Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Методологические основы квалификации преступлений в сфере экономической деятельности 22
1.1. Социальная обусловленность уголовной ответственности в сфере экономической деятельности как объективная предпосылка квалификации преступлений 22
1.2. Уголовный закон как юридическое основание квалификации преступлений в сфере экономической деятельности по признакам ущерба, дохода и размера преступной деятельности 48
1.3. Толкование количественных параметров стоимостных критериев как формально-логическое основание квалификации преступлений в сфере экономической деятельности 70
Глава 2. Квалификация преступлений в сфере экономической деятельности по признакам ущерба, дохода и размера преступной деятельности 100
2.1. Уголовно-правовая оценка ущерба как признака составов преступлений в сфере экономической деятельности 100
2.2. Уголовно-правовая оценка дохода и размера преступной деятельности как признаков составов преступлений в сфере экономической деятельности 123
Глава 3. Совершенствование правил квалификации преступлений в сфере экономической деятельности и уголовного законодательства 154
3.1. Совершенствование правил квалификации преступлений в сфере экономической деятельности по признакам ущерба, дохода и размера преступной деятельности 154
3.2. Совершенствование уголовного законодательства о преступлениях в сфере экономической деятельности 181
Заключение 206
Список литературы 216
Приложения 248
- Социальная обусловленность уголовной ответственности в сфере экономической деятельности как объективная предпосылка квалификации преступлений
- Толкование количественных параметров стоимостных критериев как формально-логическое основание квалификации преступлений в сфере экономической деятельности
- Уголовно-правовая оценка дохода и размера преступной деятельности как признаков составов преступлений в сфере экономической деятельности
- Совершенствование уголовного законодательства о преступлениях в сфере экономической деятельности
Социальная обусловленность уголовной ответственности в сфере экономической деятельности как объективная предпосылка квалификации преступлений
Квалификация преступлений является «краеугольным камнем» применения уголовного закона. От правильной квалификации зависит не только эффективность реализации уголовно-правовых норм, но и обеспечение состояние защищенности объектов уголовно-правовой охраны. Достижение поставленных перед уголовным законом задач способны обеспечить только те нормы, которые функционируют, то есть позволяют квалификацию по ним общественно-опасных деяний.
Понятие «квалификация преступления» в теории уголовного права и практике применяется в двух взаимосвязанных значениях, в частности:
- как процесс, деятельность по установлению в деянии того или иного лица признаков того или иного состава преступления;
- как результат этого процесса (деятельности) – соответствующим образом закрепленная уголовно-правовая оценка1.
Несмотря на значимость и важность отражаемых понятием «квалификация преступлений» явлений и широкого его применения в деятельности правоохранительных органов, последнее не является сугубо уголовно-правовым. Понятие «квалификация преступления» представляет собой симбиоз двух понятий: родового понятия «преступление» и видового понятия «квалификация». При этом последнему отведено определяющее значение, хотя оно не имеет уголовно-правовое происхождение.
«Термин «квалификация» происходит от латинского gualificato, характеристика предмета или явления, отнесение его к определенному разряду, группе в зависимости от качественных критериев, т.е. определение качества, оценка чего-либо»1.
В связи с тем, что структурная единица «квалификация» имеет определяющую роль в общем понятии (термине) «квалификация преступления», его семантическое значение проявляется в сущности и содержании отражаемого последним процесса, объектом которого выступает деяние, обладающее признаками, описанными в соответствующих статьях Особенной части УК РФ.
При применении уголовного закона этому деянию необходимо дать уголовно-правовую оценку. Как отмечает Л.Д. Гаухман, «уголовно-правовая оценка содеянного слагается из двух компонентов: отграничение преступного от непреступного и 2) квалификация преступного, т.е. квалификация преступления»2. Буквальное толкование указанного утверждения позволяет презюмировать, что оба указанных компонента равноправны и охватываются понятием квалификации, но только в части оценки содеянного. Квалификация как уголовно-правовая оценка содеянного интерпретируется шире, чем квалификация преступления. «Поэтому представляется вполне правомерным говорить о квалификации в широком смысле, т.е. об уголовно-правовой оценке деяния до установления его преступного характера, и о квалификации в узком смысле, т.е. о квалификации именно преступлений»3.
