Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Развитие российского законодательства об уголовной ответственности за самоуправство 10
Глава 2. Ответственность за самоуправство по законодательству зарубежных стран ,., 52
Глава 3. Состав самоуправства по УК РФ 1996 г . 84
1. Объект самоуправства. Потерпевший от самоуправства ... 84
2, Объективная сторона самоуправства. 102
1. Общая характеристика объективной стороны самоуправства 102
2. Самовольность самоуправства 103
3. Характеристика самоуправного действия 110
4. Оспариваемость самоуправства 133
5. Последствия самоуправства. 137
3. Субъективная сторона самоуправства 148
4. Субъект самоуправства... 164
5, Квалифицированный вид самоуправства... 175
Глава 4. Отграничение самоуправства от иных деяний 190
1. Самоуправство и самозащита гражданских прав 190
2. Самоуправство как преступление и административный проступок 198
3, Отграничение самоуправства от других преступлений 204
Заключение 228
Список использованной литературы .239
- Развитие российского законодательства об уголовной ответственности за самоуправство
- Ответственность за самоуправство по законодательству зарубежных стран
- Объект самоуправства. Потерпевший от самоуправства
- Самоуправство и самозащита гражданских прав
Введение к работе
Актуальность темы исследования. В середине 80-х годов в России начался новый этап социально-экономического развития. Этот процесс повлек за собой кардинальные изменения в принципах управления экономикой, произошло резкое имущественное расслоение людей, развал и воссоздание государственных структур, пересмотр общественных ценностей и установок. В обществе возникло чувство неопределенности, поскольку существующие нормы и стандарты поведения за короткое время оказались устаревшими и не соответствующими новым реалиям. Социально-психологическая дезадаптация человека породила чувство незащищенности от чиновничьего произвола, потребность в самозащите, что сказалось на росте преступлений против государственной власти.
На рубеже веков стало ясно, что произошла «специфическая самоорганизация населения», которая характеризуется «все более широким решением проблем вне правового поля»1. Самоуправство (ст, 330 УК РФ) приобрело характер именно такой негативной формы самоорганизации людей.
Осложненная в силу каких-либо обстоятельств реализация интересов заставляет граждан прибегать для достижения нужного им результата к действиям, затрагивающим права иных лиц. Виновный проявляет пренебрежительное отношение к установленному государством порядку осуществления каких-либо действий, вторгается в компетенцию тех органов, которые должны были осуществлять их сами. Это происходит, скорее всего, по причине низкого уровня доверия к различным институтам власти. При изучении мнений о том, почему люди избегают отстаивания своих законных прав с помощью суда, более половины респондентов (53 %) заявили, что «не
Долгом А.И. Развитие криминальной ситуации в России // Криминальная ситуация та рубеже веков в России. Криминологическая Ассоциация. М., 1999. С. 4.
верят, что в суде можно добиться справедливости» .
Современное общество с его катаклизмами породило взрыв самоуправною поведения. Фиксируемая статистическими данными динамика самоуправства ярко иллюстрирует нарастающее противостояние населения государственной власти. Так, в период с 1990 по 1999 г, количество случаев самоуправства в России увеличилось в 5 раз: 1543 и 7910 зарегистрированных случаев соответственно.
На территории Ивановской области число зарегистрированных самоуправных действий также неуклонно растет: но данным Информационного Центра УВД Ивановской области прирост еамоуправегва в 2000 г. по сравнению е 1997г. составил 15 %,
Теоретические дискуссии по проблемам самоуправства, имевшие место в
конце XIX и в первой четверти XX века, сошли в последующих годах на нет.
Юридическая природа самоуправства, его законодательное определение и
применение практикой на советском этапе развития науки уюловного права
вопросов не вызывали. На диссертационном уровне исследования
самоуправства по УК РСФСР и РФ не проводились. Специальному изучению подвергался состав самовольною захвата земли и самовольного строительства - ст. 199 УК РСФСР 1960 г. (диссертации И.Б. Габаидзе, Т.И. Карпова, И.К. Тупико, Э.М.-оглы Эфендиева). В современной литературе внимание уделяется, как правило, лишь вопросам ограничения вымогательства от самоуправства.
