собирания доказательств, то есть исходя из свойств исследуемых объектов, во многом обусловливает эффективность познавательной (фактоустановительной) деятельности субъектов, осуществляющих доследственную проверку.
Однако при большом объеме правонарушений, сокращении штатной численности подразделений полиции срабатывает фактор загруженности, т.е. в производстве следователя (дознавателя или другого уполномоченного лица) не один или два проверочных материала, а значительно больше, включая и уже возбужденные уголовные дела. Соответственно эффективность работы снижается. В качестве подтверждения загруженности уполномоченных лиц (следователей, дознавателей), используем статистические данные МВД РФ (формы 713 2-Е) о количестве поступивших сообщений о преступлении. Отметим, что по большей части из них (стабильно 50 – 57%) вынесены решения об отказе в возбуждении уголовного дела:
В силу этого возможно небрежное отношение к производству первоначального осмотра (поверхностное изучение, изъятие не всех проявившихся сведений, следовых материалов и пр.), т.е. происходит упрощение процедуры прописанных законом определенных действий, направленных на изучение обстановки места происшествия. Формальный подход может инициировать производство повторного осмотра (результативность которого может быть низкой) или послужить основанием к принятию необоснованного решения – привести к отказу в возбуждении уголовного дела.
Подвергнутые статистической обработке и анализу данные о реализации на практике этого процессуального действия позволяют ученым критически высказываться о низкой результативности осмотров мест происшествий. Подтверждением являются нарекания со стороны судебных инстанций, а также органов, осуществляющих контроль и надзор за предварительным расследованием. Таким образом, проблема повышения эффективности этого следственного действия остается насущной1. Тем не менее, при опросе сотрудников, осуществляющих процессуальную деятельность, направленную на собирание доказательств на стадии возбуждения уголовного дела из 295 опрошенных, 204 (69,2%) считают наиболее эффективным – производство осмотров мест происшествий2.
По мнению Т.В. Аверьяновой, Р.С. Белкина, Ю.Г. Корухова и Е.Р. Россинской, «следственный осмотр представляет собой непосредственное обнаружение и исследование объектов, имеющих значение для уголовного дела, их признаков, свойств, состояния и взаиморасположения»3. Л.Я. Драпкин и В.Н. Карагодин, характеризуют его как «следственное действие, состоящее в исследовании путем непосредственного восприятия материальных объектов для обнаружения обстоятельств, имеющих значение для расследования уголовного дела»1. М.В. Савельева и А.Б. Смушкин считают его «следственным действием, направленным на непосредственное выявление, восприятие, фиксацию и исследование объекта»2.
В.Е. Эминов и Е.П. Ищенко характеризуют осмотр как «процесс непосредственного восприятия визуальным или иными неречевыми способами, а также фиксации, анализа, оценки следователем признаков материального объекта (объектов), сопряженный в необходимых случаях с его обнаружением и изъятием в целях получения и проверки фактических данных о самом осматриваемом объекте, а также об участниках, характере, механизме отражения, других обстоятельствах, связанных с ним событий, исследуемых в уголовном судопроизводстве»3.
Актуальные вопросы назначения и производства судебных экспертиз на стадии возбуждения уголовного дела
Характеризуя деятельность, связанную с назначением и производством судебной экспертизы в качестве проверочного мероприятия, некоторые авторы считают, что она требует больших временных затрат, что служит основанием к проявлению многочисленных трудностей при ее реализации. Загруженность служб, осуществляющих эту деятельность, а также специфика таковой деятельности не позволяют «…произвести судебную экспертизу в ограниченных временных рамках стадии возбуждения уголовного дела…»1. Безусловно, реализация отдельных видов экспертиз (психиатрическая, экономическая, бухгалтерская, а также некоторых видов экспертиз, сопровождаемых исследованием большого количества объектов) на данном этапе невыполнима, однако основную массу традиционных криминалистических и специальных экспертиз, проводимых сотрудниками экспертных подразделений МВД России, возможно осуществить в сроки, которые по УПК РФ при необходимости продлеваются до 30 суток. Так, в соответствии с п. 12 Инструкции по организации производства судебных экспертиз в экспертно-криминалистических подразделениях органов внутренних дел Российской Федерации, «экспертизы в ЭКП производятся, как правило, в срок, не превышающий пятнадцати суток, в порядке очередности поступления материалов»2.
На протяжении многих лет не прекращалась дискуссия по вопросу проведения судебной экспертизы на стадии возбуждения уголовного дела. Не менее актуальна эта проблема и в настоящее время. С учетом сложившихся особенностей, присущих рассматриваемой стадии, учеными вносились предложения о введении на этом этапе института судебных экспертиз. Обоснованием к реализации предложенных перспектив стала несостоятельность практики производства предварительных исследований, оформляемых справками экспертов1.