Наиболее общее определение квалификации преступления в уголовном праве дано А.А. Герцензоном. По мнению последнего, «квалификация преступления состоит в установлении соответствия данного конкретного деяния с признаками того или иного состава преступления, предусмотренного уголовным законом»4. Данное определение, в силу своего общего характера раскрытия признаков определяемого понятия, не нашло широкое свое распространение и не стало классическим.
В качестве классического в уголовном праве называется определение квалификации преступления, данное академиком В.Н. Кудрявцевым, которое на сегодняшний день получило наиболее широкое распространение. Согласно ему квалификация преступления есть «установление и юридическое закрепление точного соответствия между признаками совершенного деяния и признаками состава преступления, предусмотренного уголовно-правовой нормой»1.
Данное определение, несмотря на критику некоторых исследователей2 на его узость, заслуживает особую признательность. Оно, объединяя в себе значения, вкладываемые в термин «квалификация преступления», раскрывает истинную сущность данного явления, представляющую собой процесс выбора подлежащей применению уголовно-правовой нормы посредством установления в конкретном акте человеческого поведения ее признаков.
Процесс квалификации обусловливают определенные предпосылки (условия). В теории квалификации преступлений среди таковых выделяют объективные и субъективные предпосылки3. Первые из них являются определяющими, а вторые – сопутствующими. К объективной предпосылке относят наличие уголовно-правовой нормы и общественно опасного деяния, а субъективной – высокий уровень правосознания субъектов квалификации. Среди указанных предпосылок определяющее значение имеют первая группа факторов, поскольку вторые – производные от них и находятся в зависимом от них положении. Значение первой группы факторов как основы квалификации предопределяет само определение ее как установление и закрепление тождества совершенного деяния соответствующему ему составу преступления, закрепленному в УК РФ. Из данного определения видно, что совершенное деяние является объектом квалификации, а состав преступления – инструментом. Они, как объект и инструмент, взаимообусловлены и неразделимо связаны с квалификацией преступления. При отсутствии одного из них речи о квалификации преступления быть не может, к ее осуществлению можно приступить только при наличии указанных групп факторов.
Содержание отражаемых в уголовно-правовой норме признаков преступления должно вытекать из смысла и цели закона. На это неоднократно обращалось внимание советскими криминалистами1, полагавшими, что квалификация не может быть сведена к формальному отождествлению признаков оцениваемого деяния с той или иной уголовно-правовой нормой, а предполагает для ее правильного применения установление сущности данного акта человеческого поведения, подлинного социально-политического смысла закона и цели, которую собирался достичь законодатель от установления уголовной ответственности.
Источником уголовно-правовых норм является выраженная в правовых предписаниях государственная воля. Появление уголовно-правовых средств защиты отношений должно быть обусловлено протекающими социальными, экономическими и культурными закономерностями, определяющими потребности государства, общества и личности как факторы преобразования социальных отношений и основа для формирования уголовно-правовых предписаний. Поскольку в последних выражается воля общества и политика государства, для правильной реализации мер уголовной ответственности необходимо уяснить социально-политическую направленность уголовно-правовой нормы.
Одновременно социальная обусловленность уголовно-правовых норм является условием, обеспечивающим возможность их эффективного применения, в том числе через квалификацию преступлений, так как от этого качества зависит одобрение обществом тех или иных правил поведения как единственно возможных и правильных, требующих их соблюдения.
Зависимость эффективности реализации уголовно-правовой нормы от ее социальной сущности позволяет вывести умозаключение о том, что социальная обусловленность уголовной ответственности – это есть объективная предпосылка квалификации. Социально необусловленная уголовно-правовая норма, не соответствующая критериям (принципам) криминализации, не в состоянии обеспечить свое функциональное предназначение и быть пригодной для применения в практической деятельности. Как правило, такие нормы, будучи формализованными в законе, являются недействующими («мертвыми») и могут быть объективной предпосылкой для квалификации только в потенциальном состоянии. При таких обстоятельствах уяснение смысла уголовно-правовой нормы имеет методологическое значение для квалификации преступлений и может быть достигнута только через исследование социальной обусловленности мер уголовной ответственности. Применительно к преступлениям в сфере экономической деятельности она реализуется посредством определения социальной характеристики оснований установления уголовной ответственности в указанной сфере.