Увеличение случаев самоуправного поведения граждан, принятие нового уголовного законодательства, приведшее к изменению конструкции состава самоуправства, отсутствие комплексных теоретических разработок по его характеристике и достаточного количества руководящих разъяснений Пленума Верховного Суда РФ, и, как следствие, возникающие ошибки и затруднения в практике при квалификации самоуправного поведения, а также по-прежнему
" Среде гва массовой гтформации и судебная власть в России (проблемы взаимодействия). М.: Гадерия, 1998. С. 146-150,
сохраняющаяся задача по совершенствованию нормы об ответственности за самоуправство указанные обстоятельства обусловливают необходимость проведения специального исследования, обеспечивающего целостный подход к изучению самоуправства с точки зрения уголовного права.
Целью настоящего исследования является научная характеристика уголовно-правовой сущности самоуправства. Эта цель определила постановку следующих задач исследования:
— провести исследование исторического опыта становления состава самоуправства в российском праве и теоретических представлений о нем;
— рассмотреть самоуправство в контексте сравнительного правоведения, а
именно: изучить одноименную уголовно-правовую норму, социально-правовую
проблему самоуправства в различных правовых системах;
— ^іать юридический анализ современного состава самоуправства;
— рассмотреть спорные вопросы квалификации самоуправства, в том числе
критерии отграничения самоуправства от смежных деяний:
-- внести предложения но совершенствованию законодательного подхода к определению самоуправства и его квалифицирующего признака: разработать предложения по совершенствованию иных законодательных норм, применение которых способствует борьбе с самоуправным поведением.
Объектом исследования являются общественные отношения в сфере реализации правовой нормы, устанавливающей ответственность за самоуправство. Речь идет о самоуправстве как явлении реальной действительности и как совокупности признаков, сформулированных в уголовном законе. Предметом исследования выступают:
уголовное и иное законодательство, которое применяется иди может быть применено в деле предупреждения совершения самоуправства:
юридическая и иная литература, имеющая отношение к изучению самоуправства; состояние научных разработок в этой сфере;
— практика реализации ответственности за самоуправное поведение; вопросы, возникающие в процессе квалификации самоуправства;
— степень соответствия действующего утоловншх) законодательства задачам недопущения совершения рассматриваемого преступления.
Методология и методика исследования. Методологическую основу исследования составляют общенаучный диалектический метод познания, а также частно-научные методы: историко-правовой, сравнительно-правовой, формально-логический, статистический, конкретно-социологический,
Исследование базируется на действующем уголовном, уголовно-процессуальном, гражданском и гражданско-процессуальном законодательстве РФ, российском уголовном законодательстве предшествующих исторических периодов, уголовных законах зарубежных стран (Болгарии, Великобритании, Испании, Польши, США, ФРГ, Франции, Швеции, Швейцарии и др.); Модельном Уголовном кодексе для стран СНГ; уголовных кодексах Беларуси, Казахстана, Узбекистана, Украины, Латвийской Республики; на руководящих разъяснениях Пленумов Верховных Судов России и СССР.
Теоретической основой исследования стали труды отечественных и зарубежных авторов по уголовному праву: А.Ф. Бернера, П.О. Бобровского, В.А. Владимирова, М.Ф. Владимирского-Буданова, И.Б. Габаидзе, А.В. Галаховой, Л.Д. Гаухмана, А.А. Герцензона, Ш.С. Грингауз, СБ. Иващенко, В.В. Есипова, В. Змиева, Н.В, Калачева, Т.И. Карпова, К. Кении, О.В, Корягииой, Л.Л. Кругликова, Н. Ланге, Ю.И. Ляпунова, В.Н. Латкина, В.Д, Меньшагина, B.C. Минской, Н.А. Неклюдова, СП. Ордынского, Г.Ф. Поленова, П.П. Пусторослева, А.И. Рарога, В.Н, Сафонова, П.А. Скобликова, Н.А. Скорнлкиной, В, Б. Сташиса. Н.С. Таганцева, Д. Тальберга, Э.С Тенчова, Г.В. Тимейко, П. Яни и других ученых.
