Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Социальная обусловленность уголовно-правового запрета подкупа 14
1. Необходимость и полезность уголовно-правового запрета подкупа 14
2. Исторический обзор норм о подкупе 27
Глава II. Дифференциация получения взятки и коммерческого подкупа 54
1. Разграничение получения взятки и коммерческого подкупа по объекту. Предмет этих преступлений 55
2. Объективная сторона получения взятки и коммерческого подкупа 90
3. Субъективные признаки получения взятки и коммерческого подкупа 162
Глава III. Иные виды подкупа 215
1. Подкуп свидетеля, потерпевшего, эксперта и переводчика 215
2. Подкуп как способ посягательства на конфиденциальную информацию в сфере предпринимательской деятельности 229
3. Подкуп участников и организаторов зрелищных мероприятий 239
4. Подкуп как способ посягательства на избирательную систему 248
Заключение 254
Список использованной литературы 261
- Необходимость и полезность уголовно-правового запрета подкупа
- Исторический обзор норм о подкупе
- Разграничение получения взятки и коммерческого подкупа по объекту. Предмет этих преступлений
- Подкуп свидетеля, потерпевшего, эксперта и переводчика
Введение к работе
Актуальность исследования. Начиная с середины 80-х годов в нашей стране осуществляется комплекс мероприятий, направленных на реформирование политической, экономической, социально-культурной и иных сфер жизни общества.
Грубые ошибки, допущенные на начальном этапе реформ, беспрецедентное ослабление публичной власти, падение производства и уровня жизни обусловили негативное отношение населения не только к конкретным способам и методам общественного переустройства, но и к нему самому в целом. Немаловажным фактором, определившим указанное положение, является неуклонный рост преступности, затрагивающей все сферы жизни общества. Как отмечается в докладе Генерального прокурора РФ о состоянии законности и правопорядка в стране и работе органов прокуратуры, только в 1997 г. было зарегистрировано 2 млн. 397 тыс. преступлений; преступность становится все более корыстной.1
Среди преступных проявлений, являющихся серьезным препятствием нормального развития общества, следует особо выделить такое явление, как подкуп. В общественной жизни возможны ситуации, когда условием совершения (не совершения) тех или иных действий выступает получение материальных благ. Если выбор варианта поведения является социально значимым, то есть от него напрямую зависит соблюдение либо ущемление публичного интереса или частного, поддержка которого диктуется общественными потребностями, подкуп приобретает черты общественно опасного деяния.
Проблема уголовно-правового запрета подкупа не ограничивается решением вопросов борьбы с коррупцией. Безусловно, коррупция сама по себе, являясь важнейшим условием существования организованной преступности и выступая весомым фактором дестабилизации публичной власти, определяет повышенный исследовательский интерес к проблеме подкупа. Однако, во-
1 См.: Российская газета. 1998 г. 7 апреля.
первых, явление коррупции не может быть ограничено исключительно взяточничеством (то есть подкупом должностных лиц) - оно включает в себя целый ряд иных злоупотреблений государственных и муниципальных служащих. Во-вторых, склонение к определенному поведению путем обещания или фактического предоставления имущественных выгод приобретает характер общественно опасного деяния не только в сфере государственной и муниципальной службы.
В условиях реальных, подлинно демократичных, альтернативных выборов появляются возможности незаконного, но весьма эффективного воздействия на участников избирательного процесса. Подкуп избирателей и иных участников этого процесса (процесса референдума) извращает само понятие демократии, трансформирует волю народа в силу денег, открывает дорогу во власть криминальным элементам.
Важнейшим условием существования и динамичного развития рыночной экономики является подлинная, добросовестная конкуренция субъектов экономической деятельности. Подкуп может выступать формой ее нарушения. В указанной области он становится важным фактором дестабилизации, поскольку легальный экономический интерес приносится в жертву ради удовлетворения другого, незаконного экономического интереса.
Одной из основ экономической системы России является равенство и многообразие форм собственности. На этой базе создано и функционирует большое количество организаций различных организационно-правовых форм -как коммерческих, так и некоммерческих. Нарушение установленного порядка осуществления управленческой деятельности таких организаций в ряде случаев перестает быть исключительно их собственным делом, поскольку сопряжено с причинением или угрозой причинения вреда охраняемым законом интересам личности, общества и государства.
Не меньшую значимость приобретает подкуп в сфере юрисдикционной
деятельности государства, особенно - в области борьбы с преступностью.
Являясь средством, стимулирующим искажение достоверной
доказательственной информации, он наносит значительный, а подчас и
невосполнимый вред интересам правосудия, порождает у граждан ощущение вседозволенности и всеобщей продажности.
