Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Историко-правовой и международно-правовой аспекты ответственности за посягательства на ребенка 25
1. Охрана ребенка от преступных посягательств в истории уголовного права Беларуси 25
2. Охрана ребенка от преступных посягательств как международно правовая проблема 56
Глава 2. Систематизация и структуризация преступлений против ребенка в УК Республики Беларусь 71
1. Понятие и значение объекта преступления для систематизации и структуризации преступлений (общие положения) 71
2. Видовой и непосредственный объекты преступлений, направленных против ребенка, как критерий их систематизации 88
Глава 3. Криминализация и общая характеристика деяний, направленных против ребенка: белорусский и российский опыт ... 132
1. Понятие и основание криминализации (общие положения)... 132
2. Криминализация и юридический анализ составов вовлечения несовершеннолетнего в совершение преступления и в антиобщественное поведение 142
3. Криминализация и юридический анализ уклонения родителей от содержания детей либо от возмещения расходов, затраченных государством на содержание детей, находящихся на государственном обеспечении 157
4. Криминализация и юридический анализ злоупотребления правами опекуна или попечителя, преступлений, связанных с
усыновлением (удочерением), и подмены ребенка 169
5. Криминализация и юридический анализ изготовления и распространения порнографических материалов или предметов порнографического характера с изображением несовершеннолетнего ... 192
6. О криминализации невыполнения или ненадлежащего выполнения обязанностей по воспитанию детей 208
Заключение
- Охрана ребенка от преступных посягательств как международно правовая проблема
- Видовой и непосредственный объекты преступлений, направленных против ребенка, как критерий их систематизации
- Криминализация и юридический анализ уклонения родителей от содержания детей либо от возмещения расходов, затраченных государством на содержание детей, находящихся на государственном обеспечении
- Криминализация и юридический анализ изготовления и распространения порнографических материалов или предметов порнографического характера с изображением несовершеннолетнего
Охрана ребенка от преступных посягательств как международно правовая проблема
В современных научных исследованиях в области права традиционным стало использование историко-правового метода. И это не дань моде. История помогает обогащать видение проблем сегодняшнего дня, извлекать пользу от всего того, что наработано человечеством за периоды его существования. Использование данного метода в праве особенно привлекательно, поскольку теперь достаточно широко открыты границы для детального изучения досоветского законодательства, чего не было в период развития советской науки, а также для критического осмысления правовых концепций и подходов периода советской власти, что при ее существовании далеко не всегда поощрялось.
Экскурс в историю уголовно-правовой охраны ребенка невозможно провести в отрыве от развития подходов к уголовно-правовому регулированию его ответственности. Это предопределяется содержанием ювенального уголовного права, предполагающего и тесную взаимосвязь ювенальной и антиювенальной преступности, что хорошо подчеркнуто Ю.Е. Пудовочкиным. Он отмечает, что их взаимосвязь имеет причинно-следственную характеристику: первая, являясь причиной второй, в то же время и сама ею определяется. В силу этого уголовно-правовые нормы, регулирующие отношения по противодействию преступлениям несовершеннолетних и преступлениям против них, правомерно рассматривать как единый комплекс правовых предписаний, направленных на защиту интересов несовершеннолетних5. В этой связи необходимо обратить внимание на ученых, положивших начало комплексному рассмотрению указанных двух сторон уголовной политики в сфере борьбы с преступностью несовершеннолетних и в их органическом единстве. В Республике Беларусь это - А.А. Примаченок (70-е годы 20 века)6, в России - К.К. Сперанский (90-е годы 20 века)7.
Такой подход приемлем и для исследования развития уголовного законодательства главным образом в аксиологическом аспекте в части эволюционизирования отношения государства к ребенку как правоохраняемой ценности. Поэтому исследование данного вопроса предполагает обращение к нормам, предназначенным не только для охраны ребенка от преступных посягательств, но и регулирующим особенности ответственности несовершеннолетних за совершаемые ими преступные деяния, что включает и оценку развития законодательства в части определения минимальных возрастных границ уголовной ответственности. Однако этот аспект будет затрагиваться лишь в общем плане (попутно).
В историко-правовой науке принято подразделять этапы развития права на досоветский, советский и постсоветский периоды. Данная классификация исторических периодов представляется удобной и в контексте настоящего исследования.
