Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Отечественный и зарубежный опыт криминализации деяний, связанных с преднамеренным и фиктивным банкротством 14
1.1. Социальная обусловленность уголовно-правовых норм, устанавливающих ответственность за преднамеренное и фиктивное банкротство 14
1.2. Развитие российского законодательства, предусматривающего ответственность за преднамеренное и фиктивное банкротство 33
1.3. Нормы зарубежного уголовного законодательства об ответственности за преднамеренное и фиктивное банкротство 54
Глава 2. Уголовно-правовой анализ преднамеренного и фиктивного банкротства 88
2.1. Объект преступлений, предусмотренных ст.196, 197 УК РФ 88
2.2. Объективная сторона преступлений, предусмотренных ст. 196, 197 УК РФ 109
2.3. Субъективные признаки преступлений, предусмотренных ст.196, 197 УК РФ 141
Заключение 163
Список использованных источников 178
Приложения 200
- Социальная обусловленность уголовно-правовых норм, устанавливающих ответственность за преднамеренное и фиктивное банкротство
- Нормы зарубежного уголовного законодательства об ответственности за преднамеренное и фиктивное банкротство
- Объект преступлений, предусмотренных ст.196, 197 УК РФ
- Субъективные признаки преступлений, предусмотренных ст.196, 197 УК РФ
Социальная обусловленность уголовно-правовых норм, устанавливающих ответственность за преднамеренное и фиктивное банкротство
Правовой институт несостоятельности (банкротства) возник в связи с необходимостью установления справедливого порядка распределения имущества несостоятельного должника для удовлетворения требований его кредиторов. Конкуренция интересов кредиторов, складывающаяся в связи с недостаточностью имущества должника для погашения требований в полном объеме, потенциальный конфликт интересов кредиторов с интересами должника, необходимость пресечения злоупотреблений правом, как со стороны должника, так и со стороны кредиторов, являются факторами, объективно детерминирующими необходимость управляющего воздействия на поведение лиц, участвующих в деле о банкротстве, которое, в конечном счете, направлено на поддержание гарантированного баланса прав и законных интересов всех участников банкротства1.
Современное развитие рыночной экономики доказало, что ее эффективное функционирование невозможно без законодательства, которое будет охранять экономический оборот от последствий неэффективной работы его участников, проявляющейся в неисполнении ими принятых на себя обязательств, особенно когда такое неисполнение приобретает стойкий, системный характер. В этих условиях институт несостоятельности (банкротства) приобретает особую значимость, поскольку является важным средством, обеспечивающим устойчивое развитие рыночной экономики, посредством наличия не только инструментов, позволяющих разрешить конфликт интересов между различными субъектами отношений несостоятельности, но и средств, обеспечивающих стабильность рыночной экономики и позволяющих решать стоящие перед государством социальные задачи1.
В.Н. Ткачев определяет необходимость существования института несостоятельности (банкротства) как обязательного атрибута рыночной экономики, исходя из того, что он позволяет «осуществлять структурные преобразования и создает условия для перераспределения капитала от нерентабельных производств в иные сферы экономики»2.
Институт несостоятельности (банкротства) регулируется целым рядом нормативно-правовых актов: Конституцией РФ3, Гражданским кодексом РФ4 (далее – ГК РФ), Арбитражным процессуальным кодексом5 (далее – АПК РФ), Трудовым кодексом6 (далее – ТК РФ), Федеральным законом «О несостоятельности (банкротстве)»7 (далее – Закон о банкротстве). Данный институт несостоятельности (банкротства) представляет собой комплексное правовое образование, сочетающее в себе нормы различный отраслей права, где основополагающими являются гражданские правоотношения, которые регулируются Законом о банкротстве.
Законодательство о банкротстве, в первую очередь, призвано сохранить жизнеспособность предприятия в период нарастающего состояния неплатежеспособности, обеспечить защиту кредиторов от неспособности несостоятельного должника возвратить в полном объеме возникшую задолженность. В качестве дополнительных целей можно назвать контроль за максимально эффективным использованием активов предприятия в процессе банкротства, выбытие из экономического оборота неэффективных предприятий и, как следствие, экономическая стабильность региона1.