В условиях рыночного хозяйства, свободы предпринимательской и иной экономической деятельности, свободного товарооборота и ценообразования представляется крайне важным обеспечить, в том числе и методами уголовной репрессии, защиту тех сфер общественной жизни, применительно к которым недопустимы экономические категории. Участники общественных отношений в таких сферах не могут реализовать предоставленные им права и исполнять возложенные на них обязанности, оперируя соображениями личной выгоды.
Теоретическому исследованию различных видов и аспектов подкупа, особенно по вопросам ответственности за взяточничество, посвящено значительное количество работ. Исследования М. И. Бажанова, В. А. Владимирова, И. С. Власова, Б. В. Волженкина, Л. Д. Гаухмана, В. К. Глистина, П. И. Гришаева, А. И. Долговой, Н. Д. Дурманова, А. Э. Жалинского, А. А. Жижиленко, С. Г. Закутского, Б. В. Здравомыслова, А, К. Квициния, В. Ф Кириченко, М. И. Ковалева, Н. И. Коржанского, Н. Ф. Кузнецовой, Я. М. Кульберга, Н. П. Кучерявого, Л. В. Лобановой, Н. А. Лопашенко, М. Д. Лысова, П. И. Люблинского, Ю. И. Ляпунова, В. Е. Мельниковой, Н. А. Носковой, Н. И. Панова, С. В. Познышева, Ш. С. Рашковской, А. Б. Сахарова, А. Я. Светлова, В. И. Соловьева, А. Н. Трайнина, И. М. Тяжковой, Б. С. Утевского, А. И. Чучаева, В. Н. Ширяева, А. Я. Эстрина, П. С. Яни и др. специалистов имеют неоценимое значение для науки уголовного права. Однако некоторые виды подкупа исследованы недостаточно, а комплексная проблема уголовно-правового значения подкупа вообще не исследовалась.
Поэтому проблема уголовно-правовой оценки подкупа представляет интерес с научной и практической точек зрения, что, в свою очередь, обусловливает актуальность исследования.
Цель и задачи исследования. Целью настоящего исследования является комплексная теоретическая разработка проблемы уголовно-правового запрета
деяний, содержащих признаки подкупа (далее - уголовно-правового запрета подкупа) и выработка на этой основе рекомендаций, могущих иметь значение как при совершенствовании уголовного законодательства, так и в процессе правоприменительной деятельности. Для достижения указанной цели в процессе исследования поставлены следующие задачи:
проанализировать историю отечественного законодательства в части регламентации уголовно-правового запрета подкупа;
раскрыть социальную обусловленность норм о подкупе и обосновать необходимость повышенного внимания законодателя к соответствующим общественно опасным деяниям;
классифицировать известные действующему законодательству виды подкупа;
обобщить научную литературу и судебную практику, относящиеся к проблеме уголовно-правового запрета подкупа и адаптировать выработанные теоретические подходы применительно к действующему законодательству;
проанализировать конкретные составы преступлений, содержащие признаки подкупа, и на основе комплексного подхода к проблеме выработать конкретные предложения о толковании и законодательном совершенствовании соответствующих норм.
Объект и предмет исследования. Объектом диссертационного исследования является проблема уголовно-правового запрета подкупа. Предметами исследования выступают:
нормы, предусматривающие подкуп в качестве признака состава преступления;
научные публикации по исследуемым вопросам;
судебно-следственная практика по соответствующим категориям дел.
Методологическая основа исследования. Диссертация выполнена на основе современного диалектического материализма с применением
конкретных исследовательских методов: исторического, логического анализа, системно-структурного, лингвистического, сравнительно-правового. В ходе работы над диссертацией проводилось анкетирование как часть конкретно-социологического исследования.
Теоретическую основу исследования составляет отечественное уголовное законодательство, начиная с X века, а также зарубежные источники права - уголовные законы Германии, Испании, Италии, Польши, Соединенных Штатов Америки и проч. В ходе исследования использованы положения Конституции России, федерального законодательства и нормативные акты г. Москвы. Выводы диссертации основаны на руководящих разъяснениях высших судебных органов СССР и РСФСР (РФ) по отдельным категориям уголовных дел и находятся в соответствии с общепризнанными положениями конституционного, административного, гражданского и процессуального права.
В основе теоретической разработки исследуемой проблемы лежат труды видных отечественных н зарубежных специалистов в области уголовного, конституционного, административного и иных отраслей права, криминологии.
Эмпирическую основу исследования составляют опубликованные материалы практики Верховных Судов СССР и РСФСР (РФ), а также президиумов краевых (областных) судов. Изучено около ПО уголовных дел, рассмотренных судами г. Москвы и Московской области за период с 1993 по 1999 г. г, В процессе исследования проведено анкетирование 317 практических работников (107 следователей органов внутренних дел, 24 следователя ФСНП, 82 сотрудника органов прокуратуры, 95 адвокатов, 9 судей).