Толкование количественных параметров стоимостных критериев как формально-логическое основание квалификации преступлений в сфере экономической деятельности
Квалификация преступлений представляет собой не механический, а творческий мыслительный процесс, предполагающий применение уголовного закона на основе законов диалектики и формальной логики.
Значение формальной логики для квалификации преступлений, несомненно, велико. Без соблюдения ее законов, правил построения рассуждений и умозаключений, логического мышления невозможно обеспечить правильную и точную квалификацию преступлений, поскольку этот процесс предполагает оперирование по определенным правилам фактическими данными и знаковыми конструкциями. Основной целью такого процесса является правильная уголовно-правовая оценка конкретного индивидуального акта поведения человека.
Квалификация как мыслительная деятельность подчинена формальнологическим правилам, реализуемым с использованием таких категорий, как суждение, понятие, умозаключение. При квалификации преступлений имеют дело с двумя суждениями, из которых выводится дедуктивное умозаключение. В качестве первого (общеутвердительного суждения) выступает словесное описание в уголовном законе состава преступления, а в качестве второго (единично-утвердительного суждения) – проанализированные фактические данные, характеризующие оцениваемое общественно-опасное деяние1. Из указанных посылов строится категорический силлогизм – умозаключение в виде уголовно-правовой оценки содеянного.
Подобное логическое описание процесса квалификации преступления свидетельствует, что уголовный закон является не только ее юридической основой, но и формально-логической. Любое умозаключение о квалификации преступления основывается на нормах уголовного закона.
Значение формальной логики для квалификации преступлений не сводится к построению умозаключений. При квалификации преступлений наибольшие трудности представляет определение подлежащей применению уголовно правовой нормы, с логической точки зрения – большого посыла, ответ на которое правила построения силлогизма не дают. Подбор правильной уголовно-правовой нормы, сопряженный с одновременным построением силлогизма, предусматривает проведение ряда последовательных логических операций: уяснение содержания потенциально применимых уголовно-правовых норм, проведение сравнения их с фактическими обстоятельствами оцениваемого деяния, в том числе с мысленным расчленением последнего на отдельные категории и сопоставлением их с обобщенными признаками норм, разграничением признаков смежных составов преступлений вплоть до установления полного соответствия с какой-либо их единицей.
Определяющую роль для квалификации в данной логической цепочке операций имеет глубокое уяснение содержания уголовно-правовых норм, поскольку без этого невозможно фактически провести само отождествление признаков оцениваемого деяния с конкретным составом преступления, предусмотренного УК РФ.
Применительно к квалификации преступлений в сфере экономической деятельности этот процесс предполагает установление определяющих и дифференцирующих общественную опасность признаков ущерба, дохода и размера преступной деятельности.
Рассматриваемые признаки в диспозициях уголовно-правовых норм главы 22 УК РФ описываются через составные понятия «крупный (особо крупный) ущерб (доход, размер и избежание убытков)», представляющие собой симбиоз двух понятий: видовых понятий «крупный (особо крупный)» и родовых понятий «ущерб (доход, размер и избежание убытков)». При этом видовые понятия определяют количественную (мерную) характеристику отражаемого признака, выражаемую в стоимостной оценке (стоимостный критерий), а родовые понятия – качественную его характеристику, раскрывающее его содержание и сущность как последствие либо масштаб преступной деятельности1.