Важность института банкротства для рыночной экономики проявляется в том, что законодатель за последние 28 лет принял четыре закона, регламентирующих его порядок: Закон Российской Федерации «О несостоятельности (банкротстве) предприятий» от 19 ноября 1992г.№3929-12; Федеральный закон «О несостоятельности (банкротстве)» от 8 января1998г. №6-ФЗ3, Федеральный закон «О несостоятельности (банкротстве) кредитных организаций» от 25 февраля 1999г. №40-ФЗ4 и Федеральный закон «О несостоятельности (банкротстве)» от 26 октября 2002г. №127-ФЗ5.
Такое внимание законодателя к регулированию отношений в сфере банкротства не случайно. Общеэкономическая ситуация в стране привела к тому, что рентабельность по многим отраслям сокращается и всё больше компаний вынуждены признавать свою неплатежеспособность, уходя в процедуру банкротства. Статистический анализ фактического банкротства юридических лиц согласно представленной Центром макроэкономического анализа и краткосрочного прогнозирования информации показал, что с 2008 года количество банкротов – организаций возросло с 6442 организаций до 13173 в 2018 году (приложение 1)6.
Исходя из этих данных, в 2017 году 13370 компаний официально стали банкротами и покинули рынок. Это цифра почти на 8% больше, чем в 2016 году.
Число российских компаний, признанных банкротами, в 2018 году сократилось почти на 1,5% по сравнению с 2017 годом – до 13173.
Статистические данные о деятельности арбитражных судов по делам о банкротстве за последние годы отражены в приложениях 2 и 3.
Представленные в приложениях 2 и 3 показатели свидетельствуют о стабильно высоком числе субъектов экономической деятельности, подвергавшихся процедуре несостоятельности (банкротства). Случаи восстановления платежеспособности предприятий незначительны. Согласно Закону о банкротстве сегодня этой процедуре подвергаются не только юридические, но и физические лица. Однако картина та же. Производство по делу заканчивается реализацией имущества должника, которого, как правило, не хватает для удовлетворения всех обязательств перед кредиторами. Из приведенных таблиц стоит обратить внимание на сотни дел, когда производство по делу о банкротстве прекращено. Это напрямую связано с фиктивными банкротствами. Тем не менее, в редких случаях в действиях лица усматриваются составы преступлений или правонарушений по банкротству. Эта статистика будет приведена ниже.
В статье 2 актуальной редакции Закона о банкротстве несостоятельность (банкротство) определяется как признанная арбитражным судом неспособность должника в полном объеме удовлетворить требования кредиторов по денежным обязательствам, о выплате выходных пособий и (или) об оплате труда лиц, работающих или работавших по трудовому договору, и (или) исполнить обязанность по уплате обязательных платежей1. Данное определение поставило точку в споре, что есть несостоятельность как юридический факт – событие, действие или состояние, определив его как особое состояние должника, при котором он не имеет возможности погасить свою задолженность перед кредиторами2.
Сущность понятия «банкротство» состоит в неспособности рассчитаться по своим долгам с кредиторами и государством, в результате чего происходит незаконное завладение правонарушителем имущества кредиторов. Именно поэтому данный термин отождествляют с понятием «несостоятельность»1. Ныне действующий Закон о банкротстве свидетельствует, что для отечественного законодателя несостоятельность и банкротство тождественные понятия, синонимы. Многие ученые вполне обосновано не разделяют эту точку зрения, указывая на различное содержание этих категорий2. Сам Закон о банкротстве указывает на разные правовые последствия для несостоятельного должника и должника-банкрота. У несостоятельного должника есть возможность при определенных условиях погасить имеющуюся задолженность и восстановить свою платежеспособность. У должника-банкрота такой возможности Законом не предусмотрено. Исходя из указанных правовых последствий, ученые справедливо предлагают дифференцировать исследуемые понятия в гражданско-правовом аспекте для осуществления цели эффективного правового регулирования отношений в сфере несостоятельности и банкротства3. Не вдаваясь в существо спора, оттолкнемся от доминирующего мнения законодателя и согласимся с теми учеными, которые предлагают проводить разграничение терминов «банкротство» и «несостоятельность» в рабочем порядке, так как изменение настоящего положения дел может спровоцировать проблемные ситуации при банкротстве как физических (в большей степени), так и юридических лиц4.