Научная новизна исследования заключается в том, что впервые проводится комплексное исследование норм, содержащих уголовно-правовой запрет подкупа. Кроме того, нормы об уголовной ответственности за взяточничество, традиционно достаточно глубоко изученные в теоретической литературе, выступают предметом исследования в сравнении с нормами об
ответственности за коммерческий подкуп. На этой основе в исследовании проводится дифференциация указанных норм по основным признакам состава преступления.
Автор предлагает новые подходы к решению являющихся до сих пор дискуссионными вопросов: об обусловленности подкупа, о степени конкретности действий подкупленного лица и т.п.
В исследовании сформулированы оригинальные предложения, направленные на совершенствование законодательного конструирования уголовно-правового запрета подкупа.
Основные положения, выносимые на защиту:
Критерием криминализации подкупа является специфика социальной деятельности лица, желаемое поведение которого обеспечивается с помощью подкупа. Эта специфика состоит в том, что от выбора лицом конкретного варианта поведения из ряда фактически возможных в силу его особого социального статуса зависит наступление тех или иных социально значимых последствий.
Деяния, содержащие признаки подкупа, могут быть классифицированы по ряду оснований. Наибольшую практическую значимость имеют две классификации. По особенностям конструирования объективной стороны состава преступления все деяния, содержащие признаки подкупа, разделяются на те, в которых подкуп выступает в качестве самого общественно опасного деяния (ст. ст. 184, 204, 290, 291, 309 УК), и те, в которых подкуп выступает в качестве способа совершения преступления (ч. 2 ст. 141, ст. 183 УК). Если в основу деления положить связь подкупа со служебным положением подкупаемого лица, все преступления, содержащие признаки подкупа, следует разделить на обязательно предполагающие такую связь (ст. ст. 204, 290, 291 УК), факультативно предполагающие такую связь (ст. 183 УК) и не предполагающие таковой (ч. 2 ст. 141, ст. ст. 183, 309 УК). Преступления, предусмотренные ст. ст. 204, 290 и 291 УК, являются служебным подкупом.
Видовым объектом преступлений, входящих в гл. 23 УК, является совокупность существующих в экономике России отношений, складывающихся в связи с управленческой деятельностью в коммерческих и иных организациях, а также с деятельностью по преюдициальному обеспечению прав и законных интересов субъектов гражданского оборота и удостоверению соответствия их финансово-хозяйственной деятельности требованиям законодательства. Непосредственным же объектом получения предмета коммерческого подкупа являются общественные отношения, складывающиеся в процессе основанного на законодательстве и соответствующего учредительным документам коммерческих и иных организаций функционирования аппарата их управления.
Видовым объектом должностных преступлений является совокупность общественных отношений, складывающихся в сфере правильной, то есть основанной на законе, деятельности властного публичного аппарата -органов государственной власти и местного самоуправления. Непосредственным объектом получения взятки являются общественные отношения, обеспечивающие реализацию принципа бюджетного финансирования служебной деятельности должностных лиц.
Предметом подкупа являются деньги, ценные бумаги, иное имущество и выгоды имущественного характера. Указание в ст. ст. 184 и 204 УК на услуги имущественного характера неосновательно сужает объем понятия «подкуп». Учитывая это, а также в целях унификации уголовно-правовых норм о подкупе представляется целесообразным устранить этот недостаток, заменив в ч.ч, 3 и 4 ст. 184 и ст. 204 УК слова «а равно незаконное пользование услугами имущественного характера» и «а равно незаконное предоставление услуг имущественного характера» словами «выгод имущественного характера».
Служебный подкуп осуществляется с целью добиться совершения должностным лицом или лицом, выполняющим управленческие функции в коммерческой или иной организации, конкретных, определенных действий. Кроме того, взятка может быть получена и за такие виды деятельности
должностного лица, которые характеризуется в законе как общее покровительство или попустительство по службе. В отличие от действий первого вида эти последние отличается тем, что в сознании взяткодателя и взяткополучателя они отражены менее конкретно, в качестве линии поведения. В основе различной законодательной обрисовки степени конкретности действий по службе в разных видах служебного подкупа лежит специфика объектов соответствующих посягательств.
7. Связь между фактом получения предмета служебного подкупа и действий
(бездействия) по службе принимает характер обусловленности взятки или
предмета коммерческого подкупа соответствующим поведением субъекта.
Не следует такую обусловленность понимать в смысле предшествования во
времени действий по службе и производности взятки или коммерческого
подкупа от них. Получение незаконного вознаграждения может
предшествовать, а может и следовать после совершения таких действий.
Однако в любом случае материальное вознаграждение вручается под
определенным условием - совершить те или иные действия.