Кроме того, отдельные положения диссертации основаны па научных трудах в области истории, теории права, общей психологии, лингвистики, гражданского права и процесса, административного права.
Эмпирическую базу исследования составили:
— материалы 203 уголовных дел о самоуправстве, вымогательстве, краже, нарушении неприкосновенности жилища, похищении человека.
рассмотренных судами Ивановской, Костромской и Владимирской областей за период 1987-2001 гг.
— опубликованная практика Верховных Судов России и СССР по делам указанных категорий с 1940 по 1998 гг.;
статистические и аналитические материалы ГИЦ МВД РФ и ИЦ УВД Ивановской области;
97 материалов по статье 166 КоАП РСФСР (самоуправство). рассмотренных административными комиссиями Ивановской области за период 1997-2001 гг.
Научная новизна исследования заключается в том, что оно является первым в современном уголовном праве исследованием самоуправства, охватывающим его исторический и сравнительно-правовой аспекты, анализ состояния действующего законодательства по борьбе с самоуправством,
Новизна работы определяется также и результатами проведенного исследования, наиболее существенные из которых выносятся на защиту.
На защиту выносятся;
— масштабное историко-правовое исследование самоуправства, момент и
истоки появления норм о самоуправстве в российском праве, закономерности
их развития:
—исследование зарубежного уголовного законодательства, направленного на предупреждение самоуправного поведения граждан;
бланкетный характер уголовно-правовой нормы о самоуправстве;
обязательность признака потерпевшего для состава самоуправства; необходимость придания статуса потерпевшего от самоуправных действий не только гражданину, но и организации;
— характеристика самоуправства только как активного преступного
поведения;
— типы самоуправного поведения:
— необходимость выделения из понятия существенности вреда
материальных последствий, их конкретизации в примечании к рассматриваемой
статье; включения в признак существенности вреда применения насилия, не опасного для жизни или здоровья человека или угрозы его применения;
отнесение данного преступления к категории дел частно-публичного обвинения;
новая редакция ст. 330 УК РФ и другие предложения об изменениях уголовного, уголовно-процессуального и административного законодательства;
— критерии отграничения самоуправства от самозащиты, административно взыскуемого самоуправства, вымогательства, иных преступлений;
— предложение о закреплении в числе квалифицирующих признаков
самоуправства «совершенного лицом, выполняющим управленческие функции
в коммерческих или иных организациях, с явным превышением его
полномочий».
Теоретическая значимость исследования заключается в том, что оно восполняет известный пробел в научных представлениях о самоуправстве; позволяет развить имеющиеся взгляды на пределы уголовной отвтетственности за самоуправство и смежные преступления; определяет дальнейшее направление исследований преступного самоуправства.
Практическая значимость работы состоит в том, что содержащиеся в диссертации положения и выводы могут быть использованы в нормотворческой деятельности по совершенствованию уголовного законодательства, в правоприменительной деятельности правоохранительных органов по решению практических вопросов квалификации самоуправства. Результаты исследования могут быть использованы в учебном процессе образовательных учреждений юридического профиля при изучении курсов "Уголовное право", "Уголовный процесс", "Криминология", "Административное право", "Гражданское право".
Апробация результатов исследования осуществлена в девяти
опубликованных работах общим объемом п. л. Основные положения
диссертации были освещены в выступлениях на научно-практических конференциях: "Права и свободы человека и гражданина в российской Федерации; проблемы реализации и защиты" (Москва, РПА МЮ РФ, 11-13 мая
1999 гЛ «Сравнительное правоведение в России: пути развития» (Москва, ИГП РАН, 23-25 октября 2000 г.), "Молодая наука - 2000" (Иваново, ИвГУ, 18 апреля 2000 г.), "50 лет Европейской конвенции о защите прав и свобод человека и основных свобод" (Иваново, ИвГУ. 3 ноября 2000 г.); на ежегодных научных конференциях ИвГУ 2000-2001 гг.
Результаты исследования апробированы при подготовке и проведении учебных занятий по курсу уголовного права со студентами юридического факультета Ивановского государственного университета, а также внедрены в систему повышения квалификации федеральных и мировых судей Ивановской области.