Нормы зарубежного уголовного законодательства об ответственности за преднамеренное и фиктивное банкротство
В последние годы в науке уголовного права возрос интерес к сравнительно-правовым исследованиям, изучению мирового опыта борьбы с преступностью с целью выявления положительной практики. Заинтересованность в исследовании зарубежного законодательства объясняется также интеграцией российской юридической науки в мировую.
Уголовная ответственность за криминальное банкротство законодателем установлена практически во всех странах мира. В отличие от России, где институт банкротства и уголовная ответственность за преступления в указанной сфере появились относительно недавно, в развитых зарубежных странах уголовная ответственность за криминальные банкротства существует достаточно давно, а нормы уголовного права, регулирующие исследуемые общественные отношения, разработаны достаточно детально.
В немецком законодательстве также, как и в российском, в качестве основного источника права выступает нормативно-правовой акт. Отношения банкротства в законодательстве ФРГ также регулируются специальным законом –Положения Германии о несостоятельности 1999 г. и охраняются нормами Уголовного Кодекса ФРГ (далее – УК ФРГ).
Германия является страной, имеющей прокредиторскую систему конкурсного права1, которая подразумевает то, что нормы законов, определяющих процедуру банкротства, преимущественно направлены на защиту интересов кредиторов и максимально полное удовлетворение их требований. В виду этого законодатель уделяет криминальным банкротствам достаточно большое внимание, устанавливает относительно широкий круг банкротных преступлений, закрепляя в разделе 24 УК ФРГ в параграфе 283 ответственность за банкротство2, а также за преступления, связанные с банкротством, с учетом особенностей сложившихся в стране экономических отношений3.
Уголовный кодекс Германии не разграничивает составы преднамеренного и фиктивного банкротства, хотя деяния, характерные для данных преступлений, там присутствуют. В германском уголовном законодательстве, можно выделить три вида уголовно наказуемого банкротства: простое, злостное и особо тяжкий случай банкротства.
В соответствии с абзацем 2 параграфа 283 УК ФРГ за деяния, содержащие признаки уголовно наказуемого банкротства, наказывается тот, кто при имущественной несостоятельности или при угрозе наступления или наступлении неплатежеспособности1 с помощью действий, к которым немецкий законодатель относит:
1. участие в убыточных, спекулятивных или рискованных сделках с товарами либо ценными бумагами способом, противоречащим требованиям упорядоченного хозяйства, или растрата чрезмерных сумм имущества вследствие бесхозяйственных расходов, игры либо пари (№2 абзаца 1 параграфа 283 УК ФРГ);
2. предоставление в кредит товаров, либо производимых из этих товаров продукции, либо ценных бумаг, продажа или иное их отчуждение путем значительного занижения их цены способом, противоречащим требованиям упорядоченного хозяйства (№3 абзаца 1 параграфа 283 УК ФРГ);
3. введение в заблуждение относительно прав других лиц или признание фиктивных прав (№4 абзаца 1 параграфа 283 УК ФРГ);
4. нарушение торгового права, которое выражается в составлении баланса таким образом, что затрудняется представление об имущественном положении должника, не составление баланса имущества или не проведение инвентаризации в предписанные сроки (№7 абзаца 1 параграфа 283 УК ФРГ);
5. ухудшение своего имущественного положения иным, грубо противоречащим требованиям надлежащей хозяйственной практики, способом имущественного состояния или сокрытие своего настоящего хозяйственного отношения (№8 абзаца 1 параграфа 283 УК ФРГ) и иные деяния2.
Особо тяжкий случай банкротства предусмотрен параграфом 283а УК ФРГ и раскрывает деяние, когда лицо действует умышленно, и обязательным признаком выступают корыстные побуждения виновного либо осознанное подтверждение опасности причинения ущерба имуществу большого количества лиц, вверенного ему этими лицами, или опасности причинения бедственного экономического положения.
