Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Понятие несообщения о преступлении и его место в структуре Уголовного кодекса Российской Федерации 18
1.1. Определение понятия «несообщение о преступлении» 19
1.2. Место несообщения о преступлении в структуре Уголовного кодекса Российской Федерации 44
Глава 2. Уголовно-правовая характеристика несообщения о преступлении 67
2.1. Объективные признаки несообщения о преступлении 67
2.2. Субъективные признаки несообщения о преступлении 90
2.3. Наказуемость несообщения о преступлении 112
Глава 3. Основные направления совершенствования уголовно правовой борьбы с несообщением о преступлении 130
3.1. Меры уголовно-правового характера, направленные на борьбу с несообщением о преступлении 131
3.2. Квалификация несообщения о преступлении и его отграничение от иных смежных составов преступлений 154
3.3. Пути совершенствования уголовного законодательства о несообщении о преступлении 176
Заключение 195
Список литературы 199
Приложения 236
- Определение понятия «несообщение о преступлении»
- Объективные признаки несообщения о преступлении
- Наказуемость несообщения о преступлении
- Пути совершенствования уголовного законодательства о несообщении о преступлении
Определение понятия «несообщение о преступлении»
Конституция Российской Федерации закрепила положение о том, что Россия есть демократическое федеративное правовое государство, в котором человек, его права и свободы являются высшей ценностью. Признание, соблюдение и защита прав и свобод человека и гражданина - обязанность государства (ст. 1, 2).
Одной из гарантий реализации конституционных установлений является Уголовный кодекс Российской Федерации. Российская Федерация исходит из необходимости постоянного совершенствования мер по обеспечению соблюдения и защиты прав и свобод человека и гражданина.
История развития уголовного законодательства свидетельствует о том, что с течением времени под влиянием различных факторов - политических, экономических, социальных меняется отношение законодателя к определению круга преступных деяний, потому некогда изъятая из УК РФ статья о недоносительстве в июле 2016 г. была возвращена в уголовное законодательство, правда, в существенно измененном виде.
В девяностые годы прошлого столетия на волне демократизации и желании России вступить в Совет Европы из УК РСФСР был исключен целый ряд преступлений, которые, как считалось, нарушали демократические права и свободы граждан. При разработке нового уголовного кодекса по тем же причинам многие деяния, считавшиеся преступными с 1960 г., были декриминализированы. Одним из таких деяний стало недонесение о преступлении, предусмотренное в ст. 190 УК РСФСР. Считалось, что обязывать граждан к доносительству негуманно, а само название имеет негативную эмоциональную составляющую.
Спустя 20 лет ответственность за недонесение о преступлении была возвращена в УК РФ, но уже с новым названием «Несообщение о преступлении» (ст. 2056 УК РФ).
Для того чтобы понять отношение общества и государства к недоносительству, представляется необходимым проанализировать научные работы специалистов в области уголовного права, которые изучали проблемы недонесения о преступлении.
Представители русской школы уголовного права, опираясь на существовавшее в то время законодательство и установленную уголовную ответственность за недонесение о преступлении, сформировали три варианта понимания недоносительства.
Одни считали недоносительство своего рода «спомоществом» в соучастии в преступлении либо оказание покровительства преступнику1.
К благоприятствователям преступлению относили недоносителей об укрывательстве людей или вещей2. Однако наказание за подобные деяния, по мнению правоведов того времени, должны устанавливаться «в одних только важных случаях»3 и в зависимости от каждого конкретного случая.
Представители второй группы признавали самостоятельность прикосновенных деяний и выделяли ряд основных признаков. Сторонниками такого подхода можно назвать П. Д. Калмыкова, А. В. Лохвицкого, С. В. Познышева, Н. Д. Сергеевского, В. Д. Спасовича, Н. С. Таганцева4.
По мнению В. Д. Спасовича, «везде кроме нашего законодательства... прикосновенность включает в себя укрывательство, попустительство, недонесение. Это самостоятельные проступки...»5. «Если участники всегда имели целью совершение преступления, благоприятствователи - никогда»6.
А. В. Лохвицкий однозначно высказывается в пользу установления уголовной ответственности за недонесение: «Если я знаю, что такой-то собирается убить моего согражданина, сжечь его дом, то я обязан предупредить угрожаемое лицо или полицию, не только по чувству человеколюбия, но и вследствие той солидарности, которая существует между гражданами одного государства; если я знаю виновника преступления, то, по тем же причинам, я обязан открыть его, -иначе преступление останется ненаказанным. Дело общее есть дело личное каждого гражданина»1.