Настойчивые высказывания правоприменителей об ограниченных возможностях фактоустановительной деятельности на стадии возбуждения уголовного дела были восприняты на законодательном уровне, что с принятием УПК РФ 2001 г. проявилось во включении назначения судебной экспертизы, как проверочного мероприятия, в доследственную проверку. Однако, сформированная система уголовно-процессуальных норм, регулировавших проверочную деятельность в стадии возбуждения уголовного дела, не позволяла однозначно ответить на вопрос о правомерности производства судебной экспертизы на данном этапе2. По мнению Г.Э. Бахтадзе, законодатель не собирался снимать запрет на назначение и производство судебных экспертиз на этом этапе, а таким образом сформировал «процессуальную ловушку, которая на данной стадии уголовного судопроизводства фактически ограничивает возможности следователей и дознавателей по рассматриваемому вопросу рамками формального подхода»3. А.С. Александрова, анализируя действующее уголовно-процессуальное законодательство по вопросам назначения и производства экспертиз, сформировала особенную позицию, что это «…миф, а не реальность»1.
Буквальное толкование ч. 4 ст. 146 УПК РФ (в первоначальной редакции ФЗ-174 от 18.12.2001 г.) приводило к выводу только о возможности назначения судебной экспертизы2, что было лишено смысла, т.к. результатом назначения судебной экспертизы являлось соответствующее постановление, а не заключение эксперта, которое выступает итоговым документом производства судебной экспертизы. А установление достаточного основания для возбуждения уголовного дела в ряде случаев невозможно без заключения эксперта. Таким образом, предложенный порядок ее назначения не использовался в практической деятельности, а лишь вызывал дискуссии и добавлял неопределенность в процесс доказывания3.
Изучая практику непосредственной реализации этих уже отмененных нормативных установлений, В.К. Ашуров, провел социологическое исследование, в ходе которого выяснял у следователей, как они применяли положения ч. 4 ст. 146 УПК РФ до внесения в них изменений в 2007 году4. Результаты анкетирования (следователей и руководителей следственных органов из 45 регионов России), показали, что «10% опрошенных подтвердили наличие неверной практики производства судебной экспертизы до возбуждения уголовного дела в ряде регионов России»5.
В дальнейшем В.К. Ашуров отслеживал процесс формирования новой практики проведения судебной экспертизы на стадии возбуждения уголовного дела в контексте новелл федерального закона № 23-ФЗ от 04.03.2013 г. и выявил ряд проблем нормативного и организационного характера, препятствующих активному внедрению судебной экспертизы как познавательного средства в доказательственную деятельность в ходе проверки сообщения о преступлении1.
Проведенное нами анкетирование 295 сотрудников позволило отметить, что 256 респондентов реализуют право назначения и производства экспертиз при проверке сообщения о преступлении, а 36 опрошенных не используют по причинам:
- отсутствия уголовно-правовых гарантий достоверности заключения эксперта (ст. 307 УК РФ, предусматривающая уголовную ответственность эксперта за дачу заведомо ложного заключения, на деяния, совершенные на стадии возбуждения уголовного дела, не распространяется);
- опасения за сохранность объектов – потенциальных вещественных доказательств;
- неурегулированности процессуального положения участников проверки в связи с проведением судебной экспертизы;
- длительности сроков производства судебной экспертизы;
- необходимости удовлетворения ходатайства сторон о назначении повторной экспертизы после ее проведения на стадии возбуждения уголовного дела;
Региональная практика назначения и производства экспертиз на стадии возбуждения уголовного дела по Волгоградской области с 2014 по 2017 год, проявляется в малом объеме, что подтверждается статистическими данными, позволяющими сделать вывод, что положение, предусмотренное ч. 1 ст. 144 УПК РФ о назначении и производстве экспертиз на стадии возбуждения уголовного дела, в полной мере не реализуется в правоприменительной деятельности сотрудников территориальных органов внутренних дел, осуществляющих проверку сообщения о преступлении.
Производство оперативно-розыскных мероприятий с участием сотрудников органов внутренних дел при проверке сообщения о преступлении
Ученые, занимавшиеся проблемами проверочных мероприятий по поступившему сообщению о преступлении, считают, что осуществляемая деятельность в этом направлении должна быть коллективной1, а непременным условием сотрудничества подразделений – организация четкого взаимодействия2. До настоящего времени ни теория, ни практика не формулируют единообразной и четкой позиции о законном и оптимальном объединении возможностей систем, реализующих полномочия в различных законодательных режимах3. Однако мы не можем отрицать очевидного: успешно противостоять преступности в условиях вызовов XXI века в состоянии только такая система, звенья которой работают слаженно, а нормативная основа их взаимодействия обеспечивает достижение оптимального результата с минимальными издержками. Интеллект и изобретательность преступников нередко заставляют признать, что в способах и средствах преступной деятельности они идут далеко «на опережение», что, соответственно, обязывает к эффективному использованию специальных познаний сведущих лиц в общем русле противодействия преступности. Все чаще оперативные подразделения «…сталкиваются не только с изощренными приемами и методами сокрытия преступлений и их последствий, но и с организованным противодействием изобличению виновных»1. В отличие от преступников, осведомленных об ОРД, следователи, имеют смутное представление об используемой спецтехнике и процессе ее применения2. Безусловно, «…успешную борьбу с современными преступниками может вести та полиция, которая вооружена, по крайней мере, равным или лучшим оружием новейшей техники и прикладных знаний и искусно ими владеет»3. Выходом из сложившейся ситуации может быть использование профессиональных навыков представителей разных служб, направленных на взаимный обмен информацией в целях применения специфических средств, методов и техники для обнаружения признаков преступления на стадии возбуждения уголовного дела.