Структура работы определяется ее целью, задачами и состоит из введения, четырех глав, включающих восемь параграфов, заключения, списка использованной литературы,
Развитие российского законодательства об уголовной ответственности за самоуправство
Первоначально защита частных прав осуществлялась заинтересованным лицом путем расправы с виновным. В древнем римском нраве для обозначения данного явления существовало два термина: меньшим по своему объему был термин talio - частное мщение, подразумевавший под собой причинение обидчику того же зла, какое он причинил потерпевшему; более широким значением обладал термин vindicatio - это и самоуправная отместка за оскорбление, и защита от нападения, и безусловная власть собственника при розыске и возврате спорной вещи, а впоследствии: преследование потерпевшим любого беззакония1.
Только постепенно от самосуда переходят к защите прав через посредство органов государства как организованного аппарата власти. Потерпевший или полагающий, что претерпел нарушение своего права, должен теперь обращаться за помощью к государству и не вправе прибегать к самовольным действиям, которые противоречат допустимым (разрешенным)
способам самозащиты. Это правило было отражено в термине vi clam ргесагіо (насильственно, тайно, прекарно), который обозначал способы осуществления недозволенного самоуправства при нарушении или лишении владения. Юридические дефиниции каждого из них были в достаточной мерс представлены в законах:
Vi factum id videtur esse, qua de re quis cum prohibetur, fecit. = Сделанным насильно считается то, что кто-либо сделал вопреки запрету (Muc.Scaev,Q,D.50,17.73.2). Vis est et time, quotiens quis id, quod deberi sibi putat, поп per indicem reposcit. - Насилие происходит и тогда, когда кто-либо, полагая, что имеет право требовать что-либо, добывает это без обращения в суд (СоїШ.4.2,13).
Основываясь на этих правилах, исследователь М.Бартошек небезосновательно пнишел к выводу, что термин vis в частном праве означал самоуправное нарушение запрета, налагаемого законом, щтем применения силы или принуждения, способное вызвать у противоположной стороны страх, особенно в области владельческих отношений ,
Относительно второго способа существовало следующее правило: Clam (factum id videtur esse), quod quisque, cum controversiam haberet habiturumve se putareL fecit, - Тайно сделанным считается то, что сделал кто-либо, хотя о вещи ведется (или, по мнению действующего лица, будет вестись) судебный спор (0.50,17.73,2), Здесь подчеркивалось, что действующее лицо поступало вопреки предписаниям судебных органов и воле других частных лиц.
Ргесагю подоазуевзло порочное владение, при котором земля, полученная "по просьбе" (от preees - просьба), удерживалась прекаристом, несмотря на требование собственника о ее возврате (т.е. possessio ргесагіаГ, другими словами способ самоуправного поведения считался недозволенным и в том случа% если нарушались .законные права противоположной стороны.
Закрепление в римском праве правила vi clam precario свидетельствует о первоначальном вытеснении и дисциплинировании самоуправства и стремлении власти превратить борьбу сторон в шюнесл?ально урегулированное рассмотрение споров органами государства. Многочисленные интердикты, например: interdicta retineiidae possessionis, interdicta recuperandae possessionis, выступали против самоуправного поведения - vi clam precario. были направлены на удержание существующего владения и воспрепятствование каким-либо нарушениям другой стороны. Так к ним, например, относятся: mterdictnm IJnde vi направлен против того, кто физическим насилием ; вытеснил другого из владения земельным участком; interdictimi Uti possidetis (в споре о владении недвижимостью), запрещакшщй обеим сторонам применять насилие против последнего добросовестного владельца, а ему позволяет силой вернуть себе владение, отнятое у него vi clam ргесагіоч
Развитое право предполагало, что насильственные действия могли предприниматься заинтересованными лицам в своих интересах лишь в чрезвычайных случаях, когда самоуправство было лишь средством защиты против неправомерного нападения, направленного против лица или его имущества (например, насильственного удаление с земельного участка, D. 43, 16.1,28)2„ а также, когда произошла бы невозвратимая утрата права (например, допускалось задержание беглого должника и арест захваченных им с собой денежных средств для удовлетворения претензий, U.42.8.I6), Разрешалось самоуправство и в случае необходимой обороньг. По этому поводу Ульпиан повторяет записанное еще Кассием правило vim vi repellcre licet насилие дозволено отражать силой, и добавляет, что оно приравнивается к предписаниям естественного права - naturae comparator (0,43,16.1,27). Далее, еще XII таблицами было дозволено убийство на месте застигнутого вора.