Вознаграждение в его традиционном понимании, не обусловленное
совершением действий по службе, является простой благодарностью и не
образует получения служебного подкупа,
8. По своему психологическому значению обещание передачи и ожидание
получения предмета подкупа могут ничем не отличаться от фактических
передачи и получения соответствующих благ. Действующее уголовное
законодательство рассматривает принятие обещания дать взятку, то есть
согласие на ее получение как приготовление к преступлению -
умышленное создание условий для совершения фактического получения
взятки. Уголовная ответственность наступает за приготовление только к
тяжкому и особо тяжкому преступлению (ч. 2 ст. 30 УК). Получение
предмета коммерческого подкупа и простое получение взятки являются
преступлениями средней тяжести, приготовление к которым не наказуемо.
Поэтому момент окончания служебного подкупа необходимо перенести на
более раннюю стадию преступной деятельности (новая редакция ст. ст. 204, 290 и 291 УК предлагается).
9. Деятельность посредника, чрезвычайно близкая по своему смыслу,
назначению и содержанию к пособничеству (содействие совершению
преступления), не сводима к способам и средствам пособничества,
указанным в законе. Посредник выполняет хотя бы часть, но
исполнительских функций, он физически выполняет деяние в части
получения предмета подкупа, а поэтому никак не может считаться
пособником (соучастником) его получения. Поэтому представляется
необходимым дополнить Уголовный кодекс ст. 29Iі, а ст. 204 УК дополнить
ч. 5, в которых предусмотреть посредничество во взяточничестве и,
соответственно, посредничество в передаче и получении предмета
коммерческого подкупа (предлагается редакция соответствующих норм).
Содержанием угрозы при вымогательстве взятки и коммерческого подкупа может выступать не только совершение незаконных действий (бездействия), но и законных. Ограничительное толкование признака вымогательства способствует неоправданному ослаблению уголовной ответственности виновных.
Поскольку подкуп защитника и представителя в связи с осуществлением процессуальных функций не образует ни дачи взятки, ни передачи коммерческого подкупа, представляется целесообразным дополнить ч. 1 ст. 309 УК словами «а равно защитника или представителя в связи с осуществлением процессуальных функций».
В уточнении нуждается редакция ст. 184 УК. Части 1 и 3 указанной статьи необходимо дополнить указанием на участников зрелищных коммерческих конкурсов. В ч.ч. 3 и 4 ст. 184 УК предлагается указать на наказуемость не только получения, но и согласия на получение денег, ценных бумаг, иного имущества и выгод имущественного характера.
Теоретическая значимость исследования обусловлена тем, что содержащиеся в диссертации положения могут, по мнению автора, быть использованы в процессе дальнейшей комплексной теоретической разработки проблемы уголовной ответственности за подкуп, а равно при исследовании отдельных составов преступлений, содержащих его признаки.
Практическая значимость исследования определяется тем, что, во-первых, высказаны рекомендации по совершенствованию уголовно-правовых норм о подкупе, во-вторых, отдельные положения диссертации могут быть использованы в процессе подготовки руководящих разъяснений Пленума Верховного Суда РФ и в судебно-следственной практике, в-третьих, результаты исследования могут быть использованы при преподавании курса Особенной части уголовного права.
Апробация результатов исследования. Основные положения
диссертации докладывались и обсуждались на заседании кафедры уголовного права МГЮА.
Отдельные теоретические соображения и выводы диссертанта изложены в опубликованных работах.
Структура диссертационного исследования. Работа состоит из введения, 3-х глав, объединяющих 9 параграфов, заключения и списка использованной литературы.
Необходимость и полезность уголовно-правового запрета подкупа
Вопрос о социальной обусловленности уголовно-правового запрета подкупа - это вопрос о том, насколько этот запрет вытекает из общественных потребностей в решении задач, стоящих перед уголовным законодательством и практикой его применения. Принципиальное значение проблемы социальной обусловленности определяется тем, что обусловливание, наряду с формированием и реализацией, рассматривается в теории права как один из этапов обеспечения эффективности права вообще, и уголовного права в частности. Уголовное законодательство можно признать научно обоснованным и достаточно совершенным, если оно: J) полностью охватывает круг деяний, уголовно-правовая борьба с которыми целесообразна; 2) своевременно исключает наказуемость тех деяний, основания для криминализации которых уже отпали; 3) адекватно отражает в применяемых уголовно-правовых мерах характер и степень общественной опасности деяний. В юридической литературе принято выделять и иные критерии эффективности уголовного законодательства, свидетельствующей об обусловленности соответствующих правовых норм, - способность выступать в качестве нормативного средства сдерживания преступности на минимально допустимом для данных конкретных условий уровне, возможность использования его нормативного потенциала для стабилизации преступности, замедления темпов ее роста и др.