Третья группа специалистов уголовного права относит недоносительство, равно, как и укрывательство, и попустительство, к «сообщаемым» с главным преступлением деяниям и определяет их термином «совиновничество», объясняя этот термин тем, что если действия лиц, прикосновенных к преступлению, возникают после совершения преступления и не создают условий для совершения «главного» преступления, то между ними не образуется виновная связь, следовательно, нет и соучастия. «Не только относительно участников между собою, но и относительно участников, с одной, и прикосновенных к преступлению, с другой стороны, имеет место сообщаемость вины, по коей все стекающиеся при одном и том же преступлении преступники соединяются в одно собирательное целое»2. Сторонниками такого подхода являются Г. Е. Колоколов3, А. С. Жиряев.
Многочисленные споры представителей русской школы уголовного права касались определения недоносительства, которые включали его разделение на заранее обещанное и заранее необещанное недонесение о преступлении4. Это дало основание одним ученым полагать, что заранее обещанное недонесение является элементом соучастия в преступлении (пособничеством)5, а другим отнести его к институту прикосновенности к преступлению. Споры по этому вопросу продолжились среди ученых и советской эпохи, и современной России.
Советская эпоха также не отличалась однообразием мнений относительно недоносительства. Существовавшие пробелы в законодательстве того времени объясняют разносторонность взглядов ученых, исследовавших проблемные аспекты недонесения.
Одни правоведы относили недоносительство к институту прикосновенности и расценивали его как деятельность, возникшую по поводу совершения исполнителем преступления, но не являющуюся его причиной1.
Другие специалисты в области уголовного права ставили под сомнение обоснованность существования института прикосновенности в целом: «Понятие прикосновенности к преступлению - крайне неясное, неопределенное, ничего по существу не разрешающее понятие, ибо деятельность, связанная с преступлением, или деятельность по поводу преступления - это деятельность также и суда, и прокуратуры, и органов расследования, и адвокатуры. Это и деятельность судебного репортера в газете, то есть разнообразная деятельность по поводу преступления, ничего общего с совершением преступления не имеющая»2.
Третья группа ученых призывала отказаться от наказуемости недонесения, предлагая ограничиваться лишь нормами морали, потому как установление уголовной ответственности за недонесение приведет к ненужной подозрительности в обществе, польза от такого запрета «копеечная», а моральный вред трудно переоценить3.
Объективные признаки несообщения о преступлении
Уголовно-правовая характеристика любого состава преступления начинается с его объекта. Важность определения объекта преступления, о чем еще в 1980 г. писал Н. И. Коржанский1, связана с тем, что при совершенствовании уголовного закона объект преступления помогает законодателю правильно конструировать состав преступления, гарантируя уголовно-правовую охрану тех объектов, которые помещены в качестве таковых в уголовно-правовой норме.
Определяя объект любого преступления, законодатель должен исходить из социальной обусловленности вводимой нормы, ценности общественных отношений, их роли и значения для всего общества. Общественные отношения определяются социально-политическим и экономическим строем общества, его классовой структурой, уровнем исторического и культурного развития. В современных условиях такая обусловленность вытекает прежде всего из Конституции Российской Федерации.
Традиционно для советского и российского уголовного права объектом преступления являются общественные отношения, охраняемые уголовным законом от преступных посягательств2, хотя имеются и иные точки зрения3. Не вдаваясь в дискуссию о понятии объекта преступления, отметим только, что будем рассматривать его в традиционном понимании как общественные отношения.
Для характеристики объекта несообщения о преступлении и его практической значимости одного лишь упоминания о том, что объектом несообщения о преступлении являются общественные отношения, недостаточно. Как было показано ранее, общественная опасность несообщения о готовящемся, совершаемом и совершенном преступлении различна, в связи с чем надлежит выяснить, каковы те общественные отношения, которым несообщением о готовящемся, совершаемом и совершенном преступлении причиняется вред, что составляет их содержание, после чего определить, что же является объектом несообщения о преступлении.
Общественные отношения постоянно изменяются в связи с переменами, происходящими в обществе в различные периоды, развивается и совершенствуется законодательство, криминализируются и декриминализируются различные деяния в зависимости от того вреда, который они причиняют или не причиняют общественным отношениям.