Si quis noctu forem Occident поп dubitamus, qum lege Aquilia (non) tenebitur (Coll, 7. 3. 3). - Если кто-нибудь убьет ночью вора, то мы не сомневаемся, что (не) будет отвечать по закону Аквилия,
Но одновременно создавалась система и ограничений для разрешенного (правомерного) самоуправства.
... si autem cum posset adprehendere, maluit occidere, magis est ut iniuria fecisse videator, ergo etiam lege Cornelia tenebitur (Coll, 7.3,3), ...если же он предпочел убить его (вора), когда мог только задержать, есть больше оснований считать его поступившим неправомерно. Следовательно, он будет ответственен также по закону Корнелия (преступление насилия - crimen vis).
Против нападений, направленных на отнятие вещей, допускается их самоуправное возвращение, но только при определенном условии. Recte possidente ad defendendam possessionem, qimm sine vitio tenebat inculpatae tutelae moderatione illatam vim propulsare licet (С.8.4Л). -Правомерному владельцу для защиты владения, которое он беспорочно имел, позволено отражать причиненное насилие в границах осторожной охраны.
Ответственность за самоуправство по законодательству зарубежных стран
Ученые-правоведы все более активно разрабатывают одно из магистральных направлений юридической науки наших дней - сравнительное правоведение, Был признан тот факт, что, только рассмотрев национальное право в соотношении с иными правовыми системами, можно понять ценности, приоритеты, тенденции и перспективы развития национального права. По мнению А.Х, Саидова, сравнительно-правовое исследование, с одной стороны, помогает выявить все то полезное, что оправдало себя за рубежом при решении исходной проблемы, а с другой - дает возможность учесть негативные стороны зарубежного опыта, неэффективность тех или иных правовых решений, Сравншельное правоведение показывает относительность существующего национального права, оно позволяет выйти за пределы простого определения писанной нормы как единственного выражения права. Можно говорить, что сравнительно-правовое исследование выходит на прогнозирование перспектив законодательного развития.
Особая значимость сравнительных исследований была осознана нашим законодателем в период коренных правовых реформ. Подготовка нового УК Российской Федерации, а также интенсивное международное сотрудничество России по борьбе с преступностью обусловили повышенный интерес к зарубежному уголовному законодательству и опыту его применения.
Что касается конкретной уголовно-правовой нормы, то исследование в контексте сравнительного анализа поможет расширить наше представление о ее юридической природе, установить общие тенденции или различия в регулировании ответственности за данное преступление на современном этапе, а также определить перспективы совершенствования данной нормы.
Возможность сравнительно-правового исследования такой уголовно-правовой нормы, как самоуправство была установлена нами при проведении сравнительно-исторического анализа (глава 1), показавшего, что. самоуправные действия считались действиями противозаконными в различные исторические периоды в других странах: Сербии, Польше, Чехии, на территории Литовской и Юго-Западной Руск, в германском и Англо-саксонском праве, в праве восточной Фридландии. Бургундии. Вполне закономерно предположить дальнейшее развитие уголовного законодательства по этому вопросу и проанализировать его современное состояние.