Освещение указанного вопроса необходимо предварить двумя принципиальными замечаниями: во-первых, рамки данной работы не оставляют места для собственно конкретного социологического исследования в области уголовного права, то есть такого исследования, которое, имея своим предметом внешние функциональные связи уголовно-правового регулирования с определенными общественными явлениями, процессами и институтами, призвано создавать теоретические предпосылки для повышения социальной эффективности уголовно-правовой борьбы с преступностью;2 во-вторых, вопрос о необходимости и полезности уголовно-правового запрета подкупа вне анализа конкретных составов преступлений, в которых содержатся его признаки, может быть решен лишь в самом общем виде, поскольку нормы, устанавливающие уголовную ответственность за подкуп в том или ином виде не образуют единого института уголовного права и не систематизированы в рамках отдельной главы либо раздела Особенной части Уголовного кодекса РФ. Деяния, содержащие признаки подкупа, посягают на разные объекты уголовно-правовой охраны и характеризуются различным характером общественной опасности, которая является хотя и не единственной, но наиболее существенной предпосылкой для оценки законодателем деяния как преступления.
В соответствии со ст. 2 УК РФ, одной из задач уголовного законодательства является охрана прав и свобод человека и гражданина, собственности, общественного порядка и общественной безопасности, окружающей среды и конституционного строя, мира и безопасности человечества от преступных посягательств. Деяния, причиняющие или содержащие угрозу причинения вреда общественным отношениям, обобщенная характеристика которых содержится в ст. 2 УК, в принципе должны быть объявлены преступлениями, поскольку в качестве своей важнейшей характеристики имеют общественную опасность. Однако соотношение общественной опасности как свойства деяния и социальной обусловленности его правового запрета не носит характера прямой зависимости одного от другого. Общественная опасность преступления всегда выступает в качестве единства объективной вредности социально значимого поведения и соответствующей его оценки законодателем. Без единства этих двух элементов материальный признак преступления отсутствует. В свою очередь, констатация каждого из них обусловлена рядом обстоятельств. Объективная способность деяния причинить или создавать условия причинения вреда наиболее важным общественным отношениям зависит от большого количества обстоятельств, лежащих вне сферы действия уголовного права: государственной политики в области финансов, господствующей формы собственности, положения человека в обществе, степени признания и защищенности его основных прав и свобод и т. п. Указанные факты общественной жизни сами по себе имеют разную степень устойчивости, неизменности, что осложняется субъективным моментом в правотворческой деятельности. Таким образом, общественная опасность преступления представляет собой признак, который наиболее восприимчив к воздействию со стороны социальных условий.
Изменение социальных условий влечет за собой изменение общественной опасности деяния прежде всего как его объективного социального свойства. При этом общественная опасность как материальный признак преступления, имея своим юридическим выражением противоправность, может сохраняться, поскольку государство считает запрет соответствующего деяния социально обусловленным, в то время как произошедшие социальные изменения позволяют сделать вывод об отсутствии объективной вредности соответствующих поведенческих актов. Возможны и прямо противоположные случаи. Как указывает Л. И. Спиридонов, уголовно-правовая норма, содержащая юридический запрет и санкции за возможное его нарушение, выражает с той или иной степенью точности (разрядка моя — Д. С.) закономерности общественного развития, потребности классов, социальных групп и личности.1 Например, выборочная проверка МВД РФ в 49 регионах показала, что только за четыре месяца 1995 г. отказ в признании должностными лицами руководителей предприятий и организаций, в собственности которых имелась часть государственных средств, послужила причиной для отказа в возбуждении уголовных дел по более чем 400 материалам о должностных преступлениях, из которых 60 материалов были о взяточничестве. По тем же основаниям в России за указанный период времени было прекращено 403 уголовных дела, из них - 139 дел о взяточничестве.2 Например, Президиум Верховного Суда РФ отменил приговор, в соответствии с которым была признана виновной в покушении на получение взятки за выдачу кредита без залога управляющая отделением Сбербанка России, а дело прекратил производством за отсутствием состава преступления. При этом Президиум указал, что в соответствии со ст. 41 Закона РСФСР от 2 декабря 1990 г. «О банках и банковской деятельности» и Уставом Сбербанка РСФСР, Сбербанк является самостоятельной акционерной организацией, а не учреждением ЦБ РФ; управляющий отделением банка не является должностным лицом.
Исторический обзор норм о подкупе
В раннем русском законодательстве нормы об уголовной ответственности за подкуп в той или иной его форме обнаружить не представляется возможным при всем напряжении внимания. Отсутствие законодательной регламентации ответственности за подкуп - вполне адекватное отражение той социальной действительности, которую составляла Русь в рассматриваемый период времени.
Применительно к проблематике данной работы основной чертой этой действительности являлось отсутствие понятия публичного интереса, как стержневого элемента в содержании общественных отношений, в то время как подкуп за редким исключением выступает в качестве средства незаконного воздействия на субъекта, от деятельности которого так или иначе зависит соблюдение публичного (не обязательно государственного) интереса.