Источники досоветского белорусского права охватывают достаточно большой период времени. Развитие права в Беларуси в досоветский период можно подразделить в свою очередь на несколько этапов, соответствующих, во-первых, общественно-экономическим формациям, в условиях которых формировалась белорусская государственность, и, во-вторых, связанных с действием на территории Беларуси законодательных актов, регулирующих, в том числе и уголовно-правовые отношения. несовершеннолетних. Ростов-на-Дону: изд-во Ростовского ун-та, 1991. 178 с. Изучая историю государства и права Беларуси, ученые-исследователи отмечают, что становление государственности у восточных славян, к которым относилось и белорусское население, проходило в течение длительного периода (с VII - VI в. до н.э. и до VIII - IX в. н.э.). Поведение населения в этот период регулировалось обычным правом и правилами, предписанными религией8. Разумеется, что какие-либо источники права для этого периода не характерны. Их просто не было.
IX - XII века историки права называют периодом становления и развития феодализма в Беларуси. В этот период также господствовало обычное (неписанное) право. Но и тогда, когда стало развиваться писанное право, которое закреплялось в грамотах князей, договорах и других разрозненных актах, четко очерченных норм, относящихся к уголовному праву, не выявлено. Однако, как утверждают исследователи, были периоды, когда белорусские княжества подчинялись киевским князьям9, и на некоторых белорусских землях имело место применение норм «Русской Правды», которая обоснованно считается крупнейшим памятником Древнерусского государства, памятником феодального права.
Следует также отметить, что основные положения «Русской правды» как свидетельства зарождающегося российского систематизированного права получили развитие в последующих актах, в том числе и действовавших в Беларуси. Кроме того, по мнению некоторых историков, отдельные нормы «Русской Правды» были сходны с нормами Литовских статутов, что свидетельствовало о взаимосвязанности правового регулирования ряда вопросов, как на Руси, так и на территории Литвы, к которой в то время относились белорусские земли.
Видовой и непосредственный объекты преступлений, направленных против ребенка, как критерий их систематизации
Одним из свойств как права в целом, так и его отдельных отраслей является системность, основывающаяся на системном характере окружающего нас мира и существующая объективно, вне нашего сознания.
«Система», как философская категория, отражает важную особенность реальности, в которой существует человечество. По мнению А.Н. Аверьянова, «система», будучи объективной формой существования материи, отражается, фиксируется сознанием в понятии, которое является философской категорией. Оно может выступать и как конкретное научное и общенаучное понятие. Такой статус данному понятию придает всеобщность как основной признак, позволяющий переводить научное и общенаучное понятие в ранг философской категории, функция которой отражать закономерности, свойства, явления, процессы, присущие всем системам реальности, миру в целом56.
Вполне естественно, что всеобщее понятие «система» является тем базисом, на котором строится системный подход в праве, определяющий системность права как объективно существующее, но необходимое его свойство. Как отмечает Д.А. Керимов, системный подход, метод, исследование являются категориями гносеологическими и поэтому входят в качестве составных компонентов в арсенал теории познания, пронизывают все ее основные законы и категории. Приведенные слова известного теоретика показывают исключительную важность, в том числе и для правовой науки, системных исследований. Но для этого подхода изначальным является системность самого права, которую автор удачно определяет как объективное объединение (соединение) по содержательным признакам определенных правовых частей в структурно упорядоченное целостное единство, обладающее относительной самостоятельностью, устойчивостью и автономностью функционирования. В контексте нашего исследования имеют значение и признаки системности права, на которые обратил внимание Д.А. Керимов. К ним, в частности, отнесено следующее: 1) части правового системного целого необходимо объединены и тем самым находятся в соединенном состоянии; 2) части системного правового целого соединены между собой по определенным содержательным основаниям, которые характеризуют субстанциональные особенности их свойств и связей; 3) системное правовое целое образует единство в результате структурной упорядоченности его частей, определяющей их функциональные зависимости и взаимодействие; 4) объективное объединение и соединение по содержательным признакам определенных правовых частей в структурно упорядоченное целостное единство обусловливают наличие у системного правового целого свойства относительной самостоятельности; 5) структурная упорядоченность придает системному правовому целому относительную устойчивость, лишь в пределах которой допустимы изменения свойств ее частей и их связей; 6) относительная самостоятельность системного правового целого обусловливает относительную автономность ее функционирования, степень которой определяет уровень данной системы58. Философская и общетеоретическая концепция системности права проецируется и на его конкретные отрасли. Несомненно, что вышеприведенные признаки системности права распространяются и на уголовное право, формирование
Системность права неизбежно связана с таким понятием, как «систематизация». «В соответствии с объективным единством правовой системы и ее дифференциации на отрасли права внутри этого единства строится и система законодательства. В процессе правотворчества выражается, развивается и конкретизируется всеобщее объективное свойство права - его системность»59. Однако систематизация - это уже субъективный процесс, который зависит от воли законодателя и который бывает далеко не всегда безупречным. Систематизация представляет собой достаточно объемный процесс, начинающийся с распределения правовых норм по отраслям законодательства и продолжающийся внутри самих конкретных его отраслей, где в строго логической последовательности выстраиваются их структурные элементы.