Для изучения необходимо было использовать смешанный способ сравнения, базирующийся на нормативном и функциональном сравнении. При нормативном способе отправным пунктом являются сходные правовые нормы, институты, законодательные акты. Здесь предполагается, что другая сравниваемая правовая система пользуется такими же терминами, категориями и т.д. Данный способ является наиболее подходящим для изучения, например, уголовного права бывших союзных республик, поскольку они придерживались единой юридической политики. Для исследования уголовного законодательства таких государств, как Германия, Франция, Испания, Англия, нормативный способ не всегда является подходящим: их принадлежность к другим правовым семьям со своими особенное ими исторического развития свидетельствует о возможных различиях в юридической терминологии, способах подачи правового материала, Поэтому в процессе сравнительного анализа следует искать не какую-либо норму, устанавливающую ответственность именно за самоуправство, а определить, существует ли в уголовном праве страны такая правовая проблема, как совершение іражданами самовольных, вопреки установленному законному порядку действий, которые оспариваются другими гражданами и причиняют им какой-либо вред. Для изучения этого вопроса более подходит функциональное сравнение, определяемое как исследование правовых средств и способов решения сходных или одинаковых социальных и правовых проблем различными правовыми системами. Только после подтверждения наличия сходной проблемы мояшо анализировать сами правовые средства,, например нормы, устанавливающие ответственность за совершение подобных действий. В целом же, смешанный способ сравнения был избран в соответствии с объектом изучения.
Остановимся в первую очередь на рассмотрении уголовных кодексов стран ближнего зарубежья.
Относительно первых союзных Уголовных кодексов следует отмстить, что их определение самоуправства идентично тому, которое содержалось в ст. 90 УК РСФСР І926 года. УК Армянской ССР 1926 г. и Таджикской ССР 1935 г. оставили диспозицию данной нормы без изменения (ст. 115 и ст. ИЗ соответственно); самовольное, помимо установленной власти, осуществление кем-либо своего действительного или предполагаемого права, оспариваемого другим лицом. Большинство других республик предпочли вместо признака оспариваемости указать на то, чтобы преступное самоуправство, то есть самовольное осуществление своего действительного или предполагаемого права, осуществлялось с нарушением такого же права другого лица (ст. 116 УК Узбекской ССР І926 г., ст. 91 УК Грузинской ССР І928 г.. ст, 125 УК Азербайджанской ССР 1927 г,, ст. 154 УК Украинской ССР 1927 г.).
Для УК Туркменской ССР 1927 г. основанием привлечения лица к уголовной ответственности за самоуправство являлся лишь факт осуществления своего права (действительного или предполагаемого) помимо установленной власти (ст, 71).
Объект самоуправства. Потерпевший от самоуправства
Одной из задач УК РФ 1996 г, является защита личности, общества и государства от преступных посягательств, В данной триаде ценностей на первое место поставлена личность, что вытекает из зафиксированного в ст.2 Конституции РФ положения о человеке, его правах и свободах, являющимися высшей ценностью. В связи с данным положением упорядочение разделов и глав Особенной части УК было подвержено определенным изменениям: в отличие от УК РСФСР I960 г., где первая глава Особенной части именовалась «Государственные преступления», в новом УК это место занимает раздел VII «Преступления против личности». Преступления против государственной власти следуют за преступлениями в сфере экономики, уголовно-наказуемыми деяниями против общественной безопасности и общественного порядка. Но это не уменьшает их социального значения: «Не следует думать, что преступления,, предусмотренные в главах 29-32 Кодекса, в силу расположения являются менее опасными» .
Государство располагает разветвленной системой юридических средств, которыми оно эффективно воздействует на все общественные отношения. Обладая государственно-властными полномочиями, различные государственные органы не только издают в рамках своей компетенции соответствующие нормативно-правовые и индивидуальные акты, но и обеспечивают их реализацию, стоят на защите интересов, благ и ценностей людей в обществе. В свою очередь, элементы государства, іакие как государственная власть, требуют защиты правом, поскольку, в конечном счете, защита интересов общества и государства также выступает в качестве гарантии защищенности каждого человека, интересов общества в целом. Налицо тесная взаимообусловленность охраняемых законом общественных отношений, благ и ценностей (личность-общество-государство). То есть мы полагаем, что от поддержания стабильности и нормального функционирования государственной власти в целом, а также ее отдельных институтов и органов, зависит жизнеобеспечение других ценностей.