Главным моментом в понятии преступного действия являлось зло и потому «... закон запрещает главным образом действия, наносящие действительный, непосредственный вред кому-либо... главным, почти исключительным объектом преступления было все еще конкретное частное лицо с его интересом».
Отсутствие идеи публичного интереса вообще, публично-правового элемента в отношениях государственной службы в частности, породило субъективно-нравственный взгляд на любое правонарушение вообще и на преступление в частности. Поскольку же подкуп не содержит в себе возможности прямого и непосредственного причинения наличного вреда интересам частного лица, не может даже в самом отдаленном виде рассматриваться в качестве «обиды» кого-либо, постольку и запрет его в рассматриваемый период времени не был сколько-нибудь социально обусловлен; поэтому подкуп не известен раннему русскому законодательству.
Начиная с середины XV века системе государственного управления в России были свойственны два принципиальных момента: а) отсутствие единого государственного бюджета и, как следствие, централизованного финансирования публичной управленческой деятельности; б) неотделимость администрации от суда.
Эти два признака государственного управления в России сыграли решающую роль на формирование уголовно-правового запрета подкупа.
Поскольку Судебник 1497 г. унифицировал в себе нормы не столько материального, сколько процессуального права, вопросам регламентации уголовной ответственности за отдельные деяния («лихое дело») в нем отведено относительно скромное место.
Ст.1 Судебника 1497 г., определяя состав боярского суда и пределы его компетенции, одновременно содержала запрет брать посулы за производство суда или иного печалования. Аналогичные правила, адресованные неделыпикам и наместникам, были сформулированы в ст. ст. 33 и 38 Судебника. В этой связи имеет определенное значение правильное установление содержания понятия «посул».
Первоначально посул - не столько взятка в буквальном смысле этого слова, сколько плата за проявленное судьей прилежание в процессе разбора дела. Получение частного вознаграждения за исполнение профессиональных обязанностей рассматривалось властью не только как явление абсолютно правомерное, непреступное, но и требующее юридического оформления. Вероятно, именно такое понимание вложил законодатель в ст. 4 «Записи о Душегубстве» (примерное время составления, согласно данным Л. В. Черепнина, между 1456 и 1462 г.г.1): «А посулять большому наместнику, а двема третником тоже, а тиуну великого князя что посулят... А у поляему вяжщого треть, а пересуда треть ж, да что посулят...».2 Анализируемая статья «Записи о Душегубстве» содержит не что иное, как установленный порядок распределения посулов и размер их взимания.
Очевидно, потребности дальнейшей централизации государственного аппарата и недовольство людей массовыми злоупотреблениями должностных лиц на местах потребовали от Московской великокняжеской власти начать борьбу с практикой взимания посулов, что логично привело к их запрету. Указанный процесс получил свое законодательное закрепление в Судебнике 1497 г. С этого момента слово «посульник» понималось уже именно как взяточник.
Изменив свое отношение к получению платы за разрешение судебных дел, законодатель не мог не запретить передачу такой платы, то есть активный подкуп. В этом смысле значение нормы, устанавливающей запрет таких действий, приобрело содержащееся в ст. 67 Судебника 1497 г. правило: «...ищея и ответчик судиам и приставом посулу не сулити в суду...».
Исторической наукой Судебник 1497 г. рассматривается в качестве одного из основных источников Судебника 1550 г., которым также были предусмотрены меры ответственности за совершение преступлений, связанных с получением посулов.4 Так, ст. 3 содержала признаки состава преступления - вынесения судьей заведомо неправосудного решения в результате получения посула.
Разграничение получения взятки и коммерческого подкупа по объекту. Предмет этих преступлений
Материальным, сущностным признаком любого преступления является общественная опасность, т. е. способность соответствующего деяния причинить вред охраняемым законом общественным отношениям. Именно характеристика этих общественных отношений, показатели объекта преступления позволяют в конечном счете судить о том, почему те или иные формы человеческого поведения объявляются преступными и наказуемыми. В этой связи в теории уголовного права анализ конкретных преступных проявлений принято начинать с характеристики объекта. Указанный подход применительно к рассматриваемому вопросу имеет дополнительное смысловое значение, поскольку, как уже было отмечено, признаки объективной стороны и субъекта получения взятки и коммерческого подкупа в законе описаны с достаточной степенью сходства, а те наблюдаемые отличия, анализу которых будет уделено внимание ниже, обусловлены не чем иным, как спецификой объектов этих преступлений. Поэтому нам представляется вполне обоснованным начинать рассмотрение вопроса о дифференциации служебного подкупа с характеристики соответствующих объектов.
Для достижения указанной цели в первую очередь необходимо обозначить некоторые исходные позиции, на основе которых будет строиться анализ вопроса об объектах взяточничества и коммерческого подкупа.