Но системность в праве все больше рассматривается в сочетании с его структурой, что основывается на общефилософских категориях: системологии и структурализме. Поэтому неоценимое значение приобретают глобальные разработки учеными-правоведами проблем, связанных с системой и структурой конкретных отраслей права и, в частности, уголовного права. В этой связи невозможно обойти вниманием трехтомный труд российского ученого А.И. Бойко, посвященный системе и структуре уголовного права, в котором четко спроецированы на данную отрасль философские воззрения о системологии и структурализме и показана теснейшая взаимосвязь его системы и структуры. При определении системы как целого, состоящего из частей, - подчеркивает автор, - мыслится, что она обладает прочным внутренним каркасом. Он организует объект в целое как бы изнутри... Структура понимается обыкновенно как поэлементное устройство объекта и устойчивость связей между элементами содержания. Поэтому системный метод повсеместно дополняется структурализмом либо они даже объединяются в одно
Обратим также внимание на оценку указанным автором значимости системного подхода в правотворчестве, которому в современных условиях свойственна высокая активность (по словам автора - «азартное парламентское правотворчество»). «Системный подход в этих условиях -незаменимый попутчик и проводник, он спасет от односторонностей в оценках права и предупредит неточные предположения о его будущей эволюции»62. Согласимся также с тем, что правовой системе свойственен целостный характер, а он проявляется в высоком уровне организованности и упорядоченности всех ее структурных элементов. Следует принимать во внимание также и то, что системность права предполагает и достижение соответствующего уровня имплементации международных норм в национальное законодательство, на что также указывается в литературе. И уж, конечно, бесспорно то, что совершенствование уголовного законодательства в современных условиях нередко происходит с нарушением его системности63.
Криминализация и юридический анализ уклонения родителей от содержания детей либо от возмещения расходов, затраченных государством на содержание детей, находящихся на государственном обеспечении
Однако, принцип системности уголовно-правового регулирования в данном случае законом не соблюден: вовлечение несовершеннолетнего в совершение преступления наказывается согласно ч. 1 ст. 172 УК ограничением свободы на срок до 5 лет или лишением свободы на тот же срок. А вовлечение его в проституцию влечет только наказание в виде лишения свободы на срок от 3 до 5 лет. И даже совершение указанного преступления в отношении лиц, достигших 18-летнего возраста, наказывается более строго, чем вовлечение несовершеннолетнего в совершение преступления. И это еще не главное. Само содержание ст. 1V11 УК говорит о том, что указанный уголовно-правовой запрет должен защищать, прежде всего, несовершеннолетних. В числе особо квалифицирующих признаков данного состава преступления значится в первую очередь его совершение родителем, педагогом или иным лицом, на которое возложены обязанности по воспитанию несовершеннолетнего, в отношении заведомо несовершеннолетнего. Данное преступление, совершаемое в отношении несовершеннолетнего, причиняет существенный вред нравственному и физическому развитию ребенка, оно чревато для него необратимыми тяжкими последствиями. Поэтому, не ставя в настоящей работе вопрос о возможности декриминализации деяния, предусмотренного ч. 1 ст. 1711, хотя он и заслуживает обсуждения, полагаем, что, во-первых, данная норма должна располагаться в главе 21 УК, содержащей преступления, направленные против несовершеннолетних, во-вторых, в этой связи должны быть скорректированы ее диспозиции и, в-третьих, ее санкции должны быть сбалансированы с санкциями других статей этой главы, предусматривающих ответственность за преступления, причиняющие вред нравственному и физическому развитию ребенка. (Предлагаемую редакцию соответствующей статьи см. в Приложении № 1).