Те противоправные деяния, которые представляют наибольшую опасность для нормального функционирования государственной власти, относятся к разряду преступлений и содержатся в разделе X Уголовного кодекса «Преступления против государственной власти». Родовым объектом этих преступлений являются интересы, которые можно определить как стабильность и нормальное функционирование государственной власти в целом, а также ее отдельных институтов и органов. Оставляя такой монолит преступлений без дробления, законодатель создал бы трудности для практики его применения. Но уже в советской уголовно-правовой науке существовало мнение, что наряду с родовым следует выделять видовой (подгрушювой) объекг: «внутри большой группы родственных отношений, заслуживающих единой, комплексной уголовно-правовой охраны, можно различить более узкие группы отношений» , Так, родовой объект для преступлений против государственной власти складывается из следующих компонентов (составных частей): основ конституционного строя и безопасности государства; нормального функционирования органов государственной власти, государственной службы и органов местного самоуправления; независимости и нормального фушеционирования судебных органов; нормального функционирования органов исполнительной власти в сфере управленческой деятельности. Эти компоненты выступают в качестве видовых (групповых) объектов отдельных групп однородных преступлений.
Видовой объект, объединяющий составы преступлений в одну главу в рамках раздела Особенной части, охватывает наиболее сходные по содержания блага (жизнь и здоровье личности, мир и безопасность человечества) либо одно 11 благо, определяющее направленность конкретного вида посягательств. Проследить своеобразный характер видового объекта можно на примере соотношения преступлений против порядка управления с преступлениями против интересов службы. Те и другие причиняют вред сфере управления -нормальному функционированию органов власти и управления. При преступлениях против интересов службы вред причиняется нормальной деятельности публичного аппарата управления в лице государственных органов власти, органов местного самоуправления и государственной службы. Эти преступления совершаются специальными субъектами, т.е. самими работниками публичного управленческого аппарата. Отсюда следует, что нарушение деятельности органов власти и управления осуществляется изнутри одним из ее субъектов. Преступления против порядка управления причиняют вред другой группе отношений, составляющих нормальную деятельность органов власти, - отношениям между управляющими субъектами (должностными лицами, органами публичной власти) и управляемыми j (гражданами). B.C. Комиссаров полагает, что здесь воздействие на указанную группу отношений осуществляется «как бы снаружи», т.е. исходит «от управляемых субъектов» . Иной механизм причинения вреда, выразившийся в особой направленности уголовно-наказуемых действий виновных против государственной власти, является одним из обстоятельств, которым подчеркивается своеобразие видового объекта преступлений против порядка управления.
Самоуправство и самозащита гражданских прав
Государство обязано признавать права и свободы человека, неукоснительно соблюдать, а также защищать их, т.е. устанавливать четкие юридические процедуры такой защиты, Но, наряду с государственной защитой, не исключается и возможность самостоятельных действий каждого по охране своих прав и свобод. Это положение было провозпіашено в ч,2 ст.45 Конституции РФ: «Каждый вправе защищать свои права и свободы всеми способами, не запрещенными законом».
Нормы нрава, регламентирующие самостоятельную защиту прав (самозащиту), содержатся в различных отраслях права и образуют в совокупности межотраслевой институт.
Так, в новом ГК РФ самозащита выделена как особый способ защиты гражданских прав (ст. 14 ГК). Причем, по утверждению М.Селезнева, в условиях появления -этого способа был, якобы, сведен на нет твердо установленный порядок осуществления своих прав1. С этим утверждением согласиться нельзя, поскольку стагья14 ГК содержи! общие пределы самозащиты, а также потому что данная норма не может отменить другие способы проявления самостоятельности граждан в совершении юридически значимых действий. Например, правом удержания обладает подрядчик в отношении результата выполненных работ при неисполнении контрагентом своих встречных обязательств, связанных с расчетом (ст. 712 ГК РФ), перевозчик в отношении перевозимого груза и багажа (ст. 790 ГК РФ1 поверенный в отношении подлежащих передаче доверителю вещей (ст. 972 ГК РФ). Сохранилась статья о необходимой обороне, освобождающая причинителя от возмещения вреда при условии, если не были превышены ее пределы (ст. 1066 ГК РФ), а также статья, посвященная крайней необходимости (ст. 1067 ГК РФ), под которой подразумевается причинение вреда для устранения опасности, угрожающей самому причинителю или другим лицам, если эта опасность в данной ситуации не могла быть устранена иными средствами, В свою очередь, естественное право самостоятельной защиты предусмотрено уголовным (ст.ст.37,39, п.«е»,«ж» ст,6І, ст.с-т. 108,114 УК РФ) и административным (ст.ст.19, 227 КоАП РФ) законодательством. Здесь также зафиксированы специальные гарантии и пределы реализации права на необходимую оборону и различные действия в состоянии крайней необходимости. Итак, любая норма о самостоятельной защите своих прав содержит не только разрешение, а и свое «если» или «но».