Поместив статью о несообщении о преступлении в раздел IX «Преступления против общественной безопасности и общественного порядка», законодатель тем самым определил ее родовой объект, каковым является общественная безопасность.
Споры о месте недонесения (несообщения) о преступлении в структуре Общей и Особенной частей в научном сообществе велись еще в то время, когда уголовная ответственность наступала за недонесение о преступлениях, большинство из которых относились к категориям тяжких и особо тяжких (ст. 881, ст. 190 УК РСФСР). Введение же ответственности за несообщение лишь о преступлениях террористической направленности позволяет сделать вывод о том, что объектом несообщения является исключительно общественная безопасность.
Под родовым объектом понимается группа однотипных общественных отношений, нормы об ответственности за посягательство на которые помещены в одном разделе1. В пятнадцати изученных нами учебниках по уголовному праву2 сказано, что родовым объектом преступлений, помещенных в раздел IX УК РФ, являются общественная безопасность (безопасное существование населения) и общественный порядок (правила безопасного совместного проживания людей).
Федеральный закон от 28 декабря 2010 г. № 390-ФЗ «О безопасности»3 определяет безопасность как «основные принципы и содержание деятельности по обеспечению безопасности государства, общественной безопасности, экологической безопасности, безопасности личности, иных видов безопасности, предусмотренных законодательством Российской Федерации».
В Концепции общественной безопасности в Российской Федерации, утвержденной Президентом Российской Федерации 14 ноября 2013 г. № Пр-26851, под общественной безопасностью понимается состояние защищенности человека и гражданина, материальных и духовных ценностей общества от преступных и иных противоправных посягательств, социальных и межнациональных конфликтов, а также от чрезвычайных ситуаций природного и техногенного характера.
Исходя из смысла Стратегии национальной безопасности, утвержденной Указом Президента Российской Федерации от 31 декабря 2015 г. № 6832, общественная безопасность представляет собой одну из составляющих национальной безопасности, выражающуюся в уровне защищенности личности, общества и государства преимущественно от внутренних угроз общеопасного характера. Угрозами общественной безопасности признаются, в том числе преступные посягательства, направленные против личности, собственности, государственной власти, общественной и экономической безопасности.
Поскольку понятие «общественная безопасность» отсутствует в уголовном законе (как в действующем, так и в предыдущих), специалисты в области уголовного права предлагали свои определения названному понятию.
В юридической литературе большинство ученых определяют общественную безопасность как некую систему общественных отношений и правовых норм, регулирующих эти отношения в различных сферах общественной жизни, с обособлением авторами каких-либо признаков3.
Особенность общественной безопасности как родового объекта состоит в том, что преступления, посягающие на него, опасны не для одного конкретного человека, а для неопределенного круга лиц.
Традиционно, из-за того что название раздела «Преступления против общественной безопасности и общественного порядка» совпадает с названием главы «Преступления против общественной безопасности», общественную безопасность подразделяют на общественную безопасность в широком и узком понимании.
Под общественной безопасностью в широком смысле понимается «совокупность общественных отношений, направленных на обеспечение и поддержание безопасных условий функционирования общества и общественного порядка, здоровья населения и общественной нравственности, экологической безопасности, безопасности движения»1, в узком смысле - «совокупность общественных отношений по обеспечению неприкосновенности жизни и здоровья граждан, имущественных интересов физических и юридических лиц, общественного спокойствия, нормальной деятельности государственных и общественных институтов»2.
Общественная безопасность в качестве родового объекта определяется как «система общественных отношений, которые складываются между гражданами, предприятиями, учреждениями, организациями в процессе использования источников общей опасности и заключаются в отсутствии угрозы причинения такими источниками спонтанного, неотвратимого вреда неопределенно широкому кругу лиц, а также имущественным, хозяйственным и иным правоохраняемым интересам во всех сферах общественной жизни и, тем самым, всему обществу в целом»1.
В литературе также встречается точка зрения о том, что общественная безопасность - это необходимое условие нормального функционирования общества и всех его членов2.
Предлагаемые определения ввиду широты охвата деяний не могут определять родовой объект, поскольку далеко выходят за пределы тех опасностей, защиту от которых обеспечивает раздел IX УК РФ.
Наказуемость несообщения о преступлении
Уголовное право, как и большинство наук, обладает своим исторически сложившимся специфическим категориальным аппаратом, в состав которого входит категория «наказуемость». Наказуемость включает в себя обобщенную характеристику таких понятий и институтов, как «преступление» и «наказание»1, а также механизм реализации уголовной ответственности.