Несмотря на определяющую роль родовых понятий в уяснении признаков ущерба, дохода и размера преступной деятельности, немаловажное значение в их определении отводится видовым понятиям, поскольку криминализация деяний в сфере экономической деятельности поставлена в зависимость от материальных оснований, которые, как следствие, находят отражение в выражаемых данными понятиями стоимостных критериях исследуемых признаков, устанавливающих «порог» уголовной ответственности и дифференцирующих ее по степени тяжести. «Выделение количественных критериев оценки ….. как основных обусловлено необходимостью упрощения процедуры сопоставления реальных объектов оценки с общепризнанными стандартами. При этом основным критерием признается именно денежная оценка причиненных потерь, так как стоимость является наиболее универсальным, стабильным и точным эквивалентом оценки объектов экономического оборота»2.
Учитывая, что стоимостные критерии в составах преступлений в сфере экономической деятельности являются основной количественной мерой оценки признаков ущерба, дохода и размера преступной деятельности, для глубокого уяснения последних при квалификации необходимо конкретное описание первых.
Описание количественных параметров приводится в уголовно-правовых нормах главы 22 УК РФ в абсолютно-определенных суммах, и по критерию распространения их можно разделить на общие и частные. Общие количественные параметры крупного и особо крупного ущерба, дохода и размера преступной деятельности закреплены в примечании к ст. 1702 УК РФ, а частные – в примечаниях к конкретным статьям рассматриваемой главы. В настоящее время общий количественный параметр стоимостных критериев для целей гл. 22 УК РФ составляет 2 250 тыс. руб., а для особо крупного – 9 млн руб. Данные параметры распространяют свое действие почти на половину рассматриваемых уголовно-правовых норм данной главы (ст. 1702, 171, 1711, 172, 1722, 175, 176, 177, 183, 186, 191, 192, 195, 196, 197, 1992, 2004, 2006 УК РФ). В отличие от общих количественных параметров сфера действия частных ограничена рамками одной определенной статьи либо группы статей, выделенных по подвидому (групповому) объекту преступления. Частные количественные параметры рассматриваемых криминообразующих признаков применяются в более половины уголовно-правовых норм гл. 22 УК РФ (ч. 3-6 ст. 1711 и ст.ст. 169, 1712, 1713, 174, 1741, 178, 180, 185-1854, 1856, 1911, 193, 1931, 194, 198-1991, 1993, 1994, 2001, 2002, 2003 и 2005 УК РФ). В них частный количественный параметр индивидуален и равен конкретной абсолютно-определенной сумме.
Вместе с тем, несмотря на определение стоимостных критериев в уголовном законе в абсолютных суммах, при квалификации исследуемых преступлений возможно недостаточно глубокое уяснение конкретных характеристик признаков ущерба, дохода и размера преступной деятельности. В частности, при квалификации для конкретного описания ущерба, дохода и размера преступной деятельности невозможно определить их социально-политический смысл и сущность, из которых вытекает количественное содержание, определяющее нормативное закрепление указанных признаков в зависимости от стоимостных критериев.
Представляется, для разрешения данного вопроса и глубокого уяснения содержания признаков ущерба, дохода и размера преступной деятельности необходимо обратиться к толкованию количественных параметров стоимостных критериев, которые как составляющие уголовного закона также являются формально-логической основой квалификации преступлений в сфере экономической деятельности.
В процессе интерпретации количественных параметров стоимостных критериев посредством проведения исторического и системного анализов, арифметических расчетов и использования приемов математической логики была определена закономерность, раскрывающая логику законодателя в закреплении стоимостного выражения признаков крупного и особо крупного ущерба, дохода и размера преступной деятельности и имеющая свои начала еще в УК РСФСР 1960 г.
Уголовно-правовая оценка дохода и размера преступной деятельности как признаков составов преступлений в сфере экономической деятельности
Диспозиции уголовно-правовых норм главы 22 УК РФ характеризуются абстрактным описанием признаков дохода и размера преступной деятельности через оценочные понятия «доход», «размер» и «избежание убытков»1. Эта абстрактность для правоприменительной деятельности создает сложности в квалификации преступлений в сфере экономической деятельности в связи с невозможностью глубокого уяснения содержания их составов. Ввиду неопределенности указанных конструктивных (квалифицирующих) признаков при квалификации рассматриваемых преступлений правоприменители вынуждены обращаться к официальному толкованию и системе норм уголовного законодательства. Однако, как показывает анализ норм уголовного законодательства и актов официального толкования, в них достаточного описания признаков дохода и размера преступной деятельности, позволяющего глубокое уяснение их содержания, нет. Подобное положение дел является причиной того, что в правоприменительной деятельности решения о квалификации преступлений в основной части основываются на неофициальном уяснении содержания дохода и размера преступной деятельности, характеризующемся произвольностью их толкования2.