На наш взгляд, заслуживает обсуждения вопрос о выделении из ст. 181 УК «Торговля людьми» самостоятельного состава преступления «торговля детьми». Этот вопрос уже поднимался в белорусской науке. По мнению Н.И. Ретневой, выделение торговли несовершеннолетними в самостоятельный состав позволит закрепить специфические для данного вида признаки, в том числе и квалифицирующие в зависимости от возраста потерпевших150. С указанным мнением можно согласиться. Оно подкрепляется еще и подходами законодателей других государств, которые наряду с составом торговли людьми предусматривают и состав торговли детьми. Так, например, УК Грузии предусматривает в ст. 1431 торговля людьми (трефикинг), а в ст. 1432 торговлю несовершеннолетними (трефикинг). УК Республики Молдова в ст. 165 предусматривает торговлю людьми, а в ст. 206 - торговлю детьми. Торговлю несовершеннолетними предусматривает и УК Казахстана (ст. 133), УК Таджикистана (ст. 167). При этом, в ряде УК состав торговли несовершеннолетними размещается в главах, предусматривающих преступления против детей и семьи.
Аргументом в пользу указанного предложения должно служить и то обстоятельство, что в настоящее время в Палате представителей Национального собрания Республики Беларусь находится проект Закона Закона «О внесении дополнений и изменений в Уголовный, Уголовно-процессуальный, Уголовно-исполнительный кодексы Республики Беларусь, Кодекс Республики Беларусь об административных правонарушениях и Процессуально-исполнительный кодекс Республики Беларусь об административных правонарушениях», принятие которого предполагается в 2014 году. В данном проекте существенно изменена диспозиция ч. 1 ст. 181 «Торговля людьми», в которой под данным преступлением предлагается понимать вербовку, перевозку передачу, укрывательство или получение человека в целях эксплуатации, совершенные путем обмана, либо злоупотребления доверием, либо применения насилия, не опасного для жизни или здоровья потерпевшего, либо под угрозой применения такого насилия. Составляющие же объективную сторону этого преступления действия в виде купли-продажи человека или совершение иных сделок в отношении его (независимо от целей), предусмотренные в действующей редакции данной нормы, в проекте не упоминаются. Это означает, что они не будут признаваться преступными. Однако если вести речь о торговле ребенком, то непризнание ее преступным деянием в случаях отсутствия цели эксплуатации противоречит как международно-правовым требованиям, согласно которым следует признавать преступлением торговлю детьми или их контрабанду в любых целях и в любой форме, так и нормам нравственности, сложившимся в нашем обществе. Дозволение торговать детьми, на наш взгляд, нанесет непоправимый вред нравственным устоям общества.
И, наконец, по нашему мнению, необходимо обособить в самостоятельный состав преступления склонение к потреблению наркотических средств, психотропных веществ или их аналогов, предусмотренный в настоящее время как квалифицирующий признак в ст. 331 УК, и перенести его также в главу 21, поскольку основным непосредственным объектом в данном случае следует считать также нравственное и физическое развитие ребенка, а не здоровье населения.
Систематизацию преступлений против ребенка, осуществленную в УК путем выделения самостоятельной главы, безусловно, следует рассматривать в качестве достоинства действующего уголовного закона. Системное расположение норм, предусматривающих ответственность за посягательства на ребенка, позволяет более четко определить их признаки, в том числе и квалифицирующие, способствует сбалансированному формированию уголовно-правовых санкций как юридических последствий этих преступлений, представленных в соотношении с общими и специальными уголовно-правовыми запретами.
Криминализация и юридический анализ изготовления и распространения порнографических материалов или предметов порнографического характера с изображением несовершеннолетнего
Трактовка объективной стороны разглашения тайны усыновления (удочерения) не вызывает особых споров. Общепризнано, что ее образует действие, выраженное в доведении информации о факте усыновления (удочерения) третьему лицу, независимо от способа разглашения, но при условии, что оно осуществлено против воли усыновителя или усыновленного (удочеренной), то есть без согласия и без ведома любого из них. Вместе с тем, представляет практическое значение и определение адресата разглашения рассматриваемой тайны. Общепризнанным является то, что признаки преступления образуют такие действия, когда информация, составляющая тайну усыновления (удочерения), доводится любому третьему лицу, в том числе и усыновленному (удочеренной). Однако, на наш взгляд, разглашение указанной тайны будет представлять опасность только в том случае, когда данная информация будет доведена до сведения усыновленного (удочеренной). Поэтому само по себе разглашение тайны при отсутствии угрозы доведения сведения до усыновленного (удочеренной) вряд ли может представлять общественную опасность, присущую преступлению.