Анализ указанных статей УК ФРГ показал, что в Германии законодатель не разграничивает преступления по времени совершения преступного деяния, раскрывающего объективную сторону данного преступления (до открытия производства по делу о несостоятельности или во время), как, к примеру, это сделал российский законодатель в статьях 195 УК РФ (во время конкурсного производства) и 196 УК РФ (до его открытия), изначально устранив проблемы правоприменителя при квалификации содеянного. Ложное объявление должником о своей неплатежеспособности по немецкому праву не является уголовно-наказуемым деянием.
Субъект преступления в анализируемой уголовно-правовой норме германского уголовного законодательства прямо не указан.
УК ФРГ конструирует все основные составы криминальных банкротств по типу формальных.
Отличительной особенностью обладают отношения банкротства в законодательстве Франции, имеющие продолжниковую направленность (разработаны для охраны интересов должника). Они регулируются Коммерческим (Торговым) кодексом, в том числе Специальными положениями для производства по делу о несостоятельности в соответствии с Регламентом (ЕС) 2015/848 от 20 мая 2015 года, касающегося производства по делу о несостоятельности, введенными Постановлением № 2017-1519 от 2 ноября 2017 года, и охраняются нормами Уголовного кодекса Франции.
В отличие от немецкого законодательства, во французском – нет четкого указания на значение понятий несостоятельности и банкротства. Если анализировать французские правовые акты то, следует сделать вывод, что несостоятельность – такое состояние должника, при котором не способен выполнить обязательства перед кредиторами, связанные с его имеющимися активами, не осуществляет платежи.
Согласно Коммерческому кодексу выделяют 2 вида банкротства:
– личное (глава 3 раздела 5 книги 6 Коммерческого кодекса), которое объявляет исключительно суд в зависимости от круга физических лиц и ими содеянного, и влекущее за собой «запрет на прямое или косвенное, руководство, управление, администрирование или контроль любого коммерческого или кустарного предприятия, любой сельскохозяйственной эксплуатации или любого предприятия, имеющего любую другую независимую деятельность и любое юридическое лицо»1;
– банкротство (глава 4 раздела 5 книги 6 Коммерческого кодекса), как правонарушение, влекущее различные меры ответственности.
Уголовно-правовая охрана данного института предусмотрена ст. 314-7 разделом 3 (Об искусственном создании неплатежеспособности) Главой 4 (О присвоениях) УК Франции – «Организация фиктивной неплатежеспособности».
Общественная опасность данного преступления оценена законодателем Франции как незначительная. Деяние, указанное в ст. 314-7 УК Франции, законодательно выражено как проступок. Это в первую очередь объясняется продолжниковой направленностью института банкротства. Объективная сторона противоправного деяния состоит в том, что «должник еще до вынесения судебного решения об установлении своего долга организовал или усугубил свою несостоятельность либо путем увеличения обязательств, либо путем уменьшения активов своих активов, либо путем уменьшения или сокрытия всех или части его дохода, либо путем сокрытия части его имущества с целью уклонения от исполнения приговора имущественного характера, вынесенного судом по уголовным делам, либо по деликтным, квазиделиктным или делам по алиментам, решения по которым вынесены гражданским судом»2. Указание законодателя на вынесенное решение суда об установлении своего долга не дает оснований с полной уверенностью утверждать, что деяние совершается исключительно до открытия процедуры банкротства.
Субъективная сторона рассматриваемого преступления представлена умыслом и целью «уклонение от исполнения приговора имущественного характера, вынесенного судом по уголовным делам, или решения, вынесенного судом по гражданским делам о деликтах, квазиделиктах или алиментах».
В качестве субъекта преступления по законодательству Франции выступает должник – физическое лицо; абзац 2 ст. 314-7 УК Франции указывает на юридического или фактического руководителя юридического лица, являющегося должником, в качестве субъекта преступления. В предусмотренных УК Франции случаях в качестве субъекта преступления может выступать и само юридическое лицо (ст. 314-13 УК Франции).
Норма УК Франции, предусматривающая ответственность за уголовно-наказуемое банкротство, имеет формальный состав.