При взаимодействии подразделений могут быть решены задачи, направленные на защиту прав и интересов граждан, подвергнутых преступному воздействию. Возможно согласованное выполнение мероприятий организационного характера, оперативно-розыскных, а также следственных действий, связанных с рассмотрением и разрешением поступившего сообщения о преступлении. Кроме этого, оптимальное сочетание сил, средств и методов, направленных на раскрытие и расследование преступлений, позволяет их реализовывать в минимальные сроки и др.1.
Таким образом, эффективность осуществляемых мероприятий на стадии возбуждения уголовного дела напрямую зависит от применяемого арсенала средств доказывания. Чем шире используемый спектр возможностей, тем больше вероятности, что поставленные цели будут достигнуты. Бесспорно, модернизация имеющихся и привлечение новых средств будут способствовать изменению качества проводимых действий, что в свою очередь отразится и на результативности проверочных мероприятий2. Однако разобщенность следователей (дознавателей) и оперативных сотрудников приводит к тому, что первые зачастую не умеют правильно использовать результаты, сформированные в ходе ОРМ3.
При этом следует отметить, что в теории существует несколько подходов к пониманию роли ОРД в формировании доказательственной основы для принятия решений в уголовном судопроизводстве, что актуализирует решение проблемы оптимизации правоприменительной практики. Так, например, С.Л. Масленков считает, что формальное разделение уголовно-процессуальной и оперативно-розыскной деятельности гипотетически может способствовать снижению эффективности деятельности органов предварительного расследования, поскольку они органично дополняют друг друга1. Однако С.В. Бажанов говорит о самостоятельном значении ОРМ в оперативно-служебной практике, отличающихся от уголовно-процессуальной деятельности по форме, содержанию, субъектам и средствам2.
Позиция Н.А. Подольного сводится к тому, что взаимодействие органов, осуществляющих ОРД, и следователей, служит основным средством, обеспечивающим получение информации, которая будет способствовать выявлению и расследованию преступлений. Оно направлено на формирование информационной основы преступления, которая является залогом достижения поставленных целей3. И результаты оперативной деятельности, по мнению С.И. Захарцева «уже никого не пугают», т.к. активно используются в доказывании. Необходим лишь правообеспечительный рычаг, устанавливающий в УПК РФ единый порядок их предоставления и использования4. Действительно, «…уголовно-процессуальное и оперативно-розыскное познания представляют в основе своей функционирующие системы единого познавательно-правового механизма»5, который обеспечивает субъектов проверки различным по правовой природе инструментарием, позволяющим более эффективно осуществлять выявление признаков преступления.
В.Ю. Сафонов в свою очередь считает, что не должно быть «китайской стены» между оперативно-розыскным и уголовно-процессуальным регулированием, т.к. достижение единой цели (защита прав личности от преступных посягательств), напрямую зависит от качества их совместного правового регулирования1. Однако, по мнению данного автора, скоординированный подход законодателя направлен лишь на некоторые регулируемые отношения, которые присущи совместной сфере их взаимодействия. К ним относится право следователя, закрепленное в УПК РФ, давать поручения о проведении ОРМ, а также обязанность органов дознания выполнять требуемое поручение, предусмотренное Законом «Об ОРД»2. Тем не менее, в науке уголовно-процессуального права и теории ОРД выделяют большее количество форм взаимодействия следователей (дознавателей) и субъектов ОРД, направленных на:
- совместную реализацию проверочных и оперативно-розыскных мероприятий при доследственной проверке;
- объединенную работу при выезде на место происшествия, но по направлениям деятельности;
- создание единых следственно-оперативных групп;
- совместную деятельность по выявлению и розыску лиц;
- деятельность оперативных сотрудников, направленную на взаимодействие и обеспечение информацией следователя с целью проведения следственных действий, выбора их тактики и организации, в том числе, и для обеспечения безопасности участников уголовного судопроизводства;
- взаимный обмен процессуальной и непроцессуальной информацией при возбуждении уголовных дел и т.д.3.