Для применения самозащиты необходимо соблюдение трех условий. Во-первых, лицо, самостоятельно защищающее свое право, является бесспорным его обладателем. Во-вторых, избранный субъектом способ защиты должен быть соразмерен характеру и степени опасности нарушения. В-третьих, способ самозащиты не может выходить за пределы действий, необходимых для его применения. Отсутствие хотя бы одного из этих условий порождает у лица, против которого применяется самозащита, право на возмещение причиненных убытков. Постановление Пленума Верховного Суда и Пленума Высшего Арбитражного Суда от 1.07.96г. № 6/8 «О некоторых вопросах, связанных с применением части первой Гражданского Кодекса Российской Федерации». конкретизируя указания, содержащиеся в ст. 14 ГК РФ, признает неправомерной самозащиту, которая явно не соответствует способу и характеру нарушения и причиняет (или может причинить) вред более значительный, чем предотвращенный1.
Например, К в течение двух лет безрезультатно ожидал от С. исполнения вступившего в законную силу судебного решения, в соответствии с которым ответчик был обязан передвинуть изгородь и устранить препятствия в пользовании земельным участком. Тогда К. самостоятельно перенес изгородь2.
Мы полагаем, что К. реализовал свое право на самозащиту. Что касается соответствия его действий степени и характеру опасности поведения С, то оно налицо, поскольку К, два года не мог осуществлять свое право на пользование земельным участком, пользоваться приносимыми благами, хота имел на это законное право. Суд предоставил виновному возможность самому выполнить решение суда, чего тот делать не хотел. В соответствии со ст. 201 ГПК РСФСР истец вправе произвести эти действия самостоятельно.
Государство, признавая право человека на самостоятельную, активную защиту своих прав, не могло не создать границ такой защиты. Это вытекает из постулата, согласно которому пользование правами сопряжено с ответственностью человека, с возможными ограничениями, определяемыми мерой и границами свободы, установленными правом. Этот постулат был сформулирован сначала в ст.29 Всеобщей декларации прав человека, а затем и в ч.2 ст.] 1 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод. Так, Конвенция гласит: «Осуществление этих прав не подлежит никаким ограничениям, кроме тех, которые предусмотрены законом и необходимы в демократическом обществе в интересах государственной безопасности и общественного спокойствия, в целях предотвращения беспорядков и преступности, защиты здоровья и нравственности или защиты прав и свобод других лиц». Указанным целям соответствует уголовно-правовая норма об ответственности за самоуправство (ст.ЗЗО УК РФ). Здесь следует подразумевать те случаи, когда преступное поведение виновного направлено на самоуправное осуществление своего права.
Итак, между нормами о самозащите и самоуправстве наблюдается тесная взаимосвязь: самоуправное поведение является способом осуществления своих прав, который по сравнению с самозащитой должен быть обозначен как недопустимый; в свою очередь, зафиксированная в УК РФ статья о самоуправстве, помогает установить оіраничения в применении самостоятельной (негосударственной) защиты прав и свобод человека. Анализ признаков уголовно наказуемого самоуправства позволяет выделить три наиболее четких критерия его ограничения от самозащиты,
1. Характер осуществляемого лином нрава. Самозащита гражданских прав допускается в случае наличного посягательства на право, которым лицо владеет на законных основаниях. То есть гражданин должен обладать действительным правом. Применение ет. 14 ГК в случае самостоятельного осуществления своего предполагаемого права невозможно, поскольку за совершение подобных действий установлена уголовная ответственность в ст. 330 УК РФ.