Особый интерес для исследования преднамеренного и фиктивного банкротства представляет уголовное законодательство Испании. Согласно п. 2 ст. 2 Закона о банкротстве № 22/2003 от 9 июля 2003г. «должник, который не в состоянии регулярно выполнять свои обязательства, является несостоятельным»1, банкротство же отождествляется с процессом, приведшем к утверждению судом соглашения сторон на «рефинансирование долгов, их прощение и т.д.» или к ликвидации самого должника (исходя из совокупного чтения норм Закона о банкротстве № 22/2003 от 9 июля 2003г. и Регламента (ЕС) 2015/848 от 20 мая 2015 года).
Объект преступлений, предусмотренных ст.196, 197 УК РФ
Согласно ст.8 УК РФ «основанием уголовной ответственности является совершение деяния, содержащего все признаки состава преступления, предусмотренного настоящим Кодексом»1. Обязательным элементом, составляющим объективный признак любого состава преступления, является объект преступления. Именно он является тем системообразующим элементом, который позволяет определить место анализируемых нами преступлений в структуре Особенной части УК РФ. В отношении сущности объекта преступления в науке уголовного права существуют разные мнения. Мы солидарны с теми учеными, которые считают объектом преступления, охраняемые уголовным законом общественные отношения2.
Возьмем за основу мнение, согласно которому «по вертикали» все объекты преступления делятся на общий, интегрированный, родовой, непосредственный. Это так называемая «законодательная» классификация по вертикали3. Общим объектом является совокупность всех охраняемых уголовным законом (УК РФ) общественных отношений. Интегрированный объект преступления – это комплекс общественных отношений, охраняемых разделом УК РФ4. Появление в уголовном праве интегрированного объекта было обусловлено необходимостью более глубокого, системного и концептуального упорядочения системы Особенной части УК РФ.
Родовой объект — охраняемый главой УК РФ круг однородных общественных отношений. Под непосредственным объектом понимается система общественных отношений, охраняемых конкретной статьей либо ее частью. Существует еще научная классификация объектов, которая предполагает помимо вышеуказанных категорий наличие видового объекта преступления. Видовой объект структурно легально никак не связан с УК РФ, но его анализ позволяет повысить эффективность профилактики преступлений одного вида, критерием которых выступает видовой объект. Более того при определенных условиях видовой объект может получить легальную прописку и трансформироваться в родовой объект1.
Интегрированным объектом преступлений, предусматривающих ответственность за преднамеренное и фиктивное банкротство, является система общественных отношений в сфере экономики. Это обусловлено расположением ст.196, 197 УК РФ в разделе 8 УК РФ «Преступления в сфере экономики». Экономика представляет собой «комплекс общественных отношений в сфере производства, распределения и потребления имущественных ценностей, обеспечивающих удовлетворение имущественных интересов человека, общества и государства, а равно разумный баланс в реализации этих интересов»2. В соответствии с современным уголовным законодательством составными элементами экономики признается собственность, экономическая деятельность и интересы службы в коммерческих и иных организациях, именно эти элементы в качестве глав УК РФ входят в раздел 8 УК РФ, обусловливая содержание интегрированного объекта. Собственность и экономическая деятельность как составляющие элементы экономики ни у кого не вызывают сомнений, а вот «интересы службы в коммерческих и иных организациях» изначально вызывали споры3. Данная глава лежит за границами нашего анализа, поэтому останавливаться на этой проблеме не будем.
В соответствии с названием главы 22 «Преступления в сфере экономической деятельности» родовым объектом анализируемых нами преступлений принято считать охраняемые данной главой УК РФ общественные отношения в сфере экономической деятельности. Некоторые авторы необоснованно сужают объект уголовно правовой охраны до отношений, касающихся только порядка осуществления экономической деятельности. Возможно это объясняется тем, что гл. 29 Модельного уголовного кодекса для государств — участников СНГ1 объектом охраны называет установленный порядок осуществления предпринимательской и иной экономической деятельности. Согласно электронного ресурса «Экономический словарь» «экономическая деятельность — это совокупность действий на разных уровнях хозяйствования, в результате которых люди удовлетворяют свои потребности посредством производства и обмена материальными благами и услугами. Деятельность становится экономической тогда, когда она ставит целью либо имеет следствием производство и обмен товарами или услугами»2.