Государство отвечает на совершение преступления наказуемостью, другими словами, закрепляет неотвратимость назначения наказания за совершение любого преступления, что олицетворяет принцип равенства граждан перед законом. Под наказанием же, в соответствии со ст. 43 УК РФ, понимается мера государственного принуждения, назначаемая по приговору суда.
Вопросы наказуемости несообщения (недонесения) о преступлении и ее пределов на протяжении столетий являлись и являются предметом научных дискуссий специалистов в области уголовного права.
Государство, возведя несообщение о преступлении в ранг уголовно-наказуемых деяний и обязав тем самым граждан под страхом наказания сообщать в органы власти сведения (информацию) об определенных видах преступлений, не имеет своей первостепенной задачей покарать лиц, умолчавших о ставших им известных обстоятельствах совершения какого-либо противоправного деяния или лица, его совершившего.
Исходя из задач, сформулированных в ст. 2 УК РФ, цель государства выражается в стремлении предупредить совершение как названного деяния, так и более тяжкого, содержащегося в перечне преступлений, закрепленном в ст. 2056 УК РФ, о чем свидетельствуют установленные в санкции нормы виды и размер наказания, которые, по сравнению с наказанием за другой вид прикосновенного деяния, а именно заранее не обещанного укрывательства, снижен наполовину. Изложенное подтверждается определением Конституционного Суда Российской Федерации от 17 июля 2018 г. № 1996-0 «Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина М. С. Паталиева на нарушение его конституционных прав ст. 2056 УК РФ», в котором указано: «Эта статья (ст. 2056 УК РФ) направлена на предупреждение преступлений, предотвращение их общественно опасных последствий...»1. Возникает вопрос о том, почему несообщение о преступлении направлено только на предупреждение теракта, а не на предупреждение совершения всех тяжких и особо тяжких преступлений. Постоянно меняющиеся и сложные по своей природе общественные отношения обусловливают необходимость совершенствования уголовного закона, поскольку, как бы ни было совершенно законодательство, оно «не в состоянии учесть все многообразие общественных отношений, которые требуют правового регулирования»2.
Законодатель, криминализировав несообщение о преступлении в ст. 2056 УК РФ, сочетает в названной норме и меры воспитания, и меры принуждения, стремясь оказать воздействие на граждан в целях побуждения их оказывать, в строго ограниченных случаях, содействие правоохранительным и судебным органам по предупреждению, пресечению и прекращению преступной деятельности отдельных лиц. Действующий Уголовный кодекс Российской Федерации, равно как и его предшественники, как было отмечено ранее, не дифференцирует ответственность за несообщение о готовящемся, совершаемом или совершенном преступлении, соответственно, и наказание для всех указанных видов несообщения одинаково. С такой позицией не в полной мере возможно согласиться. Представляется, что при несообщении о совершенном преступлении, когда общественные отношения уже нарушены, и преступные результаты достигнуты, вина лица, не сообщившего о преступлении, выражается в неоказании помощи в скорейшем раскрытии и расследовании преступления. Однако, как было отмечено ранее, такая обязанность гражданину ни одним нормативным правовым актом не вменяется, и лишь УК РФ устанавливает уголовную ответственность за несообщение о преступлении.
При несообщении о готовящемся и совершаемом преступлении лицо совершает более общественно опасное деяние, поскольку своевременным сообщением в компетентные органы гражданин предотвращает или пресекает как нарушение общественных отношений, охраняемых уголовным законом, так и наступление общественно опасных последствий в результате совершения преступления, несообщение о котором наказуемо. Более того, своевременно сообщив о готовящемся преступлении, гражданин «снижает» тяжесть преступления и соответственно наказания, в ряде случаев для лица, готовящего или совершающего основное преступление. В связи с этим представляется целесообразным дифференцировать уголовную ответственность за несообщение о готовящемся, совершаемом и совершенном преступлении.
Предлагается последовать предложениям Модельного уголовного кодекса государств - участников СНГ, в ч. 1 ст. 326 «Несообщение о преступлении или его укрывательство» которых рекомендовано установить уголовную ответственность за несообщение о достоверно известном готовящемся или совершенном особо тяжком преступлении, а также практике применения данной нормы большинством стран СНГ, включившим соответствующую норму в свои национальные уголовные законы.