В теории уголовного права преобладает точка зрения, в соответствии с которой под объектом любого преступления или определенной группы преступлений следует понимать общественные отношения.1 Необходимо отметить, что указанный взгляд на природу объекта преступления отнюдь не охватывает собой всего разнообразия высказанных по этому вопросу мнений: под объектом преступного посягательства предлагается понимать блага или интересы; множество лиц, материальные или нематериальные ценности которых, будучи поставлены под уголовно-правовую охрану, подвергаются преступному воздействию, и др.2
Кроме проблемы определения сущности объекта уголовно-правовой охраны крайне дискуссионным является вопрос о делении объектов на виды на основе системы Особенной части Уголовного кодекса, то есть о классификации их по вертикали. В советской юридической науке длительное время господствовавшей являлась так называемая трехзвенная система объектов, впервые предложенная В. Д. Меньшагиным.3 Несмотря на высказывавшиеся взгляды о целесообразности иных подходов при классификации объектов по вертикали , деление всех объектов на общий, родовой и непосредственный было общепризнанным и в целом соответствовало структуре действовавшего тогда уголовного законодательства.
Уголовный кодекс 1996 г. преступления группирует не только по главам, но и по разделам, каждый из которых, за исключением двух последних, объединяет несколько глав. В этой связи перед теорий уголовного права стала задача разработки новой научно обоснованной системы объектов, соответствующей ныне действующему законодательству.
Одни авторы, стремясь сохранить строгость системного построения Особенной части, полагают, что главы выделены законодателем по видовому объекту, а разделы - по родовому.2 Другие указывают на наличие собственных родовых объектов у преступлений, помещенных в одну главу, утверждая в то же время, что некоторые главы выделяются по непосредственному объекту, а включающий их раздел (преступления против личности), - по родовому.3 Интересную позицию занимает В. Е. Мельникова. По ее мнению, в одних случаях разделы выделяются по родовому объекту, а внутри раздела может иметь место деление на основе различий в видовых объектах; в других же случаях раздел выделяется по сложному или составному объекту, а глава - по родовому. Под сложным (составным) объектом В. Е. Мельникова понимает объект, образуемый двумя или более родовыми объектами при условии, что группы общественных отношений, образующих его содержание, взаимосвязаны между собой.
Сходную позицию занимает и Н, А. Лопашенко в своей работе, посвященной преступлениям в сфере экономической деятельности. По ее мнению, введением новой системы Особенной части законодатель не произвел разукрупнение объектов, относимых ранее к родовым. Отношения собственности и отношения в сфере экономической деятельности не утратили характера родового объекта и не сведены в более мелкие видовые объекты, равным образом как каждая группа посягательств против государственной власти (главы 29, 30, 31, 32 раздела X) наделена собственным родовым объектом, что до принятия нового УК под сомнение не ставилось. Сведение этих групп преступлений в соответствующие разделы обусловлено некоторой общностью охраняемых общественных отношений.
Как видно, решение вопроса о характере взаимосвязи родовых объектов вряд ли может быть признано в полной мере исчерпывающим саму его постановку. Достаточно заметить, что в теории уголовного права была предпринята попытка вообще отказаться от установления такой общности применительно к преступлениям в сфере экономики: Г. Н. Борзенков считает, что главы в этом разделе объединены исключительно из соображений юридической техники.
Подкуп свидетеля, потерпевшего, эксперта и переводчика
Ст. 309 УК РФ предусматривает уголовную ответственность за подкуп или принуждение к даче показаний или уклонению от дачи показаний либо к неправильному переводу. В этой статье содержатся признаки двух самостоятельных составов преступлений — подкупа участников судопроизводства и их принуждения. Оба состава представляют собой специальные случаи подстрекательства к даче ложных показаний (заключения), осуществлению неправильного перевода. Соответствующие преступные действия выражаются в незаконном воздействии на волю указанных лиц с целью искажения содержания даваемых ими показаний, заключений или осуществляемого перевода. Кроме этого, принуждение может иметь своей целью уклонение свидетеля, потерпевшего или эксперта от дачи показаний; при таких условиях» очевидно, содержание соответствующих доказательств не искажается, поскольку у компетентных органов отсутствует сама возможность их получения и оценки.
В соответствии с частью 1 указанной статьи наказуемым является подкуп свидетеля, потерпевшего в целях дачи ими ложных показаний либо эксперта в целях дачи им ложного заключения или ложных показаний, а равно переводчика с целью осуществления им неправильного перевода.
По вопросу о родовом или видовом (с учетом структуры действующего Уголовного кодекса) объекте рассматриваемого преступления в теории уголовного права высказаны разные взгляды. При всем отличии приводимых исследователями формулировок не может остаться незамеченным их принципиальное единство.