Рассматриваемое деяние признается преступлением лишь в том случае, если разглашение тайны произошло против воли усыновителя или усыновленного (удочеренной). Поскольку в законе усыновитель назван в единственном числе, то надо полагать, что преступным разглашение тайны будет тогда, когда оно произошло против воли хотя бы одного из супругов, даже если второй супруг не возражал против такого разглашения. Что касается воли усыновленного (удочеренной), то здесь ученые видят некоторые натяжки, поскольку «в подавляющем большинстве случаев усыновители желают сохранить тайну усыновления в отношении самих усыновленных (старше 10 лет усыновляется около 1 % несовершеннолетних»)223. Поэтому, действительно, как можно установить волю усыновленного (удочеренной), если для них самих информация об усыновлении (удочерении) не доступна. В этой связи более логичной представляется редакция ст. 155 УК РФ, в которой отсутствует указание на волю усыновленного (удочеренной). Подобное указание отсутствует и в УК всех других государств ближнего зарубежья: Грузии (ст. 175), Азербайджана (ст. 175), Казахстана (ст. 135), Кыргызстана (ст. 160), Молдовы (ст. 204), Туркменистана (ст. 157), Таджикистана (ст. 173), Узбекистана (ст. 125), Украины (ст. 168).
Данный состав преступления сформулирован в законе как формальный. Между тем, логичней представляется конструирование подобных составов теми законодателями, которые предусматривают в качестве их квалифицирующих признаков наступление тяжких последствий (Украины, Узбекистана, Таджикистана, Грузии).
Субъектом рассматриваемого преступления может быть любое лицо, достигшее 16-летнего возраста, обладающее тайной усыновления (удочерения) (общий субъект). Вместе с тем, по нашему мнению, применительно к данному преступлению нет оснований приравнивать частных лиц к лицам, которые получили соответствующую информацию в силу своих служебных или профессиональных обязанностей. Поэтому представляется более взвешенным подход тех законодателей, которые специальному субъекту этого преступления придали статус квалифицирующего признака (Грузия, Узбекистан, Туркменистан, Украина).
Субъективную сторону рассматриваемого преступления образует умышленная вина в виде прямого умысла. При этом виновный сознает, что доводит информацию об усыновлении (удочерении) ребенка до сведения третьего лица, зная, что это противоречит воле усыновителя (удочерителя) либо усыновленного (удочеренной). Ст. 177 УК не содержит указания на корыстный или иной низменный мотив, как это имеет место в УК целого ряда государств ближнего зарубежья (Россия, Азербайджан, Казахстан, Таджикистан, Узбекистан). При этом в УК Узбекистана указанные мотивы выступают в качестве квалифицирующего признака состава преступления.
Белорусский законодатель, таким образом, более широко трактует субъективную сторону разглашения тайны усыновления (удочерения), не придавая корысти или иным низменным побуждениям статуса криминообразующего признака. Однако в целях соблюдения системного подхода к криминализации деяний, направленных против ребенка, указанным мотивам следовало бы придать значение квалифицирующих признаков так, как это сделано в ст. 180 «Умышленная подмена ребенка».
Следует также отметить, что распространенность указанного преступления незначительная. С 2001 по 2013 г. в Беларуси по ст. 177 УК осуждено всего 9 человек. Вместе с тем, нельзя признать данную статью совсем «не работающей» и в силу ценности охраняемого блага в целом ее общепредупредительный эффект должен сохраниться. Такой вывод подтверждается и самой системой охраны любой информации, основанной на конституционной норме, закрепляющей право каждого на защиту от незаконного вмешательства в его личную жизнь (ст. 28). Общий подход к установлению уголовно-правовых запретов в данном контексте состоит в том, что не только тайна усыновления, но и многие другие тайны (например, врачебная, тайна корреспонденции и иных сообщений, личная или семейная тайна) охраняется именно уголовным законом. Декриминализация незаконного усыновления (удочерения) нарушила бы системный подход к охране тайны как гарантии реализации конституционного права, предусмотренного в ст. 28 Конституции. В этой связи сохраняет значение и наш довод относительно невозможности перевода данного преступления, как и преступления, предусмотренного ст. 176 УК, в разряд уголовных проступков, предложенного И.И. Басецким.
Состав незаконных действий по усыновлению (удочерению) детей был введен в УК Беларуси в 2003 г.224, тогда как в УК России 1996 г. такой состав был предусмотрен изначально. Ответственности за это преступление по УК Беларуси подлежат лица, не уполномоченные законодательством Республики Беларусь на совершение действий по подбору и передаче детей на усыновление (удочерение) от имени или в интересах лиц, желающих их усыновить (удочерить), при условии, что они уже привлекались к административной ответственности в течение года за такое же нарушение (административная преюдиция), а также за склонение ими к согласию на усыновление (удочерение) детей из корыстных побуждений.