В более узком значении под экономической деятельностью понимается деятельность по производству и (или) реализации товаров (работ, услуг), а также любая иная деятельность, направленная на получение прибыли (доходов), независимо от результатов такой деятельности. К ней относятся деятельность предпринимателя, финансовая или посредническая деятельность, доверительное управление имуществом3. В уголовно-правовой науке сложились различные мнения по поводу данного объекта преступления. Л.Д. Гаухман, С.В.Максимов считают, что это производственные отношения, складывающиеся по поводу производства, распределения, обмена и потребления товаров, работ и услуг4. Если дать расшифровку производственным отношениям, которые однозначно понимаются как отношения между людьми по поводу производства, распределения, обмена и потребления материальных благ, то определение, предложенное Л.Д. Гаухманом, С.В.Максимовым будет таким: «это — отношения, возникающие между людьми по поводу производства, распределения, обмена и потребления материальных благ, складывающиеся по поводу производства, распределения, обмена и потребления товаров, работ и услуг». Такое определение звучит несколько неопределенно, т.к. в нем нет сущностного содержания. Однако данная позиция заслуживает внимания, потому что по сути является попыткой объяснить суть экономической деятельности. Позиции других ученых по этому вопросу более логичны, но они не дают ответа на вопрос, что такое экономическая деятельность и чем она отличается от экономики. Так одни ученые говорят об охраняемой государством системе общественных отношений, складывающихся в сфере экономической деятельности1. Другие считают родовым объектом преступления — интересы государства и отдельных субъектов в сфере их экономической деятельности2. Четвертые считают родовым объектом общественные отношения в сфере реализации принципов осуществления экономической деятельности3. Интересы, принципы – все это составляющие экономической деятельности, поэтому, несмотря на выбранный акцент в охране того или иного элемента общественного отношения, речь идет все о той же экономической деятельности. Каждый из авторов в конечном итоге говорит именно о ней. Главное, на что обращает внимание большинство ученых: объектом уголовно-правовой охраны выступает не порядок функционирования отношений в сфере экономической деятельности, а сама система общественных отношений в сфере экономической деятельности. Можно согласиться с тем, что практическим работникам достаточно трудно разделить понятия экономики и экономической деятельности. Но обозначить сущностные различия просто необходимо. Экономика – это, прежде всего, одна из сфер общественной жизни. Экономическая деятельность – это деятельность людей по поводу производства, распределения, обмена и потребления материальных благ, т.е. это деятельность людей в сфере экономики. Именно деятельность обеспечивает динамичное развитие экономики. В целях определения вектора развития экономики, государство регулирует эту деятельность, используя различные инструментарии, в том числе и уголовно-правовой.
Подытоживая сказанное, родовым объектом неправомерного и фиктивного банкротства следует считать систему однородных общественных отношений, касающихся деятельности людей по поводу производства, распределения, обмена и потребления материальных благ.
Именно в этой главе законодатель поместил данные преступления. Главной целью составов преступлений, предусмотренных ст.196, 197 УК РФ, является охрана экономической деятельности в рамках обозначенных государством институтов, обеспечивающих эффективность такой деятельности. Одним из таких институтов является институт банкротства. Общественная опасность этих преступлений проявляется, прежде всего, в нарушении правильного законного функционирования самого института банкротства, искажении его целей и задач. С этой точки зрения абсолютно не правы сегодня те ученые, которые, ссылаясь на п. 26. Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 30 ноября 2017 г. № 48 «О судебной практике по делам о мошенничестве, присвоении и растрате», где расширилось понятие признака корысти до неограниченного круга лиц1, считают, что вывод активов при преднамеренном банкротстве нужно квалифицировать только по ст.160 УК РФ.
Субъективные признаки преступлений, предусмотренных ст.196, 197 УК РФ
Обязательными элементами субъективных признаков любых преступлений являются субъективная сторона и субъект преступления. В ст. 19 УК РФ дано определение понятие субъекта преступления. Это – вменяемое физическое лицо, достигшее возраста, установленного УК РФ. В ст. 20 УК РФ четко определен возраст преступника. Для анализируемых нами преступлений уголовная ответственность возможна для лиц, достигших 16 лет. Часть 3 ст. 20 и ст. 21 УК РФ раскрывает критерии невменяемости и возрастной невменяемости.