Так, Н. А. Носкова указывает, что преступления против правосудия посягают на нормальную деятельность суда, прокуратуры, органов дознания и предварительного следствия по осуществлению задач правосудия.
Ш. С. Рашковская объектом посягательства указанной группы преступлений считает общественные отношения, содержанием которых является правильная деятельность суда и органов, ему в этом содействующих, по осуществлению целей и задач правосудия.
А. И. Чучаев видовым объектом преступлений против правосудия считает общественные отношения, обеспечивающие нормальную, строго регламентированную законодательством деятельность суда и органов, ему в этом содействующих, по реализации задач и целей правосудия.
Достаточно подробно вопрос о родовом объекте преступлений против правосудия рассмотрен И. С. Власовым и И. М. Тяжковой. По их мнению, преступления против правосудия представляют собой предусмотренные уголовным законом общественно опасные деяния, посягающие на осуществление органами правосудия их задач. Родовым объектом этих преступлений являются общественные отношения, составляющие деятельность по осуществлению задач правосудия управомоченными на го органами. Это система действий, составляющих уголовный и гражданский процесс.
Безусловно, некоторые из приведенных определений группового объекта преступлений против правосудия не в полной мере отражают их специфику, что может быть объяснено проведенной в последние годы реформой судебной системы. Например, осуществление задач правосудия имеет место не только в ходе уголовного или гражданского судопроизводства, но и арбитражного процесса, рассмотрения судами дел об административных правонарушениях, конституционного судопроизводства.
Вместе с тем нельзя не отметить принципиального характера имеющегося во всех приведенных определениях указания на задачи и цели правосудия, достижение которых ставится под угрозу при совершении соответствующих преступлений. Не всякое нарушение правильной» регламентированной законом деятельности органов правосудия есть преступление против правосудия. В той или иной мере все преступления, помещенные законодателем в раздел X Уголовного кодекса, нарушают нормальное функционирование публичной власти и ее институтов. Механизм этого нарушения, сфера причинения или угрозы причинения вреда при совершении, например, должностных преступлений и преступлений против правосудия, различны. Поскольку органы правосудия являются неотъемлемой частью государственного аппарата, постольку нарушение их правильной и регламентированной законом деятельности может рассматриваться, в зависимости от обстоятельств, и как преступление против правосудия, и как преступление против порядка управления, и как должностное преступление. В том случае, когда это нарушение (будь то «извне» либо «изнутри») препятствует правильному осуществлению деятельности по расследованию, рассмотрению, разрешению конкретных уголовных, гражданских, в том числе и арбитражных, административных дел и дел, возникающих в связи с необходимостью установления соответствия Конституции тех или иных актов, а также деятельности по принудительному исполнению судебных и иных постановлений, имеет место посягательство на интересы правосудия.
В теоретической литературе было высказано мнение, что объект преступлений против правосудия помимо интересов правосудия включает в себя, как свою составную часть, интересы личности. «Вред, причиняемый интересам личности преступлениями против правосудия настолько велик и значителен, что указание на них, как на составную часть объекта посягательства углубляет представление о сувдности и большой общественной опасности этих преступлений».
Общественные отношения, обеспечивающие телесную неприкосновенность, физическую свободу, честь, достоинство и иные неотъемлемые права и свободы (интересы) личности, безусловно, могут выступать в качестве объекта отдельных преступлений против правосудия. Однако указание на них как на составную часть видового объекта рассматриваемых преступлений представляется ошибочным. При совершении преступлений против правосудия посягательство на указанные общественные отношения осуществляется всегда посредством нарушения правильной деятельности органов правосудия, оно производно от этого нарушения, вторично и, - с точки зрения целой группы (вида) преступлений, -факультативно.
Показания свидетеля, потерпевшего, заключение эксперта и его показания, получаемые в ходе допроса для разъяснения или дополнения данного им заключения, являются источниками фактических данных (сведений), на основании которых суд, арбитражный суд, следователь, орган дознания устанавливают наличие или отсутствие обстоятельств, имеющих значение для правильного разрешения дела (ст. 69 УПК РСФСР, ст. 49 ГПК РСФСР, ст. 52 АПК РФ). Осуществляемый переводчиком перевод доказательством не является, но представляет собой важное условие объективной, всесторонней и полной оценки доказательств.
Поступление в органы правосудия достоверных доказательств, являясь залогом установления истины по делу, предполагает среди прочего, что в процессе дачи показаний или заключения, а также при осуществлении перевода показаний и иных материалов дела лицо должно быть свободно от постороннего влияния. Его воля должна быть независимой от какого бы то ни было незаконного давления или иного провоцирующего воздействия. Общественная опасность подкупа указанных в ст. 309 УК участников процесса определяется тем, что подкуп, искажая волю лица, препятствует поступлению в органы правосудия доброкачественных, достоверных фактических данных.