Неопределенность характеристики признаков дохода и размера преступной деятельности, обусловленная отсутствием законодательно закрепленных критериев их оценки для всех уголовно-правовых норм исследуемой главы, предопределила неоднозначность подходов к определению их содержания не только со стороны правоприменителя, но и исследователей в области теории уголовного права. В результате этого в научной литературе презюмируются диаметрально противоположные точки зрения к определению содержания признаков дохода и размера преступной деятельности в составах преступлений в сфере экономической деятельности.
Такое положение дел обусловливает необходимость уголовно-правовой оценки дохода и размера преступной деятельности как признаков преступлений в сфере экономической деятельности с применением системного способа толкования их содержания.
Для толкования признака дохода представляется необходимым рассмотреть отражающее его понятие в 2 ипостасях: во-первых, как экономическое понятие, во-вторых, как юридическая категория, применяемая в различных отраслях законодательства, в том числе и в уголовном.
Под доходом в экономической теории подразумевается общая выручка, определяемая как произведение цены одной единицы товара на общее количество единиц товара.1 Иными словами, доход (выручка) представляет собой совокупность издержек и добавленной стоимости.
Такое определение дохода свидетельствует, что в соответствии с экономической теорией величина дохода всегда больше, чем у прибыли, определяемой за вычетом всех издержек. Иными словами, она есть общая выручка, называемая по-другому как совокупный (общий) доход.
Доход как экономическая категория используется в бухгалтерском учете для отражения финансово-экономического результата того или иного хозяйствующего субъекта в определенный промежуток времени. В бухгалтерском учете в него вкладывается содержание в зависимости от хозяйствующего субъекта, финансово-экономический результат которого отражается.
Применительно к индивидуальным предпринимателям он олицетворяется с прибылью1, к организациям – выручкой без вычета расходов2.
Тем не менее, наличие этого противоречия в бухгалтерском учете не препятствует обобщенному заключению, что доход как экономическая категория есть результат увеличения экономических выгод определенного субъекта вследствие поступления активов и погашения обязательств. При этом эта экономическая выгода является предельной, а не чистой, определяется как общая сумма всех поступлений от конкретной экономической деятельности без вычета расходов.
Доход как юридическая категория имеет широкую распространенность. Несмотря на это, в отечественном законодательстве по настоящее время нет конкретного (четкого) определения его содержания. В силу разнообразности и разнородности регулируемых отраслями общественных отношений содержание дохода невозможно вложить одно единое значение, а потому он раскрывается в зависимости от отрасли права и ее узкоотраслевых функций. Вместе с тем, в некоторых отраслях законодательства «терминологическое поле» понятия (термина) «доход» определяется не рамками отрасли, а ограничивается в пределах конкретного нормативно-правового акта либо его структурной части. «Особенность качественно однородной группы позитивных отношений предполагает особенности (нюансы) терминов, «задействованных» в актах, регулирующих эту группу отношений. Так, разные характеристики предметов предопределяют особенности терминов в актах, регулирующих отношения по поводу обращения этих предметов»1.
Подобное положение дел приводит к путанице и неоднозначному определению содержания указанного понятия, с чем в прямой корреляционной связи находятся количественные его показатели, подлежащие стоимостной оценке и являющиеся необходимым условием применения того или иного вида юридической ответственности.