Особенностью ныне действующих редакций ст.196, 197 УК РФ является то, что в отличие от ранее действующих редакций субъект преступления не ограничивается коммерческими организациями, им может быть руководитель любой организации, банкротство которой допустимо по действующему Федеральному закону РФ от 26 октября 2002 г. № 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)».
В ст.65 ГК РФ, к которой нас отсылает Закон о банкротстве (ч.2 ст.1 Закона) четко определены организации, которые не могут быть признаны банкротами, а, следовательно, и субъектами охраняемых ст. 196, 197 УК РФ общественных отношений. Это – казенные предприятия, учреждения, политические партии и религиозные организации, публично-правовые компании. В исключительных случаях, если это допускается федеральным законом, государственная корпорация или государственная компания может быть признана несостоятельной (банкротом), а фонд не может быть признан несостоятельным (банкротом), если об этом четко говорит закон1. Например, в соответствии со ст.2 Закона № 291-ФЗ от 02.11.2013 г. «О Российском научном фонде» данный фонд не может быть признан банкротом. Все остальные организации признаются банкротами. К сожалению, некоторые методические рекомендации по расследованию анализируемых нами преступлений вводят в заблуждение практических работников. Так, в Руководстве для следователей указывается, что руководители государственных и муниципальных унитарных предприятий не могут быть субъектами анализируемых нами преступлений, совершенные ими аналогичные противоправные деяния влекут уголовную ответственность по ст. 285 или 286 УК РФ2. Данная рекомендация абсолютно не соответствует закону.
В целях пресечения противоправных деяний граждан в сфере банкротства законодатель расширил круг субъектов, включив туда гражданина, не являющегося индивидуальным предпринимателем3. Гражданин, который не способен удовлетворить требования кредиторов, признается банкротом в соответствии со ст. 25 ГК РФ. Примечательно, что если при определении банкротства юридических лиц Закон о банкротстве отсылает нас к ГК РФ, то определяя банкротство физических лиц Закон в ч.3 ст.1 говорит: «отношения, связанные с несостоятельностью (банкротством) граждан, в том числе индивидуальных предпринимателей, регулируются настоящим Федеральным законом. Нормы, которые регулируют несостоятельность (банкротство) граждан, в том числе индивидуальных предпринимателей, и содержатся в иных федеральных законах, могут применяться только после внесения соответствующих изменений и дополнений в настоящий Федеральный закон»1. Гражданином РФ является лицо, обладающее гражданством РФ. Понятие гражданства РФ определено в ст. 3 Закона2. Документы, удостоверяющие наличие гражданства РФ, определены Указом Президента РФ от 14.11.2002г. № 1325 «Об утверждении Положения о порядке рассмотрения вопросов гражданства Российской Федерации»3. Установление статуса гражданина РФ на практике не вызывает никаких трудностей.
Статус индивидуального предпринимателя гражданин приобретает с момента государственной регистрации. Хотя в соответствии со ст.23 ГК РФ, законом могут быть предусмотрены случаи введения такой деятельности без государственной регистрации в качестве индивидуального предпринимателя. Начинать деятельность в качестве индивидуального предпринимателя гражданин может по достижении 18 лет. Исключение составляют вступление в брак до достижения восемнадцати лет и иные случаи эмансипации.
В ст. 22.2 Закон разделяет понятие физических лиц в качестве индивидуальных предпринимателей и крестьянских (фермерских) хозяйств (КФХ). В главе 10 Закона, касающейся банкротства физических лиц названы гражданин, индивидуальный предприниматель и КФХ. В соответствии со ст. 218 Закона глава крестьянского (фермерского) хозяйства определен как индивидуальный предприниматель. Это соответствует п. 5 ст. 23 ГК РФ, который был введен Федеральным законом от 30.12.2012 № 302-ФЗ, где отмечено, что «главой КФХ может быть гражданин, зарегистрированный в качестве индивидуального предпринимателя»1. Выделение в Законе наряду с индивидуальным предпринимателем КФХ, видимо, связано именно с этой особенностью.