Так, наказание за несообщение о преступлении установлено ст. 347 УК Республики Таджикистан «Несообщение о преступлении или его укрывательство», ст. 335 УК Республики Армения «Несообщение о преступлении», ст. 364 УК Республики Казахстан «Недонесение о преступлении», ст. 406 УК Республики Беларусь «Недонесение о преступлении», ст. 241 УК Республики Узбекистан «Несообщение о преступлении или его укрывательство», ст. 307 УК Азербайджанской Республики «Недонесение о преступлениях и заранее не обещанное укрывательство преступления».
Помимо упомянутого Модельного уголовного кодекса Российская Федерация совместно с другими государствами - участниками СНГ приняла ряд официальных документов, в которых закреплена необходимость информирования правоохранительных органов об отдельных видах преступлений, что должно явиться долгом каждого гражданина и быть закреплено в национальных законодательствах.
Модельный закон «О противодействии торговле людьми» для государств -участников СНГ (постановление от 3 апреля 2008 г. № 30-11, принятое в г. Санкт-Петербурге) в ч. 3 ст. 28 «Обязательное предоставление информации» говорит об обязанности для органов и учреждений, на которые в соответствии с законодательством государства возложены обязанности по воспитанию, образованию, охране здоровья, социальной поддержке и социальному обслуживанию ребенка или надзору за ним, незамедлительного информирования правоохранительных органов о фактах торговли детьми и связанных с этим преступлениях, ставших им известными в связи с выполнением профессиональной или служебной деятельности, которое должно осуществляться в целях своевременного выявления и пресечения преступлений в сфере торговли детьми. В ч. 4 этой же статьи Модельного закона сказано об установлении юридической ответственности в законодательствах государств - участников СНГ за несвоевременное, недостоверное и даже неполное сообщение сведений. Модельный закон «О противодействии торговле людьми» в ч. 1 ст. 11 «Особенности наказания за совершение преступлений в сфере торговли людьми» рекомендует также государствам - участникам СНГ отнести преступления в сфере торговли людьми к категориям тяжких и особо тяжких преступлений, что существенным образом должно расширить круг преступлений, за несообщение о которых надлежало бы установить уголовную ответственность.
Пути совершенствования уголовного законодательства о несообщении о преступлении
Проведенное исследование уголовной ответственности за несообщение о преступлении позволяет высказать некоторые соображения теоретического и практического характера, направленные на совершенствование законодательства в области уголовно-правового регулирования отношений, складывающихся между государством и обществом в части взаимодействия граждан с правоохранительными структурами по вопросу информирования о готовящемся, совершаемом или совершенном преступлении.
Основной вывод по результатам изучения названной темы состоит в том, что взаимодействие между обществом и государством по вопросам борьбы с преступлениями следует рассматривать как одно из направлений российской уголовной политики. Лишь в таком случае могут быть реализованы как предложения, изложенные в тексте работы, так и предложения других специалистов в области уголовного права.
Отсутствие указанного взаимодействия между обществом и государством привело к устойчивому всеобщему убеждению в том, что бороться с преступностью должны исключительно полномочные органы власти, а взаимодействие граждан с полицией, осуществляемое путем информирования о преступлении, является аморальным. Изъятие в 1996 г. из уголовного закона статьи, предусматривающей ответственность за недонесение, привело к утрате учеными интереса к данной проблеме. Об этом свидетельствует отсутствие монографических исследований российских правоведов по указанной проблематике, а те немногочисленные работы, появившиеся после вступления в силу УК РФ, не учтены законодателем при формировании и включении статьи о несообщении в УК РФ в 2016 г.
Сложившаяся обстановка вокруг недонесения привела к тому, что принятая и включенная в УК РФ статья о несообщении о преступлении породила многочисленные противоречия, вызванные различными аспектами, начиная с несоответствия названия статьи ее содержанию и заканчивая разногласиями, возникшими между Общей и Особенной частями УК РФ.
Для реализации предложения о возрождении взаимодействия между обществом и государством в борьбе с преступностью несомненно потребуется изменение законодательства, более активное задействование потенциала средств массовой информации, привлекаемых для пропаганды уголовного закона, лоббирования активной гражданской позиции, выражающейся в нетерпимости к различного рода криминальным проявлениям путем предоставления сведений о преступлении компетентным органам. Все эти меры в итоге должны способствовать повышению уровня правовой грамотности населения, доверия полиции и совершенствованию законодательной техники в части установления уголовно-правового запрета на несообщение о преступлении.