В наибольшей мере полисемия термина (понятия) «доход» проявляется в налоговом законодательстве. Возможно, это связано с тем, что оно, устанавливая общие принципы налогообложения, систему налогов и иных обязательных платежей, направлено на определение и учет всех источников дохода как объекта для формирования налоговой базы в целях исчисления размеров платежей, подлежащих уплате юридическими и физическими лицами. В соответствии со ст. 41 Налогового кодекса РФ, под доходом признается экономическая выгода в денежной или натуральной форме, учитываемая в случае возможности ее оценки и в той мере, в которой такую выгоду можно оценить, и определяемая в соответствии с конкретным налогом.2 Из этого определения следует некоторая двусмысленность содержания, позволяющая отождествлять его как всей материальной выгодой (выручкой), так и прибылью3. При этом содержание дохода зависит от установленного законом порядка его исчисления для подсчета конкретного налога. В частности, для его разновидности, предусмотренной гл. 23 НК РФ, доходом признается вся материальная выгода (выручка), гл. 25 – прибыль и применительно к иностранным организациям вся выручка, полученная в процессе деятельности, не связанной с предпринимательством, а для гл. 26.3 – вмененный доход, который представляет собой произведение характеризующего определенный вид деятельности величины физического показателя и базовой доходности по конкретному виду предпринимательской деятельности.
Полисемия дохода в налоговом праве, конечно, не могло не вызвать определенные сложности в определении его содержания в правоприменении, в том числе для решения задач уголовного права. История в теории уголовного права в недалеком прошлом знает факты того, что использование дохода налоговым законодательством в разных смыслах привело толкующих уголовный закон ученых к диаметрально противоположным выводам1. Кроме того, некоторыми из них презюмировалась позиция исчисления дохода исходя из правил определения налоговой базы для того или иного налога2. Подобные рекомендации, вряд ли, могли снять проблему определения качественной характеристики категории «доход» для целей статей главы 22 УК РФ, а наоборот в силу неопределенной сложности определения налоговой базы могли детерминировать неоднозначность содержания исследуемой категории.
Совершенствование уголовного законодательства о преступлениях в сфере экономической деятельности
Эффективность реализации уголовно-правовых норм и обеспечение состояние защищенности объектов их охраны поставлена в зависимость от множества факторов, в число которых входят как объективные, так и субъективные условия, относящиеся не только к сфере их действия, но и самому уголовному закону. Каждая правовая норма, решая поставленные перед уголовным законом задачи охраны и предупреждения преступлений, функционирует в совокупности правоотношений, выступающей объектом ее охраны. Особенности этих общественных отношений, характер их взаимосвязи с уголовными нормами, степень совершенства юридической техники конструирования последних и определяет те условия, которые в конечном счете обеспечивают эффективность действия уголовного закона.
Несмотря на некоторую множественность факторов, определяющее значение среди них имеет последний, поскольку именно от совершенства юридической техники зависит степень реальной взаимосвязи уголовно-правовых норм с общественными отношениями и обеспечивается реальная осуществимость охраны и защиты последних.
С учетом этого итогом настоящего исследования являются сформулированные на собственных теоретических умозаключениях предложения de lege ferenda, направленные на совершенствование уголовного законодательства о преступлениях в сфере экономической деятельности в части, касающейся вопросов их квалификации по признакам ущерба, дохода и размера преступной деятельности.
Говоря об этих совершенствованиях уголовного законодательства, следует конкретизировать, что они направлены на модернизацию, рационализацию не только правил квалификации преступлений в сфере экономической деятельности по исследуемым признакам, но и конструкций конкретных статей главы 22 УК РФ. С учетом этого все предложения по совершенствованию уголовного законодательства по преступлениям исследуемой разновидности предлагается дифференцированно изложить по указанным двум группам.
Итак, касаясь первой группы, в частности, вопросов совершенствования правил квалификации преступлений в сфере экономической деятельности по исследуемым признакам, необходимо отметить, что предложения о внесении изменений в уголовное законодательство в первую очередь направлены на достижение осуществимости уголовно-правовой оценки деяния. Достижение данной цели возможно через совершенствование положений примечаний к статьям главы 22 УК РФ, поскольку именно они содержат в себе частные и единичные правила квалификации исследуемых преступлений по признакам ущерба, дохода и размера преступной деятельности. При этом следует уточнить, что частные правила квалификации преступлений по исследуемым признакам указывают на приемы и способы установления крупного и особо крупного ущерба, дохода и размера преступной деятельности для группы статей главы 22 УК РФ, а единичные – применительно к конкретным статьям.