Интересно, что деятельность КФХ определяется правилами, регулирующими деятельность юридических лиц, являющихся коммерческими организациями2.
В соответствии со ст.2 Закона «руководитель должника – единоличный исполнительный орган юридического лица или руководитель коллегиального исполнительного органа, а также иное лицо, осуществляющее в соответствии с федеральным законом деятельность от имени юридического лица без доверенности»3. Несколько иначе определяет понятие руководителя ТК РФ. В ст. 273 ТК РФ под руководителем организации понимается физическое лицо, которое осуществляет руководство этой организацией, в том числе выполняет функции ее единоличного исполнительного органа4. Права и обязанности такого лица определены учредительными документами, должностными инструкциями.
Понятие и компетенция исполнительного органа даны в частности ст. 69 Федерального закона «Об акционерных обществах», ст. 32 Федерального закона «Об обществах с ограниченной ответственностью», ст. 17 Федерального закона «О производственных кооперативах». Образования исполнительных органов отнесены к компетенции общего собрания или совета директоров, если это предусмотрено уставом. Следовательно, с этого момента у единоличного исполнительного органа появляются полномочия действовать от имени организации без доверенности. Однако, эту позицию пытались пересмотреть. Так налоговые органы, руководствуясь письмом ФНС России от 26.10.2004 № 09-0 10/4223, ссылаясь на Федеральный закон от 08.08.2001 № 129-ФЗ «О государственной регистрации юридических лиц и индивидуальных предпринимателей», который в ч.1 ст. 5 требует, чтобы сведения о лице, имеющем право действовать без доверенности от имени юридического лица, были внесены в единый государственный реестр юридических лиц (ЕГРЮЛ)1, моментом образования единоличного исполнительного органа стали считать момент регистрации этих сведений в ЕГРЮЛ. Эта позиция налоговых органов была отменена Решением ВАС РФ от 29.05.2006 № 2817/06. Руководителем должника может быть управляющая организация. Возможность возложения полномочий исполнительного органа одной коммерческой организации на другую (управляющую организацию) прямо предусмотрена ст. 69 Федерального закона «Об акционерных обществах»2, ст. 40, 42 Федерального закона «Об обществах с ограниченной ответственностью»3. В соответствии с абз. 2 ст. 273 ТК РФ управление организацией может осуществляться по договору с другой организацией (управляющей организацией). Согласно ч. 2 ст. 1012 ГК РФ «сделки с переданным в доверительное управление имуществом доверительный управляющий совершает от своего имени, указывая при этом, что он действует в качестве такого управляющего»4. Таким образом, доверительный управляющий может являться руководителем должника, являясь иным лицом, осуществляющим в соответствии с федеральным законом деятельность от имени юридического лица без доверенности. Это соответствует и определению руководителя экономического субъекта, данному в ст.3 Закона «О бухгалтерском учете»: «руководитель экономического субъекта – лицо, являющееся единоличным исполнительным органом экономического субъекта, либо лицо, ответственное за ведение дел экономического субъекта, либо управляющий, которому переданы функции единоличного исполнительного органа»1. В науке уголовного права существует точка зрения, что руководитель управляющей организации не признается субъектом преступления, предусмотренного ст..196, 197 УК РФ2. Ученые основывают свою позицию на том, что управляющая организация является самостоятельным субъектом «хозяйственных отношений и поэтому она не может быть отождествлена с другой, хотя и управляемой ею организацией (организацией-должником). Из этого следует, что руководитель управляющей организации не может быть признан руководителем организации-должника или коммерческой организации»3. В этом рассуждении есть неточность. Управляющая организация сама по себе является самостоятельным субъектом экономических отношений, но доверительный управляющий не является таковым. Он в соответствии с заключенным договором взял на себя функции руководителя в другом самостоятельном субъекте. Согласно п.2 ст. 42 ФЗ№ 14 «Общество, передавшее полномочия единоличного исполнительного органа управляющему, осуществляет гражданские права и принимает на себя гражданские обязанности через управляющего, действующего в соответствии с федеральными законами, иными нормативными правовыми актами Российской Федерации и уставом общества»4.