Разумеется, реализация названного предложения посягает на существующий предмет уголовного права - отношения между лицом, совершившим преступление, лицом, не сообщившем о преступлении, и государством. Вопрос об уголовно-правовом отношении не только теоретический. Через уголовные правоотношения и в рамках этих правоотношений осуществляется уголовная политика государства.
Конституция Российской Федерации закрепила, что права и свободы человека и гражданина являются наивысшей ценностью. Они же определяют смысл, содержание и применение нормативных правовых актов, деятельность законодательной и исполнительной власти, органов местного самоуправления и обеспечиваются правосудием. Существование сегодняшней концепции уголовно-правовых отношений приводит к нерешенности целого ряда вопросов, связанных с взаимодействием между гражданином и государством в борьбе с преступностью.
Изложенное позволяет предложить:
1. В целях исключения необоснованного привлечения лица к уголовной ответственности за несообщение о преступлении при передаче сведений о преступлении (преступнике) не в органы власти, уполномоченные на рассмотрение заявления о преступлении, расширить круг органов власти, в которые лицо может подать заявление о преступлении (преступнике), с помощью соответствующих разъяснений Верховного Суда Российской Федерации.
В соответствии с Конституцией Российской Федерации, государственная власть осуществляется на основании разделения на законодательную, исполнительную и судебную. Органы, представляющие названные ветви власти, в свою очередь, также подразделяются на органы государственной власти федерального и регионального значения. Властными полномочиями наделены также органы местного самоуправления, которые, согласно ст. 12 Конституции Российской Федерации, не входят в систему органов государственной власти, между тем в соответствии со ст. 33 Конституции Российской Федерации, граждане имеют право на обращение как в государственные органы, так и в органы местного самоуправления. Следовательно, гражданин вправе сообщить о готовящемся, совершаемом либо совершенном преступлении или лице, которое готовит, совершает либо совершило преступление, например, в администрацию муниципального образования.
В городах федерального значения или крупных региональных центрах передать значимую информацию правоохранительным органам не столь затруднительно посредством телефонной связи, информационно-телекоммуникационных сетей, нарочно и т. д., но в составе Российской Федерации существуют населенные пункты, удаленные от районных или региональных центров, в которых размещаются территориальные органы федеральных органов власти. Например, национальное юкагирское муниципальное образование «Олеринский Суктул» (Олеринский наслег) - сельское поселение Нижнеколымского усула Республики Саха (Якутия), центром которого является с. Андрюшкино. Большая часть территории Суктула находится за северным полярным кругом. Удаленность с. Андрюшкино от центрального населенного пункта усула Черский, в котором расположен территориальный орган МВД России, 420 км, а от Якутска - более 2000 км. Высшим должностным лицом Олеринского Суктула является аниджа (вождь), избираемый населением.
Законодательным органом является Совет Суктула (Суктул Мойчэпул), исполнительно-распорядительным органом - наслежная администрация.
Согласно данным официального сайта МВД России участковый уполномоченный полиции, закрепленный за данной территорией, несет службу в с. Андрюшкино по следующему графику: вторник, четверг, суббота с 18.00 до 22.00 (по Московскому времени)1. Кроме с. Андрюшкино, за этим же участковым уполномоченным полиции закреплена территория с. Колымское. Территориальная удаленность между названными двумя населенными пунктами составляет приблизительно 1700 км.
Согласно отчету исполнительных органов власти Республики Саха (Якутия), Олеринский Суктул не находится в зоне охвата мобильной связи, и его покрытие не планировалось в 2018 г.2, что существенно затрудняет не только передачу информации о преступлениях в территориальный орган МВД России, но и весь процесс коммуникации между населением и органами федеральной власти в целом.
Другим примером является деревня Зашеек в составе Кестеньгского сельского поселения Лоухского района Республики Карелия, расстояние до ближайшего пункта полиции 130 км и т. д. Таким образом, в случае получения кем-либо из жителей названных населенных пунктов информации о готовящемся, совершаемом или совершенном преступлении, передать эти сведения незамедлительно в органы, уполномоченные рассматривать сообщения о преступлении, не представляется возможным. В связи с этим передать сообщение о преступлении или преступнике в кратчайшие сроки граждане могут лишь должностным лицам местных органов власти. Следует ли привлекать их к уголовной ответственности за несообщение?