Как было установлено в предыдущем параграфе, исследуемые правила квалификации имеют пробелы в законодательной регламентации, обусловленные ограничениями их формализации количественной характеристикой и предоставлением тем самым права установления содержания признаков ущерба, дохода и размера преступной деятельности на усмотрение правоприменителя, предполагающим за собой различное их толкование.
Такое положение дел препятствует выработке единого подхода к правовой оценке соответствующих деяний в экономической сфере, в результате которых возникают проблемы при квалификации преступлений по статьям главы 22 УК РФ. Сегодня ни в одном регионе не сложилась единообразная практика применения правил квалификации преступлений в сфере экономической деятельности по признакам ущерба, дохода и размера преступной деятельности. Подавляющая часть правоприменителей при квалификации исследуемых преступлений испытывают затруднения в связи с определением в оцениваемых деяниях признаков крупного и особо крупного ущерба, дохода и размера преступной деятельности, что негативно сказывается на качестве указанного процесса. Ведь «четкая и точная квалификация преступления означает, что установлено полное соответствие совершенного общественно опасного деяния признакам состава преступления, предусмотренного Особенной частью УК РФ»1.
Преодоление сложившейся ситуации возможно посредством формального определения в уголовном законе содержания ущерба, дохода и размера преступной деятельности как признаков преступлений в сфере экономической деятельности.
Однако, касаясь этого вопроса, следует отметить, что в юридической литературе нет полного консенсуса в вопросах формального определения в уголовном законе определения содержания ущерба, дохода и размера преступной деятельности.
Так, в своих исследованиях Н.А. Лопашенко предлагает дополнить УК РФ ст. 1681, которая будет содержать категориально-понятийный аппарат главы 22. По мнению исследователя, в указанную статью, наряду с разъяснениями о толковании не раскрываемых в уголовном законе терминов, необходимо включить такие оценочные признаки, которые характеризуются различной их интерпретацией, в том числе крупный ущерб, доход в экономической деятельности и т.д.2
Аналогичную по данному вопросу позицию в своих работах выражают С.Р. Мажитова3, А.В. Щербаков4, М.В. Талан5 и другие. При этом А.В. Щербаков, в отличие от Н.А. Лопашенко, применительно к преступлениям в сфере банковской деятельности предлагает включить не понятийную статью, а дать определение оценочных понятий (крупный ущерб, доход в крупном и особо крупном размере, финансовые операции в крупном размере, кредиторская задолженность в крупном размере, невозвращение из-за границы средств в крупном размере) в примечании к статье, а М.В. Талан – в постановлениях Пленума Верховного Суда РФ.
Позиции указанных исследователей к вопросу формального определения содержания ущерба, дохода и размера преступной деятельности отчасти оппонирует И.В. Шишко, которая полагает, что формирование понятийной статьи возможно только тогда, когда толкованию подлежат специфические уголовно правовые термины или имеет место специфическое толкование неуголовно правовых понятий, использованных в УК РФ, а потому дополнение главы 22 УК РФ понятийной нормой в целях недопущения терминологического рассогласования не требуется1.
Несмотря на уникальность и научную ценность точки зрения последнего автора, с нею в полной мере согласиться нельзя. В настоящее время для преодоления сложностей, возникающих при квалификации преступлений в сфере экономической деятельности по признакам ущерба, дохода и размера преступной деятельности, назрела необходимость дополнения главы 22 УК РФ понятийной нормой, дающей толкование указанных терминов применительно к рассматриваемой главе. Осуществление этого дополнения по своей сути и не противоречит позиции И.В. Шишко, поскольку не нарушает предлагаемую ею концепцию о единообразном толковании термина в нормах УК РФ и обусловливающих их в регулятивных нормах.